Страница:
----------------------------------------------------------------------------
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Т. 1
Под общей редакцией Б.Г. Реизова, P.M. Самарина, Б.Б. Томашевского
М.-Л., ГИХЛ, 1960
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Сто с лишним лет тому назад Вальтер Скотт считался одним из величайших
писателей мировой литературы. Бальзак рассматривал его романы как образцы
художественного совершенства, Стендаль считал его отцом современных
романистов, Гете отзывался о нем с величайшим одобрением, Белинский
восхищался им, Пушкин называл его "шотландским волшебником". Сотни тысяч
читателей во всех концах Европы с нетерпением ожидали его новых
произведений, которые тотчас же переводились на несколько языков и выходили
многими изданиями. На мотивы его произведений художники писали картины, а
композиторы - оперы. Сотни европейских писателей сочиняли романы "в манере
Вальтера Скотта". Историк, воскресивший давно прошедшие эпохи, знаток сердца
человеческого, создавший, подобно Шекспиру, целые толпы живых людей с самыми
разнообразными характерами и страстями, - таким казался Скотт своим
восхищенным читателям в течение почти полувека.
Затем слава его пошла на убыль. Новые литературные направления,
возникавшие в середине XIX века, должны были разрешать более современные
общественные проблемы другими методами и на другом материале. Вальтер Скотт
перестал быть учителем: "мудрость" его показалась недостаточно глубокой,
конфликты - ложными, интриги - надуманными, а персонажи - чуть ли не
марионетками, одетыми в исторические костюмы. Скотт стал детским писателем,
соперничая в популярности у "старшего возраста" с Купером, Майн Ридом и
Жюлем Верном. Этому возрасту он нравился полным приключений сюжетом,
экзотической обстановкой, в которой протекало действие его романов,
контрастами злых и добрых героев.
Но в последние десятилетия Скотт опять стал завоевывать симпатии не
только детей, но и взрослых. Критика отмечала его драгоценные свойства:
глубокое понимание исторических процессов, любовь к народу, широкое
изображение эпохи в ее противоречиях, в столкновениях классов и государств.
"Мудрость" Скотта, несмотря на всю ограниченность его общественного
сознания, его тонкое проникновение в психологию различных общественных
классов и целых эпох, мастерство исторической живописи сделали его одним из
любимых авторов советского читателя. Оценка, которую более ста лет назад
дали Скотту Пушкин и Белинский, в известной мере восстановлена.
Вальтер Скотт (1771-1832) родился в Шотландии, в Эдинбурге, в семье
юриста, занимавшего должность секретаря суда. Скотты принадлежали к старому
шотландскому роду, в свое время игравшему некоторую роль в истории страны.
Вскоре после рождения обнаружилось, что ребенок плохо владеет правой ногой.
Никакое лечение не помогало, и будущего писателя отвезли для поправки в
деревню к бабушке, на ферму Сэнди-Hoy. Здесь и начинаются первые жизненные
впечатления Вальтера Скотта. Бабка знала много страшных и смешных историй из
эпохи недавних стычек на шотландско-английской границе. Она рассказывала их
внуку, а тетка Дженнет читала мальчику старинные баллады, которые он легко
заучивал наизусть. По этим рассказам и балладам Скотт впервые познакомился с
буйной шотландской историей.
В деревне Скотт немного подлечился, но все же остался хромым на всю
жизнь. Вскоре, научившись грамоте, он поступил в эдинбургскую школу, а затем
стал много читать, - он читал Гомера, Оссиана, сборники старинных английских
баллад, затем прочел "Освобожденный Иерусалим" Торквато Тассо, увлекшись
военными подвигами и фантастическими приключениями его рыцарей.
Отец хотел, чтобы сын тоже стал юристом, и заставил его работать в
своей конторе. После нескольких лет этого учения Скотт получил звание
адвоката, затем занял должность секретаря эдинбургского суда. Он и
впоследствии, когда стал знаменитым писателем, не оставлял своей первой
специальности и был шерифом округа,
Первым печатным трудом Скотта был перевод двух известных баллад
немецкого поэта Бюргера: "Ленора" (под названием "Уильям и Элен") и "Дикий
охотник" (оба перевода - в 1796 г.). Через три года после этого появилась в
его переводе драма Гете "Гец фон Берлихинген" (1799), которая привлекла
Скотта широкой эпической манерой, напоминавшей исторические хроники
Шекспира, и средневековым сюжетом, повествующим о героической борьбе и
гибели защитника народных интересов Геца. В 1802-1803 годах появились три
тома "Песен шотландской границы" ("Minstrelsy of the Scottish Border").
Этот сборник, как пишет Скотт в предисловии, делится на три части:
баллады исторические, основанные на реальных исторических событиях, баллады
романтические, рассказывающие о чудесных приключениях, и, наконец,
подражания старинным балладам, принадлежащие перу "современных авторов". Эту
третью часть составляют поэмы, написанные самим Скоттом "в подражание
древним песням, которые некогда распевались менестрелями под звуки арф".
Скотт полагал, что такая поэзия может сочетать "суровую гармонию и смелый
вымысел, чарующий нас в старинных балладах, с изяществом чувств и
версификации, которое отсутствует в произведениях грубого века".
Среди этих ранних поэм Скотта нужно отметить, в частности, "Иванову
ночь", переведенную В. А. Жуковским и пародированную М. Ю. Лермонтовым.
Критика приняла поэмы Скотта весьма благосклонно, и отныне в течение
десятка лет он отдает этому жанру все свои силы. В 1805 году выходит в свет
большая поэма Скотта "Песнь последнего менестреля", построенная на
легендарных средневековых мотивах, с участием сверхъестественных сил, в 1806
году - поэма "Мармион" (частично переведенная В. А. Жуковским), в 1810 -
одна из наиболее известных и, несомненно, самая поэтическая - "Дева озера",
на сюжет которой написана одноименная опера Россини (1819), а в 1812 году -
последняя поэма Скотта "Рокби". В следующем - 1813 году он уже заканчивал
свой первый роман, принесший ему мировую славу, - "Уэверли, {В прежних
русских переводах это имя писалось "Веверлей".} или Шестьдесят лет тому
назад" (1814).
По словам самого Скотта, он оставил поэтическое творчество и перешел к
прозе потому, что не хотел состязаться с Байроном, который только что
напечатал первые две песни "Чайльд-Гарольда", имевшие огромный успех. Кроме
того, казалось ему, жанр исторической, или "археологической", поэмы, который
он создал, вызвал столь многочисленные подражания, что за несколько лет
успел наскучить публике. Но главная причина была в том, что естественная
эволюция творчества Скотта неизбежно влекла его к историческому роману.
Художественная задача его заключалась в изображении быта и нравов прошедших
эпох, а это требовало, с одной стороны, детальных описаний, с другой -
обильных диалогов и быстрого действия. Скотт почувствовал, что наиболее
полно разрешить такую задачу мог только прозаический роман. По существу, и
поэмы Скотта, особенно последнего периода, похожи были на стихотворные
романы. Обратившись к прозе, он создал особый жанр исторического романа,
сыгравший крупную роль в развитии и художественной литературы и исторической
науки Европы.
"Уэверли" был издан без имени автора. Отдавая свой роман в печать.
Скотт не был уверен в успехе и не хотел рисковать своим уже прославленным
именем. Все дальнейшие его романы выходили анонимно, хотя ни для кого не
было тайной, кто был их автором. Только в 1829 году, издавая собрание своих
романов под названием "Waverley novels", Скотт раскрыл свое имя и рассказал
историю своих творческих исканий.
С 1814 года по 1832, год смерти Скотта, романы следовали один за другим
с поразительной быстротой. Многие из них являются перлами мировой
литературы. Стоит только просмотреть перечень названий и даты выхода в свет,
чтобы понять, почему Вальтера Скотта называли "самым плодовитым из
современных романистов" (впоследствии так стали называть и Бальзака).
В эти годы Скотт напечатал десятки томов исторических и критических
произведений, как, например, "Жизнеописания романистов", множество
критических очерков о романистах английских и зарубежных (эти очерки служили
предисловиями к обширной предпринятой издателем Баллантайном серии романов),
"Опыт о средневековых романах" ("Essay on Romance"), "Жизнь Бонапарта" -
огромную историю французской революции и империи, написанную с реакционных
политических позиций, - двухтомную "Историю Шотландии", "Опыт о балладах",
"Опыт о демонологии и колдовстве" и т. д. Некоторые из этих произведений и
до сих пор читаются с захватывающим интересом, например увлекательные
"Рассказы деда" о шотландской истории (1827-1829).
Успех романов и необычайная продуктивность Скотта доставили ему почести
и богатство. Увлекшись средневековыми древностями, возмечтав о том, чтобы
вернуть своему шотландскому роду его прежнее политическое значение, Скотт
решил превратить свое обширное поместье Эбботсфорд в экономический и
духовный центр целой округи. В 1818 году Скотт получил звание баронета и
стал прикупать земли вокруг своего поместья, расширять свою резиденцию и
превращать ее в подлинный средневековый феодальный замок. Он собирал
древности и составил замечательные коллекции старинного оружия, предметов
обихода, редких книг и т. д. В зиму 1825-1826 года он потерпел финансовый
крах: обанкротился его издатель Баллантайн, с которым он состоял в компании.
По закону он мог отказаться выплачивать долг своего компаньона и друга, но
счел это ниже своего достоинства и принял на себя огромный долг - около ста
тридцати тысяч фунтов стерлингов, выплачивать который должен был своим
литературным трудом. Теперь, побуждаемый необходимостью, он работает еще
больше, чем прежде. На некоторых произведениях этого периода заметны следы
спешки и умственного утомления.
Железное здоровье, в течение долгих лет позволявшее ему вести
напряженную изнурительную работу, наконец не выдержало. В апреле 1831 года
Скотт перенес апоплексический удар, сопровождавшийся частичным параличом.
Оправившись, он закончил роман "Граф Роберт Парижский" и необыкновенно
быстро написал "Замок Опасный", посетив место действия своего романа,
развалины замка Дугласов. Однако он чувствовал близость конца и по совету
врачей решил провести зиму 1831-1832 года в южных странах. Правительство
предоставило в его распоряжение один из лучших английских фрегатов, и Скотт
отправился на нем в свое последнее путешествие. В Неаполе он продолжал
работать над неоконченными романами из итальянской истории, чтобы заплатить
долг, с которым он все еще не мог рассчитаться. Там же Скотт узнал о смерти
Гете и решил вернуться в Эбботсфорд, чтобы, так же как немецкий поэт,
умереть на родине. Он умер 21 сентября 1832 года, шестидесяти одного года от
роду.
Вальтер Скотт начал свою жизнь художника в один из самых бурных
периодов европейской истории. В 1789 году во Франции разразилась революция,
которая имела исключительное значение для всей Европы. Феодальное общество
рушилось с необычайной быстротой. Ломались старые государственные формы,
уклад жизни, утверждались новые экономические отношения. Войны перекраивали
границы государств, и новая республика угрожала Англии вторжением. Внутри
страны торжествовала реакция, и все силы были брошены на то, чтобы
поддержать на континенте борьбу с революцией. Огромные военные расходы
падали на плечи бедняков и крестьянства, и пауперизация достигла небывалых
размеров. "Добрая старая Англия" и ее общественный строй со всеми его
несправедливостями и злоупотреблениями находились в состоянии острого
кризиса.
Что в старом обществе рушится и что в нем возникает? Что препятствует
нормальной общественной жизни? На что опереться в эти критические минуты,
чтобы спасти старое или помочь новому? Для того чтобы ответить на эти
вопросы, нужно было прежде всего изучить исторически сложившиеся формы
общественной жизни, понять материальные и духовные потребности страны, ее
национальный состав, социальные отношения, культурные традиции, В то время
как одни прославляли пресловутую английскую конституцию, другие подвергали
критике самые принципы, на которых был построен общественный строй Англии,
третьи защищали права малых национальностей, в течение веков боровшихся за
свое существование и погибавших под бременем английского военного и
экономического завоевания. Все эти проблемы, приобретавшие для Англия
жизненное значение, отразились на романах Вальтера Скотта и определили общее
направление его мысли.
Творчество Скотта тесно связано с Шотландией. "Песни шотландской
границы", поэмы, романы из современной жизни, исторические романы повествуют
о судьбах и бедах его родной страны, даже если действие происходит в
средневековой Франции или Византии, - как, например, в романах "Квентин
Дорвард" или "Граф Роберт Парижский".
С незапамятных времен в северном углу Англии происходили войны - между
кельтами, постепенно оттесненными в горные области Шотландии и потому
получившими название горцев, и различными германскими племенами,
завоевывавшими остров в течение многих столетий. С возникновением
Шотландского королевства борьба приняла более систематический, но не менее
жестокий характер. Война с Англией осложнялась непрекращавшейся войной между
Верхней, то есть горной, Шотландией, населенной кельтскими или гэльскими
племенами, тоже враждовавшими между собою, и Нижней, равнинной Шотландией,
населенной англосаксами.
В войне между Шотландией и Англией перевес был явно на стороне
англичан, и лишь благодаря особым географическим условиям и героизму своих
жителей Шотландии удавалось сохранять политическую независимость. В 1707
году был наконец заключен договор, согласно которому Шотландия и Англия были
объединены в одно Соединенное королевство Великобритании. Конечно, и в
экономическом и в политическом отношениях этот союз был полезен одной только
Англии и весьма напоминал завоевание. Старинная ненависть все еще
сохранялась, поддерживаемая различиями в языке, обычаях и государственных
учреждениях.
В течение всего XVIII века Шотландия оставалась пороховым погребом,
готовым взорваться от малейшей искры. Часто происходили восстания местного
значения, а в 1745 году началась настоящая гражданская война, вызванная
авантюрой претендента на английский престол Карла Эдуарда Стюарта. Повстанцы
были разбиты, и Шотландия с тех пор уже не пыталась выйти из состава
королевства Великобритании.
Во второй половине XVIII века перестраивалась внутренняя, экономическая
и политическая жизнь Шотландии. Патриархально-родовой строй,
господствовавший в горной части страны вплоть до 1745 года, стал распадаться
под натиском нового, капиталистического хозяйства. Происходило массовое
обезземеление крестьян, которых помещики с невероятной жестокостью сгоняли с
земли, чтобы эксплуатировать ее более выгодным способом. Они превращали
пахотные поля в пастбища для овец, так как овцеводство приносило более
крупные доходы. "В XVIII столетии, - пишет Маркс, - гэлам, которых сгоняли с
земли, воспрещалась в то же время эмиграция, так как хотели насильно загнать
их в Глазго и другие фабричные города". {К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения,
т. XVII, стр. 798.} Вместе с тем постоянно происходили восстания, которые
приходилось усмирять военной силой. Правительство пыталось унифицировать
административную, финансовую и судебную системы и уничтожить то, что
шотландцы считали своей неотъемлемой национальной привилегией, - отсюда
недовольство, охватывавшее широкие круги общества, и полемика, в которой
преобладал мотив национальной шотландской особности. Ко всем этим распрям
примешивались разногласия вероисповедные, часто вызывавшие фанатическое
сопротивление со стороны шотландцев всему, что исходило из Англии. Не только
шотландская граница, воспетая во многих песнях и балладах, но и вся
территория Шотландии была обильно полита кровью патриотов. История страны,
полная трагических и героических событий, - неисчерпаемый источник сюжетов
для такого знатока местной старины, каким был Вальтер Скотт.
Внимательно наблюдая жизнь современной Шотландии, постоянно разъезжая
по стране и общаясь со всеми слоями народа, Скотт тяжело переживал его
бедствия. Он понимал, что разорение крестьянства, гибель старого уклада
жизни, всей старой, патриархальной Шотландии являются результатом внедрения
в страну новой, буржуазной экономики. Нисколько не идеализируя феодальные
порядки, - это можно заключить из многих его романов и хотя бы из
предисловия к "Айвенго", - он видел необходимость дальнейшего общественного
развития, однако понимал его весьма ограниченно. Скотт пытался сочетать
старые, патриархальные традиции с новыми экономическими условиями и полагал,
что такое сочетание поможет безболезненной эволюции к более благополучным
формам общественной жизни.
Вместе с тем Скотт был убежден, что для дальнейшего развития страны оба
народа должны прекратить вражду и установить дружественные отношения и
сотрудничество. С такой точки зрения Скотт рассматривал и политическую унию
1707 года, в которой он хотел видеть союз двух независимых королевств и двух
братских народов, утвержденный на равноправии и самоопределении. Как только
нарушается равноправие, нарушается и союз, а вместе с тем и единство
государства, и начинаются раздоры и братоубийственные войны. Мечта о
равноправии населяющих остров национальностей заставляла Скотта видеть залог
счастливого сотрудничества и взаимопонимания даже в союзе между Англией и
Ирландией, явившемся очередным актом порабощения Ирландии.
Для Скотта проблема заключалась в том, чтобы превратить войну в
содружество и завоевание - в союз. Для этого оба народа должны понять друг
друга, и прежде всего Англия-притеснительница должна понять Шотландию.
Объяснить Шотландию Англии должна в первую очередь художественная
литература.
Говоря об этой своей задаче, Скотт ссылается на ирландскую писательницу
мисс Эджуорт (1767-1849): "Ее ирландские типы познакомили англичан с
характером их веселых и добродушных ирландских соседей; поэтому мисс Эджуорт
с полным правом может утверждать, что сделала для завершения союза (между
Ирландией и Англией), может быть, больше, чем все законодательные акты,
которые за ним последовали... Я решил сделать для моей страны то, что с
таким успехом сделала мисс Эджуорт для Ирландии, - показать моих
соотечественников жителям братского королевства в более благоприятном свете,
чем они представлялись англичанам до сих пор, и попытаться внушить симпатию
к их добродетелям и снисхождение к их слабостям".
Патриотизм Скотт видел в том, чтобы, сохраняя шотландскую самобытность,
отказаться от чрезмерной привязанности к старине и искать подлинный
шотландский характер не в упрямстве, с каким народ пытается сохранить
нерациональные формы хозяйства и старое невежество, а в стойких нравственных
чертах - верности, честности, непреодолимом мужестве, страстной преданности
убеждениям. Шотландский костюм, шотландский диалект, которым он с таким
искусством пользовался в своих произведениях, шотландская старина, которую
он изображал, - все это было для него лишь средством сохранения национальной
самобытности и утверждения национального характера, а отнюдь не фанатическим
культом того, что противостоит новым временам и новой цивилизации.
В 1822 году Скотт встречал в Эдинбурге короля Георга IV. На континенте
его участие в этой торжественной встрече было понято как проявление
верноподданнических чувств и демонстративного торийского раболепия. Однако
для Скотта эта церемония означала нечто иное: он встречал английского короля
как короля шотландского, приехавшего в родное ему королевство; национальный
шотландский костюм, в который Скотт облачился ради этого торжества, словно
утверждал право Шотландии на короля и, следовательно, национальную
независимость Шотландии в союзе со своим соседом.
Специфические условия государственного существования Шотландии
заставляли Скотта поставить проблему, давно волновавшую умы и в Англии и на
континенте. История острова - пожалуй, в большей степени, чем других
областей Европы, - была историей завоеваний, в которой вчерашние победители
оказывались побежденными. Остров представлял собою сложное напластование
национальностей, каждая из которых оставила свой след в культуре или
этнографии страны. Феодальное право, как известно, было утверждено на "праве
завоевания", а борьба третьего сословия с феодальной системой
рассматривалась как освобождение от этого права. "Проблема завоевания"
обсуждалась историками уже в течение многих лет, особенно во Франции. Для
Англии эта проблема приобретала не только философско-историческое, но и
острое политическое значение. Поставленная в поэмах (например, в "Деве
озера") и в "шотландских" романах Скотта, она была отчетливо разработана в
его первом средневековом и "английском" романе "Айвенго".
В художественной литературе Скотт первый поставил проблему
исторического бытия и судеб страны в плане вполне современном и актуальном.
Впервые в английской литературе он создал романы философско-исторического
содержания и тем самым оказался великим новатором, увлекшим целое поколение
европейских читателей.
Глубокая симпатия Скотта к народным массам не вызывает никакого
сомнения. Лучше, чем кто-либо другой из современных ему писателей, он
рассказал народную жизнь Шотландии в критические периоды ее истории.
Несправедливости и притеснения экономического, политического и религиозного
характера, героические восстания доведенного до отчаяния народа нашли в нем
своего несравненного живописца. С изумительной для того времени смелостью он
показал специфику горной Шотландии, родовой строй и психологию древних
кельтских кланов, "В романах Вальтера Скотта перед нами, как живой, встает
этот клан горной Шотландии", - писал Энгельс, изучая древнейшие формы
общественной жизни. {Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности
и государства. К. Maркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. 1, стр. 112.} В
романах, изображающих самые мрачные эпизоды шотландской и английской
истории, народ оказывается носителем справедливости, верности и подлинного
человеколюбия. В этом и заключается демократизм Скотта, торжествующий в его
творчестве, несмотря на все его политические заблуждения.
Народные герои Скотта - не изящные и добродетельные пейзане и пастушки,
словно сошедшие с оперной сцены или с изделий севрского фарфора. В его
романах нет ничего идиллического. Его крестьяне не наделены свойствами,
которые могли бы примирить с ними высокообразованного, утонченного и
аристократического читателя. Они занимаются своим тяжелым трудом, они
беспокоятся о пашне, о стаде, о куске хлеба, они говорят на своем диалекте,
иногда смешном или грубом, но часто высокопоэтическом и всегда трогательном.
Скотт разглядел в этой массе людей личности с самыми различными свойствами
характера. Осторожный, положительный, верный Кадди и его мать -
фанатическая, полная неистовых религиозных восторгов пуританка, Дженни,
легкомысленная горничная и почти наперсница мисс Эдит Белленден
("Пуритане"), и Джини Динз, изумительная в своей чистоте и
самоотверженности, одна из первых "простых" героинь мировой литературы и
один из лучших образов Скотта. Проповедники преследуемой религии,
мастеровые, солдаты, пастухи, кухарки, бродяги наполняют романы Скотта
наряду с рыцарями, министрами и полководцами. Они ведут интригу, спасают
основных героев, раскрывают тайны и дают советы. В них воплощены мудрость,
нравственность, идеальные порывы и крепкая осторожность того класса, который
является вечным носителем истории. Исследуя этот национальный характер во
всех его проявлениях и свойствах, Скотт хотел оправдать и утвердить
национальную гордость шотландцев. То, что в шотландских нравах англичанам
казалось одиозным и смешным - кичливость, воинственность, рваные одежды,
босые ноги девушек, диалект, - под ласковым юмором Скотта становилось
трогательно наивным и очаровательным.
Задача Скотта требовала как можно более точного и конкретного, как
можно более глубокого проникновения в психологию этого своеобразного и во
многом столь отличного от англичан народа. Эту задачу должны были разрешать
в одинаковой мере романы из современной жизни и романы исторические. XVII
век и XVIII век, 1745 год, время действия "Уэверли", и 1790-е годы, время
действия "Антиквария", изображали Шотландию в ее прошлом и настоящем, в ее
бедствиях и в ее величин, со всеми неразрешенными и роковыми вопросами ее
исторического бытия. Скотт почти одинаково относился к материалу
историческому и к материалу современному, для него все это - одна живая,
единая в своем прошлом и настоящем Шотландия.
В изображении шотландского простого люда Скотт имел предшественника в
лице Роберта Бернса, которого он высоко ценил и почитал как одного из самых
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Т. 1
Под общей редакцией Б.Г. Реизова, P.M. Самарина, Б.Б. Томашевского
М.-Л., ГИХЛ, 1960
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Сто с лишним лет тому назад Вальтер Скотт считался одним из величайших
писателей мировой литературы. Бальзак рассматривал его романы как образцы
художественного совершенства, Стендаль считал его отцом современных
романистов, Гете отзывался о нем с величайшим одобрением, Белинский
восхищался им, Пушкин называл его "шотландским волшебником". Сотни тысяч
читателей во всех концах Европы с нетерпением ожидали его новых
произведений, которые тотчас же переводились на несколько языков и выходили
многими изданиями. На мотивы его произведений художники писали картины, а
композиторы - оперы. Сотни европейских писателей сочиняли романы "в манере
Вальтера Скотта". Историк, воскресивший давно прошедшие эпохи, знаток сердца
человеческого, создавший, подобно Шекспиру, целые толпы живых людей с самыми
разнообразными характерами и страстями, - таким казался Скотт своим
восхищенным читателям в течение почти полувека.
Затем слава его пошла на убыль. Новые литературные направления,
возникавшие в середине XIX века, должны были разрешать более современные
общественные проблемы другими методами и на другом материале. Вальтер Скотт
перестал быть учителем: "мудрость" его показалась недостаточно глубокой,
конфликты - ложными, интриги - надуманными, а персонажи - чуть ли не
марионетками, одетыми в исторические костюмы. Скотт стал детским писателем,
соперничая в популярности у "старшего возраста" с Купером, Майн Ридом и
Жюлем Верном. Этому возрасту он нравился полным приключений сюжетом,
экзотической обстановкой, в которой протекало действие его романов,
контрастами злых и добрых героев.
Но в последние десятилетия Скотт опять стал завоевывать симпатии не
только детей, но и взрослых. Критика отмечала его драгоценные свойства:
глубокое понимание исторических процессов, любовь к народу, широкое
изображение эпохи в ее противоречиях, в столкновениях классов и государств.
"Мудрость" Скотта, несмотря на всю ограниченность его общественного
сознания, его тонкое проникновение в психологию различных общественных
классов и целых эпох, мастерство исторической живописи сделали его одним из
любимых авторов советского читателя. Оценка, которую более ста лет назад
дали Скотту Пушкин и Белинский, в известной мере восстановлена.
Вальтер Скотт (1771-1832) родился в Шотландии, в Эдинбурге, в семье
юриста, занимавшего должность секретаря суда. Скотты принадлежали к старому
шотландскому роду, в свое время игравшему некоторую роль в истории страны.
Вскоре после рождения обнаружилось, что ребенок плохо владеет правой ногой.
Никакое лечение не помогало, и будущего писателя отвезли для поправки в
деревню к бабушке, на ферму Сэнди-Hoy. Здесь и начинаются первые жизненные
впечатления Вальтера Скотта. Бабка знала много страшных и смешных историй из
эпохи недавних стычек на шотландско-английской границе. Она рассказывала их
внуку, а тетка Дженнет читала мальчику старинные баллады, которые он легко
заучивал наизусть. По этим рассказам и балладам Скотт впервые познакомился с
буйной шотландской историей.
В деревне Скотт немного подлечился, но все же остался хромым на всю
жизнь. Вскоре, научившись грамоте, он поступил в эдинбургскую школу, а затем
стал много читать, - он читал Гомера, Оссиана, сборники старинных английских
баллад, затем прочел "Освобожденный Иерусалим" Торквато Тассо, увлекшись
военными подвигами и фантастическими приключениями его рыцарей.
Отец хотел, чтобы сын тоже стал юристом, и заставил его работать в
своей конторе. После нескольких лет этого учения Скотт получил звание
адвоката, затем занял должность секретаря эдинбургского суда. Он и
впоследствии, когда стал знаменитым писателем, не оставлял своей первой
специальности и был шерифом округа,
Первым печатным трудом Скотта был перевод двух известных баллад
немецкого поэта Бюргера: "Ленора" (под названием "Уильям и Элен") и "Дикий
охотник" (оба перевода - в 1796 г.). Через три года после этого появилась в
его переводе драма Гете "Гец фон Берлихинген" (1799), которая привлекла
Скотта широкой эпической манерой, напоминавшей исторические хроники
Шекспира, и средневековым сюжетом, повествующим о героической борьбе и
гибели защитника народных интересов Геца. В 1802-1803 годах появились три
тома "Песен шотландской границы" ("Minstrelsy of the Scottish Border").
Этот сборник, как пишет Скотт в предисловии, делится на три части:
баллады исторические, основанные на реальных исторических событиях, баллады
романтические, рассказывающие о чудесных приключениях, и, наконец,
подражания старинным балладам, принадлежащие перу "современных авторов". Эту
третью часть составляют поэмы, написанные самим Скоттом "в подражание
древним песням, которые некогда распевались менестрелями под звуки арф".
Скотт полагал, что такая поэзия может сочетать "суровую гармонию и смелый
вымысел, чарующий нас в старинных балладах, с изяществом чувств и
версификации, которое отсутствует в произведениях грубого века".
Среди этих ранних поэм Скотта нужно отметить, в частности, "Иванову
ночь", переведенную В. А. Жуковским и пародированную М. Ю. Лермонтовым.
Критика приняла поэмы Скотта весьма благосклонно, и отныне в течение
десятка лет он отдает этому жанру все свои силы. В 1805 году выходит в свет
большая поэма Скотта "Песнь последнего менестреля", построенная на
легендарных средневековых мотивах, с участием сверхъестественных сил, в 1806
году - поэма "Мармион" (частично переведенная В. А. Жуковским), в 1810 -
одна из наиболее известных и, несомненно, самая поэтическая - "Дева озера",
на сюжет которой написана одноименная опера Россини (1819), а в 1812 году -
последняя поэма Скотта "Рокби". В следующем - 1813 году он уже заканчивал
свой первый роман, принесший ему мировую славу, - "Уэверли, {В прежних
русских переводах это имя писалось "Веверлей".} или Шестьдесят лет тому
назад" (1814).
По словам самого Скотта, он оставил поэтическое творчество и перешел к
прозе потому, что не хотел состязаться с Байроном, который только что
напечатал первые две песни "Чайльд-Гарольда", имевшие огромный успех. Кроме
того, казалось ему, жанр исторической, или "археологической", поэмы, который
он создал, вызвал столь многочисленные подражания, что за несколько лет
успел наскучить публике. Но главная причина была в том, что естественная
эволюция творчества Скотта неизбежно влекла его к историческому роману.
Художественная задача его заключалась в изображении быта и нравов прошедших
эпох, а это требовало, с одной стороны, детальных описаний, с другой -
обильных диалогов и быстрого действия. Скотт почувствовал, что наиболее
полно разрешить такую задачу мог только прозаический роман. По существу, и
поэмы Скотта, особенно последнего периода, похожи были на стихотворные
романы. Обратившись к прозе, он создал особый жанр исторического романа,
сыгравший крупную роль в развитии и художественной литературы и исторической
науки Европы.
"Уэверли" был издан без имени автора. Отдавая свой роман в печать.
Скотт не был уверен в успехе и не хотел рисковать своим уже прославленным
именем. Все дальнейшие его романы выходили анонимно, хотя ни для кого не
было тайной, кто был их автором. Только в 1829 году, издавая собрание своих
романов под названием "Waverley novels", Скотт раскрыл свое имя и рассказал
историю своих творческих исканий.
С 1814 года по 1832, год смерти Скотта, романы следовали один за другим
с поразительной быстротой. Многие из них являются перлами мировой
литературы. Стоит только просмотреть перечень названий и даты выхода в свет,
чтобы понять, почему Вальтера Скотта называли "самым плодовитым из
современных романистов" (впоследствии так стали называть и Бальзака).
В эти годы Скотт напечатал десятки томов исторических и критических
произведений, как, например, "Жизнеописания романистов", множество
критических очерков о романистах английских и зарубежных (эти очерки служили
предисловиями к обширной предпринятой издателем Баллантайном серии романов),
"Опыт о средневековых романах" ("Essay on Romance"), "Жизнь Бонапарта" -
огромную историю французской революции и империи, написанную с реакционных
политических позиций, - двухтомную "Историю Шотландии", "Опыт о балладах",
"Опыт о демонологии и колдовстве" и т. д. Некоторые из этих произведений и
до сих пор читаются с захватывающим интересом, например увлекательные
"Рассказы деда" о шотландской истории (1827-1829).
Успех романов и необычайная продуктивность Скотта доставили ему почести
и богатство. Увлекшись средневековыми древностями, возмечтав о том, чтобы
вернуть своему шотландскому роду его прежнее политическое значение, Скотт
решил превратить свое обширное поместье Эбботсфорд в экономический и
духовный центр целой округи. В 1818 году Скотт получил звание баронета и
стал прикупать земли вокруг своего поместья, расширять свою резиденцию и
превращать ее в подлинный средневековый феодальный замок. Он собирал
древности и составил замечательные коллекции старинного оружия, предметов
обихода, редких книг и т. д. В зиму 1825-1826 года он потерпел финансовый
крах: обанкротился его издатель Баллантайн, с которым он состоял в компании.
По закону он мог отказаться выплачивать долг своего компаньона и друга, но
счел это ниже своего достоинства и принял на себя огромный долг - около ста
тридцати тысяч фунтов стерлингов, выплачивать который должен был своим
литературным трудом. Теперь, побуждаемый необходимостью, он работает еще
больше, чем прежде. На некоторых произведениях этого периода заметны следы
спешки и умственного утомления.
Железное здоровье, в течение долгих лет позволявшее ему вести
напряженную изнурительную работу, наконец не выдержало. В апреле 1831 года
Скотт перенес апоплексический удар, сопровождавшийся частичным параличом.
Оправившись, он закончил роман "Граф Роберт Парижский" и необыкновенно
быстро написал "Замок Опасный", посетив место действия своего романа,
развалины замка Дугласов. Однако он чувствовал близость конца и по совету
врачей решил провести зиму 1831-1832 года в южных странах. Правительство
предоставило в его распоряжение один из лучших английских фрегатов, и Скотт
отправился на нем в свое последнее путешествие. В Неаполе он продолжал
работать над неоконченными романами из итальянской истории, чтобы заплатить
долг, с которым он все еще не мог рассчитаться. Там же Скотт узнал о смерти
Гете и решил вернуться в Эбботсфорд, чтобы, так же как немецкий поэт,
умереть на родине. Он умер 21 сентября 1832 года, шестидесяти одного года от
роду.
Вальтер Скотт начал свою жизнь художника в один из самых бурных
периодов европейской истории. В 1789 году во Франции разразилась революция,
которая имела исключительное значение для всей Европы. Феодальное общество
рушилось с необычайной быстротой. Ломались старые государственные формы,
уклад жизни, утверждались новые экономические отношения. Войны перекраивали
границы государств, и новая республика угрожала Англии вторжением. Внутри
страны торжествовала реакция, и все силы были брошены на то, чтобы
поддержать на континенте борьбу с революцией. Огромные военные расходы
падали на плечи бедняков и крестьянства, и пауперизация достигла небывалых
размеров. "Добрая старая Англия" и ее общественный строй со всеми его
несправедливостями и злоупотреблениями находились в состоянии острого
кризиса.
Что в старом обществе рушится и что в нем возникает? Что препятствует
нормальной общественной жизни? На что опереться в эти критические минуты,
чтобы спасти старое или помочь новому? Для того чтобы ответить на эти
вопросы, нужно было прежде всего изучить исторически сложившиеся формы
общественной жизни, понять материальные и духовные потребности страны, ее
национальный состав, социальные отношения, культурные традиции, В то время
как одни прославляли пресловутую английскую конституцию, другие подвергали
критике самые принципы, на которых был построен общественный строй Англии,
третьи защищали права малых национальностей, в течение веков боровшихся за
свое существование и погибавших под бременем английского военного и
экономического завоевания. Все эти проблемы, приобретавшие для Англия
жизненное значение, отразились на романах Вальтера Скотта и определили общее
направление его мысли.
Творчество Скотта тесно связано с Шотландией. "Песни шотландской
границы", поэмы, романы из современной жизни, исторические романы повествуют
о судьбах и бедах его родной страны, даже если действие происходит в
средневековой Франции или Византии, - как, например, в романах "Квентин
Дорвард" или "Граф Роберт Парижский".
С незапамятных времен в северном углу Англии происходили войны - между
кельтами, постепенно оттесненными в горные области Шотландии и потому
получившими название горцев, и различными германскими племенами,
завоевывавшими остров в течение многих столетий. С возникновением
Шотландского королевства борьба приняла более систематический, но не менее
жестокий характер. Война с Англией осложнялась непрекращавшейся войной между
Верхней, то есть горной, Шотландией, населенной кельтскими или гэльскими
племенами, тоже враждовавшими между собою, и Нижней, равнинной Шотландией,
населенной англосаксами.
В войне между Шотландией и Англией перевес был явно на стороне
англичан, и лишь благодаря особым географическим условиям и героизму своих
жителей Шотландии удавалось сохранять политическую независимость. В 1707
году был наконец заключен договор, согласно которому Шотландия и Англия были
объединены в одно Соединенное королевство Великобритании. Конечно, и в
экономическом и в политическом отношениях этот союз был полезен одной только
Англии и весьма напоминал завоевание. Старинная ненависть все еще
сохранялась, поддерживаемая различиями в языке, обычаях и государственных
учреждениях.
В течение всего XVIII века Шотландия оставалась пороховым погребом,
готовым взорваться от малейшей искры. Часто происходили восстания местного
значения, а в 1745 году началась настоящая гражданская война, вызванная
авантюрой претендента на английский престол Карла Эдуарда Стюарта. Повстанцы
были разбиты, и Шотландия с тех пор уже не пыталась выйти из состава
королевства Великобритании.
Во второй половине XVIII века перестраивалась внутренняя, экономическая
и политическая жизнь Шотландии. Патриархально-родовой строй,
господствовавший в горной части страны вплоть до 1745 года, стал распадаться
под натиском нового, капиталистического хозяйства. Происходило массовое
обезземеление крестьян, которых помещики с невероятной жестокостью сгоняли с
земли, чтобы эксплуатировать ее более выгодным способом. Они превращали
пахотные поля в пастбища для овец, так как овцеводство приносило более
крупные доходы. "В XVIII столетии, - пишет Маркс, - гэлам, которых сгоняли с
земли, воспрещалась в то же время эмиграция, так как хотели насильно загнать
их в Глазго и другие фабричные города". {К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения,
т. XVII, стр. 798.} Вместе с тем постоянно происходили восстания, которые
приходилось усмирять военной силой. Правительство пыталось унифицировать
административную, финансовую и судебную системы и уничтожить то, что
шотландцы считали своей неотъемлемой национальной привилегией, - отсюда
недовольство, охватывавшее широкие круги общества, и полемика, в которой
преобладал мотив национальной шотландской особности. Ко всем этим распрям
примешивались разногласия вероисповедные, часто вызывавшие фанатическое
сопротивление со стороны шотландцев всему, что исходило из Англии. Не только
шотландская граница, воспетая во многих песнях и балладах, но и вся
территория Шотландии была обильно полита кровью патриотов. История страны,
полная трагических и героических событий, - неисчерпаемый источник сюжетов
для такого знатока местной старины, каким был Вальтер Скотт.
Внимательно наблюдая жизнь современной Шотландии, постоянно разъезжая
по стране и общаясь со всеми слоями народа, Скотт тяжело переживал его
бедствия. Он понимал, что разорение крестьянства, гибель старого уклада
жизни, всей старой, патриархальной Шотландии являются результатом внедрения
в страну новой, буржуазной экономики. Нисколько не идеализируя феодальные
порядки, - это можно заключить из многих его романов и хотя бы из
предисловия к "Айвенго", - он видел необходимость дальнейшего общественного
развития, однако понимал его весьма ограниченно. Скотт пытался сочетать
старые, патриархальные традиции с новыми экономическими условиями и полагал,
что такое сочетание поможет безболезненной эволюции к более благополучным
формам общественной жизни.
Вместе с тем Скотт был убежден, что для дальнейшего развития страны оба
народа должны прекратить вражду и установить дружественные отношения и
сотрудничество. С такой точки зрения Скотт рассматривал и политическую унию
1707 года, в которой он хотел видеть союз двух независимых королевств и двух
братских народов, утвержденный на равноправии и самоопределении. Как только
нарушается равноправие, нарушается и союз, а вместе с тем и единство
государства, и начинаются раздоры и братоубийственные войны. Мечта о
равноправии населяющих остров национальностей заставляла Скотта видеть залог
счастливого сотрудничества и взаимопонимания даже в союзе между Англией и
Ирландией, явившемся очередным актом порабощения Ирландии.
Для Скотта проблема заключалась в том, чтобы превратить войну в
содружество и завоевание - в союз. Для этого оба народа должны понять друг
друга, и прежде всего Англия-притеснительница должна понять Шотландию.
Объяснить Шотландию Англии должна в первую очередь художественная
литература.
Говоря об этой своей задаче, Скотт ссылается на ирландскую писательницу
мисс Эджуорт (1767-1849): "Ее ирландские типы познакомили англичан с
характером их веселых и добродушных ирландских соседей; поэтому мисс Эджуорт
с полным правом может утверждать, что сделала для завершения союза (между
Ирландией и Англией), может быть, больше, чем все законодательные акты,
которые за ним последовали... Я решил сделать для моей страны то, что с
таким успехом сделала мисс Эджуорт для Ирландии, - показать моих
соотечественников жителям братского королевства в более благоприятном свете,
чем они представлялись англичанам до сих пор, и попытаться внушить симпатию
к их добродетелям и снисхождение к их слабостям".
Патриотизм Скотт видел в том, чтобы, сохраняя шотландскую самобытность,
отказаться от чрезмерной привязанности к старине и искать подлинный
шотландский характер не в упрямстве, с каким народ пытается сохранить
нерациональные формы хозяйства и старое невежество, а в стойких нравственных
чертах - верности, честности, непреодолимом мужестве, страстной преданности
убеждениям. Шотландский костюм, шотландский диалект, которым он с таким
искусством пользовался в своих произведениях, шотландская старина, которую
он изображал, - все это было для него лишь средством сохранения национальной
самобытности и утверждения национального характера, а отнюдь не фанатическим
культом того, что противостоит новым временам и новой цивилизации.
В 1822 году Скотт встречал в Эдинбурге короля Георга IV. На континенте
его участие в этой торжественной встрече было понято как проявление
верноподданнических чувств и демонстративного торийского раболепия. Однако
для Скотта эта церемония означала нечто иное: он встречал английского короля
как короля шотландского, приехавшего в родное ему королевство; национальный
шотландский костюм, в который Скотт облачился ради этого торжества, словно
утверждал право Шотландии на короля и, следовательно, национальную
независимость Шотландии в союзе со своим соседом.
Специфические условия государственного существования Шотландии
заставляли Скотта поставить проблему, давно волновавшую умы и в Англии и на
континенте. История острова - пожалуй, в большей степени, чем других
областей Европы, - была историей завоеваний, в которой вчерашние победители
оказывались побежденными. Остров представлял собою сложное напластование
национальностей, каждая из которых оставила свой след в культуре или
этнографии страны. Феодальное право, как известно, было утверждено на "праве
завоевания", а борьба третьего сословия с феодальной системой
рассматривалась как освобождение от этого права. "Проблема завоевания"
обсуждалась историками уже в течение многих лет, особенно во Франции. Для
Англии эта проблема приобретала не только философско-историческое, но и
острое политическое значение. Поставленная в поэмах (например, в "Деве
озера") и в "шотландских" романах Скотта, она была отчетливо разработана в
его первом средневековом и "английском" романе "Айвенго".
В художественной литературе Скотт первый поставил проблему
исторического бытия и судеб страны в плане вполне современном и актуальном.
Впервые в английской литературе он создал романы философско-исторического
содержания и тем самым оказался великим новатором, увлекшим целое поколение
европейских читателей.
Глубокая симпатия Скотта к народным массам не вызывает никакого
сомнения. Лучше, чем кто-либо другой из современных ему писателей, он
рассказал народную жизнь Шотландии в критические периоды ее истории.
Несправедливости и притеснения экономического, политического и религиозного
характера, героические восстания доведенного до отчаяния народа нашли в нем
своего несравненного живописца. С изумительной для того времени смелостью он
показал специфику горной Шотландии, родовой строй и психологию древних
кельтских кланов, "В романах Вальтера Скотта перед нами, как живой, встает
этот клан горной Шотландии", - писал Энгельс, изучая древнейшие формы
общественной жизни. {Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности
и государства. К. Maркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. 1, стр. 112.} В
романах, изображающих самые мрачные эпизоды шотландской и английской
истории, народ оказывается носителем справедливости, верности и подлинного
человеколюбия. В этом и заключается демократизм Скотта, торжествующий в его
творчестве, несмотря на все его политические заблуждения.
Народные герои Скотта - не изящные и добродетельные пейзане и пастушки,
словно сошедшие с оперной сцены или с изделий севрского фарфора. В его
романах нет ничего идиллического. Его крестьяне не наделены свойствами,
которые могли бы примирить с ними высокообразованного, утонченного и
аристократического читателя. Они занимаются своим тяжелым трудом, они
беспокоятся о пашне, о стаде, о куске хлеба, они говорят на своем диалекте,
иногда смешном или грубом, но часто высокопоэтическом и всегда трогательном.
Скотт разглядел в этой массе людей личности с самыми различными свойствами
характера. Осторожный, положительный, верный Кадди и его мать -
фанатическая, полная неистовых религиозных восторгов пуританка, Дженни,
легкомысленная горничная и почти наперсница мисс Эдит Белленден
("Пуритане"), и Джини Динз, изумительная в своей чистоте и
самоотверженности, одна из первых "простых" героинь мировой литературы и
один из лучших образов Скотта. Проповедники преследуемой религии,
мастеровые, солдаты, пастухи, кухарки, бродяги наполняют романы Скотта
наряду с рыцарями, министрами и полководцами. Они ведут интригу, спасают
основных героев, раскрывают тайны и дают советы. В них воплощены мудрость,
нравственность, идеальные порывы и крепкая осторожность того класса, который
является вечным носителем истории. Исследуя этот национальный характер во
всех его проявлениях и свойствах, Скотт хотел оправдать и утвердить
национальную гордость шотландцев. То, что в шотландских нравах англичанам
казалось одиозным и смешным - кичливость, воинственность, рваные одежды,
босые ноги девушек, диалект, - под ласковым юмором Скотта становилось
трогательно наивным и очаровательным.
Задача Скотта требовала как можно более точного и конкретного, как
можно более глубокого проникновения в психологию этого своеобразного и во
многом столь отличного от англичан народа. Эту задачу должны были разрешать
в одинаковой мере романы из современной жизни и романы исторические. XVII
век и XVIII век, 1745 год, время действия "Уэверли", и 1790-е годы, время
действия "Антиквария", изображали Шотландию в ее прошлом и настоящем, в ее
бедствиях и в ее величин, со всеми неразрешенными и роковыми вопросами ее
исторического бытия. Скотт почти одинаково относился к материалу
историческому и к материалу современному, для него все это - одна живая,
единая в своем прошлом и настоящем Шотландия.
В изображении шотландского простого люда Скотт имел предшественника в
лице Роберта Бернса, которого он высоко ценил и почитал как одного из самых