Страница:
– Тихо! – крикнул Деван. – К нам летят! Интересно, кто и откуда?
– Вон оттуда! – вскинул руку один из боевых братьев.
Теперь и Деван заметил ходовые огни низко летящего челнока. Но с ним что-то было неладно. Приглядевшись, исповедник увидел, что правое крыло и хвост челнока горят. Двигатели натужно выли, и вообще челнок слишком быстро терял высоту.
Деван рассмотрел опознавательные знаки Военно-космического флота на закопченных крыльях. Тем временем машина сумела-таки выйти из пике и не воткнуться носом в булыжник площади, но потеряла хвост, зацепившись за крышу одного из близлежащих домов.
– В укрытие! – рявкнул исповедник и стал подталкивать ничего не понимающих боевых братьев к дверям собора.
Пропахав глубокую борозду в щербатой мостовой, челнок на брюхе пронесся по площади. Его появление застало еретиков врасплох. С противоположной стороны раздались одинокие нерешительные выстрелы. Машина со страшным грохотом ткнулась носом в баррикаду, затем ее развернуло, и она, наконец, замерла.
На несколько мгновений повисла тишина. Потом вновь загремели выстрелы. Те, кто остался на баррикадах, стреляли по кучке хаоситов, бросившихся вслед за челноком. Вскоре к защитникам собора прибыла подмога, и еретики сочли за благо ретироваться.
Услышав шевеление и невнятные звуки в кабине, Деван осторожно подобрался поближе. Из дыры в корпусе показалась огромная фигура. Исповедник даже принял человека за космодесантника в полном боевом снаряжении. Испуганные боевые братья прицелились в незнакомца, но Деван узнал форму старшины Имперского флота и приказал им опустить оружие.
Потирая ушибленные бока, Максим Боруса выплюнул выбитые зубы и с удивлением уставился на исповедника.
– Разрази меня гром! – пробормотал он.– Или я разбился и зачем-то попал в рай вместе со святошами, или я жив, но по-прежнему на этой проклятой планете. Даже не знаю, что меня меньше устраивает!..
XIII
Часть пятая
I
II
– Вон оттуда! – вскинул руку один из боевых братьев.
Теперь и Деван заметил ходовые огни низко летящего челнока. Но с ним что-то было неладно. Приглядевшись, исповедник увидел, что правое крыло и хвост челнока горят. Двигатели натужно выли, и вообще челнок слишком быстро терял высоту.
Деван рассмотрел опознавательные знаки Военно-космического флота на закопченных крыльях. Тем временем машина сумела-таки выйти из пике и не воткнуться носом в булыжник площади, но потеряла хвост, зацепившись за крышу одного из близлежащих домов.
– В укрытие! – рявкнул исповедник и стал подталкивать ничего не понимающих боевых братьев к дверям собора.
Пропахав глубокую борозду в щербатой мостовой, челнок на брюхе пронесся по площади. Его появление застало еретиков врасплох. С противоположной стороны раздались одинокие нерешительные выстрелы. Машина со страшным грохотом ткнулась носом в баррикаду, затем ее развернуло, и она, наконец, замерла.
На несколько мгновений повисла тишина. Потом вновь загремели выстрелы. Те, кто остался на баррикадах, стреляли по кучке хаоситов, бросившихся вслед за челноком. Вскоре к защитникам собора прибыла подмога, и еретики сочли за благо ретироваться.
Услышав шевеление и невнятные звуки в кабине, Деван осторожно подобрался поближе. Из дыры в корпусе показалась огромная фигура. Исповедник даже принял человека за космодесантника в полном боевом снаряжении. Испуганные боевые братья прицелились в незнакомца, но Деван узнал форму старшины Имперского флота и приказал им опустить оружие.
Потирая ушибленные бока, Максим Боруса выплюнул выбитые зубы и с удивлением уставился на исповедника.
– Разрази меня гром! – пробормотал он.– Или я разбился и зачем-то попал в рай вместе со святошами, или я жив, но по-прежнему на этой проклятой планете. Даже не знаю, что меня меньше устраивает!..
XIII
Где-то далеко, на самой окраине звездной системы Белатис, из варпа появилось нечто огромное и страшное. Следом, влекомая его мощным полем, в материальном пространстве возникла целая армада судов. Появление «Убийцы Планет» не могло пройти незамеченным, и до имперских псайкеров обязательно докатятся отголоски варп-вихрей.
Внезапно астропаты и навигаторы на всех имперских кораблях эвакуационной флотилии почувствовали себя крайне скверно. Волны возмущенной энергии варпа захлестнули их с такой силой, что у них потемнело в глазах и чуть не помутился рассудок. Еще даже не успев прийти в себя, они тут же сообщили командирам своих кораблей о том, что в системе Белатис происходит что-то страшное.
В глубине железного чрева «Махариуса», на одной из самых нижних палуб, демоническое существо начало биться в страшных конвульсиях в такт с набегающими волнами невидимой энергии варпа. Жуткая тварь ощущала родство с тем, что только что возникло на окраине Белатиса, и благоговейный трепет перед страшной силой, спешащей ей на подмогу. Возликовав, демон начал корчиться в сладострастных судорогах, готовясь к последнему превращению.
Хоизан Безликий тоже почувствовал, что свершилось долгожданное, и вперил взгляд в затянутое серыми облаками небо. Пропитанное темной энергией тело содрогнулось, предвкушая перерождение.
Хоизан знал, что скоро вознесется и станет демоном варпа. Однако на Белатисе еще не все закончено.
Осмотревшись по сторонам, он поглядел на руины и холмы, все еще полыхающие после орбитальной бомбардировки. Прямо перед Хоизаном виднелись дымящиеся развалины дворца принца-регента. Потом его внимание привлекли высокие шпили и башни чудом уцелевшего здания.
Собор Экклезиархии! Почему он еще не разрушен?!
Сновавшие вокруг Хоизана хаоситы возбужденно урчали, по-своему ощущая происходящее на окраине звездной системы. Безликий жестом велел им замолчать.
– Соберите всех! – приказал он.– И чтобы к вечеру от собора не осталось камня на камне!
Собек разжал пальцы и выпустил из рук колоду Имперских Таро. Карты еще не успели упасть на пол, а ментальный взор Парцелия уже следил за тем, как ломается древний, хрупкий и бесценный материал. Карты ему больше не пригодятся. Время видений и гаданий прошло. Теперь он знал, что самое страшное уже случилось.
В звездной системе Белатис появился «Убийца Планет». Злополучному миру оставалось существовать не недели и не дни, а часы.
«Прокаженный» появился сразу за «Убийцей Планет». Приказ сопровождать Осквернителя через варп был простым капризом, но капитана крейсера такой каприз вполне устраивал. Тем более, что в системе Белатис его с нетерпением ждали. Сидя в кресле на мостике «Прокаженного», Буль Сирл чувствовал зов своего гнусного чада, притаившегося в трюме «Махариуса». Он знал, что при виде «Убийцы Планет» имперская флотилия обратится в бегство. Но «Махариусу» не уйти! Тварь в его трюме этого не допустит. Сирл жестоко отомстит имперскому крейсеру и за гибель «Тлетворного», и за поражение при Гелии!
Внезапно астропаты и навигаторы на всех имперских кораблях эвакуационной флотилии почувствовали себя крайне скверно. Волны возмущенной энергии варпа захлестнули их с такой силой, что у них потемнело в глазах и чуть не помутился рассудок. Еще даже не успев прийти в себя, они тут же сообщили командирам своих кораблей о том, что в системе Белатис происходит что-то страшное.
В глубине железного чрева «Махариуса», на одной из самых нижних палуб, демоническое существо начало биться в страшных конвульсиях в такт с набегающими волнами невидимой энергии варпа. Жуткая тварь ощущала родство с тем, что только что возникло на окраине Белатиса, и благоговейный трепет перед страшной силой, спешащей ей на подмогу. Возликовав, демон начал корчиться в сладострастных судорогах, готовясь к последнему превращению.
Хоизан Безликий тоже почувствовал, что свершилось долгожданное, и вперил взгляд в затянутое серыми облаками небо. Пропитанное темной энергией тело содрогнулось, предвкушая перерождение.
Хоизан знал, что скоро вознесется и станет демоном варпа. Однако на Белатисе еще не все закончено.
Осмотревшись по сторонам, он поглядел на руины и холмы, все еще полыхающие после орбитальной бомбардировки. Прямо перед Хоизаном виднелись дымящиеся развалины дворца принца-регента. Потом его внимание привлекли высокие шпили и башни чудом уцелевшего здания.
Собор Экклезиархии! Почему он еще не разрушен?!
Сновавшие вокруг Хоизана хаоситы возбужденно урчали, по-своему ощущая происходящее на окраине звездной системы. Безликий жестом велел им замолчать.
– Соберите всех! – приказал он.– И чтобы к вечеру от собора не осталось камня на камне!
Собек разжал пальцы и выпустил из рук колоду Имперских Таро. Карты еще не успели упасть на пол, а ментальный взор Парцелия уже следил за тем, как ломается древний, хрупкий и бесценный материал. Карты ему больше не пригодятся. Время видений и гаданий прошло. Теперь он знал, что самое страшное уже случилось.
В звездной системе Белатис появился «Убийца Планет». Злополучному миру оставалось существовать не недели и не дни, а часы.
«Прокаженный» появился сразу за «Убийцей Планет». Приказ сопровождать Осквернителя через варп был простым капризом, но капитана крейсера такой каприз вполне устраивал. Тем более, что в системе Белатис его с нетерпением ждали. Сидя в кресле на мостике «Прокаженного», Буль Сирл чувствовал зов своего гнусного чада, притаившегося в трюме «Махариуса». Он знал, что при виде «Убийцы Планет» имперская флотилия обратится в бегство. Но «Махариусу» не уйти! Тварь в его трюме этого не допустит. Сирл жестоко отомстит имперскому крейсеру и за гибель «Тлетворного», и за поражение при Гелии!
Часть пятая
ЧАС КАЗНИ
I
Эвакуационная флотилия покинула орбиту обреченного Белатиса. На капитанском мостике «Махариуса» царило подавленное настроение. Несколько часов назад на крейсер «Суровое Воздаяние» вернулась последняя группа челноков. За ними на орбиту с трудом вышел еще один бронированный штурмовой челнок арбитров. Он был сильно поврежден ударной волной от взрыва, уничтожившего дворец принца-регента. На его борту прибыли прокуратор с отрядом арбитров и несколько придворных. Остальных, включая капитана Семпера и принца-регента, сочли погибшими.
Уланти стоял у иллюминатора капитанского мостика, обдумывая разговор, только что состоявшийся между командирами имперских крейсеров. По мнению лейтенанта, он закончился крайне неудовлетворительно.
– «Махариус», об этом не может быть и речи! Ваша просьба отклоняется. Займите место в строю и следуйте вместе с конвоем к точке перехода в варп!
После появления «Убийцы Планет» связь между имперскими кораблями стала ненадежной. Техножрецам до сих пор не удалось объяснить, каким образом силы Хаоса создают такие мощные помехи на всех частотах. Но даже сквозь треск Уланти расслышал нотки презрения в голосе капитана «Графа Орлока». Тит фон Блюхер всегда завидовал мужеству и энергии решительного Семпера, и теперь лейтенант не знал, чем объясняется его поведение – маниакальным стремлением выполнять все приказы буквально или личной неприязнью к Семперу.
Затем послышался механический голос Эрвина Рамаса:
– «Дракенфельс» вынужден согласиться с «Графом Орлоком». Безопасность конвоя важнее жизни одного человека, даже если речь идет о капитане Семпере. К нам приближаются мощные силы противника. Возможно, за ними идет сам «Убийца Планет». «Дракенфельс» и «Граф Орлок» повреждены, а нам предстоит долгий рейс, особенно с этими тихоходными транспортами! – Голос сурового Рамаса немного смягчился. – Леотен был моим другом, и ваша преданность ему делает вам честь, лейтенант. Однако прошло уже достаточно времени, а челнок с Белатиса так и не вернулся. Если Семпер мертв, это еще не значит, что корабль, которым он командовал, тоже должен нелепо погибнуть, сражаясь один на один со всем вражеским флотом. Настоящий капитан знает, когда нужно отступить. Семпер был настоящим капитаном. На вашем месте он не бросил бы конвой.
– «Бородино» согласен с «Дракенфельсом», – поддержал Рамаса Лупис Фиск. Когда-то он учился вместе с Семпером в Военно-космической академии на Кипре Мунди. – Боев предстоит еще много. Вы сможете отомстить за своего командира.
Уланти подчинился, вывел крейсер с орбиты Белатиса и занял свое место в конвое. На мостике слышали разговор капитанов и понимали, что старшему помощнику очень не хочется уходить, так и не попытавшись спасти Семпера, но от этого лейтенанту было не легче. Он чувствовал себя предателем. Теперь Белатис, таявший за кормой «Махариуса», казался ему могилой, в которой заживо погребен не только Семпер, но и многие миллионы его обитателей. Судя по всему, жить им осталось менее суток. К планете неотвратимо приближался «Убийца Планет». Системы наблюдения сообщали, что большинство эскортирующих его судов идут таким же малым ходом, но некоторые из них рванулись вперед, чтобы подождать гигантский корабль на орбите обреченного мира.
А еще где-то совсем рядом за отступающим конвоем следили вражеский крейсер и несколько рейдеров, сумевших прорваться мимо «Дракенфельса». «Махариус» замыкал колонну транспортов, постоянно высылая на разведку эскадрильи истребителей и штурмовиков. Те, что отправлялись назад к Белатису, несколько раз видели рейдеры. Они явно прощупывали надежность охраны конвоя и ожидали подкрепление.
Уланти понимал: даже с ползущими как черепахи полуразвалившимися транспортами они доберутся до точки перехода в варп раньше, чем к Белатису прибудет «Убийца Планет». Однако рейс обещал быть долгим и непростым.
– Я сочувствую вам, капитан, но на все воля Императора…
Вздрогнув от неожиданности, Уланти обернулся на незнакомый голос. Рядом с ним на капитанском мостике стоял внушительного вида арбитр. Свет неярких ламп поблескивал на золотых погонах и серебряном орле, раскинувшем крылья на груди его доспеха. Волевое лицо прокуратора украшали ритуальные шрамы, какие наносили друг другу воины полудиких племен Империума, а взгляд был умным и проницательным. Арбитры, с которыми Уланти доводилось встречаться на родной Некромунде, оказывались по большей части жестокими, тупыми головорезами и мало чем отличались от гангстеров, за которыми охотились. Но этот прокуратор был сделан совсем из другого теста.
Уланти знал, что командира Адептус Арбитрес зовут Бизантан и он прилетел на единственном челноке, спасшемся после взрыва, погубившего Семпера. Терявшая топливо и кислород, тяжело поврежденная машина была принята на борт ближайшего имперского судна, которым оказался «Maхариус». Конвой уже двигался в сторону точки перехода, и переправить Бизантана на «Суровое Воздаяние» пока не представлялось возможным.
– Вы действительно верите в это, прокуратор?
– Я верю в то, что мой долг – выполнять волю Императора, хотя она и не всегда мне понятна. Но кто я? Простой смертный! Даже если я вижу поражение и бесславное бегство, мой долг – верить в то, что Император уже заронил семя будущей победы. Если же мне не удалось выполнить его волю, я должен верить, что более отважные и умелые воины победят там, где я проиграл. А вообще-то, – с усмешкой добавил прокуратор, – я предпочитаю поменьше обо всем этом думать. Думать – работа священнослужителей, я же насаждаю закон и порядок среди безумных еретиков, которых слишком часто считают верными подданными Императора.
Бизантан взглянул на тускло светящуюся точку за кормой «Махариуса». Это был Белатис. Бизантан прекрасно понимал, что творится сейчас в голове молодого лейтенанта.
– Ваш капитан произвел на меня очень хорошее впечатление. Мы отомстим за него!
– Леотен Семпер – офицер Имперского флота. Если ему и суждено было сегодня погибнуть, то это должно было случиться здесь, на мостике «Махариуса». Как и любой командир боевого корабля, он не мог желать иной смерти.
Бизантан молча кивнул. Он и сам не хотел бы умереть в каком-нибудь вонючем госпитале. Он не желал остервенело цепляться за жизнь и становиться похожим на техножрецов, напичканных аугметикой, этакой пародией на человека, может и милой их Богу-Машине, но непонятной и неприятной людям. Нет, лучше он погибнет, с болтерным пистолетом в одной руке и силовой дубинкой – в другой, в бою с врагами Империума!
Глядя в иллюминатор, Бизантан обдумывал сообщение, полученное от Корте с «Сурового Воздаяния». Прокуратору нравилось название ударного крейсера Адептус Арбитрес. По его мнению, как раз арбитры и воздавали по заслугам осмелившимся нарушить закон и порядок. Бизантан снова и снова беззвучно шептал имя подлого изменника, предавшего Империум и умышленно спровоцировавшего анархию и беспорядки на Белатисе. Значит, он не ошибался и во дворце принца-регента действительно свил себе гнездо приспешник сил Хаоса. Но кто бы мог подумать, что речь идет о такой высокопоставленной персоне! Этот человек наверняка погиб вместе с остальными. Многие удовлетворились бы этой мыслью. Но не Бизантан…
По мнению прокуратора, предатель избежал заслуженного наказания. Его гибель во время взрыва была быстрой и почти безболезненной. Какое же это «суровое воздаяние»?! Изменники должны умирать долго и мучительно!..
Глядя на удаляющийся Белатис, Бизантан понял, что появление «Убийцы Планет» и для него самого, и для Уланти одинаково некстати. Лейтенант желал убедиться в том, что его командир действительно мертв, а Бизантан хотел удостовериться, что подлый изменник погиб, а не разгуливает на свободе. Выходит, у Бизантана и Уланти еще есть дела на Белатисе!
– Император помилуй?! – прохрипел гардемарин, отшатнувшись от измазанного слизью люка.
Коба Киоген оттолкнул его и сам чуть не задохнулся от зловония.
Они находились глубоко в чреве «Махариуса» в лабиринте темных коридоров и отсеков, построенных так давно, что их чертежи и планы были давным-давно утеряны. Такие пустынные закоулки существовали на всех крупных кораблях. В крайнем случае, здесь обитали матросы, занимающиеся самой грязной работой. Именно в таких местах обычно прятались дезертиры или даже преступники и еретики, не так уж редко проникающие на борт имперских боевых судов.
Поэтому Киоген не сомневался в том, где именно надо искать тех, кто сумел тайно попасть на крейсер.
Он уже давно подозревал, что на «Махариусе» после абордажной атаки уцелели враги. Сначала на нижних палубах вспыхнуло неизвестное заболевание. Потом стали пропадать люди. Суеверные матросы шептались о том, что на корабле поселился демон, но волновались не только они. Даже астропат Рапавн и навигатор Солон Кассандр считали, что на борту крейсера может находиться что-то страшное и враждебное. Этого хватило для того, чтобы прозвучала боевая тревога и на нижние палубы «Махариуса» отправились отряды гардемаринов…
Киоген замялся перед люком, но, чувствуя на себе испытующие взгляды бойцов, все-таки полез внутрь. В отсеке стояло невыносимое зловоние, от которого не спасал даже противогаз. Пахло разложившимися трупами и чем-то еще более мерзким. За спиной комиссара раздалось заунывное пение. Корабельный проповедник затянул молитву и принялся кадить благовониями, которые должны были спасти «Махариус» от притаившейся заразы. Киоген считал себя благочестивым и набожным человеком, но сейчас в его сердце вселяли надежду не молитвы, а цепной меч и десяток вооруженных дробовиками гардемаринов.
– Посветите мне! – приказал комиссар, и бойцы полезли в люк с прожекторами.
Конечно, они боялись лезть в отсек, но еще больше они боялись ослушаться комиссара «Махариуса». Киоген и сам об этом знал, и такое положение вещей его вполне устраивало.
Оказавшись в отсеке, гардемарины и проповедник закашлялись, с трудом сдерживая рвоту. Комиссару и раньше приходилось видеть множество обугленных, разорванных вакуумом и расплющенных взрывной волной человеческих тел, но ничего подобного он никогда не видел.
Сколько именно здесь было трупов, определить не представлялось возможным, так как они смешались в массу гниющего мяса, размазанную по палубе, потолку и переборкам. Из этой разлагавшейся массы торчали обломки костей и внутренние органы. Среди них копошились какие-то существа. Вероятно, они вылупились из россыпей похожих на гнойные чирьи яиц, вызревающих в зловонной слизи. Комиссар отметил, что тление охватило даже изготовленные из сверхпрочных сплавов, почти вечные переборки корабля, в которых появились рваные дыры. Отсек гнил, как раковая опухоль, набухавшая в теле «Махариуса». Еще немного, и разложение перекинется на другие отсеки!
Киоген повернулся, чтобы приказать выжечь огнеметами эту заразу, но в этот момент появилось чудовище.
Луч прожектора выхватил из мрака заросшую лишаями и покрытую слизью тушу, возникшую из-за дальней горы трупов. Яркий свет тут же помутнел и покраснел: стекло залило кровью из разорванного горла гардемарина.
Загрохотали выстрелы. По отсеку заметались лучи прожекторов. Гардемарины наугад палили в темноту. За пять секунд погибли пятеро бойцов, причем одного случайно застрелили свои же. Киоген увидел, как страшная тварь схватила визжавшего от ужаса проповедника за шею и плюнула желтой слизью, мгновенно разъевшей и противогаз, и кожу, и кости черепа.
Вырвав дробовик из рук окаменевшего от страха гардемарина, комиссар пристрелил корчившегося в страшных мучениях проповедника и открыл беглый огонь по чудовищу. Существо содрогалось под ударами зарядов, но его истерзанная плоть тут же срасталась вновь. Взглянув на приклад дробовика, Киоген с ужасом понял, что зарядов ему хватит еще на пару секунд, не больше, а истерзанное чудовище и не думало умирать.
– Ко мне! – крикнул комиссар.– Огонь! Загоним эту тварь в варп, откуда она появилась!
Сначала один, а потом второй и третий гардемарины бросились к Киогену и начали стрелять разрывными болтами. Чудовище попятилось. Под таким шквальным огнем его раны уже не успевали зарастать, и взглядам бойцов открылись мерзкие, покрытые плесенью внутренности.
Обойма в дробовике Киогена опустела, через мгновение заряды кончились и у гардемаринов. Демон издал оглушительный вопль, и куски гниющего мяса, прилипшие к палубе, переборкам и потолку, начали скручиваться в жгуты, которыми тварь стала быстро обматывать свои внутренности. Жгуты срастались на глазах, и Киоген понял, что через несколько секунд существо бросится на своих обидчиков.
– Огнеметы! – крикнул он. – Жгите его!
Два бойца выступили вперед. Они явно боялись приближаться к чудовищу, но комиссара они боялись еще больше. Заняв выгодную позицию, они стали поливать визжащую тварь длинными струями огня.
Киоген смотрел, как корчится горящая тварь. Расстегнув блестящую кожаную кобуру, комиссар достал свой болтерный пистолет, не спеша прицелился и начал всаживать в шкварчащую тушу чудовища один заряд за другим. Он перестал стрелять только тогда, когда опустела обойма, а пламя огнеметов полностью испепелило демона, от которого осталось только зловоние.
Всю прочую гадость тоже выжгут каленым железом! Потом бортовой исповедник совершит в отсеке обряд очищения и опломбирует его на несколько десятков лет! Но все это будет потом, а теперь комиссар преисполнился чувством выполненного долга.
Убрав пистолет, он достал вокс. Мостик находился где-то далеко наверху – в тридцати палубах от Киогена, и на канале связи громко свистели помехи, рождаемые энергетическими системами «Махариуса», но голос комиссара звучал уверенно и бодро:
– Комиссар Киоген вызывает капитанский мостик! Задание выполнено. Рапорт исполняющему обязанности командира корабля лейтенанту Уланти поступит в самое ближайшее время. Источник заразы найден и уничтожен.
В нескольких десятках миллионов километров от «Махариуса» Буль Сирл почувствовал, как туша посланного им на имперский крейсер существа догорела и его дух отлетел обратно в варп. Сирлу было тяжело поддерживать ментальный контакт с ядовитой тварью на таком огромном расстоянии. Но капитан «Прокаженного» получил большое удовольствие, побывав в ее шкуре. Прикованный к капитанскому креслу, Сирл почти забыл радость рукопашной схватки и с наслаждением вместе с чудовищем рвал его противников зубами и когтями.
Какой же родитель не обрадуется, узнав, что его чадо обладает такими выдающимися способностями?!
Капитан уже распрощался с сожженным демоном, но не спешил возвращаться на мостик. Вместо этого ментальный взор Буля Сирла проник еще глубже в чрево вражеского корабля, где в узких и темных коридорах, среди трубопроводов и вентиляционных шахт, притаилось его второе дитя. Блестящее слизью новорожденное существо ничем не отличалось от того, которое с огромным трудом убили эти слабаки. Распространяя заразу по вражескому кораблю, первая тварь действовала довольно опрометчиво, отчего и была обнаружена слишком рано. Но ее гибель не была напрасной. Тупые людишки думают, что теперь им нечего бояться, и удар второй твари будет для них полной неожиданностью!
Проникнув в сознание новорожденного демона, Сирл постарался его успокоить. У этого слабого, только что появившегося на свет существа всего одно, но очень важное задание!
Внезапно Сирлу пришлось вернуться на капитанский мостик, где возникли дела, требующие его внимания.
– Сигнал от основных сил флота! – подобострастно извиваясь, доложил старший помощник. – Нам приказано снизить скорость и присоединиться к кораблям, прикрывающим флагман Осквернителя.
– Идем прежним курсом! – приказал Буль Сирл, стараясь не раздражаться, чтобы не потерять хрупкий ментальный контакт со своим новорожденным чадом на «Махариусе».
– Но это же приказ самого Осквернителя!.. – заблеял было старший помощник, но тут же осекся, услышав злобное шипение Сирла. Копошившиеся у ног капитана маленькие нурглинги оживились и затявкали, предвкушая лакомство в виде трупа старшего помощника.
– Мы подчиняемся только Дедушке Нурглу, а не какому-то Осквернителю! – рявкнул Сирл. – Запомни это, если тебе дорога жизнь… Скорость и курс не менять! Наша цель – «Махариус»!
– «Махариус» входит в состав вражеского конвоя. Он двигается в противоположном направлении, – как ни в чем не бывало продолжал старший помощник, дав Сирлу повод подумать, что он поддается дрессировке и, возможно, протянет до конца года.– Даже двигаясь на полном ходу, мы вряд ли догоним его раньше, чем он скроется от нас в варпе.
Дослушав старшего помощника, Сирл радикально изменил свое мнение и решил, что очень скоро терпение его лопнет и он прикончит этого глупца.
– Не твоего ума дело! – прошипел капитан. – Следи за тем, чтобы «Прокаженный» не сбился с курса, а об остальном позабочусь я сам. На этот раз «Махариусу» от меня не уйти!
Закрыв глаза, Буль Сирл вновь сосредоточился на слабых, беззвучных призывах демона, поступающих с вражеского крейсера. Существу предстоял нелегкий и опасный путь вдоль километров труб, извивавшихся в чреве гигантского боевого корабля. Но Сирл уже чувствовал, в какую сторону нужно ползти демону, и мысленно направлял его, ориентируясь на мощную вибрацию, от которой дрожал весь корпус «Махариуса». По мере приближения к главному двигателю в коридорах становилось все жарче. Это означало, что демон скоро доберется до плазменных реакторов.
Уланти стоял у иллюминатора капитанского мостика, обдумывая разговор, только что состоявшийся между командирами имперских крейсеров. По мнению лейтенанта, он закончился крайне неудовлетворительно.
– «Махариус», об этом не может быть и речи! Ваша просьба отклоняется. Займите место в строю и следуйте вместе с конвоем к точке перехода в варп!
После появления «Убийцы Планет» связь между имперскими кораблями стала ненадежной. Техножрецам до сих пор не удалось объяснить, каким образом силы Хаоса создают такие мощные помехи на всех частотах. Но даже сквозь треск Уланти расслышал нотки презрения в голосе капитана «Графа Орлока». Тит фон Блюхер всегда завидовал мужеству и энергии решительного Семпера, и теперь лейтенант не знал, чем объясняется его поведение – маниакальным стремлением выполнять все приказы буквально или личной неприязнью к Семперу.
Затем послышался механический голос Эрвина Рамаса:
– «Дракенфельс» вынужден согласиться с «Графом Орлоком». Безопасность конвоя важнее жизни одного человека, даже если речь идет о капитане Семпере. К нам приближаются мощные силы противника. Возможно, за ними идет сам «Убийца Планет». «Дракенфельс» и «Граф Орлок» повреждены, а нам предстоит долгий рейс, особенно с этими тихоходными транспортами! – Голос сурового Рамаса немного смягчился. – Леотен был моим другом, и ваша преданность ему делает вам честь, лейтенант. Однако прошло уже достаточно времени, а челнок с Белатиса так и не вернулся. Если Семпер мертв, это еще не значит, что корабль, которым он командовал, тоже должен нелепо погибнуть, сражаясь один на один со всем вражеским флотом. Настоящий капитан знает, когда нужно отступить. Семпер был настоящим капитаном. На вашем месте он не бросил бы конвой.
– «Бородино» согласен с «Дракенфельсом», – поддержал Рамаса Лупис Фиск. Когда-то он учился вместе с Семпером в Военно-космической академии на Кипре Мунди. – Боев предстоит еще много. Вы сможете отомстить за своего командира.
Уланти подчинился, вывел крейсер с орбиты Белатиса и занял свое место в конвое. На мостике слышали разговор капитанов и понимали, что старшему помощнику очень не хочется уходить, так и не попытавшись спасти Семпера, но от этого лейтенанту было не легче. Он чувствовал себя предателем. Теперь Белатис, таявший за кормой «Махариуса», казался ему могилой, в которой заживо погребен не только Семпер, но и многие миллионы его обитателей. Судя по всему, жить им осталось менее суток. К планете неотвратимо приближался «Убийца Планет». Системы наблюдения сообщали, что большинство эскортирующих его судов идут таким же малым ходом, но некоторые из них рванулись вперед, чтобы подождать гигантский корабль на орбите обреченного мира.
А еще где-то совсем рядом за отступающим конвоем следили вражеский крейсер и несколько рейдеров, сумевших прорваться мимо «Дракенфельса». «Махариус» замыкал колонну транспортов, постоянно высылая на разведку эскадрильи истребителей и штурмовиков. Те, что отправлялись назад к Белатису, несколько раз видели рейдеры. Они явно прощупывали надежность охраны конвоя и ожидали подкрепление.
Уланти понимал: даже с ползущими как черепахи полуразвалившимися транспортами они доберутся до точки перехода в варп раньше, чем к Белатису прибудет «Убийца Планет». Однако рейс обещал быть долгим и непростым.
– Я сочувствую вам, капитан, но на все воля Императора…
Вздрогнув от неожиданности, Уланти обернулся на незнакомый голос. Рядом с ним на капитанском мостике стоял внушительного вида арбитр. Свет неярких ламп поблескивал на золотых погонах и серебряном орле, раскинувшем крылья на груди его доспеха. Волевое лицо прокуратора украшали ритуальные шрамы, какие наносили друг другу воины полудиких племен Империума, а взгляд был умным и проницательным. Арбитры, с которыми Уланти доводилось встречаться на родной Некромунде, оказывались по большей части жестокими, тупыми головорезами и мало чем отличались от гангстеров, за которыми охотились. Но этот прокуратор был сделан совсем из другого теста.
Уланти знал, что командира Адептус Арбитрес зовут Бизантан и он прилетел на единственном челноке, спасшемся после взрыва, погубившего Семпера. Терявшая топливо и кислород, тяжело поврежденная машина была принята на борт ближайшего имперского судна, которым оказался «Maхариус». Конвой уже двигался в сторону точки перехода, и переправить Бизантана на «Суровое Воздаяние» пока не представлялось возможным.
– Вы действительно верите в это, прокуратор?
– Я верю в то, что мой долг – выполнять волю Императора, хотя она и не всегда мне понятна. Но кто я? Простой смертный! Даже если я вижу поражение и бесславное бегство, мой долг – верить в то, что Император уже заронил семя будущей победы. Если же мне не удалось выполнить его волю, я должен верить, что более отважные и умелые воины победят там, где я проиграл. А вообще-то, – с усмешкой добавил прокуратор, – я предпочитаю поменьше обо всем этом думать. Думать – работа священнослужителей, я же насаждаю закон и порядок среди безумных еретиков, которых слишком часто считают верными подданными Императора.
Бизантан взглянул на тускло светящуюся точку за кормой «Махариуса». Это был Белатис. Бизантан прекрасно понимал, что творится сейчас в голове молодого лейтенанта.
– Ваш капитан произвел на меня очень хорошее впечатление. Мы отомстим за него!
– Леотен Семпер – офицер Имперского флота. Если ему и суждено было сегодня погибнуть, то это должно было случиться здесь, на мостике «Махариуса». Как и любой командир боевого корабля, он не мог желать иной смерти.
Бизантан молча кивнул. Он и сам не хотел бы умереть в каком-нибудь вонючем госпитале. Он не желал остервенело цепляться за жизнь и становиться похожим на техножрецов, напичканных аугметикой, этакой пародией на человека, может и милой их Богу-Машине, но непонятной и неприятной людям. Нет, лучше он погибнет, с болтерным пистолетом в одной руке и силовой дубинкой – в другой, в бою с врагами Империума!
Глядя в иллюминатор, Бизантан обдумывал сообщение, полученное от Корте с «Сурового Воздаяния». Прокуратору нравилось название ударного крейсера Адептус Арбитрес. По его мнению, как раз арбитры и воздавали по заслугам осмелившимся нарушить закон и порядок. Бизантан снова и снова беззвучно шептал имя подлого изменника, предавшего Империум и умышленно спровоцировавшего анархию и беспорядки на Белатисе. Значит, он не ошибался и во дворце принца-регента действительно свил себе гнездо приспешник сил Хаоса. Но кто бы мог подумать, что речь идет о такой высокопоставленной персоне! Этот человек наверняка погиб вместе с остальными. Многие удовлетворились бы этой мыслью. Но не Бизантан…
По мнению прокуратора, предатель избежал заслуженного наказания. Его гибель во время взрыва была быстрой и почти безболезненной. Какое же это «суровое воздаяние»?! Изменники должны умирать долго и мучительно!..
Глядя на удаляющийся Белатис, Бизантан понял, что появление «Убийцы Планет» и для него самого, и для Уланти одинаково некстати. Лейтенант желал убедиться в том, что его командир действительно мертв, а Бизантан хотел удостовериться, что подлый изменник погиб, а не разгуливает на свободе. Выходит, у Бизантана и Уланти еще есть дела на Белатисе!
– Император помилуй?! – прохрипел гардемарин, отшатнувшись от измазанного слизью люка.
Коба Киоген оттолкнул его и сам чуть не задохнулся от зловония.
Они находились глубоко в чреве «Махариуса» в лабиринте темных коридоров и отсеков, построенных так давно, что их чертежи и планы были давным-давно утеряны. Такие пустынные закоулки существовали на всех крупных кораблях. В крайнем случае, здесь обитали матросы, занимающиеся самой грязной работой. Именно в таких местах обычно прятались дезертиры или даже преступники и еретики, не так уж редко проникающие на борт имперских боевых судов.
Поэтому Киоген не сомневался в том, где именно надо искать тех, кто сумел тайно попасть на крейсер.
Он уже давно подозревал, что на «Махариусе» после абордажной атаки уцелели враги. Сначала на нижних палубах вспыхнуло неизвестное заболевание. Потом стали пропадать люди. Суеверные матросы шептались о том, что на корабле поселился демон, но волновались не только они. Даже астропат Рапавн и навигатор Солон Кассандр считали, что на борту крейсера может находиться что-то страшное и враждебное. Этого хватило для того, чтобы прозвучала боевая тревога и на нижние палубы «Махариуса» отправились отряды гардемаринов…
Киоген замялся перед люком, но, чувствуя на себе испытующие взгляды бойцов, все-таки полез внутрь. В отсеке стояло невыносимое зловоние, от которого не спасал даже противогаз. Пахло разложившимися трупами и чем-то еще более мерзким. За спиной комиссара раздалось заунывное пение. Корабельный проповедник затянул молитву и принялся кадить благовониями, которые должны были спасти «Махариус» от притаившейся заразы. Киоген считал себя благочестивым и набожным человеком, но сейчас в его сердце вселяли надежду не молитвы, а цепной меч и десяток вооруженных дробовиками гардемаринов.
– Посветите мне! – приказал комиссар, и бойцы полезли в люк с прожекторами.
Конечно, они боялись лезть в отсек, но еще больше они боялись ослушаться комиссара «Махариуса». Киоген и сам об этом знал, и такое положение вещей его вполне устраивало.
Оказавшись в отсеке, гардемарины и проповедник закашлялись, с трудом сдерживая рвоту. Комиссару и раньше приходилось видеть множество обугленных, разорванных вакуумом и расплющенных взрывной волной человеческих тел, но ничего подобного он никогда не видел.
Сколько именно здесь было трупов, определить не представлялось возможным, так как они смешались в массу гниющего мяса, размазанную по палубе, потолку и переборкам. Из этой разлагавшейся массы торчали обломки костей и внутренние органы. Среди них копошились какие-то существа. Вероятно, они вылупились из россыпей похожих на гнойные чирьи яиц, вызревающих в зловонной слизи. Комиссар отметил, что тление охватило даже изготовленные из сверхпрочных сплавов, почти вечные переборки корабля, в которых появились рваные дыры. Отсек гнил, как раковая опухоль, набухавшая в теле «Махариуса». Еще немного, и разложение перекинется на другие отсеки!
Киоген повернулся, чтобы приказать выжечь огнеметами эту заразу, но в этот момент появилось чудовище.
Луч прожектора выхватил из мрака заросшую лишаями и покрытую слизью тушу, возникшую из-за дальней горы трупов. Яркий свет тут же помутнел и покраснел: стекло залило кровью из разорванного горла гардемарина.
Загрохотали выстрелы. По отсеку заметались лучи прожекторов. Гардемарины наугад палили в темноту. За пять секунд погибли пятеро бойцов, причем одного случайно застрелили свои же. Киоген увидел, как страшная тварь схватила визжавшего от ужаса проповедника за шею и плюнула желтой слизью, мгновенно разъевшей и противогаз, и кожу, и кости черепа.
Вырвав дробовик из рук окаменевшего от страха гардемарина, комиссар пристрелил корчившегося в страшных мучениях проповедника и открыл беглый огонь по чудовищу. Существо содрогалось под ударами зарядов, но его истерзанная плоть тут же срасталась вновь. Взглянув на приклад дробовика, Киоген с ужасом понял, что зарядов ему хватит еще на пару секунд, не больше, а истерзанное чудовище и не думало умирать.
– Ко мне! – крикнул комиссар.– Огонь! Загоним эту тварь в варп, откуда она появилась!
Сначала один, а потом второй и третий гардемарины бросились к Киогену и начали стрелять разрывными болтами. Чудовище попятилось. Под таким шквальным огнем его раны уже не успевали зарастать, и взглядам бойцов открылись мерзкие, покрытые плесенью внутренности.
Обойма в дробовике Киогена опустела, через мгновение заряды кончились и у гардемаринов. Демон издал оглушительный вопль, и куски гниющего мяса, прилипшие к палубе, переборкам и потолку, начали скручиваться в жгуты, которыми тварь стала быстро обматывать свои внутренности. Жгуты срастались на глазах, и Киоген понял, что через несколько секунд существо бросится на своих обидчиков.
– Огнеметы! – крикнул он. – Жгите его!
Два бойца выступили вперед. Они явно боялись приближаться к чудовищу, но комиссара они боялись еще больше. Заняв выгодную позицию, они стали поливать визжащую тварь длинными струями огня.
Киоген смотрел, как корчится горящая тварь. Расстегнув блестящую кожаную кобуру, комиссар достал свой болтерный пистолет, не спеша прицелился и начал всаживать в шкварчащую тушу чудовища один заряд за другим. Он перестал стрелять только тогда, когда опустела обойма, а пламя огнеметов полностью испепелило демона, от которого осталось только зловоние.
Всю прочую гадость тоже выжгут каленым железом! Потом бортовой исповедник совершит в отсеке обряд очищения и опломбирует его на несколько десятков лет! Но все это будет потом, а теперь комиссар преисполнился чувством выполненного долга.
Убрав пистолет, он достал вокс. Мостик находился где-то далеко наверху – в тридцати палубах от Киогена, и на канале связи громко свистели помехи, рождаемые энергетическими системами «Махариуса», но голос комиссара звучал уверенно и бодро:
– Комиссар Киоген вызывает капитанский мостик! Задание выполнено. Рапорт исполняющему обязанности командира корабля лейтенанту Уланти поступит в самое ближайшее время. Источник заразы найден и уничтожен.
В нескольких десятках миллионов километров от «Махариуса» Буль Сирл почувствовал, как туша посланного им на имперский крейсер существа догорела и его дух отлетел обратно в варп. Сирлу было тяжело поддерживать ментальный контакт с ядовитой тварью на таком огромном расстоянии. Но капитан «Прокаженного» получил большое удовольствие, побывав в ее шкуре. Прикованный к капитанскому креслу, Сирл почти забыл радость рукопашной схватки и с наслаждением вместе с чудовищем рвал его противников зубами и когтями.
Какой же родитель не обрадуется, узнав, что его чадо обладает такими выдающимися способностями?!
Капитан уже распрощался с сожженным демоном, но не спешил возвращаться на мостик. Вместо этого ментальный взор Буля Сирла проник еще глубже в чрево вражеского корабля, где в узких и темных коридорах, среди трубопроводов и вентиляционных шахт, притаилось его второе дитя. Блестящее слизью новорожденное существо ничем не отличалось от того, которое с огромным трудом убили эти слабаки. Распространяя заразу по вражескому кораблю, первая тварь действовала довольно опрометчиво, отчего и была обнаружена слишком рано. Но ее гибель не была напрасной. Тупые людишки думают, что теперь им нечего бояться, и удар второй твари будет для них полной неожиданностью!
Проникнув в сознание новорожденного демона, Сирл постарался его успокоить. У этого слабого, только что появившегося на свет существа всего одно, но очень важное задание!
Внезапно Сирлу пришлось вернуться на капитанский мостик, где возникли дела, требующие его внимания.
– Сигнал от основных сил флота! – подобострастно извиваясь, доложил старший помощник. – Нам приказано снизить скорость и присоединиться к кораблям, прикрывающим флагман Осквернителя.
– Идем прежним курсом! – приказал Буль Сирл, стараясь не раздражаться, чтобы не потерять хрупкий ментальный контакт со своим новорожденным чадом на «Махариусе».
– Но это же приказ самого Осквернителя!.. – заблеял было старший помощник, но тут же осекся, услышав злобное шипение Сирла. Копошившиеся у ног капитана маленькие нурглинги оживились и затявкали, предвкушая лакомство в виде трупа старшего помощника.
– Мы подчиняемся только Дедушке Нурглу, а не какому-то Осквернителю! – рявкнул Сирл. – Запомни это, если тебе дорога жизнь… Скорость и курс не менять! Наша цель – «Махариус»!
– «Махариус» входит в состав вражеского конвоя. Он двигается в противоположном направлении, – как ни в чем не бывало продолжал старший помощник, дав Сирлу повод подумать, что он поддается дрессировке и, возможно, протянет до конца года.– Даже двигаясь на полном ходу, мы вряд ли догоним его раньше, чем он скроется от нас в варпе.
Дослушав старшего помощника, Сирл радикально изменил свое мнение и решил, что очень скоро терпение его лопнет и он прикончит этого глупца.
– Не твоего ума дело! – прошипел капитан. – Следи за тем, чтобы «Прокаженный» не сбился с курса, а об остальном позабочусь я сам. На этот раз «Махариусу» от меня не уйти!
Закрыв глаза, Буль Сирл вновь сосредоточился на слабых, беззвучных призывах демона, поступающих с вражеского крейсера. Существу предстоял нелегкий и опасный путь вдоль километров труб, извивавшихся в чреве гигантского боевого корабля. Но Сирл уже чувствовал, в какую сторону нужно ползти демону, и мысленно направлял его, ориентируясь на мощную вибрацию, от которой дрожал весь корпус «Махариуса». По мере приближения к главному двигателю в коридорах становилось все жарче. Это означало, что демон скоро доберется до плазменных реакторов.
II
– Ну что?
Семпер склонился над коммлинком. Невероятно гибкие аугметические пальцы техножреца мелькали среди паутины проводов, но встроенные в скульптуры химер динамики продолжали бессмысленно шипеть.
– Пока ничего, – морщась от боли в сломанной руке, ответил вытянувшийся по стойке смирно Капаран. – Судя по всему, коммлинк не поврежден, но нам почему-то не удается отправить сигнал, и мы ничего не слышим. Кажется, мы отрезаны от внешнего мира.
Семпер позволил Капарану сесть. Теперь, когда им всем оставалось жить от силы сутки, церемониальные приветствия казались капитану, по меньшей мере, неуместными.
Взглянув на онемевший аппарат, Семпер выругался. Все средства связи в челноке вышли из строя. Мощности вокса для сообщения с орбитой не хватало. На чудом уцелевшем высоченном шпиле собора была установлена антенна, и, если бы коммлинк заработал, они смогли бы посылать сигналы хоть на окраину звездной системы. Прислушавшись к странным ритмичным помехам, вылетавшим из пасти бронзовых химер, Семпер задумался.
– А что, если это искусственные помехи? – спросил он у Шанина-Ко. – По слухам, перед самой атакой «Убийцы Планет» в обреченных мирах тоже были проблемы со связью.
Техножрец замер в неудобной позе, обдумывая заданный вопрос. В отличие от большинства Адептус Механикус, Шанин-Ко почему-то не носил маски. По всей видимости, когда-то давно он пережил несколько серьезных операций. По каким-то причинам ему пришлось удалить кожу на лице и заменить ее искусственной. Сквозь нее просвечивали старые шрамы, аугметические имплантаты, заменившие мышцы и частично кости черепа. Серебряная паутина микросхем делала лицо техножреца похожим на застывшую маску смерти.
Все обстоятельно обдумав, Шанин-Ко, наконец, проговорил:
– Ваша гипотеза на данный момент представляется мне наиболее вероятной. Однако для того, чтобы вывести из строя связь на всей планете, нужно иметь оборудование, способное генерировать помехи такой невероятной мощности, что… что…
Семпер и Капаран переглянулись. Техножрецы крайне редко затруднялись в выборе слов при обсуждении технических проблем. Но ведь «Убийца Планет» Абаддона обладал невиданной доселе мощью!
Семпер склонился над коммлинком. Невероятно гибкие аугметические пальцы техножреца мелькали среди паутины проводов, но встроенные в скульптуры химер динамики продолжали бессмысленно шипеть.
– Пока ничего, – морщась от боли в сломанной руке, ответил вытянувшийся по стойке смирно Капаран. – Судя по всему, коммлинк не поврежден, но нам почему-то не удается отправить сигнал, и мы ничего не слышим. Кажется, мы отрезаны от внешнего мира.
Семпер позволил Капарану сесть. Теперь, когда им всем оставалось жить от силы сутки, церемониальные приветствия казались капитану, по меньшей мере, неуместными.
Взглянув на онемевший аппарат, Семпер выругался. Все средства связи в челноке вышли из строя. Мощности вокса для сообщения с орбитой не хватало. На чудом уцелевшем высоченном шпиле собора была установлена антенна, и, если бы коммлинк заработал, они смогли бы посылать сигналы хоть на окраину звездной системы. Прислушавшись к странным ритмичным помехам, вылетавшим из пасти бронзовых химер, Семпер задумался.
– А что, если это искусственные помехи? – спросил он у Шанина-Ко. – По слухам, перед самой атакой «Убийцы Планет» в обреченных мирах тоже были проблемы со связью.
Техножрец замер в неудобной позе, обдумывая заданный вопрос. В отличие от большинства Адептус Механикус, Шанин-Ко почему-то не носил маски. По всей видимости, когда-то давно он пережил несколько серьезных операций. По каким-то причинам ему пришлось удалить кожу на лице и заменить ее искусственной. Сквозь нее просвечивали старые шрамы, аугметические имплантаты, заменившие мышцы и частично кости черепа. Серебряная паутина микросхем делала лицо техножреца похожим на застывшую маску смерти.
Все обстоятельно обдумав, Шанин-Ко, наконец, проговорил:
– Ваша гипотеза на данный момент представляется мне наиболее вероятной. Однако для того, чтобы вывести из строя связь на всей планете, нужно иметь оборудование, способное генерировать помехи такой невероятной мощности, что… что…
Семпер и Капаран переглянулись. Техножрецы крайне редко затруднялись в выборе слов при обсуждении технических проблем. Но ведь «Убийца Планет» Абаддона обладал невиданной доселе мощью!