Рэнни Карен. Обещание любви

   Да, во всем этом есть какое-то обещание.
   Алисдер склонил голову к ее мокрому запястью и лизнул его. Он поражался собственной сдержанности. Он безумно хотел Джудит с того самого мгновения, как проснулся утром и почувствовал тепло ее тела, доверчиво прижавшегося к нему. Ее случайное прикосновение сделало то, что не приснится ни в одном сне, впрочем, все его сны теперь заполнила Джудит.
   Руки его по-прежнему поддерживали ее за талию, но глаза не отрывались от соблазнительной груди, которая держалась на воде подобно двум белым островам с розовыми сосками-вершинами.
   – По-моему, творец проявил здесь особую деликатность, – сказал Алисдер и, подведя руку под одну грудь Джудит, приподнял ее. Вода тонкими струйками устремилась вниз, только на самой вершине соска осталась одинокая капля, которая в лучах утреннего солнца сверкала как маленький драгоценный камень. Зрелище это заворожило Алисдера, он не мог оторвать взгляд от порозовевшей кожи Джудит. – Никогда не видел ничего подобного, – восхищенно прошептал он, – какая симметрия, как сгущаются краски вот здесь. – Он коснулся окружья соска, который в воде казался еще темнее.
   Он без труда приподнял Джудит в воде. От прохладного утреннего воздуха влажные соски отвердели еще больше. Алисдеру потребовалось одно едва уловимое движение, чтобы наклониться вперед и взять сосок губами. Господи, как ему удавалось так долго сдерживать себя? Вкус ее кожи был ни на что не похож, это была Джудит. Ему безумно захотелось уткнуться носом в ее тело и вдыхать его аромат.
   Губы его были теплыми, рот – горячим. Джудит опиралась руками о его плечи. Увидев его губы у себя на груди, она окаменела. Губы и зубы Алисдера ласкали и дразнили ее, и… ничего больше. Боли не было, зато появилось совершенно неведомое прежде ощущение. Алисдер посмотрел ей в лицо, крошечные золотистые искорки согревали его взгляд. Он припал к другой груди. Джудит покраснела и отвернулась, однако вид Алисдера, наслаждающегося ее плотью, стоял перед глазами.
   Со спокойствием, которого на самом деле Алисдер не чувствовал, он прижал к соску язык. Это сильное и в то же время нежное прикосновение причинило ей невыносимую муку. Язык его обжигал, сосок Джудит боролся, подобно гордому воину, пытаясь подняться, несмотря на мягкую силу, прижимающую его. И только когда Джудит застонала, Алисдер, не сводя взгляда с ее лица, втянул сосок в рот. Казалось, он ждет какого-то проявления чувств с ее стороны, движения, звука.
   Он опустил Джудит, пока ее грудь не оказалась почти целиком в воде. Алисдер наклонился к самому ее уху и прошептал нечто из ряда вон выходящее:
   – Знаешь, Ева, ты очень вкусная. Потрясающие ощущения пронзили мое тело. Показать где?
   Джудит облизнула губы, но по-прежнему молчала.
   Она всегда стеснялась своей груди, а сестры смотрели на нее осуждающе, чуть ли не с презрением. Энтони постоянно отпускал в ее адрес похабные шуточки. Даже здесь, в бухте, где ее омывает морская вода и ласкают губы Алисдера, она бы предпочла, чтобы груди ее были невидимы. Однако, похоже, Алисдер наслаждался ими, их пышностью, вкусом. Для него это был настоящий праздник плоти. Он пощипывал пальцами сосок, ласкал грудь и вдруг застонал, когда Джудит внезапно отстранилась от него, не выдержав напряжения. Соски у нее набухли и потемнели, стали горячими, ощущение было новое, но на удивление приятное.
   Алисдер снова поднял Джудит над водой, его горячий и влажный язык скользнул с груди вниз.
   – О Ева, я благословляю наши различия, – лукаво улыбнулся он и положил вторую руку на грудь Джудит.
   Мурашки покрыли ее кожу от холодной воды, а не от его прикосновений.
   Алисдер улыбнулся и лизнул углубление между плечом и шеей. На языке остался вкус утреннего моря и Джудит – природы и женщины. Большего и желать нельзя! Алисдер чувствовал, как напрягается его плоть. Он подхватил ягодицы Джудит, наслаждаясь их мягкостью.
   – Как прекрасны изгибы твоего тела, Ева! Мне хочется погрузиться в него, вонзить в него свои зубы.
   У Джудит широко раскрылись глаза, она ударила ладонями по воде, чтобы брызнуть ему в лицо.
   – Хватит, Маклеод, отпусти меня.
   Алисдер так и сделал, и она тут же пошла ко дну. Он схватил ее за запястье, вытащил и крепко зажал в руках.
   – Видишь, Джудит, – проговорил он с улыбкой, – я всегда выполняю твои просьбы. Тебе стоит только попросить.
   – Я хочу назад, в Тайнан, – сказала Джудит, сердито глядя на него.
   Одной рукой она обтерла лицо, но крошечные капельки воды, оставшиеся на ресницах, переливались всеми цветами радуги, сверкали на ее щеках и губах. Алисдер подумал, что в жизни не видел женщины прекраснее, чем его жена-англичанка!
   В последнее время, находясь в безопасности, Джудит изменила отношение к жизни, сама того не подозревая. Иной стала ее походка, расправились плечи, а бедра соблазнительно покачивались. Она перестала сутулиться, словно исчезло желание казаться ниже, и прижимать руки к телу, будто защищаясь от кого-то. Теперь она ходила высоко подняв голову, а ее рост и стройность только подчеркивали женственность ее фигуры.
   Когда раскаленный диск солнца висел позади Джудит над горизонтом, а ее бездонно синие глаза метали молнии от беспомощности, Алисдер Маклеод понял, что жена у него не просто хорошенькая – она обладает той же величественной красотой, что и родная Шотландия, красотой уникальной, а потому особенно ценной.
   – Обязательно, милая. Еще одно мгновение, – проговорил Алисдер, вновь сосредоточив внимание на груди Джудит.
   От его осторожного прикосновения сосок мгновенно стал твердым, будто он запомнил испытанное ранее наслаждение и теперь только ждал его повторения. Алисдер с удовольствием поглаживал кожу вокруг соска, запоминая, какая нежная и шелковистая она на ощупь и как вздыхает при этом Джудит.
   Внезапно ее коленка коснулась чего-то невероятно твердого и длинного. Глаза у нее округлились, а Алисдер хитро улыбнулся.
   – Поцелуй меня, Ева, – проговорил он, накрывая ее губы своими.
   Она повиновалась. Это был короткий, почти мгновенный поцелуй, в котором страсти и тепла было не больше, чем в холодной снежинке.
   Алисдер усмехнулся. Черт возьми, ну и упряма же она! Он опять прильнул к ее губам и поцеловал со всей изголодавшейся за многие недели страстью. Губы его были одновременно мягки и тверды и отдавали морем. Они настойчиво раздвигали ее губы, стремясь открыть дорогу горячему языку. Джудит оставалось только держаться за его плечи и надеяться, что она не утонет. Однако уже через мгновение у нее все-таки появилось ощущение, что она тонет. В поцелуе Маклеода.
   Она не боялась его. У Джудит было достаточно времени, чтобы изучить Алисдера, узнать его. Она очень боялась одного – что не в состоянии испытать того, что Маклеод называл страстью. Ей казалось, что душа ее выжжена дотла и она уже не способна ничего почувствовать.
   И все же Джудит вздрагивала, когда Алисдер языком проводил по контуру ее губ, слизывая капельки воды. Ей было и жарко, и холодно.
   – Наши губы распухнут от поцелуев, Ева. Разве они не предназначены для того, чтобы любить и ласкать? – Голос Алисдера звучал приглушенно и хрипло. Он приподнял ее лицо за подбородок и притянул к себе. Язык его снова ворвался в ее рот.
   Он за талию притянул ее к себе, что было несложно – в воде Джудит почти ничего не весила, – и прижал к себе так, чтобы она почувствовала степень его желания.
   – Ты так прекрасна, Ева, – тихо проговорил он. – Ты совершенное творение Господа в это первое утро мироздания. – Он вновь поцеловал ее.
   В ответ Джудит издала непонятный звук, не удержалась и провела языком по его золотистой коже, ощутив вкус соли и тепла. Она обвила руками его шею и с наслаждением закрыла глаза.
   Алисдер прижал Джудит еще сильнее к себе, расправив по воде ее длинные волосы, словно играя с ними. Потом он намотал их на руку и оттянул ее голову назад. Когда лицо Джудит оказалось перед ним, он с жадностью прильнул к ее губам, окончательно лишая ее последней возможности к сопротивлению.
   Рука его скользнула вдоль живота вниз, пока не коснулась шелковистого треугольника волос, там, где сходятся бедра. Джудит вздрогнула, но Алисдер лишь сильнее привлек ее к себе, успокаивая. Пальцы его раздвинули теплую плоть и нашли то, что искали. Джудит была горячая и влажная, и Алисдер понял, что источник этой влаги не только море. Он немного приподнял Джудит и продвинул палец глубже, а потом начал медленно двигать им. Губы его нашли сосок и втянули его в рот.
   – Эта разница между нами самая восхитительная, Ева.
   Алисдер твердо стоял ногами на каменистом дне. Он немного отстранил от себя Джудит, и она почти легла на воду, поддерживаемая его сильными руками за бедра. Она невольно развела ноги в стороны. Тогда он притянул ее к себе и одним плавным движением вошел в нее.
   – Это самый бесценный дар Творца, милая Джудит, благодаря которому мы можем соединиться, дарить друг другу наслаждение.
   Одной рукой Алисдер удерживал Джудит за бедра, а другой приподнял ее голову и смотрел в лицо.
   Он заполнил ее до конца. Джудит ощущала в себе его горячую и твердую плоть, но при этом не испытывала даже намека на боль, которой опасалась. Когда она закрыла глаза, Алисдер перестал двигаться и дождался, чтобы она посмотрела на него. Джудит пронзал жар, исходящий от мужа, его серьезный и торжественный взгляд, страстный и сосредоточенный.
   Он двигался в ней не спеша, широко расставив ноги для устойчивости. Джудит охватил небывалый жар, она крепко обняла ногами его бедра, прильнув к Алисдеру так плотно, будто от этого зависела ее жизнь. Негромкий звук похожий на стон вырвался из ее приоткрытых губ. Он вышел из нее, чуть наклонился вперед и поцеловал их, его пальцы опять нырнули в заветное место между ее ног.
   Алисдер заскрежетал зубами, когда почувствовал, что она сама прижалась к нему. Губы Джудит распухли от поцелуев и приоткрыли, белоснежные зубы. Она часто-часто дышала, возбуждая его все больше.
   Он пытался думать о стрижке овец, о том, что надо починить крышу, и еще о миллионе ненужных и отвлекающих забот. Однако все мысли снова и снова возвращались к Джудит. Руки ее безвольно покоились на его плечах, пальцы ласкали его волосы на затылке, теплые, влажные губы касались ключицы. Иногда язык Джудит вырывался наружу и ласкал его кожу. Вода была ледяной, но тело Джудит горело, пламенем отдавали золотисто-каштановые волосы, раскраснелись щеки.
   Она провела по его губам влажным пальцем, и Алисдеру опять захотелось поцеловать ее. Он так и сделал, Джудит пошевелилась, отчего он едва не взорвался. Он застонал, не в силах оторваться от ее рта, и опять вошел в нее, заполняя собой. Джудит отозвалась тихим ответным стоном.
   Когда Алисдер оторвался от ее губ и свободно вздохнул, он чуть-чуть подвинулся в сторону берега, чтобы ноги Джудит тоже доставали до дна.
   Дрожа от холода, она склонила ему на плечо голову. Ей не было больно от близости с Маклеодом. И как это не похоже на все, что она знала раньше! Джудит не ожидала, что Алисдер способен на такую игру. Когда он, охваченный сладкой истомой, оторвался от нее, она вдруг непонятно почему рассердилась, ощутив странную пустоту. Джудит подумала, что теперь не сможет смотреть в сторону бухты не краснея.
   Алисдер вздохнул, зная, что Джудит не испытала экстаза. Черт побери, не женщина, а сплетение противоречий. У нее тело сирены и детская непорочность. Неужели их первая близость ничего в ней не изменила.
   Она посмотрела на него, словно удивляясь его внезапной усталости, затем перевела взгляд на берег, за его плечо. Алисдер заметил, как удивление на ее лице сменяется ужасом.
   Он обернулся посмотреть, чем вызвана такая перемена.
   На берегу собрался почти весь клан.

Глава 19

   Унижению Джудит не было предела.
   Алисдер только широко улыбнулся.
   Он вышел из воды с Джудит на руках, словно они и впрямь были Адамом и Евой. Собравшиеся на берегу, особенно мужчины, подмигивали в знак одобрения.
   – Им что, делать нечего? Уставились… – прошептала Джудит, припав лицом к груди Алисдера. Она попыталась сделать вид, что не слышит натянутого приветствия Малкольма и легкомысленного ответа мужа.
   – Доброе утро, бабушка! – прокричал он, увидев, как Софи с улыбкой покачивает головой.
   Джудит простонала что-то похожее на «О Боже!» и зарылась головой в подмышку Алисдера. Она плотно-плотно сжала веки в надежде, что еще мгновение – и она проснется в собственной постели, а все это окажется кошмарным сном.
   Софи с улыбкой смотрела, как ее полностью обнаженный внук несет по лестнице свою нагую жену. Прошлое Джудит не привело к катастрофе, напротив, сблизило этих двоих.
   Когда они вошли в комнату Алисдера, он опустил Джудит на пол. Она бросилась к кровати и накрылась одеялом. Спокойствие пришло к ней только после того, как она поняла, что надежно укрыта от посторонних глаз.
   – Ты настоящий варвар, Маклеод, – сердито проговорила она.
   – Вполне возможно, Джудит, – безмятежно ответил Маклеод.
   – Неужели надо иметь близкие отношения при свете дня, да еще на глазах у других?
   – Я отказываюсь брать всю вину на себя. Ты тоже не очень-то смотрела на берег, я прав? – Он повернулся, на его губах играла улыбка. Потом он начал умываться, не обращая внимания на то, что вода в кувшине была ледяная. – И потом, Джудит, мы не «имели близкие отношения», мы любили друг друга, – добавил он, глядя ей прямо в глаза. Он подошел к кровати, опустился на край и притянул ее к себе. – При свете дня или во мраке ночи, Джудит, стыдиться этого нечего.
   – Но в бухте, Маклеод?
   – Да, Джудит, и в бухте. Думаю, ты так боялась утонуть, что перестала бояться меня, так?
   Она посмотрела на него, и Алисдер понял, что угадал. Разумеется, Джудит не верила, что он дал бы ей утонуть, но тем не менее она была охвачена паникой, оттого что не чувствует под собой дна.
   По крайней мере сначала.
   Краска смущения залила ее лицо, и Алисдер подумал, что она никогда еще не выглядела прелестнее, чем сейчас. Мокрые пряди волос спутались и прилипли к лицу, губы распухли от поцелуев, кожа порозовела, хотя Алисдер точно не знал от чего – то ли от его ласк, то ли от смущения. Но сердце его радостно екнуло, когда он увидел, что в ее синих глазах больше нет страха.
   Она всего лишь сердилась на него.
   Он наклонился и крепко поцеловал жену. Она раскрыла губы навстречу поцелую и потом быстро отпрянула. Алисдер довольно усмехнулся.
   – Привыкай, Джудит, – тихо сказал он, – думаю, мы будем заниматься этим часто. А сейчас, – добавил он, вставая, – одевайся. У меня сегодня много дел, и я хочу, чтобы ты была все время рядом.
   – Занимайся своими делами без меня, Маклеод, у меня свои обязанности, – ответила она, вставая с кровати и заворачиваясь в простыню.
   – Нет, – возразил он, не переставая улыбаться. – Не сегодня. – Он не стал объяснять ей, почему хочет, чтобы она провела день рядом с ним: так ей некогда будет думать о том, что произошло утром.
   Она увидела упрямо вскинутый подбородок Алисдера и вздохнула.
   – Отлично, Маклеод, – произнесла Джудит ледяным голосом, – только ты не надейся, что я случайно споткнусь в зарослях вереска.
   – Джудит, твоя изобретательность восхищает меня. Как ты думаешь, овцы не будут против?
   Джудит искренне пожалела, что у нее под рукой не оказалось ничего, чем было бы можно швырнуть в мужа.
 
   У Джудит не оказалось времени испытывать унижение, оттого что все станут разглядывать ее после утреннего происшествия в бухте. Маклеод человек занятой, поспевать за ним оказалось для Джудит делом не простым, а уж времени на переживания совсем не осталось. Она чуть ли не бежала за ним по тропинке, стараясь не отставать, но Маклеод не замедлял шага и не ждал ее. Наконец она все-таки нагнала его, остановилась и подождала, пока он рассказывал мужчинам, как ухаживать за только что остриженными овцами. Первые несколько дней с них нельзя спускать глаз, ведь они лишились своей теплой шубы. В любой ранке, царапине мгновенно могли завестись паразиты, а Маклеод не хотел терять ни одной овцы. Она с Алисдером обошла прядильню, в которой сейчас никого не было, но не стала обсуждать причину, по которой женщины клана все еще отказывались прясть.
   Джудит последовала за Маклеодом в хижины рыбаков, которые располагались поодаль, в стороне от деревни. В воздухе остро пахло рыбой и морскими водорослями, разложенными вокруг для просушки.
   Некоторые члены клана смотрели на Джудит с негодованием, другие презрительно хмыкали. Маклеод делал вид, что ему все это абсолютно безразлично.
   На первый взгляд в его действиях не было ничего необычного, однако он то и дело на глазах у всех обнимал жену, знакомил ее с теми, кого она еще не встречала. И эти действия говорили о его намерениях яснее ясного, и Маклеода поняли все.
   Они встречались с ним взглядом поверх головы Джудит, или когда она отворачивалась. Не произнося ни слова, Маклеод ясно давал понять всем: она – его жена, и их отношение к ней – отношение к нему.
   Кто-то вспоминал сцену в бухте и с любопытством рассматривал Джудит в скромном платье, которое тщательно скрывало от назойливых взглядов ее фигуру. Вспоминали, как Маклеод нес ее на руках к замку, будто она ничего не весила. Впрочем, позволяли себе высказываться об этом, только когда хозяин был уже далеко, а его жена устремлялась за ним, стараясь не отстать. Кто-то припоминал сцену с англичанами, когда Джудит призналась, что она вдова английского офицера, и дивился поступкам Маклеода. Конечно, недовольство не высказывали вслух, так как слишком многие в деревне были обязаны своим выживанием Алисдеру.
   Джудит показалось странным, что они не встретили Фиону. Или у нее нет определенных обязанностей? Когда Джудит спросила об этом Алисдера, он только широко улыбнулся – уж не ревность ли горит в глазах жены, ярким румянцем играет на ее щеках?
   – Она уехала в Инвернесс, Джудит, навестить тетушку. А что, ты соскучилась?
   – Для незамужней женщины она пользуется большой свободой. Это заведено в Шотландии?
   – Мне жаль, что вы не подружились, – отозвался Алисдер, пропуская вопрос мимо ушей.
   Он не собирался обсуждать семейное положение Фионы. Их с Фионой родственные связи вовсе не означают, что он несет ответственность за ее моральные устои. Алисдер понятия не имел, кто отец маленького Дугласа, но он не осуждал женщину за то, что она родила без мужа. За последние несколько лет жизнь сильно потеснила жесткую, непреклонную мораль церкви. И пока действия Фионы не затрагивали Алисдера, хотя он знал, что ей-то как раз хотелось бы этого, его мало тревожили ее планы на будущее. Он не сомневался, что в конце концов она найдет человека, который охотно расплатится за ее услуги предложением жениться.
   – Подружились? – Джудит в изумлении уставилась на Алисдера. Как можно быть таким наивным?
   Алисдер опять улыбнулся, не удержался и подлил масла в огонь.
   – Она считает, что ты – малахольная, – проговорил он ровным голосом, ожидая вопроса. Поскольку он сказал по-шотландски, ждать пришлось недолго.
   – Что это такое?
   – Простофиля.
   – Я ей покажу «простофилю»! – возмутилась Джудит и решительно зашагала впереди Маклеода, сопя от злости.
   Он решил, что она бесподобна, когда сердится.
   Джудит подумала, что еще не встречала человека более удивительного, чем Алисдер. Он не сумел бы защитить ее от насмешек лучше, если бы завернул в одеяло и переносил с места на место. Держа ее весь день при себе, он показал всем, что его с женой связывают прочные узы. Она – не из их клана, и даже не с их земли. И честно говоря, не знает, сумеет ли когда-нибудь стать здесь своей. Но она принадлежит Маклеоду, и это сегодня осознал не только каждый член клана, но и сама Джудит. Как безоговорочно и великодушно принял ее в свою жизнь этот человек!
   Кто он?
   Он не похож на ее отца, чье презрение она чувствовала с самого раннего детства. Она подозревала, что Алисдер будет обращаться со своей дочерью так же нежно, как обращался с Дугласом. И на Питера муж-шотландец ничуть не похож, нежность Питера только прикрывала его слабости. Маклеод вовсе не старался казаться нежным, но его поступки за последние дни доказали, что он может проявить доброту и сострадание. Он не похож на Энтони, который с чудовищной жестокостью действовал шпагой и с такой же жестокостью обращался с Джудит. А ведь Маклеод тоже сражался и выжил, хотя многие погибли на поле брани. Он кричал на нее, часто сердился, но он же и прижимал ее к груди, чтобы успокоить. Он умен, обаятелен, терпелив и в то же время язвителен, резок и зол.
   Он сказал ей, что она прекрасна…
   К вечеру Джудит понимала мужа не лучше, чем на рассвете. Когда они вернулись в Тайнан, уже наступила ночь, а с ней пришел и вопрос: что сейчас произойдет?
   Алисдер замечал взгляды, которые бросала на него Джудит, когда думала, что он не смотрит на нее. Он видел, как сдвигались ее брови, как морщился нос. Его ничуть не удивило, что ее унижение растаяло как дым. После всех миль, что они прошагали за день, кроме усталости, вообще ничего не чувствовалось.
   Джудит с беспокойством вглядывалась в небо, словно старалась задержать наступление ночи, и неуверенно вошла во внутренний двор замка.
   Алисдер понял, что избавить Джудит от страха можно единственным способом. Он ведь испытывал подобное, когда вернулся домой к разоренному очагу, к сильно поредевшему клану. Тогда он осознал, что невозможно жить дальше так, как жил он раньше. Вернувшись в Тайнан, Алисдер решил: чтобы смириться с прошлым, надо изменить настоящее. Каждая комната в замке вызывала воспоминания, и он сознательно не стал использовать их так, как они использовались раньше. Он и близко не подходил к покоям, которые занимал вместе с Анной. Не сидел больше у камина в главном зале, как бывало, с отцом и старшим братом. Не использовал по назначению и обеденный зал, где в прошлом вся семья собиралась за ужином и завязывались жаркие беседы. Он даже перестал пользоваться дверью, выходящей к морю, которой часто пользовался в детстве.
   Он постарается никогда не возвращать Джудит в прошлое. Страх ее расцветал в безмолвии, но он покажет ей, что слова способны излечивать. Она боялась наказания за свои чувства, следовательно, он должен поощрять даже самые неприметные их проявления. Надо доказать ей, что все, что вызывает у нее неловкость, на самом деле совершенно естественно. Все, к чему Джудит привыкла в прошлом, больше не должно повториться, пообещал он себе.

Глава 20

   Шлюшка в Шотландии.
   Улыбка на его лице вовсе не означала веселое расположение духа Беннета Хендерсона. За прошедший год его однополчане поняли это хорошо.
   Просто великолепно, что она здесь, думал он. И как похоже на нее – найти себе покровителя. Она не из тех, кто легко сдается, это признавал даже Беннет. Именно по этой причине он овладевал ею с особым наслаждением. Беннету всегда хотелось смеяться, когда он знал, что одолел ее, сломил, победил ярость в ее глазах, заставил бояться.
   Она опять расхрабрилась.
   Что ж, он оставит ее ненадолго в покое, пусть думает, что она в безопасности, пусть считает, что шотландец в состоянии защитить ее, пусть поверит, что Беннет не думает о возмездии. И только потом, когда у нее появится надежда, когда она перестанет бояться, он появится снова.
   Возможно, тогда он познакомит однополчан с новым развлечением, покажет им, какое сокровище скрывают эти безлюдные холмы и вересковые заросли.
   А до тех пор ему до боли необходима другая женщина, которая удовлетворяла бы его до возвращения Джудит. Временная замена, только и всего, чтобы унять похоть, пока его разум предвкушает возвращение Джудит.
   Джудит.
   Он ее ждет не дождется.

Глава 21

   За весь день Маклеод не сказал ей и двух слов, а сейчас вдруг разговорился!
   Джудит перевернулась на другой бок, однако не только слова Алисдера, но даже звук его голоса невольно привлекал внимание. Она подумала, что голос его очень звучен и соблазнителен, несомненно, это результат долгих тренировок. Она взбила подушку и подвинула ее к краю кровати. Без толку. Маклеод слишком большой, а кровать слишком мала. Каждый раз, когда она отодвигалась, он следовал за ней.
   Она крепко зажмурила глаза, пытаясь в очередной раз уснуть, но свет горящих, по настоянию Алисдера, свечей на ночном столике мешал. Наконец, не выдержав, Джудит повернулась к мужу:
   – Маклеод, ты угомонишься когда-нибудь? Или ты сверхчеловек и можешь обходиться без сна?
   Алисдер притянул ее к себе, и Джудит шумно вздохнула. Она бы предпочла спать отдельно, но Алисдер запретил ей возвращаться в комнату, которую она занимала раньше.
   – Джудит, – посетовал он, – ты совсем не слушала меня? А я-то был уверен, что ты внимаешь каждому моему слову.
   – Я не желаю говорить об этом, Маклеод.
   – Алисдер, – тихо поправил он.
   – Отлично, Алисдер. Я не желаю говорить об этом. – Она отвернулась, увидев, что он хочет поцеловать ее.