Рей Кимберли. Изумрудный остров

   – Это я уже знаю, – нетерпеливо перебила отца Мэри. – Если у нее нет мужа, почему ты на ней не женишься, чтобы Роззи навсегда осталась с нами?
   – А почему ты хочешь, чтобы Роззи осталась?
   – С ней весело, у нее я могу спросить то, что никогда не спрошу у тебя...
   – Это о чем же? – недовольно спросил отец.
   – У девочек могут быть свои секреты, – лукаво ответила Мэри.
   – У девочек не может быть секретов от отца! – чуть обиженно сказал Эван.
   – Пап, ты же обещал мне сказать, почему Роззи не может остаться с нами!
   – Я тебе ничего подобного не обещал, маленькая хитрюга! – возмутился Эван. – Зачем тебе Роззи, ведь до знакомства с ней мы отлично жили вдвоем?
   – Она хорошая, и очень мне нравится. Она ведь и тебе нравится, – уверенно сказала Мэри.
   – Да, мне нравится Роззи, но это вовсе не повод, чтобы... – Эван запнулся, не зная, как выразить свою мысль.
   – Не повод чтобы что? – не унималась Мэри. – Чтобы жениться на ней?
   – Господи, Мэри, ну что ты такое говоришь?!
   – Я слышала, что такому мужчине, как ты, нельзя пропадать в одиночестве.
   Роззи улыбнулась, услышав, как крякнул обескураженный Эван.
   – Интересно, где же ты это слышала? – спросил он у дочери.
   – Зачем тебе это знать, папа? – невинным голоском поинтересовалась Мэри.
   – А разве я один? – быстро нашелся Эван. – У меня ведь есть ты!
   – Я – совсем другое дело, – важно сказала девочка. – Тебе нужна женщина, которая бы заботилась о тебе, да и обо мне. Такая, как Роззи. Она ведь о нас заботится. И мне очень нравится, как она готовит.
   – Значит, я готовлю плохо? – немедленно обиделся Эван.
   – Папа, ну ты же не можешь не признать, что ужин сегодня был очень вкусным!
   Роззи прыснула в кулачок, представив, какое сейчас у Эвана выражение лица.
   – Так почему ты на ней не женишься? – настаивала девочка.
   – Во-первых, Роззи может быть против, а во-вторых...
   – Я с ней поговорю, – перебила отца Мэри.
   – ...а во-вторых, – продолжил Эван, – для того чтобы жениться, нужно чувствовать друг к другу кое-что, о чем маленьким девочкам знать не положено.
   – Это ты про любовь?
   – Роззи права, ты слишком много читаешь!
   – В общем, ты не хочешь на ней жениться! – с огорчением резюмировала Мэри.
   – А это не ваше дело, маленькая леди!
   – Значит, хочешь!
   – Все, Мэри, ложись спать, – строго сказал Эван, – меня очень утомил этот разговор.
   – Папочка, ты только не обижайся, ты самый замечательный на свете, но без мамы мне очень плохо.
   – Мне тоже очень плохо без нее, милая. Но у меня есть ты, а у тебя есть я. Разве этого мало?
   – С Роззи нам было бы лучше.
   – Мэри, ты опять за свое? – строго спросил Эван.
   – Но ведь это правда!
   – Хорошо, если ты не желаешь прислушаться ко мне, подумай хотя бы о самой Роззи. Разве будет честно просить ее остаться с нами? Ей нужно создать свою семью, родить ребенка, да и работа значит для нее много. А ведь если она останется с нами, ей придется совершенно изменить свою жизнь. Ухаживать за тобой, за мной, жить вдали от родных. Роззи добрая и отзывчивая, и, если я скажу, что нам без нее будет очень плохо, она расстроится и, конечно, останется. Но разве она будет счастлива?
   – Мне кажется, она была бы счастлива... – пробормотала Мэри. – Выключай свет, я буду спать.
   Роззи бесшумной тенью скользнула вниз по лестнице. Когда Эван вошел в гостиную, Роззи уже сидела возле столика с шахматами и механически помешивала ложкой остывший чай. Роззи подняла взгляд на Эвана и удивилась: наверное, впервые с момента их знакомства Эван смотрел на нее откровенно оценивающе.
   – Что-то случилось? – робко спросила Роззи.
   – Нет, все в порядке. Просто ты вновь оказалась права.
   – В чем на этот раз? – поинтересовалась она, пытаясь улыбнуться.
   – Моя дочь выросла. – Эван огорченно вздохнул и упал в кресло.
   – Ну не настолько, чтобы делать из этого трагедию! – успокоила его Роззи.
   – Не настолько, но она начала задумываться о вещах, которые недоступны ее пониманию.
   – Откуда ты знаешь, что ей доступно, а что нет? Я даже боюсь представить, что с тобой будет, когда Мэри лет через восемь-десять сообщит тебе о свидании с кем-нибудь!
   – Боюсь, сейчас ее больше волнуют мои свидания. – Эван невесело усмехнулся. – Знаешь, после смерти Джуди я ни с кем не встречался, я даже представить себе не мог, что в моей жизни может появиться другая женщина.
   – Это нормально, Эван. Всегда нелегко терять родного человека, а ты очень любил Джуди. – Роззи изо всех сил старалась не выдать голосом обуревающих ее чувств. Ну почему ей становится больно от одной только мысли о женщине, которая погибла пять лет назад?!
   – Да, я очень любил ее. Я, наверное, старомоден, а может быть, просто глуп, но попытка свести близкое знакомство с женщиной казалась мне изменой Джуди, изменой ее памяти. Ты понимаешь, о чем я, Роззи?
   Она опустила глаза, но все же кивнула. Да, она понимала, что имеет в виду Эван, слишком хорошо понимала, и от этого ей было вдвойне больнее.
   – Иногда мне кажется, что, если бы я поймал террористов, устроивших тот взрыв, я бы убил их своими руками. – В голосе Эвана слышалась злость, щедро приправленная отчаянием.
   Сердце Роззи сжалось от боли и сочувствия. Ей хотелось подойти к Эвану, обнять его, приласкать, научить его плакать и быть при этом сильным. Но ведь он не позволит ей приблизиться к нему! Никогда.
   – Если честно, когда я пригласил тебя на свидание, я просто хотел попробовать завязать отношения с женщиной. Я и сам понимаю, что Мэри нужна мать, а мне жена. Но я не имею права взваливать на женщину такой груз. Все же я не лучший из мужей.
   Неправда! – хотелось крикнуть Роззи. Неправда! Ты самый лучший, самый добрый, самый надежный! Но она молчала, продолжая размешивать холодный чай.
   – Что-то я совсем раскис, – усмехнулся Эван. – Думаю, мне лучше отправиться в постель. Завтра будет трудный день. Спокойной ночи, Роззи.
   – Спокойной ночи, – отозвалась она, надеясь, что Эван не заметит предательской дрожи в ее голосе.
   Когда за Эваном закрылась дверь, Роззи подошла к окну и замерла, уставившись в одну точку. Неизвестно, сколько она так простояла, но из задумчивости ее вывел едва слышный настойчивый стук. Роззи приблизила лицо к стеклу и, увидев Девлина, вздрогнула и прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать.
   Девлин жестами велел ей выйти на улицу. Роззи отчаянно замотала головой, представив, что подумает Эван, если вдруг спустится за стаканом воды и увидит ее в столь поздний час выходящей из дома или, наоборот, входящей с улицы. Но Девлин продолжал настойчиво жестикулировать, и Роззи поняла, что ей придется подчиниться его требованиям. Она прислушалась: в доме тишина, Эван и Мэри, судя по всему, крепко спят в своих спальнях. Осторожно отомкнув замки, Роззи открыла дверь и вышла во двор.
   – Ну наконец-то! – воскликнул Девлин.
   – Почему ты утаил от меня, что некоторые ваши теракты стали причиной смерти невинных людей? – выпалила Роззи.
   Девлин изменился в лице, но быстро взял себя в руки и совершенно спокойно ответил:
   – Неправда! Мы тщательно планируем свои акции. А те, где погибли люди, англичане сами устроили. В целях провокации, чтобы опорочить наше правое дело!
   Роззи покачала головой.
   – Ты не веришь мне? – удивился Девлин.
   – Ну как в это можно поверить? – недоуменно спросила Роззи. – Разве может государство жертвовать жизнями своих граждан? Это противоестественно!
   – А как же война?
   – Война – совсем другое дело, – отрезала Роззи. – А тут погибли дети!
   – Неужели ты думаешь, что в Белфасте, ирландском городе, не было ирландцев? – Девлин горько усмехнулся. – Насколько я знаю, там ирландцев погибло больше, чем англичан.
   – Это ужасно... – прошептала Роззи и всхлипнула. – Ну почему кто-то должен погибать, чтобы остальным было хорошо?!
   – Не плачь, маленькая! – Девлин нежно обнял ее. – Мы ведь стараемся сделать так, чтобы никто не страдал. Ты уже говорила с Адамсоном о субботе?
   Роззи помотала головой, радуясь, что выступивший на щеках румянец надежно скрывает темнота. Она и думать забыла о поручении Девлина!
   – Почему? – строго спросил он, сразу же отодвигаясь от Роззи. Между ними словно выросла стена.
   – Не было подходящего момента, – пробормотала она.
   – Постарайся найти этот момент, – посоветовал Девлин. – У тебя осталось всего два дня. Если ты не поговоришь с ним, труды многих людей пойдут насмарку. А ведь они еще и рисковали своими жизнями!
   – Да, я понимаю, – прошептала Роззи.
   – Надеюсь, ты действительно поняла. Ты же не хочешь подвести меня, не так ли, Роззи?
   – Конечно нет!
   – Вот и отлично. Главное, помни: надо любой ценой задержать Адамсона дома. Любой.
   Девлин взял двумя пальцами подбородок Роззи и повернул ее голову так, чтобы свет от садового фонаря падал ей на лицо.
   – Надеюсь, ты все же справишься с поставленной задачей. Мне бы очень не хотелось терять тебя, Роззи, – многозначительно добавил он.
   Она вздрогнула и кивнула, не желая уточнять, что имеет в виду Девлин.
   – Телефон ты помнишь. Пока.
   Неожиданно для Роззи Девлин прильнул к ее губам страстным поцелуем. Роззи даже застонала тихонько от удовольствия и боли: напор Девлина слишком сильным. Но вот он отпрянул, и Роззи покачнулась, словно пьяная.
   Девлин больше не сказал ни слова, лишь улыбнулся и растворился в ночной темноте.
   Роззи еще немного постояла на улице, зябко обнимая себя руками, а потом вернулась в дом. Она вдруг поймала себя на том, что потирает подбородок – будто пальцы Девлина оставили несмываемый отпечаток.
 
   Роззи брела по какому-то мрачному и сырому подземелью. Длинные коридоры путались, словно клубок змей, и переходили один в другой. Роззи была совершенно одна в кромешной темноте. Под рукой она ощущала каменную кладку, покрытую чем-то осклизлым. Она чувствовала запах разложения, а под ногами хрустели чьи-то косточки.
   Где-то вдалеке капала вода, и Роззи решила идти на этот звук. Но, как только она приближалась, коридор резко сворачивал и звук воды в который раз удалялся.
   Роззи выбилась из сил, в горле у нее пересохло, перед глазами расцветали яркие круги, но она упорно шла вперед, боясь остановиться хоть на минутку. Вдруг звук воды стал близким, и где-то далеко впереди забрезжил чуть зеленоватый свет, какой иногда испускают гнилушки.
   Чем ближе Роззи подходила к источнику, тем сильнее становился запах гнили и разложения. Роззи уже не была уверена в том, что ей следует идти дальше, но что-то толкало ее в спину, и на негнущихся ногах она шла к гнилостному свету и отвратительному запаху.
   И вот она в огромном сводчатом зале с озером посередине. Роззи почувствовала, что это сердце страшного лабиринта, именно сюда вели все ходы, и у нее просто не было шанса выйти куда-нибудь, кроме этого огромного, освещенного зеленоватым светом гнилушек зала.
   Роззи несмело приблизилась к черной глади озера, по которой мерно расходились круги, и отшатнулась от ударившего в нос ужасного запаха разложившегося трупа. Но все та же зловещая сила заставила ее наклониться к воде.
   Она хотела закричать, но не было сил. В воде отражалось ее распухшее, покрытое язвами лицо. Роззи принялась ощупывать его и почувствовала, как под пальцами лопаются гнойные пузыри. Она хотела отступить от озера, чтобы больше не видеть своего лица, но не смогла сделать и шагу.
   И вдруг ее черты начали расплываться, и на их месте проступали новые. Еще секунда – и Роззи узнает этот высокий открытый лоб, эти холодные серые глаза, смотрящие так надменно, эти узкие губы, сложившиеся в язвительную усмешку...
   Неожиданно вода вспенилась, и чьи-то сильные руки схватили Роззи за шею.
   Бледный словно утопленник, Девлин тянул ее к себе, на дно. Роззи сопротивлялась, но черная гладь воды была все ближе и ближе. Обессиленная, Роззи могла лишь тихо скулить от ужаса.
   Чьи-то теплые нежные руки уже схватили ее с другой стороны и медленно поднимали из темного лабиринта – к свету, к теплу, к жизни.
   Роззи проснулась и рывком села на постели.
   Рядом сидел Эван и обеспокоенно смотрел на нее. Теплая и ласковая рука Эвана лежала на ее плече. Роззи тяжело дышала и не слишком хорошо понимала, где она находится. Но как хорошо, что рядом Эван!
   Она закрыла глаза и расплакалась. Эван осторожно обнял ее и прижал к себе.
   – Не плачь, тебе просто приснился кошмар, – ласково обнимая Роззи, приговаривал Эван. – Ничего страшного нет, это сон, просто сон, и, как и всякий сон, уже через пару дней ты его забудешь. Не нужно плакать.
   Роззи всхлипнула и отстранилась от Эвана. Она смотрела в его теплые карие глаза и видела в них солнце, нежное майское солнце. Роззи забыла о кошмаре, она видела только эти чудесные глаза – такие манящие, такие притягательные, такие родные.
   Медленно, очень медленно Эван приблизился к ней и осторожно прикоснулся губами к ее губам. Роззи вздрогнула, но не отстранилась. Губы ее мелко подрагивали, а на ресницах еще не высохли слезинки.
   Сладость клевера и свежесть морского ветра были в этом поцелуе, тепло солнца и нежное прикосновение прохладного ручья. В этом поцелуе было все, что Роззи так долго искала и чего так долго ждала.
   Рука Эвана скользнула по шелку ночной сорочки и коснулась напряженного соска. Роззи чуть слышно выдохнула и подалась навстречу этой ласке. Губы их разъединились, и Эван покрыл поцелуями шею Роззи. Она прошептала что-то невнятное и откинулась на мягкие подушки.
   Его нежные руки были везде, его губы ласкали каждый сантиметр ее трепетного тела. Они сплетались в древнем танце страсти, то сливаясь в единое целое, то разрываясь на тысячи трепещущих в ожидании ласки частиц.
   Их мир превратился в сверкающий шар страсти и желания, этой ночью они были так близки, как только это возможно между мужчиной и женщиной.
   Остаток ночь Роззи спала словно младенец, надежно укрытая сильной рукой Эвана.
 
   Утром она проснулась в одиночестве. О том, что эта чудесная ночь не была еще одним сном, говорили лишь смятые простыни и запах Эвана – самый прекрасный запах на свете.

11

   Этим утром она особенно долго собиралась, прежде чем спуститься вниз. Роззи не знала, как ей разговаривать с Эваном и что делать. Она лишь надеялась, что Эван уже уехал на работу и испытание будет отложено до вечера.
   Но когда поняла, что причесывается уже полчаса, Роззи со вздохом отложила расческу и открыла дверь спальни. Не успела она выйти в коридор, как на нее сразу же налетел маленький торнадо: Мэри – в длинной ночной рубашке, с развевающимися рыжими волосами – обхватила руками талию Роззи и крепко к ней прижалась.
   – Доброе утро, Роззи!
   – Кто тебе разрешил вставать? – грозно спросила Роззи. – Доброе утро, Мэри.
   – Ты же сама сказала, что, как только я почувствую себя лучше, я сразу же смогу встать. Мне очень хочется на улицу, Роззи, ты ведь мне разрешишь?
   – Сегодня – нет, – твердо сказала Роззи.
   – Ну вот, а говорила, что мне нужен свежий воздух... – протянула огорченная Мэри.
   – Ты подслушивала мои разговоры с твоим отцом? – сурово спросила Роззи.
   Мэри пожала плечами.
   – Надо же мне быть в курсе того, что творится дома.
   Роззи оставалось лишь надеяться, что этой ночью девочка спала крепко и не слышала звуков, доносившихся из спальни Роззи.
   – А что у нас на завтрак? – спросила тем временем Мэри.
   – Каша с теплым молоком – для тех, кто все еще в ночной рубашке и с нечищеными зубами.
   – А для тех, кто умылся и оделся? – поинтересовалась девочка.
   – Для них твой папа готовит омлет.
   – Откуда ты знаешь? – подозрительно глядя на Роззи, спросила Мэри.
   Роззи рассмеялась и погладила ее по голове.
   – Мой нос подсказал! Но это блюдо только для умытых и одетых девочек.
   – Я сейчас! – воскликнула Мэри и убежала.
   Очень живой и подвижный ребенок, умилилась Роззи, стараясь не думать о том, что сейчас ей предстоит пережить в кухне: судя по доносящимся оттуда звукам, Эван еще дома.
   Роззи тяжело вздохнула и принялась спускаться по лестнице. Когда она вошла в кухню, Эван сделал вид, что крайне увлечен тостером.
   – Все время заедает! – преувеличенно рассерженно воскликнул он.
   – Доброе утро, – поздоровалась Роззи.
   – Я уже приготовил омлет и хотел сделать тосты, но эта проклятая машина просто издевается надо мной!
   – Знаешь, а Мэри уже встала, – сказала Роззи, присаживаясь к столу.
   Эван нахмурился.
   – Все же встала! Она мне утром заявила, что уже здорова. Но я сказал, что это решать только тебе.
   – Ты правильно сделал. – Роззи задумчиво кивнула. – Ей все же еще не стоит переутомляться.
   – А как там твои дела с наследством? – поинтересовался Эван, лишь бы не молчать.
   Роззи было ужасно жаль, что их дружеские отношения теперь оказались под угрозой. Раньше они могли долго находиться рядом и не говорить ни слова, а теперь молчание стало каким-то натянутым, неловким...
   – Я теперь полноправная владелица не только дома, но и лесопилки. Кстати, на лесопилку стоило бы съездить... Как же я не подумала об этом раньше! – воскликнула Роззи и даже в ладоши захлопала – столь удачной ей показалась собственная мысль. – Почему бы нам троим не съездить в субботу посмотреть на мою собственность в Ирландии?
   – Ты имеешь в виду лесопилку? – на всякий случай уточнил Эван.
   – Конечно! Она расположена где-то в двух часах езды от Дублина. У меня есть точный адрес, но сама я место вряд ли найду. Адвокат уверял, что там вокруг чудесные леса. Мы могли бы взять еду, пледы и провести весь день на природе. Тем более что Мэри необходим свежий воздух.
   – А ей не опасно еще ездить на пикники? – засомневался Эван, хотя Роззи видела, что идея ему нравится.
   – Нужно будет ее одеть соответствующе. Но мне кажется, теплое солнце, свежий воздух и новые впечатления принесут ей гораздо больше пользы, чем постельный режим и бульон.
   Впервые за все утро Эван улыбнулся, и все же улыбка его была какой-то вялой.
   – Может быть, теперь, когда Мэри выздоровела, мне стоит вернуться в свой дом? – понизив голос из опасения, что девочка ее услышит, спросила Роззи.
   – Нет-нет! – запротестовал Эван. – Вдруг случится рецидив?
   – Я думаю, что рецидива не будет, – уверенно сказала Роззи и посмотрела Эвану в глаза. – Мне кажется, что в этой ситуации мне лучше вернуться домой. Не волнуйся, я буду каждый день навещать Мэри.
   – Но, Роззи, ей будет плохо без тебя, она ведь так к тебе привязалась!
   – Ты же понимаешь, что мне все равно придется уехать. Пусть Мэри отвыкает от меня постепенно, – рассудительно сказала Роззи, хотя сердце ее разрывалось от боли.
   – Всего одну неделю! – взмолился Эван. – Не ради Мэри, ради меня. А потом ты вернешься куда хочешь...
   Роззи с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.
   – Хорошо, – пробормотала она. – Я остаюсь.
   – Я рад. – Эван широко улыбнулся. – Ну где же Мэри? Омлет сейчас остынет!
 
   За завтраком Роззи и Эван были предупредительно вежливы, и Мэри только удивленно хлопала ресницами, глядя на них.
   Когда Эван уехал на работу, Роззи велела Мэри снова лечь в кровать, почитала ей сказку, а потом занялась генеральной уборкой – когда она занималась физическим трудом, ей лучше думалось. А эта ночь дала ей слишком много поводов для размышлений.
   Что бы сказал Джейсон, если бы узнал, насколько сильно я разнообразила свою жизнь? – вытирая пыль с полок, подумала Роззи. Все же было бы лучше, если бы я сегодня же покинула этот дом. Я ведь вижу, что Эвану тяжело теперь со мной общаться. Да и мне непросто. Как себя с ним вести, что делать, что говорить? Как же все запуталось!
   Она тяжело вздохнула и покосилась на телефонный аппарат.
   Может быть, позвонить Девлину и сказать, что я выхожу из игры?
   Но Роззи тут же отмела эту мысль.
   Это не игры. И я не могу просто взять и все бросить. Девлин поверил мне, поверил в меня. Он ведь живет своей идеей, он хочет, чтобы на его земле царил мир, чтобы дети могли говорить на языке своих предков, чтобы люди могли петь свои песни, танцевать свои танцы, отмечать свои праздники. Это ведь не много, совсем не много. Девлин готов отдать жизнь за свободу Ирландии, готов пожертвовать своим счастьем. Ведь чего проще вдвоем уехать ко мне в Бостон! Но я никогда не решусь предложить ему это. Никогда.
   Роззи подошла к комнате Мэри и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука, вероятно девочка уснула. Роззи осторожно открыла дверь и вошла в спальню.
   Косой луч солнца падал на рыжие волосы Мэри, и ребенка словно окутывало золотистое сияние. Как она была похожа на ангела в этот момент!
   Рискуя разбудить девочку, Роззи, поддавшись порыву, наклонилась к ней и поцеловала в лоб.
   Девочка улыбнулась и что-то пробормотала во сне.
   Роззи еще немного полюбовалась спящим ребенком и вышла из комнаты. Она долго не решалась войти в кабинет Эвана, воспоминания о странном приступе ревности к фотографии Джуди не давали Роззи покою.
   Роззи села в кресло Эвана и задумчиво посмотрела на смеющуюся Джуди.
   Мэри уже сейчас очень похожа на мать, подумала Роззи. Если сходство сохранится, Мэри вырастет красавицей. Вот только ей будет нелегко понять, как следует распорядиться этим даром, без надежной и любящей женщины рядом. А если бы Эван предложил мне остаться, согласилась бы я?
   Роззи не знала ответа на этот вопрос или просто не решалась честно ответить, а лгать она не привыкла.
   – Тебе очень повезло с мужем и дочерью, – пробормотала она, обращаясь к портрету.
   Луч солнца упал на фотографию, и Роззи показалось, будто Джуди ей улыбнулась, совсем как маленькая Мэри в спальне.
   – Да, вы очень похожи. Но эти улыбки ни к чему! – решительно сказала Роззи. – У меня есть дело, и, как только я его сделаю, я исчезну из их жизни навсегда. Это будет лучшее, что я смогу для них сделать. Я буду рядом с Девлином, буду помогать ему во всем, и в этом найду свое счастье, если мне вообще суждено стать счастливой.
   Роззи решительно встала и принялась наводить порядок в кабинете.
 
   Мэри скривилась и с отвращением посмотрела на стакан.
   – А мне обязательно пить теплое молоко?
   – Обязательно, – ответила Роззи.
   – А почему нельзя пить холодное молоко? – допытывалась Мэри.
   – Потому что надо пить теплое!
   Мэри, удивленная резким тоном Роззи, уставилась на нее огромными карими глазами.
   Совсем как глаза Эвана! – подумала Роззи, и ее сердце пропустило один удар.
   – Ты же не хочешь вновь заболеть? – обняв Мэри, уже мягче спросила она.
   – Конечно нет! Я теперь хочу быть здоровой!
   – А раньше хотела быть больной? – удивилась Роззи.
   – Я не хотела, папа хотел. Тогда он мог мной командовать, держать меня дома.
   – С чего ты это взяла?! – изумленно глядя на Мэри, спросила Роззи.
   – Ну это же так просто! – Мэри закатила глаза, явно не понимая, почему такая умная женщина, как Роззи, не понимает простых вещей! – Папа хотел, чтобы я всегда была дома, чтобы он мог следить за мной, ведь в школе со мной может случиться все, что угодно!
   – Интересно что же? – Роззи усмехнулась. – И я, и мой брат учились в школе, и ничего с нами не случилось. А мой племянник каждое утро с удовольствием ходит в школу и даже часто остается после уроков в разных кружках, а то просто заигрывается с приятелями до темноты.
   – Ты можешь повторить все это папе? – попросила Мэри. – Я пыталась сказать ему, что очень хочу в школу, но он не стал меня слушать. А тебя он послушает.
   – Почему же это? – Роззи с трудом сдерживала улыбку.
   – Потому что ты ему нравишься. Он смотрит на тебя так же, как смотрит на фотографию мамы.
   Роззи удивленно приподняла брови: такого ответа она не ожидала.
   – Хотя нет, – подумав, сказала Мэри, – когда он смотрит на маму, он всегда плачет, а когда смотрит на тебя – смеется.
   – Очень мило! – Роззи старательно притворилась обиженной. – Значит, я выгляжу смешной?
   – Нет, что ты! Просто с тобой весело. Всегда весело.
   – Вот такой домашний клоун, – вздохнув, сказала Роззи. – Ты молоко-то пей.
   Мэри вздохнула.
   – А я надеялась, что ты не заметишь.
   – Я все вижу. Хочешь тост с сыром?
   – Папа починил тостер?
   – Просто твой папа при всех его многочисленных достоинствах не умеет пользоваться бытовой техникой, – фыркнула Роззи.
   – А ты умеешь?
   – Конечно. Я даже разбираюсь в двигателях машин! – похвасталась Роззи.
   Мэри открыла рот от удивления.
   – Мой старший брат – большой любитель всяческой техники, так что барахлящий мотор меня не испугает, – пояснила Роззи. – Ты допила молоко?
   Девочка кивнула и продемонстрировала ей пустой стакан.
   – Вот и отлично! – Роззи довольно кивнула. – А теперь быстро наверх и постель.
   – Ты посидишь со мной?
   – Только если ты пообещаешь уснуть.
   – Обещаю! – торжественно сказала Мэри и широко зевнула.
   – Когда зеваешь, рот нужно прикрывать ладошкой, – наставительно заметила Роззи, – но меня радует, что ты зеваешь, значит, действительно хочешь спать. Быстро наверх.
   Мэри побежала по лестнице, Роззи пошла за ней. Когда она вошла в спальню, Мэри уже лежала в кровати, укрывшись одеялом до подбородка. Роззи присела на краешек кровати.
   – Ты всегда такая послушная? – спросила она.
   – Но ведь я хочу тебе понравиться!
   – Ты мне и так очень нравишься.