Он подмигнул капитану.
- Ты сегодня в хорошем расположении духа, сержант.
- Не отрицаю, капитан.
- Спасибо, что не называешь меня выборщиком, а то уж очень действует на нервы.
- Я сегодня такой довольный, капитан, потому что мы, наконец, сможем сойти с этого чертова корабля. Ненавижу воду. Мне от нее просто-таки худо становится.
- Пуленепробиваемый сержант Альбрехт боится воды? Вот уж никогда бы не подумал.
- Да нет, и, уж пожалуйста, не повторяй - я не боюсь, просто… укачивает.
- Разумеется.
- Я солдат, капитан, и привык не упускать маленькие удовольствия.
Стефан поднял бровь.
- Объятия красавицы и возвращение с корабля на твердую землю - неужто все едино? Видимо, что-то из этого ты делаешь неправильно, старик.
- Старик? Ты что, думаешь, раз нацепил этот щегольской тесак, то я не смогу при необходимости вбить тебе в голову хоть немного здравого смысла?
Стефан рассмеялся и хлопнул сержанта по плечу.
- Что делать, раз уж иначе со мной нельзя, старик.
Глава 2
Глава 3
Глава 4
- Ты сегодня в хорошем расположении духа, сержант.
- Не отрицаю, капитан.
- Спасибо, что не называешь меня выборщиком, а то уж очень действует на нервы.
- Я сегодня такой довольный, капитан, потому что мы, наконец, сможем сойти с этого чертова корабля. Ненавижу воду. Мне от нее просто-таки худо становится.
- Пуленепробиваемый сержант Альбрехт боится воды? Вот уж никогда бы не подумал.
- Да нет, и, уж пожалуйста, не повторяй - я не боюсь, просто… укачивает.
- Разумеется.
- Я солдат, капитан, и привык не упускать маленькие удовольствия.
Стефан поднял бровь.
- Объятия красавицы и возвращение с корабля на твердую землю - неужто все едино? Видимо, что-то из этого ты делаешь неправильно, старик.
- Старик? Ты что, думаешь, раз нацепил этот щегольской тесак, то я не смогу при необходимости вбить тебе в голову хоть немного здравого смысла?
Стефан рассмеялся и хлопнул сержанта по плечу.
- Что делать, раз уж иначе со мной нельзя, старик.
Глава 2
Улкжар Охотник за Головами ударил норскийца по шее обоими мечами, справа и слева. Лезвия встретились, и голова покатилась наземь. Он вытер мечи о плащ поверженного врага, поднял голову за волосы и повернулся, демонстрируя трофей.
- Я - Улкжар из рода Скелингов! - проревел он, переводя холодные голубые глаза с одного лица на другое. - Я - Охотник за Головами! Я ваш вождь! Так будет со всяким, кто посмеет пойти против меня!
Высокий норскиец шел, проталкиваясь сквозь медленно редеющую толпу. Он сел на большой камень, положил трофей рядом и достал из кожаного мешочка тонкую иглу из китовой кости и нить из медвежьего сухожилия. Смочив кончик нити слюной, он продел ее в игольное ушко и принялся зашивать рану на боку. Когда нить прошла сквозь живую плоть, он задержал дыхание, потом повторил движение снова и снова, пока не закончил. Он аккуратно завязал узел, откусил остаток нитки и стер кровь кусочком мягкого меха.
Оставалось честно признать, что после поражения, нанесенного Хротом, на него постоянно покушались соплеменники, прежде твердо уверенные в его непобедимости. Он тоже когда-то в это верил и вот теперь потерял авторитет, и на него смотрели просто как на человека, которого можно превзойти. Он себе постоянно напоминал, что принадлежит к рангу избранных. И как только они могли подумать, что смогут с ним справиться? Но все же они могли…
За последние несколько недель Улкжар прирезал не меньше пяти скелингов, претендующих на его место. И когда это только закончится? Неужели с его гибелью? Во всяком случае, нескоро. Он был сильнее любого из них, но годы давали о себе знать. Через несколько лет он должен был достигнуть возраста, в котором его собственный отец погиб от его же руки. В Норске у Улкжара осталось двое детей. Через пару лет Бьорн должен будет присоединиться к нему в военных походах. Не повторится ли история? Почему бы и нет - умереть, зная, что твой сын стал могучим воином? Всяко лучше, чем пасть от чьей-то еще руки. Но Князь Демонов, полководец Хрот сам претендовал на его череп, и Улкжар чувствовал, что так и будет. Скверно, ведь тогда кто-то другой займет его место, а его семья будет уничтожена новым вождем. Но таковы законы скелингов.
Улкжар потер бок, помотал головой и принялся вытягивать нить, зажав ее зубами. На коже остался ровный шрам, но более никаких следов. Вообще-то не было особой необходимости накладывать шов - и так зажило бы, но неровно, а он знал за собой некоторое тщеславие. Сунув иголку с ниткой обратно в мешочек, он встал и потянулся. В боку немного саднило, но он знал, что это скоро пройдет. Его сын Бьорн унаследовал способность к быстрой регенерации. Как-то мальчик в поисках съедобных раковин упал на камни и глубоко порезал руку. К гордости отца, ребенок не плакал, и за час рана полностью зажила, на ладони остался только неровный шрам. Улкжар хлопнул паренька по плечу.
- Ты действительно мой сын. Однажды ты станешь вождем скелингов, и все будут бояться твоего имени.
Улкжар подобрал отрубленную голову и зашагал по снегу туда, где его ждали Хрот со своими кьязаками и другие вожди. Приближаясь к собранию, он разглядел Хрота Кровавого, стоящего в середине и возвышающегося надо всеми. Князь Демонов кивнул тяжелой головой, приветствуя его. Присутствовали около тридцати вождей, колдун Судобаал и еще три низенькие фигуры в капюшонах. «Скейвены», - с отвращением подумал Улкжар.
Проходя, он грубо отпихнул в сторону несколько вождей. Они обернулись и машинально потянулись к мечам, но сделать ничего не посмели. Он поглядел на них сверху вниз - все, кроме Хрота, были, по крайней мере, на голову ниже его. Рядом с Хротом лежала кучка черепов, и он бросил туда же голову норскийца.
- Череп для тебя, полководец, и для великого Карлота, Кровавого Бога.
Демон усмехнулся.
- Очередной бунтовщик?
- Да, полководец. Мои люди - могучие воины, но далеко не самые умные.
Колдун стукнул посохом, призывая всех к тишине. Вожди перестали переговариваться и повернулись к Судобаалу, который стоял рядом с Князем Демонов. Он казался еще более согбенным, чем всегда, изможденное лицо выражало безграничную ненависть. Да, он - орудие в руках демона, но все еще могущественный чародей.
- Наших разведчиков сегодня уничтожили, - сказал Судобаал. Вожди нервно переступали с ноги на ногу. - Это было колдовство. Наш друг Слепой, - тут один из скейвенов поклонился, - сообщил, что нашего союзника на западе убили. Он умер, не успев исполнить свой долг до конца. Хотя…
- Я займусь его душой в Царстве Хаоса, - пробормотал Хрот.
- Хотя он смог распространить чуму и раздоры повсюду, не без помощи Слепого и его союзников, и расчистил путь на юг, но город занять не сумел и к нашему прибытию не подготовился.
- Чего еще ожидать от полудохлых почитателей Нургла, - сказал один из вождей.
Другой выругался и сердито посмотрел на оратора.
- Довольно! - рявкнул Хрот, и они затихли.
- Также от людей Слепого мы знаем, что убийца нашего союзника занят укреплением Ока Леса.
Вожди зашептались, и Улкжар озвучил их мысли:
- Наш союзник не смог войти в город, и там окапывается, готовясь к атаке, его убийца. Так почему нам не изменить планы, повелитель Хрот? Мы могли бы оставить в покое Око Леса и ударить по другой цели, так? Разнести города на юге, не знавшие еще ярости нашего народа? Или пойти на восток и взять город Белого Волка?
- Город Белого Волка однажды падет, но атаку на него поведу не я, - сказал Хрот.
- Если в Оке Леса достаточно воинов, его почти невозможно взять, полководец, - заметил кто-то из вождей.
- Мы сокрушим его и вырежем всех мужчин, женщин и детей, - прогремел демон, сверкая огненными глазами.
- Что скажет Слепой? Вы поможете нам взять Око Леса? - прошипел Судобаал.
Один из скейвенов вытянул руку из-под плаща. Рука была покрыта серым, поеденным молью, запаршивевшим мехом. Бледные пальцы отвели капюшон с изрытой оспой морды. Из молочно-белых глаз тек гной, колючие усы казались обгрызанными. Раскрылась пасть с большими желтыми зубами. За этим последовало несколько резких выдохов - очевидно, нечто вроде смеха. Скейвен кивнул Судобаалу и Хроту, выказывая согласие и поддержку.
- Глупая авантюра, - начал один из вождей.
Хроту это основательно надоело, и он двинулся к говорившему. Остальные расступились. Он схватил человека красными ручищами, оторвал ему голову и кинул останки на землю.
- Довольно разговоров. Я жажду битвы. Мы пойдем в атаку. Вожди, немедленно ведите свои племена к городу, к Оку Леса. Я хочу увидеть его падение.
Стефан фон Кессель внимательно осмотрел оборонительные сооружения, пока вел армию Остермарка через огромные ворота крепости, по обе стороны от которых стояли исполинские статуи Ульрика, древнего бога битвы, зимы и волков, и его брата Таала, бога дикой природы. Крепость представляла из себя впечатляющее сооружение, выстроенное в склоне кратера. Она охраняла единственный вход в Талабхейм - туннель длиной полмили.
Инженер Маркус всматривался опытным глазом, но не мог найти, к чему бы придраться.
- Просто чудо фортификации, - восхищался он, разве что не дергая Стефана за рукав. - Видите, как расположены башни? А как углы направлены внутрь? Просто-таки площадки для расстрела. Враг с неизбежностью попадет сюда, и тогда в него можно будет палить со всех сторон. А если вдруг стены будут заняты, сами башни могут служить маленькими крепостями - смотрите, как выстроены линии огня: укрыться негде. И никаких квадратных башен! Углы ведь уязвимы, так? И главное, как все просто и хорошо сделано…
- Пожалуй, да, инженер, - откликнулся Стефан.
Он поднял глаза и увидел острия прутьев решетки, которую, несомненно, опускали перед атакой. По обе стороны виднелись и бесчисленные отверстия, сквозь которые солдаты могли лить горячее масло и сыпать камни на нападающих.
Сразу за воротами начинался туннель сквозь стену кратера. Конца видно не было.
- Великая Верена! - кричал Маркус. И было отчего. Стефана тоже впечатлил туннель, достаточно широкий, чтобы могли свободно разъехаться две повозки, освещенный факелами через каждые двадцать шагов. - Его небось строили не один десяток лет.
- Штурмовать такое невероятно сложно. - Стефан оценивал туннель с позиций воина. - Но почему его называют Путем Волшебника? - спросил он одетого в красно-белую форму местного сержанта, которого прислали встречать остермаркцев.
- Никто толком не знает. Некоторые считают, что туннель был создан с помощью магии, другие полагают, что название происходит от бесчисленных волшебников и колдунов, которых водили на суд в Талабхейм. Правду, наверно, мы никогда не узнаем. Впрочем, не так давно тут и на самом деле прошел волшебник… Точнее, волшебница. Эльфийка. Представьте себе, и кожа такая белая, как у мертвой. - Сержант даже вздрогнул. - Я ее боюсь. Говорят, должна помочь в обороне.
Стефан поднял брови.
- Аурелион. Не сомневаюсь, что ее искусство очень пригодится, - сказал он, все еще удивляясь. - Кстати, я думал, что барон лично выйдет встречать нас.
Сержант смущенно прокашлялся.
- Молодой барон болен, прикован к постели. Он уже не один месяц не покидает опочивальни.
Альбрехт встревоженно покосился на фон Кесселя.
- Говоришь, болен, - ответил капитан, - а чем именно?
- Не знаю. Некоторые считают, что это чума. Честно говоря, капитан, я рад, что вы прибыли. Может, теперь у нас появится шанс.
- Попробуем выстоять. Думаю, барон прекрасно знает здешние оборонительные сооружения.
Сержант рассмеялся.
- Этот зеленый дурачок? Ну, отец его был воином и полководцем, но молодой барон! Нет, просто запуганный юноша, которому страшно исполнить свой долг. Говорят, что с ним все время сидит жрец Морра. Парень боится в любую минуту помереть - что ему эта оборона Талабхейма?
- О господи, - выдохнул Альбрехт.
Они подошли к выходу из туннеля и увидели еще одну крепость, столь же хорошо укрепленную. Из бойниц выглядывали жерла пушек, направленные на туннель, виднелись еще одни крепкие ворота с подъемной решеткой.
Пройдя через открытые ворота, Стефан попал на еще одну «расстрельную площадку». С выступов, напоминающих балконы, защитники могли сеять смерть на любого, кто здесь появится, расстреливая его из пушек.
- Крупная картечь, - сказал инженер. - Эти пушки зарядят сотнями пуль, гвоздями и прочими металлическими штуковинами, завернутыми в холст. И все, кто сюда сумеет-таки добраться, будут изорваны в клочья.
На свету Стефан заморгал и прикрыл глаза ладонью. До самого Талабхейма была еще не одна миля. Перед ним простирались промерзшие поля, на которых работали крестьяне, словно войны на свете и вовсе не было. Он вздохнул.
- Отведите меня к барону.
- Я - Улкжар из рода Скелингов! - проревел он, переводя холодные голубые глаза с одного лица на другое. - Я - Охотник за Головами! Я ваш вождь! Так будет со всяким, кто посмеет пойти против меня!
Высокий норскиец шел, проталкиваясь сквозь медленно редеющую толпу. Он сел на большой камень, положил трофей рядом и достал из кожаного мешочка тонкую иглу из китовой кости и нить из медвежьего сухожилия. Смочив кончик нити слюной, он продел ее в игольное ушко и принялся зашивать рану на боку. Когда нить прошла сквозь живую плоть, он задержал дыхание, потом повторил движение снова и снова, пока не закончил. Он аккуратно завязал узел, откусил остаток нитки и стер кровь кусочком мягкого меха.
Оставалось честно признать, что после поражения, нанесенного Хротом, на него постоянно покушались соплеменники, прежде твердо уверенные в его непобедимости. Он тоже когда-то в это верил и вот теперь потерял авторитет, и на него смотрели просто как на человека, которого можно превзойти. Он себе постоянно напоминал, что принадлежит к рангу избранных. И как только они могли подумать, что смогут с ним справиться? Но все же они могли…
За последние несколько недель Улкжар прирезал не меньше пяти скелингов, претендующих на его место. И когда это только закончится? Неужели с его гибелью? Во всяком случае, нескоро. Он был сильнее любого из них, но годы давали о себе знать. Через несколько лет он должен был достигнуть возраста, в котором его собственный отец погиб от его же руки. В Норске у Улкжара осталось двое детей. Через пару лет Бьорн должен будет присоединиться к нему в военных походах. Не повторится ли история? Почему бы и нет - умереть, зная, что твой сын стал могучим воином? Всяко лучше, чем пасть от чьей-то еще руки. Но Князь Демонов, полководец Хрот сам претендовал на его череп, и Улкжар чувствовал, что так и будет. Скверно, ведь тогда кто-то другой займет его место, а его семья будет уничтожена новым вождем. Но таковы законы скелингов.
Улкжар потер бок, помотал головой и принялся вытягивать нить, зажав ее зубами. На коже остался ровный шрам, но более никаких следов. Вообще-то не было особой необходимости накладывать шов - и так зажило бы, но неровно, а он знал за собой некоторое тщеславие. Сунув иголку с ниткой обратно в мешочек, он встал и потянулся. В боку немного саднило, но он знал, что это скоро пройдет. Его сын Бьорн унаследовал способность к быстрой регенерации. Как-то мальчик в поисках съедобных раковин упал на камни и глубоко порезал руку. К гордости отца, ребенок не плакал, и за час рана полностью зажила, на ладони остался только неровный шрам. Улкжар хлопнул паренька по плечу.
- Ты действительно мой сын. Однажды ты станешь вождем скелингов, и все будут бояться твоего имени.
Улкжар подобрал отрубленную голову и зашагал по снегу туда, где его ждали Хрот со своими кьязаками и другие вожди. Приближаясь к собранию, он разглядел Хрота Кровавого, стоящего в середине и возвышающегося надо всеми. Князь Демонов кивнул тяжелой головой, приветствуя его. Присутствовали около тридцати вождей, колдун Судобаал и еще три низенькие фигуры в капюшонах. «Скейвены», - с отвращением подумал Улкжар.
Проходя, он грубо отпихнул в сторону несколько вождей. Они обернулись и машинально потянулись к мечам, но сделать ничего не посмели. Он поглядел на них сверху вниз - все, кроме Хрота, были, по крайней мере, на голову ниже его. Рядом с Хротом лежала кучка черепов, и он бросил туда же голову норскийца.
- Череп для тебя, полководец, и для великого Карлота, Кровавого Бога.
Демон усмехнулся.
- Очередной бунтовщик?
- Да, полководец. Мои люди - могучие воины, но далеко не самые умные.
Колдун стукнул посохом, призывая всех к тишине. Вожди перестали переговариваться и повернулись к Судобаалу, который стоял рядом с Князем Демонов. Он казался еще более согбенным, чем всегда, изможденное лицо выражало безграничную ненависть. Да, он - орудие в руках демона, но все еще могущественный чародей.
- Наших разведчиков сегодня уничтожили, - сказал Судобаал. Вожди нервно переступали с ноги на ногу. - Это было колдовство. Наш друг Слепой, - тут один из скейвенов поклонился, - сообщил, что нашего союзника на западе убили. Он умер, не успев исполнить свой долг до конца. Хотя…
- Я займусь его душой в Царстве Хаоса, - пробормотал Хрот.
- Хотя он смог распространить чуму и раздоры повсюду, не без помощи Слепого и его союзников, и расчистил путь на юг, но город занять не сумел и к нашему прибытию не подготовился.
- Чего еще ожидать от полудохлых почитателей Нургла, - сказал один из вождей.
Другой выругался и сердито посмотрел на оратора.
- Довольно! - рявкнул Хрот, и они затихли.
- Также от людей Слепого мы знаем, что убийца нашего союзника занят укреплением Ока Леса.
Вожди зашептались, и Улкжар озвучил их мысли:
- Наш союзник не смог войти в город, и там окапывается, готовясь к атаке, его убийца. Так почему нам не изменить планы, повелитель Хрот? Мы могли бы оставить в покое Око Леса и ударить по другой цели, так? Разнести города на юге, не знавшие еще ярости нашего народа? Или пойти на восток и взять город Белого Волка?
- Город Белого Волка однажды падет, но атаку на него поведу не я, - сказал Хрот.
- Если в Оке Леса достаточно воинов, его почти невозможно взять, полководец, - заметил кто-то из вождей.
- Мы сокрушим его и вырежем всех мужчин, женщин и детей, - прогремел демон, сверкая огненными глазами.
- Что скажет Слепой? Вы поможете нам взять Око Леса? - прошипел Судобаал.
Один из скейвенов вытянул руку из-под плаща. Рука была покрыта серым, поеденным молью, запаршивевшим мехом. Бледные пальцы отвели капюшон с изрытой оспой морды. Из молочно-белых глаз тек гной, колючие усы казались обгрызанными. Раскрылась пасть с большими желтыми зубами. За этим последовало несколько резких выдохов - очевидно, нечто вроде смеха. Скейвен кивнул Судобаалу и Хроту, выказывая согласие и поддержку.
- Глупая авантюра, - начал один из вождей.
Хроту это основательно надоело, и он двинулся к говорившему. Остальные расступились. Он схватил человека красными ручищами, оторвал ему голову и кинул останки на землю.
- Довольно разговоров. Я жажду битвы. Мы пойдем в атаку. Вожди, немедленно ведите свои племена к городу, к Оку Леса. Я хочу увидеть его падение.
Стефан фон Кессель внимательно осмотрел оборонительные сооружения, пока вел армию Остермарка через огромные ворота крепости, по обе стороны от которых стояли исполинские статуи Ульрика, древнего бога битвы, зимы и волков, и его брата Таала, бога дикой природы. Крепость представляла из себя впечатляющее сооружение, выстроенное в склоне кратера. Она охраняла единственный вход в Талабхейм - туннель длиной полмили.
Инженер Маркус всматривался опытным глазом, но не мог найти, к чему бы придраться.
- Просто чудо фортификации, - восхищался он, разве что не дергая Стефана за рукав. - Видите, как расположены башни? А как углы направлены внутрь? Просто-таки площадки для расстрела. Враг с неизбежностью попадет сюда, и тогда в него можно будет палить со всех сторон. А если вдруг стены будут заняты, сами башни могут служить маленькими крепостями - смотрите, как выстроены линии огня: укрыться негде. И никаких квадратных башен! Углы ведь уязвимы, так? И главное, как все просто и хорошо сделано…
- Пожалуй, да, инженер, - откликнулся Стефан.
Он поднял глаза и увидел острия прутьев решетки, которую, несомненно, опускали перед атакой. По обе стороны виднелись и бесчисленные отверстия, сквозь которые солдаты могли лить горячее масло и сыпать камни на нападающих.
Сразу за воротами начинался туннель сквозь стену кратера. Конца видно не было.
- Великая Верена! - кричал Маркус. И было отчего. Стефана тоже впечатлил туннель, достаточно широкий, чтобы могли свободно разъехаться две повозки, освещенный факелами через каждые двадцать шагов. - Его небось строили не один десяток лет.
- Штурмовать такое невероятно сложно. - Стефан оценивал туннель с позиций воина. - Но почему его называют Путем Волшебника? - спросил он одетого в красно-белую форму местного сержанта, которого прислали встречать остермаркцев.
- Никто толком не знает. Некоторые считают, что туннель был создан с помощью магии, другие полагают, что название происходит от бесчисленных волшебников и колдунов, которых водили на суд в Талабхейм. Правду, наверно, мы никогда не узнаем. Впрочем, не так давно тут и на самом деле прошел волшебник… Точнее, волшебница. Эльфийка. Представьте себе, и кожа такая белая, как у мертвой. - Сержант даже вздрогнул. - Я ее боюсь. Говорят, должна помочь в обороне.
Стефан поднял брови.
- Аурелион. Не сомневаюсь, что ее искусство очень пригодится, - сказал он, все еще удивляясь. - Кстати, я думал, что барон лично выйдет встречать нас.
Сержант смущенно прокашлялся.
- Молодой барон болен, прикован к постели. Он уже не один месяц не покидает опочивальни.
Альбрехт встревоженно покосился на фон Кесселя.
- Говоришь, болен, - ответил капитан, - а чем именно?
- Не знаю. Некоторые считают, что это чума. Честно говоря, капитан, я рад, что вы прибыли. Может, теперь у нас появится шанс.
- Попробуем выстоять. Думаю, барон прекрасно знает здешние оборонительные сооружения.
Сержант рассмеялся.
- Этот зеленый дурачок? Ну, отец его был воином и полководцем, но молодой барон! Нет, просто запуганный юноша, которому страшно исполнить свой долг. Говорят, что с ним все время сидит жрец Морра. Парень боится в любую минуту помереть - что ему эта оборона Талабхейма?
- О господи, - выдохнул Альбрехт.
Они подошли к выходу из туннеля и увидели еще одну крепость, столь же хорошо укрепленную. Из бойниц выглядывали жерла пушек, направленные на туннель, виднелись еще одни крепкие ворота с подъемной решеткой.
Пройдя через открытые ворота, Стефан попал на еще одну «расстрельную площадку». С выступов, напоминающих балконы, защитники могли сеять смерть на любого, кто здесь появится, расстреливая его из пушек.
- Крупная картечь, - сказал инженер. - Эти пушки зарядят сотнями пуль, гвоздями и прочими металлическими штуковинами, завернутыми в холст. И все, кто сюда сумеет-таки добраться, будут изорваны в клочья.
На свету Стефан заморгал и прикрыл глаза ладонью. До самого Талабхейма была еще не одна миля. Перед ним простирались промерзшие поля, на которых работали крестьяне, словно войны на свете и вовсе не было. Он вздохнул.
- Отведите меня к барону.
Глава 3
Барон Юрген Криглиц, граф-выборщик Талабекланда, перевернулся в мокрой от пота постели, пробуждаясь от беспокойного сна: в дверь снова постучали. В животе у него все сжалось, кожа горела от лихорадки, дыхание в горле перехватило. Он сухо, болезненно откашлялся, забрызгав подушку кровью, и слабо отозвался.
Он был молод, но в немытых волосах уже появилась седина, лицо выглядело изможденным. Его отец сражался в Великой Войне, и его дело должен был продолжить единственный сын. Тихий юноша, вечно сомневающийся в себе, стал игрушкой в руках политиков, жрецов и отцовских советников. Будучи далеко не глупым, он прекрасно понимал, что происходит, но совершенно не представлял, что же надо делать. Его отец был прирожденным воином, любимцем Талабекланда, искусным в политике - вот этих качеств его сын и не унаследовал. Никто не скорбел более Юргена, когда новость о смерти его отца достигла Талабхейма. Вместе с графом погибла почти вся армия, и древний город было практически некому защитить. Когда на следующий день Юргена назначили выборщиком, лицо его было бледно.
Дверь открылась, и слуга ввел пожилого придворного.
- Благородный господин, вам сегодня лучше? - Это был настоящий политик, искусный интриган и манипулятор. Юрген понимал, что пытаться конкурировать с ним абсолютно бесполезно. Не дождавшись ответа, придворный продолжал: - Господин, силы Хаоса приближаются к Талабхейму, но, хвала Таалу, у нас есть надежда: к нам на помощь прибыла армия Остермарка. Уже созван военный совет - вы в силах участвовать, или мы вольны принимать решения, насколько это возможно в ваше отсутствие?
- Мне плохо. - Юрген снова закашлялся и плотнее завернулся в покрывало, отворачиваясь. - Разбирайтесь без меня.
- Как пожелаете, мой господин, отдыхайте. Государственные дела не останутся без внимания. - Придворный низко поклонился.
Юрген услышал шаги и то, как тихо закрылась дверь.
Юрген умирал. Жрица Шаллии со слезами на глазах сообщила, что ему оставалось жить не более года. Сначала он решил, что заболел, не выдержав тягот новой должности, ненавистных интриг, политиканства и ударов в спину. Он знал, что слаб. Желудок постоянно беспокоил, кислота жгла изнутри. Шли месяцы, головная боль усиливалась, и он слег в постель, отказавшись от выполнения обязанностей. Поговаривали, что у него было что-то вроде рака мозга, явно смертельное.
Он крепко закрыл глаза. Боль была такой сильной, что смерть казалась желанным избавлением. Он провалился в сон.
Благословенное забытье прервали голоса за дверью. Он надеялся, что люди разойдутся и дадут ему хотя бы умереть спокойно, но голоса стали громче, и дверь распахнулась.
- Сюда нельзя, сэр! Барон серьезно болен!
- Он нужен Талабхейму и Империи! - отозвался сердитый властный голос. - Я буду говорить с выборщиком.
Юрген снова закрыл глаза, притворяясь спящим. Кто-то тяжело протопал к его постели.
- Милорд Криглиц, вы должны проснуться и исполнить свой долг. Ваш город и ваш народ нуждаются в вас. Криглиц! - Юргена потрясли за плечо, и он с трудом разлепил веки. Перед ним стоял человек с изуродованным лицом. - Мне нужно поговорить с вами, господин.
Юрген устало сел. Слуга суетливо поправил подушки у него за спиной.
- Простите, господин, он ворвался сюда, и я не смог его остановить.
Юрген слабым жестом отклонил извинения.
- Не важно, - обреченно сказал он, оглядывая пришельца. - Остермарк. Наши земли давно враждуют. Кто ты и как посмел ворваться сюда? - спросил он, пытаясь казаться сильным и ненавидя слабость собственного голоса.
- Я капитан Стефан фон Кессель. Я пришел помочь Талабхейму в трудную минуту. Время вражды давно прошло, нас должна объединить служба Императору, да благословит его Сигмар.
- Капитан? Простой капитан с Рунным Клыком Остермарка?
Стефан помрачнел.
- Я стану выборщиком по возвращении в Остермарк. Это не то, чего я хотел бы, но это мой долг. И у вас, господин, есть долг перед Талабхеймом и Империей.
Больной закрыл глаза и слабо вздохнул.
- Мне недолго осталось. Морр скоро придет за мной. Оставь меня в покое.
- Господин, но через несколько дней начнется осада города! Вы что, будете лежать здесь и ждать, когда все рухнет?
- А что еще мне делать? Я умираю. Оставьте меня.
- Но вы еще живы! Однажды я видел вашего отца. Гордый человек, великий правитель и настоящий герой. Я скорбел о его гибели и поднимал за него поминальную чашу. Настоящий герой Империи.
- К чему это ты? Пришел сюда унижать меня?
- Слушай, думаешь, твой отец сейчас смог бы гордиться тобой? Закопался в постель, как ребенок, и увиливаешь от обязанностей, позволяя всему, за что он так долго сражался, рассыпаться в прах?
- Но я не мой отец! - резко сказал Юрген и подался вперед, затем снова упал на подушки. - Жаль, что я не силен, как он, но ничего поделать нельзя. От меня толку не будет.
- Наденьте доспехи, господин, - сказал Стефан несколько мягче. - Вашим солдатам нужен полководец! Просто видеть, как вы идете по укреплениям, - это дорогого стоит! Покажите, что вы будете сражаться вместе с ними!
- Я… я не могу. Оставьте меня в покое.
- Вы поручите оборонять город этим политиканам? Вы сможете запятнать честь своего рода? Жертвоприношение вашего отца для вас - пустой звук?
Юрген закрыл глаза.
- Я очень любил отца, но мне с ним не сравниться. Он был силен, я - нет. Я просто не могу. Не просите меня. - Он внезапно открыл глаза и подался вперед в неожиданном эмоциональном порыве. - Ты возглавишь оборону! Ты можешь! Я знаю, что можешь. Веди мой народ. Ты дашь им больше надежды, чем я.
- Проклятие, твоим солдатам нужен ты! - взорвался Стефан, теряя терпение. - Эй, парень, соберись!
Юрген умоляюще посмотрел на него.
- Я умираю.
Лицо Стефана ожесточилось.
- Хочешь, чтобы тебя запомнили таким? Смерть выдает человека с головой, Криглиц. Можешь сгнить здесь, в своей постели, а можешь надеть броню и воодушевить войска. Веди их, и, если падешь в бою, тебя запомнят как выборщика, который отдал жизнь, защищая свою столицу, сражаясь бок о бок со своими солдатами. Тебя навечно запомнят как героя Талабекланда, который умер на службе своему Императору.
В опочивальне повисло молчание. Юрген по-прежнему умоляюще смотрел на капитана.
- Я… я не могу.
- Тогда будь проклят, мне плевать. Сиди здесь и дожидайся смерти!
Капитан вышел, хлопнув дверью.
- Я… могу быть полезен, милорд? - заговорил слуга.
Юрген, не обращая на него внимания, снова улегся. Он завернулся в одеяло и ждал, пока слуга не уйдет, и, когда тот тихо выскользнул из комнаты, свернулся калачиком. Он себя ненавидел.
Последующие дни были наполнены лихорадочной деятельностью. На стены доставляли десятки тысяч арбалетных стрел и пуль, на башни поднимали пушки и мортиры. Солдаты располагались на стенах, но они тянулись на много миль, и людей явно не хватало. Основная атака ожидалась со стороны Пути Волшебника, и там сосредоточились главные силы. Внешняя крепость должна была принять первый удар, и в ней расположились мечники фон Кесселя и половина солдат Талабхейма. Двести стрелков с ружьями стояли на стенах, восемнадцать пушек и восемь мортир были готовы сеять смерть на приближающегося врага. Стефан собирался удерживать крепость как можно дольше, чтобы ослабить нападающих. Солдаты принимали эту миссию со стоической гордостью, хотя и знали, что уцелеть едва ли удастся.
Разведчики Вильгельма сообщили, что противник уже приближается. Он неумолимо надвигался на город, собирая по лесам все новые и новые банды, и вчетверо превосходил имперские войска по численности. Но укрепления Талабхейма были такими мощными, что подобное соотношение выглядело не катастрофическим, а приемлемым и даже благоприятным.
Но фон Кесселю было не по себе - он боялся, что какие-нибудь злые чары сведут на нет все затраченные усилия. Вильгельм вполголоса поговорил с ним и с Рейксмаршалом и рассказал о том, что видел издалека демона, ведущего войска Хаоса. В глазах говорящего явственно отражался страх, и Стефан встревожился - он был уверен, что уже ничто не может напугать хладнокровного убийцу.
- Мы все умрем, - сказал Вильгельм мрачно.
Стефан знал, что этот человек не склонен разбрасываться подобными утверждениями, и поэтому уверенность слов разведчика показалась ему особенно тревожным знаком.
Жителей Талаграада эвакуировали, и они нашли свое прибежище за стенами Талабхейма. Они печально шагали по Пути Волшебника. Некоторые отказались покидать дома и забаррикадировались там, надеясь пережить нашествие. Другие воспользовались суматохой и мародерствовали в опустевших жилищах; были жертвы. Богачи платили баснословные деньги за место на кораблях, отправляющихся в Альтдорф. Вскоре гавань и улицы городка опустели.
Аурелион и ее телохранитель вели себя с людьми холодновато-сдержанно. Они участвовали в обороне внешней крепости, что не могло не радовать Стефана Он видел их почти сверхъестественное мастерство в бою, изящные смертоносные движения и знал, что они будут сражаться до последнего. Даже подозрительные магические способности Аурелион могли оказать неоценимую помощь в противостоянии злым чарам.
Гунтар то и дело прохаживался по стенам, и его присутствие удивительным образом поднимало боевой дух солдат. Казалось, он с нетерпением ждет начала битвы. Жрец подшучивал над солдатами, рассказывал неприличные истории и раскатисто хохотал.
Альбрехт работал без устали, выкрикивая приказания и раздавая инструкции. Он спал урывками, не снимая лат, тут же, на стенах, и так же немилосердно гонял своих людей, стремясь убедиться, что они все поняли и готовы к бою.
Рыцари Рейкландгарда оставались в резерве - один из двенадцати конных отрядов, готовых в любой момент отразить атаку и защитить пробитую брешь от вторжения.
Сам город, лежащий в двух милях от Пути Волшебника, был полон беженцев из Талаграада. Стража не знала покоя - то и дело приходилось разнимать ошалевших от голода и ужаса бездомных людей. О бароне Юргене Криглице не было слышно ни слова.
Наконец Вильгельм и его люди, измученные и окровавленные, прибыли во внешнюю крепость. Им спустили со стен веревки.
- Идут, - коротко доложил Вильгельм.
И тут забили барабаны.
Хрот стоял на холме, глядя на имперский город яростными вожделеющими глазами. Тысячи факелов поднимались в воздух при каждом ударе барабанов. Воздух сотрясался от грохота. Этот бесконечный шум должен был заставить пугливых людишек дрожать от страха, но сердце Хрота лишь билось быстрее в предвкушении резни. О, как он ждал этой минуты! Полководец облизал губы раздвоенным языком. Скоро он займет Сердце Империи, и это приблизит неизбежную гибель цивилизации.
Хрот взревел, и раскатистый звук отразился от стен, окружающих город. Барабанный бой затих. По второму крику полководца огромная армия пошла на приступ.
Он был молод, но в немытых волосах уже появилась седина, лицо выглядело изможденным. Его отец сражался в Великой Войне, и его дело должен был продолжить единственный сын. Тихий юноша, вечно сомневающийся в себе, стал игрушкой в руках политиков, жрецов и отцовских советников. Будучи далеко не глупым, он прекрасно понимал, что происходит, но совершенно не представлял, что же надо делать. Его отец был прирожденным воином, любимцем Талабекланда, искусным в политике - вот этих качеств его сын и не унаследовал. Никто не скорбел более Юргена, когда новость о смерти его отца достигла Талабхейма. Вместе с графом погибла почти вся армия, и древний город было практически некому защитить. Когда на следующий день Юргена назначили выборщиком, лицо его было бледно.
Дверь открылась, и слуга ввел пожилого придворного.
- Благородный господин, вам сегодня лучше? - Это был настоящий политик, искусный интриган и манипулятор. Юрген понимал, что пытаться конкурировать с ним абсолютно бесполезно. Не дождавшись ответа, придворный продолжал: - Господин, силы Хаоса приближаются к Талабхейму, но, хвала Таалу, у нас есть надежда: к нам на помощь прибыла армия Остермарка. Уже созван военный совет - вы в силах участвовать, или мы вольны принимать решения, насколько это возможно в ваше отсутствие?
- Мне плохо. - Юрген снова закашлялся и плотнее завернулся в покрывало, отворачиваясь. - Разбирайтесь без меня.
- Как пожелаете, мой господин, отдыхайте. Государственные дела не останутся без внимания. - Придворный низко поклонился.
Юрген услышал шаги и то, как тихо закрылась дверь.
Юрген умирал. Жрица Шаллии со слезами на глазах сообщила, что ему оставалось жить не более года. Сначала он решил, что заболел, не выдержав тягот новой должности, ненавистных интриг, политиканства и ударов в спину. Он знал, что слаб. Желудок постоянно беспокоил, кислота жгла изнутри. Шли месяцы, головная боль усиливалась, и он слег в постель, отказавшись от выполнения обязанностей. Поговаривали, что у него было что-то вроде рака мозга, явно смертельное.
Он крепко закрыл глаза. Боль была такой сильной, что смерть казалась желанным избавлением. Он провалился в сон.
Благословенное забытье прервали голоса за дверью. Он надеялся, что люди разойдутся и дадут ему хотя бы умереть спокойно, но голоса стали громче, и дверь распахнулась.
- Сюда нельзя, сэр! Барон серьезно болен!
- Он нужен Талабхейму и Империи! - отозвался сердитый властный голос. - Я буду говорить с выборщиком.
Юрген снова закрыл глаза, притворяясь спящим. Кто-то тяжело протопал к его постели.
- Милорд Криглиц, вы должны проснуться и исполнить свой долг. Ваш город и ваш народ нуждаются в вас. Криглиц! - Юргена потрясли за плечо, и он с трудом разлепил веки. Перед ним стоял человек с изуродованным лицом. - Мне нужно поговорить с вами, господин.
Юрген устало сел. Слуга суетливо поправил подушки у него за спиной.
- Простите, господин, он ворвался сюда, и я не смог его остановить.
Юрген слабым жестом отклонил извинения.
- Не важно, - обреченно сказал он, оглядывая пришельца. - Остермарк. Наши земли давно враждуют. Кто ты и как посмел ворваться сюда? - спросил он, пытаясь казаться сильным и ненавидя слабость собственного голоса.
- Я капитан Стефан фон Кессель. Я пришел помочь Талабхейму в трудную минуту. Время вражды давно прошло, нас должна объединить служба Императору, да благословит его Сигмар.
- Капитан? Простой капитан с Рунным Клыком Остермарка?
Стефан помрачнел.
- Я стану выборщиком по возвращении в Остермарк. Это не то, чего я хотел бы, но это мой долг. И у вас, господин, есть долг перед Талабхеймом и Империей.
Больной закрыл глаза и слабо вздохнул.
- Мне недолго осталось. Морр скоро придет за мной. Оставь меня в покое.
- Господин, но через несколько дней начнется осада города! Вы что, будете лежать здесь и ждать, когда все рухнет?
- А что еще мне делать? Я умираю. Оставьте меня.
- Но вы еще живы! Однажды я видел вашего отца. Гордый человек, великий правитель и настоящий герой. Я скорбел о его гибели и поднимал за него поминальную чашу. Настоящий герой Империи.
- К чему это ты? Пришел сюда унижать меня?
- Слушай, думаешь, твой отец сейчас смог бы гордиться тобой? Закопался в постель, как ребенок, и увиливаешь от обязанностей, позволяя всему, за что он так долго сражался, рассыпаться в прах?
- Но я не мой отец! - резко сказал Юрген и подался вперед, затем снова упал на подушки. - Жаль, что я не силен, как он, но ничего поделать нельзя. От меня толку не будет.
- Наденьте доспехи, господин, - сказал Стефан несколько мягче. - Вашим солдатам нужен полководец! Просто видеть, как вы идете по укреплениям, - это дорогого стоит! Покажите, что вы будете сражаться вместе с ними!
- Я… я не могу. Оставьте меня в покое.
- Вы поручите оборонять город этим политиканам? Вы сможете запятнать честь своего рода? Жертвоприношение вашего отца для вас - пустой звук?
Юрген закрыл глаза.
- Я очень любил отца, но мне с ним не сравниться. Он был силен, я - нет. Я просто не могу. Не просите меня. - Он внезапно открыл глаза и подался вперед в неожиданном эмоциональном порыве. - Ты возглавишь оборону! Ты можешь! Я знаю, что можешь. Веди мой народ. Ты дашь им больше надежды, чем я.
- Проклятие, твоим солдатам нужен ты! - взорвался Стефан, теряя терпение. - Эй, парень, соберись!
Юрген умоляюще посмотрел на него.
- Я умираю.
Лицо Стефана ожесточилось.
- Хочешь, чтобы тебя запомнили таким? Смерть выдает человека с головой, Криглиц. Можешь сгнить здесь, в своей постели, а можешь надеть броню и воодушевить войска. Веди их, и, если падешь в бою, тебя запомнят как выборщика, который отдал жизнь, защищая свою столицу, сражаясь бок о бок со своими солдатами. Тебя навечно запомнят как героя Талабекланда, который умер на службе своему Императору.
В опочивальне повисло молчание. Юрген по-прежнему умоляюще смотрел на капитана.
- Я… я не могу.
- Тогда будь проклят, мне плевать. Сиди здесь и дожидайся смерти!
Капитан вышел, хлопнув дверью.
- Я… могу быть полезен, милорд? - заговорил слуга.
Юрген, не обращая на него внимания, снова улегся. Он завернулся в одеяло и ждал, пока слуга не уйдет, и, когда тот тихо выскользнул из комнаты, свернулся калачиком. Он себя ненавидел.
Последующие дни были наполнены лихорадочной деятельностью. На стены доставляли десятки тысяч арбалетных стрел и пуль, на башни поднимали пушки и мортиры. Солдаты располагались на стенах, но они тянулись на много миль, и людей явно не хватало. Основная атака ожидалась со стороны Пути Волшебника, и там сосредоточились главные силы. Внешняя крепость должна была принять первый удар, и в ней расположились мечники фон Кесселя и половина солдат Талабхейма. Двести стрелков с ружьями стояли на стенах, восемнадцать пушек и восемь мортир были готовы сеять смерть на приближающегося врага. Стефан собирался удерживать крепость как можно дольше, чтобы ослабить нападающих. Солдаты принимали эту миссию со стоической гордостью, хотя и знали, что уцелеть едва ли удастся.
Разведчики Вильгельма сообщили, что противник уже приближается. Он неумолимо надвигался на город, собирая по лесам все новые и новые банды, и вчетверо превосходил имперские войска по численности. Но укрепления Талабхейма были такими мощными, что подобное соотношение выглядело не катастрофическим, а приемлемым и даже благоприятным.
Но фон Кесселю было не по себе - он боялся, что какие-нибудь злые чары сведут на нет все затраченные усилия. Вильгельм вполголоса поговорил с ним и с Рейксмаршалом и рассказал о том, что видел издалека демона, ведущего войска Хаоса. В глазах говорящего явственно отражался страх, и Стефан встревожился - он был уверен, что уже ничто не может напугать хладнокровного убийцу.
- Мы все умрем, - сказал Вильгельм мрачно.
Стефан знал, что этот человек не склонен разбрасываться подобными утверждениями, и поэтому уверенность слов разведчика показалась ему особенно тревожным знаком.
Жителей Талаграада эвакуировали, и они нашли свое прибежище за стенами Талабхейма. Они печально шагали по Пути Волшебника. Некоторые отказались покидать дома и забаррикадировались там, надеясь пережить нашествие. Другие воспользовались суматохой и мародерствовали в опустевших жилищах; были жертвы. Богачи платили баснословные деньги за место на кораблях, отправляющихся в Альтдорф. Вскоре гавань и улицы городка опустели.
Аурелион и ее телохранитель вели себя с людьми холодновато-сдержанно. Они участвовали в обороне внешней крепости, что не могло не радовать Стефана Он видел их почти сверхъестественное мастерство в бою, изящные смертоносные движения и знал, что они будут сражаться до последнего. Даже подозрительные магические способности Аурелион могли оказать неоценимую помощь в противостоянии злым чарам.
Гунтар то и дело прохаживался по стенам, и его присутствие удивительным образом поднимало боевой дух солдат. Казалось, он с нетерпением ждет начала битвы. Жрец подшучивал над солдатами, рассказывал неприличные истории и раскатисто хохотал.
Альбрехт работал без устали, выкрикивая приказания и раздавая инструкции. Он спал урывками, не снимая лат, тут же, на стенах, и так же немилосердно гонял своих людей, стремясь убедиться, что они все поняли и готовы к бою.
Рыцари Рейкландгарда оставались в резерве - один из двенадцати конных отрядов, готовых в любой момент отразить атаку и защитить пробитую брешь от вторжения.
Сам город, лежащий в двух милях от Пути Волшебника, был полон беженцев из Талаграада. Стража не знала покоя - то и дело приходилось разнимать ошалевших от голода и ужаса бездомных людей. О бароне Юргене Криглице не было слышно ни слова.
Наконец Вильгельм и его люди, измученные и окровавленные, прибыли во внешнюю крепость. Им спустили со стен веревки.
- Идут, - коротко доложил Вильгельм.
И тут забили барабаны.
Хрот стоял на холме, глядя на имперский город яростными вожделеющими глазами. Тысячи факелов поднимались в воздух при каждом ударе барабанов. Воздух сотрясался от грохота. Этот бесконечный шум должен был заставить пугливых людишек дрожать от страха, но сердце Хрота лишь билось быстрее в предвкушении резни. О, как он ждал этой минуты! Полководец облизал губы раздвоенным языком. Скоро он займет Сердце Империи, и это приблизит неизбежную гибель цивилизации.
Хрот взревел, и раскатистый звук отразился от стен, окружающих город. Барабанный бой затих. По второму крику полководца огромная армия пошла на приступ.
Глава 4
Почти неделю длилась бесконечная осада Талабхейма. Силы Хаоса терпели тяжелые потери: взобраться на склоны кратера оказалось почти невозможным, и защитники крепости уничтожали всех, кто только смел приблизиться. Лестницы падали, погребая под собой людей, но их тут же поднимали снова. Защитникам города казалось, что на них надвигается бушующее море. Ночи были наполнены ненавистным грохотом барабанов, тревожащим сон солдат, и до рассвета не гасли тысячи костров и факелов; солдаты были до предела измотаны состоянием постоянной боевой готовности и бурными стычками. Они отдыхали при любой возможности, но это было крайне редко. Силы Хаоса атаковали Талабхейм со всех сторон, и на стенах города, по всей их впечатляющей длине, приходилось держать солдат.
Стефан фон Кессель и маршал знали, что пока это еще только пробные атаки, основной штурм начнется у единственного настоящего входа в Талабхейм - у крепости, охраняющей туннель. Но хоть людей и не хватало, пришлось выделить силы и для охраны городских стен, чтобы не было ни единого участка, оставшегося без присмотра. Сами воины, конечно, предпочли бы стоять у главного входа.
Стефан пришел в отчаяние.
- Долбаные стены, им же конца нет и не предвидится! Были бы они только вокруг самого города, мы бы год продержались!
Его успокоило только замечание маршала.
В кузницах Талабхейма днем и ночью отливались пули и ядра, мастера неутомимо изготовляли стрелы. Храм Шаллии был переполнен, и дворец барона Юргена превратили во временный госпиталь. Туда каждый день свозили раненых, которым предстояло проходить лечение под надзором жриц и их добровольных помощников из числа горожан. По залам бродили мрачные жрецы Морра, пытаясь облегчить тем, чьи увечья были смертельны, переход в иной мир.
Фон Кессель посетил разные участки стены, стремясь приободрить солдат. Воины Талабхейма очень уважали его за то, что капитан сам сражался вместе с ними и не требовал ничего, что не мог бы сделать сам. Силы Хаоса пробили в обороне несколько брешей и хлынули на открытое пространство, как хищная саранча. К счастью, их вовремя остановили бдительные рыцари.
Все выглядело так, словно противник стремился взять Талабхейм как можно быстрее, невзирая на значительные потери, и Стефан прекрасно понимал почему. Император Магнус был уже на марше, и в случае неудачной осады силы Хаоса были бы обречены. Но Стефан должен был держаться любой ценой: завладев городом, враг смог бы обороняться практически бесконечно.
Стефан проводил большую часть времени в крепости, охраняющей Путь Волшебника. Выстрелы из пушек, мортир и ружей выкашивали тысячу за тысячей. Тех, кто карабкался на стены, встречали неутомимые солдаты Империи, и свежие трупы падали в огромные кучи мертвых тел, валяющихся внизу. Стояла ужасающая вонь, и Стефан беспокоился, как бы не распространилась зараза. Над трупами вились целые тучи мух, вызывая жуткие воспоминания о том, как несколько недель назад был побежден узурпатор Грубер.
Стефан фон Кессель и маршал знали, что пока это еще только пробные атаки, основной штурм начнется у единственного настоящего входа в Талабхейм - у крепости, охраняющей туннель. Но хоть людей и не хватало, пришлось выделить силы и для охраны городских стен, чтобы не было ни единого участка, оставшегося без присмотра. Сами воины, конечно, предпочли бы стоять у главного входа.
Стефан пришел в отчаяние.
- Долбаные стены, им же конца нет и не предвидится! Были бы они только вокруг самого города, мы бы год продержались!
Его успокоило только замечание маршала.
В кузницах Талабхейма днем и ночью отливались пули и ядра, мастера неутомимо изготовляли стрелы. Храм Шаллии был переполнен, и дворец барона Юргена превратили во временный госпиталь. Туда каждый день свозили раненых, которым предстояло проходить лечение под надзором жриц и их добровольных помощников из числа горожан. По залам бродили мрачные жрецы Морра, пытаясь облегчить тем, чьи увечья были смертельны, переход в иной мир.
Фон Кессель посетил разные участки стены, стремясь приободрить солдат. Воины Талабхейма очень уважали его за то, что капитан сам сражался вместе с ними и не требовал ничего, что не мог бы сделать сам. Силы Хаоса пробили в обороне несколько брешей и хлынули на открытое пространство, как хищная саранча. К счастью, их вовремя остановили бдительные рыцари.
Все выглядело так, словно противник стремился взять Талабхейм как можно быстрее, невзирая на значительные потери, и Стефан прекрасно понимал почему. Император Магнус был уже на марше, и в случае неудачной осады силы Хаоса были бы обречены. Но Стефан должен был держаться любой ценой: завладев городом, враг смог бы обороняться практически бесконечно.
Стефан проводил большую часть времени в крепости, охраняющей Путь Волшебника. Выстрелы из пушек, мортир и ружей выкашивали тысячу за тысячей. Тех, кто карабкался на стены, встречали неутомимые солдаты Империи, и свежие трупы падали в огромные кучи мертвых тел, валяющихся внизу. Стояла ужасающая вонь, и Стефан беспокоился, как бы не распространилась зараза. Над трупами вились целые тучи мух, вызывая жуткие воспоминания о том, как несколько недель назад был побежден узурпатор Грубер.