17. Попытка подведения итогов.
Я - не большой любитель спиртных напитков. В мире скелетов я даже чуть было совсем не отвык от алкоголя. Ну, а пить в одиночестве - просто из ряда вон. Но я пил. Выставил на стол батарею "Финикии", заказал Дому цыпленка, жаренного на вертеле, и засел за трапезу. Мне хотелось накушаться и отключиться, погрузиться в сыто-пьяное оцепенение, когда чувство вины и осознание собственного ничтожества вязнут в алкогольном дурмане и перестают жалить. Но получалось наоборот. Выпив, я стал еще более самокритичным. Света, обругав меня, столкнула камень, потащивший за собой целую лавину, Моя жизнь разваливалась на несколько слабо стыкующихся друг с другом кусков. Первый, самый длинный - образцово-показательное советское детство и отрочество. Второй - яркий короткий период в несколько месяцев, когда я приобрел власть над Домом и, на фоне отцовской борьбы с мусульманами, пережил некоторое количество приключений. Третий - жизнь в мире скелетов, которую можно было назвать так: "человек-растение в стране кошмаров". Четвертый - вот он я, сейчас, во всей красе: "Сергей Кононов против мусульманского подполья в поисках супербомбы". Что я мог сказать об этих периодах? Первый - черт с ним, под опекой и защитой любящего отца я жил вместе со всей Страной Советов и даже не знал толком, что такое жизнь. Второй - простительно для молодого парня, мгновенно взлетевшего к вершине власти. Тем более, там у меня было несколько интересных находок. С присущей пьяным нелогичностью, я не стал обдумывать третий и четвертый периоды. Я перешел конкретно к упущениям. Сбежал Бахтияр. Опаснейший убийца оказался предоставлен самому себе. Где-то в дебрях исламского мира лежит и дожидается своего часа чудо-бомба, выхода на которую я лишился с исчезновением Бахтияра. И еще - я полное дерьмо, как говорит Света, умная девушка, которая мне так внезапно понравилась. А раз она умная, то все, что она говорила - правда. Ну... Я сидел, обхватив голову руками. воспоминания смешались и стыковались совершенно неупорядоченно. Мои попытки ухаживать за девчонками в школе, секс-марафон на пляжах Феодосии и... чудовище-шулу, с которой мне предлагал переспать мой сосед по шалашу. Грязное рубище, в котором я делал вылазку в Персию, и чистые простыни на широкой кровати, где мы нежились с Рутой. И тут меня как громом поразило. У меня же еще одна подруга могла быть ... Там, в варианте Медведя, приятнейшая девушка лет двадцати, недавно приехавшая из воюющей Германии и подрабатывавшая уборкой комнат в моем коттеджике. Она так преданно на меня смотрела, когда случайно заставала дома! Я бы даже сказал - нежно смотрела. Жаловалась на свою тяжелую судьбу на смешном исковерканном испанском. Почему я и тогда оказался такой бесчувственной скотиной? Ведь мог же помочь и ... приласкать. И сам найти ответную ласку, понимание. Как мне ее найти? Номер ее телефона висел на видном месте, рядом с номерами пожарных и контрразведки. Как же ее звать? Забыл, черт. Сейчас схожу, посмотрю... Я привел в порядок одежду, вышел на лестницу и двинулся в вариант Медведя. Я шел, шел, и... обнаружил себя уже в Хевронском отделении контрразведки. Вот, занесла нелегкая на пьяную голову! Ноги сами вывели меня в коридор, где находился кабинет Моше. Я чуток поднапрягся и вспомнил, что кроме безымянной любимой девушки посеял в этом месте еще двух нелюбимых арабов. Один из них мне точно не нужен. А вот второй должен был либо умереть, либо очухаться. Что он скажет очухавшись? Без всяких бюрократических процедур я ввалился в кабинет к Моше, плюхнулся на край стола и поздоровался. Моше принюхался и страдальчески сморщил лицо. Кабинет у мужика был маловат, еще немного - и он окосеет. - Что случилось? - спросил бывший опекун. - У тебя какой-то праздник? - Именно так! - язык говорил сам, без моего участия. - У нас праздник. Задание выполнено, вам ничего не грозит. Я уничтожил связь Бахтияра с другими мирами. И с вашим, и с тем, где делают супероружие. - А сам Бахтияр? - Опять ушел. Но ненадолго. - Ясно... А бомба? - Ищу, ищу. У вас сидит один мужик, который может мне помочь. Джаббар? - У нас два твоих ублюдка. - Одного я вам дарю. Мне нужен Джаббар. Тот, которого потоптал бешеный пустынный еврей. Моше посмотрел на меня странным взглядом. Моя манера изъясняться была ему не очень привычна. - Бери двоих, - сказал Моше. - Первого убивать вроде не за что, отпускать нельзя, а кормить - жалко денег. Только двоих. - Я его тут же отпущу. - Только попробуй! Мне в голову пришла замечательная пьяная идея. Я засмеялся, довольный, и заявил: - Веди двоих. Я уведу их по частям. - Что-о? - Сначала первого, потом второго. Моше пожал плечами и снял телефонную трубку. А я попытался сосредоточиться. Халед Шараф выглядел прекрасно. При виде меня он почему-то испугался. Почувствовал, тварь, еще что-то, кроме винных паров. А тут и Фарука Джаббара ввели, с загипсованной ногой, на костыле, с наклейками пластыря на лице. И осанка у него была какая-то неестественно напряженная. Уж не из-за переломанных ли ребер? Халед при виде искалеченного соратника окончательно приуныл. А тут я подошел к нему и похлопал по плечу. - А! Это ты говорил, что любишь иврит? - Да, я... - Пошли. Я обнял ничего не понимающего араба, как брата, оперся на него всем своим центнером, включавшим и несколько бутылок, и жареную курятину. Так мы, подобно сиамским близнецам, вышли в коридор, а потом на лестницу. Еще через несколько секунд мы были на Лестице. И здесь начали овеществляться мои фантазии. Мне понравилась идея перил без украшений, но с узорной решеткой. А если еще представить, что орнамент составлен из ивритских букв... Кое-какие я успел запомнить. Самые симпатичные. Шин, мем, айн. Я открыл прищуренные глаза. Красивый орнамент получается из ивритских букв... Вместе с арабом мы вышли на улицу. Небо хмурилось, дул холодный ветер. Я глянул на дома и содрогнулся. Два ближайших здания словно составили из кубиков. Множество кубиков отсутствовало, и сквозь здания вполне можно было смотреть. Как они не рушились? Местный Дом значительно отличался от нашего Дома, но не пристало мне обращать внимание на всякие мелочи. Главное, чтобы назад вывел. - Я тебя отпускаю! - мое торжественное заявление повергло Халеда в состояние ступора. Уже поднимаясь по Лестнице, я вспомнил, что не снял с него наручники. Ничего. Разберется без меня. - Где он? - спросил Моше, когда я вернулся за Джаббаром. - В лучшем из миров. Моше окинул меня взглядом в поисках какого-либо орудия убийства. Я, тем временем, подошел к Джаббару, отложил его костыль в сторону и сказал: - Пошли. Я буду твоим костылем... - Постарайся сюда больше не возвращаться! - крикнул вдогонку Моше. Я хотел сплюнуть на пол, но передумал и вежливо попрощался Правоверный мусульманин Фарук Джаббар не мог дышать со мной одним воздухом, иначе ему пришлось бы нарушить запрет на употребление алкогольных напитков. Он старательно отворачивал голову в сторону, а я это никак не мог удержать в памяти. В результате раза четыре задел Джаббаровой головой о стены и дверные косяки. Костыль из меня получался неважный. Успокоился ливанец только в маленькой комнатке, которую я вообразил в недрах своей квартиры и определил как камеру предварительного заключения. Оставив Джаббара, я кинулся в Ригу. Связался с Седым и через час встретился с ним. - Последний шанс, - сказал я. - Если мужик, который сидит у меня в доме, не знает, где бомба - никто не знает. - Расскажи подробней. Кто он? Откуда? Почему может знать? Я рассказал. Отвел Седого в Дом. Познакомил с Джаббаром. И потом, по просьбе Седого, вывел обоих в Ригу. - Мне надо идти, - сказал я. - Срочные дела. Поработай с ним. Попытайся узнать о бомбе. - Сделаю все, что в моих силах, - спокойно ответил Седой. Фарук буквально обмяк после этих слов. Неужели он действительно что-то знал?
Через день Рига встретила меня уже привычным дождем и почти зимним холодом. Еще чуть-чуть и дождь превратится в снег. Зато прием у Седого согрел мою душу. - Джаббар раскололся, - сообщил мой соратник после приветствия. Он знает, где находится бомба. Совсем не там, где мы думали. - А где? - На родине у Джаббара. В Ливане. - Ты уверен, что он не соврал? - Уверен. - Может быть, ты выбил из него этот ответ, и он сказал тебе, только чтобы отцепиться? Седой посмотрел на меня таким взглядом... Хорошо, все-таки, что он допрашивал какого-то ливанца, а не меня. - Хорошо-хорошо, - я пошел на попятный. - Но как она попала в Ливан? И почему этот израильский араб ничего не знал? - В таких делах каждый знает очень мало, только то, что ему полагается. А с Джаббаром нам просто очень повезло. И именно его организация крутила эту бомбу. Я вспомнил все наше везение с Джаббаром. Как его до полусмерти избили в альтернативном Израиле... Что, если бы он умер? Седой, между тем, продолжал: - Бомба, действительно, была в Пакистане. Но не в каком-то научном центре, а на границе с Афганистаном. В бывшем центре афганских муджахедов. Арабы боялись, что пакистанское правительство наложит лапу на эту штуку. Они ввезли бобму контрабандой через Иран, который им покровительствует, и Афганистан, в котором серьезной власти вообще нет, вызвали каких-то пакистанских физиков для консультации. Частным образом. - А Иран не хочет наложить лапу? - Ты меня спрашиваешь, словно я у "Хизбаллы" в руководстве состою. - Кто такая "Хизбалла"? - Что такое. Это организация Джаббара. Я не могу тебе ответить точно. Мне кажется, что Иран держит ситуацию под контролем, но, во-первых, не особенно верит в супербомбу, во-вторых, на всякий случай, чтобы не запятнать себя чем-нибудь слишком кровавым, оставляет все возможные эксперименты на "Хизбаллу". - Понятно. А что дальше было с бомбой? - Физики приехали, посмотрели, даже дали какой-то ценный совет. Получили деньги и вежливо уехали, так как очень опасались за свою жизнь. А потом настучали пакистанскому правительству. Там такое было... Большой-Бахтияр полетел в Кабул, там они угнали (или перекупили?) военный вертолет и улетели с бомбой за пару часов до прибытия пакистанской армии. Бомбу потом поместили в долине Бекаа, под прикрытием сирийских войск. - А при чем здесь Сирия? - Фактически Ливан оккупирован Сирией. Но сирийцы, хоть они и поддерживают "Хизбаллу", о бомбе не знают. Во всяком случае, о ее настоящей мощности. Зато в этой долине под сирийским прикрытием "Хизбалла" чувствует себя очень уверенно. - Как называется это место? - Там нет какой-либо деревни. Просто военный лагерь в горах. Пять-шесть домов и склады. Джаббар показал на карте. - А какие планы были с этой бомбой? - Тут говорить трудно. У каждого - свои планы. Что планирует Бахтияр судить не берусь. Возможно, он хочет испытать бомбу в этом, вашем мире, заодно - продвинуть местный ислам, укрепить свой авторитет. А потом, наверное, притащить эти бомбы в свой (и мой) мир, использовать их против Балтии. У нас важность этих бомб резко возрастает, так как у нас нет ядерного оружия, а химическое тоже не слишком развито. Получается, я больше тебя заинтересован в уничтожении бомбы, хотя и не собираюсь возвращаться. - Успокойся. Бомба одна, и пока Вальтер у нас - больше бомб не будет, а эта далеко не убежит. Что Джаббар говорит о планах этой "Хизбаллы"? - Они дожидались новых бомб, чтобы не блефовать после взрыва первой, а действительно угрожать. - Но теперь, когда новых бомб не будет... - ... они либо взорвут бомбу в Израиле и станут блефовать, угрожая другими взрывами, - Седой закончил мою мысль без моей помощи, - либо увезут бомбу в Иран, где станут выяснять как же она устроена. Пауза. И я, и Седой молча обдумывали сложившуюся ситуацию. Было ясно, что бомбу необходимо либо украсть, либо уничтожить. Оптимально - сначала украсть, потом уничтожить. Но как? Пять домиков в горах Ливана. Сирийская армия. Убийцы из "Хизбаллы". Против них - мы с Седым. Даже если Седой на мои деньги завербует сотню головорезов из воюющих сейчас в Югославии, что они смогут сделать? Я думал, пока в мозгу что-то не начало потрескивать. Седой мне не мешал. Или он тоже думал. Ни-че-го! Плохо быть дураком. С кем бы посоветоваться? Посоветоваться было с кем. Совсем недалеко от Ливана, в Израиле, жил мой сводный брат Борис. Если я вожусь со всеми этими мусульманами и бомбами чуть ли не из спортивного интереса, то он кровно заинтересован. В этой бомбе - его жизнь и смерть, как у Кощея Бессмертного - в персональном ларце и яйце. (Я подумал, что вчерашний хмель не до конца выветрился из головы, раз в нее лезут такие сравнения). До сих пор Борис выглядел умным человеком. Иногда он даже давал мне умные советы. Я сообщил Седому, что в Израиле у меня живет брат. Умный парень. Частично в курсе наших авантюр. Стоит с ним поговорить. А вот у Джаббара хорошо бы получить рисунок. Пусть изобразит пять домиков. На пределе своих художественных способностей. Во взгляде Седого легко прочитались сильные сомнения в моих умственных способностях. Я мысленно простил его и отбыл в Петах-Тикву. Беспорядок в квартире Бориса был грандиозен. Я чуть было не вывихнул челюсть, так изумился. Оказывается на мои деньги братец приобрел новую квартиру и готовился к переезду. Ха-ха, меня хлебом не корми, только дай кому-нибудь улучшить жилищные условия. Пускай... - Прошу прощения, - я внес разлад в активный семейный труд, - есть очень срочная и очень важная работа. Я забираю Бориса на какое-то время. Надо оправдывать свою высокую зарплату. Изумленный брат, держа меня за руку, совершил вместе со мной переход в Санкт-Петербург и, первым делом, кинулся к окну любоваться видом родного города. С некоторым трудом я оторвал Бориса от окна, усадил и заставил выслушать эпопею супербомбы и описание сложившейся ситуации. Брат задал несколько уточняющих вопросов и основательно задумался. Я походил кругами вокруг стула с Борисом, но никак не скмел стимулировать его мыслительные процессы. Потом решил, что две головы (я плюс Седой или я плюс Борис) неплохи, а три (я, плюс Седой, плюс Борис) могут сработать эффективнее. Сообщив о своей догадке брату, я оставил его думать в Доме, а сам пошел в Ригу за Седым.
18.Комбинированый удар.
Мы втроем сидели в Доме и решали труднейшую военную задачу. За стенкой в комфортабельной комнате-камере томился прихваченный на всякий случай Фарук Джаббар. Странно, я не заметил на ливанце каких-либо следов от жестоких пыток, использовавшихся Седым во время допроса. Или пыток вообще не было? Черт его знает, какие у Седого методы. Мы пили кофе и вяло обсуждали сюжет, как я перетаскиваю в Ливан соратников Седого по Югославии. Перебираемся мы по какой-нибудь сувенирной открытке, потом крадемся в долину Бекаа... Полнейшая чушь. Бродить по густозаселенному Ливану с небольшой армией? При том, что там в каждой деревне есть своя армия. И мин понаставлено - видимо-невидимо. - Если бы в Израиле было другое правительство, - неожиданно подал голос Борис, - мы могли бы его завести на военную операцию против этой базы. - Как? - заинтересовались мы с Седым. - Я часто видел в русскоязычных газетах объявления типа: "Если вы знаете что-то важное для безопасности государства Израиль, позвоните по телефону...". И номер. - Прекрасно! - восхитился я. - Любое правительство обязано заботиться о безопасности страны. А тут такая опасность! Да они пошлют десяток самолетов и перепашут там все к чертовой матери! Седой одобрительно закивал, зато Борис скорчил такую гримасу... - Любое правительство обязано, - сказал он. - Но нынешнему израильскому правительству эта аксиома неизвестна. Они готовы бороться за мир до тех пор, пока в Израиле никого не останется. Из евреев. Мы с Седым переглянулись. Похоже, у Бориса было явное предубеждение против своего правительства. Но мы-то люди беспристрастные, со стороны. - Давай позвоним, - предложил я. - Скажем, что у нас есть информация, пришедшая через Россию от находящегося в Москве ливанского террориста Фарука Джаббара (можно и Халеда Шарафа упомянуть, чтобы показать собственную осведомленность). Что в долине Бекаа, в месте с такими-то координатами, находится база "Хизбаллы". Там хранится бомба новой необычной конструкции и огромной мощности. Бомба вот-вот будет взорвана в Израиле, надо нанести упреждающий удар. Думаешь, не поверят? - Я бы не поверил. Представь: звонит какой-то идиот с русским акцентом и без малейших доказательств просит разбомбить ливанскую деревеньку. А после бомбежки может оказаться, что там был детский сад, родильный дом, приют какой-нибудь. Обыкновенная провокация, чтобы подставить нас перед ООН. Я чертыхнулся. Как бы предвзято Борис ни относился к израильскому правительству - он был прав. Если по случайным телефонным звонкам начнут посылаться самолеты на бомбежку соседних стран - весь мир полетит в бездну. Конечно, у Израиля очень специфическое положение, ни у кого нет такого количества врагов... И все равно. Это моя война, я ее веду, мне ее и кончать. Но как? Я предложил выпить что-нибудь спиртное. Может быть, алкоголь разбудит наше воображение? Странно, и Седой, и Борис отказались. В комнате установилось тяжелое предгрозовое молчание. Борис протянул руку и взял листки, на которых Джаббар схематически набросал эскизик: база на склоне горы. - Все упирается в отсутствие картинки, - наконец разродился брат. - Если бы у нас была точная картинка, мы могли бы высадиться прямиком на базу. Сто человек, с гранатометами, базуками... - Не трави душу, - перебил я. - Если бы была картинка! Я бы и без сотни людей обошелся. Заказал бы вид в окнах. Хорош трюк! Дом стоит в Питере, а окна - в долине Бекаа. Набиваем комнату всем, что стреляет. Помощнее. Становимся к окнам и открываем огонь. - Картинка, картинка... - задумчиво произнес Борис. - Самое обидное, что ведь есть же у кого-то эти картинки. Израильские самолеты-разведчики регулярно такие места фотографируют. Но как у них получить фото? - Может быть, эти фото у них хранятся в памяти компьютера, а ты бы сумел влезть в нее по телефону? - спросил я брата. - Я закажу для тебя у Дома самый современный компьютер. - Не настолько я крут, чтобы вламываться в компьютер военной разведки, усмехнулся Борис. - Если такой взлом вообще возможен. Очередной приступ молчания. По лицу Бориса я догадался, что брат увлечен обдумыванием чего-то очень важного. Он покусывал нижнюю губу и делал ладонью такие жесты, словно спорил сам с собой. - Послушай, - брат увлек меня на диван, как бы переводя беседу в разряд почти личной. - Вот мы говорили о компьютерах... Возможно, я упрощаю, возможно, обижаю Дом... Ведь можно представить Дом как супер-суперкомпьютер небывалой мощности. Он подключен к информационному полю Земли и знает все. - Не только Земли, - поправил я Бориса, - но к чему ты ведешь? - То, что ты можешь задумать любую дыру и Дом выведет тебя именно туда, доказывает: от Дома можно получить любую картинку, любой вид местности. - Отлично! Но как? - Как... как... Назвать координаты и взмолиться: "О, Дом, покажи мне..." Чепуха. - Чепуха. Тут я кое что вспомнил и обратился к Седому: - Послушай, я помню, что вы с моим отцом работали на компьютере. Откуда отец брал данные? - Не знаю, - Седой удивленно пожал плечами, - в компьютерах я не силен. - Во! - Борис, похоже, завибрировал от возбуждения. - Есть! Значит так. "Заказываешь" каталог фирмы IBM. По нему выбираешь компьютер. Потом "заказываешь" комнату со специальным разъемом в стене. Наш компьютер подключаем к этому разъему, и ты мысленно уверен, что наш компьютер подключен к сети Дома. Неважно, если ее не было, ты создашь ее своим воображением, как создал ту собаку, нечто другое, о чем я даже не знаю. А дальше мы с тобой вместе попробуем что-то выжать из памяти Дома. Наконец-то я смог действовать! Да и план выглядел совсем неплохо. Три головы, действительно, оказались лучше двух. И самая ценная голова была у Бориса. Почти час понадобился мне, чтобы оборудовать требуемое рабочее место. Особенно трудно давался кабельный разъем в стене. Но в конце концов Борис уселся перед экраном, и там начали мелькать куски географических карт вперемешку с видами, напоминающими аэрофотосъемку. - Бейрут нашел! - раздался радостный вопль брата. - Действует! - Бейрут найти легко, - скептически заметил Седой. - А вот как отличить одну горную базу от другой? Домики одинаковые, горы одинаковые. На километр ошибся - и все. Уничтожим не те дома. - Ничего, - успокоил я сам себя. - Сверимся с рисунком Джаббара, покажем картинку ему. Выкрутимся. Следующие полчаса мы любовались пасторальными пейзажами вперемешку с сирийскими зенитно-ракетными комплексами. А горные хутора там действительно были похожи один на другой. Кстати, речь ведь шла о долине Бекаа. С каких пор горы торчат в долине. Или эта база на краю долины? Один раз мы нашли что-то очень похожее, но там не было длинного узкого помещения, похожего на теплицу. Забраковали. И наконец... - Оно! - уверенно сказал Седой. - Ну-ка, чуть-чуть ближе... Нашли. Борис сотворил с компьютером нечто, уподобившее нас пилотам вертолета. Мы начали "облет" базы "Хизбаллы". - Выбирай, - обратился брат к Седому. - С какой стороны и с какого расстояния лучше всего стрелять? Седой выбрал самый подходящий ракурс. Борис зафиксировал изображение и привел в действие цветной лазерный принтер. Вскоре у нас в руках было две картинки. И мы отправились на окончательную экспертизу. К Фаруку Джаббару. Покалеченный ливанский террорист изумленно глянул на картинку. - Тут, - наконец выдавил он из себя. - Как вы достали? Вам сам шайтан помогает. Если ласково называть Дом "шайтаном", то бандит был прав. А мы перешли к очередному этапу нашей программы. К добыванию оружия. - Седой, ты - спец. Что лучше всего использовать? - спросил я у своего "министра обороны".. - Я уже давно об этом думаю, - почему-то мрачно ответил Седой. - Что за проблема? По-моему, РПГ - в самый раз. И я их хорошо знаю... - РПГ - прекрасное оружие. Мощное, безотказное, удобное. Особенно против танков. Но рушить дома и их содержимое? Немного не то. В РПГ узконаправленный заряд взрывчатки. Стену-то он пробьет... Я не был особенно заинтересован в сугубо теоретической лекции. Но Седой, увы, не из тех людей, которых можно перебить на полуслове. Пришлось слушать дальше. - Сейчас есть очень хорошая взрывчатка, типа пластиковой. Она успевает перед взрывом расплющиться, как бы "растечься" по стене. И есть американские наплечные ракеты "Лау", часть боеприпасов к которым снабжена именно этой взрывчаткой. Но я знаю из своего опыта, что по домам можно стрелять даже из танка, а они не рушатся. - Как выглядят твои "Лау"? - не выдержал я. - Наш кибернетический друг нам подскажет, - вмешался Борис, лихо щелкнув пальцами по монитору. И добавил что-то не очень вразумительное, кибенематический... Я уже набрал было воздух для облегченного вздоха. Но безжалостный Седой не дал расслабиться. - РПГ нам тоже пригодятся. Вы с Борисом будете стрелять из них. Я - из "Лау". У нас получится комбинированный удар. И не забудь, если заботишься о своем здоровье: вытяжная вентиляция - раз, противогазы - два, наушники-заглушки - три. Я вздохнул совсем не так, как планировал. А почти как в наушниках с противогазом. По-моему, на этот раз я установил личный рекорд в создании вереницы комнат за один прием. Помещение для нас, камера для Джаббара, комнатка для создания компьютера, три (!) комнаты с неудачными кабельными разъемами, четвертая - с удачным, комнаты-склады с наплечными ракетами и с РПГ... И мне еще предстояло выдумать последнюю из необходимых: просторную комнату с принудительной вытяжной вентиляцией и окнами с видом на базу "Хизбаллы". Мы перекусили, попили ароматного чайку. Посидели молча, как перед дальней дорогой. В Ливане тоже шел дождь. Мы полюбовались на базу. Перетащили ракеты в комнату с окнами. Заткнули уши специальными затычками, а поверх них нацепили наушники. Разместили, каждый у своего окна, три видеокамеры (совет Седого). Очень внимательно выслушали подробнейший инструктаж с демонстрацией. И наконец... Я включил вентиляционную установку, занял боевую позицию. Первым стрелял я, вторым Борис, третьим Седой. Трудно передать словами то, что сделали наши гранаты и ракеты. Трудно вообразить, какая разрушительная сила может таиться в лежащем на плече сравнительно небольшом предмете. Крепенькие на вид домики рушились, как картонные, что-то загорелось, обломки летели во все стороны. Я старался не особенно вглядываться в происходящее, не изучать мелкие детали. Стрелять, куда прикажет Седой, и не более. Как ни крути, на базе находились люди. Седой вдоволь налюбовался картиной разрушений, повернулся ко мне. - Остается надеяться, что Джаббар не соврал и на базе не было укрепленных подвалов, - сказал он. - Ну, что? На заслуженный отдых? Или мы про кого-то забыли? - Нет-нет. - Я двинулся к дверям, остальные за мной. - Ничего не забыли. Всем спасибо за сотрудничество. Вы очень славно поработали. Без вас... ничего бы не было без вас. Ты, Боря, заслужил высшую израильскую награду. Есть там у вас звание "Герой Израиля"? - С вручением Золотой Шестиконечной Звезды, - сказал брат. - А як же? Будет! Черт! Ну, я и устал! И оглох. А дома у меня... Господи, там же разгром почти как на той базе. От великого до смешного один шаг. Я проводил брата в Петах-Тикву. Вернувшись, сотворил Седому внушительный долларовый гонорар и проводил суперсолдата в Ригу. При желании, он теперь мог отойти от дел и зажить спокойной обеспеченной жизнью. Или опять примется за авантюры со своим агентством и наемниками? А я остался один. Не считая дрожащего за стеной Фарука Джаббара. Ну, это временный компаньон. И абсолютно несущественный. А что вообще существенно в этой жизни? Только что я потерял очередных врагов. Туда им и дорога. Хотя, учитывая, что жизнь - борьба, мне надо срочно подбирать новых. Или жизнь - не обязательно борьба? Возможно, я просто испорчен революционным советским воспитанием? Я сидел в кресле и думал, чем занять руку: бокалом спиртного или чашечкой кофе. В ушах еще грохотали ракеты, перед глазами, как в замедленной съемке, пролетали обломки домов и поднимались клубы дыма. Возможна ли жизнь без борьбы? Не пропадет ли интерес к жизни вместе с врагами? И тут до меня дошло, что пропадать ему рано. Ой как рано! Несмотря на лавину приключений в разных вариантах, я прекрасно помнил о неком долге. Моральном долге. Клятве, если быть более точным. Поторопился я отпустить своих верных помощников. Вряд ли я найду с кем еще посоветоваться перед экспедицией в мир скелетов.
Я - не большой любитель спиртных напитков. В мире скелетов я даже чуть было совсем не отвык от алкоголя. Ну, а пить в одиночестве - просто из ряда вон. Но я пил. Выставил на стол батарею "Финикии", заказал Дому цыпленка, жаренного на вертеле, и засел за трапезу. Мне хотелось накушаться и отключиться, погрузиться в сыто-пьяное оцепенение, когда чувство вины и осознание собственного ничтожества вязнут в алкогольном дурмане и перестают жалить. Но получалось наоборот. Выпив, я стал еще более самокритичным. Света, обругав меня, столкнула камень, потащивший за собой целую лавину, Моя жизнь разваливалась на несколько слабо стыкующихся друг с другом кусков. Первый, самый длинный - образцово-показательное советское детство и отрочество. Второй - яркий короткий период в несколько месяцев, когда я приобрел власть над Домом и, на фоне отцовской борьбы с мусульманами, пережил некоторое количество приключений. Третий - жизнь в мире скелетов, которую можно было назвать так: "человек-растение в стране кошмаров". Четвертый - вот он я, сейчас, во всей красе: "Сергей Кононов против мусульманского подполья в поисках супербомбы". Что я мог сказать об этих периодах? Первый - черт с ним, под опекой и защитой любящего отца я жил вместе со всей Страной Советов и даже не знал толком, что такое жизнь. Второй - простительно для молодого парня, мгновенно взлетевшего к вершине власти. Тем более, там у меня было несколько интересных находок. С присущей пьяным нелогичностью, я не стал обдумывать третий и четвертый периоды. Я перешел конкретно к упущениям. Сбежал Бахтияр. Опаснейший убийца оказался предоставлен самому себе. Где-то в дебрях исламского мира лежит и дожидается своего часа чудо-бомба, выхода на которую я лишился с исчезновением Бахтияра. И еще - я полное дерьмо, как говорит Света, умная девушка, которая мне так внезапно понравилась. А раз она умная, то все, что она говорила - правда. Ну... Я сидел, обхватив голову руками. воспоминания смешались и стыковались совершенно неупорядоченно. Мои попытки ухаживать за девчонками в школе, секс-марафон на пляжах Феодосии и... чудовище-шулу, с которой мне предлагал переспать мой сосед по шалашу. Грязное рубище, в котором я делал вылазку в Персию, и чистые простыни на широкой кровати, где мы нежились с Рутой. И тут меня как громом поразило. У меня же еще одна подруга могла быть ... Там, в варианте Медведя, приятнейшая девушка лет двадцати, недавно приехавшая из воюющей Германии и подрабатывавшая уборкой комнат в моем коттеджике. Она так преданно на меня смотрела, когда случайно заставала дома! Я бы даже сказал - нежно смотрела. Жаловалась на свою тяжелую судьбу на смешном исковерканном испанском. Почему я и тогда оказался такой бесчувственной скотиной? Ведь мог же помочь и ... приласкать. И сам найти ответную ласку, понимание. Как мне ее найти? Номер ее телефона висел на видном месте, рядом с номерами пожарных и контрразведки. Как же ее звать? Забыл, черт. Сейчас схожу, посмотрю... Я привел в порядок одежду, вышел на лестницу и двинулся в вариант Медведя. Я шел, шел, и... обнаружил себя уже в Хевронском отделении контрразведки. Вот, занесла нелегкая на пьяную голову! Ноги сами вывели меня в коридор, где находился кабинет Моше. Я чуток поднапрягся и вспомнил, что кроме безымянной любимой девушки посеял в этом месте еще двух нелюбимых арабов. Один из них мне точно не нужен. А вот второй должен был либо умереть, либо очухаться. Что он скажет очухавшись? Без всяких бюрократических процедур я ввалился в кабинет к Моше, плюхнулся на край стола и поздоровался. Моше принюхался и страдальчески сморщил лицо. Кабинет у мужика был маловат, еще немного - и он окосеет. - Что случилось? - спросил бывший опекун. - У тебя какой-то праздник? - Именно так! - язык говорил сам, без моего участия. - У нас праздник. Задание выполнено, вам ничего не грозит. Я уничтожил связь Бахтияра с другими мирами. И с вашим, и с тем, где делают супероружие. - А сам Бахтияр? - Опять ушел. Но ненадолго. - Ясно... А бомба? - Ищу, ищу. У вас сидит один мужик, который может мне помочь. Джаббар? - У нас два твоих ублюдка. - Одного я вам дарю. Мне нужен Джаббар. Тот, которого потоптал бешеный пустынный еврей. Моше посмотрел на меня странным взглядом. Моя манера изъясняться была ему не очень привычна. - Бери двоих, - сказал Моше. - Первого убивать вроде не за что, отпускать нельзя, а кормить - жалко денег. Только двоих. - Я его тут же отпущу. - Только попробуй! Мне в голову пришла замечательная пьяная идея. Я засмеялся, довольный, и заявил: - Веди двоих. Я уведу их по частям. - Что-о? - Сначала первого, потом второго. Моше пожал плечами и снял телефонную трубку. А я попытался сосредоточиться. Халед Шараф выглядел прекрасно. При виде меня он почему-то испугался. Почувствовал, тварь, еще что-то, кроме винных паров. А тут и Фарука Джаббара ввели, с загипсованной ногой, на костыле, с наклейками пластыря на лице. И осанка у него была какая-то неестественно напряженная. Уж не из-за переломанных ли ребер? Халед при виде искалеченного соратника окончательно приуныл. А тут я подошел к нему и похлопал по плечу. - А! Это ты говорил, что любишь иврит? - Да, я... - Пошли. Я обнял ничего не понимающего араба, как брата, оперся на него всем своим центнером, включавшим и несколько бутылок, и жареную курятину. Так мы, подобно сиамским близнецам, вышли в коридор, а потом на лестницу. Еще через несколько секунд мы были на Лестице. И здесь начали овеществляться мои фантазии. Мне понравилась идея перил без украшений, но с узорной решеткой. А если еще представить, что орнамент составлен из ивритских букв... Кое-какие я успел запомнить. Самые симпатичные. Шин, мем, айн. Я открыл прищуренные глаза. Красивый орнамент получается из ивритских букв... Вместе с арабом мы вышли на улицу. Небо хмурилось, дул холодный ветер. Я глянул на дома и содрогнулся. Два ближайших здания словно составили из кубиков. Множество кубиков отсутствовало, и сквозь здания вполне можно было смотреть. Как они не рушились? Местный Дом значительно отличался от нашего Дома, но не пристало мне обращать внимание на всякие мелочи. Главное, чтобы назад вывел. - Я тебя отпускаю! - мое торжественное заявление повергло Халеда в состояние ступора. Уже поднимаясь по Лестнице, я вспомнил, что не снял с него наручники. Ничего. Разберется без меня. - Где он? - спросил Моше, когда я вернулся за Джаббаром. - В лучшем из миров. Моше окинул меня взглядом в поисках какого-либо орудия убийства. Я, тем временем, подошел к Джаббару, отложил его костыль в сторону и сказал: - Пошли. Я буду твоим костылем... - Постарайся сюда больше не возвращаться! - крикнул вдогонку Моше. Я хотел сплюнуть на пол, но передумал и вежливо попрощался Правоверный мусульманин Фарук Джаббар не мог дышать со мной одним воздухом, иначе ему пришлось бы нарушить запрет на употребление алкогольных напитков. Он старательно отворачивал голову в сторону, а я это никак не мог удержать в памяти. В результате раза четыре задел Джаббаровой головой о стены и дверные косяки. Костыль из меня получался неважный. Успокоился ливанец только в маленькой комнатке, которую я вообразил в недрах своей квартиры и определил как камеру предварительного заключения. Оставив Джаббара, я кинулся в Ригу. Связался с Седым и через час встретился с ним. - Последний шанс, - сказал я. - Если мужик, который сидит у меня в доме, не знает, где бомба - никто не знает. - Расскажи подробней. Кто он? Откуда? Почему может знать? Я рассказал. Отвел Седого в Дом. Познакомил с Джаббаром. И потом, по просьбе Седого, вывел обоих в Ригу. - Мне надо идти, - сказал я. - Срочные дела. Поработай с ним. Попытайся узнать о бомбе. - Сделаю все, что в моих силах, - спокойно ответил Седой. Фарук буквально обмяк после этих слов. Неужели он действительно что-то знал?
Через день Рига встретила меня уже привычным дождем и почти зимним холодом. Еще чуть-чуть и дождь превратится в снег. Зато прием у Седого согрел мою душу. - Джаббар раскололся, - сообщил мой соратник после приветствия. Он знает, где находится бомба. Совсем не там, где мы думали. - А где? - На родине у Джаббара. В Ливане. - Ты уверен, что он не соврал? - Уверен. - Может быть, ты выбил из него этот ответ, и он сказал тебе, только чтобы отцепиться? Седой посмотрел на меня таким взглядом... Хорошо, все-таки, что он допрашивал какого-то ливанца, а не меня. - Хорошо-хорошо, - я пошел на попятный. - Но как она попала в Ливан? И почему этот израильский араб ничего не знал? - В таких делах каждый знает очень мало, только то, что ему полагается. А с Джаббаром нам просто очень повезло. И именно его организация крутила эту бомбу. Я вспомнил все наше везение с Джаббаром. Как его до полусмерти избили в альтернативном Израиле... Что, если бы он умер? Седой, между тем, продолжал: - Бомба, действительно, была в Пакистане. Но не в каком-то научном центре, а на границе с Афганистаном. В бывшем центре афганских муджахедов. Арабы боялись, что пакистанское правительство наложит лапу на эту штуку. Они ввезли бобму контрабандой через Иран, который им покровительствует, и Афганистан, в котором серьезной власти вообще нет, вызвали каких-то пакистанских физиков для консультации. Частным образом. - А Иран не хочет наложить лапу? - Ты меня спрашиваешь, словно я у "Хизбаллы" в руководстве состою. - Кто такая "Хизбалла"? - Что такое. Это организация Джаббара. Я не могу тебе ответить точно. Мне кажется, что Иран держит ситуацию под контролем, но, во-первых, не особенно верит в супербомбу, во-вторых, на всякий случай, чтобы не запятнать себя чем-нибудь слишком кровавым, оставляет все возможные эксперименты на "Хизбаллу". - Понятно. А что дальше было с бомбой? - Физики приехали, посмотрели, даже дали какой-то ценный совет. Получили деньги и вежливо уехали, так как очень опасались за свою жизнь. А потом настучали пакистанскому правительству. Там такое было... Большой-Бахтияр полетел в Кабул, там они угнали (или перекупили?) военный вертолет и улетели с бомбой за пару часов до прибытия пакистанской армии. Бомбу потом поместили в долине Бекаа, под прикрытием сирийских войск. - А при чем здесь Сирия? - Фактически Ливан оккупирован Сирией. Но сирийцы, хоть они и поддерживают "Хизбаллу", о бомбе не знают. Во всяком случае, о ее настоящей мощности. Зато в этой долине под сирийским прикрытием "Хизбалла" чувствует себя очень уверенно. - Как называется это место? - Там нет какой-либо деревни. Просто военный лагерь в горах. Пять-шесть домов и склады. Джаббар показал на карте. - А какие планы были с этой бомбой? - Тут говорить трудно. У каждого - свои планы. Что планирует Бахтияр судить не берусь. Возможно, он хочет испытать бомбу в этом, вашем мире, заодно - продвинуть местный ислам, укрепить свой авторитет. А потом, наверное, притащить эти бомбы в свой (и мой) мир, использовать их против Балтии. У нас важность этих бомб резко возрастает, так как у нас нет ядерного оружия, а химическое тоже не слишком развито. Получается, я больше тебя заинтересован в уничтожении бомбы, хотя и не собираюсь возвращаться. - Успокойся. Бомба одна, и пока Вальтер у нас - больше бомб не будет, а эта далеко не убежит. Что Джаббар говорит о планах этой "Хизбаллы"? - Они дожидались новых бомб, чтобы не блефовать после взрыва первой, а действительно угрожать. - Но теперь, когда новых бомб не будет... - ... они либо взорвут бомбу в Израиле и станут блефовать, угрожая другими взрывами, - Седой закончил мою мысль без моей помощи, - либо увезут бомбу в Иран, где станут выяснять как же она устроена. Пауза. И я, и Седой молча обдумывали сложившуюся ситуацию. Было ясно, что бомбу необходимо либо украсть, либо уничтожить. Оптимально - сначала украсть, потом уничтожить. Но как? Пять домиков в горах Ливана. Сирийская армия. Убийцы из "Хизбаллы". Против них - мы с Седым. Даже если Седой на мои деньги завербует сотню головорезов из воюющих сейчас в Югославии, что они смогут сделать? Я думал, пока в мозгу что-то не начало потрескивать. Седой мне не мешал. Или он тоже думал. Ни-че-го! Плохо быть дураком. С кем бы посоветоваться? Посоветоваться было с кем. Совсем недалеко от Ливана, в Израиле, жил мой сводный брат Борис. Если я вожусь со всеми этими мусульманами и бомбами чуть ли не из спортивного интереса, то он кровно заинтересован. В этой бомбе - его жизнь и смерть, как у Кощея Бессмертного - в персональном ларце и яйце. (Я подумал, что вчерашний хмель не до конца выветрился из головы, раз в нее лезут такие сравнения). До сих пор Борис выглядел умным человеком. Иногда он даже давал мне умные советы. Я сообщил Седому, что в Израиле у меня живет брат. Умный парень. Частично в курсе наших авантюр. Стоит с ним поговорить. А вот у Джаббара хорошо бы получить рисунок. Пусть изобразит пять домиков. На пределе своих художественных способностей. Во взгляде Седого легко прочитались сильные сомнения в моих умственных способностях. Я мысленно простил его и отбыл в Петах-Тикву. Беспорядок в квартире Бориса был грандиозен. Я чуть было не вывихнул челюсть, так изумился. Оказывается на мои деньги братец приобрел новую квартиру и готовился к переезду. Ха-ха, меня хлебом не корми, только дай кому-нибудь улучшить жилищные условия. Пускай... - Прошу прощения, - я внес разлад в активный семейный труд, - есть очень срочная и очень важная работа. Я забираю Бориса на какое-то время. Надо оправдывать свою высокую зарплату. Изумленный брат, держа меня за руку, совершил вместе со мной переход в Санкт-Петербург и, первым делом, кинулся к окну любоваться видом родного города. С некоторым трудом я оторвал Бориса от окна, усадил и заставил выслушать эпопею супербомбы и описание сложившейся ситуации. Брат задал несколько уточняющих вопросов и основательно задумался. Я походил кругами вокруг стула с Борисом, но никак не скмел стимулировать его мыслительные процессы. Потом решил, что две головы (я плюс Седой или я плюс Борис) неплохи, а три (я, плюс Седой, плюс Борис) могут сработать эффективнее. Сообщив о своей догадке брату, я оставил его думать в Доме, а сам пошел в Ригу за Седым.
18.Комбинированый удар.
Мы втроем сидели в Доме и решали труднейшую военную задачу. За стенкой в комфортабельной комнате-камере томился прихваченный на всякий случай Фарук Джаббар. Странно, я не заметил на ливанце каких-либо следов от жестоких пыток, использовавшихся Седым во время допроса. Или пыток вообще не было? Черт его знает, какие у Седого методы. Мы пили кофе и вяло обсуждали сюжет, как я перетаскиваю в Ливан соратников Седого по Югославии. Перебираемся мы по какой-нибудь сувенирной открытке, потом крадемся в долину Бекаа... Полнейшая чушь. Бродить по густозаселенному Ливану с небольшой армией? При том, что там в каждой деревне есть своя армия. И мин понаставлено - видимо-невидимо. - Если бы в Израиле было другое правительство, - неожиданно подал голос Борис, - мы могли бы его завести на военную операцию против этой базы. - Как? - заинтересовались мы с Седым. - Я часто видел в русскоязычных газетах объявления типа: "Если вы знаете что-то важное для безопасности государства Израиль, позвоните по телефону...". И номер. - Прекрасно! - восхитился я. - Любое правительство обязано заботиться о безопасности страны. А тут такая опасность! Да они пошлют десяток самолетов и перепашут там все к чертовой матери! Седой одобрительно закивал, зато Борис скорчил такую гримасу... - Любое правительство обязано, - сказал он. - Но нынешнему израильскому правительству эта аксиома неизвестна. Они готовы бороться за мир до тех пор, пока в Израиле никого не останется. Из евреев. Мы с Седым переглянулись. Похоже, у Бориса было явное предубеждение против своего правительства. Но мы-то люди беспристрастные, со стороны. - Давай позвоним, - предложил я. - Скажем, что у нас есть информация, пришедшая через Россию от находящегося в Москве ливанского террориста Фарука Джаббара (можно и Халеда Шарафа упомянуть, чтобы показать собственную осведомленность). Что в долине Бекаа, в месте с такими-то координатами, находится база "Хизбаллы". Там хранится бомба новой необычной конструкции и огромной мощности. Бомба вот-вот будет взорвана в Израиле, надо нанести упреждающий удар. Думаешь, не поверят? - Я бы не поверил. Представь: звонит какой-то идиот с русским акцентом и без малейших доказательств просит разбомбить ливанскую деревеньку. А после бомбежки может оказаться, что там был детский сад, родильный дом, приют какой-нибудь. Обыкновенная провокация, чтобы подставить нас перед ООН. Я чертыхнулся. Как бы предвзято Борис ни относился к израильскому правительству - он был прав. Если по случайным телефонным звонкам начнут посылаться самолеты на бомбежку соседних стран - весь мир полетит в бездну. Конечно, у Израиля очень специфическое положение, ни у кого нет такого количества врагов... И все равно. Это моя война, я ее веду, мне ее и кончать. Но как? Я предложил выпить что-нибудь спиртное. Может быть, алкоголь разбудит наше воображение? Странно, и Седой, и Борис отказались. В комнате установилось тяжелое предгрозовое молчание. Борис протянул руку и взял листки, на которых Джаббар схематически набросал эскизик: база на склоне горы. - Все упирается в отсутствие картинки, - наконец разродился брат. - Если бы у нас была точная картинка, мы могли бы высадиться прямиком на базу. Сто человек, с гранатометами, базуками... - Не трави душу, - перебил я. - Если бы была картинка! Я бы и без сотни людей обошелся. Заказал бы вид в окнах. Хорош трюк! Дом стоит в Питере, а окна - в долине Бекаа. Набиваем комнату всем, что стреляет. Помощнее. Становимся к окнам и открываем огонь. - Картинка, картинка... - задумчиво произнес Борис. - Самое обидное, что ведь есть же у кого-то эти картинки. Израильские самолеты-разведчики регулярно такие места фотографируют. Но как у них получить фото? - Может быть, эти фото у них хранятся в памяти компьютера, а ты бы сумел влезть в нее по телефону? - спросил я брата. - Я закажу для тебя у Дома самый современный компьютер. - Не настолько я крут, чтобы вламываться в компьютер военной разведки, усмехнулся Борис. - Если такой взлом вообще возможен. Очередной приступ молчания. По лицу Бориса я догадался, что брат увлечен обдумыванием чего-то очень важного. Он покусывал нижнюю губу и делал ладонью такие жесты, словно спорил сам с собой. - Послушай, - брат увлек меня на диван, как бы переводя беседу в разряд почти личной. - Вот мы говорили о компьютерах... Возможно, я упрощаю, возможно, обижаю Дом... Ведь можно представить Дом как супер-суперкомпьютер небывалой мощности. Он подключен к информационному полю Земли и знает все. - Не только Земли, - поправил я Бориса, - но к чему ты ведешь? - То, что ты можешь задумать любую дыру и Дом выведет тебя именно туда, доказывает: от Дома можно получить любую картинку, любой вид местности. - Отлично! Но как? - Как... как... Назвать координаты и взмолиться: "О, Дом, покажи мне..." Чепуха. - Чепуха. Тут я кое что вспомнил и обратился к Седому: - Послушай, я помню, что вы с моим отцом работали на компьютере. Откуда отец брал данные? - Не знаю, - Седой удивленно пожал плечами, - в компьютерах я не силен. - Во! - Борис, похоже, завибрировал от возбуждения. - Есть! Значит так. "Заказываешь" каталог фирмы IBM. По нему выбираешь компьютер. Потом "заказываешь" комнату со специальным разъемом в стене. Наш компьютер подключаем к этому разъему, и ты мысленно уверен, что наш компьютер подключен к сети Дома. Неважно, если ее не было, ты создашь ее своим воображением, как создал ту собаку, нечто другое, о чем я даже не знаю. А дальше мы с тобой вместе попробуем что-то выжать из памяти Дома. Наконец-то я смог действовать! Да и план выглядел совсем неплохо. Три головы, действительно, оказались лучше двух. И самая ценная голова была у Бориса. Почти час понадобился мне, чтобы оборудовать требуемое рабочее место. Особенно трудно давался кабельный разъем в стене. Но в конце концов Борис уселся перед экраном, и там начали мелькать куски географических карт вперемешку с видами, напоминающими аэрофотосъемку. - Бейрут нашел! - раздался радостный вопль брата. - Действует! - Бейрут найти легко, - скептически заметил Седой. - А вот как отличить одну горную базу от другой? Домики одинаковые, горы одинаковые. На километр ошибся - и все. Уничтожим не те дома. - Ничего, - успокоил я сам себя. - Сверимся с рисунком Джаббара, покажем картинку ему. Выкрутимся. Следующие полчаса мы любовались пасторальными пейзажами вперемешку с сирийскими зенитно-ракетными комплексами. А горные хутора там действительно были похожи один на другой. Кстати, речь ведь шла о долине Бекаа. С каких пор горы торчат в долине. Или эта база на краю долины? Один раз мы нашли что-то очень похожее, но там не было длинного узкого помещения, похожего на теплицу. Забраковали. И наконец... - Оно! - уверенно сказал Седой. - Ну-ка, чуть-чуть ближе... Нашли. Борис сотворил с компьютером нечто, уподобившее нас пилотам вертолета. Мы начали "облет" базы "Хизбаллы". - Выбирай, - обратился брат к Седому. - С какой стороны и с какого расстояния лучше всего стрелять? Седой выбрал самый подходящий ракурс. Борис зафиксировал изображение и привел в действие цветной лазерный принтер. Вскоре у нас в руках было две картинки. И мы отправились на окончательную экспертизу. К Фаруку Джаббару. Покалеченный ливанский террорист изумленно глянул на картинку. - Тут, - наконец выдавил он из себя. - Как вы достали? Вам сам шайтан помогает. Если ласково называть Дом "шайтаном", то бандит был прав. А мы перешли к очередному этапу нашей программы. К добыванию оружия. - Седой, ты - спец. Что лучше всего использовать? - спросил я у своего "министра обороны".. - Я уже давно об этом думаю, - почему-то мрачно ответил Седой. - Что за проблема? По-моему, РПГ - в самый раз. И я их хорошо знаю... - РПГ - прекрасное оружие. Мощное, безотказное, удобное. Особенно против танков. Но рушить дома и их содержимое? Немного не то. В РПГ узконаправленный заряд взрывчатки. Стену-то он пробьет... Я не был особенно заинтересован в сугубо теоретической лекции. Но Седой, увы, не из тех людей, которых можно перебить на полуслове. Пришлось слушать дальше. - Сейчас есть очень хорошая взрывчатка, типа пластиковой. Она успевает перед взрывом расплющиться, как бы "растечься" по стене. И есть американские наплечные ракеты "Лау", часть боеприпасов к которым снабжена именно этой взрывчаткой. Но я знаю из своего опыта, что по домам можно стрелять даже из танка, а они не рушатся. - Как выглядят твои "Лау"? - не выдержал я. - Наш кибернетический друг нам подскажет, - вмешался Борис, лихо щелкнув пальцами по монитору. И добавил что-то не очень вразумительное, кибенематический... Я уже набрал было воздух для облегченного вздоха. Но безжалостный Седой не дал расслабиться. - РПГ нам тоже пригодятся. Вы с Борисом будете стрелять из них. Я - из "Лау". У нас получится комбинированный удар. И не забудь, если заботишься о своем здоровье: вытяжная вентиляция - раз, противогазы - два, наушники-заглушки - три. Я вздохнул совсем не так, как планировал. А почти как в наушниках с противогазом. По-моему, на этот раз я установил личный рекорд в создании вереницы комнат за один прием. Помещение для нас, камера для Джаббара, комнатка для создания компьютера, три (!) комнаты с неудачными кабельными разъемами, четвертая - с удачным, комнаты-склады с наплечными ракетами и с РПГ... И мне еще предстояло выдумать последнюю из необходимых: просторную комнату с принудительной вытяжной вентиляцией и окнами с видом на базу "Хизбаллы". Мы перекусили, попили ароматного чайку. Посидели молча, как перед дальней дорогой. В Ливане тоже шел дождь. Мы полюбовались на базу. Перетащили ракеты в комнату с окнами. Заткнули уши специальными затычками, а поверх них нацепили наушники. Разместили, каждый у своего окна, три видеокамеры (совет Седого). Очень внимательно выслушали подробнейший инструктаж с демонстрацией. И наконец... Я включил вентиляционную установку, занял боевую позицию. Первым стрелял я, вторым Борис, третьим Седой. Трудно передать словами то, что сделали наши гранаты и ракеты. Трудно вообразить, какая разрушительная сила может таиться в лежащем на плече сравнительно небольшом предмете. Крепенькие на вид домики рушились, как картонные, что-то загорелось, обломки летели во все стороны. Я старался не особенно вглядываться в происходящее, не изучать мелкие детали. Стрелять, куда прикажет Седой, и не более. Как ни крути, на базе находились люди. Седой вдоволь налюбовался картиной разрушений, повернулся ко мне. - Остается надеяться, что Джаббар не соврал и на базе не было укрепленных подвалов, - сказал он. - Ну, что? На заслуженный отдых? Или мы про кого-то забыли? - Нет-нет. - Я двинулся к дверям, остальные за мной. - Ничего не забыли. Всем спасибо за сотрудничество. Вы очень славно поработали. Без вас... ничего бы не было без вас. Ты, Боря, заслужил высшую израильскую награду. Есть там у вас звание "Герой Израиля"? - С вручением Золотой Шестиконечной Звезды, - сказал брат. - А як же? Будет! Черт! Ну, я и устал! И оглох. А дома у меня... Господи, там же разгром почти как на той базе. От великого до смешного один шаг. Я проводил брата в Петах-Тикву. Вернувшись, сотворил Седому внушительный долларовый гонорар и проводил суперсолдата в Ригу. При желании, он теперь мог отойти от дел и зажить спокойной обеспеченной жизнью. Или опять примется за авантюры со своим агентством и наемниками? А я остался один. Не считая дрожащего за стеной Фарука Джаббара. Ну, это временный компаньон. И абсолютно несущественный. А что вообще существенно в этой жизни? Только что я потерял очередных врагов. Туда им и дорога. Хотя, учитывая, что жизнь - борьба, мне надо срочно подбирать новых. Или жизнь - не обязательно борьба? Возможно, я просто испорчен революционным советским воспитанием? Я сидел в кресле и думал, чем занять руку: бокалом спиртного или чашечкой кофе. В ушах еще грохотали ракеты, перед глазами, как в замедленной съемке, пролетали обломки домов и поднимались клубы дыма. Возможна ли жизнь без борьбы? Не пропадет ли интерес к жизни вместе с врагами? И тут до меня дошло, что пропадать ему рано. Ой как рано! Несмотря на лавину приключений в разных вариантах, я прекрасно помнил о неком долге. Моральном долге. Клятве, если быть более точным. Поторопился я отпустить своих верных помощников. Вряд ли я найду с кем еще посоветоваться перед экспедицией в мир скелетов.