Страница:
– Понятно, Вэй? Держись меня, тогда исправишься.
– Вот спасибо! – съязвил я. Конечно, перспектива держаться Тейлор радовала, но совсем по иным причинам.
– Не расскажешь, что сделал с Коди? – поинтересовалась она.
– Ничего.
– Такое же «ничего», как с Джеком и его отморозками?
– Не исключено, – ухмыльнулся я.
– В любом случае не стоит делать это на людях.
– Чья бы корова мычала! – огрызнулся я. – И потом, Коди первый начал!
– Не важно! – отрезала Тейлор.
– Нет, важно! Для меня важно! Надоело быть грушей для битья!
Придерживая дверь, я дождался, пока Тейлор выйдет на улицу, и последовал за ней.
– Понимаю, – сочувственно произнесла она, – но если станешь продолжать в том же духе, кто-нибудь обязательно засечёт.
– Может, засечёт, а может, и нет.
Мы обогнули здание школы.
– Где ты живешь?
– Рядышком. Через два дома. Всё, рассказывай, что произошло в тот день.
– Сначала ты про Полсена!
– Ладно. Сейчас, только войдём.
Она кивнула на одноэтажный, золотистого цвета домик. Двор украшали пластиковые фигурки фламинго. Чуть поодаль выстроились в ряд несколько тополей.
Тейлор достала из кармана ключ и отперла дверь.
– Никого! – объявила она и шагнула внутрь. Я посеменил за ней.
Домик оказался на редкость уютным, но не намного больше нашей квартиры. Над камином в деревянной рамке висела фотография семейства Ридли. Мама, папа, двое взрослых парней, по-видимому, старшие братья, и сама Тейлор. Все, кроме неё, блондины с голубыми глазами.
– А твои где?
– Родители на работе, братья в университете, приезжают в основном на выходные.
– Родители кем работают?
– Мама – в туристическом агентстве. Они там организовывают образовательные туры для старшеклассников. Папа служит в полиции. – Тейлор включила свет и повела меня на кухню. – Сока хочешь?
– Нет, спасибо.
– Да ты садись, не стесняйся.
Пока она шарила в холодильнике, я устроился за стойкой и прижал пальцем бешено дергающееся правое веко.
– Как насчёт лимонада? – позвала Тейлор.
– Ага.
Наполнив два стакана, она уселась рядом.
– Вопрос можно?
– Ага.
– Почему ты всё время моргаешь?
– У меня синдром Туретта, – выдавил я, красный как рак.
– Синдром Туретта? Это когда сквернословят без причины?
– Кто-то сквернословит, а у кого-то другие симптомы.
– Например, тик?
– Он самый. Ещё во время приступа я могу громко сглатывать и корчить рожи.
– Почему?
– Толком никто не знает. Сидром Туретта – невралгическое заболевание, способное поражать любую часть тела.
– А больно бывает?
– Иногда.
– Ничего, что я спрашиваю? – забеспокоилась Тейлор. – И в мыслях нет тебя обидеть. Интересуюсь чисто по-дружески. Мы ведь станем друзьями, верно?
Я был на седьмом небе от счастья. Тейлор Ридли предлагает мне дружить!
– Спрашивай, конечно. Вообще не против.
Она вдруг встала.
– Давай лучше в гостиную. И лимонад бери.
Мы перешли в соседнюю комнату и расположились друг напротив друга на диване. Я отхлебнул из стакана и сморщился.
– Ну и кислятина!
– Если кислый, значит, готовила мама. – Тейлор сделала глоток. – Точно, мама… Собственно, к делу. – Она нервно сплела пальцы. – Расскажешь, что произошло с теми ребятами?
– Вроде ты первая обещала.
– Помню, обещала, просто… – Тейлор посмотрела на меня своими бездонными карими глазами. – Просто будет лучше, если начнешь ты.
Подсознательно я чувствовал – ей можно доверять, поэтому решился.
– Хорошо! А ты что успела увидеть?
– Вначале раздался треск, потом Джек с приятелями стали кататься по земле, словно их долбанули электрошокером или тазером.
– Тогда и говорить нечего. Сама всё прекрасно видела.
– Ты ударил их током. Как именно?
Пока я соображал, какой процент правды готов выдать, Тейлор добавила:
– У моего отца есть и тазер и обычный шокер. Я в курсе, по какому принципу они работают.
Мама просила никому и никогда не рассказывать про импульсы. Однако Тейлор – особый случай. Она уже знает! По крайней мере думает, что знает. На этот счёт мама меня не предупреждала.
– Не уверен, что нам стоит углубляться в подробности, – промямлил наконец я.
Тейлор наклонилась и тронула меня за плечо.
– Майкл, я отлично понимаю… Тоже ни одной живой душе не доверяла свою тайну, но держать всё внутри тоже устала. Ты нет?
В её голосе звучала неподдельная искренность.
Я медленно кивнул, вспоминая, какое облегчение испытал, когда поделился секретом про электрические способности с Осьтином. Как будто камень с души!
– Слыхала про физическое явление электричества? – начал я. – Человек шаркает ногами о ковёр, накапливая разряд, а потом бьётся током.
– Статическое электричество, – кивнула Тейлор.
– Именно. В детстве я точно так же бился током, но без шарканья об ковёр. Просто бился, и всё. Только разряд получался очень сильным. Люди кричали от боли. В один прекрасный день мама заставила меня носить резиновые перчатки. С возрастом мощность тока усилилась. То, как я шокернул Джека с компашкой, – ерунда, семечки. Могло быть куда хуже.
– Так ты умеешь контролировать мощность тока? – Она поставила лимонад на столик.
– В принципе, да, хотя временами получается с трудом.
– Когда шарахает, какие ощущения?
– У меня или у них?
Она усмехнулась.
– У тебя, конечно. Их ощущения легко представить.
– Это как чихнуть. Сперва копится, копится, а после – бах! Прорывается наружу.
– Два раза подряд шокернуть можешь?
– И два, и три, и четыре. Короче, много, пока мощность не упадёт. Тогда надо перезаряжаться. В среднем пара минут, и готово.
– Прикасаться к человеку обязательно?
– Да. Или чтобы он касался металлической поверхности. Как Коди сегодня.
– Да, с Коди впечатляюще вышло. А сам себя шарахаешь?
– Нет.
– Почему?
– Без понятия. Электрические угри тоже сами себя не бьют. – Я отхлебнул лимонад и скривился.
– Не нравится – не пей, – предложила Тейлор. – Вообще не обижусь.
– Мне нормально, – отмахнулся я, но стакан отставил. – Твоя очередь. Что произошло с Полсеном?
Она ослепительно улыбнулась.
– Я его перезагрузила.
– Чего?!
– Перезагрузила. Ну как компьютер. Я умею перезагружать людей. Это, между прочим, к вопросу об электричестве. Наш мозг работает на электрических сигналах, а я их типа перепрограммирую.
– Полная шиза!
– Намекаешь, что я шизик?
– Нет, ни в коем случае!
– А зря. Я шизик и есть. Ты, кстати, тоже. Сомневаюсь, что в мире найдутся нам под стать.
– Если только они не шифруются. Мы вот сколько лет проучились в одном классе, прежде чем это выплыло!
– Верно…
– Ты когда поняла, что не такая?
– Где-то лет в семь. Лежала ночью в постели и увидела, как от моего тела исходит голубовато-зелёное сияние.
– Ты светишься? – очумело спросил я.
– Немножко. Заметно только в темноте, да и то если присматриваться.
– И я свечусь!
Говоря по правде, от признания Тейлор у меня мигом поднялось настроение. Когда находишь товарища по несчастью, перестаешь чувствовать себя фриком-одиночкой.
– Как-то летом, – продолжала Тейлор, – мы с друзьями во дворе играли в волшебников. После моего заклинания все попадали на землю и заплакали. Я обиделась, стала обзывать их притворщиками, но они не притворялись! А позже вообще не могли вспомнить, что делали.
– Как Полсен! – воскликнул я.
– Ага. – Она хитро улыбнулась. – Довольно полезная штука.
– А человеку больно, когда его перезагружают?
Тейлор задумалась.
– Не знаю, практики маловато. Хочешь, проверим на тебе?
– А силу разряда на себе проверить не хочешь? – фыркнул я.
– Нет. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Майкл, ты первый, кому я доверилась. И от родителей-то скрываю. Ты хоть понимаешь, как здорово снять с души этот груз?
– Прекрасно представляю.
– Я почему-то не сомневалась. – Она с улыбкой откинулась на подушки. – Значит, твои предки в курсе?
– Только мама. Отец умер, когда мне было восемь.
– Сочувствую, – пробормотала она и очень серьёзно спросила: – А как твоя мама к этому относится?
– По-моему, жутко боится. Если узнает, что разболтал тебе, наверняка расстроится, будет нервничать.
– Не переживай, я – могила. Тебе здорово повезло, даже завидно. Давно мечтаю рассказать своим, несколько раз пыталась, но они почему-то пугаются. Как будто я собираюсь сознаться в убийстве! Если совсем начистоту, то мне страшно подумать, как они отреагируют…
– Лучше рассказать, – посоветовал я.
– При случае обязательно.
Тейлор наклонилась и возбужденно прошептала:
– Я умею ещё кое-что. Показать?
– Ага!
– Сядь ближе. – Она похлопала по подушке рядом с собой.
Чудом сдерживаясь, чтобы не сглотнуть на всю комнату, я быстро подвинулся так, что наши тела практически соприкоснулись.
– Надеюсь, больно не будет?
– Нет. – Она прижалась боком ко мне. – Загадай число от одного до миллиона.
– От одного до миллиона? Легко! – Я загадал последние четыре цифры своего домашнего телефона.
– Теперь думай о нём, – велела Тейлор и, взяв меня за руку, усмехнулась: – Глупенький, думай не обо мне, а о числе.
– О, да ты мысли читаешь! – пошутил я. Тоже мне, экстрасенс! Любой дурак догадается, какие мысли лезут в голову, когда сидишь бок о бок на диване с главной красавицей школы! Я опять сосредоточился на цифрах.
– Три тысячи девятьсот восемьдесят девять, – выдала она.
Я разинул рот.
– Как… как ты это сделала?
– Без понятия, но уверена, это связано с перезагрузкой. Снова электричество, сечёшь? Наши мысли, по сути, не что иное, как электрические импульсы. Твои импульсы поступили мне в мозг через физический контакт. Проектор один, экраны разные, – пояснила она.
– Так ты и впрямь читаешь мысли?
– Только при наличии физического контакта. Через прикосновение, например. Если прижаться лбами, то картинка получится особенно четкая.
«Ммм… Прижаться лбами – отличная идея», – мечтательно подумал я, напрочь позабыв, что мы по-прежнему держимся за руки. Заметив, как ехидно скалится Тейлор, я смутился и отпрянул.
– Значит, тебе достаточно просто дотронуться?
Она кивнула:
– Более чем. Иногда удается перезагружать и на расстоянии, но при условии, что человек касается металлической поверхности. По тому же принципу, как ты шандарахнул Коди. – Тейлор снова откинулась на подушки. – Ну и как поступим?
– Во-первых, поклянёмся молчать о наших способностях.
– Уже.
– Правильно. Во-вторых, нам стоит держаться вместе.
Тейлор как-то странно на меня посмотрела. Слава Богу, не дотронулась, а то сгорел бы со стыда…
– Да, неплохая задумка, – решительно произнесла она после недолгой паузы. – Устроим нечто вроде клуба.
– Клуб? Для нас двоих?
– Есть ещё кандидаты?
– Осьтин. Весьма толковый чувак.
– А кто это?
– Мой друг. Ты видела его у шкафчиков. Сидит передо мной на биологии.
– Тот самый мистер Всезнайка?
– Точно, и мой лучший друг.
– У него тоже способности?
– Нет, но он жутко умный, знает много чего, про электричество в том числе. Эдакий чокнутый профессор. Его мама рассказывала, что когда Осьтину было шесть, у них сломался DVD-проигрыватель. Отец хотел нести его в ремонт, но Осьтин не дал. Сам разобрал дивидюшник и починил!
– По поведению не скажешь, что он особо умный, – с сомнением протянула Тейлор.
– Не сравнивай, это разные вещи.
– А он умеет хранить секреты? Точно не проболтается?
– По крайней мере мой секрет хранил свято.
– Он в курсе? И давно?
– Почти три года. Да и кому он разболтает? Я – его единственный друг.
Не то чтобы Тейлор совсем успокоилась, но спорить не стала.
– Ладно, берём его в клуб.
– Теперь придумаем название! – с энтузиазмом предложил я. – Все клубы как-то называются.
– Точно! Как насчёт «Сверхспособные»?
– Скукотень, – отмахнулся я. – Может «Электрические угри»?
– Фу! – сморщилась Тейлор. – Они с виду такие мерзкие и на змей похожи. Только жирные и пупырчатые. И потом, током бьёшься ты один. Вот и назовись Крутой Угорь.
Если честно, название мне было фиолетово, но само слово «крутой» приятно льстило самолюбию.
– Ага, я – Крутой Угорь, а ты тогда Клавиша Перезагрузки.
– Не пойдет. – Она покачала головой. – Предлагаю пока оставить наши нормальные имена.
– Договорились, я сейчас не очень соображаю. Вдруг Осьтин чего посоветует, он в этом плане специалист.
Какое-то время мы сидели в полной тишине. Тейлор вдруг встала с дивана.
– Принести ещё лимонада?
– Нет, хватит.
Она взглянула на часы, висевшие над телевизором, и закатила глаза.
– Тебе пора. Через полчаса вернётся мама. Родители у меня довольно строгие. Не разрешают приводить мальчиков, когда дома никого нет.
– Да, уже поздно, – засуетился я, поднимаясь.
Тейлор проводила меня до двери.
– Спасибо, что зашёл.
– Не за что. Когда встречаемся в следующий раз? – спросил я, стараясь ничем не выдать своего волнения. – В смысле, когда очередное заседание нашего клуба?
– Тебе когда удобней?
– Завтра вечером вполне.
– Не получится, завтра игра. Ты разве не идешь?
– Извини, совсем забыл. Иду, конечно. – На самом деле сроду не ходил на игры.
– Забыл? Ну ты даешь! Наши завтра сражаются за региональное первенство!
– Да просто столько всего…
– Тогда в субботу? – предложила она.
– Если только днём. Вечером мы с мамой собираемся, типа, отметить мой день рождения.
– У тебя день рождения в субботу?
– Да, но праздновать будем в понедельник. В субботу мама работает допоздна, как вернётся посидим вдвоём, по-семейному.
– А мой день рождения в воскресенье… – протянула Тейлор.
– Серьезно? Надо же, какое совпадение.
– Совпадение ли? – Она нахмурилась. – Мы оба родились практически в один день, оба обладаем электрическими способностями. Стоит задуматься. Может, звёзды по-особенному сошлись или что-то в этом роде?
Как ни странно, меня всю жизнь волновало, откуда взялся Туретт, а не происхождение способностей.
– Если причина в звёздах, то таких, как мы, должны быть тысячи, десятки тысяч.
– Вдруг их тысячи и есть? – не сдавалась она.
– Вряд ли. Мы давно об этом узнали бы. Сейчас чуть что, сразу выкладывают в Интернет.
– Тоже верно, – согласилась она и добавила: – Где ты родился?
– В Пасадене, штат Калифорния. А ты?
– Не знаю, меня удочерили.
Теперь ясно, почему Тейлор так непохожа на родителей и братьев.
– Так что, встречаемся в субботу? – сменил я тему.
– Да, если только мои предки не помешают. Последнее время их бесит, что я практически не появляюсь дома. Короче, решим. В случае чего, сообщу.
– Договорились!
– Счастливо, Майкл! – Она открыла входную дверь.
– Счастливо. И спасибо за лимонад.
– На здоровье. До завтра.
Когда дверь захлопнулась, я побежал, не чуя под собой ног. Мы с Тейлор в одном клубе! Секретном!.. Остаток пути я не бежал, а парил в облаках.
8. Мультиметр
9. Новая тусовка
– Вот спасибо! – съязвил я. Конечно, перспектива держаться Тейлор радовала, но совсем по иным причинам.
– Не расскажешь, что сделал с Коди? – поинтересовалась она.
– Ничего.
– Такое же «ничего», как с Джеком и его отморозками?
– Не исключено, – ухмыльнулся я.
– В любом случае не стоит делать это на людях.
– Чья бы корова мычала! – огрызнулся я. – И потом, Коди первый начал!
– Не важно! – отрезала Тейлор.
– Нет, важно! Для меня важно! Надоело быть грушей для битья!
Придерживая дверь, я дождался, пока Тейлор выйдет на улицу, и последовал за ней.
– Понимаю, – сочувственно произнесла она, – но если станешь продолжать в том же духе, кто-нибудь обязательно засечёт.
– Может, засечёт, а может, и нет.
Мы обогнули здание школы.
– Где ты живешь?
– Рядышком. Через два дома. Всё, рассказывай, что произошло в тот день.
– Сначала ты про Полсена!
– Ладно. Сейчас, только войдём.
Она кивнула на одноэтажный, золотистого цвета домик. Двор украшали пластиковые фигурки фламинго. Чуть поодаль выстроились в ряд несколько тополей.
Тейлор достала из кармана ключ и отперла дверь.
– Никого! – объявила она и шагнула внутрь. Я посеменил за ней.
Домик оказался на редкость уютным, но не намного больше нашей квартиры. Над камином в деревянной рамке висела фотография семейства Ридли. Мама, папа, двое взрослых парней, по-видимому, старшие братья, и сама Тейлор. Все, кроме неё, блондины с голубыми глазами.
– А твои где?
– Родители на работе, братья в университете, приезжают в основном на выходные.
– Родители кем работают?
– Мама – в туристическом агентстве. Они там организовывают образовательные туры для старшеклассников. Папа служит в полиции. – Тейлор включила свет и повела меня на кухню. – Сока хочешь?
– Нет, спасибо.
– Да ты садись, не стесняйся.
Пока она шарила в холодильнике, я устроился за стойкой и прижал пальцем бешено дергающееся правое веко.
– Как насчёт лимонада? – позвала Тейлор.
– Ага.
Наполнив два стакана, она уселась рядом.
– Вопрос можно?
– Ага.
– Почему ты всё время моргаешь?
– У меня синдром Туретта, – выдавил я, красный как рак.
– Синдром Туретта? Это когда сквернословят без причины?
– Кто-то сквернословит, а у кого-то другие симптомы.
– Например, тик?
– Он самый. Ещё во время приступа я могу громко сглатывать и корчить рожи.
– Почему?
– Толком никто не знает. Сидром Туретта – невралгическое заболевание, способное поражать любую часть тела.
– А больно бывает?
– Иногда.
– Ничего, что я спрашиваю? – забеспокоилась Тейлор. – И в мыслях нет тебя обидеть. Интересуюсь чисто по-дружески. Мы ведь станем друзьями, верно?
Я был на седьмом небе от счастья. Тейлор Ридли предлагает мне дружить!
– Спрашивай, конечно. Вообще не против.
Она вдруг встала.
– Давай лучше в гостиную. И лимонад бери.
Мы перешли в соседнюю комнату и расположились друг напротив друга на диване. Я отхлебнул из стакана и сморщился.
– Ну и кислятина!
– Если кислый, значит, готовила мама. – Тейлор сделала глоток. – Точно, мама… Собственно, к делу. – Она нервно сплела пальцы. – Расскажешь, что произошло с теми ребятами?
– Вроде ты первая обещала.
– Помню, обещала, просто… – Тейлор посмотрела на меня своими бездонными карими глазами. – Просто будет лучше, если начнешь ты.
Подсознательно я чувствовал – ей можно доверять, поэтому решился.
– Хорошо! А ты что успела увидеть?
– Вначале раздался треск, потом Джек с приятелями стали кататься по земле, словно их долбанули электрошокером или тазером.
– Тогда и говорить нечего. Сама всё прекрасно видела.
– Ты ударил их током. Как именно?
Пока я соображал, какой процент правды готов выдать, Тейлор добавила:
– У моего отца есть и тазер и обычный шокер. Я в курсе, по какому принципу они работают.
Мама просила никому и никогда не рассказывать про импульсы. Однако Тейлор – особый случай. Она уже знает! По крайней мере думает, что знает. На этот счёт мама меня не предупреждала.
– Не уверен, что нам стоит углубляться в подробности, – промямлил наконец я.
Тейлор наклонилась и тронула меня за плечо.
– Майкл, я отлично понимаю… Тоже ни одной живой душе не доверяла свою тайну, но держать всё внутри тоже устала. Ты нет?
В её голосе звучала неподдельная искренность.
Я медленно кивнул, вспоминая, какое облегчение испытал, когда поделился секретом про электрические способности с Осьтином. Как будто камень с души!
– Слыхала про физическое явление электричества? – начал я. – Человек шаркает ногами о ковёр, накапливая разряд, а потом бьётся током.
– Статическое электричество, – кивнула Тейлор.
– Именно. В детстве я точно так же бился током, но без шарканья об ковёр. Просто бился, и всё. Только разряд получался очень сильным. Люди кричали от боли. В один прекрасный день мама заставила меня носить резиновые перчатки. С возрастом мощность тока усилилась. То, как я шокернул Джека с компашкой, – ерунда, семечки. Могло быть куда хуже.
– Так ты умеешь контролировать мощность тока? – Она поставила лимонад на столик.
– В принципе, да, хотя временами получается с трудом.
– Когда шарахает, какие ощущения?
– У меня или у них?
Она усмехнулась.
– У тебя, конечно. Их ощущения легко представить.
– Это как чихнуть. Сперва копится, копится, а после – бах! Прорывается наружу.
– Два раза подряд шокернуть можешь?
– И два, и три, и четыре. Короче, много, пока мощность не упадёт. Тогда надо перезаряжаться. В среднем пара минут, и готово.
– Прикасаться к человеку обязательно?
– Да. Или чтобы он касался металлической поверхности. Как Коди сегодня.
– Да, с Коди впечатляюще вышло. А сам себя шарахаешь?
– Нет.
– Почему?
– Без понятия. Электрические угри тоже сами себя не бьют. – Я отхлебнул лимонад и скривился.
– Не нравится – не пей, – предложила Тейлор. – Вообще не обижусь.
– Мне нормально, – отмахнулся я, но стакан отставил. – Твоя очередь. Что произошло с Полсеном?
Она ослепительно улыбнулась.
– Я его перезагрузила.
– Чего?!
– Перезагрузила. Ну как компьютер. Я умею перезагружать людей. Это, между прочим, к вопросу об электричестве. Наш мозг работает на электрических сигналах, а я их типа перепрограммирую.
– Полная шиза!
– Намекаешь, что я шизик?
– Нет, ни в коем случае!
– А зря. Я шизик и есть. Ты, кстати, тоже. Сомневаюсь, что в мире найдутся нам под стать.
– Если только они не шифруются. Мы вот сколько лет проучились в одном классе, прежде чем это выплыло!
– Верно…
– Ты когда поняла, что не такая?
– Где-то лет в семь. Лежала ночью в постели и увидела, как от моего тела исходит голубовато-зелёное сияние.
– Ты светишься? – очумело спросил я.
– Немножко. Заметно только в темноте, да и то если присматриваться.
– И я свечусь!
Говоря по правде, от признания Тейлор у меня мигом поднялось настроение. Когда находишь товарища по несчастью, перестаешь чувствовать себя фриком-одиночкой.
– Как-то летом, – продолжала Тейлор, – мы с друзьями во дворе играли в волшебников. После моего заклинания все попадали на землю и заплакали. Я обиделась, стала обзывать их притворщиками, но они не притворялись! А позже вообще не могли вспомнить, что делали.
– Как Полсен! – воскликнул я.
– Ага. – Она хитро улыбнулась. – Довольно полезная штука.
– А человеку больно, когда его перезагружают?
Тейлор задумалась.
– Не знаю, практики маловато. Хочешь, проверим на тебе?
– А силу разряда на себе проверить не хочешь? – фыркнул я.
– Нет. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Майкл, ты первый, кому я доверилась. И от родителей-то скрываю. Ты хоть понимаешь, как здорово снять с души этот груз?
– Прекрасно представляю.
– Я почему-то не сомневалась. – Она с улыбкой откинулась на подушки. – Значит, твои предки в курсе?
– Только мама. Отец умер, когда мне было восемь.
– Сочувствую, – пробормотала она и очень серьёзно спросила: – А как твоя мама к этому относится?
– По-моему, жутко боится. Если узнает, что разболтал тебе, наверняка расстроится, будет нервничать.
– Не переживай, я – могила. Тебе здорово повезло, даже завидно. Давно мечтаю рассказать своим, несколько раз пыталась, но они почему-то пугаются. Как будто я собираюсь сознаться в убийстве! Если совсем начистоту, то мне страшно подумать, как они отреагируют…
– Лучше рассказать, – посоветовал я.
– При случае обязательно.
Тейлор наклонилась и возбужденно прошептала:
– Я умею ещё кое-что. Показать?
– Ага!
– Сядь ближе. – Она похлопала по подушке рядом с собой.
Чудом сдерживаясь, чтобы не сглотнуть на всю комнату, я быстро подвинулся так, что наши тела практически соприкоснулись.
– Надеюсь, больно не будет?
– Нет. – Она прижалась боком ко мне. – Загадай число от одного до миллиона.
– От одного до миллиона? Легко! – Я загадал последние четыре цифры своего домашнего телефона.
– Теперь думай о нём, – велела Тейлор и, взяв меня за руку, усмехнулась: – Глупенький, думай не обо мне, а о числе.
– О, да ты мысли читаешь! – пошутил я. Тоже мне, экстрасенс! Любой дурак догадается, какие мысли лезут в голову, когда сидишь бок о бок на диване с главной красавицей школы! Я опять сосредоточился на цифрах.
– Три тысячи девятьсот восемьдесят девять, – выдала она.
Я разинул рот.
– Как… как ты это сделала?
– Без понятия, но уверена, это связано с перезагрузкой. Снова электричество, сечёшь? Наши мысли, по сути, не что иное, как электрические импульсы. Твои импульсы поступили мне в мозг через физический контакт. Проектор один, экраны разные, – пояснила она.
– Так ты и впрямь читаешь мысли?
– Только при наличии физического контакта. Через прикосновение, например. Если прижаться лбами, то картинка получится особенно четкая.
«Ммм… Прижаться лбами – отличная идея», – мечтательно подумал я, напрочь позабыв, что мы по-прежнему держимся за руки. Заметив, как ехидно скалится Тейлор, я смутился и отпрянул.
– Значит, тебе достаточно просто дотронуться?
Она кивнула:
– Более чем. Иногда удается перезагружать и на расстоянии, но при условии, что человек касается металлической поверхности. По тому же принципу, как ты шандарахнул Коди. – Тейлор снова откинулась на подушки. – Ну и как поступим?
– Во-первых, поклянёмся молчать о наших способностях.
– Уже.
– Правильно. Во-вторых, нам стоит держаться вместе.
Тейлор как-то странно на меня посмотрела. Слава Богу, не дотронулась, а то сгорел бы со стыда…
– Да, неплохая задумка, – решительно произнесла она после недолгой паузы. – Устроим нечто вроде клуба.
– Клуб? Для нас двоих?
– Есть ещё кандидаты?
– Осьтин. Весьма толковый чувак.
– А кто это?
– Мой друг. Ты видела его у шкафчиков. Сидит передо мной на биологии.
– Тот самый мистер Всезнайка?
– Точно, и мой лучший друг.
– У него тоже способности?
– Нет, но он жутко умный, знает много чего, про электричество в том числе. Эдакий чокнутый профессор. Его мама рассказывала, что когда Осьтину было шесть, у них сломался DVD-проигрыватель. Отец хотел нести его в ремонт, но Осьтин не дал. Сам разобрал дивидюшник и починил!
– По поведению не скажешь, что он особо умный, – с сомнением протянула Тейлор.
– Не сравнивай, это разные вещи.
– А он умеет хранить секреты? Точно не проболтается?
– По крайней мере мой секрет хранил свято.
– Он в курсе? И давно?
– Почти три года. Да и кому он разболтает? Я – его единственный друг.
Не то чтобы Тейлор совсем успокоилась, но спорить не стала.
– Ладно, берём его в клуб.
– Теперь придумаем название! – с энтузиазмом предложил я. – Все клубы как-то называются.
– Точно! Как насчёт «Сверхспособные»?
– Скукотень, – отмахнулся я. – Может «Электрические угри»?
– Фу! – сморщилась Тейлор. – Они с виду такие мерзкие и на змей похожи. Только жирные и пупырчатые. И потом, током бьёшься ты один. Вот и назовись Крутой Угорь.
Если честно, название мне было фиолетово, но само слово «крутой» приятно льстило самолюбию.
– Ага, я – Крутой Угорь, а ты тогда Клавиша Перезагрузки.
– Не пойдет. – Она покачала головой. – Предлагаю пока оставить наши нормальные имена.
– Договорились, я сейчас не очень соображаю. Вдруг Осьтин чего посоветует, он в этом плане специалист.
Какое-то время мы сидели в полной тишине. Тейлор вдруг встала с дивана.
– Принести ещё лимонада?
– Нет, хватит.
Она взглянула на часы, висевшие над телевизором, и закатила глаза.
– Тебе пора. Через полчаса вернётся мама. Родители у меня довольно строгие. Не разрешают приводить мальчиков, когда дома никого нет.
– Да, уже поздно, – засуетился я, поднимаясь.
Тейлор проводила меня до двери.
– Спасибо, что зашёл.
– Не за что. Когда встречаемся в следующий раз? – спросил я, стараясь ничем не выдать своего волнения. – В смысле, когда очередное заседание нашего клуба?
– Тебе когда удобней?
– Завтра вечером вполне.
– Не получится, завтра игра. Ты разве не идешь?
– Извини, совсем забыл. Иду, конечно. – На самом деле сроду не ходил на игры.
– Забыл? Ну ты даешь! Наши завтра сражаются за региональное первенство!
– Да просто столько всего…
– Тогда в субботу? – предложила она.
– Если только днём. Вечером мы с мамой собираемся, типа, отметить мой день рождения.
– У тебя день рождения в субботу?
– Да, но праздновать будем в понедельник. В субботу мама работает допоздна, как вернётся посидим вдвоём, по-семейному.
– А мой день рождения в воскресенье… – протянула Тейлор.
– Серьезно? Надо же, какое совпадение.
– Совпадение ли? – Она нахмурилась. – Мы оба родились практически в один день, оба обладаем электрическими способностями. Стоит задуматься. Может, звёзды по-особенному сошлись или что-то в этом роде?
Как ни странно, меня всю жизнь волновало, откуда взялся Туретт, а не происхождение способностей.
– Если причина в звёздах, то таких, как мы, должны быть тысячи, десятки тысяч.
– Вдруг их тысячи и есть? – не сдавалась она.
– Вряд ли. Мы давно об этом узнали бы. Сейчас чуть что, сразу выкладывают в Интернет.
– Тоже верно, – согласилась она и добавила: – Где ты родился?
– В Пасадене, штат Калифорния. А ты?
– Не знаю, меня удочерили.
Теперь ясно, почему Тейлор так непохожа на родителей и братьев.
– Так что, встречаемся в субботу? – сменил я тему.
– Да, если только мои предки не помешают. Последнее время их бесит, что я практически не появляюсь дома. Короче, решим. В случае чего, сообщу.
– Договорились!
– Счастливо, Майкл! – Она открыла входную дверь.
– Счастливо. И спасибо за лимонад.
– На здоровье. До завтра.
Когда дверь захлопнулась, я побежал, не чуя под собой ног. Мы с Тейлор в одном клубе! Секретном!.. Остаток пути я не бежал, а парил в облаках.
8. Мультиметр
Первым делом я помчался к Осьтину и стал барабанить в дверь.
– Как твоя новая подружка? – ехидно спросил Осьтин, появляясь на пороге с недовольной физиономией.
– Прекращай. Ты просто злишься, что тебя не взяли.
– Чем занимались? Успел ей присунуть?
– Осьтин, заткнись! Мы идём ко мне или нет?
На счастье, мой друг был отходчивым.
– Сейчас, погоди чутка! – Он рванул обратно в квартиру, но вскоре вернулся, неся чёрно-желтый измерительный прибор, ручку и блокнот. – Начнём испытания!
– Осьтин, куда собрался? – позвала из кухни миссис Лисс.
– К Майклу.
– Осторожнее там, – предупредила она.
Осьтин посмотрел на меня и вздохнул. Его мама была слегка мнительной. Точнее, жутко мнительной, вечно тряслась за сыночка. Странно, как она ещё не заставляла его надевать на чечётку каску!
– Ужин почти готов. Спроси Майкла, он поужинает с нами?
– Поешь с нами? – предложил Осьтин. – Сегодня в меню рыбные палочки.
– Нет, спасибо.
Терпеть не могу рыбные палочки!
– Нет, мам, он не хочет, – закричал Осьтин.
– Ужин в семь. Не опаздывай.
– Ладно.
Он захлопнул дверь, а я направился к своей квартире, на ходу доставая ключи. Очутившись в моей комнате, Осьтин раскрыл блокнот и взял ручку.
– Итак, – произнёс он «научным» тоном, который включал, когда хотел поумничать перед классом, – приступим. Сегодня четверг, четырнадцатое апреля. Подопытный, как вы себя чувствуете?
– Это вообще к чему?
– Чтобы эксперимент получился точным, необходимо учитывать детали. Давай заново. Сегодня как себя чувствуешь? Наэлектризованней, чем обычно, или нет?
– Сроду не чувствовал себя наэлектризованным.
– Ага. Значит, как обычно. – Он сделал пометку в блокноте. – Погода ясная. Атмосферное давление семьсот шестьдесят три миллиметра ртутного столба, незначительная влажность.
Осьтин придвинул ко мне мультиметр. По виду устройство смахивало на здоровый калькулятор, только с проводами.
– Токопроводящие зажимы надевай на пальцы, – велел «испытатель».
– Рехнулся? И не подумаю. Они острые!
– Ты хочешь получить точный результат или нет?
– Ну хорошо! – Я прицепил медные зажимы, которые моментально вонзились в кожу.
– Так, теперь замри и ничего не делай, пока я не скажу.
– Давай в темпе! Больно ведь.
– Когда скажу «Поехали!», посылай максимально мощный импульс. Понял? Итак, пять, четыре, три, два… Погоди!
– Чего?
– Техническая неполадка. Экран потух. – Осьтин принялся нажимать кнопки. – Отлично. Начинаем. Пять, четыре, три, два, один. Поехали!
Я шокернул изо всех сил. В комнате послышался треск электрических разрядов, из-под пальцев даже показалась искра.
– Обалдеть! – Отодвинув мультиметр, Осьтин быстро-быстро застрочил в блокноте. – Восемьсот шестьдесят четыре вольта!
– Это, типа, много?
– Чувак, взрослая особь электрического угря вырабатывает меньше. Таким разрядом можно парализовать крокодила. Или… – он прищурился, – или убить человека.
– Всё, с меня хватит!
Я уже снял зажимы, когда в комнату заглянула моя мама. Осьтин быстро спрятал прибор за спину.
– Мам, а ты чего тут? – проблеял я, пытаясь справиться с изумлением.
– Вообще-то я тут живу. – Она подозрительно прищурилась.
– Ты же вроде говорила, что задержишься.
– Ты, похоже, не рад.
– Очень рад. Просто… просто удивился.
– Голова разболелась, и меня отпустили пораньше. – Её тревожный взгляд останавливался то на мне, то на Осьтине. – А вы чем занимаетесь?
– Да ничем…
– Думаешь, я слепая? Осьтин, что у тебя за спиной?
Мой приятель испуганно замер.
– Ничего.
Его жалкое «ничего» больше напоминало вопрос, чем утверждение.
– Дай-ка взглянуть! – Мама протянула руку.
Поколебавшись, Осьтин положил ей на ладонь мультиметр.
Мама внимательно изучила прибор и снова повернулась к Осьтину.
– И для чего эта штука?
Осьтин нервно сглотнул. Я надеялся, ему хватит ума соврать. Про вычисление алгоритмов или что-нибудь в этом роде, но увы…
– Она измеряет напряжение.
– Напряжение? То есть электричество? – растерянно уточнила мама. – Но зачем?..
Она не договорила и уставилась на меня, еле сдерживая злость.
– И давно Осьтин в курсе?
– Точно не знаю… довольно давно, – промямлил я.
– Тридцать четыре месяца и девять дней! – гордо вставил тот.
Болтун чёртов!
– Осьтин, тебе пора домой! – решительно заявила мама, возвращая ему мультиметр. – Нам с Майклом предстоит серьёзный разговор.
– Не вопрос, миссис Вэй. – Осьтину явно не терпелось поскорей унести ноги. – Спокойной ночи.
Болтун и трус в придачу!
Когда входная дверь захлопнулась, мама вперила в меня долгий взгляд. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она позвала:
– Майкл, иди сюда!
Я покорно приблизился к кушетке.
– Садись.
Я сел. Мама села рядом, обхватив голову руками. Повисла мучительная пауза. Наконец мама выпрямилась.
– Даже не знаю, что сказать… Вспомни, почему мы переехали из Калифорнии сюда, в совершенно чужой город, где нет ни друзей, ни близких. Вспомнил? Ради твоей безопасности! Мне из-за этого пришлось бросить престижную работу в юридической фирме и устроиться кассиром в супермаркете.
– Прости, мам, – понуро отозвался я.
– Извинениями делу не поможешь. Кто ещё в курсе?
– Вчерашние мальчишки. И Тейлор.
– Тейлор? А кто это?
– Чирлидерша, которая видела драку.
– В школе вы сегодня встречались?
– Ну да.
– Она спрашивала что-нибудь?
– Я был у неё в гостях, – признался я.
– Умоляю, только не говори, что вы обсуждали вчерашнее! – Мама даже побледнела от страха.
Я угрюмо кивнул.
– Майкл, о чём ты думал! – Она снова схватилась за голову. – Опять срываться, бежать куда-то! Я просто не переживу очередной переезд…
У меня защипало в носу.
– Прости, мам, я не хотел…
– Хотел, не хотел – не важно. Главное, сделал! Пожалуйста, объясни, зачем тебе понадобилось болтать всем подряд?
Пару секунд я молчал, а потом вдруг выпалил:
– Мне надоело, понимаешь, надоело быть в школе главным придурком, который постоянно корчит рожи и издаёт странные звуки. Надоело, когда постоянно меня чморят и издеваются. Надоело скрывать, кто я есть на самом деле. Осьтин – мой единственный друг и ценит меня, несмотря на Туретта и электричество. – Я взглянул маме прямо в глаза. – Хочу, чтобы человек, узнав обо мне правду, продолжал и дальше со мной дружить.
– Понимаю, сынок, тебе нелегко, – мама сочувственно взяла меня за руку. – Сложно быть не таким, как все. То, что ты хочешь, – вполне естественно. К сожалению, мало кто способен адекватно отнестись к твоему дару.
– По-твоему, это дар? Как бы не так! Очередное подтверждение тому, что я чмошник.
– Майкл, прекрати!
– Почему? Ведь они меня так называли!
– Кто «они»?
– Ребята в летнем лагере. Помнишь, я ездил туда в июне? Они столпились вокруг и ржали. Типа, чего наш чмошник ещё выкинет. И это из-за одного только тика! Про мой «дар» там никто слышать не слышал.
Мамины глаза наполнились слезами.
– Почему ты раньше не рассказывал? – мягко спросила она.
– Потому что у тебя своих проблем полно.
Не найдя подходящих слов, мама растерянно замолчала, а я продолжал выплёскивать наболевшее.
– Надоело быть грушей для битья. Меня шпыняют все, кому не лень. Нашли самого слабого, над которым можно безнаказанно издеваться. Самое обидное – я ведь могу дать сдачи в любой момент, но не делаю этого. Спроси, кого я больше всех ненавижу. А ненавижу я больше всех себя. Ненавижу за то, что позволяю так над собой издеваться. Надоело быть пустым местом!
– Ты не пустое место, Майкл. Ты – замечательный мальчик с очень добрым сердцем. – Мама вытерла слезы и поцеловала меня в лоб. – Прости, я должна извиниться за свои слова. Ты действительно хотел как лучше. Не всегда угадаешь, что хорошо, а что плохо. Главное, благие намерения.
– А как определить, благие они или нет?
– Если в основе поступков лежит любовь, можно оступиться, но сбиться с пути – никогда. – Она прижала меня к себе. – Прости, что накричала на тебя. Я просто сильно испугалась. Осьтин хороший друг, правда?
– Самый лучший, – подтвердил я.
– И умеет хранить секреты?
– Ещё как!
– Тогда ты молодец, что признался ему. Лучше не скрывать тайны от лучших друзей. – Мама скрестила руки на груди. – А теперь расскажи про чирлидершу.
– Ну… Мы с ней идентичны.
– Хочешь сказать, симпатичны? – улыбнулась мама.
– Нет, именно идентичны.
– Не понимаю…
– У неё тоже есть сверхспособности.
– Что? – не поверила мама.
– Сам видел. И она светится, прямо как я.
– И тоже бьёт током?
– Почти. Она передаёт разряды через мозг. Плюс мысли умеет читать.
– Ты уверен?
– Да, она показывала.
– Он предупреждал – могут быть и другие… – уставившись в одну точку, пробормотала мама.
– Ты о чём? – не понял я.
– Да ни о чём. Не обращай внимания. Значит, она красотка?
– Она самая потрясная девчонка в школе.
– Ясненько, – протянула мама и лукаво подмигнула. – Кстати, не хочешь пригласить Осьтина с нами в «Баскин Робинс»?
– Почему нет! – Я широко улыбнулся и направился к двери.
– Майкл, постой.
Я обернулся.
– Знаешь, когда мне трудно или плохо, я вспоминаю про тебя, и на душе становится легче. Ты даже не представляешь, как я тобой горжусь. И отец наверняка гордился бы не меньше.
Я рванул обратно и крепко её обнял.
– Люблю тебя, мам.
– И я тебя люблю. С каждым днём всё сильнее. Пожалуйста, помни об этом, – прошептала она со слезами на глазах.
Вскоре я уплетал трехслойное мороженое – «Бабл гам», миндаль, сливки. Осьтин выбрал четырехслойное. Мама не взяла ничего. Весь вечер в кафе она смотрела на меня и улыбалась.
– Как твоя новая подружка? – ехидно спросил Осьтин, появляясь на пороге с недовольной физиономией.
– Прекращай. Ты просто злишься, что тебя не взяли.
– Чем занимались? Успел ей присунуть?
– Осьтин, заткнись! Мы идём ко мне или нет?
На счастье, мой друг был отходчивым.
– Сейчас, погоди чутка! – Он рванул обратно в квартиру, но вскоре вернулся, неся чёрно-желтый измерительный прибор, ручку и блокнот. – Начнём испытания!
– Осьтин, куда собрался? – позвала из кухни миссис Лисс.
– К Майклу.
– Осторожнее там, – предупредила она.
Осьтин посмотрел на меня и вздохнул. Его мама была слегка мнительной. Точнее, жутко мнительной, вечно тряслась за сыночка. Странно, как она ещё не заставляла его надевать на чечётку каску!
– Ужин почти готов. Спроси Майкла, он поужинает с нами?
– Поешь с нами? – предложил Осьтин. – Сегодня в меню рыбные палочки.
– Нет, спасибо.
Терпеть не могу рыбные палочки!
– Нет, мам, он не хочет, – закричал Осьтин.
– Ужин в семь. Не опаздывай.
– Ладно.
Он захлопнул дверь, а я направился к своей квартире, на ходу доставая ключи. Очутившись в моей комнате, Осьтин раскрыл блокнот и взял ручку.
– Итак, – произнёс он «научным» тоном, который включал, когда хотел поумничать перед классом, – приступим. Сегодня четверг, четырнадцатое апреля. Подопытный, как вы себя чувствуете?
– Это вообще к чему?
– Чтобы эксперимент получился точным, необходимо учитывать детали. Давай заново. Сегодня как себя чувствуешь? Наэлектризованней, чем обычно, или нет?
– Сроду не чувствовал себя наэлектризованным.
– Ага. Значит, как обычно. – Он сделал пометку в блокноте. – Погода ясная. Атмосферное давление семьсот шестьдесят три миллиметра ртутного столба, незначительная влажность.
Осьтин придвинул ко мне мультиметр. По виду устройство смахивало на здоровый калькулятор, только с проводами.
– Токопроводящие зажимы надевай на пальцы, – велел «испытатель».
– Рехнулся? И не подумаю. Они острые!
– Ты хочешь получить точный результат или нет?
– Ну хорошо! – Я прицепил медные зажимы, которые моментально вонзились в кожу.
– Так, теперь замри и ничего не делай, пока я не скажу.
– Давай в темпе! Больно ведь.
– Когда скажу «Поехали!», посылай максимально мощный импульс. Понял? Итак, пять, четыре, три, два… Погоди!
– Чего?
– Техническая неполадка. Экран потух. – Осьтин принялся нажимать кнопки. – Отлично. Начинаем. Пять, четыре, три, два, один. Поехали!
Я шокернул изо всех сил. В комнате послышался треск электрических разрядов, из-под пальцев даже показалась искра.
– Обалдеть! – Отодвинув мультиметр, Осьтин быстро-быстро застрочил в блокноте. – Восемьсот шестьдесят четыре вольта!
– Это, типа, много?
– Чувак, взрослая особь электрического угря вырабатывает меньше. Таким разрядом можно парализовать крокодила. Или… – он прищурился, – или убить человека.
– Всё, с меня хватит!
Я уже снял зажимы, когда в комнату заглянула моя мама. Осьтин быстро спрятал прибор за спину.
– Мам, а ты чего тут? – проблеял я, пытаясь справиться с изумлением.
– Вообще-то я тут живу. – Она подозрительно прищурилась.
– Ты же вроде говорила, что задержишься.
– Ты, похоже, не рад.
– Очень рад. Просто… просто удивился.
– Голова разболелась, и меня отпустили пораньше. – Её тревожный взгляд останавливался то на мне, то на Осьтине. – А вы чем занимаетесь?
– Да ничем…
– Думаешь, я слепая? Осьтин, что у тебя за спиной?
Мой приятель испуганно замер.
– Ничего.
Его жалкое «ничего» больше напоминало вопрос, чем утверждение.
– Дай-ка взглянуть! – Мама протянула руку.
Поколебавшись, Осьтин положил ей на ладонь мультиметр.
Мама внимательно изучила прибор и снова повернулась к Осьтину.
– И для чего эта штука?
Осьтин нервно сглотнул. Я надеялся, ему хватит ума соврать. Про вычисление алгоритмов или что-нибудь в этом роде, но увы…
– Она измеряет напряжение.
– Напряжение? То есть электричество? – растерянно уточнила мама. – Но зачем?..
Она не договорила и уставилась на меня, еле сдерживая злость.
– И давно Осьтин в курсе?
– Точно не знаю… довольно давно, – промямлил я.
– Тридцать четыре месяца и девять дней! – гордо вставил тот.
Болтун чёртов!
– Осьтин, тебе пора домой! – решительно заявила мама, возвращая ему мультиметр. – Нам с Майклом предстоит серьёзный разговор.
– Не вопрос, миссис Вэй. – Осьтину явно не терпелось поскорей унести ноги. – Спокойной ночи.
Болтун и трус в придачу!
Когда входная дверь захлопнулась, мама вперила в меня долгий взгляд. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она позвала:
– Майкл, иди сюда!
Я покорно приблизился к кушетке.
– Садись.
Я сел. Мама села рядом, обхватив голову руками. Повисла мучительная пауза. Наконец мама выпрямилась.
– Даже не знаю, что сказать… Вспомни, почему мы переехали из Калифорнии сюда, в совершенно чужой город, где нет ни друзей, ни близких. Вспомнил? Ради твоей безопасности! Мне из-за этого пришлось бросить престижную работу в юридической фирме и устроиться кассиром в супермаркете.
– Прости, мам, – понуро отозвался я.
– Извинениями делу не поможешь. Кто ещё в курсе?
– Вчерашние мальчишки. И Тейлор.
– Тейлор? А кто это?
– Чирлидерша, которая видела драку.
– В школе вы сегодня встречались?
– Ну да.
– Она спрашивала что-нибудь?
– Я был у неё в гостях, – признался я.
– Умоляю, только не говори, что вы обсуждали вчерашнее! – Мама даже побледнела от страха.
Я угрюмо кивнул.
– Майкл, о чём ты думал! – Она снова схватилась за голову. – Опять срываться, бежать куда-то! Я просто не переживу очередной переезд…
У меня защипало в носу.
– Прости, мам, я не хотел…
– Хотел, не хотел – не важно. Главное, сделал! Пожалуйста, объясни, зачем тебе понадобилось болтать всем подряд?
Пару секунд я молчал, а потом вдруг выпалил:
– Мне надоело, понимаешь, надоело быть в школе главным придурком, который постоянно корчит рожи и издаёт странные звуки. Надоело, когда постоянно меня чморят и издеваются. Надоело скрывать, кто я есть на самом деле. Осьтин – мой единственный друг и ценит меня, несмотря на Туретта и электричество. – Я взглянул маме прямо в глаза. – Хочу, чтобы человек, узнав обо мне правду, продолжал и дальше со мной дружить.
– Понимаю, сынок, тебе нелегко, – мама сочувственно взяла меня за руку. – Сложно быть не таким, как все. То, что ты хочешь, – вполне естественно. К сожалению, мало кто способен адекватно отнестись к твоему дару.
– По-твоему, это дар? Как бы не так! Очередное подтверждение тому, что я чмошник.
– Майкл, прекрати!
– Почему? Ведь они меня так называли!
– Кто «они»?
– Ребята в летнем лагере. Помнишь, я ездил туда в июне? Они столпились вокруг и ржали. Типа, чего наш чмошник ещё выкинет. И это из-за одного только тика! Про мой «дар» там никто слышать не слышал.
Мамины глаза наполнились слезами.
– Почему ты раньше не рассказывал? – мягко спросила она.
– Потому что у тебя своих проблем полно.
Не найдя подходящих слов, мама растерянно замолчала, а я продолжал выплёскивать наболевшее.
– Надоело быть грушей для битья. Меня шпыняют все, кому не лень. Нашли самого слабого, над которым можно безнаказанно издеваться. Самое обидное – я ведь могу дать сдачи в любой момент, но не делаю этого. Спроси, кого я больше всех ненавижу. А ненавижу я больше всех себя. Ненавижу за то, что позволяю так над собой издеваться. Надоело быть пустым местом!
– Ты не пустое место, Майкл. Ты – замечательный мальчик с очень добрым сердцем. – Мама вытерла слезы и поцеловала меня в лоб. – Прости, я должна извиниться за свои слова. Ты действительно хотел как лучше. Не всегда угадаешь, что хорошо, а что плохо. Главное, благие намерения.
– А как определить, благие они или нет?
– Если в основе поступков лежит любовь, можно оступиться, но сбиться с пути – никогда. – Она прижала меня к себе. – Прости, что накричала на тебя. Я просто сильно испугалась. Осьтин хороший друг, правда?
– Самый лучший, – подтвердил я.
– И умеет хранить секреты?
– Ещё как!
– Тогда ты молодец, что признался ему. Лучше не скрывать тайны от лучших друзей. – Мама скрестила руки на груди. – А теперь расскажи про чирлидершу.
– Ну… Мы с ней идентичны.
– Хочешь сказать, симпатичны? – улыбнулась мама.
– Нет, именно идентичны.
– Не понимаю…
– У неё тоже есть сверхспособности.
– Что? – не поверила мама.
– Сам видел. И она светится, прямо как я.
– И тоже бьёт током?
– Почти. Она передаёт разряды через мозг. Плюс мысли умеет читать.
– Ты уверен?
– Да, она показывала.
– Он предупреждал – могут быть и другие… – уставившись в одну точку, пробормотала мама.
– Ты о чём? – не понял я.
– Да ни о чём. Не обращай внимания. Значит, она красотка?
– Она самая потрясная девчонка в школе.
– Ясненько, – протянула мама и лукаво подмигнула. – Кстати, не хочешь пригласить Осьтина с нами в «Баскин Робинс»?
– Почему нет! – Я широко улыбнулся и направился к двери.
– Майкл, постой.
Я обернулся.
– Знаешь, когда мне трудно или плохо, я вспоминаю про тебя, и на душе становится легче. Ты даже не представляешь, как я тобой горжусь. И отец наверняка гордился бы не меньше.
Я рванул обратно и крепко её обнял.
– Люблю тебя, мам.
– И я тебя люблю. С каждым днём всё сильнее. Пожалуйста, помни об этом, – прошептала она со слезами на глазах.
Вскоре я уплетал трехслойное мороженое – «Бабл гам», миндаль, сливки. Осьтин выбрал четырехслойное. Мама не взяла ничего. Весь вечер в кафе она смотрела на меня и улыбалась.
9. Новая тусовка
На следующий день мы с Осьтином пересеклись в столовой. Он сидел на своём обычном месте возле торговых автоматов. Сегодня на обед была пицца, и моему другу удалось урвать лишний кусок.