Страница:
Одна нимфа закатила глаза. В руках она держала авторучку и помятый плакат с изображением Нарцисса, очевидно, хотела получить автограф.
– Давным-давно Эхо была нимфой, как и мы, только жуткой болтушкой! «Бу-бу-бу-бу-бу», сплетничала постоянно.
– Я знаю! – взвизгнула другая нимфа. – Да кто бы это вытерпел? Буквально на днях я говорила Клеопии (ну, знаете, она живет в валуне по соседству с моим?) Так вот, я говорю: «Прекрати сплетничать, а не то закончишь, как Эхо». У Клеопии рот вообще не закрывается! Слыхали, что она болтала про ту облачную нимфу и сатира?
– Еще бы! – поддакнула нимфа с плакатом. – В общем, в наказание за болтовню Гера прокляла Эхо, так что та могла только повторять за другими, и это нас полностью устраивало. Но потом Эхо влюбилась в нашего умопомрачительного парня, Нарцисса. Можно подумать, он бы ее выбрал!
– Да ни в жизнь! – закивали с полдюжины ее товарок.
– А теперь она носится с безумной идеей, что его нужно спасти, – хмыкнула миссис Нарцисс. – Ей бы следовало просто уйти.
– Уйти! – прорычала в ответ Эхо.
– Я так рада, что Нарцисс снова жив, – сказала другая нимфа, в сером платье. Ее руки покрывали написанные черным маркером слова: «Нарцисс + Лэйя». – Он типа лучший! И он на моей территории.
– Ой, да брось, Лэйя, – одернула ее подружка. – Я – озерная нимфа, а ты – всего лишь нимфа камня.
– И что? А я – нимфа воды, – запротестовала другая.
– Нет, очевидно, он пришел сюда, потому что любит дикорастущие цветы! – заявила третья. – А это уже моя епархия!
Толпа заспорила, а Нарцисс пялился в воду, не обращая ни на кого внимания.
– Ну, хватит! – завопил Лео. – Хватит, дамы! Мне нужно спросить кое-что у Нарцисса.
С грехом пополам нимфы успокоились и снова принялись фотографировать.
Лео опустился на колени рядом с красавчиком.
– Итак, Нарцисс, что стряслось?
– Ты не мог бы отодвинуться? – задумчиво попросил тот. – Ты портишь всю картину.
Лео посмотрел в воду. Под водой, на поверхности бронзового листа, появилось его колеблющееся отражение. Лео совершенно не горел желанием рассматривать себя. По сравнению с Нарциссом сам он выглядел как пещерный тролль. Однако, вне всяких сомнений, блестящий металл представлял собой кусок кованой небесной бронзы, неровный круг примерно пяти футов в диаметре.
Лео понятия не имел, как лист металла оказался в озере. Небесная бронза падала на землю в самых неожиданных местах. Он слышал, что большую часть кусков выбросили из различных мастерских его отца. Если какая-то задумка не получалась, Гефест выходил из себя и швырял обломки неудачного изделия в мир смертных. Возможно, из этого куска собирались сделать щит для какого-нибудь бога, но он не понравился мастеру. Если бы Лео смог забрать эту штуку на корабль, из нее вышло бы достаточно бронзы для ремонта.
– Точно, прекрасный вид, – сказал Лео. – Я с удовольствием подвинусь, но если ты им не пользуешься, можно я заберу лист бронзы?
– Нет, – ответил Нарцисс. – Я его люблю, он такой потрясающий.
Лео посмотрел по сторонам, ожидая, что нимфы станут смеяться. Наверное, все это – одна большая шутка. Но девицы бились в экстазе и согласно кивали. Только Хейзел выглядела шокированной. Она сморщила нос, как будто пришла к выводу, что Нарцисс пахнет хуже, чем выглядит.
– Чувак, – попытался увещевать Нарцисса Лео. – Ты ведь понимаешь, что смотришь на собственное отражение в воде, верно?
– Я такой удивительный, – вздохнул Нарцисс. Он жадно протянул руку, чтобы коснуться воды, но отдернул ее обратно. – Нет, нельзя, по воде пойдут круги, это разрушит картину. Ух ты… Я такой потрясающий.
– Ага, – пробормотал Лео. – Но если я заберу бронзу, ты все равно сможешь видеть себя в воде. Или здесь… – он сунул руку в одно из отделений своего пояса и вытащил простенькое зеркальце размером с монокль. – Давай заключим сделку.
Нарцисс неохотно взял зеркало и с восхищением посмотрел на свое отражение.
– Даже ты носишь с собой мой портрет? Я тебя не виню, ведь я просто великолепен. Спасибо, – он отложил зеркало и снова посмотрел в озеро. – Но у меня уже есть картина намного лучшего качества. Цвет мне идет, как считаешь?
– О, боги, да! – завопила одна нимфа. – Женись на мне, Нарцисс!
– Нет, на мне! – завизжала другая. – Не мог бы ты расписаться на моем плакате?
– Нет, подпиши мою рубашку!
– Нет, распишись у меня на лбу!
– Нет, распишись у меня на…
– Прекратите! – рявкнула Хейзел.
– Прекратите, – согласилась Эхо.
Лео на какое-то время снова потерял ее из виду, но, приглядевшись, понял, что она стоит на коленях с другой стороны от Нарцисса и машет рукой у него перед лицом, словно пытаясь его отвлечь. Нарцисс и глазом не моргнул.
Фан-клуб нимф попытался отпихнуть Хейзел с дороги, но девушка, вытащив свой меч, отогнала их и прикрикнула:
– А ну-ка прекратите!
– Он не поставит автограф на твоем мече, – посетовала нимфа с плакатом.
– Он не женится на тебе, – добавила девица с айфоном. – И вы не можете забрать его бронзовое зеркало! Из-за него он остается здесь!
– Какие вы смешные, – сказала Хейзел. – Он ведь поглощен одним собой, как он может вам нравиться?
– Нравиться, – вздохнула Эхо, по-прежнему водя рукой перед лицом молодого человека.
Остальные тоже завздыхали.
– Я такой крутой, – сочувственно вздохнул Нарцисс.
– Послушай, Нарцисс, – начала Хейзел, держа меч наготове. – Эхо привела нас сюда, чтобы тебе помочь. Верно, Эхо?
– Эхо, – сказала Эхо.
– Кто? – спросил Нарцисс.
– Очевидно, это единственная девушка, которой не все равно, что с тобой происходит, – ответила Хейзел. – Ты помнишь, как умирал?
Нарцисс нахмурился.
– Я… нет. Это неправильно. Я слишком важен, чтобы умереть.
– Ты умер, глядя на свое лицо, – настаивала Хейзел. – Теперь я вспомнила всю историю. Тебя прокляла богиня Немезида, потому что ты разбил слишком много сердец. И в качестве наказания ты влюбился в собственное отражение.
– Я очень, очень себя люблю, – согласился Нарцисс.
– В конце концов ты умер, – продолжала Хейзел. – Не знаю, какая версия настоящая. Ты либо утопился, либо сидел у воды, пока не превратился в цветок, либо… Эхо, как все было?
– Как все было? – безнадежно откликнулась та.
Лео встал.
– Это не имеет значения. Важно то, что ты снова живой, старик, тебе дали второй шанс. Вот о чем нам говорила Немезида. Ты можешь встать и жить новой жизнью. Эхо пытается спасти тебя. Либо ты можешь пялиться на себя, пока снова не умрешь.
– Останься здесь! – в один голос завизжали нимфы, а одна пискнула:
– Женись на мне перед смертью!
Нарцисс потряс головой.
– Вы просто хотите забрать мое отражение. Я вас не виню, но вам его не получить. Оно принадлежит мне.
Хейзел в отчаянии вздохнула и посмотрела на быстро заходящее солнце. Потом взмахнула мечом, указывая на склон воронки.
– Лео, можно тебя на минутку?
– Извини, мы на минутку, – сказал Лео Нарциссу. – Эхо, ты идешь?
– Идешь, – подтвердила Эхо.
Нимфы снова сбились в кучу вокруг Нарцисса и начали записывать новые видео и делать фотографии.
Хейзел шла впереди, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы их не могли услышать.
– Немезида была права, – признала она. – Некоторые полубоги не могут изменить свою природу. Нарцисс останется там до тех пор, пока снова не умрет.
– Нет, – запротестовал Лео.
– Нет, – поддержала Эхо.
– Нам нужна та бронза, – заявил Лео. – Если мы ее заберем, то, возможно, у Нарцисса появится причина взять себя в руки. Тогда у Эхо появился бы шанс его спасти.
– Шанс его спасти, – благодарно сказала Эхо.
Хейзел воткнула свой меч в землю.
– А еще у нескольких десятков нимф появится причина очень сильно на нас разозлиться, – заметила она. – А Нарцисс, вполне вероятно, еще не забыл, как стрелять из лука.
Лео взвешивал все «за» и «против». Солнце уже почти закатилось. Немезида упомянула, что с наступлением темноты Нарцисс начинает волноваться, вероятно, из-за того, что больше не может любоваться на свое отражение. Лео не хотел торчать рядом, чтобы выяснить, что же имела в виду богиня под словом «волноваться». Кроме того, у него имелся опыт общения с толпами сумасшедших нимф, и он совершенно не горел желанием его повторить.
– Хейзел, – спросил он, – твоя власть над драгоценными металлами… Ты можешь только определить, где они находятся, или можешь их призвать?
Девушка нахмурилась.
– Иногда могу и призвать, хотя я еще никогда не пробовала управлять таким большим куском небесной бронзы. Возможно, я смогу протащить его к себе под землей, но для этого придется хорошенько сконцентрироваться, и уйдет не одна минута.
– Одна минута, – предупредила Эхо.
Лео выругался. Он-то надеялся, что они просто вернутся на корабль и Хейзел телепортирует небесную бронзу с безопасного расстояния.
– Ладно, – решил он. – Придется пойти на определенный риск. Хейзел, что, если ты попробуешь призвать бронзу прямо отсюда? Пусть она сначала зароется в песок на дне, потом проложит туннель до этого места, ты ее схватишь и побежишь на корабль.
– Но ведь Нарцисс смотрит на нее все время, – засомневалась девушка.
– Все время, – откликнулась Эхо.
– Это уже моя забота, – улыбнулся Лео, хотя план ему уже разонравился. – Мы с Эхо отвлечем его внимание.
– Отвлечем внимание? – переспросила Эхо.
– Я объясню, – пообещал Лео. – Ты готова?
– Готова, – подтвердила Эхо.
– Отлично, – кивнул Лео. – Итак, давайте надеяться, что мы не умрем.
VIII
IX
– Давным-давно Эхо была нимфой, как и мы, только жуткой болтушкой! «Бу-бу-бу-бу-бу», сплетничала постоянно.
– Я знаю! – взвизгнула другая нимфа. – Да кто бы это вытерпел? Буквально на днях я говорила Клеопии (ну, знаете, она живет в валуне по соседству с моим?) Так вот, я говорю: «Прекрати сплетничать, а не то закончишь, как Эхо». У Клеопии рот вообще не закрывается! Слыхали, что она болтала про ту облачную нимфу и сатира?
– Еще бы! – поддакнула нимфа с плакатом. – В общем, в наказание за болтовню Гера прокляла Эхо, так что та могла только повторять за другими, и это нас полностью устраивало. Но потом Эхо влюбилась в нашего умопомрачительного парня, Нарцисса. Можно подумать, он бы ее выбрал!
– Да ни в жизнь! – закивали с полдюжины ее товарок.
– А теперь она носится с безумной идеей, что его нужно спасти, – хмыкнула миссис Нарцисс. – Ей бы следовало просто уйти.
– Уйти! – прорычала в ответ Эхо.
– Я так рада, что Нарцисс снова жив, – сказала другая нимфа, в сером платье. Ее руки покрывали написанные черным маркером слова: «Нарцисс + Лэйя». – Он типа лучший! И он на моей территории.
– Ой, да брось, Лэйя, – одернула ее подружка. – Я – озерная нимфа, а ты – всего лишь нимфа камня.
– И что? А я – нимфа воды, – запротестовала другая.
– Нет, очевидно, он пришел сюда, потому что любит дикорастущие цветы! – заявила третья. – А это уже моя епархия!
Толпа заспорила, а Нарцисс пялился в воду, не обращая ни на кого внимания.
– Ну, хватит! – завопил Лео. – Хватит, дамы! Мне нужно спросить кое-что у Нарцисса.
С грехом пополам нимфы успокоились и снова принялись фотографировать.
Лео опустился на колени рядом с красавчиком.
– Итак, Нарцисс, что стряслось?
– Ты не мог бы отодвинуться? – задумчиво попросил тот. – Ты портишь всю картину.
Лео посмотрел в воду. Под водой, на поверхности бронзового листа, появилось его колеблющееся отражение. Лео совершенно не горел желанием рассматривать себя. По сравнению с Нарциссом сам он выглядел как пещерный тролль. Однако, вне всяких сомнений, блестящий металл представлял собой кусок кованой небесной бронзы, неровный круг примерно пяти футов в диаметре.
Лео понятия не имел, как лист металла оказался в озере. Небесная бронза падала на землю в самых неожиданных местах. Он слышал, что большую часть кусков выбросили из различных мастерских его отца. Если какая-то задумка не получалась, Гефест выходил из себя и швырял обломки неудачного изделия в мир смертных. Возможно, из этого куска собирались сделать щит для какого-нибудь бога, но он не понравился мастеру. Если бы Лео смог забрать эту штуку на корабль, из нее вышло бы достаточно бронзы для ремонта.
– Точно, прекрасный вид, – сказал Лео. – Я с удовольствием подвинусь, но если ты им не пользуешься, можно я заберу лист бронзы?
– Нет, – ответил Нарцисс. – Я его люблю, он такой потрясающий.
Лео посмотрел по сторонам, ожидая, что нимфы станут смеяться. Наверное, все это – одна большая шутка. Но девицы бились в экстазе и согласно кивали. Только Хейзел выглядела шокированной. Она сморщила нос, как будто пришла к выводу, что Нарцисс пахнет хуже, чем выглядит.
– Чувак, – попытался увещевать Нарцисса Лео. – Ты ведь понимаешь, что смотришь на собственное отражение в воде, верно?
– Я такой удивительный, – вздохнул Нарцисс. Он жадно протянул руку, чтобы коснуться воды, но отдернул ее обратно. – Нет, нельзя, по воде пойдут круги, это разрушит картину. Ух ты… Я такой потрясающий.
– Ага, – пробормотал Лео. – Но если я заберу бронзу, ты все равно сможешь видеть себя в воде. Или здесь… – он сунул руку в одно из отделений своего пояса и вытащил простенькое зеркальце размером с монокль. – Давай заключим сделку.
Нарцисс неохотно взял зеркало и с восхищением посмотрел на свое отражение.
– Даже ты носишь с собой мой портрет? Я тебя не виню, ведь я просто великолепен. Спасибо, – он отложил зеркало и снова посмотрел в озеро. – Но у меня уже есть картина намного лучшего качества. Цвет мне идет, как считаешь?
– О, боги, да! – завопила одна нимфа. – Женись на мне, Нарцисс!
– Нет, на мне! – завизжала другая. – Не мог бы ты расписаться на моем плакате?
– Нет, подпиши мою рубашку!
– Нет, распишись у меня на лбу!
– Нет, распишись у меня на…
– Прекратите! – рявкнула Хейзел.
– Прекратите, – согласилась Эхо.
Лео на какое-то время снова потерял ее из виду, но, приглядевшись, понял, что она стоит на коленях с другой стороны от Нарцисса и машет рукой у него перед лицом, словно пытаясь его отвлечь. Нарцисс и глазом не моргнул.
Фан-клуб нимф попытался отпихнуть Хейзел с дороги, но девушка, вытащив свой меч, отогнала их и прикрикнула:
– А ну-ка прекратите!
– Он не поставит автограф на твоем мече, – посетовала нимфа с плакатом.
– Он не женится на тебе, – добавила девица с айфоном. – И вы не можете забрать его бронзовое зеркало! Из-за него он остается здесь!
– Какие вы смешные, – сказала Хейзел. – Он ведь поглощен одним собой, как он может вам нравиться?
– Нравиться, – вздохнула Эхо, по-прежнему водя рукой перед лицом молодого человека.
Остальные тоже завздыхали.
– Я такой крутой, – сочувственно вздохнул Нарцисс.
– Послушай, Нарцисс, – начала Хейзел, держа меч наготове. – Эхо привела нас сюда, чтобы тебе помочь. Верно, Эхо?
– Эхо, – сказала Эхо.
– Кто? – спросил Нарцисс.
– Очевидно, это единственная девушка, которой не все равно, что с тобой происходит, – ответила Хейзел. – Ты помнишь, как умирал?
Нарцисс нахмурился.
– Я… нет. Это неправильно. Я слишком важен, чтобы умереть.
– Ты умер, глядя на свое лицо, – настаивала Хейзел. – Теперь я вспомнила всю историю. Тебя прокляла богиня Немезида, потому что ты разбил слишком много сердец. И в качестве наказания ты влюбился в собственное отражение.
– Я очень, очень себя люблю, – согласился Нарцисс.
– В конце концов ты умер, – продолжала Хейзел. – Не знаю, какая версия настоящая. Ты либо утопился, либо сидел у воды, пока не превратился в цветок, либо… Эхо, как все было?
– Как все было? – безнадежно откликнулась та.
Лео встал.
– Это не имеет значения. Важно то, что ты снова живой, старик, тебе дали второй шанс. Вот о чем нам говорила Немезида. Ты можешь встать и жить новой жизнью. Эхо пытается спасти тебя. Либо ты можешь пялиться на себя, пока снова не умрешь.
– Останься здесь! – в один голос завизжали нимфы, а одна пискнула:
– Женись на мне перед смертью!
Нарцисс потряс головой.
– Вы просто хотите забрать мое отражение. Я вас не виню, но вам его не получить. Оно принадлежит мне.
Хейзел в отчаянии вздохнула и посмотрела на быстро заходящее солнце. Потом взмахнула мечом, указывая на склон воронки.
– Лео, можно тебя на минутку?
– Извини, мы на минутку, – сказал Лео Нарциссу. – Эхо, ты идешь?
– Идешь, – подтвердила Эхо.
Нимфы снова сбились в кучу вокруг Нарцисса и начали записывать новые видео и делать фотографии.
Хейзел шла впереди, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы их не могли услышать.
– Немезида была права, – признала она. – Некоторые полубоги не могут изменить свою природу. Нарцисс останется там до тех пор, пока снова не умрет.
– Нет, – запротестовал Лео.
– Нет, – поддержала Эхо.
– Нам нужна та бронза, – заявил Лео. – Если мы ее заберем, то, возможно, у Нарцисса появится причина взять себя в руки. Тогда у Эхо появился бы шанс его спасти.
– Шанс его спасти, – благодарно сказала Эхо.
Хейзел воткнула свой меч в землю.
– А еще у нескольких десятков нимф появится причина очень сильно на нас разозлиться, – заметила она. – А Нарцисс, вполне вероятно, еще не забыл, как стрелять из лука.
Лео взвешивал все «за» и «против». Солнце уже почти закатилось. Немезида упомянула, что с наступлением темноты Нарцисс начинает волноваться, вероятно, из-за того, что больше не может любоваться на свое отражение. Лео не хотел торчать рядом, чтобы выяснить, что же имела в виду богиня под словом «волноваться». Кроме того, у него имелся опыт общения с толпами сумасшедших нимф, и он совершенно не горел желанием его повторить.
– Хейзел, – спросил он, – твоя власть над драгоценными металлами… Ты можешь только определить, где они находятся, или можешь их призвать?
Девушка нахмурилась.
– Иногда могу и призвать, хотя я еще никогда не пробовала управлять таким большим куском небесной бронзы. Возможно, я смогу протащить его к себе под землей, но для этого придется хорошенько сконцентрироваться, и уйдет не одна минута.
– Одна минута, – предупредила Эхо.
Лео выругался. Он-то надеялся, что они просто вернутся на корабль и Хейзел телепортирует небесную бронзу с безопасного расстояния.
– Ладно, – решил он. – Придется пойти на определенный риск. Хейзел, что, если ты попробуешь призвать бронзу прямо отсюда? Пусть она сначала зароется в песок на дне, потом проложит туннель до этого места, ты ее схватишь и побежишь на корабль.
– Но ведь Нарцисс смотрит на нее все время, – засомневалась девушка.
– Все время, – откликнулась Эхо.
– Это уже моя забота, – улыбнулся Лео, хотя план ему уже разонравился. – Мы с Эхо отвлечем его внимание.
– Отвлечем внимание? – переспросила Эхо.
– Я объясню, – пообещал Лео. – Ты готова?
– Готова, – подтвердила Эхо.
– Отлично, – кивнул Лео. – Итак, давайте надеяться, что мы не умрем.
VIII
Лео
Подобная смена имиджа вызывала у Лео нервное колотье. Он вытащил из своего пояса для инструментов мятные пастилки и пару сварочных очков. Конечно, защитные очки – не солнечные, но сгодятся и они. Он закатал рукава рубашки. Вылил на ладони немного машинного масла и с его помощью зачесал назад волосы. Сунул в задний карман гаечный ключ (зачем, он и сам толком не знал) и попросил Хейзел маркером нарисовать ему на предплечье татуировку: череп с костями и подпись: «Горячий парень».
– Что ты себе думаешь, скажи на милость? – взволнованно поинтересовалась девушка.
– Я пытаюсь вообще не думать, – признался Лео. – Помогает не слететь с катушек. Ты, давай, концентрируйся, чтобы сдвинуть небесную бронзу. Эхо, ты готова?
– Готова, – кивнула девушка.
Лео глубоко вздохнул и с важным видом зашагал к озеру, надеясь, что выглядит потрясающе, а не как нервный больной.
– Лео – самый крутой! – закричал он.
– Лео – самый крутой! – повторила Эхо.
– Да, детка, сама погляди!
– Сама погляди! – вторила Эхо.
– Дорогу королю!
– Королю!
– Нарцисс – слабак!
– Слабак!
Толпа нимф в изумлении подалась в разные стороны. Лео отгонял их небрежным движением руки, как надоедливых мух.
– Никаких автографов, девочки. Я знаю, вы жаждете моего общества, но я слишком крут для этого. Так что лучше зависайте с этим уродливым глупцом, Нарциссом. Он отстой!
– Отстой! – с энтузиазмом подхватила Эхо.
Нимфы сердито зашушукались.
– О чем это ты? – спросила одна.
– Ты сам отстой, – заявила другая.
Лео поправил очки и улыбнулся. Потом поиграл бицепсами (хотя особой мускулистостью похвастаться не мог), продемонстрировав свою только что нарисованную татуировку. Ему удалось привлечь внимание нимф, благодаря эффекту внезапности, но Нарцисс все так же смотрел на свое отражение.
– Вы хоть представляете, какой урод этот ваш Нарцисс? – поинтересовался Лео у толпы. – Такой страшный, что когда он родился, его мамочка подумала, что это – умственно отсталый кентавр, с лошадиной задницей вместо головы.
Некоторые нимфы ахнули. Нарцисс нахмурился, как будто до него постепенно начинало доходить, что вокруг головы у него вьется и зудит комар.
– Знаете, почему у него на луке паутина? – продолжал Лео. – С его помощью он пытается заманить кого-нибудь на свидание, но пока вхолостую!
Какая-то нимфа засмеялась, но товарки пихнули ее локтями, и она умолкла.
Нарцисс повернул голову и хмуро посмотрел на Лео.
– Кто ты такой?
– Я – главный супер-пупер, чувак! – заявил Лео. – Я – Лео Вальдес, самый плохой парень. А дамы обожают плохих парней.
– Обожают плохих парней! – довольно убедительно взвизгнула Эхо.
Лео достал авторучку и расписался на руке ближайшей к нему нимфы.
– Нарцисс – неудачник! Он такой слабак, что не может согнуть салфетку мышцами пресса. Такой убогий, что когда смотришь значение слова «убогий» в Википедии, она выдает фотку Нарцисса, вот только он на ней такой страшный, что никто не хочет его рассматривать.
Нарцисс нахмурил свои красивые брови, его загорелое лицо сделалось оранжево-розовым. На какой-то миг он совершенно позабыл об озере, и Лео увидел, как бронзовый лист зарылся в песок.
– О чем ты говоришь? – требовательно спросил Нарцисс. – Я удивительный, это все знают.
– Удивительно, насколько ты отвратительный, – парировал Лео. – Если бы я был таким же отвратным, как ты, я бы утопился. Ой, подожди, ты ведь уже это сделал.
Теперь захихикала уже другая нимфа, потом еще одна. Нарцисс зарычал, и его красивое лицо исказилось от злости. Тем временем Лео лучился улыбкой, двигал бровями поверх защитных очков, махал руками, призывая зрительниц аплодировать, и приговаривал:
– Вот так! Команда Лео победит!
– Команда Лео победит! – закричала Эхо. Она успела потихоньку затесаться в толпу нимф, и поскольку ее было очень трудно заметить, те подумали, что кричала одна из них.
– Боже мой, я такой потрясающий! – завопил Лео.
– Такой потрясающий! – вторила Эхо.
– Он забавный, – неуверенно сказала какая-то нимфа.
– И симпатичный, хоть и костлявый, – согласилась другая.
– Костлявый? – переспросил Лео. – Детка, я изобрел костлявость. Костлявость – новая потрясная мода. А я КОСТЛЯВЫЙ. Нарцисс? Он такой неудачник, что его даже с того света вытурили. Он не сумел уговорить девочек-призраков пойти с ним на свидание.
– Фу-у-у! – протянула одна из нимф.
– Фу-у-у! – согласилась Эхо.
– Стойте! – Нарцисс вскочил. – Это неправильно! Очевидно, что этот человек не потрясающий, так что, скорее всего… – Он запнулся, подбирая подходящее слово. Вероятно, он уже довольно давно не говорил ни о чем, кроме своей персоны. – Наверное, он нас обманывает.
Нарцисс явно не был круглым дураком. Лицо его озарилось пониманием, и он обернулся к озеру.
– Бронзовое зеркало исчезло! Мое отражение! Верните его мне!
– Команда Лео! – пискнула одна нимфа, но остальные снова переключились на Нарцисса.
– Это я красивый! – настаивал тот. – Он украл мое зеркало, и если мне его не вернут, я уйду!
Девицы ахнули.
– Вон там! – показала пальцем одна.
На краю воронки Хейзел убегала, так быстро, как только могла, волоча за собой широкий лист бронзы.
– Верни его! – крикнула какая-то нимфа.
– Верни его, – пробормотала Эхо, вероятно, против воли.
– Да! – Нарцисс снял с плеча лук и вытащил из пыльного колчана стрелу. – Первая девушка, которая принесет мне бронзовое зеркало, понравится мне почти так же сильно, как я сам себе нравлюсь. Может быть, я даже ее поцелую, сразу после того, как поцелую свое отражение!
– О, боги мои! – завизжали нимфы.
– И убейте этих полубогов! – добавил Нарцисс, гневно глядя на Лео своими красивыми глазами. – Они не такие крутые, как я!
Когда кто-то пытался его убить, Лео мог бегать очень быстро. Как ни грустно это признавать, у него было очень много возможностей потренироваться.
Он легко догнал Хейзел, ведь она сражалась с пятьюдесятью фунтами небесной бронзы, ухватился за другой край металлического диска и обернулся. Нарцисс натягивал тетиву, но стрела оказалась такой старой и хрупкой, что развалилась на кусочки.
– Ой! – чарующим голосом вскрикнул юноша. – Мой маникюр!
Обычно нимфы быстры – по крайней мере те, что обитают в Лагере полукровок, – но эти были нагружены плакатами, футболками и прочим барахлом, посвященным Нарциссу. Кроме того, нимфы совершенно не умели работать в команде. Они постоянно спотыкались друг о друга, толкались и пихались. Эхо по мере сил вносила дополнительную сумятицу, бегая туда-сюда, толкаясь и ставя подножки.
И все-таки преследовательницы стремительно приближались.
– Позови Ариона! – пропыхтел Лео.
– Уже позвала! – выдохнула Хейзел.
Ребята выбежали на пляж и остановились у кромки воды. Отсюда они уже видели «Арго-II», но попасть туда никак не могли: слишком далеко, чтобы плыть, даже если бы их не тянул на дно бронзовый диск.
Лео обернулся. Толпа с Нарциссом во главе бежала через дюны. Нарцисс размахивал луком, как военный дирижер – тамбурмажорским жезлом. Нимфы наколдовали себе разномастное оружие: некоторые размахивали булыжниками, другие вооружились дубинками, оплетенными цветами. Парочка даже потрясала водяными пистолетами, выглядевшими не очень-то устрашающе, но выражение их лиц могло бы обратить в бегство кого угодно.
– Ой, мама, – пробормотал Лео, зажигая пламя в ладони свободной руки. – Я не создан для рукопашного боя.
– Держи небесную бронзу, – Хейзел вытащила из ножен меч. – Держись позади меня!
– Держись позади меня! – повторила Эхо. Она в своем маскировочном платье бежала перед толпой. Подбежав к Лео, она повернулась и раскинула в стороны руки, словно собиралась заслонить его своим телом.
– Эхо? – с трудом произнес Лео, потому что в горле у него стоял комок. – Ты очень храбрая нимфа.
– Храбрая нимфа? – удивленно переспросила девушка.
– Я горжусь, что ты в команде Лео, – кивнул тот. – Если мы выживем, тебе стоит забыть Нарцисса.
– Забыть Нарцисса? – неуверенно повторила Эхо.
– Ты слишком хороша для него.
Нимфы взяли их в полукольцо.
– Надувательство! – провозгласил Нарцисс. – Девушки, они меня не любят! Ведь мы же все меня любим, не так ли?
– Да! – завопили все девицы, кроме одной смущенной нимфы в желтом платье, которая пискнула: «Команда Лео!»
– Убить их! – приказал Нарцисс.
Нимфы придвинулись ближе, но тут песок перед ними полетел во все стороны. Это выскочил откуда ни возьмись Арион и принялся так быстро скакать вокруг толпы, что образовалась песчаная буря, засыпав нимф белой известью, которая попала им в глаза.
– Обожаю этого коня! – заявил Лео.
Нимфы падали, кашляя и давясь песком, Нарцисс слепо бродил по кругу, размахивая луком, как будто хотел разбить пиньяту[12].
Хейзел вскочила в седло, подняла бронзовый щит и протянула Лео руку.
– Мы не можем бросить Эхо! – возразил тот.
– Бросить Эхо, – повторила нимфа.
Она улыбнулась, и Лео впервые как следует разглядел ее лицо, действительно очень хорошенькое. Глаза у нее оказались более насыщенного синего цвета, чем он предполагал. Как же он этого раньше не заметил?
– Почему? – спросил Лео. – Ты же не думаешь, что сможешь спасти Нарцисса…
– Спасти Нарцисса, – уверенно кивнула девушка. И, даже несмотря на то, что ее слова всего лишь прозвучали эхом, Лео понял, что верит в то, что она говорит. Получив второй шанс на жизнь, она намеревалась использовать его, чтобы спасти парня, которого любила, даже несмотря на то, что он оказался совершенно безнадежным (пусть и очень красивым) болваном.
Лео хотел протестовать, но Эхо наклонилась и чмокнула его в щеку, а потом мягко подтолкнула.
– Давай же, Лео! – позвала Хейзел.
Остальные нимфы понемногу приходили в себя. Девицы протирали глаза от извести, и теперь стало видно, что от злости их очи горят зеленым огнем. Лео снова посмотрел на Эхо, но она уже растворилась в окружающем пейзаже.
– Ага, – выдавил он, хотя в горле совершенно пересохло. – Ага, ладно.
Взобравшись на коня, он уселся позади Хейзел, и Арион взлетел над водой. Позади нимфы визжали, а Нарцисс кричал:
– Верните меня обратно! Верните меня!
Пока Арион скакал к «Арго-II», Лео вспомнил, что Немезида сказала про Эхо и Нарцисса: «Может быть, встреча с ними послужит тебе уроком».
Раньше Лео полагал, что богиня говорила о Нарциссе, но теперь задался вопросом: что, если подлинным уроком для него стала встреча с Эхо? Невидимая для своих соплеменниц, проклятая, обреченная любить человека, которому на нее наплевать. Седьмое колесо. Он попытался выбросить из головы эту мысль и вцепился в лист бронзы, закрываясь им, как щитом.
Он решил никогда не забывать лица Эхо. Она заслуживала, чтобы, по крайней мере, один человек, видевший ее, знал, какая она хорошая. Лео закрыл глаза, но ее улыбка уже стиралась из его памяти.
– Что ты себе думаешь, скажи на милость? – взволнованно поинтересовалась девушка.
– Я пытаюсь вообще не думать, – признался Лео. – Помогает не слететь с катушек. Ты, давай, концентрируйся, чтобы сдвинуть небесную бронзу. Эхо, ты готова?
– Готова, – кивнула девушка.
Лео глубоко вздохнул и с важным видом зашагал к озеру, надеясь, что выглядит потрясающе, а не как нервный больной.
– Лео – самый крутой! – закричал он.
– Лео – самый крутой! – повторила Эхо.
– Да, детка, сама погляди!
– Сама погляди! – вторила Эхо.
– Дорогу королю!
– Королю!
– Нарцисс – слабак!
– Слабак!
Толпа нимф в изумлении подалась в разные стороны. Лео отгонял их небрежным движением руки, как надоедливых мух.
– Никаких автографов, девочки. Я знаю, вы жаждете моего общества, но я слишком крут для этого. Так что лучше зависайте с этим уродливым глупцом, Нарциссом. Он отстой!
– Отстой! – с энтузиазмом подхватила Эхо.
Нимфы сердито зашушукались.
– О чем это ты? – спросила одна.
– Ты сам отстой, – заявила другая.
Лео поправил очки и улыбнулся. Потом поиграл бицепсами (хотя особой мускулистостью похвастаться не мог), продемонстрировав свою только что нарисованную татуировку. Ему удалось привлечь внимание нимф, благодаря эффекту внезапности, но Нарцисс все так же смотрел на свое отражение.
– Вы хоть представляете, какой урод этот ваш Нарцисс? – поинтересовался Лео у толпы. – Такой страшный, что когда он родился, его мамочка подумала, что это – умственно отсталый кентавр, с лошадиной задницей вместо головы.
Некоторые нимфы ахнули. Нарцисс нахмурился, как будто до него постепенно начинало доходить, что вокруг головы у него вьется и зудит комар.
– Знаете, почему у него на луке паутина? – продолжал Лео. – С его помощью он пытается заманить кого-нибудь на свидание, но пока вхолостую!
Какая-то нимфа засмеялась, но товарки пихнули ее локтями, и она умолкла.
Нарцисс повернул голову и хмуро посмотрел на Лео.
– Кто ты такой?
– Я – главный супер-пупер, чувак! – заявил Лео. – Я – Лео Вальдес, самый плохой парень. А дамы обожают плохих парней.
– Обожают плохих парней! – довольно убедительно взвизгнула Эхо.
Лео достал авторучку и расписался на руке ближайшей к нему нимфы.
– Нарцисс – неудачник! Он такой слабак, что не может согнуть салфетку мышцами пресса. Такой убогий, что когда смотришь значение слова «убогий» в Википедии, она выдает фотку Нарцисса, вот только он на ней такой страшный, что никто не хочет его рассматривать.
Нарцисс нахмурил свои красивые брови, его загорелое лицо сделалось оранжево-розовым. На какой-то миг он совершенно позабыл об озере, и Лео увидел, как бронзовый лист зарылся в песок.
– О чем ты говоришь? – требовательно спросил Нарцисс. – Я удивительный, это все знают.
– Удивительно, насколько ты отвратительный, – парировал Лео. – Если бы я был таким же отвратным, как ты, я бы утопился. Ой, подожди, ты ведь уже это сделал.
Теперь захихикала уже другая нимфа, потом еще одна. Нарцисс зарычал, и его красивое лицо исказилось от злости. Тем временем Лео лучился улыбкой, двигал бровями поверх защитных очков, махал руками, призывая зрительниц аплодировать, и приговаривал:
– Вот так! Команда Лео победит!
– Команда Лео победит! – закричала Эхо. Она успела потихоньку затесаться в толпу нимф, и поскольку ее было очень трудно заметить, те подумали, что кричала одна из них.
– Боже мой, я такой потрясающий! – завопил Лео.
– Такой потрясающий! – вторила Эхо.
– Он забавный, – неуверенно сказала какая-то нимфа.
– И симпатичный, хоть и костлявый, – согласилась другая.
– Костлявый? – переспросил Лео. – Детка, я изобрел костлявость. Костлявость – новая потрясная мода. А я КОСТЛЯВЫЙ. Нарцисс? Он такой неудачник, что его даже с того света вытурили. Он не сумел уговорить девочек-призраков пойти с ним на свидание.
– Фу-у-у! – протянула одна из нимф.
– Фу-у-у! – согласилась Эхо.
– Стойте! – Нарцисс вскочил. – Это неправильно! Очевидно, что этот человек не потрясающий, так что, скорее всего… – Он запнулся, подбирая подходящее слово. Вероятно, он уже довольно давно не говорил ни о чем, кроме своей персоны. – Наверное, он нас обманывает.
Нарцисс явно не был круглым дураком. Лицо его озарилось пониманием, и он обернулся к озеру.
– Бронзовое зеркало исчезло! Мое отражение! Верните его мне!
– Команда Лео! – пискнула одна нимфа, но остальные снова переключились на Нарцисса.
– Это я красивый! – настаивал тот. – Он украл мое зеркало, и если мне его не вернут, я уйду!
Девицы ахнули.
– Вон там! – показала пальцем одна.
На краю воронки Хейзел убегала, так быстро, как только могла, волоча за собой широкий лист бронзы.
– Верни его! – крикнула какая-то нимфа.
– Верни его, – пробормотала Эхо, вероятно, против воли.
– Да! – Нарцисс снял с плеча лук и вытащил из пыльного колчана стрелу. – Первая девушка, которая принесет мне бронзовое зеркало, понравится мне почти так же сильно, как я сам себе нравлюсь. Может быть, я даже ее поцелую, сразу после того, как поцелую свое отражение!
– О, боги мои! – завизжали нимфы.
– И убейте этих полубогов! – добавил Нарцисс, гневно глядя на Лео своими красивыми глазами. – Они не такие крутые, как я!
Когда кто-то пытался его убить, Лео мог бегать очень быстро. Как ни грустно это признавать, у него было очень много возможностей потренироваться.
Он легко догнал Хейзел, ведь она сражалась с пятьюдесятью фунтами небесной бронзы, ухватился за другой край металлического диска и обернулся. Нарцисс натягивал тетиву, но стрела оказалась такой старой и хрупкой, что развалилась на кусочки.
– Ой! – чарующим голосом вскрикнул юноша. – Мой маникюр!
Обычно нимфы быстры – по крайней мере те, что обитают в Лагере полукровок, – но эти были нагружены плакатами, футболками и прочим барахлом, посвященным Нарциссу. Кроме того, нимфы совершенно не умели работать в команде. Они постоянно спотыкались друг о друга, толкались и пихались. Эхо по мере сил вносила дополнительную сумятицу, бегая туда-сюда, толкаясь и ставя подножки.
И все-таки преследовательницы стремительно приближались.
– Позови Ариона! – пропыхтел Лео.
– Уже позвала! – выдохнула Хейзел.
Ребята выбежали на пляж и остановились у кромки воды. Отсюда они уже видели «Арго-II», но попасть туда никак не могли: слишком далеко, чтобы плыть, даже если бы их не тянул на дно бронзовый диск.
Лео обернулся. Толпа с Нарциссом во главе бежала через дюны. Нарцисс размахивал луком, как военный дирижер – тамбурмажорским жезлом. Нимфы наколдовали себе разномастное оружие: некоторые размахивали булыжниками, другие вооружились дубинками, оплетенными цветами. Парочка даже потрясала водяными пистолетами, выглядевшими не очень-то устрашающе, но выражение их лиц могло бы обратить в бегство кого угодно.
– Ой, мама, – пробормотал Лео, зажигая пламя в ладони свободной руки. – Я не создан для рукопашного боя.
– Держи небесную бронзу, – Хейзел вытащила из ножен меч. – Держись позади меня!
– Держись позади меня! – повторила Эхо. Она в своем маскировочном платье бежала перед толпой. Подбежав к Лео, она повернулась и раскинула в стороны руки, словно собиралась заслонить его своим телом.
– Эхо? – с трудом произнес Лео, потому что в горле у него стоял комок. – Ты очень храбрая нимфа.
– Храбрая нимфа? – удивленно переспросила девушка.
– Я горжусь, что ты в команде Лео, – кивнул тот. – Если мы выживем, тебе стоит забыть Нарцисса.
– Забыть Нарцисса? – неуверенно повторила Эхо.
– Ты слишком хороша для него.
Нимфы взяли их в полукольцо.
– Надувательство! – провозгласил Нарцисс. – Девушки, они меня не любят! Ведь мы же все меня любим, не так ли?
– Да! – завопили все девицы, кроме одной смущенной нимфы в желтом платье, которая пискнула: «Команда Лео!»
– Убить их! – приказал Нарцисс.
Нимфы придвинулись ближе, но тут песок перед ними полетел во все стороны. Это выскочил откуда ни возьмись Арион и принялся так быстро скакать вокруг толпы, что образовалась песчаная буря, засыпав нимф белой известью, которая попала им в глаза.
– Обожаю этого коня! – заявил Лео.
Нимфы падали, кашляя и давясь песком, Нарцисс слепо бродил по кругу, размахивая луком, как будто хотел разбить пиньяту[12].
Хейзел вскочила в седло, подняла бронзовый щит и протянула Лео руку.
– Мы не можем бросить Эхо! – возразил тот.
– Бросить Эхо, – повторила нимфа.
Она улыбнулась, и Лео впервые как следует разглядел ее лицо, действительно очень хорошенькое. Глаза у нее оказались более насыщенного синего цвета, чем он предполагал. Как же он этого раньше не заметил?
– Почему? – спросил Лео. – Ты же не думаешь, что сможешь спасти Нарцисса…
– Спасти Нарцисса, – уверенно кивнула девушка. И, даже несмотря на то, что ее слова всего лишь прозвучали эхом, Лео понял, что верит в то, что она говорит. Получив второй шанс на жизнь, она намеревалась использовать его, чтобы спасти парня, которого любила, даже несмотря на то, что он оказался совершенно безнадежным (пусть и очень красивым) болваном.
Лео хотел протестовать, но Эхо наклонилась и чмокнула его в щеку, а потом мягко подтолкнула.
– Давай же, Лео! – позвала Хейзел.
Остальные нимфы понемногу приходили в себя. Девицы протирали глаза от извести, и теперь стало видно, что от злости их очи горят зеленым огнем. Лео снова посмотрел на Эхо, но она уже растворилась в окружающем пейзаже.
– Ага, – выдавил он, хотя в горле совершенно пересохло. – Ага, ладно.
Взобравшись на коня, он уселся позади Хейзел, и Арион взлетел над водой. Позади нимфы визжали, а Нарцисс кричал:
– Верните меня обратно! Верните меня!
Пока Арион скакал к «Арго-II», Лео вспомнил, что Немезида сказала про Эхо и Нарцисса: «Может быть, встреча с ними послужит тебе уроком».
Раньше Лео полагал, что богиня говорила о Нарциссе, но теперь задался вопросом: что, если подлинным уроком для него стала встреча с Эхо? Невидимая для своих соплеменниц, проклятая, обреченная любить человека, которому на нее наплевать. Седьмое колесо. Он попытался выбросить из головы эту мысль и вцепился в лист бронзы, закрываясь им, как щитом.
Он решил никогда не забывать лица Эхо. Она заслуживала, чтобы, по крайней мере, один человек, видевший ее, знал, какая она хорошая. Лео закрыл глаза, но ее улыбка уже стиралась из его памяти.
IX
Пайпер
Пайпер не хотела использовать нож.
Но, сидя в каюте Джейсона в ожидании его пробуждения, она чувствовала себя одинокой и беспомощной.
Лицо Джейсона так побледнело, словно он уже умер. Девушка вспомнила ужасный звук, с которым кирпич ударился об его лоб – эту рану он получил только из-за того, что пытался защитить ее от римлян.
Им удалось насильно накормить его нектаром и амброзией, но даже несмотря на это Пайпер не знала наверняка, поправится ли он, когда очнется. А вдруг он опять потерял память, только на этот раз забыл ее?
Это был бы самый жестокий фокус из всех тех гадостей, которые до сих пор проделывали с ней боги.
Она слышала, как Глисон Хедж у себя в каюте мурлычет армейскую песню, кажется, «Звезды и полосы навсегда»[13]. Поскольку сатир лишился спутникового телевидения, теперь он, вероятно, сидел на своей койке, перечитывая выпуски журнала «Ганз энд аммо»[14]. Он был неплохой нянькой, просто другого такого повернутого на войне старого козла Пайпер еще никогда не встречала.
Конечно, она испытывала благодарность к сатиру. Он помог ее отцу, киноактеру Тристану МакЛину, снова встать на ноги после того, как прошлой зимой его похитили гиганты. Несколько недель назад Хедж попросил свою подружку Мелли помогать МакЛину по хозяйству, чтобы сам он мог сопровождать ребят в их путешествии.
Тренер Хедж попытался представить все так, будто возвращение в Лагерь полукровок – это полностью его идея, но Пайпер подозревала, что тут что-то не так. В последние несколько недель, когда бы она ни позвонила домой, отец и Мелли спрашивали, что стряслось. Возможно, что-то в ее голосе наводило их на подобные мысли.
Пайпер никому не могла рассказать о своих видениях. Они слишком сильно ее беспокоили. Кроме того, ее отец принял зелье, стершее из его памяти все секреты Пайпер, связанные с делами полубогов. Но он все равно мог определить, что она расстроена, и ее не покидала уверенность, что отец попросил тренера присматривать за ней.
Не стоило ей доставать кинжал, ей только стало еще тоскливей.
В конце концов она поддалась искушению и вынула Катоптрис из ножен. Он выглядел как обычный нож с треугольным клинком, без украшений на рукоятке, но когда-то он принадлежал Елене Троянской. Имя кинжала означало «зеркало».
Пайпер смотрела на бронзовый клинок. Сначала она видела только свое отражение, затем по гладкой поверхности пробежала волна света, и взору девушки предстала собравшаяся на форуме толпа римских полубогов. Октавиан, блондинистый, похожий на пугало парень, потрясая кулаком, обращался к народу. Пайпер не слышала, о чем он говорил, но суть и так была ясна: «Нужно убить этих греков!»
Рядом стояла Рейна, претор, на ее напряженном лице читалась потаенная… Горечь? Злоба? Пайпер не могла определить наверняка.
Она хотела ненавидеть Рейну, но не могла. Во время праздника на форуме Пайпер наблюдала, как Рейна сдерживает свои чувства, и восхищалась ее силой духа.
Рейна моментально поняла, какие отношения связывают Пайпер и Джейсона (будучи дочерью Афродиты, Пайпер умела вычислять такие вещи). И все же претор осталась вежливой и держала себя в руках, потому что ставила нужды своего лагеря выше личных переживаний. Она честно давала грекам возможность… до тех пор, пока «Арго-II» не начал разрушать ее город.
Пайпер даже чувствовала себя немного виноватой за то, что она девушка Джейсона, хотя это было глупо, ведь Джейсон никогда не встречался с Рейной.
Возможно, Рейна не так уж плоха, но теперь это не важно. Они выбросили в помойку свой шанс на мир. Впервые дар убеждения Пайпер совершенно им не помог.
Ее тайные страхи? Может быть, она приложила недостаточно усилий. Пайпер никогда не хотела дружить с римлянами, так как слишком переживала, что может потерять Джейсона из-за его прежней жизни. Возможно, подсознательно она вложила недостаточно убеждения в свой волшебный голос.
И теперь Джейсон ранен, а корабль почти полностью разрушен. И, если верить ее кинжалу, этот чокнутый парень, душитель плюшевых медведей, Октавиан, подталкивает римлян к безумной войне.
Изображение на клинке дрогнуло. Быстро промелькнула серия картинок, уже виденных ею прежде, значения которых она не понимала: Джейсон верхом на коне скачет навстречу битве, его голубые глаза стали золотистыми; в парке на морском берегу, среди пальм, стоит женщина в прекрасном старинном платье южанки; из воды выходит бык с лицом бородатого человека; два гиганта в одинаковых желтых тогах тянут за веревку, приводя в действие систему блоков, и из ямы поднимается огромная бронзовая ваза.
Но, сидя в каюте Джейсона в ожидании его пробуждения, она чувствовала себя одинокой и беспомощной.
Лицо Джейсона так побледнело, словно он уже умер. Девушка вспомнила ужасный звук, с которым кирпич ударился об его лоб – эту рану он получил только из-за того, что пытался защитить ее от римлян.
Им удалось насильно накормить его нектаром и амброзией, но даже несмотря на это Пайпер не знала наверняка, поправится ли он, когда очнется. А вдруг он опять потерял память, только на этот раз забыл ее?
Это был бы самый жестокий фокус из всех тех гадостей, которые до сих пор проделывали с ней боги.
Она слышала, как Глисон Хедж у себя в каюте мурлычет армейскую песню, кажется, «Звезды и полосы навсегда»[13]. Поскольку сатир лишился спутникового телевидения, теперь он, вероятно, сидел на своей койке, перечитывая выпуски журнала «Ганз энд аммо»[14]. Он был неплохой нянькой, просто другого такого повернутого на войне старого козла Пайпер еще никогда не встречала.
Конечно, она испытывала благодарность к сатиру. Он помог ее отцу, киноактеру Тристану МакЛину, снова встать на ноги после того, как прошлой зимой его похитили гиганты. Несколько недель назад Хедж попросил свою подружку Мелли помогать МакЛину по хозяйству, чтобы сам он мог сопровождать ребят в их путешествии.
Тренер Хедж попытался представить все так, будто возвращение в Лагерь полукровок – это полностью его идея, но Пайпер подозревала, что тут что-то не так. В последние несколько недель, когда бы она ни позвонила домой, отец и Мелли спрашивали, что стряслось. Возможно, что-то в ее голосе наводило их на подобные мысли.
Пайпер никому не могла рассказать о своих видениях. Они слишком сильно ее беспокоили. Кроме того, ее отец принял зелье, стершее из его памяти все секреты Пайпер, связанные с делами полубогов. Но он все равно мог определить, что она расстроена, и ее не покидала уверенность, что отец попросил тренера присматривать за ней.
Не стоило ей доставать кинжал, ей только стало еще тоскливей.
В конце концов она поддалась искушению и вынула Катоптрис из ножен. Он выглядел как обычный нож с треугольным клинком, без украшений на рукоятке, но когда-то он принадлежал Елене Троянской. Имя кинжала означало «зеркало».
Пайпер смотрела на бронзовый клинок. Сначала она видела только свое отражение, затем по гладкой поверхности пробежала волна света, и взору девушки предстала собравшаяся на форуме толпа римских полубогов. Октавиан, блондинистый, похожий на пугало парень, потрясая кулаком, обращался к народу. Пайпер не слышала, о чем он говорил, но суть и так была ясна: «Нужно убить этих греков!»
Рядом стояла Рейна, претор, на ее напряженном лице читалась потаенная… Горечь? Злоба? Пайпер не могла определить наверняка.
Она хотела ненавидеть Рейну, но не могла. Во время праздника на форуме Пайпер наблюдала, как Рейна сдерживает свои чувства, и восхищалась ее силой духа.
Рейна моментально поняла, какие отношения связывают Пайпер и Джейсона (будучи дочерью Афродиты, Пайпер умела вычислять такие вещи). И все же претор осталась вежливой и держала себя в руках, потому что ставила нужды своего лагеря выше личных переживаний. Она честно давала грекам возможность… до тех пор, пока «Арго-II» не начал разрушать ее город.
Пайпер даже чувствовала себя немного виноватой за то, что она девушка Джейсона, хотя это было глупо, ведь Джейсон никогда не встречался с Рейной.
Возможно, Рейна не так уж плоха, но теперь это не важно. Они выбросили в помойку свой шанс на мир. Впервые дар убеждения Пайпер совершенно им не помог.
Ее тайные страхи? Может быть, она приложила недостаточно усилий. Пайпер никогда не хотела дружить с римлянами, так как слишком переживала, что может потерять Джейсона из-за его прежней жизни. Возможно, подсознательно она вложила недостаточно убеждения в свой волшебный голос.
И теперь Джейсон ранен, а корабль почти полностью разрушен. И, если верить ее кинжалу, этот чокнутый парень, душитель плюшевых медведей, Октавиан, подталкивает римлян к безумной войне.
Изображение на клинке дрогнуло. Быстро промелькнула серия картинок, уже виденных ею прежде, значения которых она не понимала: Джейсон верхом на коне скачет навстречу битве, его голубые глаза стали золотистыми; в парке на морском берегу, среди пальм, стоит женщина в прекрасном старинном платье южанки; из воды выходит бык с лицом бородатого человека; два гиганта в одинаковых желтых тогах тянут за веревку, приводя в действие систему блоков, и из ямы поднимается огромная бронзовая ваза.