Страница:
– Про Перси ничего не слышно?
– Нет.
Ребята зашептались. Пайпер понятия не имела, кто такой этот Перси, но его исчезновение казалось делом серьезным.
Вперед вышла еще одна девушка – высокая азиатка с темными волосами, вся в завитках, со множеством всяких побрякушек и с идеально наложенной косметикой. Даже джинсы и оранжевая футболка почему-то выглядели на ней шикарно. Она скользнула взглядом по Лео, задержала глаза на Джейсоне, словно он заслуживал ее внимания, потом, посмотрев на Пайпер, сложила губы трубочкой, будто та была недельной давности мексиканской лепешкой, которую только что вытащили из помойного ведра. Пайпер знала таких девчонок. В «Школе джунглей» и во всех прочих дурацких школах, куда ее отправлял отец, она часто имела дело с такими. Пайпер сразу поняла, что они будут врагами.
– Ну что ж, – объявила девица, – надеюсь, они стоят всех этих хлопот.
– О господи, – фыркнул Лео. – Мы что – твои новые котята?
– Хватит шуток, – сказал Джейсон. – Давайте прежде всего вы ответите на кое-какие вопросы. Ну, например, что это за место, почему мы здесь и сколько мы тут должны оставаться?
У Пайпер возникли те же самые вопросы, но на нее накатила волна беспокойства. «Стоят ли они этих хлопот?» Если бы они только знали про ее сон! Они понятия не имели…
– Джейсон, – начала Аннабет, – я тебе обещаю, мы ответим на твои вопросы. И вот что, Дрю, – она нахмурила брови, взглянув на роскошную девицу, – я хочу тебе сказать: все полубоги стоят того, чтобы их спасать. Но я должна признать: мы не получили того, на что я рассчитывала.
– Эй, – вмешалась Пайпер, – мы не напрашивались, чтобы нас сюда тащили.
Дрю сморщила носик:
– Да ты тут никому и не нужна, детка. У тебя волосы всегда такие – похожи на дохлого барсука?
Пайпер сделала шаг вперед, собираясь врезать ей как следует, но Аннабет окликнула ее:
– Пайпер, стой!
Пайпер остановилась. Она ничуточки не боялась Дрю, но Аннабет была не из тех, кого бы она хотела иметь среди своих врагов.
– Мы должны сделать так, чтобы новенькие чувствовали себя здесь как дома. – Аннабет снова сердито посмотрела на Дрю. – Мы к каждому прикрепим гида, чтобы показать им лагерь. Надеюсь, что к вечернему костру они будут признаны.
– Может, кто-нибудь мне объяснит, что означает «признаны»? – со вздохом спросила Пайпер.
Внезапно все разом выдохнули и подались назад. Поначалу Пайпер решила, что сделала что-то не то. Потом она увидела на их лицах странный красноватый отсвет, словно у нее за спиной кто-то зажег факел. Она повернулась, и колени у нее едва не подогнулись.
Над головой Лео плавало голографическое изображение огненного молота.
– Вот это и называется – «признавать».
– Что я сделал? – Лео бросился назад к озеру. Потом он повернулся и воскликнул: – У меня что – волосы горят? – Он присел, но изображение молота последовало за ним, дрожа и вихляя, – впечатление было такое, словно Лео пытался выписывать головой какие-то огненные загогулины.
– Мне это не нравится, – пробормотал Батч. – Это проклятие…
– Батч, закрой рот, – велела Аннабет. – Лео, ты только что был признан.
– Богом, – вставил Джейсон. – Это ведь символ Вулкана.
Все головы повернулись к нему.
– Джейсон, – осторожно начала Аннабет, – откуда тебе это известно?
– Я и сам толком не знаю.
– Вулкана? – потряс головой Лео. – О чем вы тут говорите? Ненавижу «Звездный путь»![7]
– Вулкан – это римское имя Гефеста, – пояснила Аннабет, – бога огня и кузнечного дела.
Огненный молот растворился, но Лео продолжал лупить руками по воздуху, словно боясь, что тот все еще преследует его.
– Бог чего? Кого?
Аннабет повернулась к парню с луком:
– Уилл, проведи Лео по лагерю. Познакомь его с товарищами по девятому домику.
– Да, Аннабет.
– Что это еще за девятый домик? – спросил Лео. – И я никакой не Вулкан!
– Спокойно, мистер Торопыга, я тебе все объясню. – Уилл положил руку на плечо Лео и повел его по направлению к домику.
Теперь Аннабет занялась Джейсоном. Обычно Пайпер не нравилось, когда другие девчонки приставали к ее парню, но Аннабет, казалось, ничуть не интересовала красота Джейсона. Она разглядывала его так, будто перед ней был какой-то сложный чертеж. Наконец она сказала:
– Вытяни руку.
Пайпер увидела, на что смотрит Аннабет, и глаза ее расширились.
После купания в озере Джейсон снял куртку, и руки у него остались голыми, а с внутренней стороны правого предплечья у него, оказывается, была татуировка. Как это Пайпер не обратила на нее внимания раньше! Она ведь миллион раз смотрела на руки Джейсона. Татуировка не могла появиться только что – она была темного цвета… и не заметить ее просто невозможно: с десяток прямых линий, словно штрих-код, а над ними – орел с подписью «SPQR».
– Я видела такие отметки, – кивнула Аннабет. – Откуда они у тебя?
Джейсон покачал головой:
– Я уже устал это повторять, но я не знаю.
Остальные ребята окружили Джейсона – тоже хотели взглянуть на его татуировку. Эти значки, казалось, здорово беспокоили их… почти как объявление войны.
– У тебя словно кожу прожгли этим, – не отставала Аннабет.
– Так оно и есть. – Джейсон поморщился, словно от головной боли. – То есть… я так думаю. Я не помню.
Никто ничего не сказал. Было ясно, что ребята признают в Аннабет лидера. Они ждали ее вердикта.
– Его нужно сейчас же отвести к Хирону, – решила Аннабет. – Дрю, ты не…
– Конечно. – Дрю взяла Джейсона под руку. – Давай со мной, мой сладкий. Я тебя познакомлю с нашим директором. Он… очень необычный мужик. – Она смерила Пайпер высокомерным взглядом и повела Джейсона к большому синему дому на холме.
Толпа начала рассеиваться, и наконец остались только Аннабет и Пайпер.
– Кто такой Хирон? – спросила Пайпер. – Что, Джейсону грозят какие-то неприятности?
– Хороший вопрос, Пайпер. – Аннабет помедлила. – Идем, я покажу тебе лагерь. Нам нужно поговорить.
IV
– Нет.
Ребята зашептались. Пайпер понятия не имела, кто такой этот Перси, но его исчезновение казалось делом серьезным.
Вперед вышла еще одна девушка – высокая азиатка с темными волосами, вся в завитках, со множеством всяких побрякушек и с идеально наложенной косметикой. Даже джинсы и оранжевая футболка почему-то выглядели на ней шикарно. Она скользнула взглядом по Лео, задержала глаза на Джейсоне, словно он заслуживал ее внимания, потом, посмотрев на Пайпер, сложила губы трубочкой, будто та была недельной давности мексиканской лепешкой, которую только что вытащили из помойного ведра. Пайпер знала таких девчонок. В «Школе джунглей» и во всех прочих дурацких школах, куда ее отправлял отец, она часто имела дело с такими. Пайпер сразу поняла, что они будут врагами.
– Ну что ж, – объявила девица, – надеюсь, они стоят всех этих хлопот.
– О господи, – фыркнул Лео. – Мы что – твои новые котята?
– Хватит шуток, – сказал Джейсон. – Давайте прежде всего вы ответите на кое-какие вопросы. Ну, например, что это за место, почему мы здесь и сколько мы тут должны оставаться?
У Пайпер возникли те же самые вопросы, но на нее накатила волна беспокойства. «Стоят ли они этих хлопот?» Если бы они только знали про ее сон! Они понятия не имели…
– Джейсон, – начала Аннабет, – я тебе обещаю, мы ответим на твои вопросы. И вот что, Дрю, – она нахмурила брови, взглянув на роскошную девицу, – я хочу тебе сказать: все полубоги стоят того, чтобы их спасать. Но я должна признать: мы не получили того, на что я рассчитывала.
– Эй, – вмешалась Пайпер, – мы не напрашивались, чтобы нас сюда тащили.
Дрю сморщила носик:
– Да ты тут никому и не нужна, детка. У тебя волосы всегда такие – похожи на дохлого барсука?
Пайпер сделала шаг вперед, собираясь врезать ей как следует, но Аннабет окликнула ее:
– Пайпер, стой!
Пайпер остановилась. Она ничуточки не боялась Дрю, но Аннабет была не из тех, кого бы она хотела иметь среди своих врагов.
– Мы должны сделать так, чтобы новенькие чувствовали себя здесь как дома. – Аннабет снова сердито посмотрела на Дрю. – Мы к каждому прикрепим гида, чтобы показать им лагерь. Надеюсь, что к вечернему костру они будут признаны.
– Может, кто-нибудь мне объяснит, что означает «признаны»? – со вздохом спросила Пайпер.
Внезапно все разом выдохнули и подались назад. Поначалу Пайпер решила, что сделала что-то не то. Потом она увидела на их лицах странный красноватый отсвет, словно у нее за спиной кто-то зажег факел. Она повернулась, и колени у нее едва не подогнулись.
Над головой Лео плавало голографическое изображение огненного молота.
– Вот это и называется – «признавать».
– Что я сделал? – Лео бросился назад к озеру. Потом он повернулся и воскликнул: – У меня что – волосы горят? – Он присел, но изображение молота последовало за ним, дрожа и вихляя, – впечатление было такое, словно Лео пытался выписывать головой какие-то огненные загогулины.
– Мне это не нравится, – пробормотал Батч. – Это проклятие…
– Батч, закрой рот, – велела Аннабет. – Лео, ты только что был признан.
– Богом, – вставил Джейсон. – Это ведь символ Вулкана.
Все головы повернулись к нему.
– Джейсон, – осторожно начала Аннабет, – откуда тебе это известно?
– Я и сам толком не знаю.
– Вулкана? – потряс головой Лео. – О чем вы тут говорите? Ненавижу «Звездный путь»![7]
– Вулкан – это римское имя Гефеста, – пояснила Аннабет, – бога огня и кузнечного дела.
Огненный молот растворился, но Лео продолжал лупить руками по воздуху, словно боясь, что тот все еще преследует его.
– Бог чего? Кого?
Аннабет повернулась к парню с луком:
– Уилл, проведи Лео по лагерю. Познакомь его с товарищами по девятому домику.
– Да, Аннабет.
– Что это еще за девятый домик? – спросил Лео. – И я никакой не Вулкан!
– Спокойно, мистер Торопыга, я тебе все объясню. – Уилл положил руку на плечо Лео и повел его по направлению к домику.
Теперь Аннабет занялась Джейсоном. Обычно Пайпер не нравилось, когда другие девчонки приставали к ее парню, но Аннабет, казалось, ничуть не интересовала красота Джейсона. Она разглядывала его так, будто перед ней был какой-то сложный чертеж. Наконец она сказала:
– Вытяни руку.
Пайпер увидела, на что смотрит Аннабет, и глаза ее расширились.
После купания в озере Джейсон снял куртку, и руки у него остались голыми, а с внутренней стороны правого предплечья у него, оказывается, была татуировка. Как это Пайпер не обратила на нее внимания раньше! Она ведь миллион раз смотрела на руки Джейсона. Татуировка не могла появиться только что – она была темного цвета… и не заметить ее просто невозможно: с десяток прямых линий, словно штрих-код, а над ними – орел с подписью «SPQR».
– Я видела такие отметки, – кивнула Аннабет. – Откуда они у тебя?
Джейсон покачал головой:
– Я уже устал это повторять, но я не знаю.
Остальные ребята окружили Джейсона – тоже хотели взглянуть на его татуировку. Эти значки, казалось, здорово беспокоили их… почти как объявление войны.
– У тебя словно кожу прожгли этим, – не отставала Аннабет.
– Так оно и есть. – Джейсон поморщился, словно от головной боли. – То есть… я так думаю. Я не помню.
Никто ничего не сказал. Было ясно, что ребята признают в Аннабет лидера. Они ждали ее вердикта.
– Его нужно сейчас же отвести к Хирону, – решила Аннабет. – Дрю, ты не…
– Конечно. – Дрю взяла Джейсона под руку. – Давай со мной, мой сладкий. Я тебя познакомлю с нашим директором. Он… очень необычный мужик. – Она смерила Пайпер высокомерным взглядом и повела Джейсона к большому синему дому на холме.
Толпа начала рассеиваться, и наконец остались только Аннабет и Пайпер.
– Кто такой Хирон? – спросила Пайпер. – Что, Джейсону грозят какие-то неприятности?
– Хороший вопрос, Пайпер. – Аннабет помедлила. – Идем, я покажу тебе лагерь. Нам нужно поговорить.
IV
Пайпер
Вскоре Пайпер поняла, что сердцем Аннабет не здесь, а где-то далеко.
Она рассказывала обо всех этих удивительных вещах, которые предлагал лагерь, – волшебная стрельба из лука, скачки на пегасах, стена лавы, сражения с монстрами, – но говорила как-то без энтузиазма, словно ее мысли были в другом месте. Она показала обеденный павильон на открытом воздухе, выходящий на Лонг-Айлендский пролив. (Да-да, это тот Лонг-Айленд, что в Нью-Йорке, они пролетели все расстояние от Большого каньона на колеснице!) Аннабет объяснила, что Лагерь полукровок – преимущественно летний лагерь, но некоторые ребята остаются здесь круглогодично, и они приняли недавно столько новеньких, что теперь тут не протолкнуться даже зимой.
Пайпер спрашивала себя, кто возглавляет лагерь и как они узнали, что она, Пайпер, и ее друзья – полукровки. Она не могла понять, должна ли оставаться здесь круглогодично и будет ли какой-нибудь толк от ее участия в их деятельности. Можно ли отказаться от схваток с чудовищами? Миллион вопросов теснился в ее голове, но, видя настроение Аннабет, она решила помалкивать.
Они поднялись на холм на границе лагеря. Пайпер повернулась – и ей открылся удивительный вид на долину: полоса леса на северо-западе, великолепный берег, ручеек, озеро, поля, поросшие сочной травой, небольшой городок (странное скопление сооружений в форме греческой буквы «омега» с петлей домиков вокруг зелени в центре и двумя рядами по обеим сторонам). Пайпер насчитала двадцать домиков. Один отливал золотом, другой – серебром. На крыше третьего росла трава. Четвертый был ярко-красного цвета и обнесен колючей проволокой и траншеями. Еще один домик был черный, с горящими зеленым пламенем факелами на фасаде.
Казалось, все это находится в ином мире, не имеющем никакого отношения к заснеженным холмам вокруг него.
– Долина защищена от глаз смертных, – сказала Аннабет. – Каждый домик представляет какого-нибудь греческого бога, и, соответственно, там живут дети этого бога.
Она посмотрела на Пайпер, словно оценивая ее реакцию.
– Ты хочешь сказать, что моя мать – богиня?
Аннабет кивнула:
– Ты воспринимаешь это на удивление спокойно.
Пайпер не могла ничего объяснить. Она не могла признаться, что находит в этом подтверждение своим смутным ощущениям, которые преследовали ее многие годы, и разговорам с отцом о том, почему в доме нет фотографий матери, и недоумению, отчего отец никогда не говорил ей, как мать ушла от них… Но самое главное, тот сон… ее предупредили, что это должно случиться.
«Скоро они найдут тебя, полубогиня, – прогрохотал голос. – А когда это случится, подчиняйся нашим указаниям. Помогай нам, и, может быть, твой отец останется в живых».
У Пайпер перехватило дыхание.
– Ну… после сегодняшнего утра поверить во все это проще. Так кто моя мать?
– Скоро мы это узнаем. Тебе сколько – пятнадцать? Боги обычно признают ребят в тринадцать лет. Таковы были условия договора.
– Договора?
– Прошлым летом они пообещали… ох, это такая длинная история… ну, в общем, они пообещали, что больше не будут бросать своих детей-полубогов на произвол судьбы и что будут признавать их в тринадцать лет. Иногда на это уходит больше времени, но ты сама видела, как быстро был признан Лео – едва успел здесь оказаться. С тобой это тоже скоро случится. Я уверена, что у вечернего костра нам будет знак.
Пайпер спрашивала себя, появится ли над ее головой пламенный молот или, с учетом ее всегдашнего невезения, что-нибудь еще более нелепое. Может быть, пламенный вомбат[8]. Кто бы ни была ее мать, Пайпер не питала особых надежд на то, что ее родительница с радостью признает дочку, страдающую клептоманией и имеющую массу других проблем.
– А почему в тринадцать?
– Чем старше ты становишься, – принялась объяснять Аннабет, – тем больше чудовищ тебя замечают и пытаются убить. Это начинается обычно в районе тринадцати лет. Поэтому мы и посылаем в школы защитников – они там находят вас и переправляют в лагерь, пока что-нибудь не случилось.
– Как тренер Хедж?
– Да. – Аннабет кивнула. – Он… он был сатиром: получеловек-полукозел. Сатиры работают на лагерь – они находят полукровок, защищают их, доставляют сюда, когда приходит время.
Пайпер легко могла поверить, что тренер Хедж наполовину козел. Она видела, как он ест. Тренер ей никогда особо не нравился, но она и представить себе не могла, что он пожертвует собой, спасая их.
– А что с ним случилось? – спросила она. – Когда мы поднялись в небо, он что… исчез навсегда?
– Трудно сказать. – На лице Аннабет появилось страдальческое выражение. – Духи грозы… с ними трудно совладать. Даже наше лучшее оружие, небесная бронза, проходит сквозь них, если только не застать их врасплох.
– Меч Джейсона превратил их в прах, – вспомнила Пайпер.
– Значит, ему повезло. Если удар нанести точно, то можно их развеять, отправить их сущность назад в Тартар.
– Тартар?
– Это такая громадная пропасть в подземном мире, в царстве Аида, откуда приходят самые жуткие монстры. Это что-то типа бездонной ямы зла. Как бы там ни было, но после рассеивания чудовища восстанавливаются долгие месяцы. А может, и годы. Но поскольку этот дух грозы – Дилан – ускользнул, то я не знаю, зачем ему оставлять Хеджа в живых… Хедж был защитником. Он знал, чем рискует. У сатиров нет смертных душ. Он будет реинкарнирован в виде дерева, цветка или чего-нибудь такого.
Пайпер попыталась себе представить тренера Хеджа в виде букетика очень сердитых маргариток. От этого настроение у нее еще больше ухудшилось.
Она посмотрела на домики внизу, и ею овладело беспокойство. Хедж погиб, чтобы она оказалась здесь, в безопасности. Домик ее матери находился где-то там, внизу, а это означало, что у нее есть братья и сестры, новые люди, которых ей придется предать.
«Делай то, что мы тебе скажем, – сообщил ей голос. – Или будут очень неприятные последствия».
Пайпер сунула руки под мышки, чтобы скрыть дрожь.
– Все будет хорошо, – пообещала Аннабет. – У тебя здесь будут друзья. Мы все тут много пережили. Мы понимаем, что ты чувствуешь.
«Сомневаюсь», – подумала Пайпер.
– Меня за последние пять лет выкинули из пяти разных школ, – сказала она. – Мой отец уже не знает, куда меня засунуть.
– Всего из пяти? – Судя по голосу, Аннабет вовсе над ней не издевалась. – Пайпер, на всех нас навешивали ярлыки смутьянов. Я в семь лет убежала из дома.
– Серьезно?
– Ну да. Большинству наших ставили диагнозы «дефицит внимания с гиперактивностью», или «дислексия»[9], или и то и другое…
– У Лео СДВГ.
– Верно. Это потому, что мы запрограммированы на битвы. Беспокойство, импульсивность… мы не находим себе места среди обычных ребят. Ты, наверное, слышала, сколько неприятностей было у Перси… – Ее лицо помрачнело. – В общем, у полубогов плохая репутация. А как у тебя случаются… всякие такие заморочки?
Обычно если кто-то задавал ей подобный вопрос, Пайпер затевала драку, или меняла тему, или переключала внимание спрашивавшего на что-то другое. Но теперь она вдруг, сама себе удивляясь, начала говорить правду.
– Я ворую. Ну, не то чтобы по-настоящему ворую…
– Ты из бедной семьи?
– Ничего подобного. – Пайпер горько рассмеялась. – Я это делала… не знаю почему. Чтобы привлечь к себе внимание, наверное. У моего отца никогда не находилось для меня времени, пока я не попадала в какую-нибудь неприятную историю.
Аннабет кивнула:
– Могу себе представить. Но ты сказала, что воровала не по-настоящему. Что ты имеешь в виду?
– Понимаешь… мне никто не верит. Полиция, учителя… даже те люди, у которых я ворую, – они так смущаются, что отрицают случившееся. Но на самом деле я ничего не ворую. Я просто прошу у людей разные вещи. И они мне дают. Даже кабриолет «БМВ». Я всего лишь попросила. А дилер говорит: «Конечно. Бери». Потом уже он, наверное, понял, что сделал. А после этого за мной явилась полиция.
Пайпер ждала. Она привыкла к тому, что люди называли ее врушей, но когда она подняла голову, Аннабет только кивнула.
– Интересно. Если бы богом был твой отец, то я сказала бы, что ты – дочь Гермеса, бога воров. Он может быть очень убедителен. Но твой отец смертный…
– Вполне.
– Тогда даже и не знаю. – Аннабет, явно озадаченная, покачала головой. – Если повезет, то сегодня вечером твоя мама тебя признает.
Пайпер не вполне понимала, на что ей лучше надеяться. Если ее мать богиня, то знает ли она об этом ужасном сне дочери? Интересно, поражали ли когда-нибудь олимпийские боги своих детей молнией, если те творили зло? Или же отправляли в подземный мир?
Аннабет внимательно смотрела на нее. Пайпер решила, что с этого момента должна следить за своим языком. Аннабет явно была неглупа. Если кто-нибудь узнает тайну Пайпер…
– Идем, – сказала наконец Аннабет. – Я тут должна проверить еще кое-что.
Они прошли еще немного, и у вершины холма перед ними открылся зев пещеры. На земле вокруг валялись кости и ржавые мечи. У входа, закрытого бархатным занавесом со змеями, были воткнуты факелы. Все это напоминало сцену для какого-то хитроумного кукольного представления.
– А что там такое? – спросила Пайпер.
Аннабет засунула внутрь голову, потом вздохнула и задернула занавес.
– Сейчас ничего. Тут обитает одна моя подруга. Я жду ее вот уже несколько дней, но пока без результата.
– Твоя подруга живет в пещере?
На лице Аннабет появилось что-то вроде улыбки.
– Вообще-то у ее семьи роскошный домище в Квинсе, и она учится в школе-пансионе для девушек в Коннектикуте. Но когда она здесь, в лагере, – да, она живет в пещере. Она наш оракул – предсказывает будущее. Я надеялась, она мне поможет…
– Найти Перси? – догадалась Пайпер.
И тут силы оставили Аннабет. Она села на камень, и на лице у нее появилось такое выражение, такая боль, что Пайпер стало неловко – она не должна была это видеть.
Она заставила себя отвернуться. Ее взгляд переместился к вершине холма, где росла одна-единственная сосна. На нижней ее ветке сверкнуло что-то похожее на пушистый золотистый коврик для ванной.
Нет, это был не коврик для ванной. Это было руно.
«Понятно, – подумала Пайпер. – Греческий лагерь. У них тут копия золотого руна».
Потом она посмотрела на основание дерева. Поначалу ей показалось, что ствол обмотан бухтой толстых проводов в алой оплетке. Но у проводов была змеиная чешуя, когтистые лапы и змееподобная голова с желтыми глазами и дымящимися ноздрями.
– Это же… дракон, – пробормотала Пайпер. – И это настоящее золотое руно!
Аннабет кивнула, но было очевидно, что слушает она вполуха. Она сидела, сгорбив плечи, потом потерла лицо и тяжело вздохнула.
– Извини. Устала немного.
– У тебя такой видок – вот-вот отключишься, – покачала головой Пайпер. – Давно ты ищешь своего парня?
– Три дня, шесть часов и около двенадцати минут.
– И ты понятия не имеешь, что с ним случилось?
Аннабет с несчастным видом покачала головой.
– Мы были так рады, что зимние каникулы у нас начались пораньше. Мы встретились в лагере во вторник и считали, что три недели сможем провести вместе. А потом, после костра, он… он поцеловал меня, пожелал доброй ночи и отправился в свой домик, а утром его уже не было. Мы обыскали весь лагерь. Мы связались с его матерью. Мы пытались найти его всеми способами, какие нам доступны. Ничего. Он просто исчез.
Пайпер подумала: «Три дня назад». Именно в ту ночь ей приснился сон.
– А давно вы вместе?
– С августа, – ответила Аннабет. – С восемнадцатого августа.
– Почти в это же время я встретила Джейсона, – сказала Пайпер. – Но мы пробыли вместе всего несколько недель.
– Пайпер… – Аннабет наморщила лоб. – Что касается этого… Может, ты лучше сядешь?
Пайпер понимала, к чему идет дело. В ней нарастала паника, словно легкие у нее наполнялись водой.
– Слушай, я знаю, что Джейсон считает… он считает, будто только сегодня появился в нашей школе. Но это не так. Я уже четыре месяца с ним знакома.
– Пайпер, – печально сказала Аннабет. – Это туман.
– Что-что?
– Ту-ман. Это что-то вроде занавеса, который отделяет мир смертных от волшебного мира. Мозги смертных – они не могут осознать такие невероятные вещи, как боги и монстры, и поэтому туман искривляет реальность. Он делает людей и события такими, чтобы они были понятны разуму смертных… ну вот, например, они совсем не видят эту долину. Или они посмотрят на дракона, а им будет казаться, что это бухта провода.
Пайпер судорожно сглотнула.
– Но… ты сама сказала, что я не из обычных смертных. Я полубогиня.
– Туман влияет даже на полубогов. Я это много раз видела. Монстры просачиваются куда-нибудь, скажем в школу, выдают себя за нормальных людей, и все начинают думать, будто они давно знакомы с этим человеком. Они верят, что он тут всегда был. Туман может изменять воспоминания, он может даже создавать воспоминания о том, чего никогда и не было…
– Но Джейсон-то не монстр! – гнула свое Пайпер. – Он человек, или полубог, или как уж это у вас называется. Мои воспоминания настоящие. Не выдуманные. Я помню, как мы подожгли штаны тренера Хеджа. Помню, как мы с Джейсоном наблюдали метеоритный дождь с крыши общежития и наконец этот дурачок все-таки поцеловал меня…
Она вдруг разговорилась – стала рассказывать Аннабет про весь семестр в «Школе джунглей». Джейсон ей сразу же понравился. Он был с ней таким милым, таким терпеливым, он даже с гиперактивным Лео уживался и не обращал внимания на его глупые шутки. Джейсон принял ее такой, какая она есть, а не судил по тем глупостям, что о ней говорили. Они болтали целыми часами, смотрели на звезды и в конечном счете – наконец! – стали держаться за руки. Все это не могло быть обманом.
Аннабет скривила губы:
– Пайпер, твои воспоминания гораздо ярче, чем у многих других. Я это готова признать, и я не понимаю, почему так. Но если ты так хорошо его знаешь…
– Знаю!
– …то скажи, откуда он.
Пайпер показалось, что ей заехали кулаком между глаз.
– Он мне, наверное, говорил, но…
– Ты до сегодняшнего дня видела у него эту татуировку? Он тебе что-нибудь рассказывал о своих родителях. Или о друзьях? Или о школе, где раньше учился?
– Я… я не знаю, но…
– Пайпер, как его фамилия?
У нее в мозгах была сплошная чернота. Она не знала фамилии Джейсона. Как это может быть?
Пайпер заплакала. Она чувствовала себя полной идиоткой, сидела на камне рядом с Аннабет и просто погибала. Это уже слишком. Неужели все хорошее, что было в ее глупой, несчастной жизни, теперь будет отобрано?
«Да, – ответил ей сон. – Да, если ты не сделаешь того, что мы тебе скажем».
– Слушай. – Аннабет взяла ее за руку. – Мы с этим делом разберемся. Джейсон здесь. Кто знает, может, у вас все и срастется.
«Вряд ли, – подумала Пайпер. – Если, конечно, сон говорил ей правду. Но этого она не могла знать».
Она отерла слезы со щек.
– Ты меня сюда привела, чтобы никто не видел моих соплей?
– Я подумала, что тебе это будет нелегко. Я знаю, что такое потерять парня.
– Но я все еще не могу поверить… Я знаю, у нас было что-то. А теперь этого нет – он меня вообще не узнает. Но если он и в самом деле появился только сегодня, то зачем? И как он туда попал? И почему он ничего не помнит?
– Хорошие вопросы, – сказала Аннабет. – Надеюсь, Хирон все это прояснит. Но пока нам нужно тебя устроить. Ты готова идти вниз?
Пайпер посмотрела на нелепое скопление домиков в долине. Ее новый дом, семья, которая предположительно должна ее понять… но скоро они станут еще одной кучкой людей, которых она разочарует, а дом – еще одним местом, откуда ее выкинут.
«Ты предашь их ради нас, – предупредил ее голос. – Или потеряешь все».
Выбора у нее не было.
– Да, – солгала она. – Готова.
На центральной зеленой полянке ребята играли в баскетбол. Они были классными снайперами. Ни один мяч не отскочил от кольца. Трехочковые мячи залетали в корзину автоматически.
– Домик Аполлона, – объяснила Аннабет. – Выпендрежники – им что стрелы, что мячи в корзину, дай только побросать.
Они прошли мимо центрального кострища, где два парня фехтовали на мечах.
– Настоящие? – спросила Пайпер. – А это не опасно?
– Ну, это был бы прокол, – улыбнулась Аннабет. – Извини. Дурной каламбур. Вот мой домик. Номер шесть. – Она указала в сторону серого здания, на двери которого была вырезана сова.
Через открытую дверь Пайпер увидела книжные полки, оружие и компьютерную смарт-доску, как в классе.
Девочки рисовали на ней карту, напоминавшую схему сражения.
– Кстати, если уж речь зашла об оружии, – сказала Аннабет. – Иди-ка сюда.
Она провела Пайпер вокруг здания к большому металлическому сараю, похожему на постройку для хранения садовых инструментов. Аннабет открыла дверь, внутри оказались вовсе не садовые инструменты… ну если только вы не собирались объявлять войну овощам и фруктам. Этот сарай оказался складом самого разного оружия – от мечей и пик до дубинок вроде той, что была у тренера Хеджа.
– Каждому полубогу нужно оружие, – объяснила Аннабет. – Самое лучшее делает Гефест, но у нас тут тоже неплохой выбор. Афина главным делом считает стратегию, а это значит, что каждый должен подобрать себе то оружие, которое ему подходит. Давай-ка посмотрим…
Пайпер была не очень расположена к выбору всяких штук для убийства, но понимала, что Аннабет хочет сделать ей приятное.
Аннабет протянула ей массивный меч – Пайпер его и удержать-то едва могла.
– Нет, – одновременно произнесли обе.
Аннабет покопалась в сарае и вытащила другую штуку.
– Винтовка? – спросила Пайпер.
– «Моссберг-пятьсот». – Аннабет умело проверила, как действует оружие, словно для нее это было обычным делом. – Можешь не волноваться. Для людей она безопасна. Винтовка модифицирована для стрельбы небесной бронзой, а потому убивает только монстров.
– Гм, не думаю, что это в моем стиле…
– Ну, пожалуй, – согласилась Аннабет. – Слишком бросается в глаза.
Она вернула винтовку на место, принялась перебирать арбалеты, и в этот момент внимание Пайпер привлекло что-то в углу сарая.
– А это что? – спросила она. – Нож?
Аннабет вытащила его и сдула пыль с ножен. Нож этот, казалось, много веков не видел света.
– Не знаю, Пайпер. – Она словно бы испытывала неловкость. – Не уверена, что он тебе годится. Обычно мечи лучше.
– Но ты-то пользуешься ножом. – Пайпер показала на нож, закрепленный на поясе Аннабет.
– Да, но… – Аннабет пожала плечами. – Ну, давай посмотрим, если хочешь.
Ножны были потертые, кожаные, с бронзовыми вставками. Ничего броского, ничего затейливого. Полированная деревянная рукоятка превосходно легла в пальцы Пайпер. Когда она вытащила нож, оказалось, что у него треугольный клинок длиной восемнадцать дюймов, бронза сияла так, словно ее только вчера отполировали. Кромки были убийственно острыми. Пайпер с удивлением увидела свое отражение в клинке. Она казалась старше, серьезнее и не такой испуганной, какой чувствовала себя на самом деле.
Она рассказывала обо всех этих удивительных вещах, которые предлагал лагерь, – волшебная стрельба из лука, скачки на пегасах, стена лавы, сражения с монстрами, – но говорила как-то без энтузиазма, словно ее мысли были в другом месте. Она показала обеденный павильон на открытом воздухе, выходящий на Лонг-Айлендский пролив. (Да-да, это тот Лонг-Айленд, что в Нью-Йорке, они пролетели все расстояние от Большого каньона на колеснице!) Аннабет объяснила, что Лагерь полукровок – преимущественно летний лагерь, но некоторые ребята остаются здесь круглогодично, и они приняли недавно столько новеньких, что теперь тут не протолкнуться даже зимой.
Пайпер спрашивала себя, кто возглавляет лагерь и как они узнали, что она, Пайпер, и ее друзья – полукровки. Она не могла понять, должна ли оставаться здесь круглогодично и будет ли какой-нибудь толк от ее участия в их деятельности. Можно ли отказаться от схваток с чудовищами? Миллион вопросов теснился в ее голове, но, видя настроение Аннабет, она решила помалкивать.
Они поднялись на холм на границе лагеря. Пайпер повернулась – и ей открылся удивительный вид на долину: полоса леса на северо-западе, великолепный берег, ручеек, озеро, поля, поросшие сочной травой, небольшой городок (странное скопление сооружений в форме греческой буквы «омега» с петлей домиков вокруг зелени в центре и двумя рядами по обеим сторонам). Пайпер насчитала двадцать домиков. Один отливал золотом, другой – серебром. На крыше третьего росла трава. Четвертый был ярко-красного цвета и обнесен колючей проволокой и траншеями. Еще один домик был черный, с горящими зеленым пламенем факелами на фасаде.
Казалось, все это находится в ином мире, не имеющем никакого отношения к заснеженным холмам вокруг него.
– Долина защищена от глаз смертных, – сказала Аннабет. – Каждый домик представляет какого-нибудь греческого бога, и, соответственно, там живут дети этого бога.
Она посмотрела на Пайпер, словно оценивая ее реакцию.
– Ты хочешь сказать, что моя мать – богиня?
Аннабет кивнула:
– Ты воспринимаешь это на удивление спокойно.
Пайпер не могла ничего объяснить. Она не могла признаться, что находит в этом подтверждение своим смутным ощущениям, которые преследовали ее многие годы, и разговорам с отцом о том, почему в доме нет фотографий матери, и недоумению, отчего отец никогда не говорил ей, как мать ушла от них… Но самое главное, тот сон… ее предупредили, что это должно случиться.
«Скоро они найдут тебя, полубогиня, – прогрохотал голос. – А когда это случится, подчиняйся нашим указаниям. Помогай нам, и, может быть, твой отец останется в живых».
У Пайпер перехватило дыхание.
– Ну… после сегодняшнего утра поверить во все это проще. Так кто моя мать?
– Скоро мы это узнаем. Тебе сколько – пятнадцать? Боги обычно признают ребят в тринадцать лет. Таковы были условия договора.
– Договора?
– Прошлым летом они пообещали… ох, это такая длинная история… ну, в общем, они пообещали, что больше не будут бросать своих детей-полубогов на произвол судьбы и что будут признавать их в тринадцать лет. Иногда на это уходит больше времени, но ты сама видела, как быстро был признан Лео – едва успел здесь оказаться. С тобой это тоже скоро случится. Я уверена, что у вечернего костра нам будет знак.
Пайпер спрашивала себя, появится ли над ее головой пламенный молот или, с учетом ее всегдашнего невезения, что-нибудь еще более нелепое. Может быть, пламенный вомбат[8]. Кто бы ни была ее мать, Пайпер не питала особых надежд на то, что ее родительница с радостью признает дочку, страдающую клептоманией и имеющую массу других проблем.
– А почему в тринадцать?
– Чем старше ты становишься, – принялась объяснять Аннабет, – тем больше чудовищ тебя замечают и пытаются убить. Это начинается обычно в районе тринадцати лет. Поэтому мы и посылаем в школы защитников – они там находят вас и переправляют в лагерь, пока что-нибудь не случилось.
– Как тренер Хедж?
– Да. – Аннабет кивнула. – Он… он был сатиром: получеловек-полукозел. Сатиры работают на лагерь – они находят полукровок, защищают их, доставляют сюда, когда приходит время.
Пайпер легко могла поверить, что тренер Хедж наполовину козел. Она видела, как он ест. Тренер ей никогда особо не нравился, но она и представить себе не могла, что он пожертвует собой, спасая их.
– А что с ним случилось? – спросила она. – Когда мы поднялись в небо, он что… исчез навсегда?
– Трудно сказать. – На лице Аннабет появилось страдальческое выражение. – Духи грозы… с ними трудно совладать. Даже наше лучшее оружие, небесная бронза, проходит сквозь них, если только не застать их врасплох.
– Меч Джейсона превратил их в прах, – вспомнила Пайпер.
– Значит, ему повезло. Если удар нанести точно, то можно их развеять, отправить их сущность назад в Тартар.
– Тартар?
– Это такая громадная пропасть в подземном мире, в царстве Аида, откуда приходят самые жуткие монстры. Это что-то типа бездонной ямы зла. Как бы там ни было, но после рассеивания чудовища восстанавливаются долгие месяцы. А может, и годы. Но поскольку этот дух грозы – Дилан – ускользнул, то я не знаю, зачем ему оставлять Хеджа в живых… Хедж был защитником. Он знал, чем рискует. У сатиров нет смертных душ. Он будет реинкарнирован в виде дерева, цветка или чего-нибудь такого.
Пайпер попыталась себе представить тренера Хеджа в виде букетика очень сердитых маргариток. От этого настроение у нее еще больше ухудшилось.
Она посмотрела на домики внизу, и ею овладело беспокойство. Хедж погиб, чтобы она оказалась здесь, в безопасности. Домик ее матери находился где-то там, внизу, а это означало, что у нее есть братья и сестры, новые люди, которых ей придется предать.
«Делай то, что мы тебе скажем, – сообщил ей голос. – Или будут очень неприятные последствия».
Пайпер сунула руки под мышки, чтобы скрыть дрожь.
– Все будет хорошо, – пообещала Аннабет. – У тебя здесь будут друзья. Мы все тут много пережили. Мы понимаем, что ты чувствуешь.
«Сомневаюсь», – подумала Пайпер.
– Меня за последние пять лет выкинули из пяти разных школ, – сказала она. – Мой отец уже не знает, куда меня засунуть.
– Всего из пяти? – Судя по голосу, Аннабет вовсе над ней не издевалась. – Пайпер, на всех нас навешивали ярлыки смутьянов. Я в семь лет убежала из дома.
– Серьезно?
– Ну да. Большинству наших ставили диагнозы «дефицит внимания с гиперактивностью», или «дислексия»[9], или и то и другое…
– У Лео СДВГ.
– Верно. Это потому, что мы запрограммированы на битвы. Беспокойство, импульсивность… мы не находим себе места среди обычных ребят. Ты, наверное, слышала, сколько неприятностей было у Перси… – Ее лицо помрачнело. – В общем, у полубогов плохая репутация. А как у тебя случаются… всякие такие заморочки?
Обычно если кто-то задавал ей подобный вопрос, Пайпер затевала драку, или меняла тему, или переключала внимание спрашивавшего на что-то другое. Но теперь она вдруг, сама себе удивляясь, начала говорить правду.
– Я ворую. Ну, не то чтобы по-настоящему ворую…
– Ты из бедной семьи?
– Ничего подобного. – Пайпер горько рассмеялась. – Я это делала… не знаю почему. Чтобы привлечь к себе внимание, наверное. У моего отца никогда не находилось для меня времени, пока я не попадала в какую-нибудь неприятную историю.
Аннабет кивнула:
– Могу себе представить. Но ты сказала, что воровала не по-настоящему. Что ты имеешь в виду?
– Понимаешь… мне никто не верит. Полиция, учителя… даже те люди, у которых я ворую, – они так смущаются, что отрицают случившееся. Но на самом деле я ничего не ворую. Я просто прошу у людей разные вещи. И они мне дают. Даже кабриолет «БМВ». Я всего лишь попросила. А дилер говорит: «Конечно. Бери». Потом уже он, наверное, понял, что сделал. А после этого за мной явилась полиция.
Пайпер ждала. Она привыкла к тому, что люди называли ее врушей, но когда она подняла голову, Аннабет только кивнула.
– Интересно. Если бы богом был твой отец, то я сказала бы, что ты – дочь Гермеса, бога воров. Он может быть очень убедителен. Но твой отец смертный…
– Вполне.
– Тогда даже и не знаю. – Аннабет, явно озадаченная, покачала головой. – Если повезет, то сегодня вечером твоя мама тебя признает.
Пайпер не вполне понимала, на что ей лучше надеяться. Если ее мать богиня, то знает ли она об этом ужасном сне дочери? Интересно, поражали ли когда-нибудь олимпийские боги своих детей молнией, если те творили зло? Или же отправляли в подземный мир?
Аннабет внимательно смотрела на нее. Пайпер решила, что с этого момента должна следить за своим языком. Аннабет явно была неглупа. Если кто-нибудь узнает тайну Пайпер…
– Идем, – сказала наконец Аннабет. – Я тут должна проверить еще кое-что.
Они прошли еще немного, и у вершины холма перед ними открылся зев пещеры. На земле вокруг валялись кости и ржавые мечи. У входа, закрытого бархатным занавесом со змеями, были воткнуты факелы. Все это напоминало сцену для какого-то хитроумного кукольного представления.
– А что там такое? – спросила Пайпер.
Аннабет засунула внутрь голову, потом вздохнула и задернула занавес.
– Сейчас ничего. Тут обитает одна моя подруга. Я жду ее вот уже несколько дней, но пока без результата.
– Твоя подруга живет в пещере?
На лице Аннабет появилось что-то вроде улыбки.
– Вообще-то у ее семьи роскошный домище в Квинсе, и она учится в школе-пансионе для девушек в Коннектикуте. Но когда она здесь, в лагере, – да, она живет в пещере. Она наш оракул – предсказывает будущее. Я надеялась, она мне поможет…
– Найти Перси? – догадалась Пайпер.
И тут силы оставили Аннабет. Она села на камень, и на лице у нее появилось такое выражение, такая боль, что Пайпер стало неловко – она не должна была это видеть.
Она заставила себя отвернуться. Ее взгляд переместился к вершине холма, где росла одна-единственная сосна. На нижней ее ветке сверкнуло что-то похожее на пушистый золотистый коврик для ванной.
Нет, это был не коврик для ванной. Это было руно.
«Понятно, – подумала Пайпер. – Греческий лагерь. У них тут копия золотого руна».
Потом она посмотрела на основание дерева. Поначалу ей показалось, что ствол обмотан бухтой толстых проводов в алой оплетке. Но у проводов была змеиная чешуя, когтистые лапы и змееподобная голова с желтыми глазами и дымящимися ноздрями.
– Это же… дракон, – пробормотала Пайпер. – И это настоящее золотое руно!
Аннабет кивнула, но было очевидно, что слушает она вполуха. Она сидела, сгорбив плечи, потом потерла лицо и тяжело вздохнула.
– Извини. Устала немного.
– У тебя такой видок – вот-вот отключишься, – покачала головой Пайпер. – Давно ты ищешь своего парня?
– Три дня, шесть часов и около двенадцати минут.
– И ты понятия не имеешь, что с ним случилось?
Аннабет с несчастным видом покачала головой.
– Мы были так рады, что зимние каникулы у нас начались пораньше. Мы встретились в лагере во вторник и считали, что три недели сможем провести вместе. А потом, после костра, он… он поцеловал меня, пожелал доброй ночи и отправился в свой домик, а утром его уже не было. Мы обыскали весь лагерь. Мы связались с его матерью. Мы пытались найти его всеми способами, какие нам доступны. Ничего. Он просто исчез.
Пайпер подумала: «Три дня назад». Именно в ту ночь ей приснился сон.
– А давно вы вместе?
– С августа, – ответила Аннабет. – С восемнадцатого августа.
– Почти в это же время я встретила Джейсона, – сказала Пайпер. – Но мы пробыли вместе всего несколько недель.
– Пайпер… – Аннабет наморщила лоб. – Что касается этого… Может, ты лучше сядешь?
Пайпер понимала, к чему идет дело. В ней нарастала паника, словно легкие у нее наполнялись водой.
– Слушай, я знаю, что Джейсон считает… он считает, будто только сегодня появился в нашей школе. Но это не так. Я уже четыре месяца с ним знакома.
– Пайпер, – печально сказала Аннабет. – Это туман.
– Что-что?
– Ту-ман. Это что-то вроде занавеса, который отделяет мир смертных от волшебного мира. Мозги смертных – они не могут осознать такие невероятные вещи, как боги и монстры, и поэтому туман искривляет реальность. Он делает людей и события такими, чтобы они были понятны разуму смертных… ну вот, например, они совсем не видят эту долину. Или они посмотрят на дракона, а им будет казаться, что это бухта провода.
Пайпер судорожно сглотнула.
– Но… ты сама сказала, что я не из обычных смертных. Я полубогиня.
– Туман влияет даже на полубогов. Я это много раз видела. Монстры просачиваются куда-нибудь, скажем в школу, выдают себя за нормальных людей, и все начинают думать, будто они давно знакомы с этим человеком. Они верят, что он тут всегда был. Туман может изменять воспоминания, он может даже создавать воспоминания о том, чего никогда и не было…
– Но Джейсон-то не монстр! – гнула свое Пайпер. – Он человек, или полубог, или как уж это у вас называется. Мои воспоминания настоящие. Не выдуманные. Я помню, как мы подожгли штаны тренера Хеджа. Помню, как мы с Джейсоном наблюдали метеоритный дождь с крыши общежития и наконец этот дурачок все-таки поцеловал меня…
Она вдруг разговорилась – стала рассказывать Аннабет про весь семестр в «Школе джунглей». Джейсон ей сразу же понравился. Он был с ней таким милым, таким терпеливым, он даже с гиперактивным Лео уживался и не обращал внимания на его глупые шутки. Джейсон принял ее такой, какая она есть, а не судил по тем глупостям, что о ней говорили. Они болтали целыми часами, смотрели на звезды и в конечном счете – наконец! – стали держаться за руки. Все это не могло быть обманом.
Аннабет скривила губы:
– Пайпер, твои воспоминания гораздо ярче, чем у многих других. Я это готова признать, и я не понимаю, почему так. Но если ты так хорошо его знаешь…
– Знаю!
– …то скажи, откуда он.
Пайпер показалось, что ей заехали кулаком между глаз.
– Он мне, наверное, говорил, но…
– Ты до сегодняшнего дня видела у него эту татуировку? Он тебе что-нибудь рассказывал о своих родителях. Или о друзьях? Или о школе, где раньше учился?
– Я… я не знаю, но…
– Пайпер, как его фамилия?
У нее в мозгах была сплошная чернота. Она не знала фамилии Джейсона. Как это может быть?
Пайпер заплакала. Она чувствовала себя полной идиоткой, сидела на камне рядом с Аннабет и просто погибала. Это уже слишком. Неужели все хорошее, что было в ее глупой, несчастной жизни, теперь будет отобрано?
«Да, – ответил ей сон. – Да, если ты не сделаешь того, что мы тебе скажем».
– Слушай. – Аннабет взяла ее за руку. – Мы с этим делом разберемся. Джейсон здесь. Кто знает, может, у вас все и срастется.
«Вряд ли, – подумала Пайпер. – Если, конечно, сон говорил ей правду. Но этого она не могла знать».
Она отерла слезы со щек.
– Ты меня сюда привела, чтобы никто не видел моих соплей?
– Я подумала, что тебе это будет нелегко. Я знаю, что такое потерять парня.
– Но я все еще не могу поверить… Я знаю, у нас было что-то. А теперь этого нет – он меня вообще не узнает. Но если он и в самом деле появился только сегодня, то зачем? И как он туда попал? И почему он ничего не помнит?
– Хорошие вопросы, – сказала Аннабет. – Надеюсь, Хирон все это прояснит. Но пока нам нужно тебя устроить. Ты готова идти вниз?
Пайпер посмотрела на нелепое скопление домиков в долине. Ее новый дом, семья, которая предположительно должна ее понять… но скоро они станут еще одной кучкой людей, которых она разочарует, а дом – еще одним местом, откуда ее выкинут.
«Ты предашь их ради нас, – предупредил ее голос. – Или потеряешь все».
Выбора у нее не было.
– Да, – солгала она. – Готова.
На центральной зеленой полянке ребята играли в баскетбол. Они были классными снайперами. Ни один мяч не отскочил от кольца. Трехочковые мячи залетали в корзину автоматически.
– Домик Аполлона, – объяснила Аннабет. – Выпендрежники – им что стрелы, что мячи в корзину, дай только побросать.
Они прошли мимо центрального кострища, где два парня фехтовали на мечах.
– Настоящие? – спросила Пайпер. – А это не опасно?
– Ну, это был бы прокол, – улыбнулась Аннабет. – Извини. Дурной каламбур. Вот мой домик. Номер шесть. – Она указала в сторону серого здания, на двери которого была вырезана сова.
Через открытую дверь Пайпер увидела книжные полки, оружие и компьютерную смарт-доску, как в классе.
Девочки рисовали на ней карту, напоминавшую схему сражения.
– Кстати, если уж речь зашла об оружии, – сказала Аннабет. – Иди-ка сюда.
Она провела Пайпер вокруг здания к большому металлическому сараю, похожему на постройку для хранения садовых инструментов. Аннабет открыла дверь, внутри оказались вовсе не садовые инструменты… ну если только вы не собирались объявлять войну овощам и фруктам. Этот сарай оказался складом самого разного оружия – от мечей и пик до дубинок вроде той, что была у тренера Хеджа.
– Каждому полубогу нужно оружие, – объяснила Аннабет. – Самое лучшее делает Гефест, но у нас тут тоже неплохой выбор. Афина главным делом считает стратегию, а это значит, что каждый должен подобрать себе то оружие, которое ему подходит. Давай-ка посмотрим…
Пайпер была не очень расположена к выбору всяких штук для убийства, но понимала, что Аннабет хочет сделать ей приятное.
Аннабет протянула ей массивный меч – Пайпер его и удержать-то едва могла.
– Нет, – одновременно произнесли обе.
Аннабет покопалась в сарае и вытащила другую штуку.
– Винтовка? – спросила Пайпер.
– «Моссберг-пятьсот». – Аннабет умело проверила, как действует оружие, словно для нее это было обычным делом. – Можешь не волноваться. Для людей она безопасна. Винтовка модифицирована для стрельбы небесной бронзой, а потому убивает только монстров.
– Гм, не думаю, что это в моем стиле…
– Ну, пожалуй, – согласилась Аннабет. – Слишком бросается в глаза.
Она вернула винтовку на место, принялась перебирать арбалеты, и в этот момент внимание Пайпер привлекло что-то в углу сарая.
– А это что? – спросила она. – Нож?
Аннабет вытащила его и сдула пыль с ножен. Нож этот, казалось, много веков не видел света.
– Не знаю, Пайпер. – Она словно бы испытывала неловкость. – Не уверена, что он тебе годится. Обычно мечи лучше.
– Но ты-то пользуешься ножом. – Пайпер показала на нож, закрепленный на поясе Аннабет.
– Да, но… – Аннабет пожала плечами. – Ну, давай посмотрим, если хочешь.
Ножны были потертые, кожаные, с бронзовыми вставками. Ничего броского, ничего затейливого. Полированная деревянная рукоятка превосходно легла в пальцы Пайпер. Когда она вытащила нож, оказалось, что у него треугольный клинок длиной восемнадцать дюймов, бронза сияла так, словно ее только вчера отполировали. Кромки были убийственно острыми. Пайпер с удивлением увидела свое отражение в клинке. Она казалась старше, серьезнее и не такой испуганной, какой чувствовала себя на самом деле.