Риммер Кристин. Семья на выходные

   Это был в высшей степени наивный и непрошеный порыв, и Джордан это понимал. Она не принадлежит ему, таков был ее выбор. Она сорвала свадьбу, но от этого его не стало к ней меньше тянуть.
   Он посмотрел в ее большие испуганные глаза.
   — Я знаю, уже поздно, но хочу попросить тебя об одном одолжении.
   — Да, конечно. О чем же?
   — Может, ты пригласишь его войти? — тяжело вздохнув, произнесла Рози.
   — О, да-да. — Ева едва улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. — Входи.
   — Спасибо.
   Рози с Евой отошли от дверей, и Джордан переступил порог маленькой прихожей. Потом все трое остановились — Ева с Джорданом уставились друг на друга, а Рози переводила взгляд с одного на другого.
   И наконец, скорчив гримасу, она предложила:
   — Может, вы пройдете поговорить в гостиную, а я отправлюсь спать?
   Не отрывая глаз от Джордана, Ева пробормотала:
   — В самом деле, хорошая мысль. Спокойной ночи, Рози…
   — Да, — поддержал ее Джордан, — спокойной ночи.
   Рози поспешила к себе в кровать, но ни Ева, ни Джордан ее ухода не заметили.
   Ева устроилась на подлокотнике кресла. Их разделял кофейный столик. Джордан огляделся по сторонам, как будто оказался здесь впервые.
   Потом с подчеркнутой вежливостью спросил:
   — Как Уэсли и Лиза?
   — Нормально. С ними все в порядке.
   — Рад это слышать.
   После обмена любезностями наступила тишина, и Ева увидела, что Джордан переменился в лице, а это не предвещало ничего хорошего.
   Наконец он заговорил:
   — Вчера я позвонил Алме, чтобы рассказать, что произошло.
   Ева кивнула, ощущая горечь при мысли о том, как он любит свою бабушку и как трудно, наверное, ему было сказать, что свадьба не состоялась.
   Он говорил ровным голосом и только о главном.
   — И не смог этого сделать.
   Ева оторвала взгляд от подола своего халата и встретилась с глазами Джордана.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Только то, что сказал. — В его ровном голосе вдруг зазвучало беспокойство. — Она стала нас поздравлять, а у меня не хватило храбрости признаться, что свадьба не состоялась. Ей уже много лет.
   — Я знаю, но…
   Он с минуту помолчал, наверно подбирая слова.
   — У нас, — жестом он указал на нее и на себя, есть дети. А она всегда мечтала, чтобы у меня были жена и дети.
   — Понимаю.
   — Неужели? — Он холодно смотрел на нее, точно сомневался, что, женщина вроде нее, с легкостью нарушающая данное обещание, вообще способна понять, какие чувства может испытывать его любимая бабушка.
   — Да, — твердо ответила Ева, начиная раздражаться. — Понимаю. И мне очень жаль, Джордан.
   Тем не менее я все же…
   Вдруг он вскочил, и от неожиданности она вздрогнула, позабыв, что хотела сказать.
   — И насколько тебе жаль?
   Она отшатнулась.
   — Джордан, я…
   Он угрожающе уставился на нее.
   — Я спрашиваю, насколько тебе жаль? Достаточно, чтобы помочь мне как-то выйти из этого положения?
   Аккуратно сложив руки на коленях и голосом, в котором было столько самообладания, что она сама не ожидала, Ева произнесла:
   — И что же ты предлагаешь?
   — Сперва ответь: поможешь мне выпутаться?
   — Конечно, если смогу. Но что ты от меня хочешь?
   Он пристально смотрел на нее, и она глядела на него так же, не шевелясь и гордо выпрямившись. Это продолжалось целую вечность. В глубине его глаз она читала желание, которое он так тщательно скрывал.
   Джордан мысленно чертыхнулся, заерзал на кушетке и перешел в другой конец комнаты.
   Смущенная, Ева часто задышала и, как бы защищаясь, скрестила руки на груди. Постепенно она овладела собой и поклялась не давать больше воли воспоминаниям. От них только мутится в голове и открываются старые раны.
   Джордан остановился на безопасном расстоянии и, метнув на нее яростный взгляд, с упреком произнес:
   — Видела бы ты подарки, которые я получил.
   Придется здорово попыхтеть, чтобы отослать их обратно.
   Еву охватило негодование. Уже середина ночи.
   Какого черта ему от нее нужно?
   — Ты хочешь, чтобы я позвонила им? Позвонила твоей бабушке и объяснила, что случилось?
   — Нет, — угрюмо произнес он, — я хочу не этого.
   — Тогда чего же? Скажи, наконец.
   — Хочу, чтобы вы поехали со мной в. Малачайт-Джанкшн — ты с Уэсли и Лизой. Хочу, чтоб ты стала моей женой. На пять дней. Со среды до воскресенья.
   Ева уставилась на него, не веря своим ушам.
   Потом издала стон:
   — Что? Ты шутишь?
   — Нисколько.
   — Притвориться, что мы женаты? На семейной встрече?
   Он кивнул.
   В негодовании она затрясла головой: неужели он это всерьез?
   — Но это безумие! Просто невероятно!
   Джордан рукой отвел ее возражения, будто в его плане не было ничего невозможного и, чтобы угодить бабушке, ничего лучшего придумать было нельзя.
   — Я со своей родней почти не вижусь. А бабушка совсем слаба. Почему бы перед смертью не исполнить ее заветную мечту?
   — Но это же ложь.
   — Ложь во спасение. В конце концов, когда Алмы не станет, признаться мне все равно придется, но случится это не раньше, чем через двадцать лет.
   — А как быть с Уэсли и Лизой?
   Вопрос не застал его врасплох.
   — Уэсли всего четыре года, а Лизе нет еще двух. Они ничего не поймут в том, что происходит. Моя семья станет из кожи вон лезть, чтобы их ублажить; к тому же там будут дети их возраста, и им будет с кем поиграть.
   — А что будет с нами — тобой и мной?
   Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
   — У нас нет будущего. Ты сама так решила.
   — Ноя…
   Жестом он остановил ее.
   — Я много думал об этом после той нашей встречи. И понял, ты сделала правильный выбор.
   Для семейной жизни я не гожусь. И хотя обожаю детей, в ответственный момент могу не справиться с собой.
   — В ответственный момент? — мрачно пробормотала она.
   — Да. В семье всякое случается. Между женой и мужем. И с детьми, пока они растут.
   Она наклонилась к нему, не вставая с подлокотника кресла.
   — Но откуда тебе знать об этом? — Голос ее зазвучал мягче. — Ты же лишаешь себя возможности попробовать.
   — Я себя знаю. Оставим это, Ева. Что сделано то сделано. И к тому же правильно. В этом я уверен.
   — Но…
   — Я так считаю. И хватит об этом.
   Ева уставилась на него, кусая губы, чтобы не разрыдаться.
   С какой стороны подступиться, чем пробить неприступную с виду стену, которой он от нее отгородился? Размышляя об этом, она изо всех сил пыталась изобразить спокойствие, хотя понимала: горечь в ее взгляде, как и слезы, которые она едва сдерживала, скрыть от Джордана не удастся.
   Вдруг он махнул рукой:
   — Ладно, наплевать, ты права. Выкинь это из головы.
   Ева открыла рот от удивления.
   — Что такое? В чем права?.
   — Это была бредовая идея, — отвернувшись, бросил он через плечо. — Глупо было просить тебя об этом. Извини, что разбудил. Иди спать.
   — Погоди. — Она встала.
   Он остановился на полпути в столовую и оглянулся. Ева могла поклясться, что сейчас в его глазах блеснул луч надежды. Определенно, в глубине души он ждал, что она его остановит.
   — Что еще? — сердито буркнул он.
   Совет Рози не выходил у нее из головы. Ты позволила ему себя запугать. Позволила ему себя прогнать. А теперь, когда корабль идет ко дну, не желаешь сделать решительный шаг.
   А вдруг уже поздно?
   Что ж, тогда ей потребуется больше времени.
   Но это как раз то, что нужно: время, которое он должен ей предоставить.
   А если она…
   Если она не примет его предложения и больше они не увидятся? Если она не согласится на его условия? Откажется играть роль жены в течение пяти дней?
   — Я слушаю. — Он стоял к ней вполоборота.
   А почему бы и нет? — вдруг подумала Ева с неожиданным оптимизмом. Он оставил ей единственный выход, так почему бы не воспользоваться им? Кто знает, что может случиться за эти пять дней?
   Джордан терпеливо ждал ответа, потом пожал плечами и повернулся к выходу.
   Тогда она произнесла:
   — Я согласна.
   Он встрепенулся и пристально посмотрел на нее.
   — На что?
   Ева с трудом перевела дух.
   — Я сделаю, что ты просишь.
   Теперь он едва справился с замешательством.
   — Поедешь со мной?
   — Да.
   — Но почему? Минуту назад ты не хотела. — В голосе Джордана звучало недоверие.
   Ее так и подмывало сказать правду: «Потому что люблю тебя. А другой возможности доказать свою любовь мне не представится». Но она не решилась. Сейчас, когда он уже стоял в дверях, такое признание могло лишь воодушевить Джордана, и тогда удержать его было бы невозможно.
   И она солгала:
   — Я.., я думаю, ты прав. Ведь это из-за меня все сорвалось в последний момент, и мой долг — хоть как-то загладить свою вину.
   Джордан снова внимательно посмотрел на нее.
   По всему было видно, что он напряженно размышляет, наконец он отрезал:
   — Хорошо.
   Она даже не заметила, что затаила дыхание, и только теперь расслабилась и вздохнула всей грудью.
   — Значит, договорились. Со среды до воскресенья мы счастливая пара молодоженов.
   — Договорились.
   Он сунул руку в карман.
   — Держи.
   Ева поймала на лету маленькую бархатную коробочку. Молча поглядела на нее и открыла крышку, где, как ей было известно, лежало обручальное кольцо с бриллиантом.
   У нее заныло сердце. Она старалась прогнать от себя воспоминания о той ночи на берегу, когда он надел бриллиант на ее палец я горячо поцеловал ладонь.
   Неужели эта красота, думала она, имеет какое-то отношение к их липовому браку, затеянному ради душевного спокойствия пожилой женщины?
   И напоследок, точно в дешевой мелодраме, он швыряет ей это кольцо.
   На глаза у Евы навернулись слезы. И лишь с трудом ей удалось их сдержать. Все прошло, все позади. Если бы у нее был выбор, она бы, не задумываясь, выкинула эту затею из головы.
   Медленно, под его пристальным взглядом Ева достала кольцо из коробочки и надела на палец.
   — Вот так, — кокетливо произнесла она, сунула коробочку в карман и вытянула руку, чтобы полюбоваться игрой камня. — До чего красиво, Джордан! Я уже по нему соскучилась. — Она мельком взглянула на него. — Ну ладно. — И опустив руку, ждала, что он скажет.
   Похоже, впервые за всю эту ночь ему нечего было сказать. Он не сводил с нее темных непроницаемых глаз. Потом, как бы цепляясь за соломинку, завел разговор об отъезде.
   — Утром я позвоню своему агенту насчет билетов. Думаю, мы полетим в Тахо, там возьмем напрокат машину. А теперь спокойной ночи. — И уже второй раз он направился к выходу.
   Ева вспомнила о своем последнем решении: по возможности все обращать в свою пользу. Сейчас ей захотелось выкинуть что-нибудь неожиданное, что могло бы выбить почву у него из-под ног.
   — Джордан, — окликнула она.
   Он обернулся настороженно.
   — Погоди минуточку, у меня кое-что для тебя есть.
   Он подозрительно на нее покосился.
   — Пожалуйста, — умоляла она, — всего одну минутку.
   — Ладно.
   — Спасибо. — Она изобразила легкую улыбку.
   Комнага ее была внизу, и нужно было пройти мимо Джордана. Теперь нетрудно было заметить, что в его поведении ощущается какое-то беспокойство и неуверенность. Джордан взглядом проводил ее до поворота в холл.
   Она быстро нашла, что искала. На том же месте, где оставила, а именно в ящике комода, в дальнем углу, между стопками шелковых трусиков и носовых платков. Оттуда она извлекла маленькую коробочку и, вытащив содержимое, вернула ее на место. Задвинула ящик комода и поспешила к Джордану Он стоял на прежнем месте. Интересно, удалось ли, как она задумала, вызвать у него беспокойство, любопытство, заставить его хоть немного потерять самообладание?
   — Дай мне руку, пожалуйста.
   О боже, он снова услышал ее запах. Запах роз и утреннего тумана, который с первой встречи свел его с ума.
   Она засмеялась:
   — Нет, левую.
   Он почувствовал себя дураком, обнаружив, что протянул правую руку, точно дрессированный щенок, обученный давать лапу.
   — Что за чертовщина пришла тебе в голову?
   — Потерпи, Джордан. Сделай одолжение. Пожалуйста, ладно?
   В совершенном смятении он протянул левую руку и ощутил прикосновение мягкой женской ладони.
   — Больно совсем не будет, — пошутила она. А он рассматривал ее пышные волосы, пока она надевала кольцо на его безымянный палец.
   — Вот так, — прощебетала она и, прежде чем он успел опомниться, прильнула к его ладони.
   У него захватило дух, когда она, словно горячим клеймом, выжгла губами на его коже этот поцелуй. Он, точно юнец, застыл на месте, не в силах справиться с неумолимой силой притяжения.
   Ее голубые глаза ярко вспыхнули.
   — Оно подходит к моему. Я готовила тебе сюрприз ко дню нашего бракосочетания.
   Ему следовало бы отдернуть руку, он это знал.
   Ведь это не входило в условия их игры. Изображать новобрачных они будут, когда приедут в город его детства. А покамест, когда радом никого нет, им незачем притворяться.., и незачем целовать ему руку, а также позволять Еве держать ее в своей.
   Он сделал над собой усилие:
   — В этом нет необходимости.
   Чего она добивается? Какого черта?! Ни с того ни с сего стала вдруг такой приветливой; и куда только делись ее растерянность и смущение? Не к добру все это.
   Они обо всем договорились. И точка. Не пройдет недели, как все будет кончено.
   Он осторожно высвободил руку. Она не противилась: дескать, задержала его руку, потому что ему это было так же приятно, как ей.
   Голосом, полным желания, которое он тщательно скрывал, Джордан произнес:
   — Думаю, ничего не случится, если поношу его один уикенд.
   — Ну и прекрасно. — На ее лице появилась загадочная улыбка Джоконды.
   — Я позвоню тебе самое позднее в понедельник днем — сообщу, как дела.
   На этот раз он стремительно повернулся и вышел.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   — Когда мы наконец приедем? — ныл Уэсли на заднем сиденье. — Ненавижу ездить в этой машине.
   Джордан, не поворачиваясь, спокойно ему ответил:
   — Еще немного, Уэс. От силы минут десять-двадцать.
   — Я есть хочу. И устал.
   Джордан собрался было что-то сказать, но Ева коснулась его руки, он понял ее молчаливое предупреждение и предоставил ей самой заняться непослушным ребенком.
   — Раз устал, то поспи, — обернувшись к нему, сказала Ева.
   Уэсли выпятил нижнюю губу.
   — Но он сказал — десять минут. А это долго?
   Ева метнула на него строгий взгляд.
   — Прекрати, Уэсли. Чтоб я тебя больше не слышала!
   Как она и ожидала, губа оттопырилась еще сильней, и Уэсли стал смотреть в окно.
   После той ночи, когда Ева согласилась изображать жену на семейной встрече, Джордан звонил только раз и сообщил, когда за ними заедет.
   Он был краток, сдержан и говорил только о деле. Все это время ее неудержимо влекло к нему, и все же она не могла взять в толк, как угораздило ее согласиться ломать эту комедию пять дней.
   С той минуты, как Джордан подкатил к их дому, он был сама любезность, но в его поведении не было и намека на страсть, которую он испытывал к ней прежде. Что ж, и на том спасибо. Она склонялась к мысли, что лучшего выхода из положения не придумаешь. И была ему да это благодарна.
   — Вот мы и приехали, — раздался голос Джордана.
   Они свернули с шоссе у придорожного щита.
   Малачайт-Джанкшн, Калифорния, насел. 2408 чел.
   Приветствуем вас в нашем городке.
   Желаем приятно провести время.
   — Уже? — откликнулся Уэсли.
   Джордан с Евой переглянулись.
   — Да, — ответила Ева, давая понять, что он окажет всем большую любезность, если замолчит.
   Через несколько минут Джордан свернул на улицу Отум-Лейн и остановился напротив большого, тоже в викторианском стиле дома, выкрашенного в ослепительно белый и желтый цвета.
   На центральной лужайке возвышался величественный каштан. Широкая подъездная дорога, ведущая к дому, была запружена машинами.
   У Евы забилось сердце.
   — Это и есть дом твоей двоюродной бабушки Доры?
   — Разве не похож? — бросил он с очаровательной улыбкой, развеявшей все ее сомнения и как будто предвещавшей удачу.
   Она улыбнулась ему в ответ.
   — Взгляни, все уже в сборе. — Продолжая улыбаться, он показал на дом. Потом расстегнул ремень безопасности и открыл дверцу машины. — Советую добровольно и как можно быстрей выбраться наружу и запастись мужеством перед тем, как нас начнут душить в объятиях.
   Впервые за весь день Уэсли внял совету Джордана и быстренько распахнул свою дверцу. Ева взглянула на входные двери дома и поняла, что имел в виду Джордан. Раньше он ей говорил, что, кроме шести семей, живущих в этом городе, встречать их приедут и другие и в общей сложности соберется более сорока человек. Судя по толпе, вывалившей на обширный портик, прибыли все.
   Отстегнув свой ремень, Ева вышла из машины. От дунувшего на нее ветра кожа покрылась мурашками. Пожалуй, Южная Калифорния находится намного южнее, мысленно улыбнулась Ева.
   Пока Джордан освобождал Лизу от ремня безопасности, Уэсли, стоя на бордюрном камне, разглядывал спускавшихся к ним людей точно пришельцев из космоса. И, похоже, вмиг забыл о своих капризах.
   — Ничего себе! — пробормотал он. — Как у них много семьи!
   — Наконец-таки, Джордан! — воскликнула тучная седовласая дама, возглавлявшая процессию.
   Джордан обернулся, держа на руках Лизу.
   — Тетя Дора!
   Их окружили. И Джордан с Лизой оказались в тисках тетушкиных отнюдь не хрупких рук. До Евы донесся смех дочери. Пожилой мужчина, завладев рукой Евы, принялся участливо расспрашивать:
   — Как прошла поездка? Вам понравилось у нас на Южном Побережье?
   — О да. Все замечательно. Все прекрасно.
   — Я Эрнест, младший брат Алмы, — продолжал мужчина. — Нас легко запомнить: Алма, Бланш, Камилла, Дора и Эрнест.
   Потом имена присутствующих обрушились на нее лавиной:
   — Я Доув, внук Камиллы…
   — Я Дин, а это Эги, моя жена.
   — Эвелин, дочь Алисы.
   — Джим Дэвис, муж Дэнис…
   Ева уже окончательно потерялась в калейдоскопе новых лиц и даже не пыталась запомнить имена, а просто улыбалась и приветствовала каждого, с нетерпением дожидаясь конца этой бурной сцены.
   Когда шум слегка стих, она услышала, как Джордан справляется об Алме.
   — Она здесь, — ответила Дора, — но мы решили, лучше ей ждать вас в доме.
   — Да-да, конечно. — Джордан поверх толпы устремил взгляд к дому, и Ева тоже повернулась туда.
   У дверей, с трудом опираясь на костыль, стояла седая пожилая дама в голубом, с высоким воротом платье. Она улыбалась.
   — Бабушка! — воскликнул Джордан, и она бодро помахала ему рукой.
   Дора, умудрившись заманить к себе на руки Лизу и прижав ее к своей необъятной груди, возмущенно затараторила:
   — Велела же ей не выходить. Господи, она даже не надела свитер. Нет, она сама сведет себя в могилу.
   Тут вступилась другая сестра Алмы, Бланш:
   — Оставь ее, Дора. Ты же знаешь, она всегда была упрямой.
   — Пора бы вести себя поосмотрительней. Знаешь, что доктор сказал…
   Но конца фразы Ева не услышала, потому что Джордан, протиснувшись сквозь толпу, схватил ее за руку.
   — Пошли, милая, познакомишься с моей бабушкой.
   От этих теплых слов, создающих сладостное ощущение близости, у Евы замерло сердце. Пожалуй, до этой минуты она не сознавала, как не хватает ей дружеского повелительного тона, каким он произнес слово «милая».
   На секунду их взгляды встретились. А потом она заметила едва уловимое движение его плеч и тотчас поняла, что это значит: уж коль приходится играть, говорил он своим жестом, будем играть на совесть.
   А для меня это как раз то, что нужно, решила про себя Ева и растянула губы в голливудской улыбке.
   В обнимку они поднялись по широкой каменной лестнице, и тут Джордан выпустил Еву из объятий, собираясь заключить в них Алму.
   — Бабушка! — воскликнул он низким голосом, в котором чувствовалась искренняя привязанность. — Рад тебя видеть. — И, боясь, что она потеряет равновесие, он как-то неуклюже обнял ее и поцеловал.
   — Да, Джордан. — Голос ее дрожал не столько от старости, сколько от волнения. — Замечательно.
   Просто замечательно. — И она перевела свои карие, как у Джордана, глаза на Еву.
   В улыбке ее было столько доброты, столько мудрости и ласки.
   — Привет, Ева Максуэйн.
   Бабушка Джордана потянулась к ней, но Ева шагнула навстречу и неловко прижала ее к себе.
   Ева остановилась в дверях холла и с нескрываемым восхищением разглядывала орнамент на высоком потолке, выкрашенные желтой краской стены, наслаждаясь простором помещения.
   — Светлые дома — моя слабость, — откуда ни возьмись Дора оказалась с ней рядом. — Несколько лет назад, чтобы расширить холл, мне пришлось сломать не одну стенку.
   И неудивительно, такая женщина, как Дора, если будет нужно, и впрямь снесет стену, подумала Ева.
   — Следуйте за мной, — Дора стала подниматься по ступенькам, — я покажу вам вашу комнату. (Оглядевшись, Ева поняла, что все они, и Джордан и дети, находятся в центре внимания.) — О, не беспокойтесь о детях, — Дора махнула рукой, — за ними приглядят Карла и Нэнси.
   Ева хотела было переспросить, кто такие Карла и Нэнси, но Дора, продолжая без умолку говорить, взбиралась по лестнице:
   — Джордан пять минут перебьется без вас, хоть вы и молодожены. — Дора обернулась, Ева стояла внизу, неуверенно схватившись рукой за перила. Пошли, дорогая.
   Очнувшись, Ева стала подниматься к ожидавшей ее наверху Доре.
   — Я подготовила для вас «серую комнату», сообщила Дора, когда Ева наконец поднялась, — с ванной. Я ведь тоже была когда-то новобрачной и знаю, как хочется уединиться, пока еще все в новинку. — Пропустив Еву вперед, она указала: Сюда.
   Ева первой прошла по коридорчику к комнате с нежно-серыми стенами и большим окном, выходящим на центральную лужайку. Их чемоданы аккуратно стояли на коврике.
   — Надеюсь, вам с Джорданом будет здесь удобно. Я просила внуков принести ваши чемоданы, и, как погляжу, они уже здесь… — Дора заглянула в ванную. — Отлично. Ребята знают свое дело. Вашу косметику они доставили прямо на место. В стенном шкафу есть лишние одеяла, так что, если потребуется…
   Ева едва ее слышала. Она не сводила глаз с двуспальной кровати, единственной в этой комнате.
   О боже, они ведь с Джорданом не обсудили, как будут спать. Но если хоть немного раскинуть умом, нетрудно сообразить, что молодожены могут спать только в одной постели, и никак иначе.
   Ева судорожно сглотнула, вспомнив о прекрасных мгновениях, проведенных с Джорданом, о прикосновениях его рук и губ. Испытают ли они это блаженство здесь, изображая новобрачных в этой замечательной «серой комнате» с окном, выходящим на высокий каштан, газон и тихую улочку?
   — Ева, дорогая, — в недоумении обернулась к ней Дора, — что-то не так?
   — Все прекрасно, — поспешила заверить ее Ева. Просто великолепно. Нам здесь будет удобно, не сомневаюсь.
   После этого Дора направилась вниз по лестнице, ведущей в роскошный зал, соседствующий с кухней. Вдоль стен там стояли кресла и диваны, в центре — стол. Здесь собралась вся родня Джордана: кто стоял, кто сидел, а кто расхаживал по залу.
   — Это «солнечная комната», — пояснила Дора.
   На кухне хозяйничал Ниле, муж Доры, под его руководством ужин готовили Карла и Нэнси. Ева почувствовала вкусный запах жареного мяса и, судя по тому, с какой сноровкой муж Доры чистил картошку, поняла, что ужин удастся на славу.
   Дора перехватила взгляд Евы и с гордостью произнесла:
   — В кулинарии он всегда знал толк. Можно сказать, был поваром у нас в доме. Пойду спрошу, не надо ли им помочь. — И Дора стала пробираться в сторону кухни.
   Ева осталась одна и, взглядом поискав детей, увидела Лизу. Та устроилась на коленях у Алмы, сидевшей в изящном кресле у одного из окон.
   Поймав на себе взгляд Евы, Алма улыбнулась.
   — Уэсли с Кэндриком и Билли, сыном Лори, пошли играть во двор. Ничего? — повысила она голос, чтобы ее было слышно среди общего гула.
   — Конечно.
   Еву стали терзать сомнения. Не слишком ли быстро она поддалась доводам Джордана, будто дети ее чересчур малы, чтобы на них подействовал этот маскарад? Сын ее уже втянулся в игру. А Лиза называет Алму бабушкой, хотя ясно как день, что после этого уикенда больше ее никогда не увидит.
   — Трогает до слез, не правда ли?
   Обернувшись, Ева натянуто улыбнулась Камилле, третьей по старшинству сестре.
   — Вы имеете в виду Алму и мою дочь?
   — Да. Алма была как на иголках, ожидая ваше-то приезда. Вы знаете, это ее давнишняя мечта. Ее и ее мужа, Джордана. Она назвала внука в его честь.
   — Да, — кивнула Ева. — Помнится, Джордан говорил мне об этом.
   — Видите ли, у Алмы был только один сын, Закари, а она всегда мечтала иметь полный дом детей. Но этого ей не было дано. У Закари тоже был один сын, ваш Джордан. Естественно, мы молили Бога, чтобы Джордан, когда вырастет, нашел милую женщину, вроде вас, и обзавелся семьей, подарив Алме нескольких правнуков, о которых она всегда мечтала. Но годы шли, и сколько уже Джордану?
   — Мне тридцать пять, тетя Камилла.
   При звуке его голоса Ева затаила дыхание. Он стоял совсем рядом, и, когда обнял ее за талию и прижал к себе, от уже забытой близости ее бросило в дрожь. Она попыталась овладеть собой и, как полагается любящей супруге, прислонилась к его сильному телу.
   Ева спиной ощущала довольный смешок, вырвавшийся у него, когда он ядовито спросил тетушку: