Ринго Джон. Герой

 
   Хорек, услышав дальнюю стрельбу, на всякий случай пригнулся и спрятался среди листвы. Понятное дело, листья не спасают от пули, но они придают ощущение уверенности и делают невидимым. Хорек взглянул на датчики, чтобы распознать угрозу. Они были настроены на максимальную дальность и сразу дали ответ: снайперская винтовка. Быстро проанализировав плотность воздуха, состав атмосферы, тип ландшафта, сенсор определил примерное расстояние. Последовали еще четыре, двумя очередями. Значит, поначалу Кинжал промахнулся. Удивительно. Неужели он не попал в Тирдала? Или в другого врага? Стоит посерьезнее отнестись к здешним формам жизни. Хорек вспомнил о том, что панцири местных насекомых почти непробиваемы. Может, Кинжал воюет со стаей маленьких хищников или с одним большим. Может, отбивает натиск Тирдала, хотя это маловероятно.
   Наверняка ничего сказать нельзя. Сенсоры определили расстояние до стрелявшего, но разведчик уже знал его из показаний биосканера. Однако сам факт подтверждения имеющейся информации придает уверенности. Хорек медленно поднялся и продолжил погоню. Сейчас можно значительно сократить отрыв.
   А еще можно опустить стрелка.
   – У-у-у, Кинжал. Целых семь выстрелов. Сдаешь позиции, дружище. Не нужна ли помощь квалифицированного специалиста?
   Сказав это, Хорек осознал свою неосторожность. Может, не стоило оповещать снайпера о том, что преследователь уже близко? Или, наоборот, стоило? От усталости подкашивались израненные ноги, возобновилось головокружение. Осторожность прежде всего. Его собственная жизнь мало что значит, но задание должно быть выполнено.
   Кинжал не отвечал. Следовательно, слова Хорька его сильно задели. Очень сильно. Хорошо.
   Лес редеет, а это означает, что стрельба идет где-то на открытом месте. Кинжал наверняка нашел дерево или какое-нибудь другое возвышение. Его трудно обнаружить, если «хамелеон» включен. А дархел не может проливать кровь и поэтому убегает.
   Поправка: никто никогда не видел, чтобы дархел проливал кровь. Поэтому лучше считать, что дархелы способны убивать, но без крайней нужды предпочитают этого не делать. Тирдал не приучен убивать, а любое колебание при нажатии на курок может оказаться для него смертельным. Вот он и прячется.
   Надо поговорить с сенсатом.
   – Тирдал, Кинжал где-то между нами. Прижмем его?
   – Это был бы хороший план, Хорек, если б я точно знал, где ты, и мог тебе доверять, – последовал незамедлительный ответ. – А так я подозреваю, что ты подстрелишь меня, едва увидишь. Посему я вынужден отказаться.
   – К черту, Тирдал. Кинжал опаснее меня.
   Представитель иной расы и рассуждает… иным образом. Четко, логически. Любой человек на его месте, если бы не потерял голову, то по крайней мере занервничал. А Тирдал спокоен. Это бесит.
   – Верно. Но он и для тебя опаснее. Меня убить легче. Соответственно, если я высунусь, то буду провоцировать вас обоих убить меня первым. Это основное правило нашей двухдневной войны. Кто первым ослабит позиции, тот умрет.
   Вздохнув, Хорек смирился. Не будет же он уговаривать дархела. Нужно по максимуму использовать время. Так что пока лучше поговорить о другом.
   – Ладно, Тирдал. Сейчас мы все равно не придем к соглашению. Однако попомни мое слово. Кинжал – угроза для нас обоих, как ты верно заметил. Устраним его и попробуем еще раз все обсудить, – сказал Хорек, думая о том, что если не убъет Тирдала, то получит дыру в голове.
   – Договорились. Счастливой охоты.
   – И тебе того же, – пробурчал разведчик, – если ты сейчас охотишься не на меня.
   – Да уж. Мое пожелание звучит неубедительно. А сейчас, если не возражаешь, до связи.
   Усталый, раздраженный, с раскалывающейся от боли, чешущейся головой, Хорек поковылял дальше, думая, не побеспокоить ли еще разок Кинжала. Если удастся вывести его из равновесия и заставить выдать себя или вообще совершить какую-нибудь ошибку, то, можно считать, дело сделано. И с Тирдалом будет легче договориться.
   Хорек слегка улыбнулся. Некоторые части тела адски болели, некоторые онемели и потеряли чувствительность. Разведчику никогда не хотелось умереть в своей постели, в кругу семьи, но теперь он начал подумывать о том, что было бы неплохо обзавестись и семьей, и своей постелью.
   – Ну что, Кинжал, руки дрожат?
   – Тебе видно, да? Ну и помалкивай. Где ты, Хорек? – сказал Кинжал почти беззаботным тоном.
   – Да ты трусишь, стрелок! Я тебе скажу, где я, не раньше, чем возьму тебя на мушку. А пока можешь не беспокоиться.
   – Пытаешься меня остановить? – Кинжал словно сдерживал смех. – Небось подлизываешься к Тирдалу? Говорю же, он со мной. Оттого и не помогает тебе.
   Последняя фраза звучала резонно, но была, конечно, полной ерундой.
   Всего-то два дня прошло! А кажется, будто месяц. Да, при таком напряжении все человеческие слабости выходят наружу. И Кинжал оказался не столь крутым. Хотя Хорек и так это знал. И на любой слабости можно сыграть.
   – Он не помогает мне, потому что он трусливая, бесхарактерная размазня. Я его не боюсь, а вот тебе меня – стоит.
   – Хорек, старина, неужто тебя не мучат последствия нейроизлучения? Прихромаешь ко мне и настучишь по голове костылем?
   Кинжал знает толк в злословии. И последнее оскорбление оказалось действенным, потому что было недалеко от истины. Хорек утер рукавом слезы, неудачно ступив на какую-то корягу, и справился с дрожью в голосе. Стальные иглы в ногах с каждым шагом словно впивались все глубже. Любой неверный шаг – и волна адского пламени захлестывает по пояс. Мышцы, даже на шее и на руках, то и дело сводит судорогой. Почти пустой рюкзак кажется непомерно тяжелым и огромным. Все вместе это провоцирует постоянную головную боль. Череп раскалывается, и создается впечатление, что лишь шлем не дает половинкам развалиться. Даже глоток воды требует титанических усилий. Приступы тошноты и головокружения дополняют безрадостную картину.
   – Ты как-то неудачно бросил гранату. Конечно, я испытываю неудобства, но незначительные. Я хожу, говорю, и у меня есть пушка. Не рассчитывай, что я легко сдамся. Ты, может, и лучше меня стреляешь, однако у меня тактическое преимущество и Куколкин пулемет, – соврал Хорек.
   Снайпер насторожился:
   – Лжешь. Ты упомянул бы о пулемете раньше.
   – Конечно лгу. Подходи и убедись. Давай устроим дуэль на расстоянии двух тысяч метров. Посмотрим, чья возьмет.
   Некоторое время ответа не было, и Хорек мысленно записал очко в свою пользу. Он вспомнил набеги на ночные клубы и мирные соревнования, и ему почему-то показалось, что он говорит и делает нечто противное человеческой природе.
   – А может, Кинжал, ты выберешь что-нибудь более подходящее для настоящих мужчин? Допустим, сто метров. Или пятьдесят. Видел, какие разрушения может сотворить этот монстр с такой дистанции? Было бы забавно понаблюдать, как тебя тонким слоем размажет по камням или деревьям. Ну что, идет?
   – Хорек, – голос снайпера звучал так, будто он едва откашлялся или отдышался после долгого бега, – я не строю из себя супермена, но я убью тебя, и ты это знаешь. Убью, как только увижу. Так что если ты с пулеметом, то тебе лучше научиться им пользоваться.
   – Разумеется, Кинжал, я научусь, – пообещал разведчик, чувствуя, как адреналин приводит его в порядок. Хорошо, коли так. Бег на таблетках не самый приятный способ проводить время. – Конечно, Кинжал.

ГЛАВА 14

   Кинжал действительно устал как собака. Эти два подонка не умерли, не отказались от борьбы и даже как следует не испугались. Оба должны быть уже мертвы, как те. Они давно уже должны стать добычей жуков-падальщиков. Он не подойдет к ним, а уничтожит их на расстоянии.
   Играть придется до конца. Стрелок не может сдаться теперь. Его обвинят в предательстве, убийстве, дезертирстве – в общем, во всех смертных грехах. И тогда его ждет свинец в грудь (по старинному обычаю) или газовый колокол. Он слишком далеко зашел, и пути назад нет. Бросая ту чертову гранату, он прекрасно понимал, что делает. Тогда он рисковал закончить свою жизнь в желудке жука или в цлекском плену. Риск существовал всегда. Но не такой высокий, как сейчас! Сейчас творится что-то ужасное.
   Мысленно возвращаясь к своей неудачной стрельбе, Кинжал видел, что эльф не врал. Он действительно шел нормально, а когда снайпер спустил курок, отпрянул назад. Чтобы убить его, нужно подобраться ближе или успокоиться. Или и то, и другое. На близком расстоянии дархелу при всем желании не увернуться. Но привести нервы в порядок тоже нелишне. Только не через этот… «хертир». И вообще, много, зараза, болтает. Из комментариев эльфа к действиям снайпера ясно, что, если сдержать свое удовлетворение, враг не сумеет что-либо понять. А все восторги можно будет выражать уже над трупом.
   Какое-то странное движение за одним из жуков. Ага, вот он. За работу. Снайпер медленно надавил на гашетку и мысленно проводил кусочек ураноуглерода в путь, находясь в том же трезвом состоянии рассудка, что и во время прицеливания.
   Словно прочитав мысли снайпера (а так оно и было), эльф распластался на грунте, и пуля прошла выше, подняв столбик пыли на противоположном берегу. Вздыхая и бормоча ругательства, стрелок попытался подавить в себе злобу и предпринял еще одну попытку. Нажимая на курок, Кинжал даже глаза зажмурил, чтобы избежать каких бы то ни было мыслей. Он верил, что пуля сделает свое дело. Сейчас он откроет глаза и увидит, что дархел… еще жив. Сукин сын. Каким-то загадочным образом пуля прошла мимо, прорезав дорожку в траве на берегу.
   Эльфийская дрянь быстро удалялась. Скоро в дархела будет не попасть. Хотя винтовка бьет на пятнадцать километров, за три километра цели уже не видно. Всего пять минут назад эльф находился в каких-то полутора километрах, но Кинжал был слишком занят тем, как бы получше выстрелить. Долбаный дархел настолько выбил снайпера из колеи, что заставил позабыть о расстоянии. Дьявол.
   Кинжал слез с дерева и пустился догонять свой миллиард кредитов. Он не боялся признаться себе в том, что Хорек тоже угроза. Пора было уносить ноги. Да и дистанция до дархела еще не слишком велика – можно будет подкрасться к нему и попробовать застрелить. Главное, не подобраться слишком близко и не напороться на луч импульсной винтовки. Тени становятся длиннее, а на этой планете смеркается быстро. Догнать и застрелить.
   Надо бы принять стимулирующий препарат. Тридцать шесть часов на ногах без нормальной еды, без сна и почти без воды. Хорошо, если гнусный эльф в таком же положении и скоро загнется. А какие, интересно, запасы у Хорька? Он-то идет последним; значит, теоретически может остановиться на отдых либо раздобыть еду.
   И вообще, что замышляет Хорек? Собирается разобраться с Кинжалом? Или первый в списке все же Тирдал? На мгновение снайперу почудилось, что Тирдал и Хорек заключили союз, однако он отогнал эту мысль за полной ее бредовостью. Разведчик уж точно видел Тирдала с артефактом и сделал логический, но неверный вывод. Если получится натравить Хорька на дархела, нервотрепки будет меньше. Улыбаясь, Кинжал включил связь.
   – Привет, Хорек.
   – А, вот и ты, Кинжал. Что ж ты с семи раз не попал в дархела? – В голосе разведчика слышалось веселье.
   Надо положить этому конец.
   – Я попал все семь раз. Ты знаешь, я всегда попадаю. Ему хоть бы хны. Я не потому решил поговорить, – с удовольствием врал Кинжал, представляя, как веселость Хорька улетучивается.
   – Тогда зачем?
   – Ты помнишь, – лицо Кинжала расплылось в улыбке, – что Тирдал старше нас по званию. Он идет к шлюпке. Будет лучше, если ты сначала сосредоточишь свое внимание на нем, а потом мы с тобой уж как-нибудь разберемся.
   – Так он тебя надул?
   – Конечно нет, Хорек.
   Наиболее действенный способ врать, думал снайпер, – придумывать целую историю. Тогда вранье выглядит почти как правда.
   – Ты всерьез поверил, что мы договорились? Что я могу заключить сделку с дархельским отродьем? Обижаешь.
   Говоря это, стрелок действительно чувствовал себя оскорбленным. Хорек полагает, будто Кинжал может быть союзником грязного кретина дархела? Вот черт, и тут одно разочарование.
   – Кинжал, да за миллиард кредитов и даже меньше ты продал бы родную мать. Мы все видели, как ты смотришь на эту коробку. Если б ты попытался ее трахнуть, мало кто удивился бы.
   – Ага. Это вы видели, а гранаты не разглядели, – сказал Кинжал и засмеялся.
   – Никаких сделок, Кинжал, – холодно ответил Хорек. – Ты умрешь первым. Спасибо, что обнаружил свой панический страх.
   Тишина.
   Кинжал закинул винтовку за плечи и сжал от ярости кулаки. Он хотел, чтобы разговор повернулся по-другому. Эти двое достали его. Уроды. Ничего, снайпер до них доберется. Однако, вспомнилось Кинжалу, кто готовится стрелять, тот помалкивает. Пора завязывать с болтовней.
   Стрелок взглянул на экран. Дархел в двух километрах, значит, импульса можно не опасаться. Кинжал зашел в реку, чтобы набрать воды. Она будет очищена специальным устройством, потом можно будет пить. Вытащив трубку сифона, снайпер опустил ее в воду. Достал таблетку, проглотил и заел парой кусков полученной из конвертера лабуды. Отлил. А потом, выйдя на берег, ускорил шаг.
   Удивительно, как быстро садится здешнее солнце. Когда Кинжал снова достиг леса, оно уже касалось нижним краем горизонта. Дархел по-прежнему был в двух километрах, по-прежнему шел очень быстро.
   На месте эльфа Кинжал точно устроил бы засаду. Дархел этого не делает, а просто убегает, подтверждая лишний раз свою трусливость. Если он будет двигаться на север, то лес скоро сменится степью и дархелу придется либо снова пересекать открытое пространство, либо возвращаться назад. Тут-то и настанет час расплаты. Снайпер осклабился. Ждать осталось недолго.
   Среди деревьев все выглядело по-другому. Было темно. Редкие лучи заходящего солнца пробивались через густеющую растительность. Толстые тени лежали на грунте и становились все толще по мере того, как солнце пряталось за горизонт. Вскоре Кинжал оказался в кромешной тьме. Включив прибор ночного видения, он опустил экраны визора так, чтобы не видеть безупречно черного Ничто. Теперь он понимал, что чувствовал Горилла в замкнутом пространстве. Снайпер долго насмехался над техником, пока не надоело. Да уж, теперь он не стал бы этого делать. Свою-то фобию он одновременно и принимал, и отрицал. Все потому, что с настоящей темнотой почти не сталкивался.
   Вот выступившее из темноты дерево протянуло к снайперу свои руки-ветви. Ногой-корнем оно поставило ему подножку, и Кинжал едва удержал равновесие. Уф! Снайпер небыстро бежал, каждые десять шагов останавливаясь, чтобы осмотреться и свериться с датчиками. Деревья, словно водившие вокруг него бешеный хоровод, неистово хохотали ему в уши, хватались за винтовку и тянули к себе.
   Это, наверное, побочный эффект стимуляторов. Бояться нечего. Никакой опасности нет. Вдруг чьи-то крылья с размаху ударили стрелка по лицу.
   Он закричал.
 
   Тирдал ничего такого не слышал, но сенсоры сенсата уловили вопль, истолковав его как "призыв товарища по команде, возможно получившего ранение". Сенсат посмеялся над формулировкой и сделал для себя вывод, что Кинжал действительно боится темноты. Жалко, что нельзя прямо сейчас подобраться к нему и убить. Смерть хищника показала Тирдалу, что чем более развита жертва, тем сильнее шторм и глубже океан линтатая. Надо запастись терпением в ожидании подходящих условий и состояния разума для нападения.
   Однако ничто не мешает поиздеваться над врагом.
   – Кинжал, привет! – сказал сенсат в коммуникатор. – Как дела?
   – Нич-чего, маленький ублюдок, – выругался в ответ снайпер.
   – Такое ощущение, что ты рад слышать мой голос, Кинжал.
   – Куда больше я обрадовался бы твоим мольбам о пощаде, – парировал стрелок, словно храбрясь. – Перед тем как испустить дух, выйди в эфир хоть на минуточку, ладно?
   – А я слышал твой вопль. Ты смертельно ранен, что так кричишь? Или темноты боишься?
   – С чего ты взял? – Кинжал вымученно засмеялся.
   – Суди сам.
   Сенсат нашел нужное место в записях сканера и дал послушать стрелку его собственный крик, слегка заглушаемый звуками живой природы.
   – Ведь ты это в панике кричал? Или просто на пень наскочил?
   – Ты, проклятое… – Кинжал почти минуту изрыгал непечатные ругательства.
   Когда наконец он остановился, чтобы перевести дух, Тирдал сказал:
   – С твоей стороны не умно так обнаруживать свои фобии. Да и художественности в твоем сквернословии было маловато. Может, все эти слова и оскорбляют вас, людей, однако для дархелов почти ничего не значат. Так что, если у тебя нет дельных мыслей, закончим наш диалог. Или побеседовать с тобой, чтоб не так страшно было?
   Поток ругательств возобновился с удвоенной силой. Кинжал был на грани истерики и, конечно, хотел, чтобы с ним поговорили, но никогда бы в этом не признался.
   – Бывай, Кинжал, – вставил Тирдал, улучив паузу в излияниях снайпера. – Мне тебя даже жаль. Пожалуй, надо бы развернуться и избавить тебя от страданий. Почаще оглядывайся, – закончил он зловещим голосом, слышанным в человеческих фильмах ужасов про вампиров.
   Разумеется, сенсат не собирался атаковать. Но если Кинжал еще и этого станет бояться… будет забавно.
   Тирдал оценил расстояние до снайпера. Опасаться пока нечего. К тому же стрелок наверняка встретит рассвет в глубоком обмороке. Несмотря на фобии и моральное уродство, Кинжал был очень храбрым человеком; одного он не понимал, что настоящая храбрость – это не отсутствие страхов вообще. Всю жизнь он пытался их в себе подавить. Пустая трата душевных сил!
   Сенсор засек впереди движение, и Тирдал застыл на месте. Потом, медленно опустившись на корточки, скрылся за кустом. Взял на изготовку свою импульсную винтовку, искренне надеясь, что до стрельбы дело не дойдет. Призвал Джам, чтобы в случае чего контролировать тал-железу. Все свои чувства сенсат устремил прямо перед собой.
   Диапазон видимых дархелами частот был куда шире, чем у людей, и поэтому Тирдал почти не нуждался в приборе ночного видения. Сейчас сенсат включил его, поскольку движение совершалось слишком далеко. Вот картинка прояснилась, и Тирдал облегченно вздохнул. Травоядные на обширной поляне. Крупные. Это они шуршат и издают характерное щелканье, срезая мощными челюстями древоподобную траву, которая на данной планете не сильно отличается от бамбука или фельды. Какие жвала! Стоит держаться от них подальше.
   Или не стоит? Стадо довольно большое, и, пойдя в обход, Тирдал рискует напороться на хищников, выслеживающих травоядных. А эти «носороги» не проявляют особого внимания к чужакам. Сенсат вспомнил, как однажды отряд разбил лагерь посреди поля, как испугался тогда Горилла… Это было словно в прошлой жизни. Значит, Тирдал пойдет напрямик в расчете на шум, производимый «носорогами», который надолго задержит снайпера.
   Сосредоточившись на насекомых, Тирдал тихо к ним приближался, выставив винтовку таким образом, чтобы в случае опасности вести заградительный огонь.
   Вот он уже среди них. Треск ломаемой древесины и звуки, с которыми насекомые жуют и проглатывают ее, впечатляют. Эти жуки чуть меньше тех, что были на поле, и размером под стать земным буйволам. На бедном растительностью Дархеле таких зверей не встретишь. Животные замечали Тирдала и исследовали его своими антеннами, но ничего не предпринимали, потому что не боялись. Сенсат не был для них едой, не был хищником и потому не принадлежал к маленькому мирку этих огромных созданий. Но Тирдал все равно старался не подходить слишком близко, чтобы не поднять панику и не быть затоптанным. В определенном смысле насекомые даже помогли передвижению сенсата, разровняв большой участок почвы и очистив его от растительности. Тирдал шел быстро.
   Достигнув края поляны, он вновь углубился в лесную чащу, в гнетущий сумрак. По мере продвижения влажность усиливалась, и вскоре дархела окутал легкий туман – температура слегка понизилась. Сенсат сбавил темп, поскольку приходилось постоянно плутать, продвигаясь извилистым путем. Местность изменилась, почва стала более плодородной. Другой была и растительность. На смену жестким кустарникам пришли мягкие, изогнутые и переплетающиеся, быстрорастущие деревца и лианы. Лианы были везде. Они обвивались вокруг деревьев, создавая подчас почти непреодолимые препятствия. Тирдал хотел было достать нож, чтобы расчищать себе дорогу, но вовремя сообразил, что, постоянно размахивая рукой, он не только быстро устанет и оставит очевидные следы своего присутствия, но и поможет преследователям осиливать преграды. Где-то сенсат проползал снизу, стелясь по грунту, где-то находил в живых барьерах слабые места, где-то даже перелезал через верх. Среди вьющихся растений встречались и колючие, которые словно брали плату за проход порезами и проколами.
   Натыкаясь на какой-нибудь шип, Тирдал каждый раз вздыхал. Очередная метка для биосенсоров Хорька. Разведчику, в отличие от Тирдала и Кинжала, не нужно беспокоиться о следах. Это еще одно правило игры, которое очень трудно, почти невозможно, изменить.
   На ум Тирдалу пришла отличная идея. Он достал из рюкзака прибор и установил его у подножия большущего папоротника. Стоит оставить его здесь: другого случая использовать устройство не предвидится. Какая удача, что эта штука была у сенсата. Пора ее оставить. Даже если план не сработает, то хотя бы рюкзак станет легче. Тирдал настроил механизм, снова поставил на плечо артефакт и продолжил путь.
   Находясь примерно в километре от стада, Тирдал снова услышал крик снайпера. На этот раз он отчетливо выделялся среди общего шума.
   – Ага. Жуки в темноте – это здорово. – Сенсат усмехнулся, обнажив острые зубы.
 
   Хорек тоже слышал крик. Сначала он решил, что Тирдал убит, но сразу же и усомнился, ведь выстрела не было. Маменькин сынок Кинжал боится-таки темноты. И по-прежнему преследует Тирдала. Чудесно. Разведчик пока смолчит, прибережет колкости для более подходящего момента. А еще он будет держать ухо востро. Вдруг появится эта тварь, которая так напугала Кинжала?
   Хорек подозревал, что артефакт помечен (уже давно!) и Кинжал использует прибор слежения. Иначе как тогда снайпер, сойдя со следа, смог найти дархела и стрелять в него? Или в поле произошло что-то другое? Снайпер забрался на дерево, а значит, целью был все-таки Тирдал. Хорек был почти уверен в том, что Кинжал стрелял с дерева. Но мог и ошибаться. Все-таки дикая усталость сказывалась на ясности разума, и назойливая боль сверлила дырки в черепе. Все же надо установить какую-то отправную точку в рассуждениях. Значит, снайпер стрелял с дерева и промахнулся. Может, «шершнями» по невидимой цели?
   Задумавшись, разведчик даже остановился, но быстро опомнился и двинулся вперед. Чтобы не упасть на грунт и не заснуть, Хорек представлял себе, что за ним идет весь их отряд и Благовест или Шива командует: "Вперед. Опасности нет". Интересно, кто из них догадался пометить артефакт и осложнить жизнь дархелу? Скорее перестраховщик Благовест. Что ж. Если Хорек убьет первым Тирдала, то сможет использовать артефакт как наживку. Если Кинжала – сможет следить за маячком. В любом случае выходит неплохо.
   Плохо было то, что Хорек неумолимо отставал. Боль и наркотики, голод и усталость – все это слишком сильно сказывалось на скорости. Остается надеяться, что ситуация внезапно изменится или кто-то из двоих останется один на один с Хорьком. Слабая надежда.
   Еще разведчик уповал на то, что он избежит гангрены или какой-нибудь иной заразы. Головокружение усиливалось. Хотя на этом задании Хорек переживал и не такое. Сразу после ранения, когда приходилось бороться со смертью, было еще хуже. Может быть, сказываются непривычные гравитационные условия. Только бы не гангрена, только бы не она.
   Значит, крайний вариант – ждать, пока один из двух придурков не прикончит другого. И попытаться не отстать слишком сильно. Может, удастся подобраться и убить или хотя бы покалечить оставшегося в живых. А может, еще раньше всех троих сожрут эти тараканы или просто доконает голод. Нерадужная перспектива для Хорька, но вполне приемлемая для человечества.
   Наплевать. Как ни странно, Хорьку было все равно, какой конец его ждет. Разве можно убить бессмертную душу? Задав себе этот вопрос, Хорек словно понял в жизни что-то очень важное. Он удивлялся тому, что изменение собственного отношения к миру занимает его больше, чем нависшая угроза, чем необходимость погони. Даже смешно.
   Хорек попытался подавить головокружение усилием воли, но, поняв, что эту карусель уже не остановить, двинулся вперед. Темнота на руку разведчику. В темноте Кинжал беспомощен, как ребенок.
 
   – Тебе смешно, дархел? – осведомился снайпер дребезжащим голосом.
   По его звучанию было понятно, что стрелок вот-вот окончательно потеряет контроль над собой. Сам Кинжал этого не замечал. Зато он подметил, что вот здесь кто-то пробирался сквозь заросли, а вот здесь остались фиолетовые следы дархельской крови. Ага, гадкий эльф снова ранен. Надо его доканывать, медленно, методично.
   – Смешно? Да нет. Я просто думал, что ровная поверхность удобнее для ходьбы, чем все эти кочки, корни, коряги. И вывел тебя на нее. Никак не предполагал, что тебя напугают эти безобидные штучки.
   Кинжал выключил трансмиттер и сжал зубы с такой силой, что кожа на лице побелела. Ему нужно кого-то убить, и прямо сейчас. О! По стволу дерева карабкается жук размером с ладонь. Кинжал повернул винтовку стволом к себе и двинул по насекомому прикладом. Слизь брызнула в разные стороны, и Кинжал ударил еще раз. Ноги жука судорожно дергались, а снайпер все бил, бил и бил.