Страница:
– Земля и Барвонн были в состоянии истребить всех послинов. Общая численность их населения была настолько велика, что все потери были бы восстановлены в кратчайшие сроки. Но из-за нескоординированности действий большинство объединений на Периферии было уничтожено практически полностью. И это при том, что мы боролись только с малой частью нашествия: миллиарды послинов тем временем атаковали другие цивилизации.
– Да. Мы создали для вас технологии, позволяющие освобождать от послинов планету за планетой, но вы не смогли воспользоваться ими в должной мере.
– После всей этой мясорубки освобожденная Периферия стала своего рода буфером между СССТ и теми послинами, которые в результате кровопролития одумались и пожелали жить в мире. Кстати, после восстановления Земли в СССТ тоже захотели мирной жизни. Мы не воинственны.
– Не воинственны? – с издевкой переспросил Тирдал. – Семь миллионов лет развития вашей цивилизации – сплошная кровавая бойня. Злые животные, отвратительная сфера обслуживания, плохая еда и связь – все усилия вбуханы в военную промышленность. За сто лет до нашего с вами знакомства в междоусобицах погибли четыре миллиарда. В Мертвые годы вы уничтожили два миллиарда дархелов.
– О, да вы кое-что знали о нас на момент первого контакта. Впрочем, мы так и думали, – вставил Шива.
– А мы этого никогда и не отрицали.
– Но и не признавали.
– Так или иначе, СССТ хотел или еще хочет вернуться к жизненной модели, похожей на ту, что у индови, – без насилия, с использованием новых технологий только в качестве инструментов. Как бишь ее…
– Аристотелианская, – подсказал Шива.
– Точно. А на Периферии мы сталкиваемся с уцелевшими послинами и потенциальными захватчиками типа цлеков.
– То есть ваша раса представляет собой две отдельные культуры?
– Примерно так. Обо всем спорим.
– Интересно.
Все ждали от Тирдала дальнейших комментариев, но не дождались.
– И поэтому произошел раскол, поэтому Мишиа Ментат осталась с СССТ. Это хорошо, поскольку к расколу отнеслись как к ампутации больной ноги. А потеряй они сенсатов, все могло бы сложиться иначе…
– И поэтому нам не хватает сенсатов, – добавил Шива. – Но вообще-то, ментаты всегда оставались в изоляции, заботясь лишь о развитии собственных технологий, и не обращали особого внимания на мир плотоядных животных и ядерных взрывов.
– Мне они нравятся, – сказал Тирдал. Все, кроме сенсата, засмеялись.
– По всей видимости, – вступил в беседу Тор, – воевать будем мы, возможно некоторые тулары и некоторые дархелы, а Земля станет отсиживаться в окопах, да еще и подкапываться под нас изо всех сил.
– Думаете, все так плохо, капитан? – спросил Горилла.
– Думаю, да. Задницей чувствую. Если не произойдет что-нибудь, что создаст преимущество Периферии, то скоро цлеки размажут нас, как масло по бутерброду… А ну их всех к бесам! Кстати, как там "Зеленые дьяволы"? Сохраняют лидерство?
Никто не ответил.
Близилось время высадки. Пора было перебираться в спусковой аппарат. Он представлял собой маленькую сферу, где придется сидеть тесным кружком, лицом к лицу, пристроив оружие и амуницию где получится. Разведчики доставали из шкафчиков вещи, надевали спецкостюмы, проверяя, все ли правильно застегнуто и упаковано, – потом времени на это не будет. Наконец все направились к шлюзу. Благовест шел последним, на ходу накидывая на плечи рюкзак.
Предпоследним был Тирдал, который тоже застегивал рюкзак и поправлял винтовку. Что еще капитан мог выяснить о дархеле? Тот стал вести себя удивительно. Единственное, что о нем знали, – это впечатляющий результат на квалификационном экзамене. Можно ли ему доверять? "Мы никогда этого не отрицали". "Но никогда и не признавали". Какие еще тайны хранили эти отливающие золотым блеском глаза? Предельно ясно одно: без сенсата команда точно окажется в глубокой заднице.
Все заняли свои места и пристегнулись. Командир лично проверил обмундирование, крепление ремней безопасности и только потом, опустившись на сиденье, стал пристегиваться. Закончив, он воткнул коммуникационный кабель в шлем.
– Пилот, все на местах и готовы к спуску.
– Вас понял. Приступаю.
Крышка люка с глухим стуком опустилась, щелкнул замок, и дверь с легким шипением загерметизировалась. Что бы ни произошло дальше, обратного пути нет. Всякий раз, когда Благовест слышал это шипение, ему казалось, что становится нечем дышать. Внутри шлюпки запах был особый; капитан никак не мог к нему привыкнуть.
Корабль-невидимка пролетал мимо планеты, маскируясь под комету или метеорит. Его окраска была черной, как космическое пространство, а специальное покрытие поглощало лучи, посылаемые системами слежения. У данной планеты был только один спутник, как Луна у Земли. План такой: воспользовавшись его прикрытием, резко затормозить, заглушить двигатель, выключить все системы и обойти вокруг планеты на нейтральной скорости, притворившись захваченным в гравитационное поле астероидом. А когда спутник опять встанет между планетой и кораблем, набрать скорость и двигаться прочь. Таким образом, примерно день придется провести в условиях почти полной невесомости. Затем шлюпка будет сброшена в атмосферу, а корабль двинется дальше по орбите, ожидая возможности снова набрать скорость.
Существовала определенная опасность: на обратной стороне спутника могли быть установлены локаторы, которые засекут торможение. А если их взяли на заметку еще на подлете к планете, изменение траектории легко отследить. На самом корабле узнают об этом, только когда ракета ПВО полетит в его сторону. Но уже не будет шансов увернуться.
Враг вполне мог уничтожить шлюпку в атмосфере. Если «кляксы» не хотят, чтобы их обнаружили, они станут сбивать каждый подозрительный метеорит. Однако «кляксы», как и люди, высоко ценят тактическое молчание, поэтому спуски часто оказывались удачными. Впрочем, были команды, пропадавшие без вести неизвестно где и почему.
Вся процедура внедрения была ужасно утомительна. Кто-то очень метко охарактеризовал боевую операцию как "длительные периоды скуки, перемежающиеся мгновениями стремительного террора". Это было правдой, но не передавало томительного напряжения. Изнемогать от скуки в ожидании боя и в то же время надеяться, что никаких действий не последует, – вот что действительно ужасно. Воздействие подобного ожидания на нервную систему не поддается описанию. Попытка начать боевые действия в таком состоянии психики неминуемо привела бы к гибели личного состава.
Лучшим выходом был сон. Но в необычных условиях удавалось поспать от силы часа четыре, а еще двадцать – умирать от скуки и нарастающего раздражения.
Куколка слушала электронную музыку. По отблескам на стекле было понятно, что звук сопровождается световым шоу. Такое занятие поддерживало ее в полубодрствующем состоянии, похожем на транс. Странная девица.
Хорек смотрел новости, а когда уставал от реальности, переключался на фантастику. Шива изучал историческую хронику не менее чем с дюжины планет – материалы по истории, биологии, искусству и культуре разных миров, мелькающие с огромной скоростью. Другие часто удивлялись, как Шива все запоминает.
Кинжал просто смотрел в никуда. То ли он притворялся абсолютно бесстрастным, то ли и вправду абстрагировался от реальности – никто этого не знал. Кинжал был не менее странным, чем Куколка. Да и вообще, все десантники были по-своему экстравагантны. А еще их объединяло абсолютное безразличие к усталости и боли.
Горилла целиком погрузился в виртуальный мир. Он не хотел даже думать о том, что находится в шарообразном гробу. Почему на работу в СОБР нанимаются клаустрофобы, никто не знает.
Рядом с Гориллой Тор читал книгу допотопным способом, просматривая текст на экране. Историческая фантастика, фэнтези, научная фантастика, любовные истории, приключения – словом, все, что подходило по уровню развития. Благовест часто говорил Тору, что тот поумнеет и сможет повысить свою квалификацию, если хотя бы иногда будет заглядывать в серьезную литературу. Тор проглатывал книги одну за другой, но толку от этого не было никакого. Хотя сейчас, например, чтение помогало ему скоротать долгие часы ожидания.
В общем, каждый спасался от реальности, как мог. Тирдал же оставался загадкой даже сейчас. Все, кроме Кинжала, украдкой посматривали на него. Дархел выглядел совершенно спокойным и смотрел на звезды прямо перед собой так же, как и снайпер. Едва заметная улыбка играла на почти лисьем лице. Спит? Медитирует? Умер? Никто не решался заговорить с ним. Кинжал, сидящий напротив сенсата, смотрел прямо сквозь него. Вместе они производили ужасное впечатление.
А Благовест думал о предстоящей миссии, о скорой проверке, о возможном начале войны и еще о таких мелочах, как, например, выживут они или нет. Его разум блуждал по воспоминаниям, практически ни на чем не задерживаясь, и вскоре он поймал себя на мысли, что в десятый раз думает об одном и том же, не приходя ни к каким выводам. Заснуть не удавалось. Превосходное начало задания.
Прошла целая вечность, наполненная вздохами, шорохами, жалобами, раздраженными возгласами и совершенно бесплодной умственной деятельностью. Наконец в интеркоме раздался голос пилота:
– Всем проверить ремни безопасности и крепления амуниции. Начинаем торможение.
Поднялись стенки барокамер, но в этот раз никто спать не собирался.
Торможение началось, и все почувствовали себя между молотом и наковальней. Пока корабль сбрасывал скорость, гравитация внутри увеличилась в шестьсот раз. Барокамеры помогали уменьшить ощущаемую гравитацию до 6 g. При таких условиях кровь еще могла течь по сосудам.
Тор, чтобы побороть тошноту, заговорил:
– Не так уж плохо. А помните высадку на Хэйли? – От чрезмерного давления голос у него был глухой и резкий.
– Это когда ты в первый раз проблевался? – Хорек тоже старался выглядеть оптимистичным.
– А ты… Хорек… тогда всю… меня за… брызгал, – с трудом произнесла Куколка. На нее высокая гравитация действовала хуже всех, зато в отличие от других ее никогда не тошнило.
– А как ты, Тирдал? – слегка дрожащим голосом осведомился Благовест.
– Ничего, – низкий, утробный голос Тирдала звучал привычно. – Сколько это продлится?
– Еще минут девять-десять.
Благовест с трудом поднял голову и посмотрел на мониторы физического состояния команды. Всем было очень плохо. В замкнутом пространстве Горилла, как всегда, паниковал: пульс сто двадцать пять ударов в минуту. Остальные показатели тоже ясно означали боль или стресс. Но техник, привычный к таким мучениям, умел справляться с подобными ситуациями, и Благовест недолго задержал внимание на его мониторе.
У Тирдала показатели были повышенными, но в пределах дархельской нормы. Сто восемьдесят шесть ударов сердца в минуту – на верхней допустимой границе. Остальные показатели… тоже в норме. Если приборы не врут, то 6 g почти никак не действуют на дархела. По крайней мере на физиологическом уровне. Ну как может живой организм не замечать таких перегрузок?!
Без всякого предупреждения торможение завершилось. Десантники оказались практически в состоянии невесомости. Барокамеры раскрылись, и все, кроме Тирдала, принялись разминать затекшие конечности. Кто-то сложил кушетку, превратив ее в стул. Хорек опять включил видео, в котором, судя по звукам, доносившимся из наушников, было много стрельбы и криков. Куколка снова закачала головой, производя вызывающие телодвижения под свою музыку. Шиве всегда было интересно, хотела ли она стать танцовщицей в детстве. Она неплохо выглядела, но при высоком росте ей никогда бы не удалось балансировать в танце: у нее широкие бедра и плечи, длинные руки и ноги. Кушетка была ей явно мала.
– Что читаешь, Тор? – спросил Шива, стараясь прервать наступившее молчание.
– Новую книгу Дэви Уивера "Блеск и тлен", – ответил преисполненный восторга Тор. – Война межгалактических флотов. Национальная политика, споры о жизни, тупость правительства и взрывы. В аннотации написано, что кое-какие сюжеты позаимствованы из историй о Наполеоне и Второй мировой войне на старушке Земле.
– Нравится?
– В основном. На политику мне наплевать, а вот взрывы я люблю.
– Читал что-нибудь о древнегреческих морских сражениях на лодках-триерах?
– Не-а. Скучно!
Шива вздохнул. Кроме них двоих, в команде никто не читал книг, а хотелось найти общие интересы.
Даже Кинжал перестал смотреть в одну точку и увлекся какой-то видеоигрой-стрелялкой. Его обдуманная и точная стрельба была совсем не похожа на пальбу Хорька. Но крики виртуальных противников были столь же отвратительны, и Кинжал время от времени морщился. Его жилистое тело изредка напрягалось, он мысленно то ли бежал, то ли полз. Это почти не поддавалось определению, – Кинжал прекрасно себя контролировал.
Время остановилось, любое расписание потеряло всякий смысл. Нужно было суметь сконцентрироваться в любой момент. Разведчики ели из тюбиков и изредка дремали. Приспособления, заменяющие туалет, были вмонтированы в их костюмы, но работать могли только в шлюпке.
– Шива, – сказал Благовест, – давай еще раз пройдемся по сценарию и затем все вместе посмотрим на карты.
Шива был рад заняться чем-нибудь еще, кроме ожидания, и включил тактический экран.
Тирдал же просто ждал много часов подряд.
К тому времени как десантники изучили карты, составленные спутником слежения, и все, кроме Тирдала, выразили недовольство их качеством, корабль сделал один виток вокруг планеты, и ничто не мешало начать снижаться. Пусковое устройство было установлено перпендикулярно линии движения корабля. Пилот дал на экран изображение траектории движения, где на месте начала спуска фигурировал традиционный красный крестик. Местоположение корабля было показано синей точкой на орбите, а в углу работал таймер обратного отсчета. Барокамеры снова закрылись, и все напряглись. Или почти все.
Когда корабль достиг точки сброса, десантники задержали дыхание и напрягли мускулы. На данном этапе спуска в этом не было нужды, но такова человеческая психология: даже изменение направления встречается настороженно. Зачем волноваться, думал Тирдал, если от них все равно ничего не зависит. Любая ошибка в расчетах приведет к неминуемой гибели, и менять что-либо поздно.
Таймер дошел до нуля, синяя точка совместилась с крестиком, и – у-ух! – потоком сжатого водорода шлюпка была перенаправлена на посадочную траекторию. На пару секунд гравитация подскочила до 10 g, потом стала прежней. Чтобы шлюпка осуществила посадку в точно указанном месте, необходим был вход в атмосферу под определенным углом. Если расчеты верны, то до достижения плотных слоев оставалось еще около часа микрогравитации. Разведчики с удвоенным усердием углубились в свои занятия. Никто никогда не признался бы, что испытывает страх, однако боялись все. Вскоре шлюпка с шипением вошла в плотные слои атмосферы. В целях маскировки запрещались любые маневры, связанные с использованием двигателя, и новичку было бы трудно не наложить в штаны от такой посадки. Шлюпка постоянно сотрясалась, защитные силовые поля с шипением рассекали воздух. Если снаружи аппарат был похож на метеор, то изнутри – на самолет-истребитель с полоумным пилотом за штурвалом. Даже опытных командос посадка выводила из себя. Все вокруг качалось, вращалось, тряслось. Скорость то увеличивалась, то убывала. А температура неизменно росла – нечем было охладить нагревающийся корпус. Каждая новая воздушная яма вызывала тряску и стук зубов. Затылки ударялись о шлемы, колени были отбиты рюкзаками и оружием. Разведчики молчали, только охая от болезненных ударов. Изредка кто-нибудь чертыхался. Почти все закрыли глаза, но не от страха, а чтобы меньше кружилась голова. Вот они, острые ощущения, за которые гражданские экстрим-джанки платят большие деньги. А командос все равно – что есть экстрим, что нет. Желательно обойтись без него.
Но по сравнению с посадкой на грунт это были еще цветочки.
Когда они опустились ниже облаков, силовые поля были преобразованы из крыльев в тормоза, чтобы аппарат столкнулся с поверхностью на «приемлемой» скорости. Не будь тормозов и силовых амортизаторов, команду просто размазало бы от удара по стенкам. Толчок и без того был достаточно сильным, чтобы обыкновенный человек надолго потерял сознание.
А пока шлюпка, бешено вращаясь, летела со скоростью около пяти тысяч метров в секунду, и люди внутри чувствовали себя, мягко говоря, неважно. Аппарат, пролетая над океаном, внезапно вонзился в бушующие волны, подняв мириады брызг. Это больше походило на случайное падение, чем на мягкую посадку. У шлюпки появились небольшие плавники и гребной винт. Теперь разведчики очень медленно, не привлекая к себе внимания, станут двигаться под водой. Процесс был полуавтоматический – Благовест задавал маршрут, а компьютер вел шлюпку. Так удобнее: не нужен пилот, занимающий лишнее место. К тому же большинство процедур были или слишком сложны для человека – посадка, торможение, или слишком просты.
Шлюпка не использовала никакого реактивного движения, хотя силовые поля могли выстроиться в форме торпеды. Проблема заключалась не в отсутствии необходимых приспособлений. Движение в воде элементарно засечь, а тело, движущееся с реактивной скоростью, явно не тянуло на рыбку. Тотальная маскировка предполагала медленное, осторожное движение. Сначала за несколько дней преодолевались световые годы, потом тысячи километров – за минуты, а последние сотни – за долгие часы.
Разведчиков специально долго и муторно обучают сохранять спокойствие во время длительного безделья. У каждого свои механизмы защиты. Хорошие команды – это те, в которых люди научились не доводить друг друга до бешенства разными способами: например, не качать ногой так, чтобы после десять тысяч раз другим не захотелось сломать ее в трех местах. В этом отношении идеальным напарником был Тирдал – он вообще ничего не делал. Но присутствующие этого не оценили; их подсознательно нервировала его непохожесть на них самих.
Шлюпка двигалась почти беззвучно (слава богу, технологии Айсландии это позволяли). Когда приблизится берег и океан станет менее глубоким, нужно будет еще снизить скорость – любой шум на такой глубине может оказаться губительным. Все включили звукоизоляцию в шлемах и стали общаться через кабель интеркома, чтобы не выдать себя звучанием голосов. Или волнами беспроводного переговорного устройства. Сразу же завязался разговор. Все были рады, что в очередной раз избежали смертельной опасности. Или не все. По крайней мере, Тирдал и Кинжал помалкивали.
– Спустились, – выдохнула Куколка.
– Опять перехитрили смерть, – добавил Тор.
– Да-а. – Пульс у Гориллы снизился до ста двадцати.
Не видя перед собой внутренностей шлюпки и слыша голоса товарищей, техник чувствовал себя комфортно. Он не растерялся бы даже в коробке, но если обстоятельства позволяли создать нормальные условия, он этим пользовался.
– Сколько до высадки на берег, капитан?
– Тридцать семь часов, – сказал капитан и подал изображение на внутренний экран шлема Гориллы и других. – Мы огибаем этот полуостров, пересекаем залив и выходим на берег в дельте реки. Надеюсь, местность не будет слишком болотистой. Пройдем пару-тройку сотен километров и приступим к работе.
На самом деле, находясь под водой, нельзя было предугадать все нюансы. Ситуация прояснится, когда они осмотрят местность.
– Долго идти, – сказал Тор.
Он не жаловался, скорее констатировал факт.
– Горилла, дотащишь своих дроидов?
– Конечно! – ответил гигант, инстинктивно напрягая плечи. Киборги были далеко не легким грузом, но постепенно их будет оставаться все меньше.
– Кто пойдет первым? – Куколка всегда интересовалась деталями.
– Первым пойдет Хорек, чтобы, если понадобится, прикрыть Тирдала; ты за ним для огневой поддержки, а мы будем прикрывать ваши задницы.
Никто не спорил.
– Более точные указания – позже. А пока давайте просто поговорим.
Через пару мгновений Тирдал услышал в шлемофоне голос Шивы:
– Тирдал, ты слышишь?
– Конечно, Шива. Что ты хочешь сказать? – ответил Тирдал.
– Много чего. Прежде всего, помнишь – ты третий по званию? Если со мной что-то случится, займешь мое место. А это будет для тебя непросто.
– Я узкий специалист, и роль лидера группы мне вряд ли подходит. – Через микрофоны и звуковые фильтры голос дархела еще менее походил на человеческий.
– У тебя есть звание, квалификация. Так что никуда тебе не деться, – настаивал Шива.
На самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы чертов дархел был старшим в отряде.
– Верно. Думаю, что справлюсь, если остальные не против. – В голосе сенсата не было укоризны, скорее предупреждение.
– Они не будут против, – попытался убедить сам себя Шива, надеясь, что Тор или Кинжал не поднимут восстание. – Просмотри детали миссии на случай, если и с капитаном – тьфу-тьфу-тьфу! – что-то случится.
Его совсем не устраивал такой поворот событий, но он понимал: случись что – некому будет командовать отрядом. Куколка отлично разбирается в технике, однако начисто лишена организаторских способностей. Ее просто не станут слушать. Кинжал псих или притворяется психопатом. Он напугает всех сильнее, чем «кляксы». У Тора и Хорька просто недостаточно опыта, а на Горилле висят все киборги.
– Если что, буду стараться, – заверил Тирдал. – Я знаю азы. Тактика ведения боя. Механика. Психология. Буду отдавать приказы и заботиться о безопасности своей и отряда. Я прошел курс обучения управлению отрядом.
– И закончил его с абсолютным результатом? – поинтересовался Шива.
– Да.
– Ну, это еще не признак способностей и таланта. Так что повтори все, что тебе понадобится в форс мажорной ситуации.
– Да, сержант.
– Хотя, с другой стороны… – Нелегко было поднимать подобную тему. – Вы же думаете не так, как люди?
– Не так, – согласился Тирдал. – Что конкретно ты имеешь в виду?
– Дархелы и люди сосуществуют более тысячи лет, но за этот срок мы почти ничего о вас не узнали. Пару сотен лет мы были практически вашими рабами, черт возьми. Вы ведь правда индивидуалисты и заботитесь прежде всего о собственной выгоде? Наши расы плохо уживаются. Это не оскорбление, а просто наблюдение.
– В основном все верно. – В голосе Тирдала не угадывалось никаких эмоций.
– Тебе не стоит этого забывать, если придется командовать. Постарайся примерить на себя человеческую шкуру. Старайся думать как человек, а не как дархел.
– В чем именно это должно проявляться?
– Вот дьявол, не могу подобрать вежливого слова… В общем, все считают, что в трудной ситуации дархел… будет думать прежде всего о собственном спасении. – Шива не сказал «струсит», но его мысль была и так понятна. – Ну, типа того, что дархел не станет рисковать собой ради жизней других. Дархел никогда не станет прикрывать отступление группы, если только не преследует какие-то личные цели. Люди, попадая в передрягу, лишь сильнее сплачиваются. А что ты стал бы делать?
– Я здесь для того, чтобы выполнить задание. И ради этого сделаю все, что потребуется. – Может, Тирдал и был обижен, но в голосе ничего такого не чувствовалось. – Для дархела пребывание в подобном месте – решение нравственной проблемы. Если бы я намеревался пойти против морали, меня бы тут не было. Я здесь не ради тебя. Не ради Куколки. Не ради себя. Моя единственная цель – выполнить миссию. И я буду делать все от меня зависящее, пока не погибну или не погружусь в линтатай.
– Хорошо. Не подумай, что я тебе мозги вправляю. Я и другим говорю то же самое. Нет проще способа не вернуться с задания, чем перессориться. Всем это напомню. К тому же еще возникает проблема возвращения.
– В смысле?
– Ну, кто может управлять этой сферой? Чтобы открыться и взлететь, ей нужна команда извне. А бывает, кто-нибудь наложит в штаны и панически бежит. Не знаю, как с дархелами, но с людьми это время от времени случается. Такова человеческая природа. И вот если этот кто-то способен управлять шлюпкой, то остальные оказываются, мягко говоря, в затруднительном положении. По этой причине управление шлюпкой доверено только командиру.
– Понимаю. У людей две стороны. Одна, которую они демонстрируют и контролируют, и другая, которой они боятся, потому что не могут справиться. Не будем обсуждать эту вторую сторону, но, как я понял, в целом – это потеря контроля и возврат к животным инстинктам. Вы, люди, видимо, гораздо менее развиты, чем полагаете. – Тирдал ни в чем не обвинял людей, а сочувствовал им, но слова его больно задели Шиву. Ему это казалось недипломатичным.
– Ладно. Поговорили, и хватит. Так вот: компьютер шлюпки периодически проверяет медицинские сенсоры членов команды и повинуется старшему из выживших. Иногда – ради выполнения миссии – шлюпка может подняться без кого-либо из выживших с младшим офицерским званием. В случае когда все летит в тартарары, добравшийся до шлюпки командир оказывается перед выбором…
– Спасибо за предупреждение.
– Не за что, – ответил Шива. Выражения его лица не было видно из-за шлема.
Шива поговорил не только с Тирдалом. Кинжал тоже никому не нравился. Он был мастером своего дела, однако поведение его вызывало какой-то суеверный страх. Но сейчас Кинжал был в нормальном состоянии.
– Да. Мы создали для вас технологии, позволяющие освобождать от послинов планету за планетой, но вы не смогли воспользоваться ими в должной мере.
– После всей этой мясорубки освобожденная Периферия стала своего рода буфером между СССТ и теми послинами, которые в результате кровопролития одумались и пожелали жить в мире. Кстати, после восстановления Земли в СССТ тоже захотели мирной жизни. Мы не воинственны.
– Не воинственны? – с издевкой переспросил Тирдал. – Семь миллионов лет развития вашей цивилизации – сплошная кровавая бойня. Злые животные, отвратительная сфера обслуживания, плохая еда и связь – все усилия вбуханы в военную промышленность. За сто лет до нашего с вами знакомства в междоусобицах погибли четыре миллиарда. В Мертвые годы вы уничтожили два миллиарда дархелов.
– О, да вы кое-что знали о нас на момент первого контакта. Впрочем, мы так и думали, – вставил Шива.
– А мы этого никогда и не отрицали.
– Но и не признавали.
– Так или иначе, СССТ хотел или еще хочет вернуться к жизненной модели, похожей на ту, что у индови, – без насилия, с использованием новых технологий только в качестве инструментов. Как бишь ее…
– Аристотелианская, – подсказал Шива.
– Точно. А на Периферии мы сталкиваемся с уцелевшими послинами и потенциальными захватчиками типа цлеков.
– То есть ваша раса представляет собой две отдельные культуры?
– Примерно так. Обо всем спорим.
– Интересно.
Все ждали от Тирдала дальнейших комментариев, но не дождались.
– И поэтому произошел раскол, поэтому Мишиа Ментат осталась с СССТ. Это хорошо, поскольку к расколу отнеслись как к ампутации больной ноги. А потеряй они сенсатов, все могло бы сложиться иначе…
– И поэтому нам не хватает сенсатов, – добавил Шива. – Но вообще-то, ментаты всегда оставались в изоляции, заботясь лишь о развитии собственных технологий, и не обращали особого внимания на мир плотоядных животных и ядерных взрывов.
– Мне они нравятся, – сказал Тирдал. Все, кроме сенсата, засмеялись.
– По всей видимости, – вступил в беседу Тор, – воевать будем мы, возможно некоторые тулары и некоторые дархелы, а Земля станет отсиживаться в окопах, да еще и подкапываться под нас изо всех сил.
– Думаете, все так плохо, капитан? – спросил Горилла.
– Думаю, да. Задницей чувствую. Если не произойдет что-нибудь, что создаст преимущество Периферии, то скоро цлеки размажут нас, как масло по бутерброду… А ну их всех к бесам! Кстати, как там "Зеленые дьяволы"? Сохраняют лидерство?
Никто не ответил.
Близилось время высадки. Пора было перебираться в спусковой аппарат. Он представлял собой маленькую сферу, где придется сидеть тесным кружком, лицом к лицу, пристроив оружие и амуницию где получится. Разведчики доставали из шкафчиков вещи, надевали спецкостюмы, проверяя, все ли правильно застегнуто и упаковано, – потом времени на это не будет. Наконец все направились к шлюзу. Благовест шел последним, на ходу накидывая на плечи рюкзак.
Предпоследним был Тирдал, который тоже застегивал рюкзак и поправлял винтовку. Что еще капитан мог выяснить о дархеле? Тот стал вести себя удивительно. Единственное, что о нем знали, – это впечатляющий результат на квалификационном экзамене. Можно ли ему доверять? "Мы никогда этого не отрицали". "Но никогда и не признавали". Какие еще тайны хранили эти отливающие золотым блеском глаза? Предельно ясно одно: без сенсата команда точно окажется в глубокой заднице.
Все заняли свои места и пристегнулись. Командир лично проверил обмундирование, крепление ремней безопасности и только потом, опустившись на сиденье, стал пристегиваться. Закончив, он воткнул коммуникационный кабель в шлем.
– Пилот, все на местах и готовы к спуску.
– Вас понял. Приступаю.
Крышка люка с глухим стуком опустилась, щелкнул замок, и дверь с легким шипением загерметизировалась. Что бы ни произошло дальше, обратного пути нет. Всякий раз, когда Благовест слышал это шипение, ему казалось, что становится нечем дышать. Внутри шлюпки запах был особый; капитан никак не мог к нему привыкнуть.
Корабль-невидимка пролетал мимо планеты, маскируясь под комету или метеорит. Его окраска была черной, как космическое пространство, а специальное покрытие поглощало лучи, посылаемые системами слежения. У данной планеты был только один спутник, как Луна у Земли. План такой: воспользовавшись его прикрытием, резко затормозить, заглушить двигатель, выключить все системы и обойти вокруг планеты на нейтральной скорости, притворившись захваченным в гравитационное поле астероидом. А когда спутник опять встанет между планетой и кораблем, набрать скорость и двигаться прочь. Таким образом, примерно день придется провести в условиях почти полной невесомости. Затем шлюпка будет сброшена в атмосферу, а корабль двинется дальше по орбите, ожидая возможности снова набрать скорость.
Существовала определенная опасность: на обратной стороне спутника могли быть установлены локаторы, которые засекут торможение. А если их взяли на заметку еще на подлете к планете, изменение траектории легко отследить. На самом корабле узнают об этом, только когда ракета ПВО полетит в его сторону. Но уже не будет шансов увернуться.
Враг вполне мог уничтожить шлюпку в атмосфере. Если «кляксы» не хотят, чтобы их обнаружили, они станут сбивать каждый подозрительный метеорит. Однако «кляксы», как и люди, высоко ценят тактическое молчание, поэтому спуски часто оказывались удачными. Впрочем, были команды, пропадавшие без вести неизвестно где и почему.
Вся процедура внедрения была ужасно утомительна. Кто-то очень метко охарактеризовал боевую операцию как "длительные периоды скуки, перемежающиеся мгновениями стремительного террора". Это было правдой, но не передавало томительного напряжения. Изнемогать от скуки в ожидании боя и в то же время надеяться, что никаких действий не последует, – вот что действительно ужасно. Воздействие подобного ожидания на нервную систему не поддается описанию. Попытка начать боевые действия в таком состоянии психики неминуемо привела бы к гибели личного состава.
Лучшим выходом был сон. Но в необычных условиях удавалось поспать от силы часа четыре, а еще двадцать – умирать от скуки и нарастающего раздражения.
Куколка слушала электронную музыку. По отблескам на стекле было понятно, что звук сопровождается световым шоу. Такое занятие поддерживало ее в полубодрствующем состоянии, похожем на транс. Странная девица.
Хорек смотрел новости, а когда уставал от реальности, переключался на фантастику. Шива изучал историческую хронику не менее чем с дюжины планет – материалы по истории, биологии, искусству и культуре разных миров, мелькающие с огромной скоростью. Другие часто удивлялись, как Шива все запоминает.
Кинжал просто смотрел в никуда. То ли он притворялся абсолютно бесстрастным, то ли и вправду абстрагировался от реальности – никто этого не знал. Кинжал был не менее странным, чем Куколка. Да и вообще, все десантники были по-своему экстравагантны. А еще их объединяло абсолютное безразличие к усталости и боли.
Горилла целиком погрузился в виртуальный мир. Он не хотел даже думать о том, что находится в шарообразном гробу. Почему на работу в СОБР нанимаются клаустрофобы, никто не знает.
Рядом с Гориллой Тор читал книгу допотопным способом, просматривая текст на экране. Историческая фантастика, фэнтези, научная фантастика, любовные истории, приключения – словом, все, что подходило по уровню развития. Благовест часто говорил Тору, что тот поумнеет и сможет повысить свою квалификацию, если хотя бы иногда будет заглядывать в серьезную литературу. Тор проглатывал книги одну за другой, но толку от этого не было никакого. Хотя сейчас, например, чтение помогало ему скоротать долгие часы ожидания.
В общем, каждый спасался от реальности, как мог. Тирдал же оставался загадкой даже сейчас. Все, кроме Кинжала, украдкой посматривали на него. Дархел выглядел совершенно спокойным и смотрел на звезды прямо перед собой так же, как и снайпер. Едва заметная улыбка играла на почти лисьем лице. Спит? Медитирует? Умер? Никто не решался заговорить с ним. Кинжал, сидящий напротив сенсата, смотрел прямо сквозь него. Вместе они производили ужасное впечатление.
А Благовест думал о предстоящей миссии, о скорой проверке, о возможном начале войны и еще о таких мелочах, как, например, выживут они или нет. Его разум блуждал по воспоминаниям, практически ни на чем не задерживаясь, и вскоре он поймал себя на мысли, что в десятый раз думает об одном и том же, не приходя ни к каким выводам. Заснуть не удавалось. Превосходное начало задания.
Прошла целая вечность, наполненная вздохами, шорохами, жалобами, раздраженными возгласами и совершенно бесплодной умственной деятельностью. Наконец в интеркоме раздался голос пилота:
– Всем проверить ремни безопасности и крепления амуниции. Начинаем торможение.
Поднялись стенки барокамер, но в этот раз никто спать не собирался.
Торможение началось, и все почувствовали себя между молотом и наковальней. Пока корабль сбрасывал скорость, гравитация внутри увеличилась в шестьсот раз. Барокамеры помогали уменьшить ощущаемую гравитацию до 6 g. При таких условиях кровь еще могла течь по сосудам.
Тор, чтобы побороть тошноту, заговорил:
– Не так уж плохо. А помните высадку на Хэйли? – От чрезмерного давления голос у него был глухой и резкий.
– Это когда ты в первый раз проблевался? – Хорек тоже старался выглядеть оптимистичным.
– А ты… Хорек… тогда всю… меня за… брызгал, – с трудом произнесла Куколка. На нее высокая гравитация действовала хуже всех, зато в отличие от других ее никогда не тошнило.
– А как ты, Тирдал? – слегка дрожащим голосом осведомился Благовест.
– Ничего, – низкий, утробный голос Тирдала звучал привычно. – Сколько это продлится?
– Еще минут девять-десять.
Благовест с трудом поднял голову и посмотрел на мониторы физического состояния команды. Всем было очень плохо. В замкнутом пространстве Горилла, как всегда, паниковал: пульс сто двадцать пять ударов в минуту. Остальные показатели тоже ясно означали боль или стресс. Но техник, привычный к таким мучениям, умел справляться с подобными ситуациями, и Благовест недолго задержал внимание на его мониторе.
У Тирдала показатели были повышенными, но в пределах дархельской нормы. Сто восемьдесят шесть ударов сердца в минуту – на верхней допустимой границе. Остальные показатели… тоже в норме. Если приборы не врут, то 6 g почти никак не действуют на дархела. По крайней мере на физиологическом уровне. Ну как может живой организм не замечать таких перегрузок?!
Без всякого предупреждения торможение завершилось. Десантники оказались практически в состоянии невесомости. Барокамеры раскрылись, и все, кроме Тирдала, принялись разминать затекшие конечности. Кто-то сложил кушетку, превратив ее в стул. Хорек опять включил видео, в котором, судя по звукам, доносившимся из наушников, было много стрельбы и криков. Куколка снова закачала головой, производя вызывающие телодвижения под свою музыку. Шиве всегда было интересно, хотела ли она стать танцовщицей в детстве. Она неплохо выглядела, но при высоком росте ей никогда бы не удалось балансировать в танце: у нее широкие бедра и плечи, длинные руки и ноги. Кушетка была ей явно мала.
– Что читаешь, Тор? – спросил Шива, стараясь прервать наступившее молчание.
– Новую книгу Дэви Уивера "Блеск и тлен", – ответил преисполненный восторга Тор. – Война межгалактических флотов. Национальная политика, споры о жизни, тупость правительства и взрывы. В аннотации написано, что кое-какие сюжеты позаимствованы из историй о Наполеоне и Второй мировой войне на старушке Земле.
– Нравится?
– В основном. На политику мне наплевать, а вот взрывы я люблю.
– Читал что-нибудь о древнегреческих морских сражениях на лодках-триерах?
– Не-а. Скучно!
Шива вздохнул. Кроме них двоих, в команде никто не читал книг, а хотелось найти общие интересы.
Даже Кинжал перестал смотреть в одну точку и увлекся какой-то видеоигрой-стрелялкой. Его обдуманная и точная стрельба была совсем не похожа на пальбу Хорька. Но крики виртуальных противников были столь же отвратительны, и Кинжал время от времени морщился. Его жилистое тело изредка напрягалось, он мысленно то ли бежал, то ли полз. Это почти не поддавалось определению, – Кинжал прекрасно себя контролировал.
Время остановилось, любое расписание потеряло всякий смысл. Нужно было суметь сконцентрироваться в любой момент. Разведчики ели из тюбиков и изредка дремали. Приспособления, заменяющие туалет, были вмонтированы в их костюмы, но работать могли только в шлюпке.
– Шива, – сказал Благовест, – давай еще раз пройдемся по сценарию и затем все вместе посмотрим на карты.
Шива был рад заняться чем-нибудь еще, кроме ожидания, и включил тактический экран.
Тирдал же просто ждал много часов подряд.
К тому времени как десантники изучили карты, составленные спутником слежения, и все, кроме Тирдала, выразили недовольство их качеством, корабль сделал один виток вокруг планеты, и ничто не мешало начать снижаться. Пусковое устройство было установлено перпендикулярно линии движения корабля. Пилот дал на экран изображение траектории движения, где на месте начала спуска фигурировал традиционный красный крестик. Местоположение корабля было показано синей точкой на орбите, а в углу работал таймер обратного отсчета. Барокамеры снова закрылись, и все напряглись. Или почти все.
Когда корабль достиг точки сброса, десантники задержали дыхание и напрягли мускулы. На данном этапе спуска в этом не было нужды, но такова человеческая психология: даже изменение направления встречается настороженно. Зачем волноваться, думал Тирдал, если от них все равно ничего не зависит. Любая ошибка в расчетах приведет к неминуемой гибели, и менять что-либо поздно.
Таймер дошел до нуля, синяя точка совместилась с крестиком, и – у-ух! – потоком сжатого водорода шлюпка была перенаправлена на посадочную траекторию. На пару секунд гравитация подскочила до 10 g, потом стала прежней. Чтобы шлюпка осуществила посадку в точно указанном месте, необходим был вход в атмосферу под определенным углом. Если расчеты верны, то до достижения плотных слоев оставалось еще около часа микрогравитации. Разведчики с удвоенным усердием углубились в свои занятия. Никто никогда не признался бы, что испытывает страх, однако боялись все. Вскоре шлюпка с шипением вошла в плотные слои атмосферы. В целях маскировки запрещались любые маневры, связанные с использованием двигателя, и новичку было бы трудно не наложить в штаны от такой посадки. Шлюпка постоянно сотрясалась, защитные силовые поля с шипением рассекали воздух. Если снаружи аппарат был похож на метеор, то изнутри – на самолет-истребитель с полоумным пилотом за штурвалом. Даже опытных командос посадка выводила из себя. Все вокруг качалось, вращалось, тряслось. Скорость то увеличивалась, то убывала. А температура неизменно росла – нечем было охладить нагревающийся корпус. Каждая новая воздушная яма вызывала тряску и стук зубов. Затылки ударялись о шлемы, колени были отбиты рюкзаками и оружием. Разведчики молчали, только охая от болезненных ударов. Изредка кто-нибудь чертыхался. Почти все закрыли глаза, но не от страха, а чтобы меньше кружилась голова. Вот они, острые ощущения, за которые гражданские экстрим-джанки платят большие деньги. А командос все равно – что есть экстрим, что нет. Желательно обойтись без него.
Но по сравнению с посадкой на грунт это были еще цветочки.
Когда они опустились ниже облаков, силовые поля были преобразованы из крыльев в тормоза, чтобы аппарат столкнулся с поверхностью на «приемлемой» скорости. Не будь тормозов и силовых амортизаторов, команду просто размазало бы от удара по стенкам. Толчок и без того был достаточно сильным, чтобы обыкновенный человек надолго потерял сознание.
А пока шлюпка, бешено вращаясь, летела со скоростью около пяти тысяч метров в секунду, и люди внутри чувствовали себя, мягко говоря, неважно. Аппарат, пролетая над океаном, внезапно вонзился в бушующие волны, подняв мириады брызг. Это больше походило на случайное падение, чем на мягкую посадку. У шлюпки появились небольшие плавники и гребной винт. Теперь разведчики очень медленно, не привлекая к себе внимания, станут двигаться под водой. Процесс был полуавтоматический – Благовест задавал маршрут, а компьютер вел шлюпку. Так удобнее: не нужен пилот, занимающий лишнее место. К тому же большинство процедур были или слишком сложны для человека – посадка, торможение, или слишком просты.
Шлюпка не использовала никакого реактивного движения, хотя силовые поля могли выстроиться в форме торпеды. Проблема заключалась не в отсутствии необходимых приспособлений. Движение в воде элементарно засечь, а тело, движущееся с реактивной скоростью, явно не тянуло на рыбку. Тотальная маскировка предполагала медленное, осторожное движение. Сначала за несколько дней преодолевались световые годы, потом тысячи километров – за минуты, а последние сотни – за долгие часы.
Разведчиков специально долго и муторно обучают сохранять спокойствие во время длительного безделья. У каждого свои механизмы защиты. Хорошие команды – это те, в которых люди научились не доводить друг друга до бешенства разными способами: например, не качать ногой так, чтобы после десять тысяч раз другим не захотелось сломать ее в трех местах. В этом отношении идеальным напарником был Тирдал – он вообще ничего не делал. Но присутствующие этого не оценили; их подсознательно нервировала его непохожесть на них самих.
Шлюпка двигалась почти беззвучно (слава богу, технологии Айсландии это позволяли). Когда приблизится берег и океан станет менее глубоким, нужно будет еще снизить скорость – любой шум на такой глубине может оказаться губительным. Все включили звукоизоляцию в шлемах и стали общаться через кабель интеркома, чтобы не выдать себя звучанием голосов. Или волнами беспроводного переговорного устройства. Сразу же завязался разговор. Все были рады, что в очередной раз избежали смертельной опасности. Или не все. По крайней мере, Тирдал и Кинжал помалкивали.
– Спустились, – выдохнула Куколка.
– Опять перехитрили смерть, – добавил Тор.
– Да-а. – Пульс у Гориллы снизился до ста двадцати.
Не видя перед собой внутренностей шлюпки и слыша голоса товарищей, техник чувствовал себя комфортно. Он не растерялся бы даже в коробке, но если обстоятельства позволяли создать нормальные условия, он этим пользовался.
– Сколько до высадки на берег, капитан?
– Тридцать семь часов, – сказал капитан и подал изображение на внутренний экран шлема Гориллы и других. – Мы огибаем этот полуостров, пересекаем залив и выходим на берег в дельте реки. Надеюсь, местность не будет слишком болотистой. Пройдем пару-тройку сотен километров и приступим к работе.
На самом деле, находясь под водой, нельзя было предугадать все нюансы. Ситуация прояснится, когда они осмотрят местность.
– Долго идти, – сказал Тор.
Он не жаловался, скорее констатировал факт.
– Горилла, дотащишь своих дроидов?
– Конечно! – ответил гигант, инстинктивно напрягая плечи. Киборги были далеко не легким грузом, но постепенно их будет оставаться все меньше.
– Кто пойдет первым? – Куколка всегда интересовалась деталями.
– Первым пойдет Хорек, чтобы, если понадобится, прикрыть Тирдала; ты за ним для огневой поддержки, а мы будем прикрывать ваши задницы.
Никто не спорил.
– Более точные указания – позже. А пока давайте просто поговорим.
Через пару мгновений Тирдал услышал в шлемофоне голос Шивы:
– Тирдал, ты слышишь?
– Конечно, Шива. Что ты хочешь сказать? – ответил Тирдал.
– Много чего. Прежде всего, помнишь – ты третий по званию? Если со мной что-то случится, займешь мое место. А это будет для тебя непросто.
– Я узкий специалист, и роль лидера группы мне вряд ли подходит. – Через микрофоны и звуковые фильтры голос дархела еще менее походил на человеческий.
– У тебя есть звание, квалификация. Так что никуда тебе не деться, – настаивал Шива.
На самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы чертов дархел был старшим в отряде.
– Верно. Думаю, что справлюсь, если остальные не против. – В голосе сенсата не было укоризны, скорее предупреждение.
– Они не будут против, – попытался убедить сам себя Шива, надеясь, что Тор или Кинжал не поднимут восстание. – Просмотри детали миссии на случай, если и с капитаном – тьфу-тьфу-тьфу! – что-то случится.
Его совсем не устраивал такой поворот событий, но он понимал: случись что – некому будет командовать отрядом. Куколка отлично разбирается в технике, однако начисто лишена организаторских способностей. Ее просто не станут слушать. Кинжал псих или притворяется психопатом. Он напугает всех сильнее, чем «кляксы». У Тора и Хорька просто недостаточно опыта, а на Горилле висят все киборги.
– Если что, буду стараться, – заверил Тирдал. – Я знаю азы. Тактика ведения боя. Механика. Психология. Буду отдавать приказы и заботиться о безопасности своей и отряда. Я прошел курс обучения управлению отрядом.
– И закончил его с абсолютным результатом? – поинтересовался Шива.
– Да.
– Ну, это еще не признак способностей и таланта. Так что повтори все, что тебе понадобится в форс мажорной ситуации.
– Да, сержант.
– Хотя, с другой стороны… – Нелегко было поднимать подобную тему. – Вы же думаете не так, как люди?
– Не так, – согласился Тирдал. – Что конкретно ты имеешь в виду?
– Дархелы и люди сосуществуют более тысячи лет, но за этот срок мы почти ничего о вас не узнали. Пару сотен лет мы были практически вашими рабами, черт возьми. Вы ведь правда индивидуалисты и заботитесь прежде всего о собственной выгоде? Наши расы плохо уживаются. Это не оскорбление, а просто наблюдение.
– В основном все верно. – В голосе Тирдала не угадывалось никаких эмоций.
– Тебе не стоит этого забывать, если придется командовать. Постарайся примерить на себя человеческую шкуру. Старайся думать как человек, а не как дархел.
– В чем именно это должно проявляться?
– Вот дьявол, не могу подобрать вежливого слова… В общем, все считают, что в трудной ситуации дархел… будет думать прежде всего о собственном спасении. – Шива не сказал «струсит», но его мысль была и так понятна. – Ну, типа того, что дархел не станет рисковать собой ради жизней других. Дархел никогда не станет прикрывать отступление группы, если только не преследует какие-то личные цели. Люди, попадая в передрягу, лишь сильнее сплачиваются. А что ты стал бы делать?
– Я здесь для того, чтобы выполнить задание. И ради этого сделаю все, что потребуется. – Может, Тирдал и был обижен, но в голосе ничего такого не чувствовалось. – Для дархела пребывание в подобном месте – решение нравственной проблемы. Если бы я намеревался пойти против морали, меня бы тут не было. Я здесь не ради тебя. Не ради Куколки. Не ради себя. Моя единственная цель – выполнить миссию. И я буду делать все от меня зависящее, пока не погибну или не погружусь в линтатай.
– Хорошо. Не подумай, что я тебе мозги вправляю. Я и другим говорю то же самое. Нет проще способа не вернуться с задания, чем перессориться. Всем это напомню. К тому же еще возникает проблема возвращения.
– В смысле?
– Ну, кто может управлять этой сферой? Чтобы открыться и взлететь, ей нужна команда извне. А бывает, кто-нибудь наложит в штаны и панически бежит. Не знаю, как с дархелами, но с людьми это время от времени случается. Такова человеческая природа. И вот если этот кто-то способен управлять шлюпкой, то остальные оказываются, мягко говоря, в затруднительном положении. По этой причине управление шлюпкой доверено только командиру.
– Понимаю. У людей две стороны. Одна, которую они демонстрируют и контролируют, и другая, которой они боятся, потому что не могут справиться. Не будем обсуждать эту вторую сторону, но, как я понял, в целом – это потеря контроля и возврат к животным инстинктам. Вы, люди, видимо, гораздо менее развиты, чем полагаете. – Тирдал ни в чем не обвинял людей, а сочувствовал им, но слова его больно задели Шиву. Ему это казалось недипломатичным.
– Ладно. Поговорили, и хватит. Так вот: компьютер шлюпки периодически проверяет медицинские сенсоры членов команды и повинуется старшему из выживших. Иногда – ради выполнения миссии – шлюпка может подняться без кого-либо из выживших с младшим офицерским званием. В случае когда все летит в тартарары, добравшийся до шлюпки командир оказывается перед выбором…
– Спасибо за предупреждение.
– Не за что, – ответил Шива. Выражения его лица не было видно из-за шлема.
Шива поговорил не только с Тирдалом. Кинжал тоже никому не нравился. Он был мастером своего дела, однако поведение его вызывало какой-то суеверный страх. Но сейчас Кинжал был в нормальном состоянии.