С крепостных стен послышался страшный шум.
   — Вы слышите? — воскликнул Гассем. — Враги ворвались в город! Так вот чего хочет этот изгой! Он пытается задержать нас, пока его проклятые союзники с материка не захлопнут ловушку!
   Шессины обернулись к востоку, где серое небо окрасилось первыми красками рассвета. Шум стал громче, но пока, похоже, не приближался. Один из воинов подошел к Гассему — Гейл узнал в нем Люо.
   — Противник пытается разбить ворота, но чтобы ворваться в город, им понадобится какое-то время. Прими вызов, Гассем. Ты — правитель шессинов, но даже король не может отказаться от поединка, не покрыв себя позором.
   Лицо Гассема исказилось от звериной ярости. Лерисса с нежностью опустила руку на плечо мужа.
   — Это нелепо, любимый, но ты должен согласиться, потому что нужно сохранить уважение шессинов. Убей этого наглеца, и больше никто на свете не посмеет бросить тебе вызов, убей его, Гассем, убей ради меня, если не ради себя самого!
   Гассем понял, что у него не осталось иного выхода.
   — Прекрасно! — заявил он громко, силясь вернуть утраченное самообладание. — Я проявил непростительное великодушие, отказавшись убить этого глупца, когда мы были еще мальчишками. Теперь я должен исправить свою ошибку. — Он огляделся по сторонам. — Продолжайте погрузку! Увидеть, как я убью этого презренного изгоя, можно с борта корабля! Королю шессинов не пристало опускаться до подобной глупости, но если мой народ этого желает — я вынужден уступить.
   На помосте остались лишь два короля, Лерисса и Денияз. У Гассема кроме копья был короткий меч, тогда как Гейл не успел забрать у Шаззад свой кинжал. Он надеялся, что принцессе удалось надежно спрятаться. За спиной Гассема он видел, как из гавани выходят корабли. Звезды на небосводе быстро тускнели, а шум у стен города доносился все громче. Соперники осторожно кружили в центре помоста, не спуская друг с друга напряженных взглядов.
   Но вот наконец Гассем бросился вперед, целя копьем в правый бок Гейла. Тот легко отступил в сторону и, отбив удар клинка, нанес короткий укол в лицо противника, тотчас обратив его в быстрый режущий удар, направленный к запястью короля островитян. Тот отбил его, круговым движением отбросив копье Гейла. Обмен ударами занял считанные мгновения, лязг сшибшихся клинков был отчетливо слышен в притихшей гавани, где единственным звуком, нарушавшим тишину, стал теперь скрип корабельных снастей.
   Гейл сразу понял, что противник уступает ему в ловкости и быстроте, но его стальное копье было легче бронзового, и это уравнивало силы. К тому же, сталь была крепче бронзы. Он видел подобное оружие в действии и знал, что сильный удар стального клинка способен перерубить острие его копья. Он нанес Гассему серию колющих ударов, часть из которых была призвана отвлечь его внимание. Тесня соперника к краю помоста, Гейл попытался закончить схватку быстрым выпадом, но Гассем успел увернуться и, метнувшись противнику за спину, нанес опасный удар. И все же он промахнулся: клинок лишь скользнул по ребрам короля Равнин.
   — Первая кровь за мной, братец! — прохрипел Гассем.
   — В счет идет лишь последняя кровь! — отрезал Гейл.
   В это время года светало быстро. Теперь уже отчетливо был слышен гул приближающейся армии невванцев.
   — Убей его, мой господин! — закричала Лерисса. — У нас мало времени!
   С истошным воплем Гассем бросился вперед, размахивая копьем, как длинным мечом. Гейл знал, что защита острием может оказаться для него роковой: сталь перерубит бронзу. Нырнув в сторону, он перехватил свое копье и, ухватив врага за лодыжку, сбил того с ног. Гассем тяжело рухнул навзничь и выронил копье, глухо ударившееся о помост. Гейл молниеносно выпрямился и, отведя правую руку назад, нацелил острие в сердце Гассема.
   — Нет! — послышался отчаянный крик, и кто-то бросился на Гейла сзади, обхватив его шею.
   Повелитель Равнин был настолько увлечен схваткой, что даже не сразу понял, что произошло. Уловив пряный аромат, он решил, что это Лерисса бросилась спасать мужа, но, заметив темную прядь волос, понял, что это Денияз. Он попытался оттолкнуть женщину, чтобы вложить всю силу в решающий удар, но та цеплялась за копье с отчаянием обреченного.
   Тем временем, Гассем извернулся и откатился в сторону, а Гейл все еще пытался избавиться от неожиданной заступницы. Когда ему наконец удалось разжать мертвую хватку женщины и высвободить древко копья, короткий меч Гассема предательски вошел ей в спину. Казалось, в сыром воздухе еще звенит прерванный на высокой ноте вопль Денияз, но из ее широко раскрытого рта уже хлынул поток алой крови. Глаза женщины закатились, и она осела на помост.
   Безумие этого бессмысленного убийства ошеломило не только Гейла, но и его врага, взиравшего на распростертое тело с несвойственным ему выражением раскаяния.
   — Бежим! — Лерисса схватила Гассема за руку и подтолкнула к краю помоста.
   Тот оступился, и Гейл, опомнившись, поднял копье. Лерисса заметила его движение и рванулась, заслоняя собой мужа. Тот, перемахнув через перила, прыгнул в воду. Лерисса напоследок обожгла Гейла торжествующим взглядом и прыгнула вслед за супругом. Экипаж ближайшей галеры уже готовился поднять на борт плывущую к ним королевскую чету.
   Король Равнин отшвырнул свое оружие и схватил стальное копье Гассема: более легкое, оно лучше подходило для дальнего броска. Но блики на воде мешали прицелиться и к тому же он никак не мог различить пловцов между собой. С галеры бросили канат, и Гассем с Лериссой схватились за него, чтобы взобраться на борт.
   — Невероятно… — Обернувшись, Гейл и увидел Шаззад. — То, что сделала эта женщина…
   — Что здесь творится? — послышался голос взбирающегося на помост Хараха. При виде принцессы, он отвесил ей низкий поклон.
   — Где мои лучники? — спросил Гейл, не отрывая взгляда от двух фигур, взбиравшихся на борт галеры. Весла корабля начали медленно опускаться.
   — Они еще далеко, — отозвался Харах. — Им не удастся быстро пройти по этим узким улочкам. Эти выродки сбежали?
   С пристани невванцы метали дротики в галеру, но расстояние было слишком велико, и цели не достигал ни один.
   Стоя на палубе рядом с Лериссой, Гассем смотрел в сторону берега.
   Гейл размахнулся, вкладывая в бросок всю мощь всего тела, все свои силы, всю свою жизнь… Стальное копье сверкнуло серебром в лучах восходящего солнца.
   Затаив дыхание, все следили за невероятно долгим полетом копья. Невванские солдаты были не в силах поверить, что простой смертный способен на такой бросок.
   Гассему копье сперва казалось лишь серебряной точкой: в полете трудно судить о скорости снаряда, особенно, когда он метит в тебя. Он даже не пытался укрыться и спокойно стоял, обняв за плечи Лериссу. Прицел Гейла оказался точным, но когда смертоносное острие уже должно было пронзить Гассема, тот небрежным движением уклонился в сторону и, пропустив мимо себя острый наконечник, схватил копье за короткую деревянную рукоять. Сила инерции заставила Гассема пошатнуться, но, прокрутив копье сверкающим серебряным колесом, он вскинул вверх свое великолепное оружие. Экипаж галеры взорвался торжествующими воплями. На берегу несколько невванских солдат тоже восхищенно загомонили, но тут же замолкли под грозными взглядами своих командиров.
   — О, боги! — вздохнул Харах. — Поразительно!..
   Гейл нахмурился. Хотя Гассем сильно проиграл в глазах своих воинов, когда бежал с поединка, но он наверстал это одним движением, поймав в воздухе копье. Невванец протянул королю Равнин его собственное копье, и тот очень медленно поднял оружие, отдавая дань удачливости своего соперника. Галера стремительно удалялась прочь.
   Гейл отвернулся. Шаззад, склонившись над телом Денияз, нежно гладила ее по густым черным волосам, так похожим на ее собственные. Когда Гейл приблизился, она со вздохом подняла глаза.
   — Бедная Денияз, — промолвила Шаззад. — Такого знатного рода — и рабыня в душе… И все же она была моей сестрой. Я устрою ей пышные похороны. Это поможет примирению наших отцов. — Принцесса взглянула на море, где исчезали последние корабли. — Куда он держит путь, Гейл?
   — Не знаю, — с отрешенным видом отозвался король. — Но, боюсь, мы выясним это очень скоро…
 
   Оба короля устроились на просторной террасе дворца, который недолгое время был резиденцией захватчика с Островов. Никаких срочных дел уже не осталось. Золото, серебро и прочие металлы, предназначенные в уплату воинам Гейла, были запакованы для перевозки. Помимо этого, каждому из воинов досталось по одному, а офицерам — по несколько превосходных чистокровных кабо из личных конюшен Пашара. Это был превосходный подарок.
   — Я был бы рад принять твое приглашение, друг мой, — заявил Пашару Гейл, — но мы не можем здесь задерживаться. До зимы уже рукой подать, а я еще обещал своим людям, что мы сможем от души повеселиться во владениях короля Оланда. Ты уверен, что это не отразится на ваших с ним отношениях?
   Пашар небрежно махнул рукой.
   — Оланд сглупил и теперь заслуживает наказания. Он доставил нам немало хлопот, так что пусть теперь и у него прибавится проблем. К тому же я отлично знаю Оланда: пару месяцев между нами будет царить вражда, но затем он запросит мира. То же самое и с тобой: пока он вновь не осмелеет и не решится наделать глупостей, омайский король будет клясться тебе в вечной преданности и называть братом. Поскольку мы окружаем его с двух сторон, то он будет вынужден проявлять осторожность. Кстати, мы ведь с ним родичи: он доводится мне сводным братом.
   — Так он — дядя Шаззад? — удивился Гейл. Пашар покачал головой.
   — Нет, мы приходимся родней по его первой супруге. И, кстати, раз уж мы заговорили о женах и о Шаззад… — Гейл ожидал, что беседа неминуемо сведется к этому. — Гейл, ты мне как сын. Ты ведь знаешь, что у меня нет прямых наследников мужского пола, чтобы передать им невванский престол…
   — Зато у тебя есть дочь, которая одна стоит десяти сыновей, — возразил правитель Равнинных Земель.
   — Да, я знаю это, — подтвердил Пашар. — Но невванцы никогда не потерпят, чтобы ими правила женщина.
   — Друг мой, если дочь твоя пожелает править Неввой, то никто не сможет ее удержать. Однако, у меня уже есть королева. Я люблю ее, она мать моих детей. Я скучаю по ней и желаю как можно скорее вернуться домой.
   — И я рад за тебя, Гейл. Но законы дозволяют мужчине иметь множество жен. А мне кажется, было бы славно объединить наши владения.
   — Увы, Пашар, но даже ради столь благой цели есть вещи, на которые я никогда не пойду. Для меня одной жены вполне достаточно. Однако, дам тебе совет: если Шаззад нуждается в супруге, то Харах как никто другой подошел бы для этого.
   Пашар задумался.
   — Это верно. Происхождение у него подходящее. И он был верен престолу. К тому же он человек чести.
   — И влюблен в Шаззад, — добавил Гейл.
   — Ну, это не новость. Покажи мне мужчину, кто бы не был в нее влюблен. И все же я ценю твой совет, поскольку вижу теперь, что ты настроен решительно. Ну, что ж, жаль, что так вышло. Тогда ступай с миром, Гейл, и пусть удача во всем сопутствует тебе. К несчастью, опасаюсь, что мир продлится недолго, и Гассем доставит нам еще немало хлопот.
   Гейл уже собирался покинуть дворец, когда его отыскала Шаззад.
   — Судя по всему, интриги моего отца не увенчались успехом, — заметила она.
   — Клянусь, Шаззад, если бы я еще не был женат… — Гейл постарался сгладить неловкую ситуацию.
   Впрочем, все попытки его оказались тщетными. Не без горечи принцесса рассмеялась.
   — Гейл, ты никогда не умел лгать. Так возвращайся же к своей счастливой избраннице. Сказать по правде, мы все равно не были бы удачной парой — такой, как Гассем с Лериссой. Знаешь, мне неловко говорить об этом, но в душе я даже рада, что ты не убил его. Ты замечательный человек, Гейл, и великий воин, но все же в Гассеме есть нечто такое, что способно свести с ума всякую женщину.
   Обняв Гейла, она поцеловала его, а затем, оторвавшись, взглянула прямо в глаза.
   — А теперь уходи, Гейл! Мне нужно о многом поразмыслить…
   В лагере за стенами города король отыскал своих вождей. Они уже готовы были к походу. Первым ведя в поводу горячего скакуна, к Гейлу подъехал Йокайм. Король сел в седло.
   — Нам пора восвояси! — воскликнул Гейл. — Мы совершили прекрасный поход, но родные холмы и равнины ожидают нас!
   В этот миг Гейл невольно вспомнил о Лериссе с Гассемом, а затем о залежах металла в пустыне и о странном оружии, которым владели жители Каньона.
   — И все же жизнь никогда больше не будет такой, как прежде… — промолвил он негромко.
   А затем он вспомнил о королеве Диене, которую нашел при смерти, когда сам еще был безвестным изгоем. Будучи королем, он превыше всего ценил державу, но, как обычный мужчина, еще выше он ценил домашний очаг, созданный ими с Диеной.
   Когда Гейл покидал жену, ему казалось, что с ней он оставил половину души. Вернувшись в Невву, он встретился с Лериссой и Шаззад, женщинами из его прошлого, и теперь еще больше полюбил Диену. Он думал о детях, о том, как они с супругой станут ждать рождения каждого нового малыша, о той радости, которую принесут ему любимые чада. Гейлу хотелось верить, что его королевство в безопасности, что он всегда сумеет защитить то, чего достиг, свою землю, свой народ — и свою семью. И все же отныне, после этого кровопролитного похода, в глубине души его не оставляло предчувствие, что все, сотворенное им, может обрушиться в любой миг, как падает крепкое на вид строение под натиском стихии.
   Гейл вспомнил то озеро, на берегу которого они с Диеной впервые любили друг друга и обменялись обетом верности. Это озеро по-прежнему таилось где-то в глубине леса. Оно было вечным, как и духи этой земли. Вернувшись домой, он вновь отведет туда Диену, и там они повторно обменяются клятвами, дабы сделаться непоколебимыми перед лицом меняющегося мира. Гейл был уверен, что на свете есть вещи, неподвластные разрушительному бегу времени.
   — Ты что-то сказал, мой повелитель?
   Но Гейл в ответ лишь тряхнул головой.
   — Нет, ничего, пора трогаться в путь.
   Пришпорив своих скакунов, всадники устремились вперед.