Робертс Джон Мэддокс. Стальные короли

   — Я думаю, тот, кто посетил много стран, должен понимать, где находится власть и как ею распоряжаться.
   — От этого зависят безопасность и процветание, — подтвердил Гейл.
   — И вот что я вам поведаю: Ассамблея Великий Мужей выбирается из крупных землевладельцев. Членство в ней преимущественно наследуется, но каждые десять лет производится оценка собственности, и, если по какой-то причине земля или богатство утрачены, Великого Мужа изгоняют. Также, если кто-то стал владельцем крупной собственности — необходимо отметить, что это крайне сложно — он может ходатайствовать о включении в Ассамблею. Тайным голосованием члены Ассамблеи выбирают Старейшину. Думаю, вы можете представить, сколько интриг и соперничества расцветает вокруг этой должности, и внутри Ассамблеи формируется множество групп. Если для избрания не хватает голосов, иногда приходится долго жить без Старейшины.
   — И это не приводит к определенной нестабильности?
   — В общем-то, нет. Землевладельцы предпочли бы вообще не иметь Старейшину. Тогда они смогут превратиться в маленьких королей на своей земле. А простой народ вряд ли знает о существовании Старейшины. Для них значение имеет местная власть и местный военный командир. Именно эти чиновники влияют непосредственно на их жизнь. Осмелюсь сказать, многие не знают, что в последний год у нас Старейшина был, а долгий период до этого правление осуществлялось общим голосованием Ассамблеи.
   Это было что-то новенькое.
   — А кто сейчас ваш Старейшина?
   Ее взгляд стал уклончивым.
   — Ну, как же… Господин Мертвая Луна.
   — Зловещее имя.
   — Не правда ли? Он как раз из тех, кого я упоминала — добился места в Ассамблее благодаря появлению у него собственности.
   — И сколько Великих Мужей в Ассамблее? — спросил Гейл.
   — Я думаю, около трехсот. Но основных — двадцать-тридцать по-настоящему крупных землевладельцев.
   — И среди такого количества соперников господин Мертвая Луна не только получил место в Ассамблее, но и был выбран Старейшиной? Как ему это удалось?
   Она явно забеспокоилась.
   — Я на самом деле очень мало знаю о нем. Это все мужские игры, а мужчины в Мецпе не привыкли разговаривать о политике с женщинами.
   Было видно, что она лгала. Гейл бывал во многих странах и вращался в высшем обществе, он точно знал, что мужи, обладающие властью, обо всем рассказывают своим женщинам. Это был все равно, что закон природы, по которому предмет, выпущенный из рук, падает на землю.
   Но что-то подсказывало ему, что настаивать не следует.
   — Я очень сомневаюсь, что мне придется иметь дело с этим человеком, просто всегда интересно знать, как происходят такие вещи.
   Кажется, она успокоилась.
   — Надеюсь, что смогла быть хоть немного полезной. А сейчас, — и она поднялась со стула, — становится поздно. — Она кивнула в сторону часов с круглым циферблатом, которые Гейл заметил только сейчас. Стрелка касалась цифры, изображенной в принятой в Мецпе письменной системе.
   — Почти полночь, — сказала Утренняя Птичка, — и я понимаю, что путешествие вас утомило, вам следует отдохнуть. На завтрашнем приеме вы должны быть в хорошей форме. Я руководствуюсь не только соображениями гостеприимства, вы заметили? Я хочу похвастаться вами, как моей ценной добычей.
   Гейл тоже поднялся и поклонился,
   — Постараюсь не разочаровать вас, моя госпожа.
   — Тогда до завтра. — Она одарила Гейла своей золотозубой улыбкой и выскользнула из комнаты, шелестя юбками.
   Следуя за слугой в свою комнату, Гейл обдумывал неожиданный поворот событий. Он был готов поклясться, что в начале вечера дама собиралась соблазнить его. Слишком много лет он прожил на свете, чтобы не понять этого.
   Он чувствовал одновременно облегчение и тревогу. Что заставило ее переменить решение? Его вопросы о Мертвой Луне и его зловещем имени? Это определенно напугало даму. Или она приняла решение еще раньше? Встретила она его в наряде, могущем дать сто очков вперед любой невванской проститутке, а к обеду переоделась в гораздо более приличное платье. Это можно объяснить местными обычаями. Но потом она начала расспрашивать о жене и детях — не самая подходящая тема для обольстительницы. Упомянула своего мужа и взрослого сына. В уравнении появилась новая составляющая, и теперь его положение выглядело опаснее, чем раньше. С другой стороны, открываются новые возможности.
 

Глава шестая

   Каирн размышлял, всегда ли жизнь воина складывается именно так: путешествие, битва, удачное спасение, восстановление сил после ранения, любовь и прощание. Было мучительно уходить от Звездного Ока, и он боялся, что это предстоит ему еще не раз. Он подозревал, что женщины, похожие на Звездное Око, редко встречаются на пути воина. Слез при расставании не было, но он видел, что ей очень тяжело.
   — Я знаю, что ты должен уходить, — сказала Звездное Око, — и я не буду унижаться, умоляя тебя вернуться.
   — Звездное Око, — сказал Каирн, сглатывая слезы, — я не могу выразить, как благодарен…
   — О, замолчи! Просто уходи.
   Озадаченный, совсем не чувствуя себя героем, Каирн повернул кабо в сторону дороги.
   — И еще одно. — Каирн повернул назад. Она стояла в двери хижины. — В Крэге есть человек по имени Мертвая Луна.
   — И что?
   — Избегай его. — Она вошла внутрь и закрыла дверь.
   Каирн тронулся в путь, вспоминая слова отца — за женщиной всегда остается последнее слово. Неясно, что именно значили ее слова, но они определенно были последними. Может, она просто хотела таким образом поставить точку. Вряд ли он будет искать общества человека, которого зовут Мертвая Луна.
   Два дня скитаний по узким и продуваемым ветром проселочным дорогам — и Каирн выехал на замощенный, слегка изогнутый тракт. Дорога была в отличном состоянии. Оживленное движение, идут шеренги рабов, скованные странно выглядящими цепями, пропущенными через кольца на их шеях.
   Громыхали четырехколесные повозки с грузом, их тянули хныкающие зловонные горбунки. В двухколесные тележки, точно так же нагруженные, были впряжены рабы. Каирн снова почувствовал отвращение, видя, как расточительно относятся к рабам в этой стране. Он не испытывал большой симпатии к рабам, но это казалось чрезмерным.
   Иногда встречались загадочные носилки, которые несли на своих плечах подобранные один к одному рабы. В открытых носилках всегда сидели мужчины, и Каирн сделал вывод, что в закрытых перемещаются женщины. Один раз изящная рука, украшенная множеством колец, слегка раздвинула занавески, и огромный, карий, сильно накрашенный черным глаз несколько секунд изучал его. Это было занимательно, но Звездное Око на время вытеснила его интерес к другим женщинам. Кроме того, незнакомка направлялась в противоположную сторону.
   Он видел шеренги солдат с огненными трубками, перекинутыми через плечо. Они маршировали в ногу, что благородным людям казалось правильным и мужественным, а всем остальным — смешным. Но в самих солдатах ничего смешного не было. Они выглядели беспощадными и умелыми, и все же было странным видеть солдат без режущего оружия, только с ножами или маленькими топориками.
   Каирн заметил, что униформа у солдат была разной. Он прошел мимо одной группы в белых туниках и черных штанах. Другая группа, расположившаяся лагерем у дороги, была одета во все красное. Он догадался, что они принадлежат к разным полкам, но с таким же успехом они просто могли принадлежать разным землевладельцам и носить цвета своих хозяев. Если, конечно, землевладельцам разрешалось иметь собственные армии. Насколько он знал, обычно это разрешалось.
   Самым странным казалось исключительное единообразие их снаряжения. Каждый солдат, независимо от цвета униформы, имел одинаковое оружие и принадлежности. Они не подразделялись на легкую и тяжелую пехоту, разведчиков, кавалерию, регулярные и местные вспомогательные войска и все такое прочее. Создавалось впечатление гигантской централизованной организации, которая контролировала все стороны жизни солдат. Мысль показалась пугающей. Даже старый враг его отца, Гассем, не обладал такой властью.
   Начало смеркаться, и Каирн съехал с дороги в лес. Он устал находиться в четырех стенах и жаждал снова уснуть под звездным небом, даже если звезды были плохо видны из-за деревьев. Заходить далеко в лес не хотелось, Каирн побаивался заблудиться, но ему необходимо было побыть одному.
   Он напоил кабо из ручья, потом привязал его на небольшой поляне, где в изобилии росла трава. Каирн не собирался ничего варить, но все равно развел костерок ради огня, радующего душу, и в надежде, что он поможет отогнать насекомых. Прежде, чем совсем стемнело, он осмотрелся вокруг, чтобы не оказаться рядом с опасными животными. Вообще-то местность выглядела густонаселенной, а большие хищники редко живут рядом с человеком, но осторожность никогда не помешает.
   Каирн обнаружил следы множества небольших зверьков, но они не могли причинить ему вреда. Были видны и другие отпечатки — следы человека. Каирн призадумался, стоит ли ночевать здесь или поискать небольшую деревню.
   Кто-то оставил следы ног, обутых в сандалии. Кто бы это ни был, он был вооружен, Каирн видел следы остроконечного оружия, на которое опирался человек. Местные фермеры искали заблудившийся скот? Он так не думал. Ему еще не встречался фермер, носивший с собой столько оружия.
   Рядом с одним отпечатком ноги Каирн увидел странный круглый след, озадачивший его, но потом он сообразил, что след оставлен толстым концом огненной трубки. Владелец поставил оружие на землю и, видимо, облокотился на него, оставив след. Неужели солдаты патрулировали эти леса? Но он не видел солдат, вооруженных остроконечным оружием. Это привычка охотников и преступников.
   Каирн решил надеяться, что это охотники. Он слишком устал, чтобы идти дальше в темноте. Раны еще болели, и он не успел обрести прежнюю энергию. Кто бы это ни был, их было всего пятеро или шестеро, а он вновь был достаточно уверен в себе, чтобы справиться с этим отребьем.
   Каирн перекусил из своего дорожного запаса, потом лег и завернулся в одеяло. Было так здорово снова оказаться на открытом воздухе, хотя очень не хватало рядом Звездного Ока. Он уснул под жужжание насекомых.
   Проснулся Каирн с ощущением, что он не один. Он быстро сел и потянулся за оружием. Его не было на месте. Слишком гордый, чтобы вскочить и закричать, он решил подождать, пока гости объявятся сами.
   — Приветствуем тебя, житель равнин. — Голос раздался с противоположной стороны, из-за кучки дымящихся углей, бывших его костром.
   Каирн видел силуэт сидящего, и больше ничего, но чувствовал, что рядом есть и другие.
   — Кто вы? — спросил он. — И почему вы не хотите показать себя, как поступают честные люди? — Вопрос был глупым, но помог сохранить достоинство.
   — Мы с подозрением относимся к любому, кто вторгается на нашу территорию, — сказал человек.
   — Вторгается? Я не знал, что куда-то вторгаюсь. Я ехал по дороге и не хотел проводить еще одну ночь в поселении, поэтому и остановился здесь.
   — В любом случае ты чужеземец. Житель равнин, в этой стране любой, ищущий места, где его не увидят, считается подозрительным. Ты бы пришел в этот лес, зная, что здесь есть люди?
   — Я знал, что вы здесь. Я видел следы вокруг всей поляны. Это у тебя огненная трубка? И с тобой еще пять или шесть человек, во всяком случае, если, вы — вместе.
   Повисла пауза, и Каирн понял, что произвел впечатление.
   — И все это ты прочитал по оставленным нами следам? Ты, должно быть, искусная ищейка.
   — Не лучше других моих соотечественников. Мы учимся обращать внимание на такие вещи. Так кто вы? Люди вне закона?
   Он услышал сдавленные смешки.
   — В определенном смысле.
   — Ну, я не представляю для вас угрозы, поэтому верните мне оружие.
   — Ты легко можешь до него дотянуться. Я просто не хотел, чтобы ты делал резкие движения до того, как окончательно проснешься. Ну-ка, раздуй огонь. — Последнее относилось к кому-то другому, и к костру подошел человек с охапкой сухих веток. Через несколько мгновений костер ярко вспыхнул, и в его свете Каирн увидел того, кто сидел напротив.
   Человек был немного старше, чем он сам, одетый в простое платье очень хорошего качества. Свет костра не позволял разглядеть цвет, но, похоже, он не был ярким. В такой одежде мог ходить охотник. Теперь Каирн видел остальных, одетых примерно так же, хотя и не настолько хорошо. Все выглядели аккуратно и были тщательно выбриты. Это не разбойники. Двое опирались на деревянные луки. Еще двое держали короткие копья.
   — Так что привело тебя в наш лес? — спросил старший.
   Он сидел, скрестив ноги, перекинув через плечо огненную трубку. Что-то в ней казалось необычным, приглядевшись, Каирн понял, что его трубка темного цвета. Раньше он видел только белые. Эту же нелегко будет разглядеть в глубине леса.
   — По какому праву ты допрашиваешь меня? — возмутился Каирн. — Вы что, представляете официальную власть? — В ответ на это все искренне рассмеялись.
   — Нет, но эти леса — мои, и я имею право знать, кто здесь ходит.
   — Твои леса? А участок дороги возле леса — тоже твой?
   Человек улыбнулся.
   — Я великодушно разрешил правительству и путешественникам пользоваться дорогой. Согласно старинному закону дороги принадлежат государству.
   По мнению Каирна, человек выражался необычно — одновременно и как разбойник, и как уважающий законы гражданин. Несмотря на странный смысл, говорил он правильно и тщательно подбирал слова. Как и Звездное Око, это был образованный человек, несмотря на окружающие его обстоятельства. В этой стране много неожиданных людей. Из следующего вопроса стало ясно, что человек то же самое думает о Каирне.
   — Что ты за человек — вооружен и едешь верхом, как обычный житель равнин, а разговариваешь, как принц?
   Это звучало тревожно близко к правде.
   — Даже дикий кочевник может кое-чему научиться, а хорошими манерами воины обладают в силу происхождения.
   — Это уж наверняка, — сказал человек, улыбаясь, как будто у них имелся общий секрет. — Ты заинтриговал меня, чужеземец. Пойдем, будь моим гостем. Скоро рассветет, пора подумать о завтраке.
   — Спасибо за предложение, но мне надо отправляться дальше. У меня неотложное дело, которое не терпит проволочек.
   — Нет никаких проблем. Проведи со мной немного времени, и я дам тебе проводника, который сэкономит тебе целый день пути по большой дороге.
   Каирн отметил, что до сих пор не получил назад свое оружие.
   — Что ж, я принимаю твое приглашение.
   Человек подозвал кабо Каирна и приторочил к седлу его немногочисленные пожитки. Они тронулись в путь, человек уверенно шел вглубь леса. Каирн вел под уздцы кабо. Тот сердито постанывал, будто хотел сказать, что любой дурак может понять — солнце еще не встало.
   — Мы еще не познакомились, — заметил человек.
   — Я чужой в вашей стране и, думаю, мне следует назвать себя первым. Я Каирн из страны Гейла, Стального Короля.
   — Только имя, никакого титула?
   — Мы свободные люди и не нуждаемся в титулах.
   — Ну, а мы, несомненно, не являемся свободными людьми и очень любим титулы. Я Драгоценный Камень, Хозяин Черного Леса.
   Наверняка он сам придумал это, подумал Каирн. Даже в стране с такими звучными, говорящими именами его имя звучало, как причуда поэта.
   Они шли не дольше часа, и солнечные лучи только начинали пробиваться сквозь верхушки деревьев, как вдруг кто-то из них тихо свистнул. Высоко с верхушки дерева послышался ответный свист. Взглянув на светлеющее небо, Каирн разглядел силуэт человека, устроившегося на крохотной наблюдательной площадке среди ветвей.
   Миновав дерево с часовым и пройдя еще около ста шагов, они оказались на широкой поляне, и Каирн заморгал, как будто увидел мираж. Посреди поляны возвышалась огромная бревенчатая усадьба, двухэтажная, с крутой высокой крышей. С обеих сторон стояли высокие деревянные блокгаузы, и все это окружали отдельно стоящие постройки.
   — Добро пожаловать в Лесной Дом, — сказал хозяин. — Отведи кабо к кому-нибудь из моих людей и заходи.
   Помещение изнутри оказалось выше, чем ожидал Каирн. С тяжелых поперечных балок над головой свисали керамические цепи, поддерживающие канделябры. Свечи не горели, потому что яркий свет струился через переднюю дверь, достаточно широкую, чтобы сквозь нее проехала повозка. Еще больше света лилось сквозь стеклянные окна наверху.
   За длинным столом женщины сервировали еду. Вероятно, они ожидали возвращения патруля. Драгоценный Камень уселся во главе стола и жестом предложил Каирну занять место рядом. Каирн принялся за еду, стараясь не особенно спешить. Он был не слишком голоден, зато хорошо знал, что у многих народов есть закон — не нападать на человека, разделившего с ними трапезу. Если хозяин и обратил на это внимание, то из вежливости промолчал.
   — Это первый по-настоящему большой дом в вашей стране, в который я попал, — сказал Каирн. — Надо признаться, такого я не ожидал.
   — Да и не следовало бы, потому что таких здесь немного. Жители Мецпы не любители сельского стиля.
   — Ты говоришь о жителях Мецпы так, будто сам к ним не относишься, — заметил Каирн.
   — Я к ним и не отношусь. Черный Лес — часть Северного Прибрежья, которое когда-то было независимым королевством. Нет, мы признавали верховную власть Мецпы, но на самом деле это был союз. А потом они направились дальше на север, и их владычество стало настоящим. Нашу королевскую власть отменили, а предатель стал членом Ассамблеи, вроде как подачку кинули в виде нашей автономии, которую никто не принял всерьез.
   — Не очень-то ты любишь Мецпу, — сказал Каирн, — и еще меньше боишься говорить об этом вслух.
   — Я аристократ, и в своем доме говорю, как хочу. — В первый раз хозяин выказал признаки гнева.
   — Если они смогли завоевать твою страну, — напрямик спросил Каирн, — почему они терпят тебя?
   — Они меня не трогают, потому что я сумел стать незаметным. Второстепенный аристократ на пути растущей власти должен уметь стать незаметным. — Он откинулся на сиденье, тон смягчился. — Ваше равнинное королевство — такая же растущая власть.
   Каирн покачал головой.
   — Мой король подчинил себе равнины и холмы, объединил их и научил людей жить в мире. Он не ищет новых территорий.
   — Все они так говорят. Нет короля, что завоевал бы одну страну и не захотел еще.
   — Король Гейл не похож на других, — настаивал Каирн.
   — Слышал я и это. Что-то вроде таинственного святого, да?
   Каирн засмеялся.
   — Что-то вроде, но объяснить это сложно. Он ведь король не по праву наследования. Он старший над старшими, говорит с духами, но вместе с тем он — величайший воин нашего времени.
   — Сильное сочетание. Но это не значит, что ему хватает своей территории.
   — Населения у нас мало, места много. В дальних странах нет ничего такого, что может привлечь нас или нашего короля, только разве возможность торговать. Он сделал нас сильными, чтобы мы могли жить в безопасности. У нас тоже есть враги, готовые захватить наши земли. Король Гейл заставил их пересмотреть эти планы.
   — А теперь, — он оперся на локти, — меня поражает, что для незаметного аристократа, каким ты себя описал, мечтающего только остаться в тени и не привлекать внимания узурпаторов, ты что-то чересчур интересуешься захватническими амбициями такого далекого от тебя короля.
   Услышав это, Драгоценный Камень откинулся назад и захохотал.
   — Ну, настоящий дикий кочевник! Значит, титулы тебя не интересуют, а? Так кто ты, Каирн? Старейшина? Изгнанный принц? Обычные воины не рассуждают так здраво. Они восхваляют своего короля или проклинают его, но редко обращают внимание на его отношения с остальным миром, если это не означает войну. Да, я очень интересуюсь королем Гейлом. Я привечал многих путешественников и торговцев в этом грубом месте, пытаясь узнать о нем хоть что-нибудь. Но ты — первый житель его страны, с которым я разговариваю, не считая нескольких воинов, сопровождавших торговые караваны, и все они мыслили крайне узко. Для них Гейл — святой король, а весь остальной мир — просто обременительные иностранцы. А вот ты — человек с кругозором.
   Каирн предостерег себя: легко клюнуть на откровенную лесть. Он получил знания куда более глубокие, чем его сородичи, но никто лучше его самого не знал, как скуден его опыт.
   — И откуда такой интерес к королю Гейлу? — спросил Каирн.
   — Пойми, то, что я сейчас скажу, некоторыми может быть истолковано, как предательство, и, если ты побежишь с доносом в Крэг, я буду все отрицать до последнего вздоха.
   Каирн пожал плечами.
   — Я не имею никакого отношения к вашей внутренней политике.
   — Очень хорошо. Я слышал, что король Гейл создал непревзойденную армию на своих равнинах. Это кавалерия, и вооружены они большими луками, как у тебя, и с помощью этой армии он уничтожил всех врагов еще до того, как завладел своей легендарной стальной шахтой.
   — Это правда, — сказал Каирн.
   — Тогда во всем мире только его армия в состоянии победить Мецпу! — Это было сказано со всей страстью.
   — Может, и в состоянии, но зачем? Почему он должен хотеть воевать со страной, которая ему никогда не вредила и не угрожала?
   — С юга и востока Мецпа ограничена морем. Она расширяла свои владения на север, пока это было выгодно. Поколение назад Мецпа пересекла реку и контролирует все старые государства западного побережья — они стали частью Великой Мецпы. Теперь ее манит дальний запад.
   — Почему? — потребовал ответа Каирн. — Что, Мецпа жаждет завладеть пастбищами? Мехами?
   — Теперь Ассамблею Великих Мужей возглавляет Мертвая Луна, а Мертвая Луна очень хочет заполучить стальную шахту.
   Каирн надеялся, что его следующие слова не приподнимут завесу над его собственной почти безнадежной миссией.
   — Рассказывай еще.
   — Что может быть более логичным? В Мецпе умеют прекрасно обращаться со стеклом, керамикой и с тем металлом, на который удается наложить лапу — золото, бронза и им подобные. Но сталь — до сих пор самая драгоценная вещь в мире, и с ней можно будет вершить великие дела. Для всего мира сталь означает оружие и инструменты. Для Мецпы это — механизмы, чего остальной мир пока не понимает.
   — Но местонахождение шахты держится в огромном секрете, — тревожно сказал Каирн.
   — Ее найдут, — настойчиво сказал Благородный Камень. — Во всех странах привечают предателей. Но есть и еще кое-что.
   — Что именно?
   — Я стараюсь следить за происходящим в мире, хотя не обладаю реальной властью. Ассамблее это удается гораздо лучше. Как у всех правителей, у них есть шпионы в любой стране. Они знают, что на дальнем западе появился новый король, безжалостный завоеватель.
   — Да. Гассем. Мы уже победили его.
   — Временные неудачи, как я слышал, Гассем тоже жаждет заполучить стальную шахту. И еще вопрос, с кем предпочтет сражаться за шахту Мертвая Луна — с Гейлом-мистиком или Гассемом-завоевателем.
   — Гассем и вполовину не такой хороший воин, как мой… король! Мертвая Луна — глупец, если думает, что Гейла победить проще, чем Гассема. Наши стрелы укладывали копейщиков Гассема рядами.
   — Возможно, ты и прав, но Мертвая Луна относится к людям, верящим в силу, и только силу. Такой человек будет опасаться завоевателя и презирать миролюбивого короля. Я думаю, он предпочтет напасть на Гейла прежде, чем сразиться с Гассемом.
   — Моему королю требуется куда больше, чем ваши измышления, чтобы отправиться на войну. Если бы даже он не был миролюбив, было бы глупо ввязаться в войну без оглядки, а он далеко не глуп. Ты слышал, как он бился на западе?
   Драгоценный Камень кивнул.
   — Говорят, что его верховые лучники прошли сквозь западные армии, как ветер сквозь траву.
   — Именно так. Более того, он сумел воспользоваться твердолобой военной логикой врага и их неумением сражаться с верховыми лучниками. Они-то думали, что наша малочисленность означает слабость. Гейл не повторит их ошибку.
   — Что ты хочешь сказать?
   — Армия Мецпы вооружена огненными трубками. Король Гейл не станет относиться к ним с презрением только потому, что незнаком с таким оружием. С другой стороны, он не станет воевать с армией, пока не поймет, на что она способна.
   Его хозяин долго молча рассматривал Каирна.
   — Ты хорошо знаешь своего короля. — Это не был вопрос.
   — Так же, как и любой другой среди нас.
   — А что, по-твоему, он хотел бы узнать о секретах такой армии?
   Каирн как следует подумал и стал тщательно подбирать слова.
   — Мне кажется, больше всего он бы захотел узнать, как изготовить огненные трубки и огненный порошок.
   Драгоценный Камень покачал головой.
   — Это ему ничего не даст. Порошок приготовить поразительно легко, с этим справится кто угодно. А вот сами трубки сделаны из сверхпрочной керамики. Глину для них можно найти в одном-единственном карьере, и охраняется он так же тщательно, как стальная шахта твоего короля, а их производство — сложнейший процесс, требующий промышленного оборудования, которого нет ни в одной стране, кроме Мецпы. Это другая причина, по которой… А, неважно.