Робертс Нора. Крест Морриган

   – Я в этом не разбираюсь. Но мне так хочется быть мужчиной и воином. – Ее нежные губы тронула улыбка. – Ты не запретишь мне пойти за тобой, как запретил Фергусу.
   – Разве я посмею? – Он закрыл сумку и шагнул к сестре. – Мне страшно. Только не говори остальным.
   – Не скажу.
   Она умеет растопить его сердце, подумал Хойт, взял крест сестры и произнес заклинание, так что на обратной стороне амулета проступили древние ирландские знаки – имя Нолы.
   – Теперь крест только твой.
   – Мой и тех, кто будет носить мое имя после меня. – Глаза девочки заблестели, но она сдержала слезы. – Еще увидимся.
   – Обязательно.
   – К тому времени круг уже сложится. Правда, не знаю, как это случится и почему.
   – Что ты еще видишь, Нола?
   Она лишь покачала головой.
   – Темно. Ничего не могу разглядеть. Я буду зажигать для тебя свечу каждую ночь, пока ты не вернешься.
   – Ее свет приведет меня к дому. – Хойт наклонился и обнял девочку. – Больше всего я буду скучать по тебе. – Он нежно поцеловал ее и отстранился. – Береги себя.
   – У меня будут дочери! – крикнула она ему вслед.
   Он с улыбкой обернулся. Малышка смотрела на него – хрупкая и сильная.
   – Неужели?
   – Я так решила. – В словах сестры звучала такая убежденность, что губы Хойта дрогнули. – И они не будут слабыми. Не будут целыми днями ткать, вязать и готовить.
   Теперь он уже не прятал улыбки, понимая, какую радость доставят ему воспоминания об этом разговоре.
   – Правда? И чем же они будут заниматься, позволь тебя спросить, юная мамаша?
   – Мои дочери станут воинами. Та, которая называет себя королевой вампиров, задрожит от страха, увидев их.
   Нола сложила ладони – точно так же, как мать, – но в ее жесте не было смирения.
   – Да помогут тебе боги, брат.
   – Счастливо оставаться, сестричка.
   Они смотрели ему вслед – три сестры, их верные мужья и их дети. Родители, слуги и мальчишки, присматривавшие за конюшней. Хойт последний раз окинул взглядом дом и поместье, которые любил всем сердцем.
   Потом махнул им на прощанье рукой и направился к Пляске Богов.
   Это место находилось на склоне, заросшем жесткой травой с густой россыпью ярко-желтых лютиков. Небо начало затягиваться облаками, сквозь которые пробивались лишь редкие лучи солнца. Хойт поразился необыкновенной тишине и спокойствию, и на мгновение ему почудилось, что он едет мимо расписанного холста. Серое небо, зеленая трава, желтые цветы и кольцо древних камней, кружившихся в безмолвном танце с незапамятных времен.
   Маг чувствовал силу этих камней, ощущал исходившую от них вибрацию, которая пронизывала воздух, щекотала кожу. Хойт обогнул кольцо и остановил лошадь, чтобы прочесть древние символы на главном камне.
   – Миры ждут, – перевел он. – Время течет. Боги наблюдают.
   Он собирался спешиться, когда заметил золотистое сияние. На краю поля стояла лань. Зеленые глаза животного сияли так же ярко, как и ошейник из драгоценных камней. Царственной походкой лань приблизилась к нему и приняла знакомый облик богини.
   – Ты вовремя, Хойт.
   – Тяжело расставаться с семьей. Лучше не тянуть.
   Он соскользнул на землю и поклонился:
   – Миледи.
   – Дитя мое. Ты был болен.
   – Обычная лихорадка – уже прошла. Это ты прислала ко мне ведьму?
   – Зачем присылать того, кто придет сам? Ты снова встретишься с ней. И с другими.
   – С братом.
   – Его ты увидишь самым первым. Скоро стемнеет. Вот ключ к вратам. – Она раскрыла ладонь и протянула ему маленький хрустальный жезл. – Не расставайся с ним и будь осторожен: не разбей. – Хойт собрался снова сесть в седло, но богиня покачала головой и взяла поводья. – Нет, ты должен идти пешком. Лошадь вернется домой сама, целая и невредимая.
   Подчиняясь воле богов, он вскинул суму на плечо. Потом укрепил на поясе меч и взял в руку жезл.
   – Как я его найду?
   – Через ворота в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Твоя судьба там. Через ворота, – повторила она, – в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Через ворота…
   Хойт шел между гигантских камней, и в его ушах звучал голос богини. Маг сумел подавить страх. Если такова его судьба, ничего не поделаешь. Жизнь длинна – он это знал. Просто поделена на короткие отрезки.
   Он поднял хрустальный жезл. Одинокий луч света пробился сквозь густые облака и ударил в его верхушку. Руку словно пронзило стрелой.
   – Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.
   – Еще раз, – подсказала Морриган и вместе с ним повторила эти слова, превращая их в заклинание.
   – Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.
   Воздух вокруг него вздрогнул, наполнился ветром, светом и звуком. Хрусталь в поднятой руке сиял, словно солнце, и пел сладкозвучной сиреной.
   Хойт слышал гром собственного голоса – теперь заклинание звучало вызовом.
   Он полетел. Сквозь свет, ветер и звук. Мимо звезд, лун и планет. Над водой, от которой к горлу подступала тошнота. Все быстрее и быстрее, пока свет не ослепил его, звуки не оглушили, а ветер не стал таким яростным, будто старался сорвать с него кожу.
   Затем сияние потускнело, ветер стих, и мир погрузился в тишину.
   Хойт оперся на посох, тяжело дыша и ожидая, пока глаза привыкнут к изменившемуся освещению. Он чувствовал какой-то запах – кажется, запах кожи и роз.
   Комната, сообразил он, хотя ничего подобного ему еще не приходилось видеть. Диковинная мебель – низкие длинные стулья яркой расцветки – и ткань на полу. На одних стенах картины, вдоль других – книги. Десятки книг в кожаных переплетах.
   Очарованный, он шагнул вперед, но почувствовал слева какое-то движение и замер.
   Брат сидел за чем-то похожим на стол, на котором стояла лампа, заливавшая комнату необычным светом. Волосы у него были пострижены короче, чем прежде, и едва доходили до скул. В глазах застыло удивление.
   В руке Киан держал металлический предмет – Хойт понял, что это оружие.
   Направив предмет прямо в сердце Хойта, брат откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. Затем широко улыбнулся.
   – Ну-с, посмотрим, что принесла кошка.
   Хойт нахмурился и растерянно оглянулся, ища кошку.
   – Ты меня узнаешь? – Хойт шагнул вперед, чтобы свет падал на него. – Я – Хойт. Твой брат. Я пришел…
   – Убить меня? Слишком поздно. Я уже давно мертв. Стой на месте. Я прекрасно вижу в темноте. Ну и вид… забавно. Тем не менее я впечатлен. И долго ты овладевал искусством телепортации?
   – Я… – Похоже, после прохождения через врата он стал туго соображать, подумал Хойт. Или во всем виновата встреча с мертвым братом, который выглядит как живой. – Киан…
   – Я давно не пользуюсь старым именем. Теперь меня зовут Кейн. Разница всего в двух буквах. Сними плащ, Хойт, – посмотрим, что под ним.
   – Ты вампир.
   – Совершенно верно. Плащ, братец.
   Хойт расстегнул застежку и сбросил плащ на пол.
   – Меч и кинжал. Многовато оружия для мага.
   – Будет битва.
   – Думаешь? – Вновь удивление. Холодный взгляд. – Уверяю тебя, ты проиграешь. То, что я держу в руке, называется пистолетом. Отличная штука. Глазом моргнуть не успеешь, а из него уже вылетит пуля. Ты умрешь на месте, не успев вытащить меч.
   – Я пришел сражаться не с тобой.
   – Неужели? Во время нашей последней встречи… дай-ка вспомнить… Ах да, ты столкнул меня с утеса.
   – Ты первым сбросил меня с той проклятой скалы, – с жаром возразил Хойт. – Сломал мне ребра. Милосердные боги, Киан, я думал, ты исчез навсегда.
   – Нет, как видишь. Возвращайся туда, откуда пришел, Хойт. Мне потребовалось около тысячи лет, чтобы забыть о тебе.
   – А для меня ты умер только неделю назад. – Он поднял рубашку. – Эти синяки – твоих рук дело.
   Киан скользнул взглядом по ребрам брата, затем снова посмотрел ему в лицо.
   – Довольно быстро зажили.
   – Я пришел по поручению Морриган.
   – Морриган, вот как? – Киан удивленно хохотнул. – Здесь нет богов. Нет Бога. Нет королевы эльфов. В этом времени нет места ни тебе, ни твоей магии.
   – Но ты же здесь.
   – Приспособление – залог выживания. В современном мире бог – деньги, а их союзник – власть. У меня есть и то, и другое. Я уже давно избавился от таких, как ты.
   – Этому миру – и всем остальным – придет конец во время праздника Самайн, если ты не поможешь остановить ее.
   – Кого остановить?
   – Ту, что сделала тебя таким. Которая называет себя Лилит.

3

   Лилит. Это имя вызвало у Киана воспоминания, от которых его отделяли сотни жизней. Он видел ее, ощущал ее запах, чувствовал пронизывающий до костей ужас, охвативший его в то мгновение, когда она отняла его жизнь.
   Киан помнил вкус ее крови, а также то, что принесла эта кровь. Ужасный, мрачный дар.
   Его мир изменился. И ему была дарована привилегия – или проклятие – наблюдать за тем, как на протяжении бесчисленных десятилетий меняются другие миры.
   И ведь он чувствовал: что-то должно произойти. Иначе зачем ему сидеть в одиночестве посреди ночи и ждать?
   Какой гнусный каприз судьбы отправил его брата – точнее, брата того человека, которым он некогда был, – через пласты времени и заставил произнести то самое имя?
   – Вот теперь ты меня заинтриговал.
   – Ты должен вернуться вместе со мной, приготовиться к битве.
   – Вернуться? В XII век? – Киан усмехнулся и вновь откинулся на спинку стула. – Можешь не сомневаться, меня туда ничем не заманишь. Я привык к новой жизни, к современным удобствам. Вода здесь горячая, Хойт, и женщины тоже. Мне не интересны ни твои интриги, ни войны, ни боги.
   – Битва все равно состоится, с тобой или без тебя.
   – «Без» звучит явно лучше.
   – Ты никогда не уклонялся от драки, не прятался от врага.
   – Думаю, термин «прятаться» не совсем верен, – беспечно парировал Киан. – Времена меняются. Можешь мне поверить.
   – Если Лилит одолеет нас, ты лишишься всего, что тебе дорого в этом времени, – навечно. Человечество будет уничтожено.
   Киан склонил голову набок.
   – Я не человек.
   – Таков твой ответ? – Хойт шагнул вперед. – Ты будешь сидеть и наблюдать за ее бесчинствами? Наблюдать, как она делает с другими то, что сделала с тобой? Убивает твою мать, твоих сестер? Превращает Нолу в вампира?
   – Они мертвы. Давным-давно. Превратились в прах.
   Разве он не видел их могил? Киан не мог совладать с собой и все время возвращался в прошлое, чтобы постоять перед надгробными камнями – их и тех, кто пришел вслед за ними.
   – Ты забыл, чему нас учили? Говоришь, времена меняются. И не просто меняются. Мог ли я оказаться здесь, будь время непроницаемым? Судьба миров еще не определена, и твоя тоже. Мне пришлось оставить отца, зная, что он умирает. Живым я его больше не увижу.
   Киан медленно встал.
   – Ты и представить себе не можешь, кто она и на что способна. Лилит существовала уже не одну сотню лет, когда забрала меня. Думаешь, ее можно остановить мечом или молнией? Ты еще глупее, чем я думал.
   – Я рассчитываю остановить ее вместе с тобой. Помоги мне. И если не ради человечества, то ради самого себя. Или ты встанешь на ее сторону? Если в тебе уже ничего не осталось от моего брата, покончим с этим прямо сейчас.
   Хойт вытащил меч.
   Киан некоторое время смотрел на клинок, взвешивая в ладони пистолет. Затем сунул оружие в карман.
   – Убери меч. Господи, Хойт, ты не мог одолеть меня даже в те времена, когда я был еще жив.
   Глаза Хойта вспыхнули.
   – Но и тебе не повезло.
   – Совершенно верно. Мне потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя. Днем я прятался в пещерах, голодал. Знаешь, я искал ее тогда. Ту, которая сделала меня таким, – Лилит. По ночам, когда мне удавалось добыть немного еды, чтобы не умереть с голоду. Она бросила меня. Так что у меня есть причина поквитаться с ней. Убери этот чертов меч!
   Пока Хойт раздумывал, Киан прыгнул. В мгновение ока он пролетел над головой брата и приземлился на спину. Потом одним легким движением кисти он разоружил его.
   Хойт медленно повернулся. Острие меча уперлось ему в горло.
   – Ловко, – выдавил он.
   – Мы быстрее и сильнее. И не испытываем укоров совести. Мы должны убивать, чтобы питаться. Чтобы выжить.
   – Тогда почему я еще жив?
   Киан пожал плечами.
   – Будем считать, что причиной тому любопытство и в какой-то степени память о прошлом. – Он отбросил меч в угол комнаты. – Ладно, давай выпьем.
   Киан подошел к шкафчику и открыл дверцу, краем глаза заметив, как меч перелетел через всю комнату и снова оказался в руке Хойта.
   – Тоже неплохо, – невозмутимо отметил Киан и достал бутылку вина. – Стальным оружием меня не убьешь, но ты можешь – если повезет – отрубить от меня кусок, который я предпочел бы сохранить. Руки и ноги у нас заново не отрастают.
   – Я уберу оружие, если ты последушь моему примеру.
   – Справедливо, – Киан извлек из кармана пистолет и положил на стол. – Хотя у вампира оружие всегда с собой. – Во рту у него сверкнули клыки. – Тут уж ничего не поделаешь. – Пока Хойт освобождался от меча и кинжала, он налил два бокала. – А теперь присаживайся и расскажи мне, почему я должен участвовать в спасении мира. У меня дел по горло. Бизнес.
   Хойт взял бокал, внимательно изучил его содержимое, понюхал.
   – Что это?
   – Превосходное красное вино. Итальянское. Мне незачем подсыпать тебе яд, – чтобы придать своим словам убедительности, он пригубил из своего бокала. – Я могу перекусить тебе шею, словно прутик. – Киан сел и вытянул ноги. Затем махнул рукой Хойту. – В современном мире нашу беседу назвали бы переговорами, и теперь ход за тобой. Итак… просвети меня.
   – Сначала мы должны объединиться: ученый, ведьма, а также тот, кто способен менять облик, и воин. Воин – это, наверное, ты.
   – Нет. Я не воин, а бизнесмен, – не меняя непринужденной позы, Киан лениво улыбнулся Хойту. – Значит, боги поручили тебе невыполнимую задачу, снабдив негодными средствами, – старая песня. И с этой жалкой горсткой смельчаков и теми глупцами, которые присоединятся к вам, ты рассчитываешь победить армию, которую возглавляет могущественный вампир. Армию, которая состоит из таких, как она, а также из других демонов – если Лилит снизойдет до них. В противном случае мир погибнет.
   – Миры, – поправил Хойт. – Их много.
   – Не стану спорить. Тут, по крайней мере, ты прав.
   Киан отпил из бокала и задумался. В своем теперешнем обличье он уже многое преодолел. Но новость, о которой рассказал ему брат, показалась ему интересной.
   – А что твои боги говорили о моей роли в этом деле?
   – Ты должен пойти со мной, рассказать все, что знаешь о Лилит и подобных ей, научить, как одержать над ними победу. В чем их слабость? В чем сила? Какое оружие и какую магию можно применить против них? У нас есть время до праздника Самайн – нужно выяснить все о вампирах и создать первый круг.
   – Так долго? – В его голосе сквозил сарказм. – А мне что за выгода? Я богатый человек, и у меня достаточно дел – здесь и сейчас.
   – А она позволит тебе сохранить богатство и власть, если станет править миром?
   Киан поджал губы.
   – Интересный вопрос. Скорее всего, нет. Но, помогая тебе, я еще с большей вероятностью лишусь всего – и жизни в придачу. Мне бы твою молодость…
   – Я старше.
   – Если не считать последних девятисот лет. В любом случае молодые думают, что будут жить вечно, и глупо подвергают себя неоправданному риску. Но прожив так долго, как я, становишься осторожным. Понимаешь: жизнь превыше всего. Мною движет инстинкт самосохранения. В этом смысле у вампиров и людей много общего.
   – Ты выживаешь, сидя в своем доме, в темноте и одиночестве?
   – Это не дом, – рассеянно заметил Киан. – Это офис. Здесь занимаются делами. Кстати, у меня много домов. Тоже вопрос выживания. Приходится иметь дело с налогами, документами и тому подобным. Такие, как я, стараются долго не задерживаться в одном месте. Мы кочевники – по своей природе и по необходимости.
   Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Лишь с немногими он мог откровенно говорить о своей сущности. Это был его выбор, его жизнь.
   – Я видел войны, Хойт, огромное количество. Таких ты даже представить себе не можешь. В них не бывает победителей. Ты умрешь, если решишься на этот шаг. Или станешь таким, как я. Лилит будет гордиться, что сумела превратить в вампира могущественного мага.
   – Думаешь, у меня есть выбор?
   – О да. – Киан снова выпрямился. – Выбор всегда есть. За множество своих жизней мне не раз приходилось его делать. – Он прикрыл глаза, лениво потягивая вино. – Что-то назревает. Я слышу глухой гул в том мире, который находится внизу, под нашим. В его темных уголках. Если ты прав, все гораздо серьезнее, чем я думал. Нужно быть начеку. Как правило, я не общаюсь с вампирами.
   Хойт нахмурился, вспомнив, что Киан всегда был очень общительным.
   – Почему?
   – Потому что в большинстве своем они лжецы и убийцы и, кроме того, слишком много внимания уделяют собственной персоне. Люди, которые имеют с ними дело, – либо безумцы, либо обреченные. Я плачу налоги, мои документы в полном порядке. Сижу тихо и не высовываюсь. Примерно раз в десять лет переезжаю и меняю имя, чтобы замести следы.
   – Из твоих слов я и половины не понял.
   – Как это ни парадоксально, – продолжил Киан, – эта битва только всем сделает хуже. Так всегда бывает с массовыми убийствами, и те демоны, которые собираются уничтожить мир, глупы и недальновидны. Мы должны научиться жить в этом мире. Так?
   Киан умолк. Сосредоточившись, он мог бы услышать каждый удар сердца брата, малейшее изменение в звуке включенного кондиционера, жужжание электрической лампочки на столе. Или, наоборот, отключиться и не слышать их, не обращать внимания на привычный шум.
   Он научился управлять собой – времени для этого у него было достаточно.
   Выбор. А почему бы и нет?
   – Все сводится к крови, – сказал Киан, не открывая глаз. – В конечном итоге все сводится к крови. Без нее мы не выживем – ни вы, ни мы. Именно ее мы приносим в жертву – богам, которым вы поклоняетесь, государствам, женщинам. И проливаем по тем же причинам. Хотя таких, как я, причины не интересуют.
   Теперь он открыл глаза, демонстрируя Хойту, что в них может гореть красный огонь.
   – Мы просто насыщаемся этой кровью. Стремимся к ней, жаждем ее. Без нее мы прекратим существование. Мы созданы для того, чтобы охотиться, убивать, пить кровь. Одним из нас это нравится больше, другим – меньше. Как и людям. Некоторые получают удовольствие, причиняя боль, нагоняя страх, истязая и пытая добычу. Как и люди, мы все разные, Хойт.
   – Ты убийца.
   – А когда ты в лесу охотишься на оленя и отнимаешь у него жизнь, это ты не считаешь убийством? Для нас вы точно такая же дичь, не больше и не меньше.
   – Я видел твою смерть.
   – Падение со скалы еще не значит…
   – Нет, я видел, как она тебя убила. Сначала мне показалось, что это сон. Ты выходишь из таверны и садишься в ее карету. Вы бросаетесь в объятия друг друга, и карета уезжает из деревни. А потом ее глаза меняются, в темноте сверкают клыки, и она впивается в твое горло. Я вижу твое лицо. Боль, потрясение и…
   – Похоть, – закончил за него Киан. – Экстаз. Довольно сильное ощущение.
   – Ты пытался бороться, но она набросилась на тебя, словно дикий зверь. Мне показалось, ты мертв, но это было не так. Вернее, не совсем так.
   – Нет. Для того чтобы насытиться, вампир просто пьет кровь своей жертвы. Но чтобы изменилась сущность человека, этот самый человек должен вкусить крови своего убийцы.
   – Она вспорола себе грудь и прижала твой рот к ране. Ты пытался сопротивляться, но затем начал сосать, словно младенец.
   – Соблазн очень силен, и, кроме того, это вопрос выживания. Либо пить кровь, либо умереть.
   – Сделав свое дело, она швырнула тебя на дорогу и уехала. Там я тебя и нашел. – Хойт сделал большой глоток, чтобы унять подступившую к горлу тошноту. – Перепачканного кровью и грязью. Так ты надеялся выжить? К подстреленной на охоте дичи и то проявляют больше уважения.
   – Будешь меня поучать? – Киан встал и снова потянулся за бутылкой. – Или ты пришел за знаниями?
   – За знаниями.
   – Так вот. Одни вампиры охотятся группами, другие – поодиночке. Мы наиболее уязвимы в момент пробуждения – когда впервые восстаем из могилы, или вечером, если весь день спали. Мы ночные существа. Солнце для нас – смерть.
   – Вы сгораете в его лучах.
   – Ага, кое-что тебе уже известно.
   – Видел. Они охотились на меня, когда я возвращался домой. В облике волков.
   – Менять облик могут только вампиры, достигшие определенного возраста и силы, находящиеся под покровительством другого могущественного демона. Большинство же вынуждено мириться с тем обликом, в котором они умерли. Физически мы не стареем. Еще одно приятное дополнение.
   – Да, ты, пожалуй, не изменился, – отметил Хойт. – Хотя есть немного. И дело не только в одежде или прическе. Ты двигаешься иначе.
   – Я не тот, что прежде, и ты должен это запомнить. Наши чувства обостряются, и чем дольше мы живем, тем эти чувства сильнее. Огонь, как и солнце, для нас смертелен. Святая вода, если она освящена должным образом, обжигает нас, а крест, который носят с верой в душе, нас отгоняет.
   Кресты, подумал Хойт. Морриган дала ему кресты. Он почувствовал некоторое облегчение.
   – А вот мечи, кинжалы – любое металлическое оружие – абсолютно бесполезны, – продолжал Киан. – Разве что ты ухитришься отрубить голову. Тут уж ничего не поделаешь. Но в целом…
   Он снова встал, взял кинжал Хойта, подбросил его в воздух, ловко поймал и вонзил клинок себе в грудь.
   При виде крови, обагрившей рубашку брата, Хойт вскочил.
   – Забыл, как это больно. – Поморщившись, Киан выдернул кинжал из раны. – Наказание за хвастовство. Но если проделать то же самое деревянным предметом, мы мертвы. Но пронзить нужно именно сердце. Мы умираем в муках – так мне говорили.
   Он достал носовой платок и вытер лезвие. Затем снял рубашку. Рана уже начала затягиваться.
   – Один раз мы уже умерли, и теперь уничтожить нас не так просто. Мы яростно сражаемся с тем, кто пытается нас убить. Лилит – самый старый вампир из тех, кого я знаю. И самый жестокий.
   Киан умолк, задумчиво разглядывая вино.
   – Как наша мать?
   – Она в отчаянии. Ты был ее любимцем. – Встретив взгляд Киана, Хойт передернул плечами. – Мы оба это знали. Просила меня попытаться поискать способ вернуть тебя. Горе ее так велико, что ни о чем другом она думать не могла.
   – Думаю, даже твоя магия не способна оживить мертвых. Или вампиров.
   – Той ночью я пошел к твоей могиле – молить богов, чтобы они успокоили сердце матери. И нашел тебя, с головы до ног покрытого грязью.
   – Выкарабкиваться из могилы – работа не из чистых.
   – Ты пожирал кролика.
   – Вероятно, ничего другого не мог найти. Не помню. Первые несколько часов после пробуждения ничего не понимаешь и не чувствуешь. Только голод.
   – Ты убежал от меня. Я увидел, в кого ты превратился – слухи о подобных существах ходили и раньше, – и ты убежал. В ту ночь я пошел на утес по просьбе матери. Она умоляла меня найти способ разрушить чары.
   – Это не чары.
   – Мне казалось… я надеялся, что если уничтожу того, кто превратил тебя в вампира… А если не получится, то убью того, кем ты стал.
   – И ничего у тебя не вышло, – напомнил Киан. – Что доказывает силу противника. Тогда я только пробудился и почти не знал, кто я и на что способен. Можешь мне поверить, у Лилит гораздо более опытные союзники.
   – Но ты со мной?
   – У тебя нет заклинания, способного заставить меня.
   – Ты меня недооцениваешь. У меня есть нечто большее, чем заклинание. Неважно, прошел ли год или тысяча лет, ты был и остаешься моим братом. Мы близнецы. У нас одна кровь. Моя кровь. Сам говорил – в конечном итоге все сводится к крови.
   Киан провел пальцем по бокалу с вином.
   – Я с тобой. – Прежде чем Хойт успел отреагировать, палец предостерегающе поднялся. – Потому что любопытен и потому что мне стало скучно. Я здесь уже больше десяти лет, и в любом случае мне пора переезжать. Но ничего обещать не могу. Не стоит рассчитывать на меня, Хойт. В первую очередь я буду развлекаться.
   – Ты не можешь охотиться на людей.
   – Уже командуешь? – губы Киана слегка скривились. – Нисколько не изменился. Повторяю: на первом месте для меня – собственное удовольствие. Кстати, я уже восемьсот лет не пробовал человеческой крови. А если точнее, то семьсот пятьдесят… хотя пару раз нарушал свой принцип.
   – Почему?
   – Чтобы доказать, что я способен противиться искушению. Кроме того, это еще один способ выжить – и неплохо себя чувствовать – в мире людей. Если за ними охотишься, просто невозможно воспринимать их иначе как еду. Тогда трудно вести дела. И еще убийство оставляет след… Кстати, скоро рассветет.
   Отвлекшись, Хойт окинул взглядом комнату без окон.
   – Откуда ты знаешь?
   – Чувствую. Я устал от вопросов. Пока тебе нужно оставаться со мной. Нельзя допустить, чтобы ты разгуливал по городу. Мы, конечно, не точная копия друг друга, но очень похожи. И костюм нужно сменить.
   – Хочешь, чтобы я надел… как это называется?
   – Брюки, – сухо ответил Киан и пошел через всю комнату к личному лифту. – У меня квартира прямо в этом доме. Так проще.
   – Ты соберешь вещи, и мы пойдем.
   – Я не путешествую днем и не подчиняюсь приказам. Я привык приказывать сам – и уже довольно давно. До отъезда мне нужно кое-что уладить. Входи сюда.