Робертс Нора. Крест Морриган

   Гленна сопротивлялась изо всех сил. Нанося удары ногами и локтями, она откинулась назад и набрала полную грудь воздуха, чтобы наконец закричать.
   Внезапно двери частного лифта раздвинулись.
   Перед ней стоял тот, кого она искала, – из плоти и крови. Он был удивительно похож на человека, который тащил ее, и Гленна вдруг подумала, что способна испытывать ненависть и к нему.
   – Отпусти меня, сукин сын, или я превращу это заведение в лунный кратер!
 
   Двери передвижной кабины открылись, и на Хойта обрушилась лавина звуков, запахов и света. Ошеломленно щурясь, он увидел брата – на плече Киан держал отчаянно брыкавшуюся женщину.
   Его женщину, с изумлением понял Хойт. Ведьма из его сна была полуобнажена, а выражения, которые она позволяла себе, он не слышал даже в самом грязном трактире.
   – Так ты благодаришь тех, кто тебе помог?
   Она откинула волосы со лба и буквально пронзила его взглядом своих зеленых глаз. Затем смерила взглядом Кинга.
   – Давайте, – подбодрила она. – Я разделаюсь со всеми троими.
   Женщина мешком висела на плече Киана, и Хойт не представлял, как она собирается выполнить свою угрозу. Хотя ведьмы очень хитры.
   – Значит, ты настоящая, – тихо произнес он. – Ты гналась за мной?
   – Не льсти себе, козел.
   Киан без видимых усилий перехватил ее поудобнее и повернулся к Хойту:
   – Твоя?
   – Не уверен.
   – Вот и разбирайся с ней сам. – Киан поставил Гленну на пол и перехватил кулак, метивший ему в лицо. – Делай свое дело, – сказал он девушке. – Только тихо. А потом убирайся. И никакой магии. Это касается вас обоих. Пойдем, Кинг.
   Он удалился. Улыбнувшись и пожав плечами, Кинг последовал за ним.
   Гленна разгладила платье, откинула волосы назад.
   – Что с тобой, черт возьми?
   – Ребра еще болят немного, но в основном все зажило. Спасибо тебе за помощь.
   Она пристально посмотрела на него, потом облегченно вздохнула.
   – Так и должно быть. Давай присядем, и ты меня угостишь. Мне нужно выпить.
   – Я… В этих штанах нет монет.
   – Понятное дело. Сама куплю. – Она взяла Хойта под руку, словно боясь его снова потерять, и начала пробиваться сквозь толпу.
   – Мой брат причинил тебе боль?
   – Что?
   Ему приходилось кричать. Как вообще можно разговаривать в таком шуме? Здесь слишком много народу. Может, праздник?
   Некоторые женщины кружились в некоем подобии ритуального танца, и одежды на них было еще меньше, чем на ведьме. Другие сидели за серебристыми столами, смотрели на танец или разговаривали, пили из прозрачных кружек и чашек.
   Музыка доносится сразу со всех сторон, заметил Хойт.
   – Я спросил, не причинил ли тебе боль мой брат.
   – Брат? Теперь все ясно. По большей части пострадала моя гордость.
   Гленна повела его наверх, где шум был не таким ужасным. Прильнув к его руке, она посмотрела направо, налево, затем направилась к низкому сиденью у столика, на котором мерцала свеча. Вокруг стола сгрудились пять человек – казалось, все они говорят одновременно.
   Девушка улыбнулась им, и Хойт почувствовал исходящую от нее силу.
   – Привет. Вам ведь пора домой, правда?
   Они встали, не прерывая разговора, и вышли из-за стола, оставив прозрачные сосуды для питья, некоторые из которых были почти полными.
   – Жаль, что пришлось прервать их вечеринку, но у нас дело поважнее. Присядешь? – Девушка опустилась на сиденье, вытянув длинные голые ноги. – Боже, что за вечер сегодня. – Не отрывая взгляда от его лица, она взмахнула рукой, пальцами другой руки коснулась кулона. – Ты выглядишь лучше. Выздоровел?
   – Почти. Откуда ты?
   – Ну вот! С места в карьер! – Она посмотрела на официантку, которая подошла убрать столик. – Мне водку «Серый гусь»^[6] с мартини. Две оливки. Мартини – сухой. – Повернулась к Хойту, вопросительно вскинула бровь и, не дождавшись ответа, показала официантке два пальца.
   Убрав прядь волос за ухо, девушка наклонилась к нему. В ее ухе блестела серебряная сережка в виде колечек, соединенных кельтским узлом.
   – Ты мне снился еще до той ночи. Кажется, пару раз, – начала она. – Я стараюсь внимательно относиться к своим снам, но мне никак не удавалось удержать тебя в памяти, если не считать последнего раза. Сначала мне приснилось, что ты кого-то оплакиваешь на кладбище. Мне было тебя очень жалко. Я запомнила это чувство. Странно, но теперь я лучше помню тот сон. В следующий раз ты мне привиделся на утесе, нависавшем над морем. С тобой была женщина – но не настоящая. Даже во сне мне стало страшно. Ты тоже боялся.
   Она откинулась на спинку и пожала плечами.
   – Да, теперь вспоминаю. Страх и еще гроза. А ты… боролся с ней. Я отдала тебе свою силу, пыталась помочь. Чувствовала, что она… не права. Ужасно не права. Вспышки молний, крики… – Девушка с нетерпением ждала, пока принесут напиток. – Я проснулась, но страх остался. Потом все исчезло.
   Хойт молчал, и девушка вздохнула.
   – Ладно, еще немного обо мне. Я использовала волшебное зеркало, магический кристалл, но толком не могла тебя разглядеть. Только во сне. А потом ты перенес меня в то место в лесу, внутрь магического круга. Или не ты, а кто-то другой. Зачем?
   – Это не я.
   – И не я. – Ногтями, такими же красными, как губы, она постучала по столу. – А имя у тебя есть?
   – Хойт Маккена.
   Улыбка преобразила ее лицо, и сердце у него замерло.
   – Ты не из этих мест?
   – Нет.
   – Ирландия – я слышу. А во сне мы разговаривали на гэльском, который я не знаю – по-настоящему. Но мне кажется, что дело не только в месте, но и во времени, правда? Не бойся меня испугать. Сегодня я готова ко всему.
   Его обуревали сомнения. Она появилась перед ним не случайно, и ей удалось войти в магический круг. Ничто грозящее ему бедой не могло преодолеть защитный барьер. Ему велели искать ведьму, но девушка совсем не соответствовала его ожиданиям.
   С другой стороны, она лечила его и осталась рядом, когда волки пытались проникнуть в круг. А теперь пришла за ответами – и, возможно, с предложением помощи.
   – Я прошел через Пляску Богов, переместившись во времени почти на тысячу лет.
   – Ого, – присвистнула она. – Похоже, без удивления все-таки не обойтись. Многое, конечно, придется принять на веру, но с учетом того, что происходит, я готова к прыжку. – Она подняла стакан, поставленный на стол официанткой, и жадно глотнула. – Эта штука смягчит падение. Принесите счет, – попросила Гленна и достала из кошелька кредитную карту. – Что-то приближается, – произнесла она, когда они снова остались одни. – Нехорошее. Огромное, жирное зло.
   – Ты не знаешь.
   – Все я не могу видеть. Но чувствую и понимаю: мы оба как-то связаны с этим. Нельзя сказать, что я очень рада. – Она снова отпила из бокала. – Особенно после того, что видела в метро.
   – Не понимаю.
   – Нечто очень гадкое в дизайнерском костюме, – объяснила девушка. – Это существо сообщило, что она будет пить мою кровь. Она – это женщина на скале. Мне так кажется. Похоже, мне угрожает опасность, причем реальная. Мы имеем дело с вампирами?
   – Что такое метро?
   Гленна прижала ладони к глазам.
   – Ладно, потом мы познакомимся с современной жизнью, общественным транспортом и все такое прочее, но теперь мне нужно понять, с чем я имею дело. И чего от меня ждут.
   – Я не знаю твоего имени.
   – Извини. Гленна. Гленна Вард. – Она протянула руку. Помедлив секунду, Хойт сжал ладонь девушки. – Рада познакомиться. Итак, что, черт возьми, происходит?
   Хойт начал рассказывать, а она снова отхлебнула из бокала. Потом подняла руку и с усилием сглотнула.
   – Прошу прощения. Значит, твой брат – тот парень, который меня тащил, – вампир?
   – Он не охотится на людей.
   – Ага. Замечательно. Очко в его пользу. Он умер девятьсот семьдесят с лишним лет назад, а ты явился сюда из того времени, чтобы найти его.
   – Боги поручили мне собрать армию, чтобы встретить и разбить войско, которое снаряжает Лилит.
   – О господи. Похоже, мне нужна вторая порция.
   Хойт предложил ей свой бокал, но Гленна отмахнулась и позвала официантку.
   – Пей. Тебе тоже не помешает.
   Он пригубил из бокала, потом быстро заморгал.
   – Что это за напиток?
   – Водка с мартини. Тебе должна понравиться водка, – рассеянно ответила девушка. – Кажется, ее гонят из картофеля.
   Гленна заказала еще порцию и какие-то закуски, чтобы не опьянеть. Немного успокоившись, она дослушала рассказ до конца, ни разу не прервав Хойта.
   – Значит, я ведьма.
   Дело не только в красоте, понял он. И не только в магии. Еще есть влечение и сила. Хойт вспомнил слова богини. Одних он найдет сам, а другие будут искать его.
   Гленна искала.
   – Придется поверить, что это ты. Вместе с моим братом мы найдем остальных и начнем.
   – Что начнем? Заниматься военной подготовкой? По-твоему, я похожа на солдата?
   – Нет, совсем не похожа.
   Гленна подперла подбородок кулаком.
   – Мне нравится быть ведьмой, и я уважаю свой дар. И точно знаю – он не случаен. Есть какая-то цель. Только я не ожидала, что именно такая. Но, похоже, ничего не поделаешь. – Она посмотрела Хойту в глаза. – Когда я впервые увидела тебя во сне, то сразу поняла, что это еще один шаг к цели. Мне страшно. Мне очень страшно.
   – Я оставил семью, чтобы прийти сюда и исполнить свой долг. У них для защиты есть только серебряные кресты и обещание богини. Ты не знаешь, что такое страх.
   – Ладно. – Гленна протянула руку и накрыла его ладонь своей, пытаясь успокоить. Хойт понял, что сострадание у нее в крови. – Ладно, – повторила она. – Ты многим рискуешь. Но у меня тоже есть семья. Живут в глубинке. И я тоже должна быть уверена, что им ничего не грозит. Кроме того, мне нужно остаться в живых – иначе я не смогу исполнить свое предназначение, Лилит знает обо мне. Она послала то существо с намерением напугать меня. Похоже, она гораздо лучше подготовлена, чем мы.
   – Значит, и мы будем готовиться. Я должен посмотреть, на что ты способна.
   – Хочешь устроить мне испытание? Послушай, Хойт, пока твоя армия состоит всего из трех человек. Не стоит меня оскорблять.
   – Четырех, если считать короля.
   – Какого короля?
   – Черного великана. И я не люблю иметь дело с ведьмами.
   – Правда? – насмешливо протянула она, наклоняясь к нему. – Твоих собратьев сжигали точно так же, как и нас. Мы близкие родственники, Мерлин^[7]. И я нужна тебе.
   – Не буду спорить. Но богиня не сказала, что мне это понравится. Я должен знать твои сильные и слабые стороны.
   – Справедливо, – кивнула Гленна. – А я – твои. Мне уже известно, что ты не способен вылечить даже охромевшую лошадь.
   – Неправда. – В его голосе послышалась обида. – Так получилось, что я был ранен и не мог…
   – Залечить пару сломанных ребер и порез на собственной ладони. Похоже, когда – и если – мы соберем армию, уход за ранеными будет не по твоей части.
   – Это я уступаю тебе, – огрызнулся Хойт. – Нам нужно собрать армию. Так мне предначертано судьбой.
   – Будем надеяться, что мне судьбой предначертано целой и невредимой вернуться домой. – Гленна подписала чек и взяла сумочку.
   – Куда ты собралась?
   – Домой. У меня много дел.
   – Нет. Теперь мы не должны расставаться. Она знает о тебе, Гленна Вард. Знает обо всех нас. Вместе безопаснее. Вместе мы сильнее.
   – Возможно, но мне нужно кое-что взять из дома. И у меня много дел.
   – Они ночные существа. Ты должна дождаться восхода солнца.
   – Уже командуешь? – Гленна попыталась отшутиться, но образ существа, кружившего над ней в подземке, всплыл у нее перед глазами.
   Теперь уже Хойт схватил ее за руку, удерживая на месте. Жар, пульсировавший между ладонями, свидетельствовал о бурных чувствах обоих.
   – Для тебя это что, игра?
   – Нет. Мне страшно. Несколько дней назад я просто жила. Делала, что хотела и что считала нужным. Теперь на меня охотятся, и я должна сражаться в какой-то апокалипсической битве. Мне нужно домой. Мне нужны мои вещи. Кроме того, мне нужно подумать.
   – Страх делает тебя уязвимой и глупой. Ничего с твоими вещами не случится – завтра утром найдешь их на своих местах.
   Разумеется, он прав. К тому же Гленна сомневалась, что у нее хватит наглости или смелости окунуться в ночь.
   – А где я буду ждать рассвета?
   – У брата наверху квартира.
   – Ага, у твоего брата. Вампира. – Она откинулась на спинку сиденья. – Очень мило.
   – Он не причинит тебе зла. Обещаю.
   – Не обижайся, но я предпочла бы его обещание. А если попытается… – Девушка положила руку на стол и сосредоточила взгляд на развернутой вверх ладони. Над рукой затрепетал маленький огненный шарик. – Если книги и фильмы не врут, вампиры боятся огня. Пусть только попробует, и я сожгу его. И твоя армия недосчитается одного солдата.
   Хойт накрыл ладонь Гленны своей, и огненный шарик превратился в ледяной.
   – Не вздумай направлять свой дар против меня или угрожать моей семье.
   – Ловко. – Она бросила лед в свой пустой бокал. – Давай сформулируем это так. У меня есть право защищаться от всякого, кто попытается причинить мне зло. Согласен?
   – Согласен. Только это не Киан. – Хойт встал и протянул руку. – Даю тебе клятву, здесь и сейчас. Я буду защищать тебя – даже от него, если он захочет причинить тебе вред.
   – Ну что ж. – Гленна приняла его руку и тоже встала. По тому, как расширились его зрачки, она все поняла. Магия, но не только. – Будем считать, это наш первый договор.
   Они спустились вниз и уже повернули к лифту, когда путь им преградил Киан.
   – Постой-ка. Куда ты ее ведешь?
   – Никто меня не ведет, – возразила Гленна. – Я сама иду.
   – Ей небезопасно выходить на улицу. По крайней мере, до рассвета. Лилит уже начала охоту.
   – Оставь свою магию за дверью, – сказал Киан Гленне и повернулся к Хойту: – Ведьма может занять свободную комнату. А это значит, что тебе придется ночевать на диване – если только она не пустит тебя в свою постель.
   – На диване, – сказала Гленна.
   – Зачем ты ее оскорбляешь? – В голосе Хойта сквозили нотки гнева. – Ее прислали, и она подвергалась опасности, когда шла сюда.
   – Мы с ней не знакомы, – ответил Киан. – И впредь прошу спрашивать моего разрешения, прежде чем приглашать кого-нибудь ко мне в дом. – Он набрал код на панели лифта. – Когда подниметесь, придется сидеть наверху. Я запру за вами лифт.
   – А если пожар? – ехидно поинтересовалась Гленна, но Киан лишь слегка улыбнулся в ответ.
   – Тогда рекомендую открыть окно и улететь.
   Двери лифта открылись, Гленна вошла в кабину и взяла Хойта под руку. Затем снова улыбнулась Киану.
   – Не забывай, с кем имеешь дело. Именно так мы и поступим.
   Створки лифта закрылись, и она усмехнулась.
   – Что-то я не испытываю особой симпатии к твоему брату.
   – В данный момент мне самому он не очень нравится.
   – Ладно. Ты умеешь летать?
   – Нет. – Хойт посмотрел на нее. – А ты?
   – До сих пор не умела.

5

   Ее разбудили голоса. Они были тихими, приглушенными, и в первое мгновение ей показалось, что это сон. Как ни ценила Гленна свой дар, но сном жертвовать не собиралась – особенно после мартини и необычных откровений.
   Она нащупала подушку и накрыла ею голову.
   Неприязнь к Киану немного ослабла после того, как вампир показал ей комнату для гостей. Роскошная кровать с красивыми мягкими простынями и достаточным количеством подушек вполне удовлетворила ее пристрастие к роскоши.
   Просторная – что тоже приятно – комната была обставлена антикварной мебелью и декорирована в мягких зеленых тонах, вызывавших ассоциации с тенистым лесом. Ванная производила неотразимое впечатление. Огромная, ослепительно-белая ванна-джакузи располагалась в центре помещения, размерами превосходившего всю квартирку Гленны, а вдоль стен тянулась широкая столешница насыщенного темно-зеленого цвета. Особое восхищение вызвала широкая чаша умывальника из кованой меди.
   Гленна едва не поддалась искушению понежиться в воде, побаловать себя солью для ванны и маслом для тела из какого-нибудь тяжелого хрустального сосуда, которые выстроились на полках в окружении глянцевых свечей. Но воспоминания о героинях триллеров, на которых нападали в ванне, заставили ее отказаться от этой мысли.
   Одним словом, по сравнению с пристанищем вампира – язык не поворачивался назвать такую роскошь логовом – ее маленькая квартирка в Вест-Виллидж^[8] выглядела просто убогой.
   Восхищаясь вкусом Киана, Гленна тем не менее не забыла запереть дверь спальни оградительным заклинанием – в дополнение к замку.
   Теперь она перевернулась на спину, откинула подушку и уперлась взглядом в потолок, освещенный неяркой лампой, которую оставила включенной. Гленна устроилась в гостевой спальне вампира, а колдуну из XII века пришлось довольствоваться диваном.
   Магия сопровождала Гленну всю жизнь – ей были даны способности и знания, о существовании которых большинство людей даже не подозревали, полагая, что такое бывает лишь в сказках.
   Ей все это нравилось. Но теперь она точно знала: ее жизнь уже никогда не будет прежней. Кроме того, эту жизнь можно и потерять.
   Есть ли у нее выбор? Нельзя же ничего не делать – закрыть голову подушкой и прятаться остаток своих дней. Лилит знала о ней и уже отправила своего агента.
   Если делать вид, что ничего не произошло, злобная тварь может найти ее где угодно и когда угодно. И тогда Гленна будет одна.
   Будет ли она теперь бояться ночи? Все время оглядываться, когда выходит из дома после захода солнца? Или, спускаясь в метро, каждый раз подозревать, что вампир, которого может видеть только она, снова проник в подземку?
   Нет, так жить невозможно. Единственный выход – реальный – заключается в том, чтобы не прятаться от проблемы и побороть страх. А для этого нужно объединить свою силу и свои возможности с силой и возможностями Хойта.
   Понимая, что больше не заснет, Гленна посмотрела на часы и в притворном ужасе закатила глаза – такая рань! Потом передумала и выбралась из постели.
 
   В гостиной Киан заканчивал ночь бокалом бренди и спором с братом.
   Временами он возвращался к себе домой на рассвете, остро ощущая пустоту и одиночество. Днем он не спал с женщинами – даже при опущенных шторах. Киан считал секс – точно так же, как и магию – уязвимым местом. И не желал показывать свою слабость, пока не зашло солнце.
   От рассвета до заката он редко общался с людьми. Эти часы казались ему долгими и бессмысленными. Но теперь, войдя в спальню и обнаружив там брата, Киан понял, что нескончаемое одиночество ему больше по душе, чем толпа или необходимость общения.
   – По-твоему, ведьма должна оставаться здесь, пока ты не решишь, что делать дальше. А я тебе говорю: это невозможно.
   – Но тогда она останется без защиты, – возразил Хойт.
   – Меня как-то не волнует ее безопасность.
   Хойт подумал, как сильно изменился брат, причем не в лучшую сторону – раньше он без колебаний бросился бы на защиту женщины или невинного человека.
   – Теперь опасность грозит всем нам. Всему миру. У нас нет выбора – только держаться вместе.
   – У меня выбор есть, и я не желаю делить свою квартиру с ведьмой. А если откровенно, то и с тобой тоже, – с усмешкой добавил Киан и взмахнул рукой. – Не хочу, чтобы днем тут кто-то находился.
   – Но вчера я просидел у тебя весь день.
   – Это был исключительный случай. – Киан встал. – И я уже жалею о нем. Ты слишком много требуешь от того, кому все безразлично.
   – Я еще не начинал требовать. Но твоя жизнь в опасности. Наравне с ее жизнью. И с моей.
   – Еще в какой опасности, если только твоя рыжая попробует нарушить мой сон.
   – Она не моя… – Хойт в отчаянии махнул рукой. – Я не позволю ей причинить тебе вред. Клянусь. В этом мире, в этом времени ты – мой единственный родной человек. В наших жилах течет одна кровь.
   Лицо Киана окаменело.
   – У меня нет семьи. И нет родственников. Чем скорее ты это поймешь, Хойт, – и смиришься, – тем лучше для тебя. Все, что я делаю, я делаю ради себя. Не для того, чтобы помочь тебе, а ради собственного удовольствия. Я пообещал сражаться на твоей стороне и сдержу слово. Но исключительно по своим соображениям.
   – Каким соображениям? Назови же их наконец.
   – Мне нравится этот мир. – Киан присел на ручку кресла, потягивая бренди. – Мне нравится, как я тут устроился, и я хочу сохранить все, чего добился, – на своих условиях, а не из милости Лилит. По-моему, это достаточно веская причина для участия в драке. Кроме того, за сотни лет существования случаются периоды скуки. Похоже, у меня теперь как раз такая полоса. Но всему есть границы. Присутствие твоей женщины у меня в доме в них не укладывается.
   – Она не моя женщина.
   Губы Киана растянулись в ленивой улыбке.
   – Если она не будет твоей, то ты стал еще неповоротливее, чем раньше.
   – Это не состязание, Киан, а битва не на жизнь, а на смерть.
   – О смерти мне известно больше, чем ты можешь себе представить. А также о крови, боли и жестокости. Много веков я наблюдаю за человечеством, которое шаг за шагом приближается к самоуничтожению. Имей Лилит терпение, она просто подождала бы, пока люди уничтожат себя сами. Не отказывай себе в удовольствиях, братец, потому что жизнь длинна и порой очень даже скучна.
   Он отсалютовал Хойту бокалом.
   – Это еще одна причина для того, чтобы ввязаться в драку. Хоть какое-то развлечение.
   – Тогда почему ты не присоединишься к Лилит? – возразил Хойт. – К той, которая сделала тебя таким?
   – Она превратила меня в вампира. А сделал я себя сам. Почему я на твоей стороне? Тебе можно верить. Ты сдержишь слово – такова твоя натура. А она – нет. Это не в ее правилах.
   – А как насчет твоего слова?
   – Интересный вопрос.
   – Мне тоже хотелось бы получить ответ. – Голос Гленны донесся от дверей. На девушке был черный шелковый халат, который она нашла в шкафу вместе с другими предметами женского туалета. – Вы тут можете пререкаться до скончания дней – знаю я мужчин, и особенно братьев. Но на кону стоит моя жизнь, и я хочу понять, на кого мне можно рассчитывать.
   – Смотрю, ты чувствуешь себя как дома, – заметил Киан.
   – Вернуть халат?
   Склонив голову набок, она взялась за концы пояса. Киан ухмыльнулся. Хойт покраснел.
   – Не надо вести себя так, – сказал Хойт. – Ты не оставишь нас одних…
   – Это мне решать. Я хочу услышать ответ на свой вопрос. И еще хотелось бы знать: если твой брат проголодается, не будет ли он смотреть на меня как на закуску?
   – Я не питаюсь людьми. И особенно ведьмами.
   – И причиной тому глубокая любовь к человечеству.
   – Хлопотно. Когда охотишься на людей, приходится убивать, чтобы замести следы. Можно сменить жертву, но риск разоблачения все равно остается. Кроме того, эти дурацкие слухи о вампирах…
   Гленна задумалась.
   – Логично. Ладно, по мне лучше практичная откровенность, чем ложь.
   – Я же обещал, что он не причинит тебе вреда, – сказал Хойт.
   – Хотелось бы услышать это от него. – Гленна вновь повернулась к Киану. – Если ты опасаешься, что я буду тебя преследовать, могу поклясться, что не стану этого делать. Только поверишь ли ты мне?
   – Логично, – заметил Киан.
   – Твой брат уже предупредил, что остановит меня, если я попытаюсь применить свои силы против тебя. Возможно, это будет труднее, чем он думает, но… С учетом ситуации, в которой мы все оказались, с моей стороны глупо пытаться убить тебя и злить его. Я напугана, но не глупа.
   – И тут мне придется поверить тебе на слово.
   Лениво теребя рукав халата, она кокетливо улыбнулась.
   – Если бы я хотела тебя убить, то уже попробовала бы заклинание. Ты бы знал. Почувствовал. Мы обречены, если с самого начала не будем доверять друг другу.
   – С этим не поспоришь.
   – Мне нужно принять душ и позавтракать. Потом поеду домой.
   – Она никуда не пойдет. – Хойт встал между ней и братом. Когда Гленна шагнула вперед, он просто поднял руку и усилием воли отбросил ведьму к двери в спальню.
   – Всего на минуту, черт возьми.
   – Помолчи. Никто из нас не покинет этого места в одиночку. Никто. Если нам суждено не расставаться, то будем вместе каждую минуту, начиная с этой. Жизнь каждого зависит от остальных, причем в большей степени, чем от него самого.
   – Только попробуй еще раз применить против меня магию.
   – Я сделаю то, что должен. Поймите меня. – Хойт перевел взгляд на Киана, затем снова посмотрел на Гленну. – Оба. Одевайся, – приказал он девушке. – Потом пойдем туда, куда тебе нужно. И поторопись.
   Гленна вышла, захлопнув за собой дверь.
   – Да, ты умеешь обольщать дам, – хохотнул Киан. – Ладно, я пошел спать.
   Хойт остался один. Стоя посреди гостиной, он размышлял, почему это боги решили, что он может спасти мир, имея двух таких союзников.
 
   Гленна молчала, но всякий мужчина, у кого есть сестры, знает, что женщины часто используют молчание как оружие. Ее молчание было колючим, словно шипы. Водой из серебристой трубы на кухне Киана она наполнила что-то вроде графина.
   Хотя женская мода за девятьсот лет сильно изменилась, Хойт не сомневался, что женская душа осталась прежней.