– Но почему в ванне? В комнате рядом есть матрас, его, хоть и с натяжкой, можно назвать постелью. У жертвы есть синяки, на локте кожа содрана.
   – Он мог пораниться и синяков себе понаставить, пока у него были судороги, мог биться об ванну. По-моему, она чугунная.
   – Верно подмечено. У него есть досье, с наркотой давно дружит. Может, дозой ошибся, а может, прогнал по вене что-нибудь покрепче обычной дури. – Ева покачала головой. – В записях есть его адрес, но это не здесь. Тогда почему он умер здесь?
   – Ну, может, он пришел сюда не один, а с кем-то на пару поширяться, с дозой перебрал, и этот кто-то положил его в ванну. А сам пустился в бега.
   – Все это вопросы и предположения. Ну что ж, Сочник теперь наш. Нам надо получить ответы. Судмедэксперт определит причину смерти, но на данный момент это подозрительная смерть, и расследовать ее предстоит нам. За работу, Пибоди.

6

   От Евы не укрылась гримаса недовольства на лицах патрульных, когда она послала их на обход соседей и опрос свидетелей. Это был не тот район, где полицейских встречают улыбкой и предлагают чашечку кофе. Тут даже видимости уважения не дождешься. Да и вряд ли кто-то из обитателей этих мест признается, что он кого-то или что-то видел, будь он даже мухой на стене ванной, где окончил свои дни Сочник.
   Но все равно без опроса не обойтись.
   Когда приехали «чистильщики», Ева отыскала начальницу бригады.
   – Я требую полного обыска всех трех этажей.
   Ответом ей был недоуменный взгляд:
   – Это что, шутка?
   – Нет. И я пометила замок на входной двери. Мне нужен изготовитель, модель и дата установки.
   – Это Петри тебя настропалил подкинуть нам работенку? У него извращенное чувство юмора.
   – У тебя проблемы с дисциплиной в работе, Курц?
   Курц с досадой закатила глаза за толстыми стеклами очков-микроскопов.
   – Может, еще скажешь, что это не какой-то там дохлый ширяльщик, а князь Монако или другая шишка?
   – Да нет, я твердо уверена, что это всего лишь дохлый ширяльщик. Но он мой дохлый ширяльщик, и я требую то, что мне нужно.
   – Ну, раз нужно, значит, получишь. Хотя было бы лучше для всех просто сжечь к чертям эту халабуду. Огонь очищает.
   – Не чиркай спичкой, пока не проведешь поиск. А там – гори оно огнем.
   Эти слова, по крайней мере, вызвали у Курц улыбку, после чего Ева оставила место преступления «чистильщикам», а тело – перевозчикам из морга.
   По дороге она послала сообщение Моррису, главному патологоанатому, с просьбой лично заняться телом Рикки Кинера.
   – Пойдут слухи – чего это ты пропихиваешь дохлого ширяльщика сразу на высший уровень? – предупредила Пибоди, как только они вышли из здания и отключили запись.
   – Это мне и нужно.
   Ева села за руль и отправилась в дешевый и грязный секс-клуб, чтобы настучать Уэбстеру из Бюро внутренних расследований на Рене Оберман.
   Когда она вошла в клуб, Крэк уже высился, как башня, за стойкой бара. Его бритая голова блестела подобно полированному ониксу, а кожа на мускулистых руках и на груди, прикрытая лишь жилетом, пестрела татуировками.
   Он бросил на Еву грозный взгляд.
   – Ты прервала мой косметический сон, белая девчонка.
   – А зачем тебе косметический сон, черный человек? Ты и так хорош, краше некуда.
   – Ловкий ответ. – Крэк повел головой в сторону углового столика. – У меня в доме крыса.
   – Ну да. – Ева и сама уже заметила Уэбстера. – У меня свои причины. Считай, я тебе задолжала, Крэк. Считай, задолжала дважды, если закроешь лавочку, пока я не закончу.
   – В такой-то час? Без проблем. Все равно никого нет. Так что будем считать, задолжала ты мне не два, а полтора. Кофе хочешь?
   Ева по опыту знала, что кофе в этом клубе столь же смертельно опасен, сколь и выпивка.
   – Может, воды?
   Крэк презрительно фыркнул, но извлек из-под стойки две бутылки воды и, после минутного колебания, добавил третью.
   – Крысам, поди, тоже пить хочется.
   – Спасибо.
   Ева передала одну бутылку Пибоди, а две другие отнесла к столу и поставила перед Уэбстером.
   – Рановато для веселья, – заметил он.
   Ева бросила взгляд на сцену. Через пару часов на ней заиграет, задавая ритм первой смене стриптизерш, голографический ансамбль, появятся посетители. Ранние пташки начнут травить и без того загибающуюся слизистую оболочку своих желудков крепким алкоголем и дешевым пивом.
   К полуночи здесь, под вращающимися зеркальными шарами и стробоскопическими сполохами света, будет набито битком. Зад к заду, локоть к локтю. А наверху в номерах люди будут спариваться, как кролики, накачавшиеся виагрой, причем многие из них – только что познакомившись прямо на месте.
   – Могу попросить Крэка включить пару голографических стриптизерш, но мне кажется, того, что мы тебе припасли, хватит для веселья.
   – Надеюсь, оно того стоит. Как дела, Пибоди?
   – А вот сейчас и узнаем.
   – Мы здесь с ведома и по распоряжению майора Уитни, причем он прямо приказал, что на данный момент полученная нами информация не предназначена никому другому.
   – Мы в БВР не играем в одиноких волков, Даллас.
   Ева сразу поняла, что у него включен диктофон. И решила, что если он не пойдет на ее условия, ничего она ему не скажет и записывать будет нечего.
   – Да, я понимаю: «бюро» – сокращение от слова «бюрократия». Но таков приказ.
   – Мой капитан…
   – …на данный момент останется не в курсе.
   Уэбстер отодвинулся от стола – красивый мужчина с глазами копа, хотя, думала Ева, он и променял уличную полицейскую работу на шпионство за своими. Когда-то он думал, что любит ее, и это привело к неловкой и… чреватой неприятностями ситуации.
   Но сейчас он смотрел на нее с холодным негодованием.
   – Даже командир Центрального полицейского управления не может диктовать БВР, какой процедуре следовать.
   – Не хочешь играть, Уэбстер, я найду кого-нибудь другого. У меня есть на то причины, – добавила Ева, подавшись вперед и наклонившись над столом. – И если ты приподнимешь зад и выдернешь из-под него уставы и уложения, если согласишься выслушать, ты поймешь, какой процедуре следовать.
   – Давай попробуем так: я согласен выслушать. А потом уж я сам решу, какой процедуре следовать.
   Ева отодвинулась.
   – Даллас, может, нам стоит просто подождать, пока…
   Ева покачала головой, прервав Пибоди на полуслове. «Иногда, – решила она, – приходится просто доверять. К тому же если уж положение станет совсем аховым, я отниму у него диктофон, и все дела».
   – Я тебе обрисую ситуацию вкратце. У меня с собой копия показаний моей напарницы и будут копии всех данных по убийству, с этими показаниями связанному. Ты получишь эти записи, Уэбстер, но только в том случае, если дашь нам слово, что будешь действовать согласно приказу Уитни. Для начала, – добавила Ева и все рассказала.
   Она бесстрастно перечислила ему все события, следя за его реакцией. Уэбстер прилично играл в покер, вспомнила Ева, но она сумела заметить его смятение и лихорадочное метание мысли.
   Он бросил быстрый взгляд на Пибоди и перевел его обратно на Еву, но перебивать не стал.
   – Ну вот тебе история вкратце, – подытожила Ева. – Мяч на твоей половине, Уэбстер.
   – Рене Оберман. Дочурка Святого Обермана.
   – Она самая.
   Уэбстер сделал большой глоток из бутылки.
   – Несладко вам пришлось, детектив, – обратился он к Пибоди.
   – Вся жизнь прошла перед глазами.
   – И ты эти утверждения записала под протокол?
   – Я эти факты записала под протокол.
   – После инцидента ты решила проинформировать своего сожителя, потом свою напарницу и ее гражданского мужа и лишь много позже – начальника Центрального полицейского управления. И все это – еще до того, как довести информацию до сведения Бюро внутренних расследований. Таков был твой выбор?
   Ева открыла было рот и снова его закрыла. Пибоди еще предстоит столкнуться с чем-то большим, чем порция преднамеренной травли.
   – Мой выбор был таков: выбраться оттуда к чертям собачьим, и чем раньше, тем лучше, да так, чтоб меня не засекли. Я считала и продолжаю считать, что если бы меня засекли, не было бы у меня возможности проинформировать кого бы то ни было, потому что я была бы мертва. Мой сожитель тоже коп, и в тот момент мне была нужна помощь. Моя напарница является также моей непосредственной начальницей, я ей безоговорочно доверяю, во всем полагаюсь на ее опыт, ее чутье и полицейские навыки. Ее муж часто исполняет обязанности эксперта-консультанта для нашего департамента.
   Пибоди перевела дух и глотнула воды.
   – Это было наше общее решение – определить, существует ли на свете Кинер, о котором говорили Оберман и Гарнет, а если да, жив он или мертв. Он мертв, и, как утверждала лейтенант Оберман в подслушанном мною разговоре, его смерть была подстроена, чтобы выглядеть как случайная передозировка наркотика. Я обратилась по инстанциям, лейтенант Уэбстер, и только так нам удалось собрать и подтвердить факты, которые сейчас доложены представителю Бюро внутренних расследований. Можете критиковать мои решения, но я действовала наилучшим, как я считала, образом. И, будь у меня шанс все повторить, поступила бы точно так же и во второй раз.
   – Хорошо. – Уэбстер почесал в затылке. – Рене Оберман, ради всего святого. И каковы ваши шансы доказать, что Кинер был убит?
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента