Робертс Нора. Ореол смерти

   – Да знаю я! – Она продолжала ходить по комнате, и полы ее халата развевались, как пару­са. – Ему не сойдет с рук намек на то, что мы что-то скрываем! Уитни гордится тем, что в его отделе дела ведутся честно. И твое имя трепать никто не позволит. А все-таки какой мерзавец этот Морс!
   – Меня лично он не волнует, Ева. И тебя не должен.
   – Он меня не волнует, он меня бесит! – Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И вдруг губы ее расплылись в зло­радной улыбке. – Я знаю, как я ему отплачу! – Ева снова открыла глаза. – Интересно, что ска­жет этот ублюдок, если я свяжусь с Надин Ферст и пообещаю ей эксклюзивное интервью?
   – Иди сюда, – сказал Рорк, отставляя чашку.
   – Зачем?
   – Не спрашивай. –Он сам встал, подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, крепко поцеловал. – Ты сводишь меня с ума.
   – То есть ты хочешь сказать, что мой план тебе нравится?
   – Мой покойный папаша иногда принимался учить меня жить. «Парень, – говорил он запле­тающимся от выпитого языком, – хочешь драться – дерись без правил. И бей всегда ниже пояса». У меня есть предчувствие, что еще до за­ката ты уделаешь Морса так, что у него яйца будут всмятку.
   – Не всмятку, – гордо улыбнулась Ева. – Я их ему напрочь оторву!
   Рорк притворно вздрогнул.
   – Женщины-злодейки такие сексапильные. Ты, кажется, говорила, что пара часов у тебя есть?
   – Уже нет.
   – Увы! Проверку придется отложить. – Он достал из кармана дискету. – Возможно, это тебе пригодится.
   – А что это?
   – Кое-какая информация. О Сесили Тауэрс, о ее бывшем муже, о Хэммете, о «Меркурии».
   Ева вцепилась в дискету обеими руками.
   – Но я же не просила тебя об этом.
   – Не просила. Ты бы, несомненно, и сама по­лучила эту информацию, но я решил сэкономить твое время. Кстати, если тебе нужно мое обору­дование – оно к твоим услугам.
   Ева поняла, что он говорит о незарегистриро­ванном оборудовании, о существовании которого не подозревало даже ведомство компьютерной охраны.
   – Пока что я предпочла бы действовать по официальным каналам.
   – Как тебе будет угодно. Но если передумаешь, когда меня не будет, знай, что Соммерсет уже предупрежден о том, что у тебя есть доступ.
   – Соммерсет был бы счастлив узнать, что у меня имеется доступ в ад, – буркнула Ева.
   – Извини?
   – Ничего, это я так. Мне надо переодеться. – Она пошла к двери, потом вдруг обернулась. – Рорк, ты не думай, я много размышляю об этом.
   – О чем?
   – О том, как ты ко мне относишься.
   – Тут и размышлять нечего, – усмехнулся он.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Ева даром времени не теряла. Оказавшись в кабинете, она первым делом разыскала Надин Ферст. В студии ей сообщили, что Надин объез­жает исправительные колонии – делает репор­таж о пенитенциарных реформах. Услышав по телефону заспанный голос Надин, Ева сообрази­ла, что не учла разницы во времени.
   – Даллас! – сказала Надин хрипло. – Гос­поди, да здесь же сейчас глубокая ночь.
   – Извините. Но вы, надеюсь, уже просну­лись?
   – Проснулась, исполненная ненависти к вам!
   – Вы там получаете новости?
   – Вообще-то да, но я была немного занята, – насмешливо улыбнулась Надин. – Подождите секунду, я возьму сигарету.
   – И давно вы стали курить?
   – Здесь любой закурит, – сказала Надин, затягиваясь. – Это крысиная нора! Но купить можно все, что угодно: сигареты, химию… А какая здесь медицина! Просто девятнадцатый век какой-то. К тому же ни малейших развлечений…
   – А к убийцам относятся как к преступни­кам, – продолжила Ева. – У меня просто серд­це разрывается от жалости.
   – Да вы не можете себе представить, что здесь творится! Во всей колонии нет места, где можно прилично поесть, – пожаловалась Надин. – Ладно, что вам надо?
   – Хочу вас порадовать, Надин. Вы когда воз­вращаетесь?
   – Это зависит от разных причин. – Надин наконец проснулась окончательно. – У вас есть что-то для меня?
   – Чуть больше суток назад была убита про­курор Сесили Тауэрс. Ей перерезали горло. Тело было обнаружено на тротуаре на Сто сорок чет­вертой улице, между Девятой и Десятой авеню.
   – Тауэрс?! Боже милостивый! Она давала мне интервью несколько месяцев назад, после дела Дебласс. Ограбление?
   – Нет. Драгоценности и бумажник с деньга­ми остались при ней. А там такой райончик, что грабитель с нее даже туфли бы снял.
   – Черт! – Надин на секунду прикрыла глаза. – Потрясающая была женщина. Расследова­ние поручено вам?
   – Угадали.
   – Понятно. – Надин задумалась. – Так по­чему же следователь, ведущий столь важное дело, обращается ко мне?
   – Потому что ваш знаменитый коллега Морс уже все жилы из меня вытянул.
   – Вот гад! – Надин нервно затянулась. – Теперь ясно, почему я ничего не знаю. Он утаи­вает от меня информацию.
   – Вы со мной всегда играли честно, Надин. Я с вами – тоже.
   Надин несколько секунд молчала.
   – Постойте, постойте… Эксклюзивное ин­тервью?!
   – Это мы обсудим, когда вы вернетесь.
   – Считайте, что я уже там!
   Ева с улыбкой положила трубку. «Это заткнет тебе пасть, Си Джей!» – подумала она. И, напе­вая что-то себе под нос, встала из-за стола. Ей надо было кое с кем повидаться.
 
   В девять утра Ева уже стояла посреди роскошно обставленной гостиной Джорджа Хэммета. Пол был выложен бордовыми и белыми мра­морными плитами. На одной из стен красовался огромный тропический пейзаж. На широком низ­ком диване были разбросаны серебристые по­душки. Но Ева решила пока не садиться.
   Хэммет вышел из соседней комнаты, и вид у него был ужасный.
   Бледный, глаза опухли, щеки запали. Про­седь в пышных волосах стала еще заметнее.
   Серые глаза казались тусклыми – по-види­мому, от усталости и горя.
   – Ева! – Он подошел к ней, взял руку в свои ладони и коснулся губами щеки, явно показывая, что считает эту встречу неофициальной.
   – Я не хочу вас задерживать, Джордж… – сказала она, чуть отступая назад.
   – Пустяки! Извините, что не сразу вышел. Говорил по телефону. – Он указал на диван, и Еве пришлось сесть. – Могу я вам что-нибудь предложить?
   – Благодарю, не надо.
   – Может быть, кофе? – улыбнулся он. – Насколько я помню, вы большая любительница кофе. У меня есть тот самый сорт, который предпочитает Рорк. – Хэммет вышел на кухню и бы­стро вернулся с кофейником и двумя чашками. Продолжая улыбаться, он повернулся к Еве. – Надеюсь, это поможет мне успокоиться. Я ждал вашего визита, Ева. Или мне теперь следует на­зывать вас «лейтенант Даллас»?
   – Значит, вы понимаете, зачем я пришла?
   – Конечно. Сесили… Никак не могу в это по­верить! – его голос дрогнул. – Столько раз слы­шал в новостях, разговаривал с ее детьми и с Марко… И все равно не могу поверить в то, что ее больше нет.
   – Вы видели Сесили Тауэрс вечером того дня, когда ее убили?
   Хэммет чуть заметно вздрогнул.
   – Да. Мы ужинали вместе. Мы часто ужина­ли вдвоем – мы ведь были очень близки… Вы, наверное, спросите, насколько близки? Скажу сразу: у нас были интимные отношения. На про­тяжении нескольких лет мы были любовниками. Я очень ее любил.
   – Но вместе вы не жили, – заметила Ева.
   – Дело в том, что она… В общем, нас это уст­раивало. У нас, скажем так, были разные вкусы, кроме того, мы оба ценили свою независимость. По-моему, это даже укрепляло наши отноше­ния. – Он тяжело вздохнул. – Мы не делали из них тайны, наши друзья и родственники – все знали. Но на публике мы наши отношения не афишировали. Боюсь, теперь этого скрыть не удастся.
   – По-видимому.
   – А впрочем, это уже не важно, – признал он. – Важно только одно: найти того, кто это сделал. Ах, Ева, если бы вы только знали! Сеси­ли была… Она была самой замечательной жен­щиной в мире!
   Интуиция подсказывала Еве, что пережива­ния Хэммета искренние, но она отлично знала, что и убийцы могут переживать.
   – Вы должны мне сказать, когда видели ее в последний раз, Джордж. И ваш ответ мне при­дется записать на диктофон.
   – Да, конечно. Это было в десять часов. Мы поужинали «У Робертса» на Двенадцатой. Потом взяли такси. Сначала я отвез ее. Да, около деся­ти, – повторил он. – Я приехал домой через четверть часа – ждал кое-каких сообщений.
   – Как обычно проходили ваши встречи? То есть… Я хотела сказать – где?
   – Где? – переспросил он задумчиво. – По-разному… Часто приезжали сюда, иногда – к ней. Время от времени хотелось чего-то необыч­ного, и мы снимали на ночь номер в «Паласе». – Он внезапно замолчал и уставился в пустоту. – Боже мой! Боже мой!
   – Простите, – пробормотала Ева, понимая, что никакие слова не помогут его горю. – Я ис­кренне вам сочувствую.
   – Кажется, я начинаю все осознавать, – через силу проговорил Хэммет. – И, когда по­нимаешь наконец, что случилось, становится еще тяжелее. Она вышла из такси, рассмеялась, по­слала мне воздушный поцелуй. У нее были такие красивые руки… А я поехал домой – и забыл о ней! Стал заниматься делами. В двенадцать при­нял снотворное и лег: утром у меня было назна­чено заседание. Я спокойно спал, а она в это время лежала под дождем, мертвая… Не знаю, как смогу это вынести.
   – Я бы, конечно, предпочла побеседовать с вами позже, но, увы, должна была прийти сегодня. Кажется, вы последний человек, который видел ее живой.
   – Кроме убийцы. – Он вдруг напрягся. – Если, конечно, не я ее убил.
   – Чем скорее я это выясню, тем будет лучше. Для всех.
   – Да, конечно… лейтенант.
   Она услышала горькие нотки в его голосе.
   – Вы не помните, какой компании принадле­жало такси? Мне надо проверить ваши передви­жения.
   – Такси вызывали из ресторана… Кажется, это был «Рапид».
   – Разговаривали ли вы с кем-нибудь между полуночью и двумя часами ночи?
   – Я уже говорил, что принял лекарство и лег спать около полуночи. Один.
   Это можно было проверить, просмотрев за­пись охранной видеосистемы у входа в здание, но Ева отлично знала, что при желании запись можно и уничтожить.
   – А в каком настроении она была в тот вечер?
   – Пожалуй, слегка рассеянная – очевидно, думала о деле, над которым работала. Мы побол­тали о ее детях, главным образом о дочери. Мирина собирается осенью замуж. Сесили очень радовалась тому, что дочь решила устроить настоящую свадьбу – с белым платьем, фатой, по­дружками невесты.
   – Она не говорила о чем-нибудь, что ее бес­покоило?
   – Кажется, нет. С делом, которое она вела, было все в порядке. Сесили надеялась, что ей удастся добиться максимального наказания.
   – Ей никто не угрожал? Она не получала не­обычных посланий?
   – Нет. – Хзммет прикрыл глаза ладонью. – Неужели вы думаете, что если бы я знал что-то важное, то скрыл бы это от вас?
   На этот вопрос Ева предпочла не отвечать.
   – Как вы полагаете, зачем ей понадобилось отправиться в Вест-Сайд, да еще в такое время?
   – Представления не имею.
   – Могла ли она встречаться, например, с ин­форматорами?
   Хэммет явно хотел что-то сказать, но переду­мал.
   – Я… я не знаю, – пробормотал он. – Мне это в голову не приходило. Она была такая упря­мая и всегда полагалась на собственные силы.
   – А какие, на ваш взгляд, у нее были отно­шения с бывшим мужем?
   – Дружеские. Немного прохладные, но тем не менее дружеские. Они оба были очень привя­заны к детям. Когда мы с Сесили стали близки, он был немного… обижен. – Хэммет замолчал и внимательно посмотрел на Еву. – Не думаете же вы, что… – он криво усмехнулся. – Марко Анжелини, подстерегающий с ножом в руках быв­шую жену? Нет, лейтенант. У Марко есть недо­статки, но Сесили он никогда не обижал. Да и вообще он слишком холоден и консервативен. Насилие – не его стиль. Кроме того, у него не было мотивов для убийства.
   «А вот это нам предстоит выяснить», – поду­мала Ева.
 
   Отправившись из квартиры Хэммета в Вест-Энд, Ева словно совершила путешествие в дру­гой мир. Здесь не было ни мраморных полов, ни серебристых подушек. А были потрескавшиеся тротуары, стены, расписанные граффити, при­зывавшими посылать куда подальше все живое.
   И люди здесь были под стать окружающему. Какой-то наркоман посмотрел на Еву и так пло­тоядно усмехнулся, что ей стало не по себе. Уличный торговец, сразу распознавший в ней поли­цейского, тут же покатил со своей тележкой в более безопасное место. Он явно торговал не только безделушками и дешевыми украшениями. И знал, что встречаются еще такие полицейские, которые относятся к запрету на наркотики все­рьез.
   Но наркотики сейчас Еву совершенно не вол­новали. Ей надо было просто получить ответы на некоторые вопросы.
   Дождь смыл кровь. Команда полицейских, обыскавших место преступления, собрала все, что могло оказаться уликами. Ева стояла на тротуаре, где погибла Тауэрс, и пыталась предста­вить себе, как все происходило.
   Повернулась ли она к убийце лицом? Скорее всего. Успела ли увидеть нож? Возможно. Но среагировать не успела.
   Ева огляделась по сторонам. Из окон, из-за заржавленных машин, притулившихся вдоль обо­чины, на нее смотрели недоброжелательные глаза здешних обитателей.
   Сесили Тауэрс приехала не на такси: ни в одной из компаний нет записей о том, что сюда кого-нибудь доставляли. Ее собственная машина стояла в гараже, а на частнике Тауэрс не поехала бы…
   Подземка! – решила Ева. Быстро и безопас­но – во всяком случае, пока не выйдешь на улицу. Выход из подземки был метрах в двухстах отсюда.
   И все-таки для прокурора Тауэрс было более естественно взять такси. Может быть, она торо­пилась? Или не хотела, чтобы кто бы то ни было видел, что она приехала сюда? Так или иначе, Се­сили Тауэрс полагалась на свои силы, – так ведь Хэммет про нее говорил? И она ничего не боя­лась…
   Ева представила себе, как Сесили поднялась по лестнице подземки, вышла на улицу. Дождь лил как из ведра, и она наверняка раскрыла зон­тик… И тут Еву осенило. Зонтик! Куда подевался зонтик? Такая рассудительная и практичная женщина не выйдет под дождь без зонта. Ева вытащила диктофон, повторила рассуждения вслух. Надо будет обязательно это проверить.
   Интересно, где ее поджидал убийца? На улице? Или в одном из близлежащих домов? А может, в баре или в клубе?
   – Привет, беляночка!
   Ева, нахмурившись, обернулась. Перед ней стоял огромный негр. Волосы его, как и у мно­гих в этом районе, были украшены перьями. На щеке – ярко-зеленая татуировка: ухмыляющий­ся череп. На нем был алый жилет, надетый на голое тело, и обтягивающие алые же штаны.
   – Привет, черненький, – ответила Ева в тон ему.
   Негр ухмыльнулся.
   – Ищешь работу? – он кивнул на здание нудистского клуба на другой стороне улицы. – Тощая ты больно, но, может, они тебя и возьмут. Белых у них мало. Все больше мулатки. Могу за­молвить за тебя словечко.
   – С чего это?
   – По доброте душевной и за пять процентов, лапочка. Такая белая красотка может неплохо заработать.
   – Я обдумаю это предложение, но пока что работа у меня есть, – усмехнулась Ева и выта­щила свой значок.
   Негр тихонько присвистнул.
   – Как это я не просек? Ну, ты даешь, беля­ночка! От тебя копом и не пахнет.
   – Хорошим мылом пользуюсь. Как зовут-то?
   – Называй меня Крэком. Когда головы тре­щат от моих ударов, они издают такой звук. – Он показал ей свои ручищи. – Крэк! Усекла?
   – Я понятливая. Позапрошлой ночью ты был здесь, Крэк?
   – Увы. В тот вечер у меня был выгодной, и я посещал культурное мероприятие, так что вся за­бава прошла мимо.
   – И что это было за мероприятие?
   – Фестиваль вампиров в Граммерси, я туда отправился со своей новой подружкой. Обожаю смотреть на этих кровососущих! Но, говорят, здесь было шоу не хуже. Прокуроршу пришили. Важ­ную тетку, да к тому же красавицу. И тоже кро­вищи было полно.
   – Все точно. А что ты еще слышал?
   – Я? – Он провел рукой по груди. Ноготь на указательном пальце был остро заточен и вы­крашен в черный цвет. – Ниже моего достоин­ства слушать уличные сплетни!
   – Ну, это-то видно. – Ева, отлично знаю­щая правила игры, достала из кармана пятьдесят долларов. – А нельзя ли купить немного твоего достоинства?
   – Что ж, цена подходящая. – Купюра ис­чезла в его огромной ладони. – Говорят, около полуночи она ошивалась в «Пяти лунах». Вроде как ждала кого-то, но не дождалась. И смылась. – Он взглянул на тротуар. – Только далеко не ушла, да?
   – Не ушла. Она о ком-нибудь спрашивала?
   – Ничего такого не слышал.
   – Кого-нибудь видели с ней вместе?
   – Плохая была ночка. Все по домам сидели. Может, какой кретин под кайфом и шлялся по улицам, но его еще найти надо.
   – Мне нужен такой, кто любит с ножичком играть.
   – Здесь, беляночка, ножи имеются у многих. А чего их так-то с собой таскать?
   «Логично», – подумала Ева.
   – Знаешь кого-нибудь, кто недавно вышел из тюрьмы?
   Он расхохотался.
   – Лучше спроси, знаю ли я кого другого.
   – Понятно. – Она полезла в карман и выта­щила еще одну купюру. – Дай знать, если услы­шишь что-нибудь интересное.
   – Ладно. А ты дай знать Крэку, если захо­чешь работенку сменить.
   Он пошел к клубу, а Ева направилась в «Пять лун».
   Может, когда-то это заведение и знавало луч­шие дни, но сейчас оно представляло собой про­сто забегаловку. И посетители здесь явно были не из разговорчивых.
   До вечера было далеко, но сюда, очевидно, многие приходили с утра – залить пожар в груди. В крохотном зале толпился народ: кто-то стоял у игральных автоматов, кто-то – у стойки, побли­же к бутылкам. Несколько человек взглянули на Еву и равнодушно отвернулись.
   Бармен, как и в большинстве подобных мест, был, судя по всему, не из тех, кто склонен выслу­шивать рассказы посетителей о своей тяжелой жизни. Скорее, он исполнял функции вышиба­лы. В отличие от сидевших в зале, он не носил ни перьев, ни бус, а был одет в строгий белый пид­жак.
   – Будете пить? – спросил бармен.
   Голос у него был напряженный и сдавлен­ный. Ева поняла, что ей едва ли удастся добить­ся многого.
   – Нет. – Она показала ему свой значок, и несколько посетителей тут же отодвинулись по­дальше. – Позапрошлой ночью произошло убий­ство.
   – Не здесь.
   – Но жертва была здесь?
   – Тогда она была жива.
   Кто-то подал ему знак, бармен достал стакан и налил туда какую-то мутную жидкость.
   – Вы дежурили?
   – Я работаю каждый день.
   – Вы видели жертву раньше? Здесь или где-то поблизости?
   – Нет.
   – Она с кем-то встретилась здесь?
   – Нет.
   Ева задумчиво барабанила пальцами по стойке.
   – Хорошо, давайте конкретно. Скажите мне, во сколько она пришла, что делала и когда ушла.
   – В мои обязанности не входит наблюдение за посетителями.
   – Так… – Ева угрожающе подняла указа­тельный палец. – Я из отдела расследования убийств, и в мои обязанности не входит охрана здоровья граждан. Но если я вызову санкоманду и они обследуют помещение, то наверняка лишат бар лицензии.
   Угрозы так угрозы! – решила она.
   Бармен на мгновение замер, но довольно бы­стро оценил ситуацию.
   – Эта женщина пришла в начале первого. Ничего не пила. Ушла приблизительно через час. Одна.
   – Она с кем-нибудь разговаривала?
   – Не произнесла ни слова.
   – Она кого-то искала?
   – Я не спрашивал.
   – Но вы же за ней наблюдали! Видно было, что она кого-то ищет?
   – Да. Но она никого не встретила.
   – Она провела здесь около часа. Что делала?
   – Ничего. Стояла и смотрела по сторонам. Иногда глядела на часы. Потом ушла.
   – Кто-нибудь вышел за ней следом?
   – Нет.
   Ева рассеянно вытерла руку о джинсы.
   – У нее был зонтик?
   Бармен удивленно – насколько удивление доступно барменам – посмотрел на Еву.
   – Да. Лиловый. Такого же цвета, как ее кос­тюм.
   – Она забрала его с собой?
   – Конечно. В ту ночь шел сильный дождь.
   Ева кивнула и отошла от стойки – расспро­сить посетителей.
 
   Когда Ева вернулась наконец в Центральный участок, больше всего ей хотелось принять душ. После часа, проведенного в «Пяти лунах», ей ка­залось, что она покрылась слоем копоти и грязи.
   Но сначала надо было написать отчет. Она вошла в свой кабинет и уставилась на кудрявого человека, сидящего за ее столом.
   – Какая встреча!
   Фини развалился в кресле, удобно устроив ноги на Евином столе.
   – Рад тебя видеть, Даллас. Жду уже полча­са. Ты у нас такая занятая дама…
   – Некоторые полицейские вынуждены рабо­тать – в то время как другие предпочитают иг­рать в компьютер.
   – Давно бы вняла моим советам и перешла в наш отдел!
   Ева сбросила его ноги со стола и присела на краешек.
   – Просто так заглянул?
   – Хочу предложить свои услуги, подруга, – и он протянул ей пакетик с засахаренными ореш­ками.
   Она жевала орехи и рассматривала Фини. Лицо длинное, с отвисшими щеками. Уши вели­коваты, под глазами мешки. Пожалуй, внешность не самая привлекательная, но Ева привыкла. И к Фини относилась с искренней теплотой.
   – С чего это вдруг?
   – На то у меня есть три причины. Первая – неофициальная просьба майора Уитни. Вто­рая – я очень ценил прокурора Тауэрс.
   – Тебя вызвал Уитни?
   – Это была личная просьба, – повторил Фини. – Он решил, что мои уникальные спо­собности пригодятся. И расследование пойдет быстрее.
   Ева сама ценила Фини и одобрила решение шефа.
   – Так ты включишься в работу официально или нет?
   – Тебе решать.
   – Тогда давай официально, Фини.
   – Я так и знал, что ты это скажешь, – ус­мехнулся он.
   – Прежде всего я хочу, чтобы ты проверил телефон погибшей. Нет никаких свидетельств о том, что в ночь, когда ее убили, у нее были посе­тители. И сама она не звонила никуда. Значит, кто-то позвонил ей и назначил встречу.
   – Понял.
   – И еще мне нужно проверить всех, против кого она выступала в суде обвинителем.
   – Всех?!
   – Всех, – она расплылась в улыбке. – Ду­маю, тебе на это понадобится раза в два меньше времени, чем мне. Еще мне нужны родственники, возлюбленные, друзья. И особенно подробно – информация о ее последнем деле.
   – Господи, Даллас! – воскликнул Фини. – Жена вообще забудет, как я выгляжу.
   – Таков удел жены полицейского, – фило­софически произнесла Ева и потрепала его по плечу.
   – Рорк тоже так считает?
   – Мы не женаты, – Ева тут же нахмурилась и убрала руку.
   Фини тихо усмехнулся.
   – Кстати, что он поделывает?
   – С ним все в порядке. Он в Австралии.
   – Ясно. Несколько недель назад видел вас обоих в «Новостях». Какой-то прием в «Палас-отеле». Ты классно выглядишь в платье, Даллас.
   Ева нервно передернула плечами.
   – Не знала, что ты смотришь светскую хро­нику.
   – Обожаю! – весело признался он. – На­верное, интересно вести такую шикарную жизнь?
   – Временами, – буркнула она. – Фини, мы будем обсуждать светские развлечения или рас­следовать убийство?
   – Надо стараться, чтобы времени хватало и на то, и на другое. – Он встал и с удовольствием потянулся. – Сначала я займусь ее телефоном, а потом уж – несчастными, которых она упекла за решетку. Буду держать связь.
   – Фини! – окликнула его Ева, когда он уже стоял у двери. – Ты сказал, что у тебя были три причины. А назвал только две.
   – Третья – я скучал без тебя, Даллас, – он расплылся в улыбке. – Чертовски скучал!
   Усевшись за стол, Ева тоже улыбнулась. По­жалуй, она соскучилась не меньше.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   «Голубая белка» находилась неподалеку от «Пяти лун» и пользовалась соответствующей ре­путацией. Но к этому заведению Ева питала сла­бость: певицей там была женщина, которую она считала своей единственной подругой. Познако­милась Ева с Мевис Фристоун несколько лет назад, когда вынуждена была ее арестовать. Но с тех пор много воды утекло, а дружба осталась.
   Сегодня вечером Мевис пела не под фоно­грамму, а под аккомпанемент каких-то трех да­мочек. Под воздействием пения и вина – единственного, которое она решалась здесь пробовать, – Ева расчувствовалась.
   На этот раз Мевис выкрасила волосы в изум­рудно-зеленый цвет. Ее сапфировая туника при­крывала только одну грудь, другая была увита бусами, а на соске красовалась серебряная звезда.
   Владельцы «Голубой белки» старались не до­пускать в своем заведении откровенной непри­стойности – иначе они бы запросто лишились лицензии. Но Мевис всегда балансировала на грани допустимого.
   Впрочем, публика ее обожала. Со сцены она обычно сходила под шквал аплодисментов.
   – Как ты можешь существовать в таком шу­ме? – спросила Ева, когда Мевис подошла к ее столику.
   – Приходится терпеть, – вздохнула Ме­вис. – Тебе понравилась последняя песня?
   – Настоящий хит!
   – Я ее сама написала.
   – Серьезно? – Ева не смогла разобрать ни слова, но тем не менее была горда за подругу. – Классно! Мевис, я потрясена!
   – Может, удастся заключить контракт на за­пись. – Даже под слоем пудры было заметно, что Мевис зарделась от удовольствия. – Во вся­ком случае, я уже получила прибавку.
   – Выпьем за это! – подняла свой бокал Ева.
   – Я не знала, что ты зайдешь сегодня.
   Мевис подозвала официанта и заказала минералку: надо было поберечь горло перед следую­щим номером.
   – У меня здесь встреча.
   – С Рорком? – У Мевис загорелись глаза. – Он придет? Тогда я повторю последнюю песню!
   – Он в Австралии. Я встречаюсь с Надин Ферст.
   Мевис, расстроившаяся было, что не увидит Рорка, снова воодушевилась.