Робертс Нора. Ошибка смерти

   Некоторые квартиры были даже с балконами, на которых, предположила Ева, люди ставили горшки с цветами и сидели в жару, потягивая что-нибудь холодненькое, пока жизнь текла мимо.
   На первый взгляд это был большой шаг вперед по сравнению с квартиркой на Джейн-стрит, но дом вполне соответствовал объединенному доходу пары молодых городских профессионалов, делающих карьеру.
   Байсон не ответил на вызов домофона, но не успела Ева вытащить универсальный ключ, как в динамике домофона раздался женский голос:
   – Вы ищете мистера Байсона?
   – Совершенно верно. – Ева поднесла к экрану охранного устройства свой полицейский жетон. – Полиция. Может, впустите нас?
   – Минуточку.
   Зажужжал зуммер, замок щелкнул. Ева и Пибоди вошли в вестибюль, где кто-то не поленился выставить раскидистое зеленое растение в расписном горшке. Услышав громыхание спускающегося лифта, Ева решила подождать.
   Из лифта вышла молодая женщина в красном свитере и серых брюках. Ее каштановые волосы, стянутые сзади в короткий хвостик, оставляли открытым хорошенькое личико. На руках она держала ребенка неопределенного пола и возраста.
   – Это я вас впустила, – сказала она. – Я соседка мистера Байсона. А что случилось?
   – Это мы должны обсудить с ним лично.
   – Я не уверена, что он дома. – Она перехватила ребенка поудобнее. Ребенок смотрел на Еву немигающими совиными глазами. Потом он сунул большой палец в рот и принялся сосать его с таким азартом, словно палец был обмазан шоколадом. – В это время он уже должен быть на работе.
   – Его там нет.
   – Странно. Обычно я слышу, как он уходит. Мы живем на одном этаже, и я слышу лифт. А вот сегодня не слышала. И, как оказалось, к нему должен был прийти водопроводчик. Когда они вызывают кого-то из техников – у них там ремонт, – он заглядывает ко мне и спрашивает, не могу ли я их впустить. Понимаете? А сегодня он не предупредил, и я водопроводчика не впустила. Мало ли что? Вдруг придет кто-то с разводным ключом, а на самом деле это грабитель?
   – Значит, у вас есть ключ от его квартиры?
   – Да, и ключ, и код. Что-то случилось, да? Хотите, чтобы я вас впустила? Но, может, вы скажете в чем дело? А то глупо получается: я вас впущу, а сама понятия не имею о том, что случилось.
   – Я скажу вам, что случилось. – Ева опять подняла свой жетон. – Невеста мистера Байсона убита.
   – О, нет! – Женщина повела головой из стороны в сторону. – Нет! Этого не может быть. Только не Нэт!
   Ее голос перешел в крик и захлебнулся. Ребенок среагировал мгновенно: вытащил палец изо рта и заревел.
   – Вы ее знали? – Ева осторожно шагнула в сторону, подальше от заходящегося в крике ребенка.
   – Да, конечно. Она часто здесь бывает. Они скоро поженятся. – Глаза женщины наполнились слезами, она машинально прижала ребенка покрепче к себе. – Она мне очень нравится. Мы так хотим стать соседями! Бик и Нэт, я и мой муж. Мы… поверить не могу. Что случилось? Что случилось с Нэт?
   – Нам нужно поговорить об этом с мистером Байсоном.
   – Боже! Боже! Сейчас, сейчас. – Явно потрясенная, она повернулась и вызвала лифт. – Это его убьет. Тихо, Крисси, тихо. – Она принялась укачивать и успокаивать ребенка. Они все втиснулись в лифт. – Они безумно влюблены друг в друга, но без тошнотворности, если вы меня понимаете. Она мне очень нравится. Может, это ошибка?
   – Мне очень жаль, – вздохнула Ева, не находя других слов. – Она не упоминала о каких-нибудь проблемах? О том, что ее что-то или кто-то тревожит?
   – Да нет, вроде бы нет. Предсвадебная нервотрепка и больше ничего. Они хотели пожениться в Кливленде: она оттуда родом. Мы с Хантом тоже собирались поехать. Наша первая поездка с тех пор, как появилась Крисси. Хант – это мой муж. Погодите, я возьму ключи, – добавила она, когда двери лифта открылись, и они вышли в холл. – Вот его квартира. Мы на одном этаже.
   – Всего две квартиры на этаже?
   – Да. Тут просторно. Много света. Мы с Хантом купили нашу квартиру, когда я забеременела. Это хороший район, в квартире три спальни.
   Она открыла свою дверь, легко и умело придерживая ребенка. Прислонившись к открывшейся двери бедром, женщина взяла связку ключей из большой плоской вазы на столе.
   – Вы так и не сказали, как вас зовут, – напомнила Ева.
   – Ой, извините. Грейси. Грейси Йорк. – Она повернула ключ в замке и набрала на маленьком пульте над ним нужный код. – Может, Бику пришлось отлучиться по делам или что-то в этом роде. Крисси капризничала, не давала мне спать, вот я сегодня и встала позже обычного. У нее зубки режутся.
   Грейси начала открывать дверь, но Ева остановила ее, придержав дверь рукой.
   – Одну минуту. – Ева постучала. – Мистер Байсон! – позвала она громко. – Это полиция. Откройте, пожалуйста.
   – Я вас уверяю, его нет дома, – начала Грейси.
   – Даже если так, мы подождем минуту и только потом войдем. Таков порядок. – Ева еще раз постучала. – Мистер Байсон, это лейтенант Даллас. Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Мы входим.
   Стоило ей открыть дверь, как Ева поняла, что Байсон дома, более того, что слова, ранее сказанные его соседкой, оказались пророческими. Смерть Натали Копперфильд убила его. Или, по крайней мере, – тут уж Ева готова была держать пари, – это сделал ее убийца.
   – Господи, господи, господи, – забормотала Грейси.
   Ее слова слились в тонкий истерический вопль. Она прижала головку дочери к плечу и отпрянула от двери.
   – Миссис Йорк, вернитесь в свою квартиру, – приказала Ева. – Вернитесь к себе и заприте дверь. Кто-нибудь из нас подойдет к вам через минуту. Либо я, либо моя напарница.
   – Это Бик. Это же Бик? Прямо напротив. Мы ведь живем прямо напротив.
   Уловив безмолвный сигнал Евы, Пибоди взяла женщину под руку.
   – Возьмите Крисси домой, – проговорила она мягко. – Ну, давайте, унесите ее домой. Ничего страшного с ней не случится. Просто уйдите с ней домой и ждите.
   – Я ничего не понимаю. Он же мертв. Он убит? А мы живем прямо напротив.
   Пибоди втолкнула соседку в квартиру и бросила на Еву взгляд, полный сожаления.
   – Придется мне ею заняться. Думаю, ты не против.
   – Ты права. Прежде всего, сообщи в управление, Пибоди, а потом возьми официальные показания у соседки. Я возьму полевые наборы и начну работу на месте.

3

   Взяв из машины полевые наборы, Ева обработала изолирующим составом руки и ботинки. Затем она включила камеру и вступила на место преступления.
   Боковое окно, отметила Ева, выходит на стену соседнего дома и снабжено узким балконом.
   – Окно, выходящее на юг, открыто, – произнесла она вслух для записи и начала обходить комнату по периметру. – Судя по всему, помещение взломано снаружи. Есть пожарная лестница, возможно, она была использована для проникновения внутрь. Или как путь отхода.
   «Да, так безопасней, – подумала Ева. – Не рискуешь нарваться на соседку при входе или выходе».
   Она повернулась спиной к вероятному месту проникновения убийцы в квартиру.
   – Тело лежит навзничь, руки и ноги связаны изолентой, как у первой жертвы. Вторая жертва – мужчина смешанной расы, под тридцать, на теле белые боксерские трусы. Ты проснулся, верно, Бик? Услышал, что в комнате кто-то посторонний. Ты доставил ему хлопот – явные следы сопротивления. Перевернутый стол, разбитая лампа. Не вся кровь в комнате будет принадлежать убитому, и это большой козырь для нас. На лице и теле убитого видны гематомы и порезы.
   Она обошла помещение и присела на корточки возле тела.
   – Здесь тоже есть ожоги, но они выглядят, как следы от контактного применения электрошокера на груди. Они дерутся, убийца парализует жертву электрошокером, связывает, избивает. Допрашивает? Для удушения использована синяя пластиковая веревка. – Сидя на корточках, Ева еще раз оглядела комнату. – В северном углу комнаты сложены строительные материалы, перевязанные синей пластиковой веревкой, похожей на ту, что затянута на шее жертвы. – Ева взяла отпечатки пальцев для идентификации, воспользовалась измерителем. – Время смерти, – сказала она, прочитав показания, – два сорок пять утра. Пришел сюда после убийства Копперфильд. – Она наклонилась ниже. – Следы изоленты вокруг рта, как и у предыдущей жертвы. Зачем ее сдирать? Он хотел, чтобы ты сказал ему что-то? А может, хотел услышать, как ты задыхаешься, пока он тебя душил? Возможно и то и другое.
   Ева выпрямилась, отошла от тела и направилась в соседнюю комнату. «Привал холостяка, – подумала она. – Вряд ли это хозяйская спальня, просто он здесь спал, пока шел ремонт». Она увидела матрац на топчане и лампу на столике возле импровизированного ложа – двойник той, что валялась разбитая в соседней комнате. Кругом была разбросана одежда, но это говорило не об обыске, а о небрежности владельца.
   – Проснулся. Схватил одну из ламп для обороны. Женщина хватает телефон и пытается бежать. У мужчины другой инстинкт: защищать свою берлогу. Значит, схватывается с убийцей. Может, даже застает его врасплох. Драка. Содранная кожа на костяшках пальцев указывает на то, что пара ударов достигла цели. Удар электрошокером, полный контакт. Жертва падает.
   Ева вернулась в большую комнату, снова изучила диспозицию.
   – Убийца связывает его по рукам и ногам, вставляет кляп. Но убивает его не сразу. Зачем путы, зачем кляп, если он без сознания? Значит, сначала тебе надо было что-то сказать или сделать. Может, задать вопросы. Ты рассказал ему, что сделал с Натали? Бьюсь об заклад, что сказал.
   Она быстро совершила обход помещения. В этой квартире, как и в соседней, было три спальни. Самая большая из них была пуста, если не считать склада строительных материалов. В самой маленькой был оборудован кабинет. Но и здесь не было компьютера. Ева видела, где он стоял, вероятно, накрытый куском ткани, защищающей его от пыли во время ремонта. Складной столик, служивший письменным столом, был покрыт тонким слоем пыли, но на том месте, где стоял компьютер, остался квадрат чистой поверхности.
   Ева вернулась в большую комнату. Она осматривала открытое окно, когда вошла Пибоди.
   – Соседка потрясена, но она в порядке. Я позволила ей созвониться с мужем, она попросила его вернуться домой с работы. Кстати, он ушел около семи утра. Свидетельница говорит, что ее муж и убитый иногда вместе ходили в спортклуб перед работой. Но они не сговаривались на это утро.
   – Время смерти – примерно через час после Копперфильд. Тот же почерк. Ни компьютера, ни дисков.
   – У них что-то было на кого-то, – заключила Пибоди. – Возможно, это связано с работой. Что-то знали, что-то слышали, над чем-то работали. Но как он сюда попал? – спросила она, дернув подбородком в сторону окна.
   – Окно взломано. Вероятно, тем же путем он ушел: тут есть пожарная лестница. Возможно, ему удалось воспользоваться ею и потом убрать обратно. Пусть «чистильщики» проверят электронику. Отпечатки вряд ли будут, но пусть чем-нибудь займутся.
   Ева провела свою напарницу по месту преступления, изложила свою версию.
   – Возможно, кровь убийцы есть на осколках лампы, на кулаках убитого. – Пибоди принялась разглядывать тело. – Парень был в хорошей форме. Похоже, он доставил хлопот своему обидчику.
   – Слишком мало.
   Они уступили место преступления «чистильщикам», а сами отправились в контору Слоуна, Майерса и Крауса.
   – Знаешь, я увидела малышку, дочку соседки, и вспомнила. Как прошли вчера занятия?
   – Не будем об этом, – отрезала Ева. – Никогда.
   – Ой, да ну тебя.
   – Никогда?! – Пибоди отвернулась к боковому окну машины, чтобы скрыть усмешку, и с тоской остановила взгляд на лотке разносчика на углу. – Смотрины детского приданого уже совсем скоро. Ты готова?
   – Да, да, да.
   По крайней мере ей хотелось на это надеяться.
   – Я связала для Мэвис такое чудное детское одеяльце, пока была в настроении во время праздников. Оно всех цветов радуги. А сейчас вяжу такие хорошенькие пинеточки и чепчик. А что ты ей подаришь?
   – Не знаю.
   – Ты еще не выбрала подарок для ребенка? Времени остается мало.
   – Пара дней у меня еще есть. – Ева задумчиво взглянула на напарницу. – Ты могла бы пойти купить что-нибудь. Прикрыть меня. Я с тобой рассчитаюсь.
   – Э, нет, это неправильно. Она твоя лучшая подруга, у твоей лучшей подруги будет ребенок. Первый ребенок. Ты должна сама купить подарок.
   – Черт, черт, черт!
   – Но я готова пойти с тобой. Вот покончим с аудиторской фирмой и можем заглянуть в тот чудный магазинчик. Мэвис его облюбовала, в последнее время она там чуть ли не поселилась. Можем заодно и пообедать.
   Ева вообразила процесс посещения детского магазина и выбора подарков, и ее передернуло.
   – Я дам тебе сто долларов, если ты пойдешь одна.
   – Это удар ниже пояса, – ответила Пибоди. – Но у меня высокие нравственные принципы, я не поддамся на подкуп. Тебе придется выбирать подарок самой, Даллас. Это же Мэвис!
   – Занятия для беременных, смотрины детского приданого, а теперь еще и по магазинам ходить? И это ради дружбы? Когда же все это кончится?
   Ева отбросила эти мысли, нет, похоронила их, и вошла в приемную аудиторской фирмы «Слоун, Майерс и Краус».
   Поскольку фирма обслуживала состоятельных клиентов, приемная была обставлена роскошно: стеклянные тонированные стены, ковры и множество красивых декоративных растений в горшках.
   Широкая стойка, отделанная мрамором, служила рабочим местом трем администраторам. Все они были в наушниках, все деловито набирали что-то на клавиатурах. От стойки, подобно солнечным лучам, расходились три зоны ожидания с глубокими креслами, информационными экранами и богатым выбором развлекательных дисков.
   Ева положила жетон на стойку перед мужчиной со светлой курчавой шевелюрой.
   – Я хочу увидеть кого-нибудь из тех, кто тут командует.
   Он одарил ее жизнерадостной улыбкой.
   – Это, безусловно, буду не я. Из тех, кто командует каким-либо отделом, или из тех, кто командует вообще?
   – Давайте начнем снизу. Мне нужно повидать начальников Натали Копперфильд и Бика Байсона.
   – Давайте посмотрим. Копперфильд – старший аудитор, отдел корпоративных, зарубежных и международных счетов. На этом этаже. Вам нужна Кара Грин. Так, теперь Байсон. Байсон, Байсон… вот, Байсон Бик, – почти пропел он, читая данные на экране. – Вице-президент, персональные финансы, внутренние счета. Этажом выше, и это будет… Майра Ловитц.
   – Мы сначала поговорим с Грин.
   – Она на заседании.
   Ева постучала по жетону.
   – Уже нет.
   – Да мне-то что? Мое дело маленькое. Я позвоню. Хотите присесть?
   – Нет, мы хотим только Грин.
   «Шикарное местечко, – отметила Ева, пока ждала. – Много денег проходило через эти двери. Ничто на свете так не провоцирует убийство, как большие деньги».
   Кара Грин была в темно-красном костюме, застегнутом до самого горла. Но он был так прекрасно скроен, что облегал, как перчатка, ее ладную фигурку. Впечатление портили нахмуренное, нетерпеливо-недовольное выражение гладкого карамельно-смуглого лица и такой же нетерпеливый дробный стук каблуков.
   – Вы из полиции? – спросила она, гневно ткнув в Еву указательным пальцем.
   – Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. А вы Грин?
   – Совершенно верно, и вы только что вытащили меня с чрезвычайно важного совещания. Если мой сын опять прогулял школу, я сама с ним разберусь. Мне не нравится, когда полицейские приходят ко мне на работу.
   – Мы здесь не из-за вашего сына. Мы пришли поговорить о Натали Копперфильд, и, если вам так больше нравится, мы можем пойти ко мне на работу. Прямым ходом.
   Раздражение тут же сменилось настороженностью.
   – А что случилось с Натали? Не говорите мне, что у нее неприятности с полицией, я все равно не поверю. Она никогда не нарушает законы.
   – Не могли бы мы поговорить в вашем кабинете, миссис Грин?
   Опять ее выражение изменилось. На этот раз в зеленых глазах Кары Грин появился страх.
   – С ней что-то случилось? Несчастный случай? С ней все в порядке?
   – Лучше в вашем кабинете.
   – Следуйте за мной.
   Кара стремительно обогнула стойку и прошла сквозь двойные стеклянные двери, автоматически разъехавшиеся при ее приближении. Она скорым шагом миновала стеклянные клетушки, в которых трудились рядовые служащие, закрытые двери кабинетов, за которыми работали аудиторы и бухгалтеры, и, наконец, достигла углового кабинета, соответствующего ее положению.
   Она закрыла за ними дверь и повернулась к Еве.
   – Прошу вас, скажите мне, что случилось.
   – Мисс Копперфильд была убита сегодня, вскоре после полуночи.
   Кара Грин тихо ахнула и вскинула руку, словно защищаясь. Уже не так стремительно она подошла к витрине-холодильнику, установленной у дальней стены, вытащила бутылку холодной воды и опустилась в кресло, не открывая ее.
   – Как? Как? Я не понимаю. Мне следовало заподозрить, что что-то не так, когда она вчера позвонила и сказалась больной, мне следовало знать. Я была так зла на нее: она не пришла на сегодняшнее совещание… – Кара опять вскинула руку. – Простите. Извините меня. Я в шоке. – Не успела Ева рта раскрыть, как она снова вскочила на ноги. – О господи, Бик! Ее жених. Он знает? Она помолвлена с одним из вице-президентов из отдела личных финансов. Он работает этажом выше. О боже! Они же собираются пожениться в мае!
   – Она работала непосредственно под вашим началом?
   – Она – один из моих старших аудиторов. Очень способная, быстро делает карьеру. Я хочу сказать… Боже, она делала карьеру. У нее были блестящие способности. Обаятельная, умная, трудолюбивая. Я собиралась дать ей повышение в самом скором времени. Предложить вице-президентство.
   – Вы были подругами, – вставила Пибоди.
   – Да. Ну, не закадычными подругами, я все-таки обязана соблюдать дистанцию, но… да, мы дружили. – Закрыв глаза, Кара прижала холодную бутылку ко лбу. – Да, мы дружили. Поверить не могу, что мне это не снится.
   – Скажите мне, где вы были между полуночью и четырьмя часами сегодняшнего утра?
   – Вы же не думаете… – Кара открыла бутылку и отпила. – Я была дома с мужем и двенадцатилетним сыном. Мы с мужем легли спать после полуночи. Боже, как ее убили?
   – Мы не разглашаем детали на данном этапе. Раз уж вы были дружны, и вы были ее начальницей, она не говорила вам, что ее что-то тревожит или смущает? Что ей кто-то угрожает?
   – Нет. Нет. Нет. Я бы сказала, она была немного рассеянной последние недели две, но я приписала это предсвадебной лихорадке. Она сказала бы Бику, если бы ее что-то смущало или тревожило. Она ему все рассказывала.
   «Да, – подумала Ева, – скорее всего, именно так она и поступила. Вот поэтому его и убили».
   – Над чем она работала?
   – Она вела несколько крупных счетов, возглавляла несколько проектов и работала в команде над некоторыми другими.
   – Нам понадобится список всех ее счетов и доступ ко всем делам, которые она вела.
   – Этого я вам дать не могу. Мы обязаны хранить коммерческие тайны наших клиентов.
   – Мы получим ордер.
   – Да уж, пожалуйста. Я говорю совершенно серьезно. Я вас очень прошу, получите ордер, и я лично позабочусь, чтобы вы получили любые нужные вам данные. Мне необходимо связаться с мистером Краусом, – продолжала Кара, снова поднимаясь на ноги. – Я обязана доложить ему о происходящем. О том, что случилось. И Бику. Вы должны сказать Бику.
   – Бик Байсон тоже был убит прошлой ночью.
   Вся кровь отхлынула от лица Кары.
   – Я… я не понимаю. Я не знаю, что сказать. Это ужасно.
   – Я сожалею. Понимаю, это шок. Мы должны поговорить с шефом мистера Байсона.
   – М-м-м… это… ничего не соображаю… Ах да, это Майра. Майра Ловитц. Я могу позвонить ей, если хотите.
   – Я предпочла бы, чтобы вы не говорили с ней, пока мы сами с ней не поговорим. Кто еще мог работать над счетами вместе с мисс Копперфильд?
   – Я дам вам список имен. Извините. – Кара прошла к своему столу, рванула на себя ящик и вытащила бумажный носовой платок. – Извините, я только сейчас начинаю осознавать. Я могу позвонить наверх, попрошу секретаршу Майры предупредить ее, что вы поднимаетесь.
   – Да, пожалуйста. Спасибо за сотрудничество. Мы вернемся с ордером за файлами Натали.
   На втором этаже их встретила секретарша и провела прямо в кабинет – примерно такой же, как у Кары.
   Майра Ловитц сидела за столом, заваленным папками, дисками, заметками. На вид ей было чуть за шестьдесят. Она не красила волосы, но седина шла к ее суровому, с угловатыми чертами лицу. На ней был строгий темно-синий костюм в тонкую белую полоску. Она взглянула на Еву и Пибоди с неприветливой улыбкой.
   – Это что такое? Налет?
   – Мы пришли по поводу Бика Байсона.
   Тут даже неприветливая улыбка исчезла.
   – Что-то случилось с мальчиком? Мы все утро пытаемся до него дозвониться.
   – Он мертв. Убит прошлой ночью.
   Ее губы дернулись, руки на столе сжались в кулаки.
   – Мерзкий город! Будь он проклят! Ограбление?
   – Нет.
   Ева предоставила Пибоди рассказать об убийстве, задать вопросы, записать показания. Это было почти зеркальное повторение сцены на нижнем этаже, только Майра была более сдержанной и деловитой.
   – Чертовски хороший мальчик. Сообразительный, надежный. Знает, как уболтать клиента, но если нужно, умеет быть серьезным и строгим, если клиенту это импонирует. Отлично чувствует людей, понимаете? И он, и эта милая девочка из отдела корпоративных счетов? Оба? Что за мир!
   – Над чем они работали? – спросила Пибоди.
   – Они? Бик и Натали не работали над одними и теми же счетами. Он имел дело с индивидуальными счетами внутри страны, а она занималась корпоративными, в основном заграничными.
   – Как он себя вел последнюю пару недель?
   – Вот сейчас, когда вы об этом спросили, могу сказать, что он был немного дерганый. Ну а что вы хотите? Свадьба грядет, они только что купили квартиру в Трайбеке. Ремонтируют ее, отделывают, мебель покупают. Есть от чего занервничать.
   – Он с вами не делился своими тревогами?
   – Нет. – Ее взгляд заострился. – Вы хотите сказать, что это было не случайное убийство? Кто-то специально убил этих двух ребятишек?
   – Нет, мэм, – вмешалась Ева. – На данном этапе мы вообще ничего не хотим вам сказать.
   Ева запустила процесс получения ордеров, и теперь, когда шар покатился, ей хотелось только одного: вернуться в управление, сделать письменный и устный рапорт, составить график, подготовить доску с данными по убийствам.
   Но Пибоди слышать ни о чем не хотела.
   – Будешь откладывать – пожалеешь, и потом тебе придется одной бегать по магазинам и покупать подарки для малыша.
   – Бегать по магазинам я в любом случае не буду, Пибоди. С тобой или без тебя. Просто куплю что-нибудь. И постарайся, чтобы это заняло не больше десяти минут.
   – А потом мы сможем купить что-нибудь поесть, да?
   – Вот вечно у тебя что-нибудь не слава богу! Там небось и запарковаться негде. Лучше бы мне купить что-нибудь по Интернету. Ты только подскажи мне, что взять, и я это закажу. Неужели этого мало?
   – Мало.
   – Отвяжись, Пободи!
   – Ты мне еще спасибо скажешь, когда Мэвис расплавится и потечет.
   – Мне не нравится, когда что-то плавится и течет, если только это не шоколад.
   – Кстати, о шоколаде. Какой торт у нас будет на смотрины детского приданого?
   – Понятия не имею.
   Пибоди рывком повернулась на сиденье. Она была в шоке.
   – У тебя еще нет торта?!
   – Не знаю. Может, и есть. – Сама мысль о смотринах детского приданого, о том, что ей предстоит сделать, что ей следовало бы сделать, чего она не сделала, у Евы к горлу подступала тошнота. – Слушай, я позвонила в бюро обслуживания вечеринок. Этого что, мало? Я ничего не перекладывала на Рорка, не просила – боже, упаси! – Соммерсета этим заняться.
   – Ну, хорошо, а что ты заказала? На какой мотив?
   Теперь Еве стало совсем плохо.
   – Какой еще мотив? Ты о чем?
   – У тебя нет мотива? Как же ты можешь устраивать смотрины детского приданого без мотива?
   – Господи боже, неужели мне нужен еще и мотив? Да я понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня есть мотив всех поубивать, это я точно знаю. Я позвонила в бюро обслуживания. Мне ответила женщина. Я все сделала, как надо, сказала ей, что у нас мероприятие – смотрины детского приданого. Сказала ей, сколько будет народу. Ну, примерно. Сказала ей, когда и где. Она начала задавать мне всякие разные вопросы, у меня от них голова разболелась, и я ей сказала, чтоб не задавала мне всяких разных вопросов, а не то она уволена. Велела просто сделать все, что надо сделать, и не морочить мне голову. Неужели этого мало?
   Пибоди испустила долгий прочувствованный вздох.
   – Дай мне телефон бюро обслуживания. Я поговорю с этой женщиной. А за оформление тоже она отвечает?
   – О мой бог! А что, нужно еще и оформление?
   – Я тебе помогу, Даллас. Я возьму на себя бюро обслуживания. А в день икс я приду пораньше и помогу все устроить.
   Ева прищурилась, изо всех сил пытаясь скрыть облегчение и радость, вскипающую в груди.
   – И сколько мне это будет стоить?
   – Нисколько. Мне нравится обряд смотрин детского приданого.
   – Ты больная. Нет, ты просто ненормальная.
   – Смотри, смотри! Вон машина выезжает со стоянки. Быстро занимай место! Это же уличный уровень, почти у самых дверей! Это знаменье нам от богини детородности или что-то в этом роде.