Робертс Нора. Ошибка смерти

   – Ну, кто бы это ни был, и какова бы ни была причина, есть еще такой барьер, как Каро, верно? – спросила Ева. Секретарша Рорка всегда внушала ей трепет.
   – Да, скорее всего.
   – Даже если бы подчиненный придумал какую-нибудь вескую причину, Каро знала бы, что ему назначена встреча.
   – Безусловно.
   – И у каждого из больших начальников в этой фирме есть своя Каро.
   – Есть только одна Каро, и она принадлежит мне. Но на твой вопрос я опять отвечу «да»: у каждого из них есть свой личный секретарь и, как я полагаю, хорошо знающий свое дело.
   В спальне Ева стянула с себя ботинки и начала раздеваться. Она была как в тумане и только теперь поняла: весь запас сил, что у нее еще оставался, она растеряла, когда оставила неоконченную работу.
   – Завтра с утра пораньше, – пробормотала Ева, – возьмусь за эти чертовы файлы. Мне бы только их на руки получить. Из-за этих проклятых адвокатов целый день пропал. Надрала бы я им задницы.
   – Да, дорогая.
   – Издеваешься. Хочешь меня поддеть, да? – Она скользнула в постель, позволила ему обнять себя. Он притянул ее к себе, прижался к ней сзади, и она согрелась. – Купила сегодня подарок на смотрины детского приданого.
   – Хорошо.
   Ева тоже знала, чем его поддеть. Она усмехнулась в темноте.
   – Если у Мэвис начнутся роды прямо на смотринах детского приданого, тебе придется везти ее в родильный дом.
   Секунд на десять воцарилась мертвая тишина.
   – Хочешь, чтобы меня кошмары замучили? Как это низко с твоей стороны!
   – Мне сегодня кое-кто сказал: «Ловим кайф, где можем».
   – Вот как? Ну что ж. – Его руки скользнули ей под рубашку, он обхватил ладонями ее груди. – Смотри, что я нашел.
   – Тут некоторые спать хотят.
   – О, нет, я так не думаю. – Подушечкой большого пальца он принялся растирать сосок, его зубы легонько куснули ее сзади за шею. – Но если хочешь спать – пожалуйста. Я просто словлю свой кайф и заодно разгоню кошмары. Многоцелевое задание.
   Его руки и губы работали неутомимо, и Еве пришлось признать, что этот человек знает, как выполнять многоцелевые задания. Медленно вскипающее возбуждение развеяло туман усталости. Ее тело выгнулось дугой в предвкушении удовольствия. Она повернулась к нему лицом, обняла его, нашла губами его рот.
   Вкус поцелуя – ее вкус – проник в него и пронзил насквозь. Он всем телом ощущал ее длинное стройное тело, ее руки у себя на спине, и это ощущение захватило его целиком. Соблазнитель сам поддался соблазну.
   Ему хотелось чувствовать ее кожу, бурное биение пульса у нее на шее, упругий изгиб крепкой, нежной и теплой груди. Ее дыхание пресеклось и, наконец, вырвалось из груди долгим, протяжным стоном удовлетворения. Ее бедра приподнялись, приглашая и требуя. Она двигалась вместе с ним, ее тело дрожало, и таившееся у него внутри никогда не утоляемое до конца желание вырвалось наружу.
   «Да, сейчас, – подумала она. – Прямо сейчас».
   Ее обожгло, опалило, когда он проник в нее, она испытала волшебное чувство обладания. Он покорил ее, но и она его покорила. Даже в тот момент, когда волна подхватила ее и подняла на гребень, она видела, что он не сводит с нее глаз. Волна швырнула ее в стремительный и жаркий водоворот.
   – Со мной, – проговорила она, задыхаясь. – Вместе со мной.
   Его губы смяли ее рот, шторм закипел с новой силой, и когда новая волна подняла их на гребень, они сорвались с нее вдвоем.
   Задыхаясь, с трудом приходя в себя, она взглянула на темное небо в потолочном окне над кроватью. Он лежал на ней, придавливая ее своим весом, и ей казалось, что его сердце бьется прямо у нее в груди.
   Она ощущала чудесную сонливость. «Наверное, – лениво подумалось ей, – так чувствует себя Галахад, объевшись сметаны».
   – Вот уж никогда не знаешь, где словишь свой кайф.
   Он провел губами по ее волосам и перевернулся, увлекая ее за собой.
   – Я всегда знаю.
   Она уютно свернулась клубочком, прижимаясь к нему, и уснула с улыбкой на лице.
 
   Когда Ева проснулась, Рорк уже сидел за письменным столом и просматривал утренние сводки. Она почувствовала запах кофе, но первым делом отправилась под душ.
   Как только она вышла из душевой, этот чудный запах вновь коснулся ее ноздрей. Втягивая воздух, как гончая, Ева повернулась и увидела кружку с толстыми стенками на краю раковины.
   Ева не сдержала улыбку. В душе у нее что-то смягчилось, как раньше, когда она засыпала. Все еще мокрая, вся в каплях воды, Ева с наслаждением отпила первый глоток кофе, отставила кружку и ушла в сушильную кабину. Потом она надела халат, подхватила кружку и, выйдя из ванной, направилась прямо к Рорку. Наклонившись, она наградила его поцелуем таким же крепким, как кофе.
   – Спасибо.
   – На здоровье. Была у меня мысль присоединиться к тебе под душем и разогреть твою кровь иным способом, но, как видишь, я уже одет. – Не сводя глаз с Евы, Рорк погрозил пальцем Галахаду: жадный кот пытался подползти к блюду с едой. – У тебя вполне отдохнувший вид.
   – Секс перед сном и шесть часов сна. Нехило!
   – Сказано с самодовольной ухмылкой.
   – Ха. Ты шустрый и сексуальный сукин сын.
   Рорк рассмеялся.
   – А теперь присядь и давай позавтракаем. А я расскажу тебе, что я узнал о руководителях твоей аудиторской фирмы от одного делового партнера.
   Ей пришлось оторваться от кофе и поставить кружку.
   – Какого делового партнера? Когда?
   – Ответ на первый вопрос: ты его не знаешь. Ответ на второй: только что.
   – Расскажи, пока я одеваюсь.
   – Сядь и поешь.
   Ева испустила театральный вздох, села и положила себе на тарелку яичницу с беконом.
   – Давай!
   – Джейкоб Слоун основал фирму в партнерстве с Карлом Майерсом, отцом того Карла Майерса, чье имя сейчас красуется на логотипе. У Слоуна осталась лишь горстка счетов, которыми он занимается лично. Однако, согласно моему источнику, он по-прежнему принимает весьма активное участие в управлении фирмой.
   – Нормально. Он хочет знать, куда падает его мячик.
   – Да, я согласен с такой версией. Майерс занимается корпоративными и индивидуальными счетами внутри страны, как и его отец. Разумеется, это самые крупные индивидуальные счета. Роберт Краус стал партнером лет десять назад. Он возглавляет юридический отдел и ведет самые престижные международные и зарубежные счета.
   Рорк подтолкнул к ней глубокую тарелку с какими-то хлопьями, по мнению Евы, подозрительно напоминавшими кусочки древесной коры.
   – А твоему деловому партнеру известно, занимаются ли сами высокопоставленные руководители текущими делами?
   – Он говорит, весьма активно. Хотя фирма имеет довольно разветвленную структуру с множеством отделов и менеджеров среднего звена, еженедельно проходят совещания руководства – это когда они остаются втроем. Кроме того, проводятся ежедневные брифинги, раз в квартал каждый отдел составляет отчет и оценочные характеристики сотрудников. Копии этих документов в обязательном порядке подаются партнерам фирмы. Как видишь, они не уклоняются от текущих дел.
   – Ну, если так, одному из них трудно было бы проделать что-то сомнительное за спиной у остальных двух.
   – Вроде бы так, но «трудно» не означает «невозможно» или даже «маловероятно».
   – Главный у них Слоун, – пробормотала Ева. – Наверно, простому служащему труднее всего добиться встречи с ним с глазу на глаз. Но, с другой стороны, именно к нему логично было бы обратиться подчиненному, обнаружившему какие-то нарушения. Если, конечно, подчиненный не подозревает, что в этом замешан сам Слоун.
   – А если подчиненный что-то подозревает или не уверен, тем больше у него причин попытаться собрать как можно больше фактов, как можно больше доказательств, прежде чем обращаться к властям.
   – Угу, – пробормотала Ева и, сама того не замечая, съела несколько кусочков древесной коры. – Я получила информацию о Слоуне. Он из тех, кто «сделал себя сам». Поднялся с самого низа, рисковал, блефовал, построил свою фирму и репутацию по крупицам. Один брак – женился на женщине с деньгами и семейными связями. Один сын. Очень консервативен. Имеет второй дом на Кайманах.
   – С точки зрения ухода от налогов это превосходный выбор, – заметил Рорк. – И прекрасный способ укрывать доходы. Наверняка он знает все ходы и выходы.
   – Копперфильд занималась зарубежными счетами. Может, она наткнулась на что-то, в чем он был замешан. Если он основал фирму, у которой с годами выработалась блестящая репутация, посвятил ей все свои силы, вложил в нее всю жизнь, значит, он этой фирмой гордится и ему есть что терять. – Ева встала. – Ладно, пойду проверю, какое у меня сложится личное впечатление. – Она наклонилась и поцеловала Рорка. – Если понадобится разобраться с бухгалтерией, сможешь помочь?
   – Не исключено.
   – Приятно слышать. Пока.
 
   Ева договорилась о встрече с Пибоди и Макнабом в вестибюле фирмы. Как и было приказано, четверо полицейских в форме с переносными сейфами для изъятия и транспортировки улик уже ждали на месте.
   Макнаб был в куртке, сшитой из ткани, на которой были такие разводы, словно их рисовал пальцами чрезвычайно живой двухлетний ребенок.
   – Неужели ты не можешь хоть раз постараться выглядеть как подобает полицейскому?
   Он лишь усмехнулся в ответ.
   – Когда поднимемся наверх, у меня будет самое строгое выражение лица.
   – Ну да, как будто это поможет.
   Ева пересекла вестибюль, предъявила свой жетон и ордер охраннику. Он принял самое строгое выражение, пока сканировал удостоверения и бумаги. И для этого ему даже не потребовалось подниматься наверх.
   – У меня приказ сопроводить вас наверх.
   – А вот это видел? – Ева еще раз указала на свой жетон и ордер. – Это отменяет все данные тебе приказы. Хочешь с нами в лифт? Без проблем. Но мы тебя не ждем, мы поднимаемся.
   Он быстро сделал знак другому охраннику и поспешил вслед за Евой к лифтам. Они ехали молча. Когда двери открылись, их встретили двое в костюмах – мужчина и женщина.
   – Предъявите ваши удостоверения и мандаты. – В голосе женщины слышалось раздражение. Она изучила три жетона и ордер. – Ну что ж, на вид они в порядке. Мы с моим коллегой проводим вас в кабинет мисс Копперфильд.
   – Дело ваше. Вообще-то мы сами знаем дорогу.
   – Мистер Краус сейчас подойдет. Если вы подождете немного…
   – Вы это читали? – Ева опять протянула ордер. – Тут не сказано, что я должна кого-то ждать.
   – Элементарная любезность…
   – Вам бы вспомнить об элементарной любезности до того, как вы больше суток продержали мое расследование в заложниках.
   Ева направилась туда, где они с Пибоди уже побывали накануне.
   – Сохранение тайны крайне важно… – начала женщина, стараясь поспеть за стремительным шагом Евы.
   – Убийство тоже. Вчера вы меня тормознули. Краус хочет со мной поговорить? Пусть говорит, пока мы изымаем файлы и электронику. – Ева вошла в кабинет Натали. – Этот ордер дает мне полномочия на изъятие любых данных на любых носителях, будь то диски или печатные копии, любых файлов, записей, заметок, фиксированных электронных коммуникаций, предметов личной собственности… Черт, давайте короче. Я имею право изъять все, что находится в этой комнате. Все, можно грузить, – добавила она, повернувшись к Пибоди и Макнабу.
   – Тайна вкладов наших клиентов гарантирована, она священна и неприкосновенна.
   Ева повернулась к ней, стремительная и опасная, как кобра.
   – Я вам скажу, что еще священно и неприкосновенно. Человеческая жизнь. Хотите взглянуть, что стало с Натали Копперфильд? – Ева сделала движение, словно собираясь открыть свою сумку.
   – Нет, не хочу. Мы потрясены тем, что произошло с мисс Копперфильд и мистером Байсоном. Мы испытываем глубокое сочувствие к их родным и близким.
   – Да, вчера я пару раз налетела на ваше потрясение и ваше сочувствие. – Ева рванула на себя ящик стола.
   – Лейтенант Даллас!
   В комнату вошел ухоженный мужчина лет пятидесяти с небольшим в темно-сером костюме и ослепительно-белой рубашке. У него было волевое оливково-смуглое лицо с крупным носом и темными глазами. Волнистые черные волосы были зачесаны назад, на висках серебрилась седина – то ли подлинная, то ли специально добавленная для солидности.
   Ева узнала его по идентификационному фото, извлеченному из электронного досье. Роберт Краус.
   – Мистер Краус!
   – Вы не позволите мне злоупотребить ненадолго вашим временем? Пока ваши спутники продолжают здесь работать, мы с партнерами хотели бы переговорить с вами в конференц-зале.
   – Нам еще предстоит провести изъятие в кабинете Байсона.
   Краус едва заметно поморщился, но кивнул.
   – Понятно. Мы постараемся вас надолго не задержать.
   Ева повернулась к Пибоди.
   – Берите все. Чтоб все было упаковано и надписано. Если я не вернусь к тому времени, как вы закончите, пусть патрульные все транспортируют. Я вас найду.
   – Прежде всего, позвольте мне извиниться за задержку, – начал Краус, пропуская Еву вперед. – Этически и юридически мы обязаны защищать интересы наших клиентов.
   – Этически и юридически я обязана защищать права убитых.
   – Да, я понимаю. – Краус прошел мимо общих лифтов к частному. – Я знал и Натали, и Бика, они оба вызывали у меня профессиональное и личное уважение. Краус на шестьдесят пятый, – сказал он в переговорное устройство.
   – Кто-нибудь из них говорил с вами о возможной проблеме – профессиональной или личной?
   – Нет. Но это было бы крайне необычно для любого из них – обратиться ко мне, если бы речь шла о личной проблеме. Если бы возникла проблема или вопрос относительно одного из счетов, которыми они занимались, они обратились бы к своему непосредственному начальству, к заведующему отделом, а уж их начальники, в свою очередь, доложили бы мне или еще кому-то из партнеров в случае необходимости. И уж конечно, я и мои партнеры ожидали бы отчета или докладной записки, даже если бы проблема была разрешена без нашего вмешательства.
   – А вы не получали такого отчета или докладной записки?
   – Нет, не получал. Признаться, я не понимаю, почему вы думаете или подозреваете, что случившееся с ними имеет отношение к нашей фирме?
   – Я ни слова не говорила о том, что я думаю или подозреваю, – невозмутимо парировала Ева. – Я изучаю все аспекты их жизни, их передвижения, их разговоры. Это стандартная процедура расследования.
   – Понимаю.
   Кабина остановилась, и он опять пропустил Еву вперед.
   Вот он, командный центр, поняла она. Власть, как нагретый воздух, поднимается вверх. Обычное дело.
   Город возникал за стеклянной стеной с бледно-золотистым отблеском, преображенный и похорошевший в этом отсвете богатства и власти. Стены были отделаны темной древесиной, полы покрыты мягкими темно-красными коврами. Никакой стойки администратора, никакой зоны ожидания. Ева поняла, что клиенту, удостоенному чести попасть на этот этаж, никогда не предложили бы зарегистрироваться или подождать.
   Здесь стояли роскошные диваны и массивные столы, предназначенные для непринужденных доверительных разговоров. И еще здесь был маленький стильный бар, где, предположила Ева, престижные клиенты могли заказать напиток по своему выбору.
   Здесь все было устроено так, чтобы ничто не нарушало покоя и тишины. Двери кабинетов находились на отдалении друг от друга. Краус подвел ее к двойным дверям, махнул рукой «глазку» камеры наблюдения. Двери раздвинулись, и Ева увидела большой конференц-зал. Двое партнеров сидели за столом длиной в милю. У них за спиной простирался город, преображенный бледно-золотистой стеклянной стеной.
   Самый молодой из них, Карл Майерс, поднялся из-за стола. На нем был черный костюм в тонкую серебристую полоску, на левом рукаве красовалась черная траурная повязка. Волнистые каштановые волосы были зачесаны назад. Его зеленовато-карие глаза прямо встретились с глазами Евы. Он обогнул стол и протянул ей руку.
   – Лейтенант Даллас, я Карл Майерс. Очень жаль, что мы встречаемся при столь трагических обстоятельствах.
   – Я с большинством людей встречаюсь при трагических обстоятельствах.
   – Да, конечно. – Он и бровью не повел. Красивый, спортивный, он указал рукой на торец стола, где сидел Джейкоб Слоун. – Прошу вас, садитесь. Могу я вам что-нибудь предложить?
   – Нет, спасибо.
   – Джейкоб Слоун, лейтенант Даллас.
   – Коп Рорка.
   Ева уже привыкла к этому прозвищу и не обращала внимания, даже когда его произносили с легкой насмешкой. И все же на этот раз она постучала пальцем по жетону, который прикрепила к поясу.
   – Здесь говорится, что я коп Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка.
   Слоун принял это к сведению легким поднятием серебристых бровей. Он показался ей… заостренным, как будто сам обстрогал свое лицо и облаченное в черный костюм тело, отказавшись от собственного образа ради власти. В его серых глазах, в изможденном лице, в худом, почти бесплотном теле чувствовалась стальная сила.
   Он не протянул руку Еве.
   – Как представитель Департамента полиции вы нарушаете права наших клиентов.
   – Кто-то круто нарушил права Натали Копперфильд и Бика Байсона.
   Его губы сжались, но взгляд остался тверд.
   – Наша фирма очень серьезно относится к обоим этим обстоятельствам. Смерть двух наших служащих…
   – Убийство, – поправила его Ева.
   – Как скажете, – кивнул он. – Убийство двух наших служащих – событие шокирующее и трагическое, и мы будем сотрудничать с вашим расследованием в соответствии с буквой закона.
   – Выбор не так уж велик, мистер Слоун. Как насчет духа закона?
   – Прошу вас, позвольте мне предложить вам кофе, – начал Майерс.
   – Я не хочу кофе.
   – Дух закона субъективен, не так ли? – продолжал Слоун. – Ваше представление о духе закона может сильно отличаться от моего, и оно, безусловно, сильно отличается от представления наших клиентов, которые ждут – нет, требуют! – от нас защиты своих интересов. Обстоятельства этого ужасного происшествия самым тяжким образом скажутся на нашей фирме. Конфиденциальные данные наших клиентов попадут в руки людей, не проверенных и не одобренных фирмой. Это глубоко огорчит наших клиентов. Я не сомневаюсь, что, будучи женой влиятельного, могущественного и богатого человека, вы это понимаете.
   – Во-первых, я здесь не в качестве чьей-то жены. Я ведущий следователь по делу о двойном убийстве. Во-вторых, огорчение ваших клиентов, кем бы они ни были, это не моя головная боль.
   – Вы настроены саркастично, с вами трудно иметь дело.
   – У меня на руках два мертвых тела со следами побоев, ожогов и удушения. Это ну никак не способствует проявлению моей лояльности.
   – Лейтенант! – Майерс развел руками. – Мы прекрасно понимаем, что вы должны исполнять свои обязанности. Но и у нас есть обязанности! И, поверьте мне, здесь нет никого, кто не желал бы ареста и наказания лиц, ответственных за то, что случилось с Натали и Биком. В то же время мы не можем не тревожиться о наших клиентах: они полагаются на нас, они нам доверяют. Есть люди – конкуренты, если хотите, оппоненты по бизнесу, бывшие мужья или жены, журналисты, – готовые пойти на многое, чтобы узнать, что содержится в файлах, которые вы сейчас конфискуете.
   – Уж не хотите ли вы намекнуть, что я могу поддаться на подкуп и передать эти сведения кому-то из упомянутых вами лиц?
   – Нет-нет, разумеется, нет! Но другие, не обладающие вашей неподкупностью, могут не устоять.
   – К информации, содержащейся в этих файлах, будут иметь доступ люди, лично отобранные мной или моим командиром. Если вам нужны гарантии того, что информация останется неприкосновенной, придется вам довольствоваться моим словом. Если только эта информация не окажется мотивом, приведшим к убийству Копперфильд и Байсона. Ничего лучше этого я предложить не могу. – Ева выдержала паузу. – Раз уж мы все здесь, давайте кое-что проясним. Мне понадобится установить местонахождение каждого из вас в ночь убийств. С полуночи до четырех часов утра.
   Слоун положил руки на стол перед собой.
   – Вы рассматриваете нас в качестве подозреваемых?
   – Я циничная легавая сука. Ваше местонахождение, мистер Слоун.
   Он вдохнул и выдохнул, надменно раздувая ноздри.
   – Примерно до половины первого ночи мы с женой принимали моего внука и его подругу. Когда они попрощались и ушли, мы с женой отправились спать. Я оставался дома с женой до следующего утра. Утром я отправился на работу. В семь тридцать.
   – Имена, пожалуйста? Внука и его подруги.
   – Внук носит мое имя. Его назвали в мою честь. Его подругу зовут Рашель Делей.
   – Благодарю вас. Мистер Майерс?
   – Я принимал клиентов, приехавших из Европы, – мистера и миссис Хелбрингер из Франкфурта, их сына и невестку – примерно до часа ночи. Мы были в Радужном зале. – Майерс вымученно улыбнулся. – Разумеется, у меня остались копии счетов на представительские расходы. Мы с женой вернулись домой и легли спать около двух часов ночи. На следующий день я ушел на работу в восемь тридцать.
   – И как мне связаться с вашими клиентами?
   – О боже! – Он провел рукой по волосам. – Полагаю, это ваша работа. Они остановились в «Паласе». Это отель вашего мужа, насколько мне известно.
   – Мир тесен. А теперь вы, мистер Краус.
   – Я тоже принимал клиентов вместе с женой у себя дома. Мадлен Баллок и ее сына Уинфилда Чейза из Фонда Баллока. Они остановились в нашем доме на пару дней, пока были в Нью-Йорке. Мы поужинали, потом играли в карты. Примерно до полуночи, насколько мне помнится.
   – Мне нужно с ними связаться.
   – Они путешествуют. Насколько мне известно, они собираются сделать еще пару остановок по пути в Лондон, где находится представительство фонда.
   Ну что ж, решила Ева, она их разыщет.
   – Мистер Краус заявил, что ни один из убитых не обращался к нему с какими-либо вопросами или проблемами, касающимися их работы или личной жизни. Может быть, они обращались к кому-нибудь из вас?
   – Нет, – отрезал Слоун.
   – Я разговаривал с Биком несколько дней назад, – начал Майерс, – но речь шла о создании трастового фонда для новорожденного внука одного из наших клиентов. Он не упоминал ни о каких проблемах.
   – Спасибо. Возможно, мне понадобится еще раз поговорить со всеми вами, и мне, безусловно, необходимо опросить непосредственных руководителей, а также коллег убитых.
   – Господа, прошу меня извинить. – Слоун поднял руку. – Мне хотелось бы переговорить с лейтенантом Даллас наедине.
   – Джейкоб… – начал Краус.
   – Ради всего святого, Роберт, мне не нужен адвокат. Просто оставьте нас одних.
   Когда они остались одни, Слоун встал из-за стола и подошел к стеклянной стене.
   – Мне нравилась эта девочка.
   – Прошу прощения?
   – Натали. Она мне нравилась. Молодая, умная… в ней была искра божья. Она дружила с моим внуком. Дружила, – с нажимом повторил Слоун, повернувшись к Еве. – Они работали в одном отделе. Ее начальница как раз собиралась продвинуть Натали по службе. И она получила бы повышение. Этим утром я говорил с ее родителями. Думаете, здесь нет сострадания? Нет сочувствия? Есть кое-что еще. – Его исхудавшие руки сжались в кулаки. – Есть возмущение. Эта фирма для меня – дом родной. Я ее создал. Кто-то вошел в мой дом и убил двух моих людей. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу. Но если в ходе вашего расследования произойдет утечка конфиденциальной информации, касающейся клиентов этой фирмы, я сниму с вас погоны.
   – Ну, значит, мы понимаем друг друга, мистер Слоун. Надеюсь только, что и вы понимаете: если в ходе моего расследования обнаружится, что вы – прямо или косвенно – причастны к этим убийствам, я засажу вас в тюрьму.
   Он подошел к ней и на этот раз протянул руку.
   – В таком случае, мы пришли просто к идеальному взаимопониманию.

6

   Ева направилась в кабинет Бика Байсона. Пибоди, Макнаба и все остальные заканчивали там выемку.
   – Макнаб, ты поедешь с офицерами в управление, поручаю тебе транспортировку груза. Ты не должен отходить от сейфов и их содержимого ни на минуту. Глаз с них не спускай. Ты должен зарегистрировать их лично и запереть в конференц-зале номер пять: я договорилась с майором. Электронику передашь Фини из рук в руки.
   – Слушаюсь.
   – Электронику надо вторично зарегистрировать в ОЭС под твоим личным кодом и кодом Фини.
   Макнаб поднял брови.
   – А что у нас тут, государственная тайна?
   – У нас тут наши задницы, и если не хочешь, чтобы твою прищемили, регистрируй и документируй каждый свой шаг. Пибоди, мы с тобой опросим коллег. Ты бери на себя этот отдел, коллег Байсона, еще раз поговори с его шефом. Я возьму Копперфильд. – Ева направилась к выходу. – Всю дорогу, Макнаб, – повторила она и спустилась на лифте в отдел Натали. Она уже точно знала, с кого именно начать. – Я хочу поговорить с Джейкобом Слоуном. Внуком.
   На этот раз женщина за стойкой не стала спорить и нажала кнопку внутреннего телефона.
   – Джейк? Лейтенант Даллас хочет поговорить с тобой. Да, конечно.
   Третья дверь налево, – сказала она Еве. – Прошу прощения, вы случайно не знаете, когда будет панихида?
   – Нет, извините. Я уверена, что родственники сделают объявление.
   Джейк Слоун уже ждал ее в коридоре, у двери своего кабинета. Он был сложен, как его дед, но молодость делала его стройным, а не изможденным. У него были светло-каштановые волосы, стянутые на затылке в короткий, тугой хвостик, а глаза – непроницаемо-серые, как море в непогоду.
   – Это вы – главная по убийству Натали и Бика? В смысле, вы расследуете их убийство? Я Джейк Слоун.
   – Я хотела бы поговорить с вами. С глазу на глаз.
   – А, да, входите. Хотите чего-нибудь? – спросил он, закрывая за ней дверь.
   – Нет, спасибо.
   – Места себе не нахожу.
   Он прошелся по небольшому кабинету с плакатами в виде различных геометрических фигур, раскрашенных в яркие цвета, на стенах. На письменном столе у него были разложены игрушки. Во всяком случае, Еве показалось, что это игрушки. Красный упругий мячик, игрушечная собачка на пружинке, гибкий кланяющийся цилиндрик, меняющий цвета при движении.
   Джейк подошел к мини-холодильнику и вынул бутылку воды.
   – Я хотел сегодня не приходить, – признался он Еве. – Но, как подумал, что останусь дома один, сразу тошно стало.
   – Вы были хорошо знакомы с Натали.
   – Мы были друзьями. – Джейк улыбнулся короткой дрожащей улыбкой. – Обедали вместе пару раз в неделю. И вместе с Биком, если ему удавалось выкроить время. Трепались, ходили в наши любимые места. Обычно мы вместе ходили куда-нибудь пару раз в месяц. Натали с Биком и я с очередной девушкой. Последние полгода с одной и той же девушкой. – Он опустился в кресло. – Я заболтался. Вам все это не нужно.
   – Ошибаетесь, очень даже нужно. Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы зла Натали?
   – Нет. – Ева успела заметить слезы, прежде чем он отвернулся к стене и уставился на синий круг на стене, вписанный в красный треугольник. – Нэт любили. Я не понимаю, как такое могло случиться. Она и Бик. Они оба. Я все время жду, что это окажется какой-то ужасной ошибкой. Что вот сейчас она сунет голову в дверь и скажет: «С молоком без сливок?» – Джейк повернулся к Еве и опять попытался улыбнуться. – Это у нас фирменная шутка. В столовке дают кофе со снятым молоком.
   – У вас с Натали когда-нибудь был роман? Близость?
   – Конечно, нет! Все было совсем не так. – Теперь на щеках у него выступили красные пятна. – Извините, это все равно, что думать, будто я мог переспать со своей сестрой. Понимаете? С первого дня мы с ней подружились, словно знали друг друга всю жизнь. А что до того, о чем вы спрашиваете… Мы как-то сразу поняли, что нам не это нужно. Каждый из нас был не тем, что искал другой. Нэт… она искала Бика. Они были… ну, понимаете, созданы друг для друга. Стоило только взглянуть на них. Черт! – Джейк поставил локти на стол и опустил голову на руки. – Мне тошно делается, как подумаю, что их больше нет.
   – Она вам не говорила о каких-нибудь проблемах, о том, что ее что-то тревожит? Раз уж вы были друзьями, она сказала бы вам, если бы ее что-то беспокоило?
   – Я думал, должна была сказать, но она ничего не говорила. Хотя что-то ее точно тревожило.
   Ева уцепилась за эти слова.
   – Откуда вы знаете?
   – Я ее хорошо знал. Я видел: что-то ее угнетает. Но она не хотела ничего рассказывать. Сказала, что сама с этим справится, что беспокоиться не о чем. Я над ней подшучивал, говорил, что у нее предсвадебная лихорадка, что она сбежит из-под венца, и она мне подыгрывала, отшучивалась. Но, вы понимаете, дело было не в этом. – Джейк покачал головой. – Ее волновали свадебные приготовления, а не вступление в брак, если вы меня понимаете.
   – Так в чем же было дело?
   – Мне кажется, это был какой-то счет. По-моему, у нее были проблемы с одним из счетов.
   – Почему вы так думаете?
   – Последние пару недель она часто работала за запертой дверью. Это на нее не похоже.
   – Не догадываетесь, о чем идет речь?
   Он опять покачал головой.
   – Я не расспрашивал. Каждый из нас ведет дела клиентов, которые мы не вправе обсуждать с другими сотрудниками отдела. Я подумал: может, она почувствовала, что теряет крупного клиента, и попыталась исправить положение. Такое бывает. – Джейк опять отвернулся, взглянул на синий круг в красном треугольнике. – Мы договорились поужинать в ресторане все вместе в это воскресенье. Вчетвером. Я просто не могу осознать, что они мертвы.
   Послышался стук, и дверь открылась.
   – Джейк? О, извините, я не хотел прерывать.
   – Папа! – Джейк вскочил на ноги. – Это лейтенант Даллас, она из полиции. Мой отец Рэндал Слоун.
   – Лейтенант! – Рэндал крепко пожал ей руку. – Вы пришли из-за Натали и Бика? Мы все… я думаю, можно сказать, что мы все, как в тумане.
   – Вы ведь их тоже знали?
   – Да, я их прекрасно знал. Это такой шок, такая страшная потеря. Я позже зайду, Джейк. Я просто хотел посмотреть, как ты.
   – Все в порядке, – сказала Ева. – Я почти закончила. – Она порылась в памяти. – Вы вице-президент этой фирмы?
   – Совершенно верно.
   «Но не партнер, – отметила она мысленно. – Несмотря на дорогой костюм и лощеный вид».
   – И в качестве такового часто ли вы контактировали с каждой из жертв?
   – Нет, нечасто. Во всяком случае, не на работе. Конечно, Нэт и Бик были друзьями моего сына, поэтому вне работы я с ними встречался чаще, чем с кем-либо еще из наших служащих. – Рэндал подошел к сыну и положил руку ему на плечо. – Они были прелестной парой.
   – Кто-нибудь из них делился с вами своей озабоченностью? На работе или после?
   – Нет, а что? – нахмурился Рэндал. – Они оба прекрасно справлялись со своей работой и, насколько мне известно, были счастливы в личной жизни.