Робертс Нора. Секс как орудие убийства

   – Пибоди, проверь всех шоферов, которые брали пассажиров в этом квартале. Она торопилась и навер­няка поймала такси – конечно, если кавалер не ждал ее у парадного. – Ева нахмурилась и стала проматывать запись, замедляя скорость лишь тогда, когда кто-то входил и выходил из дома. – Славная была девушка, – вздохнула она. – Неглупая, имела собственное жилье и приличную работу… Зачем таким женщинам искать партнеров с помощью компьютера?
   – Вам легко говорить, лейтенант, – пробормотала Пибоди. – Вы замужем. А всем остальным приходится плутать в джунглях, полных обезьян и ядовитых змей.
   Ева прищурилась:
   – Значит, ты тоже занималась такими вещами?
   Пибоди переступила с ноги на ногу:
   – Может быть. Но говорить об этом мне не хочется.
   Ева слегка улыбнулась и продолжила просмотр.
   – Я замужем совсем недавно. Но никогда не прибе­гала к помощи электронной свахи.
   – Еще бы. Вы высокая, тоненькая, с глазами камы­шового кота и сексуальным раздвоенным подбородком.
   – Пибоди, ты что, влюбилась в меня?
   – Смертельно, лейтенант! Но служебные романы меня больше не прельщают.
   – И слава богу… Ага, вот они. Останови запись.
   Таймер показывал 23.38. Двух часов Брайне хвати­ло, чтобы найти общий язык со своим кибернетиче­ским партнером. Они вошли в вестибюль, обнимая друг друга за талию и улыбаясь.
   – Классный парень, – бросила Пибоди, наклонившись к экрану. – Мечта любой девушки. Высокий, смуглый и красивый.
   Ева хмыкнула, прикинув, что рост у него около 185, вес – примерно 85. Волнистые темные волосы падали на плечи. Он был романтически бледен, уголок рта и правую скулу украшали изумрудные заклепки. Глаза бы­ли того же ярко-зеленого цвета, на подбородке – вер­тикальная узкая бородка. На нем был темный костюм и зеленая рубашка с расстегнутым воротом. С плеча сви­сала черная кожаная сумка.
   – Красивая пара, – добавила Пибоди. – Похоже, девушка изрядно выпила.
   – Причем это были не просто коктейли, – уточни­ла Ева и сфокусировала изображение на лице Брайны. – У нее наркотический блеск в глазах. А парень… – она переключилась на лицо молодого человека, – абсо­лютно трезв. Свяжись с моргом. Пусть первым делом проведут токсикологический анализ. Как компьютер?
   – Слава богу, работает. Наконец-то у нас появи­лась новая модель…
   – Попробуем мультирежим. Прогони портрет это­го малого через банк идентификационных данных. Мне нужно имя.
   На экране появилась надпись:
   БАНК ИДЕНТИФИКАЦИОННЫХ ДАННЫХ ОТКРЫТ. ВЫБЕРИТЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ РАМКИ. ГОРОД, ШТАТ, СТРАНА ИЛИ ВЕСЬ МИР?
   Ева постучала пальцами по компьютеру.
   – Хотела бы я это знать… Начнем с города Нью-Йорка. А тем временем продолжим просмотр.
   Изображение на экране снова задвигалось. У лифта мужчина поднес руку Брайны к губам и поцеловал ее. На этом видеозапись закончилась, началась запись камеры, установленной в лифте: картинка выключилась, и вместо нее вспыхнула другая.
   Во время подъема на двенадцатый этаж ухаживание продолжалось. Мужчина покусывал кончики пальцев Брайны, потом наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Затем девушка взяла инициативу на себя – она при­тянула молодого человека к себе, крепко прижалась к нему и прильнула губами к губам.
   И именно рука Брайны проскользнула между их те­лами.
   Из лифта они вышли в обнимку. Ева снова сменила дискету и внимательно наблюдала за тем, как они шли к дверям квартиры. Брайна долго возилась с кодовым замком. В какой-то момент она потеряла равновесие, слегка покачнулась и прижалась к своему спутнику. Ко­гда девушка вошла внутрь, он остановился на пороге.
   «Настоящий джентльмен», – подумала Ева. Он дру­желюбно улыбался, а глаза спрашивали: «Ты пригласишь меня войти?»
   Ева следила за тем, как Брайна протянула руку, вта­щила его в квартиру и дверь закрылась.
   – Она берет инициативу на себя, – заметила Пибо­ди, хмуро глядя на опустевший холл.
   – Угу. Ну и что же?
   – Я не хочу сказать, что она заслужила свою смерть. Просто он ее ни к чему не принуждал. И не торопился даже тогда, когда она набросилась на него в лифте. Черт побери, большинство парней на его месте полезло бы к ней под юбку!
   – Большинство парней не осыпает простыни лепе­стками розовых роз. – Ева быстро промотала пленку вперед и остановила ее в тот момент, когда дверь квартиры открылась. – Согласно показаниям таймера, муж­чина вышел из квартиры жертвы в час тридцать шесть. Все совпадает. Луизе понадобилось несколько минут на то, чтобы прийти в себя после шока, подбежать к телу, проверить пульс, вынуть мобильник и позвонить. За это время он успел уйти с балкона, пересечь квартиру и выйти в холл.
   – Он дрожит, – пробормотала Пибоди.
   – Да, и весь в поту.
   «Но не бежит, – подумала Ева. – Озирается по сто­ронам, однако к лифту идет, а не бежит».
   Она следила за тем, как мужчина спускался, при­жавшись спиной к стене лифта и прижав к груди сумку. «Он сохранил способность размышлять, – думала Ева. – Оказался достаточно осторожным, чтобы спуститься не в вестибюль, а в цоколь и покинуть дом не через парад­ную дверь, а через запасной вход».
   – В квартире нет никаких следов борьбы. Если бы она была, преступнику не хватило бы времени, чтобы все привести в порядок, – заметила Ева. – Но она умер­ла еще до того, как ударилась о землю, то есть до то­го, как он выбросил ее. Странно: она принимала нарко­тики, но в квартире никаких наркотиков не было. На­помни экспертам проверить содержимое бутылки и бокалов.
   – Вы будете звонить Фини? По-моему, ОЭС стоит повозиться с ее компьютером и найти сообщения, ко­торые они посылали друг другу по электронной почте.
   – Верно. – Ева поднялась и скрепя сердце налила себе еще одну чашку кофе. – А ты выброси все личное в мусорное ведро и берись за работу.
   – Лейтенант, я буду вам очень благодарна, если вы отдадите тот же приказ Макнабу.
   Ева обернулась.
   – Он что, не дает тебе покоя?
   – Да! Хотя вообще-то… – Она тяжело вздохнула. – Нет.
   – Как это?
   – Просто он держит меня в курсе своих сексуаль­ных похождений и утверждает, что, порвав с ним, я раз­вязала ему руки. У него не хватает смелости сказать мне это в лицо, поэтому он нарочно распускает слухи и убе­ждается, что они до меня дошли.
   – Похоже, он пустился во все тяжкие. Пибоди, ты правильно сделала, что порвала с ним. Кроме того, ты ведь встречаешься с Чарльзом.
   – С Чарльзом у нас совсем другие отношения, – вздохнула Пибоди. Чарльз Монро, работавший мужчи­ной по поводу, был ее другом, но не любовником. – Я же вам рассказывала.
   – Мне, но не Макнабу… Ладно, это твое дело, – быстро добавила Ева, видя, что Пибоди хочет что-то воз­разить. – Я не желаю в этом участвовать. Макнаб хочет перетрахать всю женскую половину города, но меня это не касается. И тебя тоже. Позвони в морг и лаборато­рию, а потом отправляйся домой и немного поспи.
   Оставшись одна, Ева снова села за письменный стол и ввела запрос в компьютер. Тот ответил, что похожего портрета в Нью-Йорке не обнаружено. Тогда Ева рас­ширила географические рамки пределами штата и на­лила себе еще кофе, надеясь на то, что скоро узнает имя убийцы и сумеет отомстить ему за смерть Брайны Бэнкхед.
 
   Кофеин не помешал Еве уснуть, уронив голову на стол, куда более крепко, чем в большой пустой кровати собственного дома. Проснувшись и удостоверившись в том, что расширенный поиск также не дал результатов, она отправилась в туалет, умылась, пригладила руками волосы и засучила рукава рубашки Рорка.
   Когда Ева вошла в кабинет начальника отдела элек­тронного сыска капитана Фини, часы показывали нача­ло девятого. Капитан стоял спиной к ней и наливал се­бе кофе. На нем тоже была рубашка с засученными ру­кавами, под которой угадывалась портупея. Возможно, утром Фини и причесывался, но сейчас его рыжие во­лосы выглядели ничуть не лучше, чем волосы Евы.
   – Чем это пахнет?
   Фини резко обернулся. На его длинном, как у гон­чей, лице было написано смущение.
   – Ничем. А что?
   Ева снова принюхалась.
   – Булочками. У тебя есть булочки?
   – Ради бога, тише! – Он прошел мимо Евы и за­крыл дверь. – Хочешь, чтобы сюда сбежалось все управ­ление? – Для надежности Фини запер дверь на замок. – Что тебе нужно?
   – Булочку.
   – Слушай, Даллас, моя жена в кои-то веки уехала на сборище поклонников здорового питания. Мой дом набит соевым творогом, обезвоженными овощами и прочей дрянью. А мужчине нужно потреблять жиры и са­хар, иначе его нервная система не выдержит.
   – Я тебя прекрасно понимаю и поддерживаю. Дай булочку.
   – Проклятие! – Фини открыл микроволновку, в которой разогревалось полдюжины булочек.
   – Черт побери, да они свежие !
   – В этом квартале есть пекарня, где каждое утро торгуют свежими булочками.
   Ева протянула руку, схватила булочку и вонзила в нее зубы.
   – Ум-м-м… – пропела она, набив рот тестом и кремом.
   – Слушай, не издавай никаких звуков, иначе они выломают дверь. – Фини взял булочку, откусил от нее кусок и начал задумчиво жевать. – Никто не хочет жить вечно, правда? «Я коп, – говорю я жене. – А копы ка­ждый день смотрят смерти в лицо…»
   – Чертовски верно. А с повидлом есть?
   Не успела она протянуть руку, как Фини решитель­но закрыл дверцу микроволновки:
   – Но если я коп и привык смотреть смерти в лицо, то какое мне дело до того, что в моих артериях скапли­вается жир?
   – На самом деле там скапливается только лишний жир. – Ева облизала сахар с пальцев, подумала, не сто­ит ли разорить Фини еще на одну булочку, но отказа­лась от этой мысли: так и заболеть недолго. – Сегодня ночью на тротуаре была целая лужа крови.
   – Самоубийство?
   – Представь себе, нет. К тому моменту она уже бы­ла мертва. Отчеты медэкспертов и химиков еще не по­ступили, но это явное убийство на сексуальной почве. У нее было свидание с «электронным любовником». Я видела запись того, как он входил и выходил, но в банке идентификационных данных никого похожего не нашлось. Мне нужно, чтобы ты поискал следы убийцы в ее компьютере.
   – Личность убитой определили?
   – Да. Ее зовут Брайна Бэнкхед. Номер дела Х-78926Б.
   – Я пошлю туда кого-нибудь.
   – Спасибо. – Ева направилась к двери, но на поро­ге обернулась: – Слушай, если ты пошлешь туда Макнаба… Попроси его, чтобы он не действовал на нервы Пибоди, ладно?
   Лицо капитана тут же помрачнело:
   – Проклятие, Даллас…
   – Знаю, знаю. Но ты должен принять меры. Иначе получается не работа, а черт знает что.
   – Давай запрем их в одной комнате, и пусть выяс­няют отношения сколько влезет.
   – А что, это мысль… Сообщи, если в компьютере жертвы удастся что-то найти.
 
   Новый поиск тоже не дал результатов. Ева без вся­кой надежды расширила границы до «всего мира», по­том составила предварительный отчет для руководства и переслала его по внутренним каналам электронной связи. Напомнив Пибоди о необходимости позвонить в морг и лабораторию, она пошла в суд, где ей предстоя­ло выступить в качестве свидетеля обвинения.
   Два с половиной часа спустя Ева ворвалась в свой кабинет, на чем свет стоит ругая всех судейских крюч­ков, и позвонила Пибоди:
   – Ну что, пришло заключение?
   – Пока нет, мэм.
   – Черт бы их всех побрал!
   – Что, лейтенант, в суде пришлось нелегко?
   – Адвокаты сделали все, чтобы у судьи сложилось мнение, будто нью-йоркская городская полиция сама забрызгала кровью гостиничный номер, одежду и фи­зиономию ни в чем не повинного клиента. И все это только ради того, чтобы опорочить доброе имя психо­пата-туриста, в пылу супружеской ссоры раз двадцать пырнувшего жену ножом!
   – В таком случае вам следовало бы заниматься не уголовными, а гражданскими делами.
   – Ха-ха…
   – Мы установили личность женщины, с которой Бэнкхед говорила перед уходом. Ее зовут Сиси Планкетт. Она работала вместе с убитой в секции женского белья универмага «Сакс».
   – Хватай такси. Встретимся там.
   – Слушаюсь, лейтенант. А может быть, пообедаем в их симпатичном кафе на шестом этаже? Вам необхо­дим белок.
   – Я съела булочку. – Услышав, что Пибоди завист­ливо ахнула, Ева плотоядно улыбнулась.
 
   Наступил час пик, и это отнюдь не улучшило на­строения Евы. Она угодила в пробку и начинала поду­мывать о том, чтобы бросить машину и пойти пешком, но тут же оставила эту мысль, когда посмотрела на бит­ком забитый тротуар.
   В небе тоже было тесно от вертолетов, перевозивших туристов и авиапассажиров. Шум стоял неимовер­ный, но, как ни странно, можно было разобрать отдель­ные звуки. Стоя на углу Мэдисон и Тридцать девятой, Ева опустила стекло и любезно попросила лоточника:
   – Бутылку «Пепси», пожалуйста.
   – Леди, вам какую – большую, среднюю или ма­ленькую?
   Брови Евы поднялись и исчезли под челкой. Столь вежливый лоточник мог быть только новичком.
   – Пусть будет большая.
   Она протянула ему мелочь, и, когда лоточник на­клонился, чтобы отдать ей сдачу, Ева увидела, что это отнюдь не новичок. Ему было под девяносто. Но когда старик улыбнулся, выяснилось, что его зубы находятся в намного лучшем состоянии, чем у большинства кол­лег и сверстников.
   – Прекрасный день, не правда ли?
   Она посмотрела на застрявшие в пробке машины и заполнившие небо вертолеты.
   – Должно быть, вы шутите.
   Он снова улыбнулся.
   – Мисс, каждый прожитый нами день – божье бла­гословение.
   Ева тут же подумала о Брайне Бэнкхед.
   – Наверное, вы правы.
   Добравшись наконец до Пятьдесят первой улицы, Ева выключила двигатель, припарковалась и вышла из машины, оставив на крыше служебный «маячок». Она никогда не бывала в этом универмаге и, оказавшись в отделе парфюмерии, чуть не задохнулась от какого-то терпкого запаха. Сразу за дверью стояли модно одетые манекены, за их спинами кишели консультанты. Они сидели в киосках, за письменными столами или ходили по проходам, вылавливая тех, кто еще не приобрел за­ветного флакона.
   Женщина с волосами огненного цвета преградила Еве дорогу:
   – Добрый день. Добро пожаловать в универмаг «Сакс». Сегодня проводится презентация новых духов…
   – Если на меня попадет хоть капля этой дряни, я засуну флакон тебе в глотку! – свирепо предупредила Ева.
   – Мадам, одной капли духов «Оргазм» действи­тельно достаточно, чтобы соблазнить мужчину вашей мечты.
   Ева распахнула куртку и достала значок.
   – Нью-йоркская городская полиция. По официаль­ному делу. Уберите от меня эти дурацкие аэрозоли!
   – Да, лейтенант! Я могу вам чем-нибудь помочь?
   – Можете. – Она положила значок в карман. – Где здесь секция женского белья?
   «Наконец-то! – с облегчением подумала Ева, вы­бравшись на свободу. – Тут никто не набросится на те­бя, размахивая трусиками». Правда, манекены здесь выглядели весьма фривольно, но хотя бы консультанты были одеты нормально.
   Сиси Планкетт она заметила сразу, но пришлось по­дождать, пока та закончит упаковывать покупку.
   – Мисс Планкетт?
   – Да. Чем могу служить?
   Ева снова вынула значок.
   – Есть здесь место, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз?
   Румяные щеки Сиси побелели, красивые голубые гла­за расширились.
   – О боже, Брай! Что-то случилось с Брайной? Она сегодня не пришла на работу и не отвечает по мобильнику. Ее ранили? Она в больнице? В какой? Я поеду к ней!
   – Есть место, где мы можем поговорить?
   – Я… да. – Сиси прижала руку к виску и осмотрелась. – Пойдемте в примерочную. Там, конечно, тесно, но, по крайней мере, никто не помешает.
   – Куда идти? – спросила она Сиси, обойдя стойку и взяв ее за руку.
   Оказавшись в кабинке, Ева закрыла двери, подвела Сиси к мягкому табурету в углу:
   – Сядьте.
   – Значит, дело плохо? – Девушка стиснула руку Евы. – Хуже некуда?
   – Да. Мне очень жаль. – Это всегда было нелегко. Но лучше сразу всадить человеку нож в сердце, чем медленно резать душу на куски. – Брайна Бэнкхед погиб­ла сегодня ночью.
   Сиси вздрогнула и прижала руку ко рту. По ее щеке покатилась слеза.
   – Несчастный случай?
   – Мы пытаемся это выяснить.
   – Я говорила с ней. Вчера вечером. Брай собира­лась на свидание. Пожалуйста, расскажите, что с ней случилось!
   Ева знала, что средства массовой информации уже сообщили о случившемся. Если они еще не пронюхали имя убитой, то скоро пронюхают.
   – Она… упала с балкона.
   – Упала?! – Сиси попыталась встать, но снова груз­но опустилась на табурет. – Но это невозможно. Про­сто невозможно. Там очень высокие перила.
   – Мисс Планкетт, мы ведем расследование. Вы ока­жете нам огромную помощь, если ответите на несколь­ко вопросов. В официальном порядке.
   – Она не могла упасть. – Сиси уже справилась с шоком, теперь в ее голосе слышались досада и гнев. – Брай не была неуклюжей дурой. Она не могла упасть!
   Ева достала диктофон.
   – Именно это я и пытаюсь выяснить. Лейтенант Ева Даллас, – сказала она в микрофон. – Я расследую дело о смерти Брайны Бэнкхед и опрашиваю Сиси Планкетт, подругу покойной. Сиси, вчера вечером вы раз­говаривали с Брайной по телефону перед ее уходом из дома?
   – Да. Да, она позвонила мне. Она так нервничала, была так возбуждена… Ох, Брай! – хрипло прошептала Сиси.
   – Почему она нервничала и была возбуждена?
   – У нее было свидание. Первое свидание с Данте.
   – Это его настоящее имя?
   – Не знаю. – Сиси вынула из кармана бумажную салфетку, но порвала ее, не успев вытереть глаза. – Они познакомились в компьютерной сети, а там никто не знает фамилий друг друга. Это является частью игры. Для безопасности.
   – Как долго Брайна поддерживала электронную связь с этим человеком?
   – Около трех недель.
   – Как они познакомились?
   – Благодаря «чату» о поэзии. Они беседовали о лю­бовной лирике всех времен и… О, господи! – Сиси на­клонилась и закрыла лицо руками. – Она была моей лучшей подругой. Как это могло случиться?
   – Она была откровенна с вами?
   – Мы рассказывали друг другу все. Вы же знаете, как это бывает у девушек.
   «Более или менее», – подумала Ева.
   – Значит, вы абсолютно уверены, что это было ее первое свидание с Данте?
   – Да. Именно поэтому она так волновалась. Купила новое платье, туфли и эти потрясающие серьги…
   – У нее была привычка приводить новых знакомых к себе домой и заниматься сексом?
   – Да что вы! – Сиси улыбнулась сквозь слезы. – У Брай были очень старомодные взгляды на секс. Она никогда не спешила. Молодой человек был обязан пройти то, что она называла «тридцатидневным по­стом»; только после этого Брай ложилась с ним в постель. Я часто говорила ей, что через месяц товар не может остаться свежим, но она… – Сиси осеклась. – Почему вы так говорите?
   – Пытаюсь составить картину. Она принимала нар­котики?
   Глаза девушки, в которых еще блестели слезы, при­обрели мрачное выражение:
   – Лейтенант, мне не нравятся ваши вопросы.
   – Они необходимы. Посмотрите на меня… Посмот­рите на меня! – повторила Ева. – Я не хочу обидеть ни Брайну, ни вас. Просто мне нужно получить правиль­ное представление о ней.
   – Нет, не принимала! – ощетинилась Сиси. – Она очень заботилась о своем физическом и нравственном здоровье. Брай была умной, веселой и порядочней девушкой. И ни за что не стала бы принимать всякую дрянь и падать с этого чертова балкона! И прыгать с не­го не стала бы тоже, так что не пытайтесь выдать это за самоубийство. Если она упала с балкона – это значит, что ее кто-то столкнул. Потому что…
   Закончить фразу Сиси помешал гнев, вспыхнувший с новой силой.
   – Кто-то убил ее! Кто-то убил Брай. Этот… этот Дан­те после свидания проводил ее до дома, как-то проник в квартиру и убил. Убил! – повторила она, стиснув за­пястье Евы. – Найдите его!
   – Найду, – пообещала Ева. – Сиси, я еще не знаю всех фактов, но скоро узнаю. Расскажите мне все, что вам известно о человеке, которого Брайна называла Дан­те. Все, что она вам о нем говорила.
   – Я не могу этого вынести. Простите, не могу…
   Сиси встала, медленно подошла к столику и взяла графин с водой. Графин дрожал. Ева забрала его и сама наполнила стакан.
   – Спасибо.
   – Передохните немного. Сядьте, выпейте воды и постарайтесь успокоиться.
   – Простите. Сейчас я приду в себя. – Ей удалось справиться с собой. Но держать стакан все-таки при­шлось двумя руками. – Похоже, у этого Данте было собственное дело. Он был богат. Брайна говорила, что он не хвастался; просто она сама сделала такой вывод из его слов. Он говорил, что был в Париже, в Москве, на курорте Олимпус, в Бимини и еще много где.
   – Какого рода дело?
   – Об этом говорить не принято. Ему тоже не следо­вало знать, где работает Брайна. Но он знал.
   У Евы сузились глаза:
   – Почему вы так думаете?
   – Потому что неделю назад он прислал ей сюда бу­кет розовых роз.
   «Розовые розы, – подумала Ева. – Лепестки розо­вых роз…»
   – Что еще?
   – Он говорил по-итальянски, по-французски и по-испански. Языки любви! – добавила она, размазывая слезы и тушь тыльной стороной ладони. – Брай это очень нравилось. Она говорила, что у этого человека романтическая душа. А я отвечала, что это замечатель­но, но меня интересует, какое у него лицо. Брай смея­лась и говорила, что если души находят общий язык, то лица не имеют значения. Но что она не будет в обиде, если его внешность окажется под стать душе.
   Сиси помолчала, вертя в руке стакан.
   – Лейтенант… Он ее изнасиловал?
   – Не знаю. – Ева показала ей фотографию, сделан­ную с дискеты. – Вам знаком этот человек?
   Сиси внимательно рассмотрела лицо Данте.
   – Нет, – наконец еле слышно ответила она. – Я никогда его не видела. Это он, да? Ну что ж… Кажется, он действительно выглядел не хуже, чем изъяснялся. Сукин сын. Подлый сукин сын! – Девушка порвала фо­тографию в клочки, и Ева не пошевелила пальцем, что­бы помешать ей.
   – Где состоялась их вчерашняя встреча?
   – В «Радужной комнате», черт бы ее побрал! Брай решила, что это будет очень романтично.
 
   Выйдя из примерочной, Ева увидела Пибоди, кото­рая с легкой завистью смотрела на витрину, где демон­стрировались кружевные пеньюары.
   – Через пять минут в них становится жутко неудоб­но, – напомнила Ева.
   – Если эти штуки сделают свое дело, через пять ми­нут на вас их и следа не останется. Вам удалось что-ни­будь выяснить?
   – Да. Малого зовут Данте, он любитель поэзии и розовых бутонов. Расскажу по дороге.
   – Куда мы едем?
   – В морг. А по пути заскочим в «Радужную комнату».
   – Гм-м… Странное сочетание.
 
   Неказистое белое здание, напоминавшее коробку из-под обуви, нельзя было сравнить с дворцом из хрома и мрамора. Единственное, что Ева сумела раздобыть в обители праздности, – это фамилии и адреса официан­тов, работавших накануне вечером.
   В обители мертвых ей повезло больше.
   – Ага, мой любимый коп пришел ворчать на ме­ня! – Главный патологоанатом Морс выключил лазер­ный скальпель и широко улыбнулся. Его длинные тем­ные волосы, заплетенные в шесть косичек, прикрывала хирургическая шапочка. Прозрачный лабораторный ха­лат защищал рубашку и слаксы цвета сливы, чтобы на них не попали брызги жидкостей, циркулирующих в те­ле человека. На столе перед Морсом лежал труп черно­кожего юноши.
   – Морс, это не моя подопечная.
   – Увы, нет. – Он посмотрел на труп. – В спину этого бедняги несколько раз вонзилось длинное острое орудие. Ты бы решила, что хватит и одного такого уда­ра, но его собеседник, видимо, считал иначе.
   – Наркоман. – Ева поджала губы и внимательно рас­смотрела внушительный член трупа. – Могу держать пари, что он наглотался «Экзотики», приправленной «Зевсом». Только такая комбинация может заставить эту штуку стоять торчком даже после смерти владельца.
   – Согласен. Поскольку в отчете твоего подчинен­ного детектива Бакстера сообщается, что наш новопре­ставленный с пылом опробовал свой инструмент на же­не брата.
   – В самом деле? И что же – он решил перестать трахаться и ради разнообразия поплясать на кончике ножа?
   – Так оно и было, если верить показаниям брата и его жены. Она сейчас поправляется после неудачного падения, в результате которого сломала себе челюсть.
   – Ну-ну… Слушай, если Бакстер уже посадил этого брата за решетку, а ты выяснил причину смерти, то по­чему ты не занимаешься моим делом?
   – Пойдем со мной.
   Морс поманил Еву пальцем и через несколько вра­щающихся дверей провел ее в другую анатомичку. Брайна Бэнкхед была там единственной обитательницей. Она лежала на столе из нержавеющей стали, прикрытая до подбородка тонкой зеленой простыней.
   «Сразу видна рука Морса, – подумала Ева. – Он относится к мертвым с большим уважением».
   – Похоже, она была очень привлекательной моло­дой женщиной.
   Ева смотрела на разбитое лицо и думала о зеркале в ванной и ящике с аккуратно разложенной косметикой.
   – Да… Морс, скажи мне, как она умерла.
   – Думаю, ты и сама это знаешь. Время вы установили точно. Она не испытала ни страха падения, ни бо­ли от удара о тротуар. И даже не сознавала, что умира­ет. – Он бережно прикоснулся к волосам Брайны кон­чиками пальцев. – Часа за два с половиной до этого она была отравлена синтетическим гормонибиталом, до­рогим и очень трудно определяемым веществом.