Робинс Белл. Поцелуй ветра

   – Где ты? – громко крикнула Джесси, но никто не откликнулся, раздавался лишь шум прибоя. Подождав немного, она оделась и отправилась к костру…
   С того сказочного вечера прошла уже целая неделя. На протяжении всего этого времени образ прекрасного незнакомца не покидал ее, снился по ночам. Он выступал в роли главного героя в самых невероятных из ее эротических фантазий. Но кто это был? Суждено ли им еще встретиться? Она сгорала от желания найти ответы на эти вопросы.
   И вот опять, как и в тот знаменательный вечер, – костер, замок на холме, таинственно мерцающий стеклами в свете луны, танцы и милая беседа с Бертом, как продолжение того прерванного разговора, когда она не выдержала и убежала с танцплощадки…
   – По-моему, эта книга включена в список бестселлеров прошлого года, – сказал Берт.
   – Что? – Джесси не находила в себе сил оторвать взгляд от замка. Он выглядел сейчас загадочно, одиноко и, подобно человеку, построившему его когда-то, был неотразим в своей печали.
   – Да я говорю об этих «Кровососах» Брайтмана…
   Ее так и подмывало отправиться к замку прямо сейчас, побродить под величественными арками, пройтись по тенистым аллеям, прислушаться к царившей там тишине. А вдруг где-то в этих стенах была скрыта разгадка тайны, терзавшей ее сердце вот уже целую неделю?
   Человек, которого она встретила в дюнах, был все же материален и осязаем, как и все, что окружало ее в обычной, земной жизни. Если бы сестры, Бетти и Мэг, услышали от нее, чем она занималась с незнакомцем поздно вечером на пляже, они отправили бы ее к психиатру или просто приняли бы все это за выдумку. Во всяком случае, ни за что в жизни не поверили бы, что она совершила нечто подобное.
   – Что ты сказал? – неожиданно спросила она у Берта.
   – Я говорил, что роман стал бестселлером.
   – Вроде бы.
   – Мне хотелось бы пообщаться с этим Брайтманом. Я попытался было подойти к нему несколько минут назад, но Мэг потащила его танцевать.
   – Могу вас познакомить… Знаешь что? Мы можем организовать что-нибудь вроде чаепития у нас дома. Пригласим вас обоих, тогда и поговоришь с ним. Только сначала мне надо посоветоваться с Мэг. – Она усмехнулась. – Выпечки не обещаю. Самое лучшее, что я готовлю, и, кстати, самое мое любимое, – это ржаной хлеб с миндальным маслом.
   – Если пригласишь меня, я испеку что-нибудь и принесу. Например, ореховые пирожные с шоколадным кремом. Обожаю их. Тебе тоже понравится, вот увидишь.
   Она ему верила.
   – А где ты научился готовить? – Берт пожал плечами.
   – Наблюдал за мамой.
   Он упомянул о матери с нежностью в голосе, и Джесси это ужасно понравилось.
   – У вас с ней хорошие отношения?
   – Отличные, – ответил он, не задумываясь. Разговор о дружных семейных связях настолько тронул ее, что она невольно придвинулась ближе к нему.
   – У тебя есть братья или сестры? – спросила Джесси.
   – Два брата.
   – А у меня две сестры. – Она улыбнулась, почему-то радуясь этому сходству. – С братьями вы тоже ладите?
   – Не то слово!
   На протяжении последующих двух танцев он с воодушевлением рассказывал ей о детстве, о совместных с братьями проказах и играх. Она вдруг тоже разоткровенничалась и поведала о том, что ее родители погибли, когда ей было всего пятнадцать лет. Берт слушал внимательно и не сказал ни одной из тех банальных фраз, которые ей обычно приходилось выслушивать от других, спросил лишь, как она пережила это трагическое событие.
   – Здесь на острове надо быть готовым к подобным вещам. Отец с матерью на лодке попали в один из жутких штормов, – сказала она и пояснила: – За три века существования нашего рода произошло два несчастных случая. Один – с семьей Джозефин, другой – с моими родителями… – По ее губам скользнула печальная улыбка. – Естественно, я многое отдала бы за то, чтобы мама и папа были живы…
   Последовало молчание, и Джесси, к своему удивлению, заметила, что Берт уже буквально обнимает ее, а она доверчиво прижимается к его груди. Необходимо было каким-то образом отстраниться. Нечестно поступать так с человеком, с которым вовсе не собираешься вступать в близость. Впрочем, если бы не незнакомец с пляжа, то можно было бы, пожалуй, смотреть иначе на этого милого чудака, печально думала Джесси.
   Берт Сайрес заглянул ей в глаза и обеспокоенно спросил:
   – Ты в порядке?
   Джесси почувствовала себя немного виноватой. Этот Берт был таким замечательным! Чуткий и внимательный, он считал, что она задумчива в последние дни, поскольку переживает из-за взрыва на затонувшей лодке…
   – Не беспокойся, все хорошо, – ответила Джесси.
   – А почему я тебе не верю?
   Заставляя себя вернуться в реальность, она перевела взгляд со старинного замка на Берта и улыбнулась ему.
   – Потому что чересчур заботливо ко мне относишься.
   На пляже горел большой костер. Туристы сидели неподалеку на открытой дощатой веранде летнего ресторанчика за пластмассовыми столиками, ели креветки и пили вино. Местный оркестр из шести музыкантов играл вальс.
   – Ты еще не устала? – спросил он.
   – Что? – рассеянно переспросила Джесси, понимая, что мысленно опять отсутствует. И почему она никак не могла сосредоточиться на том, о чем говорил Берт? Ведь за прошедшую неделю они провели вместе немало времени. – Прости, пожалуйста. Я не расслышала, что ты сказал. – Джесси заглянула в его глаза, на которые спадала взлохмаченная рыжая челка. Дужку очков в толстой коричневой оправе он вчера нечаянно сломал и скрепил клейкой лентой, поэтому выглядел теперь еще более забавно. Она улыбнулась.
   – В чем дело? – добродушно спросил Берт. Джесси пожала плечами, ничего не ответив.
   Она-то видела, ему явно не хватало женщины. Например, он совершенно не мог сам подобрать себе нормальную одежду. Наряжался в бесформенные, всегда измятые длинные шорты. Его футболки были на полтора-два размера больше, чем надо, висели на нем как на вешалке и выглядели безвкусно. Сегодняшняя, например, кричаще-оранжевого цвета, пестрела зелеными и желтыми птицами с распростертыми крыльями. Каждый раз, когда Джесси видела его новый наряд, ей так и хотелось взять Берта за руку и отвести в магазин одежды. Но на подобный жест заботы он мог и не согласиться. Да ладно, пусть носит, что ему нравится. Зато танцевать с ним ей было приятно…
   – Извини, – неожиданно пробормотала она. – Я сегодня ужасно рассеянная. Ты опять что-то сказал?
   – Да, просто заметил, что эта неделя с тобой была замечательной, Джесси.
   Тряхнув головой, чтобы отогнать неотступные мысли о таинственном незнакомце, она улыбнулась.
   – Еще бы… Мы неплохо проводили время вместе.
   Он попадался на ее пути повсюду: в магазине «У Сэма», на пляже, по дороге, когда она возвращалась из агентства домой. Они болтали о картинах, о художниках, о поэзии… Для нее подобные разговоры с малознакомым мужчиной были непривычны. Местные парни, в основном грубоватые моряки, сильно отличались от романтичного Берта Сайреса.
   Однажды он вынес на берег мольберт. Она, проходя мимо, посоветовала ему переместиться подальше от команды Марион Хаткинс, обследовавшей место, где взорвалась лодка.
   – Там никто не будет тебе мешать! – Он покачал в ответ головой.
   – Я переношу на холст только то, что мне нравится, а на все остальное могу не обращать внимания. Тем и замечательно это занятие.
   Джесси опять загрустила. В первый же день после страстного свидания в дюнах она обзвонила всех агентов по недвижимости. Никто не сдавал жилье человеку и близко походившему на ее незнакомца. Никому ничего не было известно также и о гостившем у кого-то из местных жителей друге.
   Зато туристы опять заговорили о призраке пирата. Она старалась не обольщаться: о привидении всегда ходило множество слухов.
   – С тобой все в порядке? – опять спросил он.
   – Абсолютно, – уверенно ответила Джесси. Танец закончился, и Берт, приобняв ее за талию горячей ладонью, подвел к свободному столику.
   – Сегодня ты выглядишь расстроенной.
   – Люди опять заговорили о появлении призрака, – сказала она, пытаясь казаться как можно более безразличной.
   – Я слышал.
   Бетти рассказала на днях, что слышала беседу туристок в магазине. Они якобы видели знаменитого пирата во время прогулки по пляжу. Джесси восприняла этот рассказ в исполнении сестры как издевательство над собой и обиделась. Но буквально на следующее же утро собственными ушами услышала похожую историю. Две женщины рассказывали подруге, как четырехлетняя Кейт Грей, дочь отдыхавшей на острове семейной пары врачей-эндокринологов, видела призрак на собрании на прошлой неделе. Девочка даже утверждала, что он подмигнул ей.
   – Выдумки! – воскликнула Джесси, искоса взглянув на Берта.
   Он улыбнулся.
   – Не уверен…
   – А как тебе кажется, призрак не может быть причастен к взрыву? – Этот вопрос уже не раз возникал у нее. – Не появились ли на этот счет какие-нибудь сведения у офицера Хаткинс?
   Берт покачал головой.
   – Глупости. – Он кивнул в сторону начальницы из Джексонвилла, сидевшей сейчас во главе трех сдвинутых вместе столиков, за которыми разместилась вся ее команда. – Она считает, что эти рассказы о призраке – гипертрофированная реакция туристов на местные легенды.
   Джесси, прищурившись, взглянула на Марион Хаткинс. Эта женщина отличалась необыкновенной красотой. С длинными блестящими черными волосами и темно-голубыми глазами, она походила на киноактрису. Ее красивой правильной формы губы были всегда аккуратно накрашены ярких оттенков помадой. Когда Джесси увидела ее впервые, то не поверила, что перед ней коп. Однако, услышав грудной альт этой дамы, сразу поняла: та – прирожденный полицейский. Офицер Хаткинс бесцеремонно смотрела собеседнику прямо в глаза, не моргая, и разговаривала резко и категорично.
   – Впервые встречаю такую женщину, – призналась Джесси.
   – Ты уверена, что воспоминания о взрыве больше не беспокоят тебя? – заботливо спросил Берт.
   Она вздохнула несколько раздраженно.
   – На сто процентов уверена. Мне кажется, ты сам слишком сильно беспокоишься об этом!
   Ей следовало бы объяснить, что ее рассеянность и невнимательность вызваны событием, совершенно не связанным со взрывом. Но разве она могла рассказать кому бы то ни было о своем волшебном любовном приключении? А другого правдивого объяснения просто не было. Поэтому пришлось, сдержав раздражение, все же признаться, что беспокоится за нее он не напрасно:
   – Вообще-то я еще не совсем оправилась от этой травмы, ведь взрыв произошел почти у меня на глазах…
   За прошедшую неделю он замучил ее вопросами, каждый день интересовался ее состоянием, выспрашивал о подробностях увиденного ею. И все пытался помочь избавиться от последствий пережитого шока.
   – Ничего, ты справишься, я в тебя верю.
   – На самом-то деле сейчас меня больше волнуют разговоры о привидении. – Она решила, что сказать хотя бы десятую часть правды лучше, чем лгать. – Ты же знаешь, как я отношусь к этой старинной легенде. Что, если кто-нибудь и вправду видел Реджинальда?
   На губах Берта заиграла лукавая улыбка.
   – Ах да! И как я сразу не догадался? – Только бы не выдать себя! – подумала Джесси.
   – Я собираюсь погулять возле замка. Составишь мне компанию?
   – Помню, что сам просил тебя показать мне Уилфред, но ты уверена, что хочешь пойти туда со мной?
   Она сама не знала, почему звала с собой Берта. Но сходить в замок было просто необходимо. Желание узнать хотя бы что-нибудь о своем таинственном любовнике не давало ей покоя.
   – Конечно же уверена. Так безопаснее. – Джесси кокетливо улыбнулась ему.
   – О какой безопасности ты говоришь? Когда ты упоминаешь о своем пирате, у тебя глаза горят. Боюсь, что окажусь третьим лишним.
   Что-то едва уловимое в его тоне заставило ее насторожиться. Быть может, он видел их вместе с тем парнем на берегу, ведь они находились тогда совсем недалеко от Коттедж Блюз. Хотя вряд ли. В тот вечер вокруг не было ни души.
   – Перестань говорить ерунду. А вдруг в замке скрывается преступник, причастный к взрыву? – воскликнула она.
   Его лицо помрачнело.
   – По словам миссис Хаткинс, у них есть уже достаточно доказательств того, что лодка «Хоуп» взорвалась в результате диверсии. О технических неполадках, приведших к взрыву, как и о какой-либо случайности, имевшей столь печальные последствия, речь не идет.
   – Они ведь так до сих пор и не выяснили, находился ли кто-нибудь на борту? – спросила она обеспокоенно.
   – По крайней мере, миссис Хаткинс так говорит. – Берт тяжело вздохнул.
   – Если бы кто-то погиб, то тело давно обнаружили бы. Там не так глубоко… Как бы мне хотелось чем-то помочь расследованию! – Она всплеснула руками.
   – Быть может, тебе еще удастся что-нибудь вспомнить. – Берт успокаивающе дотронулся ладонью до ее руки.
   Джесси с сомнением пожала плечами. Ей и так запомнилось все до мельчайших подробностей.
   – Итак, ты готов отправиться со мной осматривать замок? – спросила она, желая сменить тему.
   В его глазах мелькнул игривый огонек.
   – Не знаю, смогу ли я конкурировать с призраком…
   – Не волнуйся! – Джесси улыбнулась. – Кстати, по сравнению с ним у тебя есть одно значительное преимущество.
   Он изумленно поднял бровь.
   – Какое же?
   – Ты живой!
   Берт рассмеялся, обнажая белые ровные зубы – самое красивое, что в нем было, как отметила Джесси.
   – Пойдем туда вечером, но не очень поздно. Я работаю до четырех. Завтра и послезавтра я занята, а в любой другой день буду рада прогуляться с тобой, – сообщила она.
   Берт сказал, что сможет встретиться с ней в среду, и стал вдруг неожиданно задумчивым, устремив взгляд на окутанный мраком старинный замок. В какое-то мгновение ей даже показалось, что он смотрит на Уилфред, как на врага. Это длилось не долго. Через минуту к нему вернулось обычное веселое расположение духа.
   – Если ты зайдешь ко мне после работы, я накормлю тебя вкусным обедом! – воскликнул Берт, поворачиваясь к ней.
   – Ты меня совсем избалуешь!
   – Это не так страшно. И сообщи мне заранее, если вы действительно затеете чаепитие. Ужасно хочу поболтать с этим Брайтманом. А может, пригласим и миссис Хаткинс?
   – Я заметила, ты обожаешь разговаривать с ней. Любишь общаться с полицейскими?
   Он задумался.
   – По крайней мере, нахожу это довольно увлекательным.
   – Что ж, пригласим и миссис Хаткинс. Не знаю только, смогу ли я с ней конкурировать… – Она кокетливо закусила губу.
   Берт довольно усмехнулся.
   – По сравнению с ней у тебя есть одно значительное преимущество.
   – Очень интересно. Какое же?
   – Ты живая.
   Джесси залилась смехом.
   – Эта особа не очень-то любезна, верно.
   – Мягко сказано, – заметил Берт.
   Что-то в его голосе показалось ей вдруг невероятно знакомым. Она нахмурилась, пытаясь понять свои ощущения. Наверное, он ей кого-то напомнил… Вот только кого?
   – В чем дело? – спросил Берт.
   – Все нормально.
   Она встала из-за стола и выбросила пустые пластиковые тарелки в корзину.
   – Наверное, пора по домам. Не помешает немного отдохнуть перед завтрашним рабочим днем.
   Он обеспокоенно заглянул ей в глаза.
   – Ты уверена, что воспоминания о взрыве тебя больше не тревожат? Спишь спокойно?
   Джесси подбоченилась.
   – Прошу тебя, перестань! Кошмары меня уж точно не мучают по ночам.
   В последнее время она видела только потрясающие эротические сны.
   – Надеюсь, сегодня тебе приснится что-нибудь приятное.
   – Можешь в этом не сомневаться! – ответила она, усмехнувшись.
   Тимоти был уверен в том, что сегодняшняя ночь ей запомнится надолго, поскольку сам решил об этом позаботиться. Естественно, последствия шока, пережитого в день взрыва, еще могли ее тревожить, но он догадывался: задумчивость Джесси – это результат их свидания на пустынном пляже.
   Ему самому не давали покоя воспоминания об этом.
   Джесси прошла к черному «ситроену», стоявшему недалеко, – там, где начиналась улица. Он проводил ее, открыв перед ней дверцу.
   – Спокойной ночи.
   – Пока, Берт.
   Когда она скрылась за поворотом, Тимоти вдохновенно потер руки: ему было необходимо тщательно обдумать свой следующий шаг.
   Всю неделю он твердил себе, что происшествие в дюнах – обычная шалость, которую не следует повторять. Но чем дольше он общался с Джесси, тем настойчивее и неотступнее становились воспоминания о близости с ней. У них было много общего: любовь к искусству, любимые поэты, даже кулинарные пристрастия.
   Мог ли Тимоти ей открыться, рассказать о своей профессии и о том, для чего приехал на остров? Нет. Только не в этой ситуации. Если Марион Хаткинс стало бы известно о его присутствии здесь, она вышвырнула бы его отсюда в считанные часы. Так рисковать он не мог. Его семья рассчитывала на него. От мыслей о матери, ее страхах и тревогах у него сжималось сердце, а желание разыскать Аллана удваивалось. Нет, он должен был хранить молчание.
   Но присутствие рядом с Джесси в обличье нелепого Берта Сайреса, к которому та не проявляла никакого сексуального интереса, превращалось в настоящую пытку. Эта женщина сводила его с ума.
   По ночам он теперь долго не мог уснуть, и не только от переживаний из-за исчезновения отца. Да, в своем расследовании ему пока не удалось набрести на верный путь. Расспросы местных жителей и прочие попытки что-либо выяснить еще не привели к желаемому результату, но кое о чем он уже догадывался. Например, предполагал, что отец разработал рискованный план, который требовал от него внедрения в преступный мир. Но ведь такому опытному копу, как Аллан Леннокс, не привыкать выходить из сложнейших переделок…
   Отец! Видел бы он Тимоти, сидящего по ночам на крыльце Коттедж Блюз, слушающего ласковую песню прибоя и задумчиво глядящего на океан, туда, где белело во мраке полицейское судно из Джексонвилла. «Ты пропал, парень!» – сказал бы он, усмехнувшись.
   Похоже, что так… Снова и снова переживал Тимоти, вороша воспоминания, незабываемое свидание на пустынном пляже. Иногда ему представлялась ее спальня: широкая кровать с высоким пологом из легкой, воздушной ткани, стены в пастельных тонах, большая игрушка в углу и толстый ковер на полу, непременно очень мягкий. По утрам ее будят лучи солнца. Она встает, ступает на ковер, и ее ноги утопают в пушистом ворсе.
   Несомненно, ее спальня выглядела как-то иначе. Долгие годы службы в полиции сделали из него неплохого копа. И он во что бы то ни стало должен выяснить, где живет Джесси и о чем думает. Судя по тому, как часто и задумчиво смотрела она сегодня на замок Уилфред, в каком рассеянном, романтичном настроении пребывала всю эту неделю, он мог понять, что свидание на пляже произвело на нее неизгладимое впечатление.
   Закрыв глаза, Тимоти отчетливо представил себе, что она вновь в его объятиях: вот он опять жадно и ненасытно целует влажные, горячие, распухшие от возбуждения губы, ее нежную шею, затвердевшие соски…
   – Я обязательно должен сделать это, – прошептал Тимоти, открывая глаза.
   Итак, решено. Сегодня ночью у него не хватит сил противостоять соблазну. Он отправится в спальню к Джесси Джеймс Сноровки копа и набора отмычек будет достаточно, чтобы проникнуть в ее дом.
   Проводив взглядом автомобиль Джесси, он вернулся за столик и решил пропустить еще стаканчик вина, идти к себе ему не хотелось.
   – Мистер Сайрес? – окликнул его официант из-за стойки. – Вас к телефону.
   Молча выругавшись, Тимоти оглянулся на Марион Хаткинс. Не хватало только привлечь этим звонком ее внимание: простака Берта Сайреса вряд ли стал бы кто-нибудь разыскивать в баре. Но та сидела к нему спиной на приличном расстоянии и даже не могла слышать слов официанта.
   – Да? – ответил Тимоти, взяв трубку.
   – Привет! Чувствую, ты не в лучшем настроении, – послышался на другом конце провода голос Филипа.
   – Привет, братишка! Я избегался тут.
   – Есть какие-нибудь новости? – Филип говорил несколько взволнованно. – Со дня исчезновения отца прошла ведь еще одна неделя.
   – К сожалению, выяснить удалось пока немногое. – Тимоти в общих чертах рассказал брату о том, как продвигаются дела. – Я был уверен, что к настоящему моменту смогу найти его. Но если бы он погиб, то тело давно б уже обнаружили. В том месте, где взорвалась лодка, неглубоко. Я проверил все пути, какими отец мог уехать отсюда, – автобусную станцию, небольшой аэродром – никто не помнит человека, подходящего под его описание.
   – Папа запросто мог воспользоваться маскировкой. Тогда его никто бы не узнал, – печально пробормотал Филип.
   Тимоти осмотрел свой наряд и повернул голову в сторону сидевшей за сдвинутыми столиками приезжей полицейской команды.
   – Ты прав. По крайней мере, теперь точно установлено, что взрыв был подстроен.
   Филип нервно кашлянул.
   – Возможно, в скором времени определят и тип взрывного устройства. Наверное, маме не стоит пока ничего говорить…
   – Нет, мы должны ей обо всем рассказывать, – твердо ответил Тимоти. – Уверен, Генри меня поддержит. Кстати, как она?
   – Места себе не находит.
   – А когда разговаривает со мной по телефону, держится молодцом…
   Тимоти сжал пальцы свободной руки в кулак. Теперь, когда было точно известно, что тело не обнаружено, он уже не сомневался: отец решил самостоятельно распутать какое-то темное дело. При этом совершенно не подумал о последствиях, забыл о жене…
   – Я знаю один способ поднять маме настроение! – воскликнул Филип неожиданно изменившимся тоном.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Женитьбу! И пятнадцать миллионов долларов. Свою задачу я уже выполнил. – Теперь в его голосе звучали радостные нотки.
   – Отлично! – Тимоти уже сообщили эту новость. Дженифер Джексон согласилась выйти замуж за его младшего брата. – А как продвигаются дела на этом фронте у Генри?
   – Лучше, чем раньше. Теперь, когда Марион Хаткинс не стоит каждую минуту у него над душой, ему дышится посвободнее.
   – Эта женщина – настоящий монстр. Видел бы ты, как она тут усердствует. Неужели желание засадить за решетку другого копа может быть настолько всепоглощающим? – Тимоти присвистнул.
   Филип не обратил внимания на его последнюю фразу.
   – Тимоти, я сгораю от любопытства, ты подыскал себе жену?
   Прямой вопрос оказался неожиданным, и он рассмеялся. В памяти промелькнули дни, проведенные с Джесси, правда, в роли Реджинальда Уилфреда и Берта Сайреса.
   – Я не совсем уверен. – Он сам не ожидал от себя подобных слов. – Возможно…
 
   Она спала, беспокойно вздрагивая и учащенно дыша. Во сне Реджинальд был сверху, они занимались любовью. Он проник к ней в спальню через окно, впустив мощную волну разыгравшегося, предштормового ветра. Сильно пахло свежестью и какими-то цветами… Лавандой или жасмином.
   Прозрачное облако балдахина от их ритмичных движений трепетало, словно тоже охваченное бурей пьянящих эмоций.
   Вдруг сюда придет отец? Вдруг увидит его? Он увидит, как призрак ласкает его дочь!.. – замирая от страха, думала во сне она.
   Нет же, нет! Ее отец был мертв. А звали ее вовсе не Джозефин… Мысли кружились и путались. Ее имя – Джесси, Джесси Джеймс. Джозефин погибла очень давно, много-много лет назад…
   И все же он находился здесь, в ее спальне, она чувствовала это присутствие… Его сильные руки ласкали ее грудь, мягко сжимали соски, поглаживали и надавливали, заставляя ее извиваться от наслаждения и безмолвно пробить, умолять его не останавливаться…
   Что это? – размышляла она в полудреме. Такого не может быть!
   И снова блаженство, снова прикосновение его сильных, горячих ладоней. Теперь они скользили вверх по икрам ее ног, по бедрам, поднимая край кружевной ночной сорочки.
   Сильно запахло чем-то дурманящим, очень знакомым.
   Миндаль! – пронеслось в ее сознании.
   Она ощутила, как на спину льется тягучая прохладная жидкость, и застонала, уткнувшись в мягкую подушку. Последовавший массаж унес ее в волшебные, блаженные дали… Его руки двигались вниз от шеи до самых ягодиц, даря при каждом прикосновении сладость и счастье.
   Она лежала на животе в собственной спальне на своей кровати. Подобного расслабления и возбуждения ей не доводилось испытывать ни разу в жизни… Когда он снял с нее шелковые трусики, она по-кошачьи изогнула спину, приподнимая бедра, и схватилась за резную спинку кровати. Ей казалось, ее руки, ноги, грудь – все тело объято волшебным пламенем.
   Что он со мной делает? Как ему это удается? – стучало у нее в висках.
   Его горячая рука скользнула по ее животу, опускаясь ниже.
   – Да, – страстно прошептала она, упиваясь своим невиданным сном.
   Он ласкал ее нежно, постепенно усиливая давление руки, а когда его палец проник в ее знойное, влажное лоно, она порывисто вздрогнула и начала просыпаться.
   Было ужасно жарко и необыкновенно хорошо. Ее тело двигалось в такт движениям его требовательной, умелой руки.
   – Реджинальд, – проговорила она, блаженно улыбаясь.
   Он раздвинул ее ноги, просунул ладонь ей под живот и поднял ее, поставив на колени.
   В этот момент она ясно осознала, что это уже не сон.