Леди Гейлэнд достала еще одну сигарету из сумочки и сказала насмешливо:
– Я уверена, что Винс слишком добрый и не позволит тебе думать, что ты являешься обузой.
– Другими словами, вы пытаетесь сказать, что Винс просто добр и совсем не любит меня?
Это как раз то, что имела в виду Роза Гейлэнд, но она широко открыла глаза, притворяясь неправильно понятой.
– Ну и ну! Как мы сегодня обидчивы! Как ты думаешь, моя дорогая девочка, может быть, нам сменить тему разговора? Давай поговорим о вечере, который устраивают Бишопы. Там будет много гостей, будут танцы. Генри Бишоп делает огромную танцплощадку в саду и уже заказал оркестр из города. Гейл спрашивает, сможем ли мы взять тебя с собой.
К этому времени Кристина чувствовала такую злость по отношению к матери Винса, которая пугала ее. Она сказала сквозь зубы:
– Тогда я буду доставлять еще больше проблем, и Винс не сможет танцевать, так как вынужден будет сидеть со мной. Ведь это не понравится мисс Бишоп, не так ли?
– Ну вот, – сказала леди Гейлэнд, – теперь мы капризничаем.
– Может быть, уместнее сказать «ревную»? – резко спросила Кристина. – Ревную ко всем, кто может танцевать с Винсом! Да, и мисс Бишоп одна из них. Неужели это трудно понять? Разве у вас нет сердца? Неужели вы не понимаете, что все это значит для меня? День за днем я ничего не говорю, ничего не делаю и притворяюсь, что все в порядке, только потому, что не хочу огорчать его. А вам доставляет удовольствие мучить меня!
– Это, – сказала леди Гейлэнд, – самое несправедливое, что я когда-либо слышала. Конечно, я понимаю, что ты не в состоянии сейчас трезво оценивать свои поступки и слова. Ведь ты еще не совсем здорова.
Я не буду ничего говорить Винсу, но если ты не возражаешь, я пойду в дом и оставлю тебя одну… если тебе больше нечего мне сказать.
– Вы пытаетесь обвинить меня. Это нечестно, – запальчиво сказала Кристина. – Я не возражаю, если вы скажете Винсу, что мы не выносим друг друга. Повторяю, я благодарна вам за все, что вы для меня сделали, но я хочу уехать из Рэкхэма и жить в своем доме – с Винсом.
– В самом деле?
– Да… – Кристина закрыла дрожащие губы рукой, пытаясь успокоиться. – Я собираюсь попросить Винса перевезти меня в нашу квартиру, как только смогу ходить. Я не буду терпеть вашу враждебность и не хочу быть обузой ни вам, ни кому-либо другому.
– Я уверена, что ты не являешься обузой Алану. Он обожает тебя, моя дорогая, – с улыбкой сказала леди Гейлэнд.
– Да, Алан всегда был добр ко мне. Он настоящий друг.
– Я жестокая свекровь, а Винс вынужден сидеть с тобой, когда хочет танцевать. Это твое мнение о нас?
– Вы опять передергиваете. Я знаю, как вы на самом деле Ко мне относитесь, поэтому хочу жить отдельно от вас.
– Я думаю, – сказала холодно леди Гейлэнд, – что это эгоистично с твоей стороны – не дать Винсу шанса поплавать на яхте в самом разгаре сезона.
Кристина почувствовала себя загнанной в угол; она была не уверена в своих силах и чувствовала, что только усложнила свою жизнь здесь. Свекровь явно ее переиграла. Теперь, когда их вражда стала открытой, Кристина уже не могла оставаться в Рэкхэме.
И все же леди Гейлэнд была права: нельзя отрывать Винса от его любимой яхты. Кристина отвернулась и расплакалась.
Леди Гейлэнд была в замешательстве. Наверное, она зашла слишком далеко. Бедная девочка была не виновата в произошедшей аварии, к тому же она очень любит Винса. Но их брак должен быть разрушен, и чем раньше, тем лучше. Как жаль, что брокер, который, похоже, любит Кристину, не сможет увезти ее: это значительно облегчило бы дело. А сейчас Роза Гейлэнд решила на время отложить свои планы и стать доброй и нежной с Кристиной. Она положила руку на плечо плачущей девушки:
– Извини, дорогая, если я огорчила тебя. Я совсем этого не хотела, Думаю, мы обе сказали больше, чем следовало.
Кристина, которая была более честной и открытой, ответила сквозь рыдания:
– Мы сказали то, что мы думали, и, если Винс не сможет жить вместе со мной в нашей квартире, я буду жить там одна с Мэг до тех пор, пока он не сможет присоединиться к нам.
Роза обрадовалась. Это было прекрасной идеей, но не стоило развивать ее сейчас. Роза, повернувшись к Кристине, сказала нежным голосом:
– Бедняжка моя, не стоит думать сейчас об этом. Ты еще слишком слаба. Успокойся и давай забудем этот ужасный разговор. Сейчас я пойду в дом, но скоро вернусь, и мы с тобой продумаем, как организовать твою поездку к Бишопам. Будет очень жаль, если ты пропустишь этот вечер.
Кристина почти ничего не слушала. Она горько рыдала и только позже обнаружила, что осталась одна. Где-то вдалеке слышался голос свекрови, которая звала своих такс. Как же она ненавидела эту женщину – жестокую, бессердечную, которая никого не любила, кроме себя и своего сына. Кристина содрогнулась при мысли о том, что ее дети смогут унаследовать характер Розы Гейлэнд. Как ужасно осознавать, что она родная мать Винса. И сейчас, думая о детях, Кристина вспомнила грязные инсинуации Розы относительно ее возможности иметь детей. Ужасно, если у нее действительно не будет детей… А что, если Роза права, а Мэг и врачи ошибаются? Для Винса это будет трагедией: жениться на инвалидке, которая не может даже родить ему сына.
– Господи, не дай этому случиться, – сказала Кристина вслух.
Роза Гейлэнд посеяла в ее сознании семена сомнений, которые мучили ее весь выходной день.
Внешне обе женщины «помирились»; Роза стала особенно доброй и внимательной, а Кристина принимала ее доброту, хотя и сомневалась в ее искренности. Она считала своей обязанностью наладить отношения со свекровью, чтобы не портить жизнь Винсу. Когда Винс вернулся после шестичасового плавания на яхте, его красивая улыбающаяся мать уже приготовила ему прохладительные напитки, а Кристина выглядела такой обворожительной в бело-голубом шифоновом платье. Она лежала на софе, и впервые на ее ногах не было даже пледа… Кристина скорее сидела, чем лежала, ее глаза светились радостью, а на губах играла приветливая улыбка.
Винс был приятно удивлен такой картиной.
– Крошка, ты выглядишь как в старые добрые времена.
– Да, она выглядит как картинка, – вставила Гейл, вошедшая в комнату.
Кристина засмеялась, хотя ей было больно видеть загорелую Гейл в белых шортах: она вспомнила, как любила раньше носить шорты сама. Когда Винс спросил, как она провела день, Кристина ответила, что день прошел отлично и мама великолепно заботилась о ней.
Винс был доволен, что нельзя было сказать об Алане. Алан сгорел. Он очень плохо переносил солнце: кожа на лице покраснела и сильно саднила. Когда он сел рядом с Кристиной, она посоветовала воспользоваться ее кремом. Алан рассказал ей о плавании и о соревновании на скорость между Винсом и Эверестом. Кристина с интересом слушала.
Когда Гейл вошла в комнату с коктейлем в руке, она обратилась к Крис:
– Алан уже рассказал вам о своем бессовестном поведении?
Лицо Алана еще больше покраснело.
– Послушайте… – начал он резко, но Гейл очень хотелось позлить его.
Она продолжила:
– Вы много потеряли, Кристина. Надо было видеть брокера и потрясающую вдову. Я пригласила ее к нам на вечер – сказала Алану, чтобы он взял ее с собой. Между ними что-то «назревает».
– Не знаю, что вы имеете в виду, – прорычал Алан. К Кристине вернулось ее чувство юмора, и она решила тоже подшутить над Аланом.
– Ну же, Алан. Кто эта вдова?
Алан совсем не возражал против того, чтобы над ним подшучивала Кристина, но Гейл он не выносил. Его глаза опять повеселели, и он с удовольствием стал рассказывать о Шарлотте Маршалл.
– Она очень приятный человек и хочет как-нибудь приехать навестить тебя. Она живет здесь недалеко вместе со своей подругой.
– Как, должно быть, ужасно потерять мужа, которого любишь, – сказала Кристина, встретившись взглядом с Винсом.
С болью в сердце она подумала, как ужасно было бы потерять его.
В этот момент Гейл сказала:
– Кристина, вы приедете к нам на вечер? Леди Гейлэнд сказала, что нет причин оставаться дома. У нас будет очень весело.
Кристина была тронута.
– Как любезно с вашей стороны пригласить меня, Гейл.
Гейл отвернулась. Какой бы жестокой она ни была, ее тронули благодарность и мягкий взгляд Кристины. На самом деле она не хотела, чтобы жена Винса приезжала к ним, совсем не хотела.
Когда Алан поднялся наверх переодеться, а Винс сел рядом с Кристиной, она спросила его о миссис Маршалл.
– Алан действительно влюбился?
– Кажется, он увлекся. Создается впечатление, что ты можешь потерять преданного обожателя.
Это покоробило Кристину. Краска прилила к ее щекам.
– Я никогда не считала, что он принадлежит мне.
– А мама говорит, что он всегда был влюблен в тебя.
– Почему?
– Ну, дорогая. Ведь это так очевидно.
Кристина сжала губы. Как это похоже на леди Г. – ставить все с ног на голову.
Винс засмеялся, нежно сжав ее руку.
– Не надо волноваться. Я ничего не имею против того, чтобы мужчины влюблялись в мою красавицу жену. Их нельзя винить за это.
Кристина сразу растаяла.
– Дорогой, – прошептала она, ласково ответив на его пожатие.
Обед прошел гладко. После обеда леди Гейлэнд попросила Винса и Алана отнести Кристину наверх. Кристина холодно сказала:
– Я подожду, когда вернется Мэг. Ведь машина уже поехала за ней?
– Конечно, дорогая, – ласково сказала леди Гейлэнд, – но мне показалось, что будет лучше, если медсестра застанет тебя уже в постели. Ведь сегодня ее выходной, а тебе поможет Лило.
Кристине было так хорошо вместе со всеми и очень не хотелось подниматься в свою комнату, тем более Винс постоянно находился около нее, а Алан восхитительно импровизировал на пианино. Ей не хотелось разрушать эту идиллию. Как ребенок, она взяла мужа за руку и жалобно посмотрела на него.
– Ведь мне еще рано ложиться спать?
Винсент вынул сигару. После обеда его разморило и очень хотелось спать, но ему было приятно сидеть рядом с Кристиной и слушать игру Алана… Он повернулся к матери и сказал:
– Мама, пусть Тина еще побудет с нами. Леди Гейлэнд ответила с оскорбленным видом:
– Я вовсе не возражаю. Я просто подумала о медсестре и о том, что сегодня ее выходной.
Это напомнило Кристине утреннюю ссору… намеки на то, что она не сможет иметь ребенка… все это заставило Кристину твердо сказать:
– Не переживайте о Мэг. Я хочу остаться с мужем.
– Но, Кристина… – начала Роза. Тина прервала ее:
– Сегодня такой хороший вечер… зачем осложнять и портить его?
Винсу не хотелось никаких осложнений. Он не любил, когда его вовлекали в ссоры между женой и матерью. Сейчас Винс чувствовал свою вину перед Тиной, поэтому, повернувшись к матери, он сказал:
– Я хочу побыть со своей женой, не ворчи, Роза.
Леди Гейлэнд побледнела. Она улыбнулась, но бросила на Кристину взгляд, полный такой холодной ненависти, что та невольно отпрянула. Крис поняла, что свекровь стала ей еще большим врагом, чем была до этого. Роза никогда не простит ей этого унижения.
Глава четырнадцатая
– Я уверена, что Винс слишком добрый и не позволит тебе думать, что ты являешься обузой.
– Другими словами, вы пытаетесь сказать, что Винс просто добр и совсем не любит меня?
Это как раз то, что имела в виду Роза Гейлэнд, но она широко открыла глаза, притворяясь неправильно понятой.
– Ну и ну! Как мы сегодня обидчивы! Как ты думаешь, моя дорогая девочка, может быть, нам сменить тему разговора? Давай поговорим о вечере, который устраивают Бишопы. Там будет много гостей, будут танцы. Генри Бишоп делает огромную танцплощадку в саду и уже заказал оркестр из города. Гейл спрашивает, сможем ли мы взять тебя с собой.
К этому времени Кристина чувствовала такую злость по отношению к матери Винса, которая пугала ее. Она сказала сквозь зубы:
– Тогда я буду доставлять еще больше проблем, и Винс не сможет танцевать, так как вынужден будет сидеть со мной. Ведь это не понравится мисс Бишоп, не так ли?
– Ну вот, – сказала леди Гейлэнд, – теперь мы капризничаем.
– Может быть, уместнее сказать «ревную»? – резко спросила Кристина. – Ревную ко всем, кто может танцевать с Винсом! Да, и мисс Бишоп одна из них. Неужели это трудно понять? Разве у вас нет сердца? Неужели вы не понимаете, что все это значит для меня? День за днем я ничего не говорю, ничего не делаю и притворяюсь, что все в порядке, только потому, что не хочу огорчать его. А вам доставляет удовольствие мучить меня!
– Это, – сказала леди Гейлэнд, – самое несправедливое, что я когда-либо слышала. Конечно, я понимаю, что ты не в состоянии сейчас трезво оценивать свои поступки и слова. Ведь ты еще не совсем здорова.
Я не буду ничего говорить Винсу, но если ты не возражаешь, я пойду в дом и оставлю тебя одну… если тебе больше нечего мне сказать.
– Вы пытаетесь обвинить меня. Это нечестно, – запальчиво сказала Кристина. – Я не возражаю, если вы скажете Винсу, что мы не выносим друг друга. Повторяю, я благодарна вам за все, что вы для меня сделали, но я хочу уехать из Рэкхэма и жить в своем доме – с Винсом.
– В самом деле?
– Да… – Кристина закрыла дрожащие губы рукой, пытаясь успокоиться. – Я собираюсь попросить Винса перевезти меня в нашу квартиру, как только смогу ходить. Я не буду терпеть вашу враждебность и не хочу быть обузой ни вам, ни кому-либо другому.
– Я уверена, что ты не являешься обузой Алану. Он обожает тебя, моя дорогая, – с улыбкой сказала леди Гейлэнд.
– Да, Алан всегда был добр ко мне. Он настоящий друг.
– Я жестокая свекровь, а Винс вынужден сидеть с тобой, когда хочет танцевать. Это твое мнение о нас?
– Вы опять передергиваете. Я знаю, как вы на самом деле Ко мне относитесь, поэтому хочу жить отдельно от вас.
– Я думаю, – сказала холодно леди Гейлэнд, – что это эгоистично с твоей стороны – не дать Винсу шанса поплавать на яхте в самом разгаре сезона.
Кристина почувствовала себя загнанной в угол; она была не уверена в своих силах и чувствовала, что только усложнила свою жизнь здесь. Свекровь явно ее переиграла. Теперь, когда их вражда стала открытой, Кристина уже не могла оставаться в Рэкхэме.
И все же леди Гейлэнд была права: нельзя отрывать Винса от его любимой яхты. Кристина отвернулась и расплакалась.
Леди Гейлэнд была в замешательстве. Наверное, она зашла слишком далеко. Бедная девочка была не виновата в произошедшей аварии, к тому же она очень любит Винса. Но их брак должен быть разрушен, и чем раньше, тем лучше. Как жаль, что брокер, который, похоже, любит Кристину, не сможет увезти ее: это значительно облегчило бы дело. А сейчас Роза Гейлэнд решила на время отложить свои планы и стать доброй и нежной с Кристиной. Она положила руку на плечо плачущей девушки:
– Извини, дорогая, если я огорчила тебя. Я совсем этого не хотела, Думаю, мы обе сказали больше, чем следовало.
Кристина, которая была более честной и открытой, ответила сквозь рыдания:
– Мы сказали то, что мы думали, и, если Винс не сможет жить вместе со мной в нашей квартире, я буду жить там одна с Мэг до тех пор, пока он не сможет присоединиться к нам.
Роза обрадовалась. Это было прекрасной идеей, но не стоило развивать ее сейчас. Роза, повернувшись к Кристине, сказала нежным голосом:
– Бедняжка моя, не стоит думать сейчас об этом. Ты еще слишком слаба. Успокойся и давай забудем этот ужасный разговор. Сейчас я пойду в дом, но скоро вернусь, и мы с тобой продумаем, как организовать твою поездку к Бишопам. Будет очень жаль, если ты пропустишь этот вечер.
Кристина почти ничего не слушала. Она горько рыдала и только позже обнаружила, что осталась одна. Где-то вдалеке слышался голос свекрови, которая звала своих такс. Как же она ненавидела эту женщину – жестокую, бессердечную, которая никого не любила, кроме себя и своего сына. Кристина содрогнулась при мысли о том, что ее дети смогут унаследовать характер Розы Гейлэнд. Как ужасно осознавать, что она родная мать Винса. И сейчас, думая о детях, Кристина вспомнила грязные инсинуации Розы относительно ее возможности иметь детей. Ужасно, если у нее действительно не будет детей… А что, если Роза права, а Мэг и врачи ошибаются? Для Винса это будет трагедией: жениться на инвалидке, которая не может даже родить ему сына.
– Господи, не дай этому случиться, – сказала Кристина вслух.
Роза Гейлэнд посеяла в ее сознании семена сомнений, которые мучили ее весь выходной день.
Внешне обе женщины «помирились»; Роза стала особенно доброй и внимательной, а Кристина принимала ее доброту, хотя и сомневалась в ее искренности. Она считала своей обязанностью наладить отношения со свекровью, чтобы не портить жизнь Винсу. Когда Винс вернулся после шестичасового плавания на яхте, его красивая улыбающаяся мать уже приготовила ему прохладительные напитки, а Кристина выглядела такой обворожительной в бело-голубом шифоновом платье. Она лежала на софе, и впервые на ее ногах не было даже пледа… Кристина скорее сидела, чем лежала, ее глаза светились радостью, а на губах играла приветливая улыбка.
Винс был приятно удивлен такой картиной.
– Крошка, ты выглядишь как в старые добрые времена.
– Да, она выглядит как картинка, – вставила Гейл, вошедшая в комнату.
Кристина засмеялась, хотя ей было больно видеть загорелую Гейл в белых шортах: она вспомнила, как любила раньше носить шорты сама. Когда Винс спросил, как она провела день, Кристина ответила, что день прошел отлично и мама великолепно заботилась о ней.
Винс был доволен, что нельзя было сказать об Алане. Алан сгорел. Он очень плохо переносил солнце: кожа на лице покраснела и сильно саднила. Когда он сел рядом с Кристиной, она посоветовала воспользоваться ее кремом. Алан рассказал ей о плавании и о соревновании на скорость между Винсом и Эверестом. Кристина с интересом слушала.
Когда Гейл вошла в комнату с коктейлем в руке, она обратилась к Крис:
– Алан уже рассказал вам о своем бессовестном поведении?
Лицо Алана еще больше покраснело.
– Послушайте… – начал он резко, но Гейл очень хотелось позлить его.
Она продолжила:
– Вы много потеряли, Кристина. Надо было видеть брокера и потрясающую вдову. Я пригласила ее к нам на вечер – сказала Алану, чтобы он взял ее с собой. Между ними что-то «назревает».
– Не знаю, что вы имеете в виду, – прорычал Алан. К Кристине вернулось ее чувство юмора, и она решила тоже подшутить над Аланом.
– Ну же, Алан. Кто эта вдова?
Алан совсем не возражал против того, чтобы над ним подшучивала Кристина, но Гейл он не выносил. Его глаза опять повеселели, и он с удовольствием стал рассказывать о Шарлотте Маршалл.
– Она очень приятный человек и хочет как-нибудь приехать навестить тебя. Она живет здесь недалеко вместе со своей подругой.
– Как, должно быть, ужасно потерять мужа, которого любишь, – сказала Кристина, встретившись взглядом с Винсом.
С болью в сердце она подумала, как ужасно было бы потерять его.
В этот момент Гейл сказала:
– Кристина, вы приедете к нам на вечер? Леди Гейлэнд сказала, что нет причин оставаться дома. У нас будет очень весело.
Кристина была тронута.
– Как любезно с вашей стороны пригласить меня, Гейл.
Гейл отвернулась. Какой бы жестокой она ни была, ее тронули благодарность и мягкий взгляд Кристины. На самом деле она не хотела, чтобы жена Винса приезжала к ним, совсем не хотела.
Когда Алан поднялся наверх переодеться, а Винс сел рядом с Кристиной, она спросила его о миссис Маршалл.
– Алан действительно влюбился?
– Кажется, он увлекся. Создается впечатление, что ты можешь потерять преданного обожателя.
Это покоробило Кристину. Краска прилила к ее щекам.
– Я никогда не считала, что он принадлежит мне.
– А мама говорит, что он всегда был влюблен в тебя.
– Почему?
– Ну, дорогая. Ведь это так очевидно.
Кристина сжала губы. Как это похоже на леди Г. – ставить все с ног на голову.
Винс засмеялся, нежно сжав ее руку.
– Не надо волноваться. Я ничего не имею против того, чтобы мужчины влюблялись в мою красавицу жену. Их нельзя винить за это.
Кристина сразу растаяла.
– Дорогой, – прошептала она, ласково ответив на его пожатие.
Обед прошел гладко. После обеда леди Гейлэнд попросила Винса и Алана отнести Кристину наверх. Кристина холодно сказала:
– Я подожду, когда вернется Мэг. Ведь машина уже поехала за ней?
– Конечно, дорогая, – ласково сказала леди Гейлэнд, – но мне показалось, что будет лучше, если медсестра застанет тебя уже в постели. Ведь сегодня ее выходной, а тебе поможет Лило.
Кристине было так хорошо вместе со всеми и очень не хотелось подниматься в свою комнату, тем более Винс постоянно находился около нее, а Алан восхитительно импровизировал на пианино. Ей не хотелось разрушать эту идиллию. Как ребенок, она взяла мужа за руку и жалобно посмотрела на него.
– Ведь мне еще рано ложиться спать?
Винсент вынул сигару. После обеда его разморило и очень хотелось спать, но ему было приятно сидеть рядом с Кристиной и слушать игру Алана… Он повернулся к матери и сказал:
– Мама, пусть Тина еще побудет с нами. Леди Гейлэнд ответила с оскорбленным видом:
– Я вовсе не возражаю. Я просто подумала о медсестре и о том, что сегодня ее выходной.
Это напомнило Кристине утреннюю ссору… намеки на то, что она не сможет иметь ребенка… все это заставило Кристину твердо сказать:
– Не переживайте о Мэг. Я хочу остаться с мужем.
– Но, Кристина… – начала Роза. Тина прервала ее:
– Сегодня такой хороший вечер… зачем осложнять и портить его?
Винсу не хотелось никаких осложнений. Он не любил, когда его вовлекали в ссоры между женой и матерью. Сейчас Винс чувствовал свою вину перед Тиной, поэтому, повернувшись к матери, он сказал:
– Я хочу побыть со своей женой, не ворчи, Роза.
Леди Гейлэнд побледнела. Она улыбнулась, но бросила на Кристину взгляд, полный такой холодной ненависти, что та невольно отпрянула. Крис поняла, что свекровь стала ей еще большим врагом, чем была до этого. Роза никогда не простит ей этого унижения.
Глава четырнадцатая
Кристина никак не могла забыть взгляд свекрови, хотя уже лежала в своей комнате и разговаривала с Мэг.
– Голубушка моя, хорошо ли к вам относились в мое отсутствие? – спросила Мэг.
Кристина, чьи губы были еще теплые от поцелуев Винса, а тело еще помнило его объятия, ответила:
– Да, очень, но боюсь, что свекровь меня не любит.
– Хм! – фыркнула Мэг, которая не переносила леди Гейлэнд. – Интересно, что свекрови могут быть либо настолько хороши, что заменяют матерей, либо вообще непереносимы. В ней, мне кажется, говорит собственнический инстинкт, она боится потерять влияние на своего сына.
– О, Мэг, я так хочу переехать в свою лондонскую квартиру!
– Скажите об этом мужу. Я поеду с вами, – сказала она.
– Но он сделает это только ради меня – и останется без яхты. Я не могу принять от него такую жертву, – вздохнула Кристина.
– Вы когда-нибудь думаете о себе?
– А Винс и есть часть меня. Чего хочет он, того хочу и я, – сказала мягко Кристина.
Мэг вскинула голову и, подумав, решила, что это как раз тот случай, когда надо вмешаться. На следующее утро, когда Мэг осталась одна с Винсом за завтраком, она сказала ему:
– Я знаю, что не имею права вмешиваться, но просто не могу молчать. Мне нужно сказать вам… но, пожалуйста, не говорите своей жене об этом, иначе она мне этого не простит.
– Что сказать? – спросил Винс, глядя на нее поверх утренней газеты взглядом, которым он обычно одаривал хорошеньких женщин.
Ему не нравился характер Мэг, но он понимал, что она высококвалифицированная медсестра и очень помогает Тине.
«Эта рыжеволосая ворчунья не любит меня, – подумал он, – но как раз это и интригует».
– Я хочу сказать, – заявила Мэг, – что миссис Гейлэнд здорова настолько, что ее можно перевезти в Лондон. Ей сейчас нужен только здоровый психологический климат. Ей нужно сконцентрироваться на выздоровлении, а не на том, как долго она может стоять или сколько метров она может пройти. Миссис Гейлэнд сейчас нужны другие заботы.
– Какие?
– Заботы о собственном доме, например о хозяйстве, которое она сможет вести, пусть даже из кресла. Она сможет заказывать еду, руководить слугами и, поверьте, уже через несколько дней сможет сама передвигаться по дому.
– Но моя дорогая Мэг, Тина еще не настолько окрепла, чтобы самостоятельно вести хозяйство своего дома. А здесь она живет на всем готовом.
– Как раз это и плохо для нее. Она должна быть чем-то занята. Миссис Гейлэнд будет стараться сделать все как можно лучше для вас, забудет о своих болях, и это пойдет только ей на пользу. – Тем более, – лукаво добавила Мэг, – ей очень хочется жить с вами вдвоем. А этот дом не ее, и здесь всегда слишком много народу.
Винс опустил газету. Приветливая улыбка сошла с его лица, он нахмурился. Конечно, Винс понимал, к чему клонит медсестра, но он не хотел этого. Он предпочитал думать, что его молодой жене лучше в Рэкхэме. Как бы сильно он ее ни любил, он не хотел бросать свою яхту. И не только яхту! У Винса было ощущение, что эта чертовка Тайфун сумела проникнуть в его сердце. Они очень хорошо проводили время вместе. В Лондоне им встречаться будет значительно труднее. К тому же, если переехать в Лондон, он вынужден будет ходить на работу, а он все так хорошо устроил с Дунканом.
Добро и зло всегда уживались в душе Винсента Гейлэнда. Сейчас зло победило в нем. Он встал и резко сказал Мэг:
– Многое из того, что вы сказали, верно, но я сомневаюсь в том, что моей жене будет лучше в городе. Нелепо в бархатный сезон поменять Рэкхэм на Честер-Сквер.
Веснушчатое лицо Мэг покраснело. Она прекрасно знала, о чем думал сидящий перед ней молодой человек. Она была возмущена, потому что считала, что Винс должен хотеть жить отдельно со своей женой, но спорить с ним она не имела права. Сказав то, что хотела сказать, она ушла.
Она еще больше возмутилась, когда Винс вечером остановил ее и сказал тоном победителя:
– Думаю, вам будет интересно узнать: я только что спросил жену, хочет ли она переехать в Лондон. Кристина ответила, что даже и не думает об этом, потому что в этом случае я не смогу кататься на яхте.
– Хорошо, – коротко сказала Мэг и ушла, еле сдерживая раздражение.
«Безмозглый, эгоистичный дурак, – подумала она, – какой еще ответ ты ожидал от любящей жены? Конечно, его яхта! А как насчет новой подружки? А эта бедная дурочка Кристина! Жаль, что она не такая эгоистка, как мисс Бишоп, а то бы завтра их уже здесь не было. «Бархатный сезон», «яхта»… какое отношение все это имеет к Кристине, которая в сто раз была бы счастливее в собственном доме вместе с мужем. Она ведь почти не видит Винса с момента их возвращения из свадебного путешествия. Жаль, но, по всей видимости, у этого брака нет будущего».
Что касается леди Гейлэнд, то Мэг заметила, что она чем-то раздражена.
Когда Мэг спросила ее о планах на следующую неделю, леди Гейлэнд холодно ответила:
– Не спрашивайте меня, спросите лучше свою пациентку. Меня обвиняют в том, что я слишком все заорганизовываю.
Мэг стало жаль Кристину, когда та сказала ей радостно:
– Винс так мил, он предложил мне поехать в город. Как бы мне этого хотелось! Я сказала даже свекрови о том, что очень хочу уехать отсюда. Но я не могу позволить Винсу сделать это. Я должна дождаться окончания бархатного сезона.
Тем временем Алан вернулся в Лондон. Одна из сплетниц, знавших Алана и Розу Гейлэнд, сообщила Розе, что видела Алана обедающим в ресторане с высокой молодой темноволосой женщиной, похожей по описанию на Шарлотту Маршалл.
Роза была разочарована, потому что надеялась сбыть свою невестку этому дружелюбному и внимательному брокеру. Но раз уж дела повернулись таким образом, она решила использовать эту информацию, чтобы поиздеваться над Кристиной.
– Я удивляюсь тебе, милочка. Ты начинаешь терять своих поклонников, – сказала она сладким голосом.
Это было во время обеда. Кристина уже не была лежачей больной, а могла передвигаться, поддерживаемая Мэг. Она могла прямо сидеть, что очень радовало ее.
С искренним удивлением она посмотрела на свекровь:
– Каких поклонников? Кого я потеряла?
Леди Гейлэнд торжествующе рассказала, что Алана и Шарлотту Маршалл видели в ресторане. Винс засмеялся.
– Я очень рад, что старина Алан становится похожим на мужчину. Ведь раньше он был таким застенчивым.
– Согласна с тобой, – сказала леди Гейлэнд. Кристина начала раздражаться.
– Не понимаю, почему Алан не может пообедать с миссис Маршалл и какое отношение имею к этому я.
– Но, дорогая, мы все думали, что он влюблен в тебя, – промурлыкала Роза.
– Я так не считаю, – горячо сказала Кристина.
– А я считаю. А ты, Винс? – вставила Роза, наслаждаясь раздражением Кристины.
Мэг с силой вонзила свою вилку в мясо и подумала: «Старая чертовка!..»
У Винса не было ни малейшего желания расстраивать жену. Без всякой задней мысли он поддержал шутку матери.
– Да, конечно. Я думаю, что он был в тебя влюблен, а ты его упустила, моя дорогуша. Теперь он попал в цепкие лапки этой долговязой девицы.
Кристина хотела было возразить Винсу, но потом передумала.
Роза мельком посмотрела на свою невестку.
– Я не думаю, что этот изобретатель детских игр в слова заслуживает такого внимания, – засмеялась она.
Именно этот смех разозлил Кристину, которая изо всех сил пыталась сдержаться. Она холодно сказала:
– Я никогда не считала Алана своим поклонником, тем более он играл со мной в слова тогда, когда я была полностью парализована и мне нужно было чем-нибудь заняться… Тогда мне это очень помогло.
– Тина, не заводись, мама просто разыгрывает тебя, – сказал Винс.
– И тем не менее, – вставила леди Гейлэнд, – нашей маленькой Тине не следует быть слишком самоуверенной, когда хорошенькие женщины уводят у нее поклонников.
Винс засмеялся, думая об Алане.
– Предупреждение цыганки, – сказал он, – прислушайся к нему, мое золотко.
Но Кристина думала о нем и прекрасно знала, что кроется за словами свекрови. С огромным трудом она сдерживала себя.
Повернувшись к Мэг, она сказала:
– Вы должны помочь мне придумать такой рецепт любовного напитка, чтобы ни одна из этих хорошеньких женщин не смогла увести моего мужа.
Мэг фыркнула.
«Я лучше куплю яд, который успокоит леди Г. навеки», – подумала она.
Мэг очень разозлилась, когда увидела, как потухли глаза ее пациентки и в них снова поселился страх. Любой человек, проходящий через такие испытания, нуждается в поддержке и сочувствии, а Кристина не видит со стороны свекрови ничего, кроме скрытой злобы и изощренных издевок.
Вслух же Мэг сказала:
– Я защищу свою пациентку ото всех ваших очаровательных женщин, леди Гейлэнд. А что касается мистера Брейда, так я уверена, что он оставит свою привлекательную вдову по первому слову миссис Винс.
– Уверен в этом, – легко согласился Винс.
Винс уже забыл этот разговор. Для него ничего не существовало, кроме собственных желаний, а часто и они были столь преходящи, что он забывал о них, как только они осуществлялись.
Завтра он собирался поехать покататься на яхте с Эверестом… и с Тайфун. Он не мог отрицать, что ему было приятно думать об этом.
Предвкушая завтрашнее удовольствие, он решил посвятить сегодняшний вечер своей жене. Вечер прошел очень скучно. Мать была в плохом настроении и рано пошла спать, гостей не было. Винс всегда скучал, если не было гостей. Он был тронут тем, что Тина была явно счастлива оттого, что они рядом. Включив телевизор, они смотрели кино, взявшись за руки.
– Какое счастье, – сказала она, – сидеть вот так вдвоем, взявшись за руки… Как в старые добрые времена.
– Дорогая, – сказал он, лениво трогая губами ее золотые волосы, – как замечательно ты пахнешь! Я люблю тебя.
В комнату вошел дворецкий.
– Какой-то джентльмен желает поговорить с вами, сэр. Он говорит, что это связано с работой.
– О Господи, – сказала Кристина. Винс выронил ее руку и встал.
– Кто бы это мог быть? Дорогая, я вернусь через минуту.
Но прошло много времени, прежде чем Винс вернулся в гостиную. Он подошел к телефону в библиотеке. Услышав низкий хрипловатый голос, он понял, что этим «джентльменом» была… Гейл.
– Я решила, что будет лучше, если меня не узнают, поэтому постаралась говорить мужским голосом, – объяснила она.
– И что ты хочешь в такое позднее время, маленький Тайфун? – спросил он.
– Ничего, только поговорить с вами, капитан. Заинтригованный и польщенный, Винс сел на стул, вытянул ноги, и долгий разговор начался. Он решил, что ему нужно немного развлечься, уж слишком долго он играл роль преданного мужа больной жены.
У Гейл в запасе было много пикантных историй, к тому же она готовила вечеринку в субботу и очень смешно об этом рассказывала.
Обещали, что погода в субботу будет великолепной, поэтому они решили устроить танцы на открытом воздухе. Папа потратил целое состояние, чтобы сделать грандиозное представление, которое должно потрясти весь район. Уже готова подсветка бассейна, а вообще они хотят воссоздать атмосферу Вест-Индии: везде будут расставлены огромные пальмы в кадках, на деревьях будут развешены яркие бумажные фонари, закуплено огромное количество экзотических красных и белых цветов, приглашен ансамбль калипсо. Она решила обзвонить всех гостей и попросить их прийти на вечер в национальных одеждах Вест-Индии.
– Я думаю, любая женщина захочет одеться, как индийская красавица, ведь в этом случае на нас должно быть достаточно мало одежды, – захихикала Гейл. – А бедную Кристину мы можем одеть, как принцессу из Ямайки, которую два раба будут носить в плетеном кресле.
– Не думаю, что это ей понравится, – сказал с сомнением Винс. – Она не любит, когда ей напоминают о ее болезни. Она хочет попытаться походить немного.
– Ах, бедняжка.
Более проницательный человек смог бы почувствовать неискренность этого восклицания, но Винс никогда проницательным не был. Гейл добилась того, чего хотела: она напомнила ему, что его златовласка, обожаемая им когда-то, стала просто «бедняжкой», которую теперь все жалеют. Он устал от этого. Наверное, Алан тоже устал сидеть у постели Кристины, раз увлекся здоровой и жизнерадостной Шарлоттой. Винсу не хотелось говорить о Кристине, и он перевел разговор на Гейл.
– А ты, я полагаю, будешь одета, как тайфун?
– Это как? – засмеялась она.
– Что-нибудь похожее на шторм, водоворот, что-нибудь разрушающее.
– А тебя я смогла разрушить?
– Не спрашивай, ты сама все прекрасно знаешь.
– Винс, – сказала она волнующим голосом, – я пыталась забыть то, что произошло у пруда… но не смогла.
– Я тоже не смог. Но разумнее нам с тобой не вспоминать об этом.
– Я не хочу быть разумной. Что умерло, то умерло, а мы с тобой живы. Какое счастье хоть иногда не быть разумными.
Винс закрыл глаза. Ему казалось, что она стоит рядом и смотрит на него огромными карими глазами, подставляя ему свои алые губы. Он почувствовал непреодолимое влечение к ней, это заставило его закончить разговор.
– Ты плохо себя ведешь, – сказал он. – Я кладу трубку. Спокойной ночи, Тайфун. И ради Бога, постарайся быть хорошей девочкой.
Она засмеялась своим чарующим смехом.
– Спокойной ночи, – сказала она, а потом добавила очень тихо и медленно, – любимый… до субботы.
Он положил трубку. Ему было так спокойно смотреть телевизор вместе с Кристиной, а теперь Гейл расстроила его. Она волновала его так, как ни одна женщина не волновала его до этого. Винс злился, но чувствовал, что не может противостоять этому до субботы. Да уж… Он мог себе представить какой костюм оденет Гейл, как соблазнительно будет танцевать румбу при свете луны.
Ему надо быть осторожным, иначе не миновать беды, он прекрасно это понимал. Взволнованный и расстроенный, он вернулся в гостиную. Телевизор был уже выключен, а Кристина сидела одна на диване. Мягкий свет торшера делал ее волосы золотыми. Она выглядела очень усталой, но улыбнулась и протянула ему руку.
– Кто это был? Ты разговаривал так долго… я испугалась, что что-то случилось.
– Что-то действительно случилось, – сказал Винс с коротким смешком, – но я позабочусь, чтобы все было нормально.
– Голубушка моя, хорошо ли к вам относились в мое отсутствие? – спросила Мэг.
Кристина, чьи губы были еще теплые от поцелуев Винса, а тело еще помнило его объятия, ответила:
– Да, очень, но боюсь, что свекровь меня не любит.
– Хм! – фыркнула Мэг, которая не переносила леди Гейлэнд. – Интересно, что свекрови могут быть либо настолько хороши, что заменяют матерей, либо вообще непереносимы. В ней, мне кажется, говорит собственнический инстинкт, она боится потерять влияние на своего сына.
– О, Мэг, я так хочу переехать в свою лондонскую квартиру!
– Скажите об этом мужу. Я поеду с вами, – сказала она.
– Но он сделает это только ради меня – и останется без яхты. Я не могу принять от него такую жертву, – вздохнула Кристина.
– Вы когда-нибудь думаете о себе?
– А Винс и есть часть меня. Чего хочет он, того хочу и я, – сказала мягко Кристина.
Мэг вскинула голову и, подумав, решила, что это как раз тот случай, когда надо вмешаться. На следующее утро, когда Мэг осталась одна с Винсом за завтраком, она сказала ему:
– Я знаю, что не имею права вмешиваться, но просто не могу молчать. Мне нужно сказать вам… но, пожалуйста, не говорите своей жене об этом, иначе она мне этого не простит.
– Что сказать? – спросил Винс, глядя на нее поверх утренней газеты взглядом, которым он обычно одаривал хорошеньких женщин.
Ему не нравился характер Мэг, но он понимал, что она высококвалифицированная медсестра и очень помогает Тине.
«Эта рыжеволосая ворчунья не любит меня, – подумал он, – но как раз это и интригует».
– Я хочу сказать, – заявила Мэг, – что миссис Гейлэнд здорова настолько, что ее можно перевезти в Лондон. Ей сейчас нужен только здоровый психологический климат. Ей нужно сконцентрироваться на выздоровлении, а не на том, как долго она может стоять или сколько метров она может пройти. Миссис Гейлэнд сейчас нужны другие заботы.
– Какие?
– Заботы о собственном доме, например о хозяйстве, которое она сможет вести, пусть даже из кресла. Она сможет заказывать еду, руководить слугами и, поверьте, уже через несколько дней сможет сама передвигаться по дому.
– Но моя дорогая Мэг, Тина еще не настолько окрепла, чтобы самостоятельно вести хозяйство своего дома. А здесь она живет на всем готовом.
– Как раз это и плохо для нее. Она должна быть чем-то занята. Миссис Гейлэнд будет стараться сделать все как можно лучше для вас, забудет о своих болях, и это пойдет только ей на пользу. – Тем более, – лукаво добавила Мэг, – ей очень хочется жить с вами вдвоем. А этот дом не ее, и здесь всегда слишком много народу.
Винс опустил газету. Приветливая улыбка сошла с его лица, он нахмурился. Конечно, Винс понимал, к чему клонит медсестра, но он не хотел этого. Он предпочитал думать, что его молодой жене лучше в Рэкхэме. Как бы сильно он ее ни любил, он не хотел бросать свою яхту. И не только яхту! У Винса было ощущение, что эта чертовка Тайфун сумела проникнуть в его сердце. Они очень хорошо проводили время вместе. В Лондоне им встречаться будет значительно труднее. К тому же, если переехать в Лондон, он вынужден будет ходить на работу, а он все так хорошо устроил с Дунканом.
Добро и зло всегда уживались в душе Винсента Гейлэнда. Сейчас зло победило в нем. Он встал и резко сказал Мэг:
– Многое из того, что вы сказали, верно, но я сомневаюсь в том, что моей жене будет лучше в городе. Нелепо в бархатный сезон поменять Рэкхэм на Честер-Сквер.
Веснушчатое лицо Мэг покраснело. Она прекрасно знала, о чем думал сидящий перед ней молодой человек. Она была возмущена, потому что считала, что Винс должен хотеть жить отдельно со своей женой, но спорить с ним она не имела права. Сказав то, что хотела сказать, она ушла.
Она еще больше возмутилась, когда Винс вечером остановил ее и сказал тоном победителя:
– Думаю, вам будет интересно узнать: я только что спросил жену, хочет ли она переехать в Лондон. Кристина ответила, что даже и не думает об этом, потому что в этом случае я не смогу кататься на яхте.
– Хорошо, – коротко сказала Мэг и ушла, еле сдерживая раздражение.
«Безмозглый, эгоистичный дурак, – подумала она, – какой еще ответ ты ожидал от любящей жены? Конечно, его яхта! А как насчет новой подружки? А эта бедная дурочка Кристина! Жаль, что она не такая эгоистка, как мисс Бишоп, а то бы завтра их уже здесь не было. «Бархатный сезон», «яхта»… какое отношение все это имеет к Кристине, которая в сто раз была бы счастливее в собственном доме вместе с мужем. Она ведь почти не видит Винса с момента их возвращения из свадебного путешествия. Жаль, но, по всей видимости, у этого брака нет будущего».
Что касается леди Гейлэнд, то Мэг заметила, что она чем-то раздражена.
Когда Мэг спросила ее о планах на следующую неделю, леди Гейлэнд холодно ответила:
– Не спрашивайте меня, спросите лучше свою пациентку. Меня обвиняют в том, что я слишком все заорганизовываю.
Мэг стало жаль Кристину, когда та сказала ей радостно:
– Винс так мил, он предложил мне поехать в город. Как бы мне этого хотелось! Я сказала даже свекрови о том, что очень хочу уехать отсюда. Но я не могу позволить Винсу сделать это. Я должна дождаться окончания бархатного сезона.
Тем временем Алан вернулся в Лондон. Одна из сплетниц, знавших Алана и Розу Гейлэнд, сообщила Розе, что видела Алана обедающим в ресторане с высокой молодой темноволосой женщиной, похожей по описанию на Шарлотту Маршалл.
Роза была разочарована, потому что надеялась сбыть свою невестку этому дружелюбному и внимательному брокеру. Но раз уж дела повернулись таким образом, она решила использовать эту информацию, чтобы поиздеваться над Кристиной.
– Я удивляюсь тебе, милочка. Ты начинаешь терять своих поклонников, – сказала она сладким голосом.
Это было во время обеда. Кристина уже не была лежачей больной, а могла передвигаться, поддерживаемая Мэг. Она могла прямо сидеть, что очень радовало ее.
С искренним удивлением она посмотрела на свекровь:
– Каких поклонников? Кого я потеряла?
Леди Гейлэнд торжествующе рассказала, что Алана и Шарлотту Маршалл видели в ресторане. Винс засмеялся.
– Я очень рад, что старина Алан становится похожим на мужчину. Ведь раньше он был таким застенчивым.
– Согласна с тобой, – сказала леди Гейлэнд. Кристина начала раздражаться.
– Не понимаю, почему Алан не может пообедать с миссис Маршалл и какое отношение имею к этому я.
– Но, дорогая, мы все думали, что он влюблен в тебя, – промурлыкала Роза.
– Я так не считаю, – горячо сказала Кристина.
– А я считаю. А ты, Винс? – вставила Роза, наслаждаясь раздражением Кристины.
Мэг с силой вонзила свою вилку в мясо и подумала: «Старая чертовка!..»
У Винса не было ни малейшего желания расстраивать жену. Без всякой задней мысли он поддержал шутку матери.
– Да, конечно. Я думаю, что он был в тебя влюблен, а ты его упустила, моя дорогуша. Теперь он попал в цепкие лапки этой долговязой девицы.
Кристина хотела было возразить Винсу, но потом передумала.
Роза мельком посмотрела на свою невестку.
– Я не думаю, что этот изобретатель детских игр в слова заслуживает такого внимания, – засмеялась она.
Именно этот смех разозлил Кристину, которая изо всех сил пыталась сдержаться. Она холодно сказала:
– Я никогда не считала Алана своим поклонником, тем более он играл со мной в слова тогда, когда я была полностью парализована и мне нужно было чем-нибудь заняться… Тогда мне это очень помогло.
– Тина, не заводись, мама просто разыгрывает тебя, – сказал Винс.
– И тем не менее, – вставила леди Гейлэнд, – нашей маленькой Тине не следует быть слишком самоуверенной, когда хорошенькие женщины уводят у нее поклонников.
Винс засмеялся, думая об Алане.
– Предупреждение цыганки, – сказал он, – прислушайся к нему, мое золотко.
Но Кристина думала о нем и прекрасно знала, что кроется за словами свекрови. С огромным трудом она сдерживала себя.
Повернувшись к Мэг, она сказала:
– Вы должны помочь мне придумать такой рецепт любовного напитка, чтобы ни одна из этих хорошеньких женщин не смогла увести моего мужа.
Мэг фыркнула.
«Я лучше куплю яд, который успокоит леди Г. навеки», – подумала она.
Мэг очень разозлилась, когда увидела, как потухли глаза ее пациентки и в них снова поселился страх. Любой человек, проходящий через такие испытания, нуждается в поддержке и сочувствии, а Кристина не видит со стороны свекрови ничего, кроме скрытой злобы и изощренных издевок.
Вслух же Мэг сказала:
– Я защищу свою пациентку ото всех ваших очаровательных женщин, леди Гейлэнд. А что касается мистера Брейда, так я уверена, что он оставит свою привлекательную вдову по первому слову миссис Винс.
– Уверен в этом, – легко согласился Винс.
Винс уже забыл этот разговор. Для него ничего не существовало, кроме собственных желаний, а часто и они были столь преходящи, что он забывал о них, как только они осуществлялись.
Завтра он собирался поехать покататься на яхте с Эверестом… и с Тайфун. Он не мог отрицать, что ему было приятно думать об этом.
Предвкушая завтрашнее удовольствие, он решил посвятить сегодняшний вечер своей жене. Вечер прошел очень скучно. Мать была в плохом настроении и рано пошла спать, гостей не было. Винс всегда скучал, если не было гостей. Он был тронут тем, что Тина была явно счастлива оттого, что они рядом. Включив телевизор, они смотрели кино, взявшись за руки.
– Какое счастье, – сказала она, – сидеть вот так вдвоем, взявшись за руки… Как в старые добрые времена.
– Дорогая, – сказал он, лениво трогая губами ее золотые волосы, – как замечательно ты пахнешь! Я люблю тебя.
В комнату вошел дворецкий.
– Какой-то джентльмен желает поговорить с вами, сэр. Он говорит, что это связано с работой.
– О Господи, – сказала Кристина. Винс выронил ее руку и встал.
– Кто бы это мог быть? Дорогая, я вернусь через минуту.
Но прошло много времени, прежде чем Винс вернулся в гостиную. Он подошел к телефону в библиотеке. Услышав низкий хрипловатый голос, он понял, что этим «джентльменом» была… Гейл.
– Я решила, что будет лучше, если меня не узнают, поэтому постаралась говорить мужским голосом, – объяснила она.
– И что ты хочешь в такое позднее время, маленький Тайфун? – спросил он.
– Ничего, только поговорить с вами, капитан. Заинтригованный и польщенный, Винс сел на стул, вытянул ноги, и долгий разговор начался. Он решил, что ему нужно немного развлечься, уж слишком долго он играл роль преданного мужа больной жены.
У Гейл в запасе было много пикантных историй, к тому же она готовила вечеринку в субботу и очень смешно об этом рассказывала.
Обещали, что погода в субботу будет великолепной, поэтому они решили устроить танцы на открытом воздухе. Папа потратил целое состояние, чтобы сделать грандиозное представление, которое должно потрясти весь район. Уже готова подсветка бассейна, а вообще они хотят воссоздать атмосферу Вест-Индии: везде будут расставлены огромные пальмы в кадках, на деревьях будут развешены яркие бумажные фонари, закуплено огромное количество экзотических красных и белых цветов, приглашен ансамбль калипсо. Она решила обзвонить всех гостей и попросить их прийти на вечер в национальных одеждах Вест-Индии.
– Я думаю, любая женщина захочет одеться, как индийская красавица, ведь в этом случае на нас должно быть достаточно мало одежды, – захихикала Гейл. – А бедную Кристину мы можем одеть, как принцессу из Ямайки, которую два раба будут носить в плетеном кресле.
– Не думаю, что это ей понравится, – сказал с сомнением Винс. – Она не любит, когда ей напоминают о ее болезни. Она хочет попытаться походить немного.
– Ах, бедняжка.
Более проницательный человек смог бы почувствовать неискренность этого восклицания, но Винс никогда проницательным не был. Гейл добилась того, чего хотела: она напомнила ему, что его златовласка, обожаемая им когда-то, стала просто «бедняжкой», которую теперь все жалеют. Он устал от этого. Наверное, Алан тоже устал сидеть у постели Кристины, раз увлекся здоровой и жизнерадостной Шарлоттой. Винсу не хотелось говорить о Кристине, и он перевел разговор на Гейл.
– А ты, я полагаю, будешь одета, как тайфун?
– Это как? – засмеялась она.
– Что-нибудь похожее на шторм, водоворот, что-нибудь разрушающее.
– А тебя я смогла разрушить?
– Не спрашивай, ты сама все прекрасно знаешь.
– Винс, – сказала она волнующим голосом, – я пыталась забыть то, что произошло у пруда… но не смогла.
– Я тоже не смог. Но разумнее нам с тобой не вспоминать об этом.
– Я не хочу быть разумной. Что умерло, то умерло, а мы с тобой живы. Какое счастье хоть иногда не быть разумными.
Винс закрыл глаза. Ему казалось, что она стоит рядом и смотрит на него огромными карими глазами, подставляя ему свои алые губы. Он почувствовал непреодолимое влечение к ней, это заставило его закончить разговор.
– Ты плохо себя ведешь, – сказал он. – Я кладу трубку. Спокойной ночи, Тайфун. И ради Бога, постарайся быть хорошей девочкой.
Она засмеялась своим чарующим смехом.
– Спокойной ночи, – сказала она, а потом добавила очень тихо и медленно, – любимый… до субботы.
Он положил трубку. Ему было так спокойно смотреть телевизор вместе с Кристиной, а теперь Гейл расстроила его. Она волновала его так, как ни одна женщина не волновала его до этого. Винс злился, но чувствовал, что не может противостоять этому до субботы. Да уж… Он мог себе представить какой костюм оденет Гейл, как соблазнительно будет танцевать румбу при свете луны.
Ему надо быть осторожным, иначе не миновать беды, он прекрасно это понимал. Взволнованный и расстроенный, он вернулся в гостиную. Телевизор был уже выключен, а Кристина сидела одна на диване. Мягкий свет торшера делал ее волосы золотыми. Она выглядела очень усталой, но улыбнулась и протянула ему руку.
– Кто это был? Ты разговаривал так долго… я испугалась, что что-то случилось.
– Что-то действительно случилось, – сказал Винс с коротким смешком, – но я позабочусь, чтобы все было нормально.