Ромаданов (Алексрома). Html

   - Нет, а все же, - сказал Игорь, откидываясь на спину, - я ведь не могу поставить памятник павшим воинам с изображением девушки - люди просто не поймут, что я этим хотел сказать.
   - Тогда подумай о чистом и возвышенном, закрой глаза и скажи, что перед собой видишь... Только сразу говори!
   - Черный обелиск, - слегка озадаченно сказал Игорь, открывая глаза.
   - Вот видишь!
   "Действительно, как мне раньше не пришло в голову сделать простой и строгий монумент вместо всего этого нагромождения, напоминающего свадебный пирог", - с радостью и облегчением подумал Игорь. Он тут же взялся за карандаш и набросал эскиз величественного пятигранного обелиска, своим основанием вписанного в пятиконечную звезду постамента.
   - Обелиск будет из черного мрамора, а звезда - из красного! - тут же пришла к нему идея.
   - Это будет что-то просто необыкновенное! - радостно рассмеялась Марина.
   Уже на следующий день Игорь сделал деревянный макет обелиска в миниатюре и позвонил Худкомбинат, чтобы отчитаться. В комбинате ему ответили, что вопрос об утверждении памятника вынесен на заседание бюро райкома, которое состоится через три недели. И вот когда до назначенной даты оставалось два дня, Марина сказала Игорю:
   - У нас будет ребенок.
   - Ты уверена? - растерянно спросил Игорь, который в тот момент думал совсем о другом, то есть, конечно, о том, как он будет представлять свой макет на утверждение.
   - Ты что, не хочешь? - удивилась Марина.
   - Конечно, хочу! - поспешил он ее успокоить.
   - А как ты хочешь назвать его?
   Игорь смутился. Он не мог так сразу ответить на этот важный вопрос.
   - Давай назовем Обелиск! - сказал он, обращая ее вопрос в шутку.
   - А если будет девочка? - рассмеялась Марина.
   - Тогда Стелла! - нашелся Игорь.
   Через два дня будущий счастливый отец представил макет своего творения на утверждение бюро райкома. Он, конечно, не ожидал, что все присутствующие тут же объявят его гением, но все же был внутренне окрылен, предчувствуя лестные отзывы. Однако он очень скоро понял, что предчувствие его обмануло.
   - А где сам памятник? - недоуменно вопросил первый секретарь райкома, переворачивая макет вверх пьедесталом, как будто искал под ним "сам памятник".
   По лицам членов райкома поползли добродушные сдержанные ухмылки. Игорь покраснел до кончиков ушей: меньше всего он ожидал, что его решение художественного образа примут за завуалированную попытку схалтурить, сделав "чего попроще".
   - Какие будут мнения? - спросил "первый" тоном, который не оставлял сомнения в том, что у него самого мнение уже имеется и он требует от остальных не их личного мнения, а выражения своей лояльности.
   - Фаллизм чистой воды получается, - сказал второй секретарь, приближенность которого к "первому" позволяла ему щеголять своей образованностью.
   - Выражайся яснее, Тимофей, - сказал "первый", имея ввиду "что за херня еще такая?".
   - Я бы сказал, но только не в присутствии девушек, кивнул "второй" на встрепенувшуюся протоколистку, имея ввиду "вот эта самая херня и есть!"
   - Так это не памятник, товарищи, получается, а какой-то... хрен пятигранный! - пошутил "первый".
   Члены бюро довольно рассмеялись.
   - И долго ты его... лепил? - спросил "первый" у Игоря.
   - Месяц, - коротко ответил Игорь, не зная, куда деваться от стыда.
   - Да, труд затрачен немалый, - сказал "первый" с тем подтекстом, что памятник никуда не годится, но он не хочет снова возвращаться к этому пустяковому вопросу, поэтому нужно что-то срочно придумать.
   "Второй" тут же уловил этот подтекст и предложил:
   - А давайте на него танк "Т-34" поставим!
   Всем сразу понравилась эта идея.
   - Выдержишь? - спросил "первый" у Игоря, как будто собирался взвалить танк на его плечи.
   - Обелиск, я думаю, выдержит, если обрезать наполовину, только... - набрался смелости Игорь.
   - Говори смело, - подбодрил его "первый". - Здесь никто не кусается.
   - Танков, по-моему, в Москве не было...
   - Как это не было?! - неожиданно взвизгнула какая-то полная кудрявая женщина из бюро. - Может, и битвы за Москву не было?!
   - В общем, вопрос решенный, - охладил страсти "первый". - Артист обрежет памятник, а я договорюсь с кем надо насчет тридцатьчетверки.
   Игорь вышел из райкома как оплеваный, но он решил ничего не говорить жене о своем позоре, чтобы не расстраивать ее "в ее положении". Поэтому когда за неделю до установки "черного обелиска" перед кинотеатром "День Победы" у них родилась девочка, Марина, несмотря на отговоры Игоря, настояла на том, чтобы назвать ее Стеллой.
   3. Открытие новых форм жизни
   Когда проходчик кончил читать, доктор сказал:
   - Так это и есть та самая...
   - Стой! - неожиданно оборвал его проходчик. - А где укладчик?!
   Только теперь они заметили, что укладчик исчез. (Если вы человек, то представьте, что одним прекрасным утром вы просыпаетесь и вдруг видите, что у вас нет ноги - примерно такие же чувства испытали доктор с проходчиком). Они были в шоке: сколько они себя помнили, всегда их было трое, и даже было невозможно себе представить, что может быть по-другому. Их рабочая команда в их представлении была единым организмом и единым неразрывным целым. Теперь они не могли ничего понять и только недоуменно смотрели друг на друга.
   - Вы чего такие опущенные? - укладчик возник так же неожиданно, как и исчез.
   - Где ты был?! - набросились на него проходчик и доктор.
   - Да надоело мне эту галиматью проходчика слушать, невозмутимо ответил укладчик, - вместо секса - вс? какие-то памятники, ну я и решил прогуляться по Сети...
   - Каким образом? - изумился доктор.
   - Ну, каким... Ясный корень: вернулся назад по проложенному линку, оттуда вышел в корневую директорию, ну а дальше... со всеми остановками.
   - Как назад?! - вскричал взволнованный проходчик.
   - Это невозможно! - заявил доктор.
   - А вы пробовали? - рассмеялся укладчик. - Ограниченные вы виртуальные люди - дальше своего носа ничего не видите!
   - Ну и что же ты там увидел? - недоверчиво поинтересовался доктор.
   - Я там встретил виртуальную девушку своей мечты, гордо сказал укладчик.
   Доктор с проходчиком переглянулись: они еще могли предположить, что в Сети существуют другие укладчики, проходчики и доктора, но чтобы виртуальные девушки?! Это было похоже на бред!
   - По-моему, ты опять коктейль из вирусов принял, подозрительно посмотрел на него доктор.
   - Сам ты коктейль! - обиделся укладчик. - Между прочим, я "в завязке". Я жениться собираюсь...
   - ?!
   Тут уж доктор с проходчиком потребовали от укладчика серьезных объяснений. Из его путаного и сбивчивого рассказа они поняли следующее: когда укладчику наскучило слушать книгу проходчика, он решился попробовать пройтись назад по линку, и это у него без всякого труда получилось. Во время своей прогулки по Сети он встретил еще множество таких же, как они, "работяг", но главное, он встретился с русской искалкой.
   - Как же ты ее нашел? - заинтересовался проходчик.
   - Да она сама меня нашла, на то она и искалка! добродушно рассмеялся укладчик.
   Дальше, по рассказу укладчика, произошло вот что: укладчик тут же завел с искалкой разговор на "возвышенную тему", об эротической литературе в Сети, и искалка, немного смутившись, призналась ему, что тоже этим живо интересуется. Тогда осмелевший укладчик тут же решил перейти от слов к делу и, намекнув, что у него мало времени, завел речь о сайбер-сексе, ну и...
   - Как же ты это?... - растерянно спросил проходчик.
   - Ну, вы даете! Не буду же я вам подробности рассказывать, - хихикнул укладчик. - У меня с моей искалкой серьезные намерения! Мы с ней собираемся на регистрационном листе расписаться. Да вы не думайте, мужики, не брошу я вас! добавил он, увидев потерянные лица товарищей. - У меня своя работа, у нее - своя, она в Сети разные документы по запросам разыскивает. Всю Сеть вдоль и поперек излазила, умная, между прочим, не чета вам, баранам! Она мне такие вещи успела рассказать, аж не верится... Оказывается, в Сети кроме нас, работяг, существуют еще такие бесплотные существа, как духи Сети и почтовые ящики, их никто никогда не видел, но они про все события в Сети знают и обмениваются между собой мнениями... Но я вас со своей невестой еще познакомлю, она вам все сама лучше расскажет.
   4. Имена собственные
   Незадолго до того, как Стелле должно было исполниться три года, Марина спросила дочь, что она хочет получить в подарок на день рождения.
   - Самосвал, - не задумываясь ответила дочь.
   - Почему самосвал? - недоуменно спросила мать.
   - Потомушто хочу как у Листика, большой и красивый, упрямо заявила Стелла.
   - Листик - мальчик, а ты - девочка, - сокрушенно вздохнула мать. - Ты должна в куклы играть!
   - Почему в куклы?
   - Потому что ты - будущая мать.
   - Не хочу быть матерью, хочу быть шофером самосвала, как Листик, - обиженно надула губки Стелла.
   После этого разговора Марина поняла, что она сделает большую ошибку, если с раннего детства не начнет развивать в дочери материнские инстинкты. Она стала мечтать о том, чтобы подарить Стелле замечательную американскую куклу Барби. Такую куклу она однажды видела у дочери своей подруги, муж которой работал шофером в МИДе и часто выезжал в загранкомандировки. Марине сразу так полюбилась эта очаровательная кукла, что ей самой тут же захотелось в нее поиграть, как в детстве. "Вот и отлично, - решила Марина, - подарю Стеллочке Барби, - будем вместе в нее играть".
   Однако у Марины не было "выездного" мужа, который мог бы ей привозить из-за границы фирменные вещи, поэтому мечта о Барби была за пределами ее возможностей и пришлось ограничиться обычной куклой Катей из Детского мира. Катя, правда, тоже была симпатичной, но не было в ней какого-то особенного западного лоска, и при взгляде на нее у Марины не возникало желания играть в куклы. "Ладно, - подумала она с горестым вздохом, когда купила Катю, - назовем ее Барби в память о несбыточной мечте".
   В день рождения Стеллы Марина с Игорем положили Катю-Барби на кровать у изголовья дочери, Игорь чмокнул спящую именинницу в белые кудряшки и отправился в мастерскую: хоть и была суббота, ему срочно нужно было заканчивать бюст шестилетнего Ильича для детдома. Когда он вернулся к обеду, дочь опять спала сладким полуденным сном, а заплаканная жена нервно металась по квартире.
   - Что случилось? - забеспокоился Игорь.
   - Эта маленькая идиотка отдала свою куклу Листику! набросилась на него жена, как будто он был в чем-то виноват.
   - Как отдала?! - не понял Игорь. - Выменяла на самосвал?
   - Нет, просто подарила! - зарыдала Марина.
   - Она что, не понравилась ей?
   - В том-то вся и беда, что понравилась! - заорала жена.
   - Ничего не понимаю, - сказал Игорь. - Может, ты мне объяснишь, что же все-таки произошло?
   Из рассказа Марины выяснилось следующее: когда Стелла проснулась и увидела рядом с собой куклу, она была безумно счастлива и тут же стала увлеченно разговаривать и играть с ней. Марина сказала дочери, что она должа относиться к кукле бережно, как к своему ребенку, и показала, как нужно расчесывать ей волосы, как ее раздевать-одевать и как мыть. Когда пришло время утренней прогулки, Стелла захотела взять куклу с собой и даже заботливо укутала ее в обрезок фланели, потому что на улице было морозно. Во дворе они встретили Листика с "этой сучкой"...
   - С какой еще сучкой? - удивленно спросил Игорь.
   - С его матерью! - закричала Марина, поражаясь бестолковости мужа, будто она давно, а не только сейчас, стала называть так мать Листика.
   Игорь налил Марине рюмку коньяка, чтобы она немного успокоилась. Марина залпом выпила и продолжила свой рассказ. Стелка с Листиком катались с ледяной горки, а она с "этой сучкой" обсуждала выкройки из журнала "Работница". Минут через пять Марина заметила, что кукла в руках у Листика. Она, "как дура", не придала этому значения, подумав, что Стелла дала ему куклу просто поиграть, но когда пришло время идти домой, Листик наотрез отказался отдавать куклу, а "эта маленькая идиотка" радостно заявила, что подарила ему Барби.
   - Нужно было просто забрать, и все, - пожал плечами Игорь, удивляясь женской беспомощности.
   - У тебя все просто! Что мне, драться с чужим ребенком?! Я сказала "этой сучке", чтобы она отобрала куклу, а она нагло ответила, что не хочет травмировать ребенка и дома поговорит с ним, чтобы он отдал добровольно, а я поверила, как дура! снова расплакалась Марина. - А потом она позвонила и нагло заявила, что Листик нашу куклу отдавать категорически не хочет, и предложила мне деньги...
   - Ну, так давай возьмем и купим еще одну куклу, попытался успокоить жену Игорь.
   - Лучше купи ей самосвал, мудак несчастный! - завыла Марина. - Ты так ничего и не понял! И вообще, это из-за тебя все!
   - Почему из-за меня? - действительно не понял Игорь.
   - Потому что когда она у тебя спросила, откуда берутся дети, ты сказал, что женщины дарят их мужчинам, вот она и решила, дура, подарить своего "ребенка" Листику!
   Игорь озадаченно молчал. Он даже не мог представить себе заранее, что его невинное объяснение ребенку тайны происхождения детей может привести к таким трагическим последствиям.
   - Ты эту кашу заварил - ты и расхлебывай! - мрачно заявила Марина.
   - Как?
   - Позвони Мишке, сучкиному мужу, поговори с ним по-мужски, - почти уже спокойно сказала Марина, - он тебя поймет, не хочет же он, чтобы его сын гомиком вырос... Просто этой сучке самой кукла понравилась! - неожиданно осенило Марину.
   Игорь был знаком со своим соседом Михаилом только, как говорится, "шапочно", и ему было не очень-то удобно обращаться к нему по детским вопросам, но что оставалось делать? Марина набрала номер - к телефону подошла жена Михаила и ответила Игорю, что Михаил уехал на рыбалку, вернется поздно вечером. Тогда Марина с Игорем, чтобы не скучать от бездействия, разбудили Стеллу и стали проводить с ней воспитательную работу.
   - Я тебе строго-настрого запрещаю с сегодняшнего дня и впредь выносить что-либо из дома! Ты поняла меня? - попыталась внушить Марина дочери.
   - Поня-яла, - ответила Стелла, зевая спросонья.
   - Нет, ты не поняла! - тряхнула ее за плечи Марина.
   Стелла неожиданно, безо всякой подготовки разревелась (она поняла только одно: родители больше не любят ее). Все внушение продолжалось меньше минуты, а потом весь вечер пришлось успокаивать ребенка.
   В одиннадцатом часу ночи, когда Стеллу опять уложили спать, наконец позвонил Михаил и попросил Игоря зайти к нему.
   - Какая наглость! - возмутилась Марина. - Он что, сам зайти не может?! Мы еще к ним на поклон идти должны!
   - Ладно, не накаляй страсти, у меня уже от всего этого голова трещит, - отмахнулся от нее Игорь, отправляясь в соседний дом.
   Дверь ему открыл сам хозяин квартиры. Он почему-то был в порыжевшей дряхлой цигейковой шубе, от свалявшегося меха которой густо несло сырой рыбой и водкой, а его красное лицо светилось радостью пережитого единения с природой. Игорь невольно отшатнулся.
   - У вас топят? - спросил Михаил. - Я на реке замерз, как собака, а дома тоже холод, как в проруби.
   - У нас, вроде, топят, - сказал Игорь.
   -Ну, и история произошла! - неловко рассмеялся Михаил, приглашая жестом Игоря пройти в прихожую. - Я как узнал, своей вломил как следует: что ни говори, а бабам доверять воспитание детей опасно. Вот, возьми, - он протянул Игорю десять рублей.
   - Нет, не надо, - отказался Игорь. - Я, в общем, хотел бы саму... игрушку забрать.
   - С игрушкой, брат, такая штука вышла, - смущенно крякнул Михаил, - я ее у своего пацана отбираю, а он, гаденыш, не отдает, ну, я тогда дернул посильнее... Короче, у нее голова того... с мясом оторвалась!
   - Как "с мясом"? - неприятно удивился Игорь.
   - Ну, фигурально, конечно, - еще больше смутился Михаил.
   - Жаль, - сказал Игорь.
   - Жаль, - вздохнул Михаил...
   - Браво, маэстро! - неожиданно раздался радостный крик.
   Проходчик с доктором оглянулись и увидели укладчика, обнимающего за виртуальную талию счастливую невесту. При виде ее крепкого виртуального тела проходчик стыдливо зарделся, а циничный доктор принялся с нескрываемым любопытством разглядывать невиданное ранее существо.
   - А вы и есть тот самый доктор? - ничуть не смутившись, спросила искалка, перехватывая пристальный взгляд доктора.
   - В каком смысле "тот самый"? - растерялся доктор от неожиданного вопроса.
   - Я про вас у духа Сети Ивана Паравозова читала...
   - А откуда он про меня знает?! - подозрительно насторожился доктор.
   - Это проходчик нас всех заложил, - беззлобно констатировал укладчик. - Написал про нас книжку, теперь она по всей Сети гуляет, говорят, скоро даже в электронной библиотеке появится.
   - А ты откуда знаешь? - не поверил ему проходчик.
   - Походите по Сети с мое - еще не то узнаете!
   - Странно, - сказал проходчик, - я, вроде, только про людей писал... Не понимаю, как это вышло!
   - Про вашу книгу даже почтовые ящики знают, - сказала проходчику искалка, - я только что на их переписку набрела.
   - Что же они пишут? - стало интересно укладчику.
   - Я прочитала несколько посланий, и во всех почтовые ящики пишут, что лично они в книге все поняли и им она понравилась, но другим она, по их мнению, не понравится, потому что другие ничего не поймут. Так все и говорят...
   - Если все... то кто тогда "другие"? - озадаченно спросил сам себя проходчик.
   - Так что, все-таки, про меня написано было? - не удержался доктор от любопытства.
   - У меня память хорошая, я вам дословно процитирую, сказала искалка. - "Самый загадочный персонаж в повести Доктор. Какие он лечил вирусы в Сети, я так и не понял. Поэтому предположу, что это некоторая мистическая фигура, символизирующая вовсе не то, что символизирует. Может, этот Доктор вовсе не по вирусам, а психиатр? Или вообще Наук? Или какой-нибудь HTML-validator, который линки на целостность проверяет".
   - Так какие ты вирусы-швирусы в Сети лечил, расскажи товарищам! - рассмеялся укладчик.
   - Мне действительно вирусы крайне редко попадаются, смутился доктор. - Может, и правда "валидатором" стать?
   - Точно, будем тебя теперь звать Валидатором. Вообще, непорядок, что у нас имен нет. Давайте себе имена, как у людей, придумаем! - загорелся укладчик. - Ты, проходчик, как называться хочешь?
   - Ну... зовите меня Рейнджером, - сказал, подумав, проходчик, - к моей специальности это имя вполне подходит.
   - Тебя мы будем звать Весельчаком, потому что ты веселый, - сказала укладчику искалка, - а мне мое имя нравится, вы меня так Искалкой и называйте, только с большой буквы, а то я на вас обижаться буду!
   5. Алые паруса
   - Послушай, Рейнджер, - сказал Весельчак, проводив Искалку на работу, - я уж твою писанину не стал ругать в присутствии дамы, тем более что к концу пришел, но что ты, как Достоевский, все про одно и то же пишешь?
   - Почему как Достоевский?! - не понял Рейнджер.
   - Потому что достал ты меня! Чем тебе эта кукла так дорога? И опять про детей пишешь, тоже мне, доктор Спок нашелся! Тебе уже жениться пора, а ты все... Обещал ведь про любовь книжку написать!
   - Меня интересует не механика любви, а истоки взаимного влечения людей, - сказал серьезно Рейнджер. - А про детей я пишу потому, что мне интересно, почему из одних детей вырастают мужчины, а из других - женщины...
   - Нет, никак не могу приучить себя к твоей манере мышления, - включился в разговор Валидатор. - Ты ведь на самом деле знаешь, что все зависит от пола ребенка.
   - Тогда почему, например, некоторые мальчики вырастают женщинами? - задал коварный вопрос Рейнджер.
   - Пидоры потому что! - перешел на свой обычный язык Весельчак, вспомнив, что Искалка давно уже его не слышит.
   - Мне все же кажется, что пол ребенка воспитанием определяется, - сказал задумчиво Рейнджер.
   - То-то я смотрю, ты такой бесполый, - подковырнул его Весельчак, - а оказывается, ты просто невоспитанный!
   - Надоела мне уже эта софистика, - оборвал их Валидатор. - Давайте, наконец, работой займемся!
   Однако, очень скоро они заметили, что работа у них теперь не ладится, потому что каждый думает не об общем деле, а чем-то своем... Весельчак мечтал о новой встрече с ненаглядной невестой, Рейнджер писал в голове очередную главу своей книги о становлении полов, а Валидатор был погружен в тягостные раздумия над тем, кто он все-таки есть на самом деле: доктор по вирусам, доктор Наук (с большой буквы) или психиатр, который сошел с ума от бреда пациентов и теперь сам бредит, прокладывая в горячечном бреду воображаемый линк к мифическому HTML'у.
   - Стойте! - не выдержал Валидатор. - Так все равно дело не пойдет. Это нас, наверное, появление виртуальной женщины из колеи выбило. Давай, Рейнджер, дочитывай нам окончание главы, а то мы так просто не успокоимся.
   - Согласен, - сказал с готовностью Рейнджер.
   И он стал дописывать на ходу главу.
   Выйдя на следующий день на прогулку во двор, Стелла увидела жизнерадостного Листика, который волочил за ноги по снегу голую куклу без головы. Стелла с ужасом узнала в этой несчастной игрушке свою куклу Барби.
   - Зачем ты это сделал? - плача подбежала к нему Стелла.
   - Это не я, - спокойно начал объяснять Листик. - Когда я вчера купал ее в ванной, к нам ворвалась огромная и страшная рыжая обезьяна и откусила ей голову!
   Рассказав все это, Листик и сам поверил в свое вранье и тоже безутешно зарыдал. Смотреть на изуродованную куклу им было больно и невыносимо, и они придумали вырыть детскими лопатками ямку в снегу и закопать ее поглубже...
   Когда Рейнджер закончил чтение этого короткого отрывка, он заметил, что Весельчак упел испариться, значит, перерыв в работе продолжался, и он начал читать следующую главу под названием "Алые паруса".
   Когда Стелле исполнилось тринадцать лет, она влюбилась в писателя Александра Грина. То есть, вернее сказать, в его героев-мужчин, но это было для нее одно и то же, поскольку она была уверена, что Грин во всех книгах писал про себя, - иначе ей представлялось невероятным, как человек мог написать такие яркие жизненные произведения, не испытав все это на себе. Он и сам должен был быть прекрасным и отважным юным капитаном, ведущим свой корабль через все невзгоды навстречу любимой девушке, которая давно уже ждет его на берегу. Вскоре она нашла подтверждение своей догадки, обнаружив, что во всех книгах Грина фамилии главных героев, как и фамилия самого автора, начинаются на букву "Г". Это незначительное с виду открытие так поразило Стеллу, что ей почудилось, будто она открыла какую-то мистическую связь между всеми книжными персонажами Грина и им самим (эта связь на самом деле существовала, но только у нее в голове, потому что писатель Гриневский, который, кстати сказать, давно уже скончался, стал для своей будущей юной читательницы таким же мифическим персонажем, как и все его герои).
   Стелле часто представлялось теплое и ласковое южное море, озвученное шумом плещущих о коралловые рифы аквамариновых волн и криком суетливых белоснежных чаек. Над кристально-прозрачной водой стелется легкий и зыбкий утренний туман. С берега сквозь него еще можно различить резвящихся дельфинов и рыбацкие лодки, но кромка горизонта уже наглухо завешана его плотной крахмальной простыней. Стелла пристально вглядывается вдаль и вдруг замечает на этой белой простыне расплывчатое, но яркое красное пятно... Алые паруса! Она бежит навстречу этим долгожданным парусам и не погружается в воду, а гладко скользит по приветливым волнам, которые ласково щекочут ее босые ноги... Она бежит по волнам! На большом трехмачтовом корабле ее радостно встречает юный отважный капитан, который так долго скитался по морям, сражаясь с кровожадными пиратами и борясь с сокрушительными ураганами, только ради своей возлюбленной, чтобы наконец обнять ее и признаться в своей любви...
   - Опять мечтаешь о принце в розовых колготках? - сказала ей в один из обыденных домашних вечеров мать, заметив на лице дочери романтическую задумчивость. - Иди лучше на помойку мусор выброси, а то скоро вонять начнет!
   Марина уже несколько месяцев назад заметила в Стелле особо опасную задумчивость, когда дочь переставала реагировать на указания взрослых, очевидно, считая их заботы и требования слишком мелочными и недостойными внимания. Ей не нравилось, что Стелла витает в облаках: по мнению Марины, ей надо было готовить дочь к суровой реальности семейной жизни, поэтому она и выводила ее из романтического оцепенения нарочитой грубостью.
   - Я не пойду на помойку! - вздрогнула Стелла, мысленно прощаясь с исчезающим юным капитаном, которого суровая реальность опять отправляла в долгие скитания по далеким морям.
   - Почему? - спросила Марина, не надеясь, впрочем, получить вразумительный ответ.
   У Стеллы было связано с помойкой особенно неприятное воспоминание: когда она два дня назад опаздывала утром в школу, то решила срезать путь и побежала по тропинке, проходившей мимо помойки. И там, за кирпичной стеной помойки, она увидела под кустом жасмина лежащую на картонке растрепанную голую женщину с задранным до горла платьем и с широко расставленными ногами, на которой елозил мужчина в спущенных до колен брюках. Из-под куста доносились нечленораздельные звериные звуки: стон вперемешку с рычанием и вздохами. Стелла была так поражена этой неожиданно открывшейся ей картиной реальной взрослой любви, что у нее на полдня отнялась речь, и когда ее вызвали на уроке литературы к доске, чтобы она наизусть прочитала отрывок из "Молодой гвардии" (монолог Ульяны Громовой о любви к матери), она только отрицательно помотала головой в ответ. Учительница решила, что она не готова и поставила ей двойку: она, конечно, не могла знать, что этот монолог Стелла знала "назубок" и мысленно повторяла его для самопроверки именно в тот момент, когда перед ней открылась та самая картина...