Страница:
Ага, все-таки ЦРУ.
– Если быть точным, первым ко мне Холден приходил знакомиться, – сказал я.
– Англичане своего не упустят, – согласился дядя Том. – Должны же они поддерживать свою репутацию Джеймсов Бондов…
Он громко рассмеялся своей шутке. В это время мне принесли заказ, и некоторое время я мог ничего не говорить по уважительной причине. Впрочем, дядю Тома это не остановило. Как и присутствие официанта, кстати.
– Видишь китаез в углу? – И эта страна учит весь мир политкорректности? – МГБ КНР, мать их. Давно тут торчат. С полгода, наверное. У нас тут прямо-таки столица всех разведок мира. Мы первые тут были, а что толку? Место-то не застолбишь. Потом англичашки подтянулись, типа это их территория. А потом и все остальные понаехали. Тут даже люди есть, которых я еще по Штази помню. И ничего. Как в стену все уперлись. Может, хоть вы разберетесь. Русские – народ толковый.
Приятно было слышать комплимент в адрес своих соотечественников. Если бы еще не приходилось выслушивать весь тот бред, на фоне которого этот комплимент отвесили…
– Версии хоть какие-то есть? – поинтересовался я между двумя глотками кофе.
– Версий полно, – сообщил дядя Том. – Начиная с какого-то локального геологического феномена и заканчивая высадкой зеленых человечков с Марса, мать их. Но подтвердить мы ни одну не можем. Опровергнуть – тоже.
– У вас тут всегда было так открыто? – поинтересовался я. – Все всё про всех знают, и вообще…
– Шокирует, да? – ухмыльнулся дядя Том. – Первое время всех шокирует. Потом привыкают. Чего шифроваться-то? Сидим тут как полные неудачники. А городок маленький. Да и страна небольшая.
– Зато климат хороший.
– Прямо-таки курорт, мать его, – кивнул дядя Том. – Сидим тут, как долбаные курортники. Только вот загар меня не берет. Холден, тот вообще бунгало снял. Живет на пляже, мать его. Он в джунгли и не полезет. Ждет, пока кто-нибудь другой каштаны из огня таскать начнет. А знаешь, что я тебе скажу, Алекс?
– Что?
– Как только кто-то добудет хоть что-то стоящее, тут и начнется самое интересное. – Дядя Том наставил на меня свой мясистый палец, похожий на сосиску. – Начнутся самые настоящие шпионские игры.
Вот весело будет. Надеюсь, к этому времени мы с Владимиром уже благополучно покинем страну. Потому что даже если я встану на главной площади Белиза и буду орать, что я не имею к разведке никакого отношения, мне в этом дурдоме уже никто не поверит. Да что тут у них происходит-то, на самом деле?
– Англичане, израильтяне – с этими мы договоримся, – вещал дядя Том. – Да и с вами, русскими, договоримся. Белые люди должны держаться вместе, и все такое. А вот китаезы, мать их, в этот расклад совсем не вписываются. Они ж тоже в сверхдержавы метят.
– У нас с ними и граница общая, – вспомнил я.
– Тут у них самый большой отряд, – поведал дядя Том. – Человек восемь. Но по городу только эти двое ходят. Остальные в пригороде сидят и на улицу носу не кажут. То ли к вылазке в джунгли готовятся, то ли ножи точат да стволы чистят, мать их. Но это фигня в принципе. У нас тут авианосец поблизости крейсирует. В случае чего – высадим пару батальонов морских пехотинцев и объявим Белиз своей территорией. Британцы, правда, с ума сойдут, да и фиг с ними.
– Думаю, у них на сей счет свои соображения есть, – заметил я.
– Соображения-то у них, может быть, и есть, – согласился дядя Том. – Только авианосца у них ни хрена нету. Конечно, мы под высадку какие-нибудь обоснования подведем. Типа, народные волнения, а мы тут порядок наводим. Чисто в порядке помощи… Только не скоро это будет, по-моему. Если лучшие разведки мира за полгода ничего не накопали…
Черт побери, этот тип вообще вменяемый? С каких это пор американцы с русскими так дружны стали, что предполагаемый агент ЦРУ с предполагаемым агентом ФСБ за одним столиком сидит и государственные тайны разглашает? Видимо, совсем неладное что-то в этом Белизе творится, раз ребята из Лэнгли до такого состояния дошли. И не только из Лэнгли, честно говоря…
МИ-5 с МОССАДом, похоже, в том же состоянии.
Только китайцы знакомиться не спешат. Может, оно и к лучшему…
Ничего, кроме кофе, пить за завтраком я не стал. Хотя такое искушение и было, мне удалось его задавить, и я поднялся к себе с твердыми намерениями почитать документы шефа Маркеса и попытаться хотя бы приблизительно понять, что тут творится.
Не тут-то было.
Папка исчезла. Вчера только лежала в верхнем ящике комода, а теперь ее тут нет.
Проверил остальные вещи. Все на месте. Пропала только папка.
Так люди и начинают верить во всякие шпионские игры…
Я осмотрел замок в двери. Видимых повреждений на нем не обнаружилось, да и то, что я спокойно открыл дверь ключом, говорило о высоком профессионализме взломщиков. Впрочем, для того чтобы проникнуть в номер провинциальной гостиницы, навыков Джеймса Бонда все-таки не требуется.
Обыск, если это был обыск, проводили аккуратно. Кроме заветной папки взломщики ничего не тронули.
Китайцы? Судя по словам дяди Тома, все остальные настроены в пользу сотрудничества, и никакой необходимости осложнять жизнь «агента ФСБ» у них нет. Хорошо хоть не застрелили в качестве превентивной меры.
А ведь могли.
Впервые я осознал, что ситуация не так уж забавна и помимо абсурда в ней присутствует немалая доля опасности. Если все эти парни действительно те, за кого себя выдают, то убить агента вражеской разведки для них все равно что высморкаться.
Во что же ты вляпался, Лёха?
Интересно, а дадут ли нам спокойно улететь? Вдруг эти внезапно народившиеся конкуренты подумают, что мы добыли какую-то важную информацию, и попытаются воспрепятствовать? У них тут и авианосец неподалеку есть…
С другой стороны, не зря же я учился на журналиста. Да с таким сенсационным расследованием меня хоть в «Таймс» возьмут. А в принципе после такого журналистского расследования можно всю жизнь ничего не делать. Писать книги, давать телевизионные интервью и стричь купоны… А потом поселиться в бунгало на пляже, как Генри Холден, и всю жизнь плевать в теплый океан.
Осталась только малость: выяснить, что тут происходит и в чем уже полгода не могут разобраться лучшие разведки мира, а потом унести с этой информацией ноги. И дай бог, чтобы ноги не пришлось уносить в отдельном пакете.
Я посмотрел на часы. Половина пятого. Вечерняя жизнь только начинается.
Кого можно «прокачать» на информацию? Судя по поведению этих ребят, любого, кроме китайцев. Дядя Том, этнограф Бен, Холден…
Ребята, которых дядя Том помнит еще по Штази. Насколько я помню, Штази – это спецслужба ГДР. Если дядя Том их помнит и если он не врет, что он их помнит, то и он, и эти ребята в разведывательном бизнесе очень давно. Бен моложе, наверное, с ним проще найти общий язык. Но он из МОССАДа. А МОССАД всегда себе на уме. По крайней мере, если верить Тому Клэнси[1] и Роберту Ладлэму[2], основному моему источнику информации о действиях спецслужб.
А Холден показался мне приятным человеком. Конечно, каждый разведчик – профессиональный лжец, и их, наверное, специально учат втираться людям в доверие, так что они уже неосознанно применяют один и тот же образ действий ко всем встреченным на пути людям. Но если здесь никому одинаково нельзя доверять, то лучше выбрать того, кто более симпатичен.
По крайней мере, на спусковой крючок нажмет парень с приятной улыбкой.
Воодушевившись столь оптимистической мыслью, я сунул в карман документы – на всякий случай – и направился на пляж, опрашивать мальчишек о местонахождении бунгало мистера Холдена. Номер я закрывать не стал – а смысл? Воровать там больше нечего, кроме моей одежды, так стоит ли осложнять жизнь очередному разведчику, решившему устроить коллеге дружеский шмон?
Холден не соврал. Услышав его фамилию, первый же встреченный мною на пляже мальчишка проводил меня до его бунгало и даже денег за услуги не попросил. Правда, я все равно ему заплатил. Такой у меня принцип – всякий труд должен быть оплачен. И мой – особенно…
Холден лежал в гамаке на террасе. Из одежды на нем были только шорты.
Рядом с гамаком стоял переносной холодильник. При моем появлении Холден свесил руку, достал из холодильника бутылку пива и швырнул в меня.
Пришлось ловить.
– Привет, Алекс! Я знал, что ты придешь.
– Интуиция?
– Просто я тут самый нормальный, – объяснил Холден. – Познакомился с Томом?
– Ага.
– Он псих, – убежденно сказал Холден. – Он тебе уже про авианосец рассказывал?
– Рассказывал.
– Он и мне рассказывал. Он всем рассказывает. Можно подумать, все проблемы решаются одними только авианосцами. Впрочем, американцы склонны все упрощать. Типичная детская болезнь молодой нации.
Я подвинул шезлонг так, чтобы из него открывался хороший вид на океан, свинтил пробку с бутылки и сделал глоток.
– Сигару хочешь?
– Пожалуй, нет.
– Как хочешь, – Холден пожал плечами и достал бутылку пива для себя. – Белиз находится под нашей юрисдикцией, поэтому логично, что ты пришел ко мне. Когда-то Великобритания была великой империей, которой принадлежало полмира. Впрочем, вам это должно быть знакомо. Ваша страна тоже когда-то была великой.
– И еще станет, – заверил я.
– Мир меняется, – неопределенно сказал Холден. – Пожалуй, в едва успевшем начаться веке самую большую опасность будут представлять китайцы. Видел китайцев?
– Видел.
– Разговаривал?
– Пока еще нет.
– И не надо. Они разговаривать не будут. Мы для них враги. Другая ментальность.
– А друг другу мы разве не враги? – уточнил я.
Холден внешне никак не отреагировал на мой пассаж, но в его молчании было что-то, отчего я почувствовал себя этак… неловко. Ну как если бы на великосветском приеме хозяйская собачка накакала на ковер, а все гости дружно сделали вид, что ничего не произошло. И только один тип, вроде меня, возьми да и ляпни: «Глядите – говно!»
– Ты шокирован тем, что здесь происходит? – спустя некоторое время спросил Холден, глотнув пива.
– Есть немного.
– Это нормально, – сказал Холден. – В смысле, нормально не то, что здесь происходит. Нормально, что ты шокирован. Поначалу у всех здесь такая реакция. На самом деле это все от безнадеги. То, что ты здесь видишь, это последняя степень отчаяния суперпрофессионалов, которые ни черта не понимают в происходящем. Проведешь здесь еще пару месяцев и сам таким станешь.
– Думаешь?
– Уверен, – невесело улыбнулся Холден. – Я приперся сюда из метрополии, полный энтузиазма и уверенности в своих силах. Думал, что все местные загадки решаются на счет «раз». Но я ни черта не смог сделать. Я был здесь первым. Потом появились другие. Белиз – маленькая страна, а Белиз – маленький городок в этой маленькой стране. Здесь все у всех на виду. И наплыв «туристов», «этнографов», «журналистов» и прочих праздношатающихся не мог остаться незамеченным. Поначалу все шифровались, потому что каждый думал, что сумеет решить задачку быстрее других. Мне надоело первому. Я стал с ними здороваться. Провоцировал на разговоры. Они делали вид, что не понимают, и отмахивались от меня, как от городского сумасшедшего. Ты ведь тоже сначала так обо мне подумал?
– Было такое, – согласился я.
Холден протянул руку, выудил откуда-то здоровенную сигару, откусил кончик, плюнул им в сторону океана и прикурил от зажигалки «зиппо» с нарисованным на ней британским флагом.
– Потом им тоже надоело шифроваться, – продолжал он. – Как только они поняли, что быстрым штурмом этой проблемы не решить. Впрочем, осада тоже не помогла. – Он криво ухмыльнулся. – А знаешь, что самое поганое?
– Что?
– Что мы напрочь испортили свою репутацию, потому что не смогли выдать результат. После такого провала никому из нас не доверят ничего серьезнее, чем работа младшим помощником атташе по культуре при посольстве в Зимбабве. Потому что мы облажались. Причем облажались дважды. Во-первых, так и не смогли выяснить, что за чертовщина здесь творится. Во-вторых, мы тут все засветились друг перед другом. Наши лица уже занесены в базы данных всех мало-мальски приличных разведок мира. Нам никогда больше не работать под прикрытием.
– Мрачная перспектива, – согласился я, постаравшись состроить печальную мину.
Я в общем-то под прикрытием работать и не собирался. Тем более – против любой из мало-мальски приличных разведок мира.
– У тебя шикарное прикрытие, – объявил Холден. – Алексей Каменский, безработный журналист, решивший подработать переводчиком при средней руки бизнесмене…
Я чуть пивом не поперхнулся. Оперативно ж они работают…
– Я даже на минуту подумал, что ошибся, и никакой ты к черту не агент, – признался Холден. – Впрочем, замешательство мое было недолгим.
– И что же тебя убедило?
– Личное знакомство, – ухмыльнулся Холден. – Разведчик разведчика видит издалека.
Обознался, хмыкнул я про себя.
– Вот второй парень, скорее всего, не при делах, – продолжал Холден. – Никакой он не аналитик. Удобное прикрытие, и не более того.
– Почему ты так решил?
– Опыт большой, – неопределенно ответил Холден. – И вообще, не похож он на аналитика. Хотя от вас, русских, всего можно ожидать.
– Это точно, – согласился я.
А сам тем временем плохо подумал про Владимира. Может быть, все обстоит в точности до наоборот? Может быть, это я – его прикрытие, а он – реальный агент? Просто потому, что он на настоящего агента не похож? И пока я тут оттягиваю внимание всех этих ребят на себя, Владимир спокойно и бесконтрольно может заниматься своими делами?
Тогда он просто гений маскировки. Я сам бы его никогда не заподозрил. Одна боязнь полетов чего стоит. Может ли Джеймс Бонд бояться самолетов? Если учесть, что он их и водить умеет? Или это тоже игра?
Ладно, Бонд – персонаж вымышленный. У нас тут грубая реальность. Правда, с легкой примесью абсурда.
– Чего пришел-то? – спросил Холден. – Просто побеседовать или в джунгли лезть собрался?
– У меня папку сперли, – признался я. – Ту, которую шеф Маркес дал.
– Скорее всего, китайцы, – сказал Холден. – Они единственные, кто еще на что-то надеется. Ну, им иначе нельзя. Ни шагу назад, черт побери, – вот их девиз. Упертые ребята. Горы свернут. Не расстраивайся насчет папки. Зайди к шефу, он тебе новую выдаст. У него этими папками полкабинета завалено.
– Зачем?
– Я посоветовал, – сказал Холден. – Типа, чтобы время новеньким сэкономить. Чтоб не занимались они отработкой версий, которые старожилы еще полгода назад отработали.
– Корпоративная солидарность?
– Она самая, – Холден аккуратно отставил пустую бутылку в сторону и достал еще одну.
Такая аккуратность могла свидетельствовать только об одном – агент МИ-5 был смертельно пьян. Наверное, давно он тут лежит.
Впрочем, кто их, разведчиков, знает. Штирлиц, по-моему, вообще не пьянел.
– Все равно эта папка тебе ничего не даст, – сказал Холден. – Все эти данные уже по сотне раз проанализировали. И у нас, и в Лэнгли, и в Пекине. И в Москве тоже. Если бы там было что-то ценное, до этого бы кто-нибудь уже обязательно докопался. Разгадка лежит в джунглях. Только ее никто не нашел.
– Почему?
– Хороший вопрос, – сказал Холден. – Если хотя бы на него ответить, то больше уже ничего и не надо.
– Ты сам там был? В джунглях?
– Пару раз, – беззаботно кивнул Холден. А дядя Том сказал, что не был. Он не все знает? Или наврал? А смысл врать? – А потом там еще два отряда сасовцев местность прошерстили. Эффект нулевой.
Интересно, а если я спрошу, что они искали в джунглях, он сразу поймет, что я не разведчик? И что он сделает, когда это поймет? Посмеется над идиотским положением, в которое сам себя поставил, не без моей, кстати, помощи? Или пустит пулю мне в лоб, чтоб информация о его позоре не достигла благословенной метрополии?
Одни вопросы, черт бы их побрал. Так и живут настоящие разведчики?
– Так что, как сказал бы старина Том, это, мать его, настоящий отпуск. Яркое солнце, теплое море, красивые девушки… Наслаждайся этим, пока тебя не отозвали и не откомандировали в Зимбабве. Там тоже солнце ярко светит. Только моря нет. Возможно, там мы и встретимся…
Судя по тому, в каком темпе Холден осушает бутылки, скоро ему понадобится вылезать из гамака.
Это он при мне уже за третьей тянется. А сколько он их до моего визита осушил?
Пиво, кстати, было неплохим, и как раз нужной температуры. Не слишком холодное, не слишком теплое, а такое, каким и должно быть. Но удовольствия от поглощения сего хмельного напитка я получить все равно не мог. Не до того было.
– Китайцы раз пять уже в джунгли лазали, – продолжил Холден. – По-моему, одна группа до сих пор там. Много их, за всеми не уследишь. Но если б они что-то толковое обнаружили, реакция бы уже поперла. Хоть какая-нибудь. На это, собственно говоря, и вся надежда. Что кто-нибудь что-нибудь найдет, и попрет реакция. Только ее нет. Вообще никакой реакции. Поэтому я и тебе готов помочь, чем смогу. Советом и моральной поддержкой, например. Чтобы ты чего-нибудь нашел и положил начало реакции.
– Тогда отпуск кончится, – сказал я.
– Полгода – это уже не отпуск, – скривился Холден. – Полгода – это перебор. Я устал валяться на пляже и пить пиво. И в борделе местном у меня уже скидки накопительные. Скучно мне. Не для того я в контрразведку пошел, чтобы по пляжам валяться и пиво пить. Я это и так мог делать. Я ведь граф, между прочим. И без пяти минут лорд.
Вот он, истинный цвет английской аристократии. За плечами Кембридж или Оксфорд, жажда романтики и жизни, полной приключений, желание принести пользу короне, служба в «Интеллидженс сервис», и что в итоге? Валяться пьяным в гамаке и изливать душу человеку, которого он принимает за российского шпиона?
Был бы я графом, вряд ли бы на такое согласился. Хотя кто знает… У дворян, говорят, мировоззрение другое.
– Ну и что ты мне посоветуешь?
– Сеньора Луиза содержит самый шикарный бордель на побережье.
– А помимо этого?
– Не пей местную воду. По крайней мере, не забывай ее кипятить.
Видимо, сам Холден уже давно решил эту проблему, полностью заменив воду пивом.
– Ничего более конструктивного?
– Куда уж конструктивней? Ты полезешь в джунгли, обязательно полезешь. Все лезут. А если бы я мог посоветовать, что и где там искать, я бы уже и сам это нашел. Поэтому я советую тебе не напрягаться. В Зимбабве ты всегда успеешь.
– Чем тебе так не нравится Зимбабве? – спросил я.
– Там нет моря.
– Зачем ты меня вообще к себе приглашал?
– Пивка попить, – сказал Холден. – Да, и еще… хочу тебя предупредить. Если ты вдруг что-нибудь найдешь… – Он выделил интонацией слово «вдруг». – Вся местная полиция работает на меня, в пригороде сидит два боевых отряда китайцев и один – евреев, а у Тома вообще авианосец под боком. Если ты хочешь остаться в живых после находки, тебе нужно будет заключить сделку с кем-то из нас.
– На себя намекаешь?
– Не мне тебе политическую ситуацию объяснять, – сказал Холден. – Мы ведь с тобой европейцы, нам проще договориться и все поделить. А усиления Китая, мне кажется, вам при любом исходе не нужно.
– Если я вдруг что-нибудь найду, обязательно подумаю над твоими словами, – пообещал я.
– Вот и хорошо. Еще пива?
– Не откажусь.
Глава 4
– Если быть точным, первым ко мне Холден приходил знакомиться, – сказал я.
– Англичане своего не упустят, – согласился дядя Том. – Должны же они поддерживать свою репутацию Джеймсов Бондов…
Он громко рассмеялся своей шутке. В это время мне принесли заказ, и некоторое время я мог ничего не говорить по уважительной причине. Впрочем, дядю Тома это не остановило. Как и присутствие официанта, кстати.
– Видишь китаез в углу? – И эта страна учит весь мир политкорректности? – МГБ КНР, мать их. Давно тут торчат. С полгода, наверное. У нас тут прямо-таки столица всех разведок мира. Мы первые тут были, а что толку? Место-то не застолбишь. Потом англичашки подтянулись, типа это их территория. А потом и все остальные понаехали. Тут даже люди есть, которых я еще по Штази помню. И ничего. Как в стену все уперлись. Может, хоть вы разберетесь. Русские – народ толковый.
Приятно было слышать комплимент в адрес своих соотечественников. Если бы еще не приходилось выслушивать весь тот бред, на фоне которого этот комплимент отвесили…
– Версии хоть какие-то есть? – поинтересовался я между двумя глотками кофе.
– Версий полно, – сообщил дядя Том. – Начиная с какого-то локального геологического феномена и заканчивая высадкой зеленых человечков с Марса, мать их. Но подтвердить мы ни одну не можем. Опровергнуть – тоже.
– У вас тут всегда было так открыто? – поинтересовался я. – Все всё про всех знают, и вообще…
– Шокирует, да? – ухмыльнулся дядя Том. – Первое время всех шокирует. Потом привыкают. Чего шифроваться-то? Сидим тут как полные неудачники. А городок маленький. Да и страна небольшая.
– Зато климат хороший.
– Прямо-таки курорт, мать его, – кивнул дядя Том. – Сидим тут, как долбаные курортники. Только вот загар меня не берет. Холден, тот вообще бунгало снял. Живет на пляже, мать его. Он в джунгли и не полезет. Ждет, пока кто-нибудь другой каштаны из огня таскать начнет. А знаешь, что я тебе скажу, Алекс?
– Что?
– Как только кто-то добудет хоть что-то стоящее, тут и начнется самое интересное. – Дядя Том наставил на меня свой мясистый палец, похожий на сосиску. – Начнутся самые настоящие шпионские игры.
Вот весело будет. Надеюсь, к этому времени мы с Владимиром уже благополучно покинем страну. Потому что даже если я встану на главной площади Белиза и буду орать, что я не имею к разведке никакого отношения, мне в этом дурдоме уже никто не поверит. Да что тут у них происходит-то, на самом деле?
– Англичане, израильтяне – с этими мы договоримся, – вещал дядя Том. – Да и с вами, русскими, договоримся. Белые люди должны держаться вместе, и все такое. А вот китаезы, мать их, в этот расклад совсем не вписываются. Они ж тоже в сверхдержавы метят.
– У нас с ними и граница общая, – вспомнил я.
– Тут у них самый большой отряд, – поведал дядя Том. – Человек восемь. Но по городу только эти двое ходят. Остальные в пригороде сидят и на улицу носу не кажут. То ли к вылазке в джунгли готовятся, то ли ножи точат да стволы чистят, мать их. Но это фигня в принципе. У нас тут авианосец поблизости крейсирует. В случае чего – высадим пару батальонов морских пехотинцев и объявим Белиз своей территорией. Британцы, правда, с ума сойдут, да и фиг с ними.
– Думаю, у них на сей счет свои соображения есть, – заметил я.
– Соображения-то у них, может быть, и есть, – согласился дядя Том. – Только авианосца у них ни хрена нету. Конечно, мы под высадку какие-нибудь обоснования подведем. Типа, народные волнения, а мы тут порядок наводим. Чисто в порядке помощи… Только не скоро это будет, по-моему. Если лучшие разведки мира за полгода ничего не накопали…
Черт побери, этот тип вообще вменяемый? С каких это пор американцы с русскими так дружны стали, что предполагаемый агент ЦРУ с предполагаемым агентом ФСБ за одним столиком сидит и государственные тайны разглашает? Видимо, совсем неладное что-то в этом Белизе творится, раз ребята из Лэнгли до такого состояния дошли. И не только из Лэнгли, честно говоря…
МИ-5 с МОССАДом, похоже, в том же состоянии.
Только китайцы знакомиться не спешат. Может, оно и к лучшему…
Ничего, кроме кофе, пить за завтраком я не стал. Хотя такое искушение и было, мне удалось его задавить, и я поднялся к себе с твердыми намерениями почитать документы шефа Маркеса и попытаться хотя бы приблизительно понять, что тут творится.
Не тут-то было.
Папка исчезла. Вчера только лежала в верхнем ящике комода, а теперь ее тут нет.
Проверил остальные вещи. Все на месте. Пропала только папка.
Так люди и начинают верить во всякие шпионские игры…
Я осмотрел замок в двери. Видимых повреждений на нем не обнаружилось, да и то, что я спокойно открыл дверь ключом, говорило о высоком профессионализме взломщиков. Впрочем, для того чтобы проникнуть в номер провинциальной гостиницы, навыков Джеймса Бонда все-таки не требуется.
Обыск, если это был обыск, проводили аккуратно. Кроме заветной папки взломщики ничего не тронули.
Китайцы? Судя по словам дяди Тома, все остальные настроены в пользу сотрудничества, и никакой необходимости осложнять жизнь «агента ФСБ» у них нет. Хорошо хоть не застрелили в качестве превентивной меры.
А ведь могли.
Впервые я осознал, что ситуация не так уж забавна и помимо абсурда в ней присутствует немалая доля опасности. Если все эти парни действительно те, за кого себя выдают, то убить агента вражеской разведки для них все равно что высморкаться.
Во что же ты вляпался, Лёха?
Интересно, а дадут ли нам спокойно улететь? Вдруг эти внезапно народившиеся конкуренты подумают, что мы добыли какую-то важную информацию, и попытаются воспрепятствовать? У них тут и авианосец неподалеку есть…
С другой стороны, не зря же я учился на журналиста. Да с таким сенсационным расследованием меня хоть в «Таймс» возьмут. А в принципе после такого журналистского расследования можно всю жизнь ничего не делать. Писать книги, давать телевизионные интервью и стричь купоны… А потом поселиться в бунгало на пляже, как Генри Холден, и всю жизнь плевать в теплый океан.
Осталась только малость: выяснить, что тут происходит и в чем уже полгода не могут разобраться лучшие разведки мира, а потом унести с этой информацией ноги. И дай бог, чтобы ноги не пришлось уносить в отдельном пакете.
Я посмотрел на часы. Половина пятого. Вечерняя жизнь только начинается.
Кого можно «прокачать» на информацию? Судя по поведению этих ребят, любого, кроме китайцев. Дядя Том, этнограф Бен, Холден…
Ребята, которых дядя Том помнит еще по Штази. Насколько я помню, Штази – это спецслужба ГДР. Если дядя Том их помнит и если он не врет, что он их помнит, то и он, и эти ребята в разведывательном бизнесе очень давно. Бен моложе, наверное, с ним проще найти общий язык. Но он из МОССАДа. А МОССАД всегда себе на уме. По крайней мере, если верить Тому Клэнси[1] и Роберту Ладлэму[2], основному моему источнику информации о действиях спецслужб.
А Холден показался мне приятным человеком. Конечно, каждый разведчик – профессиональный лжец, и их, наверное, специально учат втираться людям в доверие, так что они уже неосознанно применяют один и тот же образ действий ко всем встреченным на пути людям. Но если здесь никому одинаково нельзя доверять, то лучше выбрать того, кто более симпатичен.
По крайней мере, на спусковой крючок нажмет парень с приятной улыбкой.
Воодушевившись столь оптимистической мыслью, я сунул в карман документы – на всякий случай – и направился на пляж, опрашивать мальчишек о местонахождении бунгало мистера Холдена. Номер я закрывать не стал – а смысл? Воровать там больше нечего, кроме моей одежды, так стоит ли осложнять жизнь очередному разведчику, решившему устроить коллеге дружеский шмон?
Холден не соврал. Услышав его фамилию, первый же встреченный мною на пляже мальчишка проводил меня до его бунгало и даже денег за услуги не попросил. Правда, я все равно ему заплатил. Такой у меня принцип – всякий труд должен быть оплачен. И мой – особенно…
Холден лежал в гамаке на террасе. Из одежды на нем были только шорты.
Рядом с гамаком стоял переносной холодильник. При моем появлении Холден свесил руку, достал из холодильника бутылку пива и швырнул в меня.
Пришлось ловить.
– Привет, Алекс! Я знал, что ты придешь.
– Интуиция?
– Просто я тут самый нормальный, – объяснил Холден. – Познакомился с Томом?
– Ага.
– Он псих, – убежденно сказал Холден. – Он тебе уже про авианосец рассказывал?
– Рассказывал.
– Он и мне рассказывал. Он всем рассказывает. Можно подумать, все проблемы решаются одними только авианосцами. Впрочем, американцы склонны все упрощать. Типичная детская болезнь молодой нации.
Я подвинул шезлонг так, чтобы из него открывался хороший вид на океан, свинтил пробку с бутылки и сделал глоток.
– Сигару хочешь?
– Пожалуй, нет.
– Как хочешь, – Холден пожал плечами и достал бутылку пива для себя. – Белиз находится под нашей юрисдикцией, поэтому логично, что ты пришел ко мне. Когда-то Великобритания была великой империей, которой принадлежало полмира. Впрочем, вам это должно быть знакомо. Ваша страна тоже когда-то была великой.
– И еще станет, – заверил я.
– Мир меняется, – неопределенно сказал Холден. – Пожалуй, в едва успевшем начаться веке самую большую опасность будут представлять китайцы. Видел китайцев?
– Видел.
– Разговаривал?
– Пока еще нет.
– И не надо. Они разговаривать не будут. Мы для них враги. Другая ментальность.
– А друг другу мы разве не враги? – уточнил я.
Холден внешне никак не отреагировал на мой пассаж, но в его молчании было что-то, отчего я почувствовал себя этак… неловко. Ну как если бы на великосветском приеме хозяйская собачка накакала на ковер, а все гости дружно сделали вид, что ничего не произошло. И только один тип, вроде меня, возьми да и ляпни: «Глядите – говно!»
– Ты шокирован тем, что здесь происходит? – спустя некоторое время спросил Холден, глотнув пива.
– Есть немного.
– Это нормально, – сказал Холден. – В смысле, нормально не то, что здесь происходит. Нормально, что ты шокирован. Поначалу у всех здесь такая реакция. На самом деле это все от безнадеги. То, что ты здесь видишь, это последняя степень отчаяния суперпрофессионалов, которые ни черта не понимают в происходящем. Проведешь здесь еще пару месяцев и сам таким станешь.
– Думаешь?
– Уверен, – невесело улыбнулся Холден. – Я приперся сюда из метрополии, полный энтузиазма и уверенности в своих силах. Думал, что все местные загадки решаются на счет «раз». Но я ни черта не смог сделать. Я был здесь первым. Потом появились другие. Белиз – маленькая страна, а Белиз – маленький городок в этой маленькой стране. Здесь все у всех на виду. И наплыв «туристов», «этнографов», «журналистов» и прочих праздношатающихся не мог остаться незамеченным. Поначалу все шифровались, потому что каждый думал, что сумеет решить задачку быстрее других. Мне надоело первому. Я стал с ними здороваться. Провоцировал на разговоры. Они делали вид, что не понимают, и отмахивались от меня, как от городского сумасшедшего. Ты ведь тоже сначала так обо мне подумал?
– Было такое, – согласился я.
Холден протянул руку, выудил откуда-то здоровенную сигару, откусил кончик, плюнул им в сторону океана и прикурил от зажигалки «зиппо» с нарисованным на ней британским флагом.
– Потом им тоже надоело шифроваться, – продолжал он. – Как только они поняли, что быстрым штурмом этой проблемы не решить. Впрочем, осада тоже не помогла. – Он криво ухмыльнулся. – А знаешь, что самое поганое?
– Что?
– Что мы напрочь испортили свою репутацию, потому что не смогли выдать результат. После такого провала никому из нас не доверят ничего серьезнее, чем работа младшим помощником атташе по культуре при посольстве в Зимбабве. Потому что мы облажались. Причем облажались дважды. Во-первых, так и не смогли выяснить, что за чертовщина здесь творится. Во-вторых, мы тут все засветились друг перед другом. Наши лица уже занесены в базы данных всех мало-мальски приличных разведок мира. Нам никогда больше не работать под прикрытием.
– Мрачная перспектива, – согласился я, постаравшись состроить печальную мину.
Я в общем-то под прикрытием работать и не собирался. Тем более – против любой из мало-мальски приличных разведок мира.
– У тебя шикарное прикрытие, – объявил Холден. – Алексей Каменский, безработный журналист, решивший подработать переводчиком при средней руки бизнесмене…
Я чуть пивом не поперхнулся. Оперативно ж они работают…
– Я даже на минуту подумал, что ошибся, и никакой ты к черту не агент, – признался Холден. – Впрочем, замешательство мое было недолгим.
– И что же тебя убедило?
– Личное знакомство, – ухмыльнулся Холден. – Разведчик разведчика видит издалека.
Обознался, хмыкнул я про себя.
– Вот второй парень, скорее всего, не при делах, – продолжал Холден. – Никакой он не аналитик. Удобное прикрытие, и не более того.
– Почему ты так решил?
– Опыт большой, – неопределенно ответил Холден. – И вообще, не похож он на аналитика. Хотя от вас, русских, всего можно ожидать.
– Это точно, – согласился я.
А сам тем временем плохо подумал про Владимира. Может быть, все обстоит в точности до наоборот? Может быть, это я – его прикрытие, а он – реальный агент? Просто потому, что он на настоящего агента не похож? И пока я тут оттягиваю внимание всех этих ребят на себя, Владимир спокойно и бесконтрольно может заниматься своими делами?
Тогда он просто гений маскировки. Я сам бы его никогда не заподозрил. Одна боязнь полетов чего стоит. Может ли Джеймс Бонд бояться самолетов? Если учесть, что он их и водить умеет? Или это тоже игра?
Ладно, Бонд – персонаж вымышленный. У нас тут грубая реальность. Правда, с легкой примесью абсурда.
– Чего пришел-то? – спросил Холден. – Просто побеседовать или в джунгли лезть собрался?
– У меня папку сперли, – признался я. – Ту, которую шеф Маркес дал.
– Скорее всего, китайцы, – сказал Холден. – Они единственные, кто еще на что-то надеется. Ну, им иначе нельзя. Ни шагу назад, черт побери, – вот их девиз. Упертые ребята. Горы свернут. Не расстраивайся насчет папки. Зайди к шефу, он тебе новую выдаст. У него этими папками полкабинета завалено.
– Зачем?
– Я посоветовал, – сказал Холден. – Типа, чтобы время новеньким сэкономить. Чтоб не занимались они отработкой версий, которые старожилы еще полгода назад отработали.
– Корпоративная солидарность?
– Она самая, – Холден аккуратно отставил пустую бутылку в сторону и достал еще одну.
Такая аккуратность могла свидетельствовать только об одном – агент МИ-5 был смертельно пьян. Наверное, давно он тут лежит.
Впрочем, кто их, разведчиков, знает. Штирлиц, по-моему, вообще не пьянел.
– Все равно эта папка тебе ничего не даст, – сказал Холден. – Все эти данные уже по сотне раз проанализировали. И у нас, и в Лэнгли, и в Пекине. И в Москве тоже. Если бы там было что-то ценное, до этого бы кто-нибудь уже обязательно докопался. Разгадка лежит в джунглях. Только ее никто не нашел.
– Почему?
– Хороший вопрос, – сказал Холден. – Если хотя бы на него ответить, то больше уже ничего и не надо.
– Ты сам там был? В джунглях?
– Пару раз, – беззаботно кивнул Холден. А дядя Том сказал, что не был. Он не все знает? Или наврал? А смысл врать? – А потом там еще два отряда сасовцев местность прошерстили. Эффект нулевой.
Интересно, а если я спрошу, что они искали в джунглях, он сразу поймет, что я не разведчик? И что он сделает, когда это поймет? Посмеется над идиотским положением, в которое сам себя поставил, не без моей, кстати, помощи? Или пустит пулю мне в лоб, чтоб информация о его позоре не достигла благословенной метрополии?
Одни вопросы, черт бы их побрал. Так и живут настоящие разведчики?
– Так что, как сказал бы старина Том, это, мать его, настоящий отпуск. Яркое солнце, теплое море, красивые девушки… Наслаждайся этим, пока тебя не отозвали и не откомандировали в Зимбабве. Там тоже солнце ярко светит. Только моря нет. Возможно, там мы и встретимся…
Судя по тому, в каком темпе Холден осушает бутылки, скоро ему понадобится вылезать из гамака.
Это он при мне уже за третьей тянется. А сколько он их до моего визита осушил?
Пиво, кстати, было неплохим, и как раз нужной температуры. Не слишком холодное, не слишком теплое, а такое, каким и должно быть. Но удовольствия от поглощения сего хмельного напитка я получить все равно не мог. Не до того было.
– Китайцы раз пять уже в джунгли лазали, – продолжил Холден. – По-моему, одна группа до сих пор там. Много их, за всеми не уследишь. Но если б они что-то толковое обнаружили, реакция бы уже поперла. Хоть какая-нибудь. На это, собственно говоря, и вся надежда. Что кто-нибудь что-нибудь найдет, и попрет реакция. Только ее нет. Вообще никакой реакции. Поэтому я и тебе готов помочь, чем смогу. Советом и моральной поддержкой, например. Чтобы ты чего-нибудь нашел и положил начало реакции.
– Тогда отпуск кончится, – сказал я.
– Полгода – это уже не отпуск, – скривился Холден. – Полгода – это перебор. Я устал валяться на пляже и пить пиво. И в борделе местном у меня уже скидки накопительные. Скучно мне. Не для того я в контрразведку пошел, чтобы по пляжам валяться и пиво пить. Я это и так мог делать. Я ведь граф, между прочим. И без пяти минут лорд.
Вот он, истинный цвет английской аристократии. За плечами Кембридж или Оксфорд, жажда романтики и жизни, полной приключений, желание принести пользу короне, служба в «Интеллидженс сервис», и что в итоге? Валяться пьяным в гамаке и изливать душу человеку, которого он принимает за российского шпиона?
Был бы я графом, вряд ли бы на такое согласился. Хотя кто знает… У дворян, говорят, мировоззрение другое.
– Ну и что ты мне посоветуешь?
– Сеньора Луиза содержит самый шикарный бордель на побережье.
– А помимо этого?
– Не пей местную воду. По крайней мере, не забывай ее кипятить.
Видимо, сам Холден уже давно решил эту проблему, полностью заменив воду пивом.
– Ничего более конструктивного?
– Куда уж конструктивней? Ты полезешь в джунгли, обязательно полезешь. Все лезут. А если бы я мог посоветовать, что и где там искать, я бы уже и сам это нашел. Поэтому я советую тебе не напрягаться. В Зимбабве ты всегда успеешь.
– Чем тебе так не нравится Зимбабве? – спросил я.
– Там нет моря.
– Зачем ты меня вообще к себе приглашал?
– Пивка попить, – сказал Холден. – Да, и еще… хочу тебя предупредить. Если ты вдруг что-нибудь найдешь… – Он выделил интонацией слово «вдруг». – Вся местная полиция работает на меня, в пригороде сидит два боевых отряда китайцев и один – евреев, а у Тома вообще авианосец под боком. Если ты хочешь остаться в живых после находки, тебе нужно будет заключить сделку с кем-то из нас.
– На себя намекаешь?
– Не мне тебе политическую ситуацию объяснять, – сказал Холден. – Мы ведь с тобой европейцы, нам проще договориться и все поделить. А усиления Китая, мне кажется, вам при любом исходе не нужно.
– Если я вдруг что-нибудь найду, обязательно подумаю над твоими словами, – пообещал я.
– Вот и хорошо. Еще пива?
– Не откажусь.
Глава 4
Таксист на раздолбанном в дрова «Шевроле» теряющегося в глубинах истории года выпуска вез нас по живописной дороге через джунгли.
Конечно, «дорога» – это очень громко сказано. Российские дороги ругают те, кто латиноамериканских не видел. Местами под колеса попадался асфальт, но лучше бы его не было. Глина, составляющая основную часть трассы, была укатана куда лучше. Но думаю, что в дождь на эту дорогу лучше не соваться.
Мы с Владимиром сидели на заднем сиденье, периодически подпрыгивая и вцепившись в дверные ручки (это нам водитель посоветовал. Полагаю, чтобы двери не отвалились), и он делился со мной впечатлениями от вчерашнего дня.
– Чокнутая страна, – говорил Владимир. – Чокнутые люди. Когда я шел по улице, мальчишки тыкали в меня пальцами и кричали «Кей-джи-би!», «Кей-джи-би!». Это ведь КГБ на их языке, да?
– Да, – сказал я, не став уточнять, что «их язык» называется английским.
– Все на меня очень странно смотрят.
– Я же говорил, нас тут принимают за шпионов.
– Шпионы – это которые не наши, – веско сказал Владимир. – Наши – это разведчики.
– А если не считать местных, к вам никто не подкатывал? – спросил я. – Странных разговоров не вел?
– Например, кто?
– Другие разведчики.
– Другие разведчики – это как раз шпионы, – сказал Владимир. – А к тебе кто подходил?
– Кто только ко мне не подходил, – вздохнул я.
– Чокнутая страна, – повторил Владимир. – Повидаюсь с Коляном, и свалим отсюда к чертовой матери. Я думал: тропики, экзотика, курорт, позагораю, поваляюсь на пляже, в кои-то веки отдохну где-нибудь, кроме Турции и Египта… В гробу я такие курорты видал. Сегодня они орут «Кей-джи-би!», а завтра перо в бок сунут. Чисто на всякий случай…
Транспорта на местной дороге было немного. За все время поездки – уже больше часа – мы обогнали один автобус и два грузовика. Еще два грузовика проехали нам навстречу. Легковушек тут вообще не было. Похоже, они все остались в городе.
Вчерашние посиделки с Холденом кончились тем, что мы оба нажрались и пьяные купались в океане. Потом пошли в какой-то небольшой бар, расположенный прямо на пляже, там добавили, и Холден заявил, что продемонстрирует мне преимущества классического английского бокса над нашим «долбаным самбо». Для наглядной демонстрации он пытался спровоцировать на драку пятерых зашедших в бар аборигенов, но аборигены слишком хорошо знали Холдена и драться с ним отказались. Тогда он немного побоксировал с тенью, причем, судя по его маневрам, теней было штук пять как минимум, всех победил, выпил текилы, упрашивал бармена дать ему в морду, чтобы показать, как истинный англичанин умеет держать удар, но в морду так и не получил, после чего отправился дрыхнуть в свое бунгало.
Ко мне он не цеплялся. Полагаю, это было одним из проявлений корпоративной солидарности.
И эти люди обвиняют нас в алкоголизме…
Я порывался его проводить, так как у меня были сильные сомнения в том, что британский суперагент сможет самостоятельно найти дорогу домой, но бармен меня отговорил. Он заявил, что сегодня Холден выпил не так уж и много и что он способен добраться до бунгало даже в худшем состоянии. Почему-то я поверил бармену на слово и отправился в отель.
Не знаю, в котором часу вернулся Владимир, но утром в местное кафе мы выползли почти одновременно. После завтрака я вызвал такси, и мы отправились «смотреть домик Коляна».
Мы проехали мимо небольшой деревеньки, в которой жили индейцы. Главной изюминкой их архитектурного стиля были крыши. Крыши были разные – из тростника, из черепицы разных оттенков, из листового железа, причем эти листы раньше явно были бочками, над которыми хорошо поработали кувалдой. Количество стен в домах варьировалось от четырех до одной, что говорило в пользу местного климата. В одном доме вообще не было стен, и крыша покоилась на четырех столбах. Внутреннее убранство дома было открыто всем любопытным взглядам. Очевидно, это было сделано исключительно из хвастовства, потому что помимо развалин мебели в доме стояло древнее пианино. Более странного зрелища мне до сих пор видеть не доводилось.
Минут через двадцать после деревни таксист свернул с основной дороги в джунгли, и дорожное полотно стало еще хреновее. Теперь чуть ли не каждая колдобина подбрасывала нас к потолку. Наверное, было бы безопаснее заказать кабриолет.
Вскоре дорога уперлась в забор. Забор был глиняный и очень высокий, не меньше трех метров.
– Узнаю Коляна, – улыбнулся Владимир. – Он всегда был немного параноиком.
Я расплатился с таксистом, и он свалил в город. Предполагалось, что заночуем мы здесь, а потом Колян отвезет нас обратно на своей машине.
Ворота и калитка, когда-то покрашенные в веселый зеленый цвет, но теперь большей частью ржавые, оказались закрыты. Поскольку звонка, переговорного устройства или камер наблюдения не обнаружилось, Владимир принялся дубасить в ворота кулаком, а потом и ногой.
После третьего удара калитку нам открыл какой-то индеец. Он буркнул, что «хозяин» ждет нас в доме, дождался, пока мы войдем, закрыл за нами калитку и скрылся в неизвестном направлении. Наверное, сумки таскать не хотел.
Хорошо еще, что Владимир оставил номера в отеле за нами и взял с собой не все свои вещи.
По меркам Рублево-Успенского шоссе, жилище Коляна действительно было домиком. Скромный двухэтажный особнячок с большой террасой и колоннами на входе. Дом явно был построен когда-то очень давно, кажется, такой стиль называется викторианским. Наверное, его построил какой-нибудь богатый плантатор, и произошло это не раньше чем в середине позапрошлого века.
Колян – высокий, пузатый и загорелый, в шортах и майке – стоял на крыльце и являл собой образец латиноамериканского гостеприимства: на его лице была широкая белозубая улыбка, а в руках – дробовик.
Конечно, «дорога» – это очень громко сказано. Российские дороги ругают те, кто латиноамериканских не видел. Местами под колеса попадался асфальт, но лучше бы его не было. Глина, составляющая основную часть трассы, была укатана куда лучше. Но думаю, что в дождь на эту дорогу лучше не соваться.
Мы с Владимиром сидели на заднем сиденье, периодически подпрыгивая и вцепившись в дверные ручки (это нам водитель посоветовал. Полагаю, чтобы двери не отвалились), и он делился со мной впечатлениями от вчерашнего дня.
– Чокнутая страна, – говорил Владимир. – Чокнутые люди. Когда я шел по улице, мальчишки тыкали в меня пальцами и кричали «Кей-джи-би!», «Кей-джи-би!». Это ведь КГБ на их языке, да?
– Да, – сказал я, не став уточнять, что «их язык» называется английским.
– Все на меня очень странно смотрят.
– Я же говорил, нас тут принимают за шпионов.
– Шпионы – это которые не наши, – веско сказал Владимир. – Наши – это разведчики.
– А если не считать местных, к вам никто не подкатывал? – спросил я. – Странных разговоров не вел?
– Например, кто?
– Другие разведчики.
– Другие разведчики – это как раз шпионы, – сказал Владимир. – А к тебе кто подходил?
– Кто только ко мне не подходил, – вздохнул я.
– Чокнутая страна, – повторил Владимир. – Повидаюсь с Коляном, и свалим отсюда к чертовой матери. Я думал: тропики, экзотика, курорт, позагораю, поваляюсь на пляже, в кои-то веки отдохну где-нибудь, кроме Турции и Египта… В гробу я такие курорты видал. Сегодня они орут «Кей-джи-би!», а завтра перо в бок сунут. Чисто на всякий случай…
Транспорта на местной дороге было немного. За все время поездки – уже больше часа – мы обогнали один автобус и два грузовика. Еще два грузовика проехали нам навстречу. Легковушек тут вообще не было. Похоже, они все остались в городе.
Вчерашние посиделки с Холденом кончились тем, что мы оба нажрались и пьяные купались в океане. Потом пошли в какой-то небольшой бар, расположенный прямо на пляже, там добавили, и Холден заявил, что продемонстрирует мне преимущества классического английского бокса над нашим «долбаным самбо». Для наглядной демонстрации он пытался спровоцировать на драку пятерых зашедших в бар аборигенов, но аборигены слишком хорошо знали Холдена и драться с ним отказались. Тогда он немного побоксировал с тенью, причем, судя по его маневрам, теней было штук пять как минимум, всех победил, выпил текилы, упрашивал бармена дать ему в морду, чтобы показать, как истинный англичанин умеет держать удар, но в морду так и не получил, после чего отправился дрыхнуть в свое бунгало.
Ко мне он не цеплялся. Полагаю, это было одним из проявлений корпоративной солидарности.
И эти люди обвиняют нас в алкоголизме…
Я порывался его проводить, так как у меня были сильные сомнения в том, что британский суперагент сможет самостоятельно найти дорогу домой, но бармен меня отговорил. Он заявил, что сегодня Холден выпил не так уж и много и что он способен добраться до бунгало даже в худшем состоянии. Почему-то я поверил бармену на слово и отправился в отель.
Не знаю, в котором часу вернулся Владимир, но утром в местное кафе мы выползли почти одновременно. После завтрака я вызвал такси, и мы отправились «смотреть домик Коляна».
Мы проехали мимо небольшой деревеньки, в которой жили индейцы. Главной изюминкой их архитектурного стиля были крыши. Крыши были разные – из тростника, из черепицы разных оттенков, из листового железа, причем эти листы раньше явно были бочками, над которыми хорошо поработали кувалдой. Количество стен в домах варьировалось от четырех до одной, что говорило в пользу местного климата. В одном доме вообще не было стен, и крыша покоилась на четырех столбах. Внутреннее убранство дома было открыто всем любопытным взглядам. Очевидно, это было сделано исключительно из хвастовства, потому что помимо развалин мебели в доме стояло древнее пианино. Более странного зрелища мне до сих пор видеть не доводилось.
Минут через двадцать после деревни таксист свернул с основной дороги в джунгли, и дорожное полотно стало еще хреновее. Теперь чуть ли не каждая колдобина подбрасывала нас к потолку. Наверное, было бы безопаснее заказать кабриолет.
Вскоре дорога уперлась в забор. Забор был глиняный и очень высокий, не меньше трех метров.
– Узнаю Коляна, – улыбнулся Владимир. – Он всегда был немного параноиком.
Я расплатился с таксистом, и он свалил в город. Предполагалось, что заночуем мы здесь, а потом Колян отвезет нас обратно на своей машине.
Ворота и калитка, когда-то покрашенные в веселый зеленый цвет, но теперь большей частью ржавые, оказались закрыты. Поскольку звонка, переговорного устройства или камер наблюдения не обнаружилось, Владимир принялся дубасить в ворота кулаком, а потом и ногой.
После третьего удара калитку нам открыл какой-то индеец. Он буркнул, что «хозяин» ждет нас в доме, дождался, пока мы войдем, закрыл за нами калитку и скрылся в неизвестном направлении. Наверное, сумки таскать не хотел.
Хорошо еще, что Владимир оставил номера в отеле за нами и взял с собой не все свои вещи.
По меркам Рублево-Успенского шоссе, жилище Коляна действительно было домиком. Скромный двухэтажный особнячок с большой террасой и колоннами на входе. Дом явно был построен когда-то очень давно, кажется, такой стиль называется викторианским. Наверное, его построил какой-нибудь богатый плантатор, и произошло это не раньше чем в середине позапрошлого века.
Колян – высокий, пузатый и загорелый, в шортах и майке – стоял на крыльце и являл собой образец латиноамериканского гостеприимства: на его лице была широкая белозубая улыбка, а в руках – дробовик.