Этому, на наш взгляд, есть два объяснения. Во-первых, любая партизанская война сопровождается зверствами как с той, так и с другой стороны. И Балканы в данном случае не были исключением. К тому же эта война приобрела здесь религиозный оттенок. Во-вторых, моральное состояние личного состава любого воинского формирования прямо пропорционально дисциплине в нем. Уровень же дисциплины имеет тенденцию понижаться, если формирование удалено от фронта и тем более участвует без правил в такой войне, как партизанская.
Еще одним обстоятельством, из-за которого всем трем дивизиям приписывается крайне низкая боеспособность, является массовое дезертирство из их рядов (иногда целыми подразделениями) бойцов-мусульман. За время боев дивизии "Хандшар" в Боснии она с марта по сентябрь 1944 г. потеряла 7 тыс. человек. Из них только 4 тыс. были убиты, ранены или пропали без вести. Остальные же 3 тыс. дезертировали. Таким образом, в среднем за месяц из дивизии убегали 428 человек.
После же приказа о переводе дивизии в южную Венгрию (октябрь 1944 г.) из нее началось массовое дезертирство бойцов-мусульман (за три месяца - до 3 тыс. человек). Американский историк Д. Лепре считает, что причиной этого было желание последних "вернуться в Боснию для защиты своих домов и семей от мести партизан"{52}. Поэтому, чтобы как-то нормализовать ситуацию и не дать дезертирам унести с собой свое оружие и снаряжение, немецкое командование официально распустило оставшихся добровольцев-мусульман, объявив их гражданскими лицами. Таким образом, к концу 1944 г. мусульман в дивизии не осталось вообще.
После приказа о расформировании дивизии "Кама" в ней сложилась аналогичная ситуация. Согласно данному приказу, все ее добровольцы-мусульмане переводились в "Хандшар". Однако большинство из них просто дезертировали, растворившись среди местного населения. Это было тем более легко сделать, потому что организация и подготовка отдельных частей дивизии происходили не в одном месте, а изолированно друг от друга.
Что же касается албанской дивизии, то здесь дезертирство началось еще даже до того, как начались ее организация и подготовка. Так, из 9275 признанных годными к военной службе в ее рядах на призывные участки явился только 6491 человек. В дальнейшем, уже после начала организации дивизии, многие из албанцев, которые все-таки вступили в нее, дезертировали, как только представлялась такая возможность. Причем если летом 1944 г. имели место лишь отдельные случаи дезертирства, то осенью этот процесс принял массовый характер.
Случаи дезертирства из дивизии "Скандербег" заметно возросли после того, как она получила приказ выступить из Косово. Так, в начале сентября 1944 г. при переходе косовско-македонской границы в районе Тетово-Гостивар из 50-го полка дивизии дезертировали сразу 1000 человек, причем только 697 из 3-го батальона этого полка, который не так давно был переведен из дивизии "Хандшар" и считался самой надежной частью в соединении.
Тем не менее нельзя сказать, что только дезертирство было причиной низкой боеспособности и дисциплины этих дивизий. Как правило, оно было следствием целого комплекса причин, среди которых важное место занимает подрывная работа партизан-коммунистов (как при наборе добровольцев и их подготовке, так и во время боевого применения дивизий).
Обычно подрывная работа партизан-коммунистов сводилась к следующему. С одной стороны, они клеймили как предателей всех, кто вступил в добровольческие формирования, и призывали остальное население не поддерживать их. С другой - они старались проникнуть в эти формирования и разложить их изнутри, обещая добровольцам прощение, если они перейдут на их сторону. Именно таким образом были полностью деморализованы упоминавшиеся выше "Легион Гуски" и "Легион Хаджиэффендича", большая часть бойцов которых во главе со своими командирами перешла на сторону партизан.
Аналогичные методы были использованы и в случае с мусульманскими дивизиями войск СС. Так, уже после набора добровольцев в дивизию "Кама" место ее формирования было перенесено из Боснии в область Бачка. Гитлер не без оснований опасался, что партизаны постараются проникнуть в дивизию и разложить ее.
После объявления о наборе добровольцев в дивизию "Скандербег" албанские партизаны-коммунисты предприняли два рейда в Косово, где находился центральный пункт организации дивизии. В ходе этих рейдов они вели политическую пропаганду, результатом которой явился переход многих потенциальных добровольцев на их сторону.
Дивизию все-таки удавалось сформировать, но партизаны внедрили в ее ряды своих агентов, которые должны были разложить дивизию изнутри. Их действия зачастую оказывались настолько успешными, что приводили не только к увеличению дезертирства, но и к мятежам.
Такой случай, например, имел место в дивизии "Хандшар" в ходе ее подготовки во Франции. В исторической литературе он известен как "мятеж в Вильфранше". Он произошел в 13-м саперном батальоне дивизии и продолжался два дня - 16 и 17 сентября. Его вдохновителями были четыре коммуниста, которые смогли проникнуть в дивизию во время вербовочной кампании. Однако им так и не удалось объединить вокруг себя значительное количество солдат батальона: некоторые из них даже не знали, что происходит, а многие активно помогали подавить мятеж. Так как в результате мятежа были убиты несколько немецких офицеров, 3 главных зачинщика и еще 11 человек были расстреляны. Многие другие, кто поддержал мятеж, были разоружены и отправлены в трудовые батальоны на "линию Зигфрида". И только один главный заговорщик хорват-католик Б. Еленек - смог бежать в Испанию.
Если коммунистическая пропаганда и явилась причиной этого мятежа, то поводом к нему, несомненно, послужило пренебрежительное отношение немецких инструкторов к добровольцам-мусульманам - другая немаловажная причина низкого морального состояния многих иностранных добровольческих формирований. На этом мнении сходятся все исследователи, утверждая, что такое отношение выражалось в неуважении к мусульманским религиозным обрядам, а также в откровенном рукоприкладстве. Именно после этого мятежа в дивизии был введен целый ряд льгот для бойцов-мусульман. А чтобы их успокоить, из Берлина специально прибыл великий муфтий аль-Хусейни.
Дивизия "Хандшар" была единственной эсэсовской частью, которая взбунтовалась, и единственным иностранным добровольческим формированием, которое не было после подобного случая расформировано. Причину этого следует искать в особом расположении, которое испытывал Гиммлер к добровольцам-мусульманам.
Широкое использование мусульманских формирований из советских граждан началось осенью 1942 г., когда первые из сформированных в Польше и на Украине батальонов восточных легионов были отправлены на Кавказ и под Сталинград.
Организовывая командования по подготовке восточных легионов, немцы преследовали двоякую цель. С одной стороны, это была чисто военная цель: пополнить немецкие части и соединения за счет местных уроженцев, хорошо знакомых с горным театром военных действий.
С другой стороны, эта цель была политической, как при создании любого иностранного добровольческого формирования в германских вооруженных силах. Ее суть в своей докладной записке "Вопрос о кавказских воинских частях" выразил А. Розенберг. В ней он, в частности, отмечал: "Разграничение племен и народностей Кавказа между собой... облегчило бы немецкому командованию господство над ними... Численность отдельных формирований может определяться военными соображениями, но размещение их среди отдельных народностей только политическими соображениями... Уже самый факт использования воинской части с целью возрождения противоречий между разными народностями является политическим моментом"{53}.
На этом основании некоторые (прежде всего советские) историки утверждали, что при организации и подготовке частей восточных легионов в основу системы их боевого применения был положен исключительно политический принцип. А использовались они, как пишет современный российский историк В.П. Галицкий, только как "карательные и диверсионно-разведывательные батальоны"{54}.
Это верно только отчасти. Согласно немецким архивным материалам, большинство батальонов восточных легионов готовились именно как фронтовые формирования, и применять их собирались соответствующим образом.
Однако, помимо структур вермахта, набором и подготовкой добровольцев занимались также и соответствующие органы СС и полиции. Это, естественно, и обусловило разнообразие системы боевого применения мусульманских формирований из советских граждан. Таким образом, согласно их функциональному назначению и системе боевого применения можно выделить следующие категории "восточных" мусульманских формирований:
- полевые батальоны, сформированные командованиями восточных легионов в Польше и на Украине;
- кроме полевых батальонов, в Польше и на Украине было сформировано большое количество строительных, железнодорожных, транспортных и прочих вспомогательных частей;
- разведывательно-диверсионные части, сформированные абвером;
- крымско-татарские формирования вспомогательной полиции порядка;
- части и соединения войск СС.
Рассмотрим систему боевого применения и происходившие в ней изменения каждой из указанных категорий.
С сентября 1942 г. по январь 1943 г. в полосе групп армий "А" и "Б" были задействованы 25 полевых батальонов восточных легионов, которые выполняли самые разнообразные боевые задачи наравне с частями вермахта. Так, в направлении Туапсе наступали 452-й, 781-й туркестанские и 800-й северокавказский батальоны, а также 796-й грузинский и 808-й армянский. Все они действовали в составе различных соединений немецкой 17-й армии, таких как 97-я егерская или 125-я пехотная дивизии. Южнее, в направлении на Сухуми, в составе 4-й горноегерской дивизии, наступал 804-й азербайджанский батальон. Восточнее, в районе Нальчика и Моздока, действовали 805, 806-й азербайджанские, а также 795-й грузинский и 809-й армянский батальоны. Они находились в подчинении либо 111-й, либо 50-й пехотных дивизий 1-й немецкой танковой армии. На астраханском направлении в составе 16-й моторизованной дивизии находились 450, 782 и 811-й туркестанские батальоны, сосредоточенные здесь для дальнейшего продвижения в Среднюю Азию и Казахстан.
Все эти батальоны действовали в основном как пехотные части. Исключение составляли те, которые входили в состав горно-егерских дивизий (804-й азербайджанский, 796-й и II/4-й грузинские) (см. табл. 12).
Поскольку эти батальоны использовались на самых опасных участках фронта, потери в них были очень велики. Это происходило как из-за того, что бои на Кавказе носили крайне ожесточенный характер, так и из-за недостаточной выучки личного состава батальонов для боевых действий в горной местности. Например, в 450-м туркестанском батальоне потери в боях за указанный период составили 188 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести на 961 человека личного состава (т.е. 20 %). В ряде других батальонов это соотношение было следующим: 782-й туркестанский батальон - 12 %; 811-й туркестанский батальон - 9 %; 452-й туркестанский батальон - 11 %; I/370-й туркестанский батальон - -55 %; 805-й азербайджанский батальон - 21 %.
Соотношение потерь и общей численности личного состава, таким образом, колебалось от 9 до 55 % и соответственно возрастало по мере приближения к линии фронта. При этом надо учитывать, что, по воззрениям военной науки того времени, 20-процентные боевые потери в части классифицировались как "сверхбольшие".
29 сентября 1943 г. Гитлер отдал распоряжение о переводе всех восточных добровольцев с Восточного фронта в Западную Европу: после отступления немцев с Кавказа и из южной России он не считал эти части достаточно надежными для борьбы с Красной Армией. А уже 2 октября это распоряжение нашло свое отражение в приказе германского Генштаба за № 10570/43, в котором, в частности, говорилось о переводе Командования восточными легионами из Польши во Францию в распоряжение командующего группой армий "Запад".
Согласно этому приказу, во Францию переводились все структуры Командования восточными легионами, подготовительные лагеря и часть батальонов. Передислокация легионов была в основном завершена в первой половине ноября 1943 г. В результате на 21 ноября во Франции, кроме штаба командования, находились все 6 легионов, офицерская школа и школа переводчиков.
Общая численность легионеров составляла 10 500 человек. Штаб-квартирой командования был избран г. Нанси (восточная Франция).
1 февраля 1944 г. во Франции произошла новая реорганизация местных "восточных" добровольческих формирований, которая имела целью усилить контроль над ними и добиться их максимальной боеспособности. Так, все восточные легионы были переформированы в запасные батальоны. Эти батальоны были переведены в южную Францию и размещены в г. Кастр (грузинский, туркестанский и северокавказский) и г. Манд (армянский, азербайджанский и волжско-татарский). Здесь они были соответственно объединены в 1-й и 2-й Кадровые добровольческие (восточные) полки, составившие вместе с русскими, украинскими и казачьими частями Кадровую добровольческую (восточную) дивизию (Freiwilligen-(Ost)-Stamm-Division) со штабом в Лионе. На 1 июня 1944 г. дивизия имела следующую структуру:
- штаб дивизии;
- офицерская школа для "восточных" добровольческих формирований;
- 1-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (грузины, туркестанцы и северокавказцы);
- 2-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (армяне, азербайджанцы и поволжские татары);
- 3-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (русские);
- 4-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (украинцы);
- 5-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (казаки).
Первоначально командиром дивизии был назначен полковник Хольсте, которого в конце марта 1944 г. сменил генерал-майор Хеннинг. В конце июня 1944 г. это соединение как не оправдавшее надежд немецкого командования было расформировано, а его кадры пошли на укомплектование отдельных добровольческих частей.
Другие батальоны, не вошедшие в Кадровую дивизию, несли службу по охране "Атлантического вала" на побережье Франции, Бельгии и Нидерландов (795, 797, 798, 822 и 823-й грузинские, 800, 803 и 835-й северокавказские, 781-й и 787-й туркестанские, 809, 812 и 813-й армянские) либо действовали в центральных районах Франции против партизан (799,1/9, II/4-й грузинские и 829-й волжско-татарский).
В борьбе против союзнических англо-американских войск большинство из этих батальонов из-за их плохого вооружения и неудовлетворительных морально-боевых качеств оказались не в состоянии противостоять превосходящему во всех отношениях противнику. Одни батальоны (например, 795-й грузинский и 809-й армянский) были уничтожены или развалились под ударами войск союзников, другие (798-й и 823-й грузинские, 800-й северокавказский) оказались блокированными в "крепостях" Атлантического побережья, третьи (797-й грузинский, 826-й и 827-й волжско-татарские) были разоружены немцами из-за нежелания их солдат идти в бой и многочисленных случаев дезертирства.
Остатки разбросанных на Западном фронте батальонов были собраны на учебном полигоне Нойхаммер (Си-лезия). Здесь на основе лучших кадров Грузинского, Армянского, Азербайджанского и Северокавказского легионов зимой 1944-1945 гг. было сформировано 12-е Кавказское истребительно-противотанковое соединение (Kaukasischen Panzerjagdverbdnd № 12). Весной 1945 г. оно действовало на Одерском фронте и принимало участие в обороне Берлина.
Остальной, менее боеспособный контингент этих легионов был переформирован во вспомогательные части, которые до конца войны использовались на фортификационных и других подобных работах.
Эта категория "восточных" добровольческих формирований была такой же многочисленной, как и их боевые части. Так, на март 1945 г. в состав вермахта входили: 5 туркестанских рабочих батальонов, объединенных в "Бригаду Боллера"; 10 хозяйственных и строительных батальонов смешанного национального состава; а также 202 хозяйственные, саперные, железнодорожные и строительные роты (111 туркестанских, 30 грузинских, 22 армянские, 21 азербайджанская, 15 волжско-татарских и 3 северокавказские) общей численностью около 50 тыс. человек.
21 мая 1943 г. штаб Командования восточными легионами на Украине был преобразован в экспериментальную 162-ю Тюркскую пехотную дивизию (Turcomann-Infanterie-Division № 162). Основой для создания дивизии послужили батальоны, находившиеся в стадии формирования. Летом 1943 г. кадровый состав дивизии был переброшен на учебный полигон Нойхаммер (Германия), где формирование было продолжено. В результате дивизия имела следующую структуру:
- штаб дивизии;
- 303-й Туркестанский пехотный полк;
- 314-й Азербайджанский пехотный полк;
- (Кадровый) батальон 162-й пехотной дивизии;
- 236-й Туркестанский артиллерийский полк;
- 936-й саперный батальон;
- кавалерийский эскадрон;
- части обеспечения и обслуживания. Кадровый состав дивизии комплектовался по принципу 1:1, т.е. на 50 % - немецким кадровым персоналом.
Командиром дивизии был назначен О. фон Нидермайер, который пробыл на этом посту до 4 мая 1944 г., когда его сменил бывший начальник Командования восточными легионами в Польше генерал-майор фон Гейгендорф.
После завершения в сентябре 1943 г. своего формирования и обучения 162-я дивизия была отправлена в Словению, где совместно с немецкими частями и формированиями словенских коллаборационистов вела бои против НОЛЮ. В августе 1944 г. дивизия была передислоцирована в Италию, где до самого конца войны ее использовали на охранной службе и в борьбе с партизанами. После начала наступления западных союзников в Италии она в течение двух кампаний (сентябрь - декабрь 1944 г. и январь - апрель 1945 г.) принимала участие в боях с ними. В апреле 1945 г. дивизия была отведена в Австрию, где и капитулировала перед британскими войсками.
В отличие от полевых батальонов восточных легионов Соединение особого назначения "Горец" было предназначено для разведывательно-диверсионных операций в ближнем и дальнем тылу Красной Армии. Так, уже в августе сентябре 1942 г. часть его бойцов (преимущественно уроженцев Северного Кавказа) была отобрана в специально сформированную Северокавказскую зондер-команду "Шамиль" (Nordkaukasiche Sonderkommando "Schamil"). После соответствующей подготовки они были выброшены с парашютами в советском тылу для осуществления разведывательно-диверсионных акций. Одна из трех групп этой команды в составе 10 немцев и 15 северокавказцев высадилась в районе объектов нефтедобычи в Грозном с целью их захвата и удержания до подхода передовых частей немецкой 1-й танковой армии. Попытка прорыва немецких войск на Грозный 25-27 сентября окончилась провалом, однако группе удалось благополучно вернуться назад.
Подобным образом предполагалось использовать и все соединение "Горец". Но после прибытия последнего на Кавказ в сентябре 1942 г. планы по его использованию были изменены. Вначале оно действовало против советских партизан в районе Моздок - Нальчик - Минеральные Воды (где "прославилось" своей жестокостью по отношению к мирному населению и массовыми убийствами), а 29 октября было отправлено на передовую в качестве обычной фронтовой части. При этом 1-я и 4-я его роты были отправлены на нальчикское, а 2-я и 3-я - на ищерское направление, где они действовали в общем оперативном подчинении 1-й танковой армии. Чтобы проверить надежность соединения, его бросали на самые трудные участки фронта, где оно понесло очень тяжелые потери.
Следует сказать, что за весь период своего существования соединение "Горец" так и не было использовано по своему прямому назначению. Даже после перевода в Крым, в феврале 1943 г., его личный состав нес службу по охране побережья в районе Коктебель - Двуякорная бухта, а поздней осенью и зимой 1943-1944 гг. принимал участие в боях на Перекопском перешейке. В конце концов в апреле 1944 г. "Горец" был эвакуирован с полуострова и по частям передислоцирован в Грецию (1-й и 3-й батальоны) и в Польшу (2-й батальон), где его главной задачей стала борьба с партизанами.
Оценивая опыт использования батальонов восточных легионов на Кавказе, начальник штаба группы армий "А" генерал-лейтенант Г. фон Грейфенберг указывал, что некоторые из них (например, 804-й и 805-й азербайджанские) "действовали в крупных лесных районах часто самостоятельно, успешно боролись с бандами и отрядами противника и внесли большой вклад в дело обеспечения умиротворения этих районов"{55}.
Однако многие другие батальоны не оправдали надежд германского командования: не проявили высокой боеспособности в связи с тем, что часть завербованных в них бывших советских военнопленных дезертировала или переходила на сторону Красной Армии. Существенную роль при этом сыграла советская пропаганда, которая хоть и обвиняла всех добровольцев в предательстве, но и обещала прощение "вовремя одумавшимся". Кроме того, имело место и обыкновенное нежелание легионеров воевать со своими соотечественниками.
В некоторых батальонах еще во время их формирования и подготовки были созданы подпольные группы, готовившие переход своих частей на сторону Красной Армии или партизан. Первая успешная попытка была предпринята в феврале 1943 г. в 825-м волжско-татарском батальоне, который в это время нес охранную службу в Витебской области. В этом батальоне еще с конца 1942 г. действовала подпольная организация. Подпольщики Витебска установили с ней связь, сообщили местным партизанам подробные данные о батальоне и приняли деятельное участие в организации перехода его личного состава на сторону партизан. В результате 23 февраля подавляющее большинство солдат батальона, захватив оружие, ушли к партизанам.
Другой случай имел место 13 сентября 1943 г., когда в районе Обояни (Россия) личный состав 781-го туркестанского батальона перебил немецких офицеров и в количестве трех рот с оружием в руках перешел на сторону Красной Армии. Но еще по пути следования на фронт из этого батальона дезертировали 43 человека.
Еще в одном из полевых батальонов, 804-м азербайджанском, подпольная группа была создана после того, как он был выведен с Кавказа в Крым. Здесь при поддержке местных партизан в августе 1943 г. в нем была создана подпольная организация, которая со временем должна была стать костяком партизанского отряда. Эта организация действовала до 8 октября 1943 г., пока ее не выдал предатель. Немцы расстреляли 8 человек, батальон расформировали, а его личный состав отправили в концлагерь. Тем не менее 60 человек смогли бежать и создали партизанский отряд, который успешно действовал до самого освобождения Крыма.
Подобные случаи способствовали тому, что немецкое командование стало меньше доверять личному составу этих батальонов. После же разгрома немцев под Сталинградом и их отступления с Кавказа моральное состояние добровольцев и вовсе ухудшилось. В связи с этим все "восточные" формирования (включая и укомплектованные советскими мусульманами) было решено передислоцировать с Восточного на Западный или Итальянский фронты. Предполагалось, что здесь, вдали от "большевистской пропаганды", боеспособность этих частей значительно повысится. Однако результат оказался обратным. Так, генерал-от-инфантерии К. фон Типпельскирх отмечал, что прибывшая в Италию 162-я пехотная дивизия, "сформированная из советских военнопленных - тюрков... в боевых действиях себя не оправдала и могла быть использована лишь для борьбы с партизанами. Значительное число солдат из состава этой дивизии перебежало на сторону противника"{56}.
Что касается еще одной категории мусульманских "восточных" формирований - крымско-татарских частей, то система их боевого применения была обусловлена тем, что они предназначались для охранных мероприятий в тылу немецких войск. Так, главной задачей сформированных в январе - марте 1942 г. татарских рот самообороны была совместная с немецкими оккупационными войсками борьба с партизанами. Для этого использовались наиболее обученные и подготовленные роты (например, 8-я бахчисарайская и 9-я коушская). Те же роты, которые еще не прошли достаточной подготовки или если их личный состав не имел опыта участия в боевых действиях, применялись для несения караульной службы на военных или гражданских объектах: складах, железнодорожных станциях, административных учреждениях и т.п.
Немецкая кампания по вербовке добровольцев из числа крымских татар очень встревожила руководство местных партизан. Так, начальник 2-го партизанского района И.Г. Генов докладывал 31 января 1942 г. на "большую землю": "Местное татарское население успешно вооружается... немцами, цель борьба с партизанами... Надо полагать, что в ближайшие дни они начнут практиковаться в борьбе с нами. Мы готовы к этому... хотя понимаем, что вооруженные татары куда опаснее... немцев и румын"{57}.
А уже в феврале 1942 г. отдельные отряды добровольцев-татар численностью до 200-250 человек были направлены на фронт под Керчь, где приняли участие в боях против Красной Армии. Впоследствии немецкое командование использовало эти отряды и под Севастополем.
Несколько более высокие требования предъявлялись к татарским батальонам "Шума", в которые к ноябрю 1942 г. были переформированы все татарские роты самообороны. Предполагалось, что при необходимости эти батальоны можно будет отправить и на фронт. В самом же Крыму каждый из этих батальонов имел собственный оперативный район, например: Аргин - Баксан - Барабановка, Сартана - Куртлук, Камышлы - Бешуй - батальон № 148; Кокоши - Коуш Мангуш - батальон № 149; Корбек - Улу-Узень - Демерджи - батальон № 151. Здесь они несли охрану военных и гражданских объектов, вместе с частями вермахта и немецкой полиции принимали активное участие в поиске партизан. Так, по сводкам немецкого Крымского штаба по борьбе с партизанами, с 9 ноября по 27 декабря 1942 г. батальоны № 148, 149 и 150, действовавшие в районах Демерджи и Карасубазара, участвовали в 6 крупных акциях против партизан. При этом были убиты 8 и взяты в плен 5 партизан. Сколько потеряли батальоны, в сводке не сообщается, скорее всего потери были не меньшими.
Еще одним обстоятельством, из-за которого всем трем дивизиям приписывается крайне низкая боеспособность, является массовое дезертирство из их рядов (иногда целыми подразделениями) бойцов-мусульман. За время боев дивизии "Хандшар" в Боснии она с марта по сентябрь 1944 г. потеряла 7 тыс. человек. Из них только 4 тыс. были убиты, ранены или пропали без вести. Остальные же 3 тыс. дезертировали. Таким образом, в среднем за месяц из дивизии убегали 428 человек.
После же приказа о переводе дивизии в южную Венгрию (октябрь 1944 г.) из нее началось массовое дезертирство бойцов-мусульман (за три месяца - до 3 тыс. человек). Американский историк Д. Лепре считает, что причиной этого было желание последних "вернуться в Боснию для защиты своих домов и семей от мести партизан"{52}. Поэтому, чтобы как-то нормализовать ситуацию и не дать дезертирам унести с собой свое оружие и снаряжение, немецкое командование официально распустило оставшихся добровольцев-мусульман, объявив их гражданскими лицами. Таким образом, к концу 1944 г. мусульман в дивизии не осталось вообще.
После приказа о расформировании дивизии "Кама" в ней сложилась аналогичная ситуация. Согласно данному приказу, все ее добровольцы-мусульмане переводились в "Хандшар". Однако большинство из них просто дезертировали, растворившись среди местного населения. Это было тем более легко сделать, потому что организация и подготовка отдельных частей дивизии происходили не в одном месте, а изолированно друг от друга.
Что же касается албанской дивизии, то здесь дезертирство началось еще даже до того, как начались ее организация и подготовка. Так, из 9275 признанных годными к военной службе в ее рядах на призывные участки явился только 6491 человек. В дальнейшем, уже после начала организации дивизии, многие из албанцев, которые все-таки вступили в нее, дезертировали, как только представлялась такая возможность. Причем если летом 1944 г. имели место лишь отдельные случаи дезертирства, то осенью этот процесс принял массовый характер.
Случаи дезертирства из дивизии "Скандербег" заметно возросли после того, как она получила приказ выступить из Косово. Так, в начале сентября 1944 г. при переходе косовско-македонской границы в районе Тетово-Гостивар из 50-го полка дивизии дезертировали сразу 1000 человек, причем только 697 из 3-го батальона этого полка, который не так давно был переведен из дивизии "Хандшар" и считался самой надежной частью в соединении.
Тем не менее нельзя сказать, что только дезертирство было причиной низкой боеспособности и дисциплины этих дивизий. Как правило, оно было следствием целого комплекса причин, среди которых важное место занимает подрывная работа партизан-коммунистов (как при наборе добровольцев и их подготовке, так и во время боевого применения дивизий).
Обычно подрывная работа партизан-коммунистов сводилась к следующему. С одной стороны, они клеймили как предателей всех, кто вступил в добровольческие формирования, и призывали остальное население не поддерживать их. С другой - они старались проникнуть в эти формирования и разложить их изнутри, обещая добровольцам прощение, если они перейдут на их сторону. Именно таким образом были полностью деморализованы упоминавшиеся выше "Легион Гуски" и "Легион Хаджиэффендича", большая часть бойцов которых во главе со своими командирами перешла на сторону партизан.
Аналогичные методы были использованы и в случае с мусульманскими дивизиями войск СС. Так, уже после набора добровольцев в дивизию "Кама" место ее формирования было перенесено из Боснии в область Бачка. Гитлер не без оснований опасался, что партизаны постараются проникнуть в дивизию и разложить ее.
После объявления о наборе добровольцев в дивизию "Скандербег" албанские партизаны-коммунисты предприняли два рейда в Косово, где находился центральный пункт организации дивизии. В ходе этих рейдов они вели политическую пропаганду, результатом которой явился переход многих потенциальных добровольцев на их сторону.
Дивизию все-таки удавалось сформировать, но партизаны внедрили в ее ряды своих агентов, которые должны были разложить дивизию изнутри. Их действия зачастую оказывались настолько успешными, что приводили не только к увеличению дезертирства, но и к мятежам.
Такой случай, например, имел место в дивизии "Хандшар" в ходе ее подготовки во Франции. В исторической литературе он известен как "мятеж в Вильфранше". Он произошел в 13-м саперном батальоне дивизии и продолжался два дня - 16 и 17 сентября. Его вдохновителями были четыре коммуниста, которые смогли проникнуть в дивизию во время вербовочной кампании. Однако им так и не удалось объединить вокруг себя значительное количество солдат батальона: некоторые из них даже не знали, что происходит, а многие активно помогали подавить мятеж. Так как в результате мятежа были убиты несколько немецких офицеров, 3 главных зачинщика и еще 11 человек были расстреляны. Многие другие, кто поддержал мятеж, были разоружены и отправлены в трудовые батальоны на "линию Зигфрида". И только один главный заговорщик хорват-католик Б. Еленек - смог бежать в Испанию.
Если коммунистическая пропаганда и явилась причиной этого мятежа, то поводом к нему, несомненно, послужило пренебрежительное отношение немецких инструкторов к добровольцам-мусульманам - другая немаловажная причина низкого морального состояния многих иностранных добровольческих формирований. На этом мнении сходятся все исследователи, утверждая, что такое отношение выражалось в неуважении к мусульманским религиозным обрядам, а также в откровенном рукоприкладстве. Именно после этого мятежа в дивизии был введен целый ряд льгот для бойцов-мусульман. А чтобы их успокоить, из Берлина специально прибыл великий муфтий аль-Хусейни.
Дивизия "Хандшар" была единственной эсэсовской частью, которая взбунтовалась, и единственным иностранным добровольческим формированием, которое не было после подобного случая расформировано. Причину этого следует искать в особом расположении, которое испытывал Гиммлер к добровольцам-мусульманам.
Широкое использование мусульманских формирований из советских граждан началось осенью 1942 г., когда первые из сформированных в Польше и на Украине батальонов восточных легионов были отправлены на Кавказ и под Сталинград.
Организовывая командования по подготовке восточных легионов, немцы преследовали двоякую цель. С одной стороны, это была чисто военная цель: пополнить немецкие части и соединения за счет местных уроженцев, хорошо знакомых с горным театром военных действий.
С другой стороны, эта цель была политической, как при создании любого иностранного добровольческого формирования в германских вооруженных силах. Ее суть в своей докладной записке "Вопрос о кавказских воинских частях" выразил А. Розенберг. В ней он, в частности, отмечал: "Разграничение племен и народностей Кавказа между собой... облегчило бы немецкому командованию господство над ними... Численность отдельных формирований может определяться военными соображениями, но размещение их среди отдельных народностей только политическими соображениями... Уже самый факт использования воинской части с целью возрождения противоречий между разными народностями является политическим моментом"{53}.
На этом основании некоторые (прежде всего советские) историки утверждали, что при организации и подготовке частей восточных легионов в основу системы их боевого применения был положен исключительно политический принцип. А использовались они, как пишет современный российский историк В.П. Галицкий, только как "карательные и диверсионно-разведывательные батальоны"{54}.
Это верно только отчасти. Согласно немецким архивным материалам, большинство батальонов восточных легионов готовились именно как фронтовые формирования, и применять их собирались соответствующим образом.
Однако, помимо структур вермахта, набором и подготовкой добровольцев занимались также и соответствующие органы СС и полиции. Это, естественно, и обусловило разнообразие системы боевого применения мусульманских формирований из советских граждан. Таким образом, согласно их функциональному назначению и системе боевого применения можно выделить следующие категории "восточных" мусульманских формирований:
- полевые батальоны, сформированные командованиями восточных легионов в Польше и на Украине;
- кроме полевых батальонов, в Польше и на Украине было сформировано большое количество строительных, железнодорожных, транспортных и прочих вспомогательных частей;
- разведывательно-диверсионные части, сформированные абвером;
- крымско-татарские формирования вспомогательной полиции порядка;
- части и соединения войск СС.
Рассмотрим систему боевого применения и происходившие в ней изменения каждой из указанных категорий.
С сентября 1942 г. по январь 1943 г. в полосе групп армий "А" и "Б" были задействованы 25 полевых батальонов восточных легионов, которые выполняли самые разнообразные боевые задачи наравне с частями вермахта. Так, в направлении Туапсе наступали 452-й, 781-й туркестанские и 800-й северокавказский батальоны, а также 796-й грузинский и 808-й армянский. Все они действовали в составе различных соединений немецкой 17-й армии, таких как 97-я егерская или 125-я пехотная дивизии. Южнее, в направлении на Сухуми, в составе 4-й горноегерской дивизии, наступал 804-й азербайджанский батальон. Восточнее, в районе Нальчика и Моздока, действовали 805, 806-й азербайджанские, а также 795-й грузинский и 809-й армянский батальоны. Они находились в подчинении либо 111-й, либо 50-й пехотных дивизий 1-й немецкой танковой армии. На астраханском направлении в составе 16-й моторизованной дивизии находились 450, 782 и 811-й туркестанские батальоны, сосредоточенные здесь для дальнейшего продвижения в Среднюю Азию и Казахстан.
Все эти батальоны действовали в основном как пехотные части. Исключение составляли те, которые входили в состав горно-егерских дивизий (804-й азербайджанский, 796-й и II/4-й грузинские) (см. табл. 12).
Поскольку эти батальоны использовались на самых опасных участках фронта, потери в них были очень велики. Это происходило как из-за того, что бои на Кавказе носили крайне ожесточенный характер, так и из-за недостаточной выучки личного состава батальонов для боевых действий в горной местности. Например, в 450-м туркестанском батальоне потери в боях за указанный период составили 188 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести на 961 человека личного состава (т.е. 20 %). В ряде других батальонов это соотношение было следующим: 782-й туркестанский батальон - 12 %; 811-й туркестанский батальон - 9 %; 452-й туркестанский батальон - 11 %; I/370-й туркестанский батальон - -55 %; 805-й азербайджанский батальон - 21 %.
Соотношение потерь и общей численности личного состава, таким образом, колебалось от 9 до 55 % и соответственно возрастало по мере приближения к линии фронта. При этом надо учитывать, что, по воззрениям военной науки того времени, 20-процентные боевые потери в части классифицировались как "сверхбольшие".
29 сентября 1943 г. Гитлер отдал распоряжение о переводе всех восточных добровольцев с Восточного фронта в Западную Европу: после отступления немцев с Кавказа и из южной России он не считал эти части достаточно надежными для борьбы с Красной Армией. А уже 2 октября это распоряжение нашло свое отражение в приказе германского Генштаба за № 10570/43, в котором, в частности, говорилось о переводе Командования восточными легионами из Польши во Францию в распоряжение командующего группой армий "Запад".
Согласно этому приказу, во Францию переводились все структуры Командования восточными легионами, подготовительные лагеря и часть батальонов. Передислокация легионов была в основном завершена в первой половине ноября 1943 г. В результате на 21 ноября во Франции, кроме штаба командования, находились все 6 легионов, офицерская школа и школа переводчиков.
Общая численность легионеров составляла 10 500 человек. Штаб-квартирой командования был избран г. Нанси (восточная Франция).
1 февраля 1944 г. во Франции произошла новая реорганизация местных "восточных" добровольческих формирований, которая имела целью усилить контроль над ними и добиться их максимальной боеспособности. Так, все восточные легионы были переформированы в запасные батальоны. Эти батальоны были переведены в южную Францию и размещены в г. Кастр (грузинский, туркестанский и северокавказский) и г. Манд (армянский, азербайджанский и волжско-татарский). Здесь они были соответственно объединены в 1-й и 2-й Кадровые добровольческие (восточные) полки, составившие вместе с русскими, украинскими и казачьими частями Кадровую добровольческую (восточную) дивизию (Freiwilligen-(Ost)-Stamm-Division) со штабом в Лионе. На 1 июня 1944 г. дивизия имела следующую структуру:
- штаб дивизии;
- офицерская школа для "восточных" добровольческих формирований;
- 1-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (грузины, туркестанцы и северокавказцы);
- 2-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (армяне, азербайджанцы и поволжские татары);
- 3-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (русские);
- 4-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (украинцы);
- 5-й Кадровый добровольческий (восточный) полк (казаки).
Первоначально командиром дивизии был назначен полковник Хольсте, которого в конце марта 1944 г. сменил генерал-майор Хеннинг. В конце июня 1944 г. это соединение как не оправдавшее надежд немецкого командования было расформировано, а его кадры пошли на укомплектование отдельных добровольческих частей.
Другие батальоны, не вошедшие в Кадровую дивизию, несли службу по охране "Атлантического вала" на побережье Франции, Бельгии и Нидерландов (795, 797, 798, 822 и 823-й грузинские, 800, 803 и 835-й северокавказские, 781-й и 787-й туркестанские, 809, 812 и 813-й армянские) либо действовали в центральных районах Франции против партизан (799,1/9, II/4-й грузинские и 829-й волжско-татарский).
В борьбе против союзнических англо-американских войск большинство из этих батальонов из-за их плохого вооружения и неудовлетворительных морально-боевых качеств оказались не в состоянии противостоять превосходящему во всех отношениях противнику. Одни батальоны (например, 795-й грузинский и 809-й армянский) были уничтожены или развалились под ударами войск союзников, другие (798-й и 823-й грузинские, 800-й северокавказский) оказались блокированными в "крепостях" Атлантического побережья, третьи (797-й грузинский, 826-й и 827-й волжско-татарские) были разоружены немцами из-за нежелания их солдат идти в бой и многочисленных случаев дезертирства.
Остатки разбросанных на Западном фронте батальонов были собраны на учебном полигоне Нойхаммер (Си-лезия). Здесь на основе лучших кадров Грузинского, Армянского, Азербайджанского и Северокавказского легионов зимой 1944-1945 гг. было сформировано 12-е Кавказское истребительно-противотанковое соединение (Kaukasischen Panzerjagdverbdnd № 12). Весной 1945 г. оно действовало на Одерском фронте и принимало участие в обороне Берлина.
Остальной, менее боеспособный контингент этих легионов был переформирован во вспомогательные части, которые до конца войны использовались на фортификационных и других подобных работах.
Эта категория "восточных" добровольческих формирований была такой же многочисленной, как и их боевые части. Так, на март 1945 г. в состав вермахта входили: 5 туркестанских рабочих батальонов, объединенных в "Бригаду Боллера"; 10 хозяйственных и строительных батальонов смешанного национального состава; а также 202 хозяйственные, саперные, железнодорожные и строительные роты (111 туркестанских, 30 грузинских, 22 армянские, 21 азербайджанская, 15 волжско-татарских и 3 северокавказские) общей численностью около 50 тыс. человек.
21 мая 1943 г. штаб Командования восточными легионами на Украине был преобразован в экспериментальную 162-ю Тюркскую пехотную дивизию (Turcomann-Infanterie-Division № 162). Основой для создания дивизии послужили батальоны, находившиеся в стадии формирования. Летом 1943 г. кадровый состав дивизии был переброшен на учебный полигон Нойхаммер (Германия), где формирование было продолжено. В результате дивизия имела следующую структуру:
- штаб дивизии;
- 303-й Туркестанский пехотный полк;
- 314-й Азербайджанский пехотный полк;
- (Кадровый) батальон 162-й пехотной дивизии;
- 236-й Туркестанский артиллерийский полк;
- 936-й саперный батальон;
- кавалерийский эскадрон;
- части обеспечения и обслуживания. Кадровый состав дивизии комплектовался по принципу 1:1, т.е. на 50 % - немецким кадровым персоналом.
Командиром дивизии был назначен О. фон Нидермайер, который пробыл на этом посту до 4 мая 1944 г., когда его сменил бывший начальник Командования восточными легионами в Польше генерал-майор фон Гейгендорф.
После завершения в сентябре 1943 г. своего формирования и обучения 162-я дивизия была отправлена в Словению, где совместно с немецкими частями и формированиями словенских коллаборационистов вела бои против НОЛЮ. В августе 1944 г. дивизия была передислоцирована в Италию, где до самого конца войны ее использовали на охранной службе и в борьбе с партизанами. После начала наступления западных союзников в Италии она в течение двух кампаний (сентябрь - декабрь 1944 г. и январь - апрель 1945 г.) принимала участие в боях с ними. В апреле 1945 г. дивизия была отведена в Австрию, где и капитулировала перед британскими войсками.
В отличие от полевых батальонов восточных легионов Соединение особого назначения "Горец" было предназначено для разведывательно-диверсионных операций в ближнем и дальнем тылу Красной Армии. Так, уже в августе сентябре 1942 г. часть его бойцов (преимущественно уроженцев Северного Кавказа) была отобрана в специально сформированную Северокавказскую зондер-команду "Шамиль" (Nordkaukasiche Sonderkommando "Schamil"). После соответствующей подготовки они были выброшены с парашютами в советском тылу для осуществления разведывательно-диверсионных акций. Одна из трех групп этой команды в составе 10 немцев и 15 северокавказцев высадилась в районе объектов нефтедобычи в Грозном с целью их захвата и удержания до подхода передовых частей немецкой 1-й танковой армии. Попытка прорыва немецких войск на Грозный 25-27 сентября окончилась провалом, однако группе удалось благополучно вернуться назад.
Подобным образом предполагалось использовать и все соединение "Горец". Но после прибытия последнего на Кавказ в сентябре 1942 г. планы по его использованию были изменены. Вначале оно действовало против советских партизан в районе Моздок - Нальчик - Минеральные Воды (где "прославилось" своей жестокостью по отношению к мирному населению и массовыми убийствами), а 29 октября было отправлено на передовую в качестве обычной фронтовой части. При этом 1-я и 4-я его роты были отправлены на нальчикское, а 2-я и 3-я - на ищерское направление, где они действовали в общем оперативном подчинении 1-й танковой армии. Чтобы проверить надежность соединения, его бросали на самые трудные участки фронта, где оно понесло очень тяжелые потери.
Следует сказать, что за весь период своего существования соединение "Горец" так и не было использовано по своему прямому назначению. Даже после перевода в Крым, в феврале 1943 г., его личный состав нес службу по охране побережья в районе Коктебель - Двуякорная бухта, а поздней осенью и зимой 1943-1944 гг. принимал участие в боях на Перекопском перешейке. В конце концов в апреле 1944 г. "Горец" был эвакуирован с полуострова и по частям передислоцирован в Грецию (1-й и 3-й батальоны) и в Польшу (2-й батальон), где его главной задачей стала борьба с партизанами.
Оценивая опыт использования батальонов восточных легионов на Кавказе, начальник штаба группы армий "А" генерал-лейтенант Г. фон Грейфенберг указывал, что некоторые из них (например, 804-й и 805-й азербайджанские) "действовали в крупных лесных районах часто самостоятельно, успешно боролись с бандами и отрядами противника и внесли большой вклад в дело обеспечения умиротворения этих районов"{55}.
Однако многие другие батальоны не оправдали надежд германского командования: не проявили высокой боеспособности в связи с тем, что часть завербованных в них бывших советских военнопленных дезертировала или переходила на сторону Красной Армии. Существенную роль при этом сыграла советская пропаганда, которая хоть и обвиняла всех добровольцев в предательстве, но и обещала прощение "вовремя одумавшимся". Кроме того, имело место и обыкновенное нежелание легионеров воевать со своими соотечественниками.
В некоторых батальонах еще во время их формирования и подготовки были созданы подпольные группы, готовившие переход своих частей на сторону Красной Армии или партизан. Первая успешная попытка была предпринята в феврале 1943 г. в 825-м волжско-татарском батальоне, который в это время нес охранную службу в Витебской области. В этом батальоне еще с конца 1942 г. действовала подпольная организация. Подпольщики Витебска установили с ней связь, сообщили местным партизанам подробные данные о батальоне и приняли деятельное участие в организации перехода его личного состава на сторону партизан. В результате 23 февраля подавляющее большинство солдат батальона, захватив оружие, ушли к партизанам.
Другой случай имел место 13 сентября 1943 г., когда в районе Обояни (Россия) личный состав 781-го туркестанского батальона перебил немецких офицеров и в количестве трех рот с оружием в руках перешел на сторону Красной Армии. Но еще по пути следования на фронт из этого батальона дезертировали 43 человека.
Еще в одном из полевых батальонов, 804-м азербайджанском, подпольная группа была создана после того, как он был выведен с Кавказа в Крым. Здесь при поддержке местных партизан в августе 1943 г. в нем была создана подпольная организация, которая со временем должна была стать костяком партизанского отряда. Эта организация действовала до 8 октября 1943 г., пока ее не выдал предатель. Немцы расстреляли 8 человек, батальон расформировали, а его личный состав отправили в концлагерь. Тем не менее 60 человек смогли бежать и создали партизанский отряд, который успешно действовал до самого освобождения Крыма.
Подобные случаи способствовали тому, что немецкое командование стало меньше доверять личному составу этих батальонов. После же разгрома немцев под Сталинградом и их отступления с Кавказа моральное состояние добровольцев и вовсе ухудшилось. В связи с этим все "восточные" формирования (включая и укомплектованные советскими мусульманами) было решено передислоцировать с Восточного на Западный или Итальянский фронты. Предполагалось, что здесь, вдали от "большевистской пропаганды", боеспособность этих частей значительно повысится. Однако результат оказался обратным. Так, генерал-от-инфантерии К. фон Типпельскирх отмечал, что прибывшая в Италию 162-я пехотная дивизия, "сформированная из советских военнопленных - тюрков... в боевых действиях себя не оправдала и могла быть использована лишь для борьбы с партизанами. Значительное число солдат из состава этой дивизии перебежало на сторону противника"{56}.
Что касается еще одной категории мусульманских "восточных" формирований - крымско-татарских частей, то система их боевого применения была обусловлена тем, что они предназначались для охранных мероприятий в тылу немецких войск. Так, главной задачей сформированных в январе - марте 1942 г. татарских рот самообороны была совместная с немецкими оккупационными войсками борьба с партизанами. Для этого использовались наиболее обученные и подготовленные роты (например, 8-я бахчисарайская и 9-я коушская). Те же роты, которые еще не прошли достаточной подготовки или если их личный состав не имел опыта участия в боевых действиях, применялись для несения караульной службы на военных или гражданских объектах: складах, железнодорожных станциях, административных учреждениях и т.п.
Немецкая кампания по вербовке добровольцев из числа крымских татар очень встревожила руководство местных партизан. Так, начальник 2-го партизанского района И.Г. Генов докладывал 31 января 1942 г. на "большую землю": "Местное татарское население успешно вооружается... немцами, цель борьба с партизанами... Надо полагать, что в ближайшие дни они начнут практиковаться в борьбе с нами. Мы готовы к этому... хотя понимаем, что вооруженные татары куда опаснее... немцев и румын"{57}.
А уже в феврале 1942 г. отдельные отряды добровольцев-татар численностью до 200-250 человек были направлены на фронт под Керчь, где приняли участие в боях против Красной Армии. Впоследствии немецкое командование использовало эти отряды и под Севастополем.
Несколько более высокие требования предъявлялись к татарским батальонам "Шума", в которые к ноябрю 1942 г. были переформированы все татарские роты самообороны. Предполагалось, что при необходимости эти батальоны можно будет отправить и на фронт. В самом же Крыму каждый из этих батальонов имел собственный оперативный район, например: Аргин - Баксан - Барабановка, Сартана - Куртлук, Камышлы - Бешуй - батальон № 148; Кокоши - Коуш Мангуш - батальон № 149; Корбек - Улу-Узень - Демерджи - батальон № 151. Здесь они несли охрану военных и гражданских объектов, вместе с частями вермахта и немецкой полиции принимали активное участие в поиске партизан. Так, по сводкам немецкого Крымского штаба по борьбе с партизанами, с 9 ноября по 27 декабря 1942 г. батальоны № 148, 149 и 150, действовавшие в районах Демерджи и Карасубазара, участвовали в 6 крупных акциях против партизан. При этом были убиты 8 и взяты в плен 5 партизан. Сколько потеряли батальоны, в сводке не сообщается, скорее всего потери были не меньшими.