Серьезные преграды создавала и позиция, которую занял летом 1942 г. муфтий. Имея в виду его неуступчивость, Гитлер как-то сказал: "...наш союзник в этом регионе (на Ближнем Востоке. - О.Р.) - великий муфтий - при всем при том, что он ярый защитник своей нации, в политике всегда исходит из реальных интересов арабов, а не руководствуется какими-то нелепыми фантазиями"{8}.
В результате, не получив от Германии реальной поддержки в своем стремлении к единоличному лидерству в арабском мире, муфтий прекратил для нее вербовку арабов и занялся в основном вопросами пропаганды идей исламского фундаментализма.
Таким образом складывалась ситуация вокруг планов по созданию арабских добровольческих формирований.
Политическая ситуация вокруг создания индийских добровольческих формирований в германских вооруженных силах складывалась похожим образом, так как и здесь немецкое военно-политическое руководство попыталось использовать освободительное движение народов Индии против Англии и привлечь к сотрудничеству некоторых его лидеров.
Одним из таких прогермански настроенных лидеров и, пожалуй, единственным такого масштаба, как аль-Гай-лани или аль-Хусейни, был бывший президент Индийского национального конгресса, адвокат из Калькутты Субхас Чандра Бос, известный деятель индийского национально-освободительного движения, вклад которого в это движение весьма своеобразен и противоречив.
Исходя из прямолинейного принципа "враг Англии - друг Индии", он полагал, что Вторая мировая война создала уникальную возможность для Индии добиться свободы. Поэтому 17 января 1941 г. Бос бежал из-под надзора британских властей и при помощи абвера достиг советско-афганской границы. А уже в начале апреля 1941 г. он через Москву прибыл в Берлин. Здесь почти сразу же в его распоряжение была предоставлена радиостанция в Науэне, откуда он начал радиопередачи для немецкого населения, в которых знакомил его с идеями индийского национально-освободительного движения. Позывными этой радиостанции стали слова "Свободная Индия" ( "Azad Hind").
19 мая 1941 г. МИД Германии подготовил проект декларации по Индии. Этот проект, писал советский исследователь Х.М. Ибрагимбейли, "являлся результатом лихорадочной деятельности Боса и того усердия, которое в Берлине проявили немцы в оказании помощи оружием и инструкциями перевороту в Ираке под руководством аль-Гайлани"{9}.
Следует сказать, что как в отношении Ближнего Востока, так и Индии Гитлер неохотно предпринимал подобные шаги. Он считал, что не следует лишний раз распылять силы пред решающим моментом - началом операции "Барбаросса".
Тем не менее не без поддержки Гитлера Бос стал называть себя "лидером индийского правительства в изгнании" и "президентом Индийского национального конгресса". Однако в его планы входила более активная деятельность, чем просто пропаганда, - участие в боевых действиях против Англии на стороне Германии. Для этого он предлагал немцам сформировать Индийский легион, который со временем должен был стать ядром Индийской национальной армии.
В декабре 1941 - январе 1942 г. в Германии началось создание подобного формирования из военнопленных-индийцев, захваченных во время боев в Северной Африке.
Вскоре неудачи Германии под Сталинградом и в Северной Африке сделали невозможным ее проникновение в Индию. Однако в Бирме армия союзницы Германии - Японии стояла практически у самых границ Индии, собираясь их перейти. Поэтому, рассчитывая получить в лице Боса надежного союзника, японское правительство через своего посла в Германии генерала Ошиму признало его лидером индийского национально-освободительного движения и предложило сформировать под покровительством Японии своего рода "правительство в изгнании" и его "вооруженные силы". Бос согласился и 9 февраля 1943 г. отбыл на подводной лодке в Японию, куда и прибыл летом 1943 г.
Что же касается дальнейшей политики Германии по созданию и использованию индийских добровольческих формирований, то с отъездом Боса она фактически прекратилась.
На протяжении всей своей истории Балканы считались "пороховым погребом" Европы. Исторически так сложилось, что начиная с XV в., после завоевания Балкан Османской империей, они стали границей между христианским и исламским миром. Поэтому любой конфликт сразу же приобретал здесь религиозную окраску, на чем всегда играли те, кто стремился установить свою гегемонию в этом регионе. Особенно преуспела в подобной политике нацистская Германия, одним из инструментов оккупационной политики которой в балканских государствах было создание и использование добровольческих формирований из местных мусульман.
На Балканах имеются два основных региона компактного проживания мусульман: Албания (на 1941 г. - около 70 % населения) и бывшая Югославия (на 1941 г. - 11 % населения). Причем в Югославии они проживали в четырех областях: на севере и юго-востоке Боснии и Герцеговины (около 30 %), северо-востоке Черногории (в так называемой области Санджак - около 21 %), на юге Сербии (в области Косово и Метохия - около 70-75 %) и на северо-западе Македонии (25-35 %). Эти области в Югославии связаны между собой и представляют как бы единый комплекс, поэтому мусульманское население здесь является преобладающим.
Перед началом и в ходе Второй мировой войны все эти регионы были оккупированы Германией и ее союзницей по Тройственному пакту - Италией, что наложило отпечаток на оккупационную политику здесь и на процесс создания и использования формирований из балканских мусульман.
В ночь на 6 апреля 1941 г. немецкие войска, поддержанные итальянскими и венгерскими войсками, вторглись в Югославию. Через 12 дней после начала войны пал Белград, а югославская армия капитулировала.
Первой мерой оккупантов на югославской территории было ее расчленение, насильственное изменение государственных и региональных границ, аннексия ряда экономически важных областей и районов.
Раздел Югославии был спланирован еще до начала войны, однако эти планы дополнялись и в ходе ее. Основными документами, определяющими порядок этого раздела, а также взаимоотношения и обязанности оккупирующих держав, были "Общий план организации управления на югославской территории" от 6 апреля 1941 г. и "Временное соглашение по разделу Югославии" от 12 апреля.
Еще накануне капитуляции Югославии И. фон Риббентроп пригласил в Вену на 21-22 апреля министра иностранных дел Италии Г. Чиано для обсуждения вопроса о разделе Югославии. На этой встрече были выработаны окончательные принципы оккупационной политики держав "Оси" в Югославии и определены сферы их влияния. В результате вышеуказанные районы Югославии с проживающим там мусульманским населением оказались в следующих зонах оккупации:
- Санджак был оставлен в составе оккупированной Италией Черногории, за исключением одного уезда, который был передан оккупированной немцами Сербии;
- большую часть Косово и Метохии оккупировала Италия. Немцы оставили за собой только один район этой области - Трепчу;
- Западная Македония была передана Италии, тогда как большую часть этой области оккупировала Болгария;
- 10 апреля 1941 г. в Загребе было провозглашено Независимое государство Хорватия (НГХ), в состав которого были включены собственно хорватские земли, а также Босния и Герцеговина. Несмотря на то что Хорватия была объявлена суверенным государством, на ее территории временно оставались немецкие и итальянские войска, между которыми 24 апреля 1941 г. была специально установлена демаркационная линия, которая проходила почти посередине территории НГХ. При этом большая часть южной Боснии и Герцеговины оказалась в сфере влияния Германии.
Летом 1941 г. была сформирована немецкая оккупационная администрация на территории Югославии. 9 июня 1941 г. ОКВ подписало директиву № 31 о создании на "занятой территории Балкан ясного и единого порядка подчинения...", а также об учреждении должности "командующего войсками вермахта на Юго-Востоке". На эту должность был назначен генерал-фельдмаршал В. Лист{10}, командовавший германскими войсками во время Балканской кампании. Согласно директиве № 31, этот командующий (подчиненный затем непосредственно Гитлеру) являлся высшим представителем вермахта на Балканах, который должен был осуществлять исполнительную власть во всех занятых Германией областях.
Командующему войсками вермахта на Юго-Востоке были непосредственно подчинены: командующий войсками вермахта и наместник в Сербии и командующий войсками вермахта и уполномоченный генерал в Хорватии. В подчинении каждого из этих генералов находились органы оккупационной администрации на местах: областные, окружные и местные комендатуры.
Вопросами обеспечения порядка на оккупированных территориях занимались соответственно главные фюреры СС и полиции Сербии и Хорватии. В административном отношении они подчинялись рейхсфюреру СС Гиммлеру, а в оперативном - соответствующим генералам-наместникам в Сербии и Хорватии. Полицейская власть на местах осуществлялась посредством подчиненных им областных комендатур и полицейских участков.
Таким образом, в захваченных районах Югославии немцы установили режим военной оккупационной администрации.
В отличие от немецкой зоны оккупации Италия в своей зоне установила гражданскую администрацию. Так, всю свою часть Косово, а также населенную в основном албанцами западную Македонию Италия 12 августа 1941 г. формально передала Албании, которая с апреля 1939 г. находилась с ней в "личной унии". Все эти территории были объявлены "Великой Албанией" и управлялись сначала Высшим гражданским комитетом, а потом - итальянским Министерством освобожденных областей через органы на местах - префектуры, подпрефектуры и коммуны. Однако реальная власть здесь находилась в руках королевского наместника в Албании генерала Ф. Якомони.
В Черногории и Санджаке вся власть находилась в руках сформированного 28 апреля 1941 г. Высшего гражданского комиссариата во главе с итальянским полномочным министром С. Маццолини.
Сразу же после раздела Югославии и установления там оккупационного режима и немцы, и итальянцы стали привлекать местное население для службы в добровольческих формированиях. Причем итальянцы делали это на основе воинской повинности, а немцы - на добровольной основе.
В 1942-1943 гг. произошел коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Одним из его последствий стало ослабление прогерманской коалиции и стремление Италии выйти из войны, которое особенно усилилось после высадки англо-американских войск на Сицилии (август - сентябрь 1943 г.).
Поэтому, не рассчитывая на стойкость своего итальянского союзника, немецкое верховное командование 30 августа 1943 г. разослало подчиненным военным инстанциям план под кодовым названием "Ось" ( "Achse"), Согласно этому плану предполагалось овладеть Италией (включая все оккупированные ею территории) и как можно скорее разоружить итальянские войска и входящие в их состав добровольческие формирования, кроме тех, которые согласятся продолжать войну на стороне Германии. Вечером 8 сентября ОКБ отдало приказ о немедленном выполнении операции "Ось".
Заняв итальянскую оккупационную зону в Югославии, а также Албанию, немецкое командование распространило на нее и систему своей оккупационной администрации.
Так, в Черногории была создана областная комендатура, которая подчинялась командующему войсками вермахта и уполномоченному генералу в Албании. I ноября
1943 г. она была переподчинена непосредственно командующему войсками вермахта на Юго-Востоке, а в мае 1944 г. реорганизована в штаб командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Черногории. Для осуществления полицейской власти в столице Черногории - Цетинье была учреждена полицейская дирекция Черногории, подчиненная главному фюреру СС и полиции Сербии. В ее компетенцию входила также и полицейская служба в Санджаке.
8 сентября 1943 г. в связи с уходом итальянцев немецкие войска вступили в Албанию. Последний премьер-министр проитальянского правительства Албании бежал из страны, которая была передана под управление немецкой военной администрации в лице командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Албании. Полицейская власть была сосредоточена в руках главного фюрера СС и полиции Албании СС-обергруппенфюрера И. Фитцхума.
Немецкие власти официально провозгласили, что выступают "за независимую и свободную Албанию" и пришли сюда как "освободители албанского народа от итальянского ига". Поэтому уже в октябре 1943 г. по немецкой инициативе было созвано Народное собрание, провозгласившее о разрыве унии Албании с Италией и ее государственной независимости.
10 октября было сформировано албанское правительство - так называемый Регентский совет, в который вошли албанские деятели, не сотрудничавшие с итальянцами или коммунистами, - М. Фрашери, Ф. Дипра, Л. Носи и А. Харапи. Новое правительство провозгласило нейтралитет Албании в войне.
В Германии было объявлено, что Албания является не оккупированной, а "дружественной страной". Поэтому германские войска в Албании считались не оккупационными, а союзными вооруженными силами. В действительности же албанское правительство полностью находилось под контролем якобы не существовавшей германской военной администрации.
24 сентября 1943 г. уполномоченный германского правительства при командующем на Юго-Востоке Г. Нойбахер заявил, что Германия признает "Великую Албанию". Таким образом, предполагалось, что после окончания войны Косово, Метохия и Западная Македония останутся в составе Албании. На этом основании представители албанского Регентского совета возглавили в этих регионах административный аппарат. Например, в Косово был сформирован Исполнительный комитет правительства Албании.
Наряду с тем, что до середины 1943 г. немцы осуществляли оккупационную политику на Балканах совместно с итальянцами, другим важным моментом в процессе создания и использования здесь мусульманских формирований была ситуация, сложившаяся вокруг мусульманского населения Боснии и Герцеговины, входивших в состав НГХ.
На протяжении всего периода оккупации Балкан отношения между правительством НГХ и представителями Германии и Италии неуклонно осложнялись из-за политики последних, направленной на вербовку граждан этого государства в свои вооруженные силы.
Естественно, что все проживавшие на территории НГХ мусульмане считались наравне с хорватами полноправными гражданами этого государства. Такому "мирному сосуществованию" представителей двух, казалось бы, враждебных религий способствовало то, что их объединяла общая ненависть к православным сербам, имеющая глубокие исторические корни.
Есть свидетельства, что еще задолго до войны находившаяся у власти в Хорватии в 1941-1945 гг. организация усташей установила прочные связи с лидерами боснийских мусульман-сепаратистов. После провозглашения НГХ 10 апреля 1941 г. в Загребе было сформировано временное правительство независимой Хорватии - Хорватское государственное руководство, в состав которого вошел один представитель от боснийских мусульман - И. Муфтич.
16 апреля 1941 г. после прибытия в Загреб руководителя организации усташей А. Павелича было сформировано первое Хорватское государственное правительство. Его председателем стал сам Павелич, а заместителем последнего - боснийский мусульманин О. Куленович. В дальнейшем на пост вице-президента правительства назначался исключительно мусульманин. Считалось, что на этом месте он представляет интересы всех мусульман НГХ.
Уже в ходе войны в своем стремлении добиться поддержки основной массы боснийских мусульман заместитель Павелича М. Будак заявил, что хорваты принадлежат к двум вероисповеданиям - католичеству и исламу. "НГХ, - сказал он в одном из своих выступлений, - является исламским государством повсюду, где только люди исповедуют мусульманскую веру"{11}.
В результате такой политики мусульмане НГХ были признаны правительством усташей "исповедующими ислам хорватами" со всеми вытекающими из этого статуса правами и обязанностями. На этом основании они подлежали призыву в вооруженные силы НГХ на тех же условиях, что и хорваты-католики.
Поэтому, когда в феврале 1943 г. Гиммлер отдал приказ о создании из боснийских мусульман новой дивизии войск СС, Павелич отнесся к этому крайне подозрительно. Хорошо зная методы и принципы немецкой национальной политики, писал английский историк Г. Уильямсон, он "заподозрил Гиммлера в... плане, имевшем целью натравить мусульман на католиков-хорватов и дестабилизировать обстановку в хорватском государстве"{12}.
В первую очередь Павелич опасался возникновения мусульманского сепаратизма в НГХ, а также, что было более вероятным, дезертирства мусульман из рядов хорватских вооруженных сил с целью попасть в "свою" мусульманскую дивизию, хоть и под немецким командованием. Однако Гиммлер оставил все протесты Павелича без внимания, что еще более осложнило обстановку на Балканах.
Готовя войну против Советского Союза, руководство Германии рассматривало его как "искусственное и рыхлое объединение" огромного числа наций, как "этнический конгломерат, лишенный внутреннего единства". Поэтому одной из главных задач германского военно-политического руководства после начала войны с СССР было разрушение его как многонационального государства путем привлечения на свою сторону представителей нерусских народов и национальных меньшинств. При этом нацисты считали, пишет современный российский историк И. Гилязов, что "для борьбы с большевизмом стало возможным привлечь на свою сторону многочисленные мусульманские народы Советского Союза", на сотрудничество с которыми делалась особая ставка{13}.
Одним из способов осуществления такого сотрудничества стало создание "национальных" добровольческих формирований из тюркских и кавказских народов СССР (т.е. военный коллаборационизм).
Военный коллаборационизм напрямую зависел от развития политического сотрудничества населения с оккупационными властями. В основе этого сотрудничества лежали в целом те же причины, что и в других оккупированных Германией государствах. Однако в СССР оно имело ряд особенностей, которые заключались в следующем.
Во-первых, если на Балканах власть принадлежала военной оккупационной администрации при практически полном отсутствии каких-либо гражданских оккупационных учреждений, то на оккупированных территориях СССР одновременно сосуществовали военная, гражданская и полицейская администрации. Все эти три формы администрации, естественно, должны были сотрудничать между собой. Однако на деле это сотрудничество было пронизано непримиримым соперничеством. Каждая из этих администраций на местах и их руководство в Берлине претендовали на свою, единственно правильную, концепцию национальной политики.
Во-вторых, в процессе проведения оккупационной политики на территории СССР немаловажную роль сыграл и тот факт, что немцам перед началом войны так и не удалось создать здесь дееспособную "пятую колонну" по примеру Западной или Юго-Восточной Европы. Поэтому уже в ходе войны им пришлось приспосабливать свои довоенные взгляды на национальный вопрос в СССР под конкретные условия и несколько корректировать методику его использования.
Рассмотрим каждую из указанных форм оккупационной администрации.
Структура сферы военной оккупации была принципиально установлена "Особыми указаниями по обеспечению, часть Ц" от 3 апреля 1941 г. В соответствии с ними все советские области, находившиеся под управлением военной администрации, были разделены на три зоны:
1) непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к гражданскому населению;
2) находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, в котором для каждой армии назначался специальный комендант;
3) тыловой район групп армий, начальником которого назначался один из командиров корпусов.
17 июля 1941 г. Гитлер подписал приказ о введении гражданского управления в оккупированных "восточных областях". Согласно этому приказу было создано Министерство оккупированных восточных областей, которое возглавил А. Розенберг, прибалтийский немец, хорошо владевший русским языком.
20 июля 1941 г. в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру план будущего административно-политического устройства территории бывшего СССР. По этому плану предполагалось создать пять административных единиц - реихскомиссариатов: "Московия" (центральные области России), "Остланд" (Прибалтика и часть Белоруссии), "Украина" (большая часть собственно Украины и Крым), "Кавказ" (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и "Туркестан" (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия). Причем два последних только недолгое время должны были иметь статус реихскомиссариатов: позже их предполагалось объявить имперскими протекторатами, с относительно широким самоуправлением и собственными вооруженными силами.
Однако вследствие провала планов "молниеносной войны" против СССР удалось создать только два рейхскомиссариата - "Остланд" и "Украина". Они начали функционировать 1 сентября 1941 г.
Таким образом, главным творцом оккупационной и национальной политики на территории СССР и тем, кто претендовал на первенство в проведении этой политики, стал А. Розенберг. Основной задачей Розенберг считал умение "подхватить и использовать стремление к свободе нерусских народов СССР и придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы..."{14}.
Наконец, согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. на рейхсфюрера СС Гиммлера было возложено "полицейское обеспечение восточных территорий". Последний назначал главных фюреров СС и полиции, являвшихся высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах (им же, по согласованию с военной администрацией, подчинялись также силы СС и полиции, действовавшие в тыловых районах групп армий). Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении начальников тыла армий и групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер.
Со временем каждая из ветвей немецкой оккупационной администрации стала так или иначе привлекать к сотрудничеству местное население.
В политической сфере это было выражено в создании и функционировании органов так называемого местного самоуправления: сельских, районных и городских управлений. Их соответственно возглавляли старосты, начальники районного управления и бургомистры. Эти органы создавались сразу же по установлении на данной территории немецкой военной или гражданской администрации. Однако нельзя сказать, что они были инструментами немецкой национальной политики. Скорее, они представляли собой пропагандистские инструменты, при помощи которых оккупанты стремились создать впечатление, что местное население сотрудничает с ними.
Поэтому основным инструментом при использовании национального вопроса в оккупационной политике стали "национальные комитеты" или их всевозможные модификации. Они должны были представлять интересы данного национального меньшинства или народа перед оккупационной администрацией и одновременно играть роль противовеса органам местного самоуправления.
Немецкий историк К.Г. Пфеффер отмечал, что "немецкие фронтовые войска и служба тыла на Востоке были бы не в состоянии продолжать борьбу в течение долгого времени, если бы значительная часть населения не работала на немцев и не помогала немецким войскам"{15}.
С этим утверждением приходится согласиться. К началу 1940-х гг. в Советском Союзе не было недостатка в недовольных и несогласных, чьи настроения мог использовать дальновидный и осмотрительный враг. Чтобы понять это, достаточно обратиться к предыдущему периоду истории страны. Среди всего прочего, надо признать, что национальные противоречия, как провозглашали коммунисты, не только не исчезли, но и отчасти разгорелись с новой силой вследствие предвоенных репрессий. Что же касается ряда мусульманских народов СССР, то у них эти противоречия (и прежде всего с русскими) были обусловлены еще и исторически. Начало войны Германии с СССР привело к обострению этих противоречий. Как правило, они выражались в следующем.
По словам генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна, командующего 11-й немецкой армией, войска которой в октябре - ноябре 1941 г. оккупировали Крым - первый крупный регион с компактно проживавшим здесь мусульманским населением, - "татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи..."{16}.
Кроме того, еще до захвата немцами Крыма, в октябре 1941 г., появились первые свидетельства того, что крымские татары начали дезертировать из действующей армии, скрываясь в своих деревнях. Уже в самом начале Крымской кампании немцев татары выступали в немецких частях в качестве проводников, "проводили их в обход и наперерез" отступавшим советским войскам. В ряде случаев имели место нападения на отступавшие советские части, а также разграбления партизанских продовольственных баз, созданных перед войной.
В результате, не получив от Германии реальной поддержки в своем стремлении к единоличному лидерству в арабском мире, муфтий прекратил для нее вербовку арабов и занялся в основном вопросами пропаганды идей исламского фундаментализма.
Таким образом складывалась ситуация вокруг планов по созданию арабских добровольческих формирований.
Политическая ситуация вокруг создания индийских добровольческих формирований в германских вооруженных силах складывалась похожим образом, так как и здесь немецкое военно-политическое руководство попыталось использовать освободительное движение народов Индии против Англии и привлечь к сотрудничеству некоторых его лидеров.
Одним из таких прогермански настроенных лидеров и, пожалуй, единственным такого масштаба, как аль-Гай-лани или аль-Хусейни, был бывший президент Индийского национального конгресса, адвокат из Калькутты Субхас Чандра Бос, известный деятель индийского национально-освободительного движения, вклад которого в это движение весьма своеобразен и противоречив.
Исходя из прямолинейного принципа "враг Англии - друг Индии", он полагал, что Вторая мировая война создала уникальную возможность для Индии добиться свободы. Поэтому 17 января 1941 г. Бос бежал из-под надзора британских властей и при помощи абвера достиг советско-афганской границы. А уже в начале апреля 1941 г. он через Москву прибыл в Берлин. Здесь почти сразу же в его распоряжение была предоставлена радиостанция в Науэне, откуда он начал радиопередачи для немецкого населения, в которых знакомил его с идеями индийского национально-освободительного движения. Позывными этой радиостанции стали слова "Свободная Индия" ( "Azad Hind").
19 мая 1941 г. МИД Германии подготовил проект декларации по Индии. Этот проект, писал советский исследователь Х.М. Ибрагимбейли, "являлся результатом лихорадочной деятельности Боса и того усердия, которое в Берлине проявили немцы в оказании помощи оружием и инструкциями перевороту в Ираке под руководством аль-Гайлани"{9}.
Следует сказать, что как в отношении Ближнего Востока, так и Индии Гитлер неохотно предпринимал подобные шаги. Он считал, что не следует лишний раз распылять силы пред решающим моментом - началом операции "Барбаросса".
Тем не менее не без поддержки Гитлера Бос стал называть себя "лидером индийского правительства в изгнании" и "президентом Индийского национального конгресса". Однако в его планы входила более активная деятельность, чем просто пропаганда, - участие в боевых действиях против Англии на стороне Германии. Для этого он предлагал немцам сформировать Индийский легион, который со временем должен был стать ядром Индийской национальной армии.
В декабре 1941 - январе 1942 г. в Германии началось создание подобного формирования из военнопленных-индийцев, захваченных во время боев в Северной Африке.
Вскоре неудачи Германии под Сталинградом и в Северной Африке сделали невозможным ее проникновение в Индию. Однако в Бирме армия союзницы Германии - Японии стояла практически у самых границ Индии, собираясь их перейти. Поэтому, рассчитывая получить в лице Боса надежного союзника, японское правительство через своего посла в Германии генерала Ошиму признало его лидером индийского национально-освободительного движения и предложило сформировать под покровительством Японии своего рода "правительство в изгнании" и его "вооруженные силы". Бос согласился и 9 февраля 1943 г. отбыл на подводной лодке в Японию, куда и прибыл летом 1943 г.
Что же касается дальнейшей политики Германии по созданию и использованию индийских добровольческих формирований, то с отъездом Боса она фактически прекратилась.
На протяжении всей своей истории Балканы считались "пороховым погребом" Европы. Исторически так сложилось, что начиная с XV в., после завоевания Балкан Османской империей, они стали границей между христианским и исламским миром. Поэтому любой конфликт сразу же приобретал здесь религиозную окраску, на чем всегда играли те, кто стремился установить свою гегемонию в этом регионе. Особенно преуспела в подобной политике нацистская Германия, одним из инструментов оккупационной политики которой в балканских государствах было создание и использование добровольческих формирований из местных мусульман.
На Балканах имеются два основных региона компактного проживания мусульман: Албания (на 1941 г. - около 70 % населения) и бывшая Югославия (на 1941 г. - 11 % населения). Причем в Югославии они проживали в четырех областях: на севере и юго-востоке Боснии и Герцеговины (около 30 %), северо-востоке Черногории (в так называемой области Санджак - около 21 %), на юге Сербии (в области Косово и Метохия - около 70-75 %) и на северо-западе Македонии (25-35 %). Эти области в Югославии связаны между собой и представляют как бы единый комплекс, поэтому мусульманское население здесь является преобладающим.
Перед началом и в ходе Второй мировой войны все эти регионы были оккупированы Германией и ее союзницей по Тройственному пакту - Италией, что наложило отпечаток на оккупационную политику здесь и на процесс создания и использования формирований из балканских мусульман.
В ночь на 6 апреля 1941 г. немецкие войска, поддержанные итальянскими и венгерскими войсками, вторглись в Югославию. Через 12 дней после начала войны пал Белград, а югославская армия капитулировала.
Первой мерой оккупантов на югославской территории было ее расчленение, насильственное изменение государственных и региональных границ, аннексия ряда экономически важных областей и районов.
Раздел Югославии был спланирован еще до начала войны, однако эти планы дополнялись и в ходе ее. Основными документами, определяющими порядок этого раздела, а также взаимоотношения и обязанности оккупирующих держав, были "Общий план организации управления на югославской территории" от 6 апреля 1941 г. и "Временное соглашение по разделу Югославии" от 12 апреля.
Еще накануне капитуляции Югославии И. фон Риббентроп пригласил в Вену на 21-22 апреля министра иностранных дел Италии Г. Чиано для обсуждения вопроса о разделе Югославии. На этой встрече были выработаны окончательные принципы оккупационной политики держав "Оси" в Югославии и определены сферы их влияния. В результате вышеуказанные районы Югославии с проживающим там мусульманским населением оказались в следующих зонах оккупации:
- Санджак был оставлен в составе оккупированной Италией Черногории, за исключением одного уезда, который был передан оккупированной немцами Сербии;
- большую часть Косово и Метохии оккупировала Италия. Немцы оставили за собой только один район этой области - Трепчу;
- Западная Македония была передана Италии, тогда как большую часть этой области оккупировала Болгария;
- 10 апреля 1941 г. в Загребе было провозглашено Независимое государство Хорватия (НГХ), в состав которого были включены собственно хорватские земли, а также Босния и Герцеговина. Несмотря на то что Хорватия была объявлена суверенным государством, на ее территории временно оставались немецкие и итальянские войска, между которыми 24 апреля 1941 г. была специально установлена демаркационная линия, которая проходила почти посередине территории НГХ. При этом большая часть южной Боснии и Герцеговины оказалась в сфере влияния Германии.
Летом 1941 г. была сформирована немецкая оккупационная администрация на территории Югославии. 9 июня 1941 г. ОКВ подписало директиву № 31 о создании на "занятой территории Балкан ясного и единого порядка подчинения...", а также об учреждении должности "командующего войсками вермахта на Юго-Востоке". На эту должность был назначен генерал-фельдмаршал В. Лист{10}, командовавший германскими войсками во время Балканской кампании. Согласно директиве № 31, этот командующий (подчиненный затем непосредственно Гитлеру) являлся высшим представителем вермахта на Балканах, который должен был осуществлять исполнительную власть во всех занятых Германией областях.
Командующему войсками вермахта на Юго-Востоке были непосредственно подчинены: командующий войсками вермахта и наместник в Сербии и командующий войсками вермахта и уполномоченный генерал в Хорватии. В подчинении каждого из этих генералов находились органы оккупационной администрации на местах: областные, окружные и местные комендатуры.
Вопросами обеспечения порядка на оккупированных территориях занимались соответственно главные фюреры СС и полиции Сербии и Хорватии. В административном отношении они подчинялись рейхсфюреру СС Гиммлеру, а в оперативном - соответствующим генералам-наместникам в Сербии и Хорватии. Полицейская власть на местах осуществлялась посредством подчиненных им областных комендатур и полицейских участков.
Таким образом, в захваченных районах Югославии немцы установили режим военной оккупационной администрации.
В отличие от немецкой зоны оккупации Италия в своей зоне установила гражданскую администрацию. Так, всю свою часть Косово, а также населенную в основном албанцами западную Македонию Италия 12 августа 1941 г. формально передала Албании, которая с апреля 1939 г. находилась с ней в "личной унии". Все эти территории были объявлены "Великой Албанией" и управлялись сначала Высшим гражданским комитетом, а потом - итальянским Министерством освобожденных областей через органы на местах - префектуры, подпрефектуры и коммуны. Однако реальная власть здесь находилась в руках королевского наместника в Албании генерала Ф. Якомони.
В Черногории и Санджаке вся власть находилась в руках сформированного 28 апреля 1941 г. Высшего гражданского комиссариата во главе с итальянским полномочным министром С. Маццолини.
Сразу же после раздела Югославии и установления там оккупационного режима и немцы, и итальянцы стали привлекать местное население для службы в добровольческих формированиях. Причем итальянцы делали это на основе воинской повинности, а немцы - на добровольной основе.
В 1942-1943 гг. произошел коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Одним из его последствий стало ослабление прогерманской коалиции и стремление Италии выйти из войны, которое особенно усилилось после высадки англо-американских войск на Сицилии (август - сентябрь 1943 г.).
Поэтому, не рассчитывая на стойкость своего итальянского союзника, немецкое верховное командование 30 августа 1943 г. разослало подчиненным военным инстанциям план под кодовым названием "Ось" ( "Achse"), Согласно этому плану предполагалось овладеть Италией (включая все оккупированные ею территории) и как можно скорее разоружить итальянские войска и входящие в их состав добровольческие формирования, кроме тех, которые согласятся продолжать войну на стороне Германии. Вечером 8 сентября ОКБ отдало приказ о немедленном выполнении операции "Ось".
Заняв итальянскую оккупационную зону в Югославии, а также Албанию, немецкое командование распространило на нее и систему своей оккупационной администрации.
Так, в Черногории была создана областная комендатура, которая подчинялась командующему войсками вермахта и уполномоченному генералу в Албании. I ноября
1943 г. она была переподчинена непосредственно командующему войсками вермахта на Юго-Востоке, а в мае 1944 г. реорганизована в штаб командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Черногории. Для осуществления полицейской власти в столице Черногории - Цетинье была учреждена полицейская дирекция Черногории, подчиненная главному фюреру СС и полиции Сербии. В ее компетенцию входила также и полицейская служба в Санджаке.
8 сентября 1943 г. в связи с уходом итальянцев немецкие войска вступили в Албанию. Последний премьер-министр проитальянского правительства Албании бежал из страны, которая была передана под управление немецкой военной администрации в лице командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Албании. Полицейская власть была сосредоточена в руках главного фюрера СС и полиции Албании СС-обергруппенфюрера И. Фитцхума.
Немецкие власти официально провозгласили, что выступают "за независимую и свободную Албанию" и пришли сюда как "освободители албанского народа от итальянского ига". Поэтому уже в октябре 1943 г. по немецкой инициативе было созвано Народное собрание, провозгласившее о разрыве унии Албании с Италией и ее государственной независимости.
10 октября было сформировано албанское правительство - так называемый Регентский совет, в который вошли албанские деятели, не сотрудничавшие с итальянцами или коммунистами, - М. Фрашери, Ф. Дипра, Л. Носи и А. Харапи. Новое правительство провозгласило нейтралитет Албании в войне.
В Германии было объявлено, что Албания является не оккупированной, а "дружественной страной". Поэтому германские войска в Албании считались не оккупационными, а союзными вооруженными силами. В действительности же албанское правительство полностью находилось под контролем якобы не существовавшей германской военной администрации.
24 сентября 1943 г. уполномоченный германского правительства при командующем на Юго-Востоке Г. Нойбахер заявил, что Германия признает "Великую Албанию". Таким образом, предполагалось, что после окончания войны Косово, Метохия и Западная Македония останутся в составе Албании. На этом основании представители албанского Регентского совета возглавили в этих регионах административный аппарат. Например, в Косово был сформирован Исполнительный комитет правительства Албании.
Наряду с тем, что до середины 1943 г. немцы осуществляли оккупационную политику на Балканах совместно с итальянцами, другим важным моментом в процессе создания и использования здесь мусульманских формирований была ситуация, сложившаяся вокруг мусульманского населения Боснии и Герцеговины, входивших в состав НГХ.
На протяжении всего периода оккупации Балкан отношения между правительством НГХ и представителями Германии и Италии неуклонно осложнялись из-за политики последних, направленной на вербовку граждан этого государства в свои вооруженные силы.
Естественно, что все проживавшие на территории НГХ мусульмане считались наравне с хорватами полноправными гражданами этого государства. Такому "мирному сосуществованию" представителей двух, казалось бы, враждебных религий способствовало то, что их объединяла общая ненависть к православным сербам, имеющая глубокие исторические корни.
Есть свидетельства, что еще задолго до войны находившаяся у власти в Хорватии в 1941-1945 гг. организация усташей установила прочные связи с лидерами боснийских мусульман-сепаратистов. После провозглашения НГХ 10 апреля 1941 г. в Загребе было сформировано временное правительство независимой Хорватии - Хорватское государственное руководство, в состав которого вошел один представитель от боснийских мусульман - И. Муфтич.
16 апреля 1941 г. после прибытия в Загреб руководителя организации усташей А. Павелича было сформировано первое Хорватское государственное правительство. Его председателем стал сам Павелич, а заместителем последнего - боснийский мусульманин О. Куленович. В дальнейшем на пост вице-президента правительства назначался исключительно мусульманин. Считалось, что на этом месте он представляет интересы всех мусульман НГХ.
Уже в ходе войны в своем стремлении добиться поддержки основной массы боснийских мусульман заместитель Павелича М. Будак заявил, что хорваты принадлежат к двум вероисповеданиям - католичеству и исламу. "НГХ, - сказал он в одном из своих выступлений, - является исламским государством повсюду, где только люди исповедуют мусульманскую веру"{11}.
В результате такой политики мусульмане НГХ были признаны правительством усташей "исповедующими ислам хорватами" со всеми вытекающими из этого статуса правами и обязанностями. На этом основании они подлежали призыву в вооруженные силы НГХ на тех же условиях, что и хорваты-католики.
Поэтому, когда в феврале 1943 г. Гиммлер отдал приказ о создании из боснийских мусульман новой дивизии войск СС, Павелич отнесся к этому крайне подозрительно. Хорошо зная методы и принципы немецкой национальной политики, писал английский историк Г. Уильямсон, он "заподозрил Гиммлера в... плане, имевшем целью натравить мусульман на католиков-хорватов и дестабилизировать обстановку в хорватском государстве"{12}.
В первую очередь Павелич опасался возникновения мусульманского сепаратизма в НГХ, а также, что было более вероятным, дезертирства мусульман из рядов хорватских вооруженных сил с целью попасть в "свою" мусульманскую дивизию, хоть и под немецким командованием. Однако Гиммлер оставил все протесты Павелича без внимания, что еще более осложнило обстановку на Балканах.
Готовя войну против Советского Союза, руководство Германии рассматривало его как "искусственное и рыхлое объединение" огромного числа наций, как "этнический конгломерат, лишенный внутреннего единства". Поэтому одной из главных задач германского военно-политического руководства после начала войны с СССР было разрушение его как многонационального государства путем привлечения на свою сторону представителей нерусских народов и национальных меньшинств. При этом нацисты считали, пишет современный российский историк И. Гилязов, что "для борьбы с большевизмом стало возможным привлечь на свою сторону многочисленные мусульманские народы Советского Союза", на сотрудничество с которыми делалась особая ставка{13}.
Одним из способов осуществления такого сотрудничества стало создание "национальных" добровольческих формирований из тюркских и кавказских народов СССР (т.е. военный коллаборационизм).
Военный коллаборационизм напрямую зависел от развития политического сотрудничества населения с оккупационными властями. В основе этого сотрудничества лежали в целом те же причины, что и в других оккупированных Германией государствах. Однако в СССР оно имело ряд особенностей, которые заключались в следующем.
Во-первых, если на Балканах власть принадлежала военной оккупационной администрации при практически полном отсутствии каких-либо гражданских оккупационных учреждений, то на оккупированных территориях СССР одновременно сосуществовали военная, гражданская и полицейская администрации. Все эти три формы администрации, естественно, должны были сотрудничать между собой. Однако на деле это сотрудничество было пронизано непримиримым соперничеством. Каждая из этих администраций на местах и их руководство в Берлине претендовали на свою, единственно правильную, концепцию национальной политики.
Во-вторых, в процессе проведения оккупационной политики на территории СССР немаловажную роль сыграл и тот факт, что немцам перед началом войны так и не удалось создать здесь дееспособную "пятую колонну" по примеру Западной или Юго-Восточной Европы. Поэтому уже в ходе войны им пришлось приспосабливать свои довоенные взгляды на национальный вопрос в СССР под конкретные условия и несколько корректировать методику его использования.
Рассмотрим каждую из указанных форм оккупационной администрации.
Структура сферы военной оккупации была принципиально установлена "Особыми указаниями по обеспечению, часть Ц" от 3 апреля 1941 г. В соответствии с ними все советские области, находившиеся под управлением военной администрации, были разделены на три зоны:
1) непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к гражданскому населению;
2) находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, в котором для каждой армии назначался специальный комендант;
3) тыловой район групп армий, начальником которого назначался один из командиров корпусов.
17 июля 1941 г. Гитлер подписал приказ о введении гражданского управления в оккупированных "восточных областях". Согласно этому приказу было создано Министерство оккупированных восточных областей, которое возглавил А. Розенберг, прибалтийский немец, хорошо владевший русским языком.
20 июля 1941 г. в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру план будущего административно-политического устройства территории бывшего СССР. По этому плану предполагалось создать пять административных единиц - реихскомиссариатов: "Московия" (центральные области России), "Остланд" (Прибалтика и часть Белоруссии), "Украина" (большая часть собственно Украины и Крым), "Кавказ" (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и "Туркестан" (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия). Причем два последних только недолгое время должны были иметь статус реихскомиссариатов: позже их предполагалось объявить имперскими протекторатами, с относительно широким самоуправлением и собственными вооруженными силами.
Однако вследствие провала планов "молниеносной войны" против СССР удалось создать только два рейхскомиссариата - "Остланд" и "Украина". Они начали функционировать 1 сентября 1941 г.
Таким образом, главным творцом оккупационной и национальной политики на территории СССР и тем, кто претендовал на первенство в проведении этой политики, стал А. Розенберг. Основной задачей Розенберг считал умение "подхватить и использовать стремление к свободе нерусских народов СССР и придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы..."{14}.
Наконец, согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. на рейхсфюрера СС Гиммлера было возложено "полицейское обеспечение восточных территорий". Последний назначал главных фюреров СС и полиции, являвшихся высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах (им же, по согласованию с военной администрацией, подчинялись также силы СС и полиции, действовавшие в тыловых районах групп армий). Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении начальников тыла армий и групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер.
Со временем каждая из ветвей немецкой оккупационной администрации стала так или иначе привлекать к сотрудничеству местное население.
В политической сфере это было выражено в создании и функционировании органов так называемого местного самоуправления: сельских, районных и городских управлений. Их соответственно возглавляли старосты, начальники районного управления и бургомистры. Эти органы создавались сразу же по установлении на данной территории немецкой военной или гражданской администрации. Однако нельзя сказать, что они были инструментами немецкой национальной политики. Скорее, они представляли собой пропагандистские инструменты, при помощи которых оккупанты стремились создать впечатление, что местное население сотрудничает с ними.
Поэтому основным инструментом при использовании национального вопроса в оккупационной политике стали "национальные комитеты" или их всевозможные модификации. Они должны были представлять интересы данного национального меньшинства или народа перед оккупационной администрацией и одновременно играть роль противовеса органам местного самоуправления.
Немецкий историк К.Г. Пфеффер отмечал, что "немецкие фронтовые войска и служба тыла на Востоке были бы не в состоянии продолжать борьбу в течение долгого времени, если бы значительная часть населения не работала на немцев и не помогала немецким войскам"{15}.
С этим утверждением приходится согласиться. К началу 1940-х гг. в Советском Союзе не было недостатка в недовольных и несогласных, чьи настроения мог использовать дальновидный и осмотрительный враг. Чтобы понять это, достаточно обратиться к предыдущему периоду истории страны. Среди всего прочего, надо признать, что национальные противоречия, как провозглашали коммунисты, не только не исчезли, но и отчасти разгорелись с новой силой вследствие предвоенных репрессий. Что же касается ряда мусульманских народов СССР, то у них эти противоречия (и прежде всего с русскими) были обусловлены еще и исторически. Начало войны Германии с СССР привело к обострению этих противоречий. Как правило, они выражались в следующем.
По словам генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна, командующего 11-й немецкой армией, войска которой в октябре - ноябре 1941 г. оккупировали Крым - первый крупный регион с компактно проживавшим здесь мусульманским населением, - "татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи..."{16}.
Кроме того, еще до захвата немцами Крыма, в октябре 1941 г., появились первые свидетельства того, что крымские татары начали дезертировать из действующей армии, скрываясь в своих деревнях. Уже в самом начале Крымской кампании немцев татары выступали в немецких частях в качестве проводников, "проводили их в обход и наперерез" отступавшим советским войскам. В ряде случаев имели место нападения на отступавшие советские части, а также разграбления партизанских продовольственных баз, созданных перед войной.