Самой завидно стало б Терпсихоре,
Одной из девяти сестер Парнаса.
Префект
Но как бледна! Она дрожит всем телом,
И в помутившихся глазах у ней
Читаю я какой-то страх смертельный.
Пилат
Чего-нибудь повеселей! Теперь
Пусть пляшут все.
Голос (за сценой).
Молитесь о казнимых!
1-й трибун
Опять!..
2-й
О, благодатное вино!
И суеверный страх с ним позабудешь.
1-й
И этот мрак зловещий нипочем!
(Сирийские рабы и рабыни пляшут.)
Префект
Он пляшет, как во сне, как в исступленьи,
И ужас на лице, как и у ней.
1-й трибун
Так хищный зверь выслеживает жертву!..
2-й
Она летит на легких крыльях ветра,
Едва касаясь мраморного пола.
1-й
Вот, он настиг!
Префект
Нет, вырвалась она.
2-й трибун
Так от Плутона мчалась Прозерпина...
Префект
Или сабинянки от римлян...
(Ослепительная молния. Оглушительный удар грома.
Подземный гул. Землетрясение. Стены и колонны колеблются.)
2-й трибун
Боги!
(Бежит, спотыкается, падает и лежит в оцепенении.)
Префект (тревожно).
И молния, и гром, и гул подземный!
(Спешит к выходу в сад и опирается на колонну.)
Пилат (роняя кубок).
Земля колеблется! (Вскакивает).
1-й трибун (падая на колени).
Мы погибаем!
(Сирийская рабыня с раздирающим душу воплем убегает;
сириец - за ней. Порыв завывающего ветра. Огни гаснут.
Непроницаемый мрак. Долгое мертвое молчание. Потом
сразу яркий дневной свет.)
Явление шестое
Префект
Что это было?
Пилат
Не во сне ли мы?
1-й трибун
В себя я не приду.
2-й
Кровь стынет в жилах.
Прокула (медленно вставая, с величием).
Ужели вы не поняли еще?
Ужель сердца у вас окаменели?
О, Понтий! Боязливо, малодушно
Ты Неповинного послал на смерть.
Знай, римский прокуратор Иудеи,
Наместник кесаря и друг его,
Водою мира целого не смоешь
С себя ты той чудовищной вины!
Он, Праведник, Он, посланный нам с неба,
Он, солнце истины и Божий Сын,
Повис, простертый на кресте позорном.
И вы дивитесь, что померкло солнце,
Что молнии во мраке заблистали,
Что разразился грозный гром небес,
Что в ужасе тряслись земные недра.
Я верую! Мне сердце говорит:
Он испустил последнее дыханье.
Свершилось!- Господи, Его страданье
Грех мира дольнего да искупит!
Занавес быстро падает.
Павловск. Страстная пятница 23 марта 1912
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сад Иосифа Арнмафейского. Слева более половины сцены занимает высокая скала с ведущими на ее вершину высеченными в камне ступенями. Скала заросла кипарисами, плодовыми деревьями, в полном вешнем цвету, и кустами. На одной трети высоты в скале уступ, обра зующий площадку, посреди которой служащий сиденьем камень. У подошвы скалы полукруглая каменная скамья. Справа в глубине видны городские стены. На первом плане справа каменистый пригорок со
ступенями. Ночь.
Явление первое (Иосиф сидит на уступе скалы. Молча входят и поднимаются на вершину скалы три мироносицы. Входят Руф и Вартимей и располагаются у ног Иосифа.)
Иосиф
Всех нас влечет к себе гробница эта.
Единая объединила нас
Печаль и скорбь... И льются наши слезы,
И множится к Усопшему любовь.
(Из глубины входят Александр и Лия.)
Явление второе
Иосиф
- Кто там идет? Шаги я будто слышу.
Ах, это Лия с Александром.- Вы
Приходите сюда грустить и плакать
На дорогой безвременной могиле?
Александр
Мы поднялись пораньше, чтоб до света
С ней сбегать за город, в поля...
Лия
Росою
Обрызганных я нарвала цветов
Душистых первенцев весны, чтоб ими
Усыпать холм могильный...
Иосиф
Вас туда
Теперь, порой ночной, и не подпустят.
Дождитесь дня: не долго до рассвета.
Александр
Кто, господин, не пустит нас ко гробу?
Иосиф
Да, - вы еще не знаете, что стража
К нему приставлена. Тяжеловесный,
Приваленный к дверям гробницы камень
Печатями скреплен синедриона.
Лия
К чему печати!
Александр
Стража! Для чего?
Иосиф
Первосвященники и старцы наши
Боятся, чтобы тело Иисуса
Ученики средь ночи не украли
И не сказали бы потом, что Он
Воскрес из мертвых.
Александр
Он и после смерти
Покоя фарисеям не дает!
Иосиф
Еще два дня назад я б не поверил,
Что здесь, в моем саду уединенном,
Скалистый этот холм, где я себе
Последнее пристанище готовил,
Невинного Страдальца приютит.
Лия
[Быть может, это грех, но я и в праздник
Все об одном и том же помышляю:
Из памяти изгнать я не могу
Тот страшный роковой канун субботы;]
Малейшие подробности его
Упорно я в уме перебираю.
Руф
Я, как и ты, все вспоминаю их.
Вот, подошли за Ним мы к месту казни;
Отец мой крест Его сложил на землю,
И воины, Учителя раздев,
Его на нем нагого распростерли.
Еще досель все у меня в ушах
Стук молота как будто раздается,
Ударами вгоняя гвозди, руки
И ноги палачи Ему пронзили...
И хлынула кровь алая из ран...
Лия
Я помню, на божественном лице
Смертельная тут выразилась мука.
Ни жалобы, ни стона, ни проклятья
Не вырвалось из уст Его. Он очи
Возвел на небо и взывал к Отцу,
Моля у Бога Вышнего прощенья
Тем, кто не знают, что творят.
Вартимей
И оба
Злодея, распятые с ним, ругались
Над Праведником. Но один из них,
Раскаявшись, стал унимать другого
И говорил ему: "Иль не боишься
Ты Бога? Мы с тобой осуждены
За дело; Он же никакого зла
Не сделал". И Учителю моленье
Принес он: "Помяни меня, Господь,
Когда приидешь в царствие Твое!"
Руф
А помнишь ты, что Иисус ответил?
Вартимей
Возможно ль этого не помнить, Руф!
В ответ ему сказал Учитель: "Ныне ж
Со мною будешь ты в раю".
Иосиф
Во тьме,
Царившей долгих три часа с полудня,
При факелах, зажженных палачами,
Я Мать Его увидел у креста;
И ученик Его любимый тут же
Стоял, скорбь несказанную Ее
Деля. Когда заметил их Страдалец,
Он тихо молвил Матери: "Вот - сын Твой",
Потом ему сказал: "Вот - Мать твоя".
И этот ученик усыновленный
Мать нареченную к себе увел.
Александр
Я на Голгофе не был и не знаю,
Как кончились страдания Его.
Руф
Ах, слово каждое Его глубоко
Запечатлелось в памяти моей.
Я слышу и теперь, как возопил Он:
"О, Боже Мой! О, Боже Мой! Зачем
Меня оставил Ты?"
Вартимей
Предсмертной мукой
Терзаемый, Он слабо вскрикнул: "Жажду!"
И уксусом напитанную губку
Один из воинов, ее на трость
Наткнув, Ему поднес, из состраданья,
К запекшимся, хладеющим устам.
Александр
А в это ж время во дворце Пилата
Шел пир, и тоже утоляли жажду!
Руф
И, уксуса вкусив, Он простонал
Пред смертью: "Совершилось! Отче, в руки
Твои дух предаю"...
Вартимей
И, отстрадавшей
Поникнув головою, предал дух.
(Молчание. Все в глубокой благоговейной грусти опускают
головы. Справа входит Симон со снопом лилий.)
Явление третье
Симон
Вот, господин мой добрый, полюбуйся:
Средь этой тихой, теплой ночи сразу
Все лилии на грядках расцвели.
(По знаку Иосифа Александр сходит с площадки, берет
лилии у Симона и несет их Иосифу.)
Иосиф
Душистый сноп Его любимых, чистых
В ночи расцветших, непорочных лилий
Да будет приношением моим
Ко гробу отстрадавшего Страдальца.
[Мне воины не станут возбранять
Могильный холм Его убрать цветами.]
Лия
Коль подойти нельзя ко гробу ближе,
Домой бы нам вернуться, Александр.
Иосиф
Идите с миром, уходите. - Лия,
У Симона оставь свои цветы.
Мы их снесем поутру на гробницу.
- И вам, друзья, сном подкрепиться б надо.
Идите. Здесь, в уединеньи, я
На предрассветную молитву стану.
(Все уходят. Иосиф один.)
Явление четвертое
Иосиф
Пускай на век Твои сомкнулись очи,
И плотию уснул Ты, как мертвец,
Но светит жизнь из тьмы могильной ночи,
Сияя солнцем в глубине сердец.
Живительно, и действенно, и ново
В сердцах у нас Твое бессмертно слово:
Любви к Тебе душа у нас полна,
А где любовь, там смерть побеждена!
(На вершине скалы слева показывается центурион.)
Явление пятое
Центурион
Ты здесь! А я к тебе спешил, Иосиф.
(Сходит к Иосифу.)
Иосиф
Ты шел ко мне? И твоего прихода
Причиною - мой бездыханный Гость?
Центурион (озираясь).
Одни ли мы? Никто нас не услышит?
Иосиф
Нет никого.
Центурион
Из воинов моих,
На страже бывших у могильной двери,
Один в тревоге бледный прибежал
В преторию ко мне с чудесной вестью:
Лишь наступила полночь, всколебалась
Земля вокруг надгробного холма.
И кто-то светлый, дивный, лучезарный,
Слетев с небес падучею звездою,
От двери гроба камень отвалил
И сел на нем; белее снега было
На вестнике бесплотном одеянье,
А сам он, словно молния, блистал.
Иосиф
Что слышу?
Центурион
Воины на землю пали,
Затрепетав от страха; их объял
Смертельный, леденящий ужас. Долго
В себя они не приходили. Тот,
Что поспешил ко мне, передавая
О виденном, дрожал, как лист. Ко гробу
Я торопливыми пошел шагами,
И отваленным камень я нашел,
Печати же на нем остались целы,
Я в гроб проник...
Иосиф
Послушай, там ли тело
Замученного нашего Страдальца?
Центурион
Пойдем со мной, и ты увидишь сам.
Иосиф
Идем скорей!
(Торопливо поднимаются на скалу и скрываются налево.
Справа медленными шагами входит Никодим и садится на
скамью.)
Явление шестое
Никодим
Мне не найти покоя!
Обманутый несбывшейся надеждой,
Я день и ночь брожу с своей тоской,
[В больной, израненной душе и холод,
И пустота... И сон бежит от глаз.
Ах, тщетны были вера и надежды!]
Не Он, не Он обещанный Мессия,
А ждать другого - силы нет в душе. (Рыдает.)
(Справа входит Иоанна с алавастром в руках. Брезжит
рассвет.)
Явление седьмое
Иоанна
Ах, Никодим! (Садится рядом с ним.)
Нам только и осталось,
Что сокрушаться, плакать и рыдать.
На гроб иду я, как другие жены
Из Галилеи; тело Иисуса
Я благовоньями хочу помазать.
Вот, масти здесь из мирры и алоя.
- Последний долг Ему ты оказал;
У Иоанна в доме говорили:
С Иосифом ты снял Его с креста?
Никодим
Да, я исполнил этот долг печальный,
Мы лестницу приставили к кресту.
Гвоздь извлекал я из Его десницы;
Бессильно за плечо ко мне упала
Его рука. Главой окровавленной
Склонился на меня Он; и колол
Мое лицо Его венок терновый.
И мне почудилось, я ощутил
Прощальное Учителя объятье.
На память мне приходят неотступно
Мгновенья эти; только их я вспомню
Невольно слезы катятся из глаз.
Иоанна
И за одно с твоими проливаю
Я и свои...
(За сценой в глубине слышна пастушья свирель.)
Но чу! Свирель пастушья!
То стадо гонит за город пастух.
Ах, как люблю я эти звуки! В пору
Безоблачного детства переносят
Они меня. Когда свирель я слышу,
На память мне приходит ночь одна
На родине моей. Об этой ночи
Ребенком малым слышала нередко
Я пастухов бесхитростную повесть.
Они ночную стражу содержали
У стада. Ангел им предстал; [и слава
Господня осияла их. И страх
Напал на пастухов. И ангел Божий,
Их ободряя, молвил им: "Не бойтесь!
Великую я возвещаю радость
И вам, и людям всей земли: родился
Спаситель вам. И вот вам знак: в пещере
Найдете вы младенца в пеленах;
Он в яслях возлежит". И появилось
На небе много ангелов святых;
Они взывали: слава в вышних Богу,
Мир на земле, благоволенье людям!"
- И смолкло все, и в небе свет погас,
И ангел Божий отлетел]. По слову
Его они пошли и увидали
И ясли и спеленатого в них
Прекрасного Младенца Иисуса,
И радостную Мать Его, Марию.
Никодим
Да! Не забудет мир святую эту
Ночь в Назарете!
Иоанна
В Вифлееме.
Никодим (быстро вставая).
Что?
Что? В Вифлееме?
Иоанна
Да.
Никодим
Но в Назарете
Родился Иисус.
Иоанна
Нет, ты не знаешь:
В то время перепись по всей земле
Велел из Рима сделать кесарь Август,
И каждый шел в свой город записаться.
Тогда из Назарета в Галилее
Мариин муж, Иосиф, в Иудею
Пошел, в Давидов город Вифлеем:
Из дома был Иосиф и из рода
Царя Давида.
Никодим
О, когда 6 ты знала,
Как горестно мне стало, Иоанна,
От слов твоих: рождения в Вифлееме,
И царских прав Давидова наследья
Лишь этих двух примет недоставало
Для исполненья вещих прорицаний,
И ныне все сошлись на Иисусе.
Но вместо радости и ликованья
Надгробные нам слезы суждены.
Иоанна
От двери гроба кто отвалит камень?
Ты, Никодим?..
(Слева на вершине скалы показываются и сходят вниз
Иосиф и центурион. Светает, небо розовеет.)
Явление восьмое
Иосиф
Его во гробе нет!
Иоанна
Что говоришь ты?
Никодим
Где же Он, Иосиф?
Центурион
Кругом всю местность обыскали мы,
Но тела не нашли.
Иосиф
Мы увидали
Лежащие во гробе пелены;
Особо свернутый, не с пеленами,
Но в стороне от них, лежал и плат,
Которым голову Ему повили
Вчера мы с Никодимом.
Иоанна
Поспешим
Ко гробу.
Никодим
Я с тобою, Иоанна.
(Иоанна и Никодим поспешно поднимаются на скалу и
скрываются налево.)
Явление девятое
Центурион
Я был свидетелем Его страданий,
Когда Он на кресте изнемогал.
И, видя смерть Его, я всей душою
Уверовал, уверовал глубоко:
Воистину Он Божий Сын!
(Входят справа Симон с цветами Лии, Руф и Вартимей.
Все в тревоге.)
Явление десятое
Симон (Иосифу).
Мой господин, к тебе я с важной вестью:
Ты знаешь ли, что камень отвален,
Что взяли тело...
Иосиф
Знаю, Симон, знаю
И, как и вы, дивлюсь.
Вартимей
Кто ж это сделал?
Иосиф
Не ведаю.
Центурион
Ученики, быть может,
В глухую ночь, когда вздремнула стража,
Его похитили?
Иосиф
Но для чего?
Симон
Ученики на это не способны.
- [Уж до восхода солнца не далеко;
Минул покой субботы: нам пора
В саду за труд обычный приниматься.
Иосиф
Не долго же вы спали в эту ночь.
Симон
Мы, господин, и не ложились. Только
Нас отпустил ты, там, у входа в сад,
Послышались шаги нам за стеною.
Я выглянул в калитку; в полутьме, -]
Тогда еще светать не начинало,
Узнал я Иоанна, рыбака
Из Галилеи...
Вартимей
[Это Иисусов
Любимый ученик...
Руф
Живет у самых
Ворот, насупротив калитки сада
Он через улицу, наискосок
От дома твоего...]
Симон
Он шел от гроба
Взволнованный... Мы от него узнали,
Что камень отвален, что гроб открыт
И что исчезло тело Иисуса...
Руф
Тогда мы сами cбегали туда
И не нашли Его.
Симон
Вот полевые
Цветы, что Лия принесла; что делать
Мне с ними?
Иосиф
Отнеси их, Симон мой,
На гроб; уж там и лилии мои.
(Симон всходит на вершину скалы и скрывается налево.
Никодим возвращается.)
Явление одиннадцатое
Иосиф
Иди, мой друг, порадуйся со мною.
Сбываются Учителя слова:
Уже нашелся истинный поклонник,
Каких себе Отец небесный ищет.
Припомни, наш Наставник незабвенный
Предсказывал, что, вознесенный, Он
Всех привлечет к Себе: и вот, язычник
В Нем Сына Божия признал; неверный
Уверовал.- Да, будет, будет стадо
Единое при Пастыре едином.
Центурион
[Когда свершалась казнь Его, мои
Четыре воина Его одежды
Между собою поделили. Был
Еще хитон, весь тканный, а не сшитый.
Они его не стали раздирать,
А жребий бросили; и он достался
Тому, кто ночью прибежал ко мне
Донесть о виденном у двери гроба.
И я хитон у воина купил.
Никодим (с живостью).
Иосиф, помнишь, у царя Давида
В псалме поется: "Меж собою делят
Они Мои одежды и о ризе
Моей бросают жребий"...
Иосиф
Помню, помню;
Еще одно пророчество сбылось.
От Иоанны слышал я, что этот
Хитон, теперь тобой добытый, соткан
Руками Матери Его.
Никодим
К Марии
Пошла теперь поспешно Иоанна,
В дом рыбака, любимца Иисуса.
Иосиф (Никодиму).
А слышал ли ты, друг, что в то мгновенье,
Когда последний вздох Он испустил,
Расселись стены храма, и завеса
Раздралась с верху до низу; и взорам
Левитов и священников Святая
Святых явилось. И Ковчег Завета,
Которого под страхом смертной казни
Не смеют видеть даже и они,
Предстал пред их смущенными глазами.
Никодим
Да, знаменательно явленье это.
Нельзя в нем не увидеть указанья,
Что обветшало прежнее служенье,
Что новый нам даруется завет,
Что Иисус, ниспосланный на землю,
Нам от Создателя его несет.]
О, Иисус! Отверженный Он камень,
Но камень, легший во главу угла.
Он - камень преткновенья и соблазна!
О, Иисус! Я видел в Нем Мессию,
Я видел в Нем великого Царя,
Я ждал Его победы над врагами,
Я славы ждал, ждал блеска, торжества...
И что же? Царь мой - тернием увенчан,
Его престол - залитый кровью крест,
Его победа - смертная истома,
А торжество, и блеск, и слава - гроб...
(Справа вбегают Иоанна и три мироносицы; все в белых
одеждах и сияют от счастья.)
Явление двенадцатое
Иоанна, три мироносицы (в голосе звучит восторг).
Он жив!
(Общее движенье. Местность озаряется первым лучом
взошедшего солнца. Небо все розовое.)
Иосиф
Великий Боже!
Центурион, Руф, Вартимей
Ах!
Никодим
Ты бредишь!
Возможно ли?
Иосиф
Предчувствие мое!
Иоанна
Восстал Он!
Центурион
Не во сне ли я?
Никодим
Откуда
Ты с этой вестью?
Руф, Вартимей
Кто тебе поведал?
Иоанна
От Матери Его иду я к вам.
Вчера, как солнце за горы зашло,
От милого Ей гроба воротилась
К Себе Мария, в Иоаннов дом,
И в горнице Своей в ночи безгласной,
Одна о Сыне плакала Она.
Внезапно дивным светом озарилась
Вся горница; и видит пред Собой
Мария Сына Своего. Ей мнилось,
Что это сон иль чудное виденье,
Но перед Нею Сам Он во плоти,
Лишь просветленней смертных, светозарней,
И ароматом веет от Него
Смешенья мирры и алоя. Руки
К Нему в порыве счастья протянув,
Еще боясь увериться, Мария
И волосы, и плечи, и ланиты
Возлюбленного Сына осязает;
И дорогой, знакомый слышит голос:
- "Не плачь, не плачь, о, Матерь, надо Мною.
Из гроба Я восстал; прославлен Я,
И вознесу, прославлю и Тебя,
И всякого, кто с верой и любовью
Тебя отныне сердцем возвеличит".
И с этими словами Он исчез.
(Иосиф с Иоанной всходят на вершину скалы. Она уходит.)
Никодим (на коленях).
Прости, мой Бог, лукавому сомненью,
Прости, что вера немощна моя!
Всеведущий, души моей Зиждитель,
От века знаешь Ты, как ум-мучитель
И гордого познания змея
Отравою нам сердце наполняют,
Его язвят, и жалят, и терзают.
Но ныне, Боже, верой осеня,
Ты маловерного прости меня.
- Не одному себе молю прощенья,
Но всем, кто те же горькие мученья,
Подъемля жизни повседневный труд,
В грядущие века переживут.
Вартимей
Он, как жених из брачного чертога,
Из гроба вышел! Радостно с небес
Сияет солнце. Будем славить Бога!
(На вершине скалы слева появляются Симон, Александр и
Лия. У каждого в руке по лилии.)
Явление тринадцатое
Симон, Александр, Лия
Воскрес Христос!
Все
Воистину воскрес!
Лия
От галилейских жен, от Магдалины
Весть дивную мы знаем. Их глазам
Под старым кедром в тишине долины,
В рассвета бледный час предстал Он Сам.
(За холмом раздается тихое пение псалма [произносимого
Иосифом в 20 заключительных стихах]; оно слышно
постепенно все правее.)
Явление четырнадцатое
(Никодим, Симон, Руф, Вартимей и Центурион всходят
на вершину скалы и скрываются налево.)
Александр
Из тех, кто, слову Господа внимая,
За Ним ходили, многие пришли,
И гроб украшенным цветами рая,
Душистыми лилеями нашли.
Цветы рассыпаны сверх плащаницы,
И, по цветку взяв набожной рукой,
Идут ученики и ученицы
И псалмопевца песнь поют толпой.
(Симон, Александр и Лия уходят налево.)
Иосиф (один на вершине скалы).
Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье,
В сердцах людей любовию горя.
Хвалите Господа с небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славы несказанной.
Хвалите сонм бесплотных сил
И ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.
Хвалите Господа с небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.
Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
И ропот безнадежный!
Хвалите Господа с небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос! Христос воскрес!
И смерть попрал на веки!
(Пение слышно громче, продолжаясь и по падении занавеса.)
Занавес опускается как можно медленнее.
Павловск. На Святой. 6 апреля 1912 г.
Одной из девяти сестер Парнаса.
Префект
Но как бледна! Она дрожит всем телом,
И в помутившихся глазах у ней
Читаю я какой-то страх смертельный.
Пилат
Чего-нибудь повеселей! Теперь
Пусть пляшут все.
Голос (за сценой).
Молитесь о казнимых!
1-й трибун
Опять!..
2-й
О, благодатное вино!
И суеверный страх с ним позабудешь.
1-й
И этот мрак зловещий нипочем!
(Сирийские рабы и рабыни пляшут.)
Префект
Он пляшет, как во сне, как в исступленьи,
И ужас на лице, как и у ней.
1-й трибун
Так хищный зверь выслеживает жертву!..
2-й
Она летит на легких крыльях ветра,
Едва касаясь мраморного пола.
1-й
Вот, он настиг!
Префект
Нет, вырвалась она.
2-й трибун
Так от Плутона мчалась Прозерпина...
Префект
Или сабинянки от римлян...
(Ослепительная молния. Оглушительный удар грома.
Подземный гул. Землетрясение. Стены и колонны колеблются.)
2-й трибун
Боги!
(Бежит, спотыкается, падает и лежит в оцепенении.)
Префект (тревожно).
И молния, и гром, и гул подземный!
(Спешит к выходу в сад и опирается на колонну.)
Пилат (роняя кубок).
Земля колеблется! (Вскакивает).
1-й трибун (падая на колени).
Мы погибаем!
(Сирийская рабыня с раздирающим душу воплем убегает;
сириец - за ней. Порыв завывающего ветра. Огни гаснут.
Непроницаемый мрак. Долгое мертвое молчание. Потом
сразу яркий дневной свет.)
Явление шестое
Префект
Что это было?
Пилат
Не во сне ли мы?
1-й трибун
В себя я не приду.
2-й
Кровь стынет в жилах.
Прокула (медленно вставая, с величием).
Ужели вы не поняли еще?
Ужель сердца у вас окаменели?
О, Понтий! Боязливо, малодушно
Ты Неповинного послал на смерть.
Знай, римский прокуратор Иудеи,
Наместник кесаря и друг его,
Водою мира целого не смоешь
С себя ты той чудовищной вины!
Он, Праведник, Он, посланный нам с неба,
Он, солнце истины и Божий Сын,
Повис, простертый на кресте позорном.
И вы дивитесь, что померкло солнце,
Что молнии во мраке заблистали,
Что разразился грозный гром небес,
Что в ужасе тряслись земные недра.
Я верую! Мне сердце говорит:
Он испустил последнее дыханье.
Свершилось!- Господи, Его страданье
Грех мира дольнего да искупит!
Занавес быстро падает.
Павловск. Страстная пятница 23 марта 1912
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сад Иосифа Арнмафейского. Слева более половины сцены занимает высокая скала с ведущими на ее вершину высеченными в камне ступенями. Скала заросла кипарисами, плодовыми деревьями, в полном вешнем цвету, и кустами. На одной трети высоты в скале уступ, обра зующий площадку, посреди которой служащий сиденьем камень. У подошвы скалы полукруглая каменная скамья. Справа в глубине видны городские стены. На первом плане справа каменистый пригорок со
ступенями. Ночь.
Явление первое (Иосиф сидит на уступе скалы. Молча входят и поднимаются на вершину скалы три мироносицы. Входят Руф и Вартимей и располагаются у ног Иосифа.)
Иосиф
Всех нас влечет к себе гробница эта.
Единая объединила нас
Печаль и скорбь... И льются наши слезы,
И множится к Усопшему любовь.
(Из глубины входят Александр и Лия.)
Явление второе
Иосиф
- Кто там идет? Шаги я будто слышу.
Ах, это Лия с Александром.- Вы
Приходите сюда грустить и плакать
На дорогой безвременной могиле?
Александр
Мы поднялись пораньше, чтоб до света
С ней сбегать за город, в поля...
Лия
Росою
Обрызганных я нарвала цветов
Душистых первенцев весны, чтоб ими
Усыпать холм могильный...
Иосиф
Вас туда
Теперь, порой ночной, и не подпустят.
Дождитесь дня: не долго до рассвета.
Александр
Кто, господин, не пустит нас ко гробу?
Иосиф
Да, - вы еще не знаете, что стража
К нему приставлена. Тяжеловесный,
Приваленный к дверям гробницы камень
Печатями скреплен синедриона.
Лия
К чему печати!
Александр
Стража! Для чего?
Иосиф
Первосвященники и старцы наши
Боятся, чтобы тело Иисуса
Ученики средь ночи не украли
И не сказали бы потом, что Он
Воскрес из мертвых.
Александр
Он и после смерти
Покоя фарисеям не дает!
Иосиф
Еще два дня назад я б не поверил,
Что здесь, в моем саду уединенном,
Скалистый этот холм, где я себе
Последнее пристанище готовил,
Невинного Страдальца приютит.
Лия
[Быть может, это грех, но я и в праздник
Все об одном и том же помышляю:
Из памяти изгнать я не могу
Тот страшный роковой канун субботы;]
Малейшие подробности его
Упорно я в уме перебираю.
Руф
Я, как и ты, все вспоминаю их.
Вот, подошли за Ним мы к месту казни;
Отец мой крест Его сложил на землю,
И воины, Учителя раздев,
Его на нем нагого распростерли.
Еще досель все у меня в ушах
Стук молота как будто раздается,
Ударами вгоняя гвозди, руки
И ноги палачи Ему пронзили...
И хлынула кровь алая из ран...
Лия
Я помню, на божественном лице
Смертельная тут выразилась мука.
Ни жалобы, ни стона, ни проклятья
Не вырвалось из уст Его. Он очи
Возвел на небо и взывал к Отцу,
Моля у Бога Вышнего прощенья
Тем, кто не знают, что творят.
Вартимей
И оба
Злодея, распятые с ним, ругались
Над Праведником. Но один из них,
Раскаявшись, стал унимать другого
И говорил ему: "Иль не боишься
Ты Бога? Мы с тобой осуждены
За дело; Он же никакого зла
Не сделал". И Учителю моленье
Принес он: "Помяни меня, Господь,
Когда приидешь в царствие Твое!"
Руф
А помнишь ты, что Иисус ответил?
Вартимей
Возможно ль этого не помнить, Руф!
В ответ ему сказал Учитель: "Ныне ж
Со мною будешь ты в раю".
Иосиф
Во тьме,
Царившей долгих три часа с полудня,
При факелах, зажженных палачами,
Я Мать Его увидел у креста;
И ученик Его любимый тут же
Стоял, скорбь несказанную Ее
Деля. Когда заметил их Страдалец,
Он тихо молвил Матери: "Вот - сын Твой",
Потом ему сказал: "Вот - Мать твоя".
И этот ученик усыновленный
Мать нареченную к себе увел.
Александр
Я на Голгофе не был и не знаю,
Как кончились страдания Его.
Руф
Ах, слово каждое Его глубоко
Запечатлелось в памяти моей.
Я слышу и теперь, как возопил Он:
"О, Боже Мой! О, Боже Мой! Зачем
Меня оставил Ты?"
Вартимей
Предсмертной мукой
Терзаемый, Он слабо вскрикнул: "Жажду!"
И уксусом напитанную губку
Один из воинов, ее на трость
Наткнув, Ему поднес, из состраданья,
К запекшимся, хладеющим устам.
Александр
А в это ж время во дворце Пилата
Шел пир, и тоже утоляли жажду!
Руф
И, уксуса вкусив, Он простонал
Пред смертью: "Совершилось! Отче, в руки
Твои дух предаю"...
Вартимей
И, отстрадавшей
Поникнув головою, предал дух.
(Молчание. Все в глубокой благоговейной грусти опускают
головы. Справа входит Симон со снопом лилий.)
Явление третье
Симон
Вот, господин мой добрый, полюбуйся:
Средь этой тихой, теплой ночи сразу
Все лилии на грядках расцвели.
(По знаку Иосифа Александр сходит с площадки, берет
лилии у Симона и несет их Иосифу.)
Иосиф
Душистый сноп Его любимых, чистых
В ночи расцветших, непорочных лилий
Да будет приношением моим
Ко гробу отстрадавшего Страдальца.
[Мне воины не станут возбранять
Могильный холм Его убрать цветами.]
Лия
Коль подойти нельзя ко гробу ближе,
Домой бы нам вернуться, Александр.
Иосиф
Идите с миром, уходите. - Лия,
У Симона оставь свои цветы.
Мы их снесем поутру на гробницу.
- И вам, друзья, сном подкрепиться б надо.
Идите. Здесь, в уединеньи, я
На предрассветную молитву стану.
(Все уходят. Иосиф один.)
Явление четвертое
Иосиф
Пускай на век Твои сомкнулись очи,
И плотию уснул Ты, как мертвец,
Но светит жизнь из тьмы могильной ночи,
Сияя солнцем в глубине сердец.
Живительно, и действенно, и ново
В сердцах у нас Твое бессмертно слово:
Любви к Тебе душа у нас полна,
А где любовь, там смерть побеждена!
(На вершине скалы слева показывается центурион.)
Явление пятое
Центурион
Ты здесь! А я к тебе спешил, Иосиф.
(Сходит к Иосифу.)
Иосиф
Ты шел ко мне? И твоего прихода
Причиною - мой бездыханный Гость?
Центурион (озираясь).
Одни ли мы? Никто нас не услышит?
Иосиф
Нет никого.
Центурион
Из воинов моих,
На страже бывших у могильной двери,
Один в тревоге бледный прибежал
В преторию ко мне с чудесной вестью:
Лишь наступила полночь, всколебалась
Земля вокруг надгробного холма.
И кто-то светлый, дивный, лучезарный,
Слетев с небес падучею звездою,
От двери гроба камень отвалил
И сел на нем; белее снега было
На вестнике бесплотном одеянье,
А сам он, словно молния, блистал.
Иосиф
Что слышу?
Центурион
Воины на землю пали,
Затрепетав от страха; их объял
Смертельный, леденящий ужас. Долго
В себя они не приходили. Тот,
Что поспешил ко мне, передавая
О виденном, дрожал, как лист. Ко гробу
Я торопливыми пошел шагами,
И отваленным камень я нашел,
Печати же на нем остались целы,
Я в гроб проник...
Иосиф
Послушай, там ли тело
Замученного нашего Страдальца?
Центурион
Пойдем со мной, и ты увидишь сам.
Иосиф
Идем скорей!
(Торопливо поднимаются на скалу и скрываются налево.
Справа медленными шагами входит Никодим и садится на
скамью.)
Явление шестое
Никодим
Мне не найти покоя!
Обманутый несбывшейся надеждой,
Я день и ночь брожу с своей тоской,
[В больной, израненной душе и холод,
И пустота... И сон бежит от глаз.
Ах, тщетны были вера и надежды!]
Не Он, не Он обещанный Мессия,
А ждать другого - силы нет в душе. (Рыдает.)
(Справа входит Иоанна с алавастром в руках. Брезжит
рассвет.)
Явление седьмое
Иоанна
Ах, Никодим! (Садится рядом с ним.)
Нам только и осталось,
Что сокрушаться, плакать и рыдать.
На гроб иду я, как другие жены
Из Галилеи; тело Иисуса
Я благовоньями хочу помазать.
Вот, масти здесь из мирры и алоя.
- Последний долг Ему ты оказал;
У Иоанна в доме говорили:
С Иосифом ты снял Его с креста?
Никодим
Да, я исполнил этот долг печальный,
Мы лестницу приставили к кресту.
Гвоздь извлекал я из Его десницы;
Бессильно за плечо ко мне упала
Его рука. Главой окровавленной
Склонился на меня Он; и колол
Мое лицо Его венок терновый.
И мне почудилось, я ощутил
Прощальное Учителя объятье.
На память мне приходят неотступно
Мгновенья эти; только их я вспомню
Невольно слезы катятся из глаз.
Иоанна
И за одно с твоими проливаю
Я и свои...
(За сценой в глубине слышна пастушья свирель.)
Но чу! Свирель пастушья!
То стадо гонит за город пастух.
Ах, как люблю я эти звуки! В пору
Безоблачного детства переносят
Они меня. Когда свирель я слышу,
На память мне приходит ночь одна
На родине моей. Об этой ночи
Ребенком малым слышала нередко
Я пастухов бесхитростную повесть.
Они ночную стражу содержали
У стада. Ангел им предстал; [и слава
Господня осияла их. И страх
Напал на пастухов. И ангел Божий,
Их ободряя, молвил им: "Не бойтесь!
Великую я возвещаю радость
И вам, и людям всей земли: родился
Спаситель вам. И вот вам знак: в пещере
Найдете вы младенца в пеленах;
Он в яслях возлежит". И появилось
На небе много ангелов святых;
Они взывали: слава в вышних Богу,
Мир на земле, благоволенье людям!"
- И смолкло все, и в небе свет погас,
И ангел Божий отлетел]. По слову
Его они пошли и увидали
И ясли и спеленатого в них
Прекрасного Младенца Иисуса,
И радостную Мать Его, Марию.
Никодим
Да! Не забудет мир святую эту
Ночь в Назарете!
Иоанна
В Вифлееме.
Никодим (быстро вставая).
Что?
Что? В Вифлееме?
Иоанна
Да.
Никодим
Но в Назарете
Родился Иисус.
Иоанна
Нет, ты не знаешь:
В то время перепись по всей земле
Велел из Рима сделать кесарь Август,
И каждый шел в свой город записаться.
Тогда из Назарета в Галилее
Мариин муж, Иосиф, в Иудею
Пошел, в Давидов город Вифлеем:
Из дома был Иосиф и из рода
Царя Давида.
Никодим
О, когда 6 ты знала,
Как горестно мне стало, Иоанна,
От слов твоих: рождения в Вифлееме,
И царских прав Давидова наследья
Лишь этих двух примет недоставало
Для исполненья вещих прорицаний,
И ныне все сошлись на Иисусе.
Но вместо радости и ликованья
Надгробные нам слезы суждены.
Иоанна
От двери гроба кто отвалит камень?
Ты, Никодим?..
(Слева на вершине скалы показываются и сходят вниз
Иосиф и центурион. Светает, небо розовеет.)
Явление восьмое
Иосиф
Его во гробе нет!
Иоанна
Что говоришь ты?
Никодим
Где же Он, Иосиф?
Центурион
Кругом всю местность обыскали мы,
Но тела не нашли.
Иосиф
Мы увидали
Лежащие во гробе пелены;
Особо свернутый, не с пеленами,
Но в стороне от них, лежал и плат,
Которым голову Ему повили
Вчера мы с Никодимом.
Иоанна
Поспешим
Ко гробу.
Никодим
Я с тобою, Иоанна.
(Иоанна и Никодим поспешно поднимаются на скалу и
скрываются налево.)
Явление девятое
Центурион
Я был свидетелем Его страданий,
Когда Он на кресте изнемогал.
И, видя смерть Его, я всей душою
Уверовал, уверовал глубоко:
Воистину Он Божий Сын!
(Входят справа Симон с цветами Лии, Руф и Вартимей.
Все в тревоге.)
Явление десятое
Симон (Иосифу).
Мой господин, к тебе я с важной вестью:
Ты знаешь ли, что камень отвален,
Что взяли тело...
Иосиф
Знаю, Симон, знаю
И, как и вы, дивлюсь.
Вартимей
Кто ж это сделал?
Иосиф
Не ведаю.
Центурион
Ученики, быть может,
В глухую ночь, когда вздремнула стража,
Его похитили?
Иосиф
Но для чего?
Симон
Ученики на это не способны.
- [Уж до восхода солнца не далеко;
Минул покой субботы: нам пора
В саду за труд обычный приниматься.
Иосиф
Не долго же вы спали в эту ночь.
Симон
Мы, господин, и не ложились. Только
Нас отпустил ты, там, у входа в сад,
Послышались шаги нам за стеною.
Я выглянул в калитку; в полутьме, -]
Тогда еще светать не начинало,
Узнал я Иоанна, рыбака
Из Галилеи...
Вартимей
[Это Иисусов
Любимый ученик...
Руф
Живет у самых
Ворот, насупротив калитки сада
Он через улицу, наискосок
От дома твоего...]
Симон
Он шел от гроба
Взволнованный... Мы от него узнали,
Что камень отвален, что гроб открыт
И что исчезло тело Иисуса...
Руф
Тогда мы сами cбегали туда
И не нашли Его.
Симон
Вот полевые
Цветы, что Лия принесла; что делать
Мне с ними?
Иосиф
Отнеси их, Симон мой,
На гроб; уж там и лилии мои.
(Симон всходит на вершину скалы и скрывается налево.
Никодим возвращается.)
Явление одиннадцатое
Иосиф
Иди, мой друг, порадуйся со мною.
Сбываются Учителя слова:
Уже нашелся истинный поклонник,
Каких себе Отец небесный ищет.
Припомни, наш Наставник незабвенный
Предсказывал, что, вознесенный, Он
Всех привлечет к Себе: и вот, язычник
В Нем Сына Божия признал; неверный
Уверовал.- Да, будет, будет стадо
Единое при Пастыре едином.
Центурион
[Когда свершалась казнь Его, мои
Четыре воина Его одежды
Между собою поделили. Был
Еще хитон, весь тканный, а не сшитый.
Они его не стали раздирать,
А жребий бросили; и он достался
Тому, кто ночью прибежал ко мне
Донесть о виденном у двери гроба.
И я хитон у воина купил.
Никодим (с живостью).
Иосиф, помнишь, у царя Давида
В псалме поется: "Меж собою делят
Они Мои одежды и о ризе
Моей бросают жребий"...
Иосиф
Помню, помню;
Еще одно пророчество сбылось.
От Иоанны слышал я, что этот
Хитон, теперь тобой добытый, соткан
Руками Матери Его.
Никодим
К Марии
Пошла теперь поспешно Иоанна,
В дом рыбака, любимца Иисуса.
Иосиф (Никодиму).
А слышал ли ты, друг, что в то мгновенье,
Когда последний вздох Он испустил,
Расселись стены храма, и завеса
Раздралась с верху до низу; и взорам
Левитов и священников Святая
Святых явилось. И Ковчег Завета,
Которого под страхом смертной казни
Не смеют видеть даже и они,
Предстал пред их смущенными глазами.
Никодим
Да, знаменательно явленье это.
Нельзя в нем не увидеть указанья,
Что обветшало прежнее служенье,
Что новый нам даруется завет,
Что Иисус, ниспосланный на землю,
Нам от Создателя его несет.]
О, Иисус! Отверженный Он камень,
Но камень, легший во главу угла.
Он - камень преткновенья и соблазна!
О, Иисус! Я видел в Нем Мессию,
Я видел в Нем великого Царя,
Я ждал Его победы над врагами,
Я славы ждал, ждал блеска, торжества...
И что же? Царь мой - тернием увенчан,
Его престол - залитый кровью крест,
Его победа - смертная истома,
А торжество, и блеск, и слава - гроб...
(Справа вбегают Иоанна и три мироносицы; все в белых
одеждах и сияют от счастья.)
Явление двенадцатое
Иоанна, три мироносицы (в голосе звучит восторг).
Он жив!
(Общее движенье. Местность озаряется первым лучом
взошедшего солнца. Небо все розовое.)
Иосиф
Великий Боже!
Центурион, Руф, Вартимей
Ах!
Никодим
Ты бредишь!
Возможно ли?
Иосиф
Предчувствие мое!
Иоанна
Восстал Он!
Центурион
Не во сне ли я?
Никодим
Откуда
Ты с этой вестью?
Руф, Вартимей
Кто тебе поведал?
Иоанна
От Матери Его иду я к вам.
Вчера, как солнце за горы зашло,
От милого Ей гроба воротилась
К Себе Мария, в Иоаннов дом,
И в горнице Своей в ночи безгласной,
Одна о Сыне плакала Она.
Внезапно дивным светом озарилась
Вся горница; и видит пред Собой
Мария Сына Своего. Ей мнилось,
Что это сон иль чудное виденье,
Но перед Нею Сам Он во плоти,
Лишь просветленней смертных, светозарней,
И ароматом веет от Него
Смешенья мирры и алоя. Руки
К Нему в порыве счастья протянув,
Еще боясь увериться, Мария
И волосы, и плечи, и ланиты
Возлюбленного Сына осязает;
И дорогой, знакомый слышит голос:
- "Не плачь, не плачь, о, Матерь, надо Мною.
Из гроба Я восстал; прославлен Я,
И вознесу, прославлю и Тебя,
И всякого, кто с верой и любовью
Тебя отныне сердцем возвеличит".
И с этими словами Он исчез.
(Иосиф с Иоанной всходят на вершину скалы. Она уходит.)
Никодим (на коленях).
Прости, мой Бог, лукавому сомненью,
Прости, что вера немощна моя!
Всеведущий, души моей Зиждитель,
От века знаешь Ты, как ум-мучитель
И гордого познания змея
Отравою нам сердце наполняют,
Его язвят, и жалят, и терзают.
Но ныне, Боже, верой осеня,
Ты маловерного прости меня.
- Не одному себе молю прощенья,
Но всем, кто те же горькие мученья,
Подъемля жизни повседневный труд,
В грядущие века переживут.
Вартимей
Он, как жених из брачного чертога,
Из гроба вышел! Радостно с небес
Сияет солнце. Будем славить Бога!
(На вершине скалы слева появляются Симон, Александр и
Лия. У каждого в руке по лилии.)
Явление тринадцатое
Симон, Александр, Лия
Воскрес Христос!
Все
Воистину воскрес!
Лия
От галилейских жен, от Магдалины
Весть дивную мы знаем. Их глазам
Под старым кедром в тишине долины,
В рассвета бледный час предстал Он Сам.
(За холмом раздается тихое пение псалма [произносимого
Иосифом в 20 заключительных стихах]; оно слышно
постепенно все правее.)
Явление четырнадцатое
(Никодим, Симон, Руф, Вартимей и Центурион всходят
на вершину скалы и скрываются налево.)
Александр
Из тех, кто, слову Господа внимая,
За Ним ходили, многие пришли,
И гроб украшенным цветами рая,
Душистыми лилеями нашли.
Цветы рассыпаны сверх плащаницы,
И, по цветку взяв набожной рукой,
Идут ученики и ученицы
И псалмопевца песнь поют толпой.
(Симон, Александр и Лия уходят налево.)
Иосиф (один на вершине скалы).
Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье,
В сердцах людей любовию горя.
Хвалите Господа с небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славы несказанной.
Хвалите сонм бесплотных сил
И ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.
Хвалите Господа с небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.
Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
И ропот безнадежный!
Хвалите Господа с небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос! Христос воскрес!
И смерть попрал на веки!
(Пение слышно громче, продолжаясь и по падении занавеса.)
Занавес опускается как можно медленнее.
Павловск. На Святой. 6 апреля 1912 г.