Романов Николай. Генерал от машинерии

41

   Следующие несколько дней прошли в рутине повседневности: наряды, дозоры, схватки с гостями. Погибли еще двое новобранцев, пятеро были ранены, но лишь одного (вернее, одну, потому что это была Эзотерия Дубинникова) пришлось отправить в гарнизонный госпиталь в Семецкий. Остальных Мариэль Коржова и Ирина-Пищевой-Набор поставили на ноги в течение трех дней в условиях местного лазарета.
   Командира из старослужащих взамен старшины Выгонова новобранцам так и не назначили, исполняющим обязанности объявили сержанта Кентаринова. Конечно, Кириллу такое решение грело душу, и он из кожи лез вон, чтобы оправдать оказанное доверие.
   В виртуал СОТУ во время боев он больше не проникал, беспрекословно выполняя собственное решение.
   Воевать стало так же привычно, как дышать. Не было практически никаких проблем с гостями: они атаковали строго по графику, через день. Зато нарастали и ширились проблемы с Альвиной Заславиной. Пара Вин изо всех своих дамских сил стремилась соблазнить Кирилла – то во время приема пищи руки коснется (они продолжали сидеть за обеденным столом вдвоем), то, проходя мимо, грудью заденет, то пялится бесперечь жалобными глазами. И хотя пока соблазнение не удавалось (Кирилл практически каждую ночь пользовался виртуалками из порношайб), становилось ясно, что раньше или позже метелка своего добьется – терпелка и у сержанта Кентаринова не железная.
   Спасло его возвращение Ксанки.
   Подлечили девчонку как положено, однако о полном выздоровлении речи еще не шло. Мариэль прописала ей восстановительные процедуры, от боев и дозоров Ксанку на время освободили и приписали к кухне. Там заправлял старшина Мамонтов, у которого вместо потерянной в боях левой руки был протез – настоящую руку медики ему отрастить не смогли из-за каких-то проблем с иммунной системой.
   Спиря, днем позже вернувшийся с «посиделок» на карцерских харчах, тут же принялся ревновать Ксанку к старшине. У того под началом состояли четыре поварихи, но кто ж откажется от свежачка?… Так рассуждал Спиря.
   О том, что Мамонтову поварихи дают по первому пожеланию, знала вся база. Кто ж пойдет на конфликт с ближайшим начальником, да еще в приносящем обоюдное удовольствие деле. Впрочем, поварихи делились удовольствием не только с Мамонтовым, обслуживая всех желающих. Говорят, подполковник Бурмистров хотел как-то уволить их и отправить в Семецкий, но ему быстро объяснили, что поваров в штанах он на Незабудке вряд ли найдет, а если на смену привезут других женщин, то все быстро вернется на круги своя – против природы не попрешь, а тискать живое бабское тело всяко приятнее, чем, используя порношайбу, играться в любовные приключения с виртуальным. К тому же новая любовница всегда привлекательнее старой.
   Через два дня после возвращения Ксанки на утренней «раздаче» был зачитан приказ, которым сержанту Кентаринову за боевые заслуги и грамотные действия – как его самого, так и вверенного ему взвода – досрочно присваивалось звание старшины.
   Находясь в дневных и ночных дозорах – а теперь бывших новобранцев отправляли на боевое дежурство и ночью, – Кирилл продолжал свои проникновения в виртуальность боевых систем базы. Снова и снова, раз за разом он просматривал состоявшиеся бои, снова и снова, раз за разом… Соринка в глазу все росла и росла, пока не превратилась в толстенное бревно. Но вытащить ее из глаза он не мог. Просто в очередной раз убеждался, что Спиря был прав изначально – в первых боях гости, проводя массовую атаку на Кирилла, становились пусть и не медлительными тугодумами, но чуть-чуть, слегка, тормозили свои действия. Эту заторможенность невозможно было заметить непосредственно во время боя, но когда ты в двадцатый раз просматриваешь запись, анализируя каждое движение твое и твоих коперников… Впрочем, думается, что Спиря, ничего не просматривавший и не анализирующий, был все-таки движим либо ревностью, либо интуицией, либо тем и другим вместе. Но тем не менее он оказался прав!
   Впрочем, а почему бы Спире и не оказаться правым? Кирилла его правота ничуть не задевала, а другим ничего не давала (справедливости ради, надо отметить, что в последних боях гости уже не играли в свои странные игры, атакуя Кирилла на полную мощь, так что утверждение, будто сержант Кентаринов получил на погоны четвертую «снежинку» не по заслугам, стало бы заведомой клеветой; впрочем, никто этого и не утверждал). Однако, убедившись в правоте Спири, Кирилл встал перед гораздо более важной проблемой: ПОЧЕМУ гости НЕ желали его убивать?
   Вот это был всем вопросам вопрос! И ответ на него надо было искать с неменьшим упорством, чем доказательства Спириной правоты! После достаточно долгих размышлений (но больше доверяя уже собственной интуиции) Кирилл пришел к выводу, что гости попросту выполняли приказ. А это означало, что противник имеет на галакта Кентаринова какие-то виды, достаточно серьезные, чтобы сохранять ему жизнь. Из этой ситуации существовало два выхода. Первый, самый очевидный – попросту ждать, пока, рано или поздно, противник не проявит себя. Однако выход этот был насколько прост, настолько и неинтересен. Второй путь был много сложнее, но зато и гораздо интереснее. Требовалось спросить у самого противника, с пристрастием или без. Другой вопрос – где его искать? И тут было тоже два пути. Путь первый – искать за пределами базы – был бессмыслен. В этом случае проще ждать у моря погоды, пока на старшину Кентаринова противник не выйдет сам. Ну или искать противника в пределах базы.
   И тут появлялись новые вопросы…
   Во– первых, почему Маркел Тихорьянов, эсбэшник из «Ледового рая» запретил Кириллу в своей секретной работе раскрываться перед руководством базы «Незабудка А-три»? Он что, не знал, что начальник штаба базы майор Клавдий Шишмаренок также является эсбэшником?…
   Ну, теоретически мог, конечно, и не знать. Не первая же фигура Тихорьянов в службе безопасности! Дали ему задание подготовить секретного сотрудника среди курсантов-выпускников, этим он и занимался. И как раз нормально, если господа Тихорьянов и Шишмаренок друг друга не знают. В смысле, как сотрудников СБ; лично-то они могут быть знакомы хоть с самого детства.
   Во– вторых, может ли Кирилл обратиться к майору за помощью? Ведь если бы майор предусматривал возможность такого обращения, он бы не стал конспирироваться от Кирилла. Более того, само обращение за помощью покажет майору, что он где-то прокололся, и у него появится желание обезопасить себя от того, чтобы прокол стал известен руководству.
   И в– третьих, не являются ли все эти странности показателем того, что Кириллу поручено вовсе не боевое задание, что это еще одна проверка его способностей?
   Что ж, и сей вариант вполне возможен. И тогда обращение за помощью без серьезной на то причины просто-напросто приведет к провалу проверяемого.
   В общем, как говорит Спиря: куда ни кинь – всюду клин.
   Ясно пока лишь одно – если это не проверка, а реальное боевое задание, интересы Кирилла и господина Шишмаренка совпадают в главном: и тому, и другому полезно разоблачение вражеского лазутчика. Достижение по службе есть достижение по службе, это прямая дорога к поощрению и повышению. Так что в нужный момент обратиться к майору за помощью будет можно, но именно в нужный момент, не раньше, чем когда у Кирилла появятся подозрения. Пока же обращаться к господину майору бессмысленно и даже вредно: в случае, если идет именно проверка, это будет очень неудачный шаг. Так что спешить за помощью не стоит. А вот спешить с подозрениями надо! И тогда возникает еще один и весьма немаловажный вопрос – где взять информацию, необходимую для возникновения хотя бы приблизительных подозрений?
   Сколько Кирилл ни ломал голову над этим вопросом, он не находил никаких иных путей, кроме одного, уже знакомого – проанализировать архивные записи боевых действий еще раз. Правда, цель анализа теперь должна быть иной – разобраться, не было ли на поле боя человека, к которому бы гости относились так же, как и к нему, Кириллу. Ведь вражеского агента должны беречь не меньше, чем сержанта (то есть, старшину) Кентаринова!
   Знакомое дело – дело нехитрое!
   В предвкушении Кирилл едва не прыгал от нетерпения – интуиция говорила ему, что идея хороша.
   Уже в очередном дозоре (в нем после перерыва участвовала окончательно излечившая ногу Ксанка; ну и Спиря, естественно, – куда ж нам без Спири?) Кирилл вновь проник в виртуальность и, просмотрев и проанализировав записи в надцатый раз, пришел к совершенно однозначному выводу: кроме сержанта Кентаринова, с меньшим пылом господа гости атаковали только одного-единственного человека – прапорщика Феодора Малунова.
   Это был, как выразился бы Спиря, звездец нашим баранам, кол им всем в дюзы!

42

   Следующий день был боевым.
   В атаке на сей раз участвовали ни пойми что. Такое животное можно нафантазировать либо с большого бодуна, либо при откровенно свернутой башне. Неугомонного врага на сей раз представляли этакие фиолетовые осьминоги – с клювом, но только при одной ноге! – которые летали по воздуху подобно воздушным шарикам – но были гораздо стремительнее и маневреннее! – а ногу-щупальце использовали уже знакомым всякому галакту способом – в виде тяжелого хлыста.
   И все происходящее напоминало схватку, в которой сломали ногу Ксанке, – те же бух! бух! бух! при промахах. Собственно, и Кирилл вел себя, как тогда. Он снова изобразил собой юлия цезаря: устраивая смертную бойню одноногам, параллельно проник в виртуальность системы оперативно-тактического управления, потому что ему вдруг пришло в голову проверить, не отдает ли прапорщик Малунов какие-либо приказы не своим подчиненным, а совсем даже противоположной стороне. С точки зрения любого нормального галакта, это был натуральный голимый целлофан – СОТУ бы непременно застукала несанкционированные приказы, направляемые в адрес противника, – но кто сказал, что прапор Малунов – нормальный галакт? Кто сказал, что таланты одного человека не могут быть такими же, как у другого? Кто сказал, что прапорщик не способен быть хакером, если им способен быть старшина-сержант?
   В общем, ввязался Кирилл в авантюру. Но понял это только тогда, когда никаких следов незаконной деятельности прапорщика в виртуале не обнаружил, зато обнаружил, что, кажется, использованный сегодня род хакерской не очень-то согласуется с боевой работой против одноногов – он едва успевал отбиваться и очень вовремя выскочил из виртуала, иначе тут бы ему и конец пришел.
   К счастью, конец все-таки пришел одноногам.
   Кирилл с трудом перевел дух, когда последняя тварь фиолетовой кляксой расползлась по траве. Вышел из боевого режима. Именно вышел, а не вырубился, хотя разница между двумя этими понятиями была сегодня едва уловима. Еще бы одного гостя – и вырубился. Но пронесло!
   С трудом перевел дух. Хотелось упасть и лежать, лежать, лежать… Интересно, если бы кто-нибудь наблюдал за ним на протяжении нескольких боев, как он наблюдал за прапорщиком… Этот кто-нибудь наверняка бы заинтересовался: почему это Кент позавчера разобрался с гостями без проблем, а сегодня едва осилил? Чем занимался сегодня этот Кент, эта сволочь, это раздолбанное корыто, – воевал или как?…
   Откуда-то доносился странный звук:
   – И-и-и… И-и-и… И-и-и…
   Он не задевал всего сознания, так, скользил по краю, но Кирилл, обеспокоившись, заворочался: это «и-и-и…» было чем-то новым, ни разу он такое еще не слышал.
   Окружающее медленно проступало перед глазами, забиралось в сознание – на четверть, на треть, на половину…
   – Быстрее!
   Это же Иринин голос, Пищевого Набора. И опять:
   – И-и-и… И-и-и…
   Неподалеку лежала сломанная, едва ли не в двое сложенная (только не через живот, а через поясницу!) кукла-галакт со шлемом на голове. Над куклой склонился, стоя на коленях, Спиря.
   – И-и-и… И-и-и… – Именно Спиря-то и издавал этот странный звук.
   Подскочила Ирина, сняла с куклы шлем. И тут стало ясно, что сломанной куклой лежит на траве Ксанка.
   – И-и-и… И-и-и…
   А из медглайдера уже плыли АТС-носилки
   – Быстрее, Артем!
   – Ой! – только и смог выговорить Кирилл. И добавил: – Э-э-э…
   – Быстрее, Спиридонов! – Пищевой Набор присобачила к штеку на откинувшейся в сторону девичьей голове хоботок меданализатора. – У нее перелом позвоночника.
   К лежащей на траве кукле потянулись другие галакты.
   – Э-э-э… – Кирилл попытался встать, но у него ничего не получилось, потому что его качнуло в сторону, завалило на бок и распластало по траве.
   А когда он снова собрал в кучку руки и ноги, носилки с куклой уже грузили в медглайдер.
   – В Семецкий! – крикнула пилоту Пищевой Набор. – Прямиком в гарнизонный госпиталь! Я сообщу всем, кому требуется.
   Кирилл наконец поднялся. И сумел разобраться с собственным языком.
   – Э-э… Что… с ней…
   Звук его голоса будто подкинул Спирю кверху, превратил мертвого в живого. Спиря развернулся так стремительно, что от каблуков его должна была воспламениться трава.
   – А-а-а… – взревел он. – Это ты! Это опять ты! Это снова из-за тебя она!…
   Все повторялось.
   – Сволочь полусонная! Я убью тебя!
   Кирилл собрался с духом, сделал шаг в сторону взлетающего медглайдера, другой…
   Все повторялось.
   – Я убью тебя!!!
   Все повторялось.
   Все было по-другому.
   Потому что Спиря на этот раз вовсе не собирался душить Кирилла. Он вскинул трибэшник и не целясь выстрелил. Молния ширкнула рядом с головой Кирилла. А вторая должна была превратить его в обгорелый труп, но опять пролетела над головой, потому что Пара Вин успела стукнуть Спирю по руке. Лишь опалило волосы…
   «Это же он в меня выстрелил!» – поразился Кирилл, и потрясение его было столь велико, что он отключился.
   В чувство его привели достаточно быстро. Во всяком случае, Спиря стоял на прежнем месте, и Юраша Кривоходов с Фаратом Шакиряновым, как и в прошлый раз, держали его за руки. Рядом стоял прапор Малунов, и вид его не обещал Спире ничего, кроме хорошего заряда ржавых пистонов.
   – Спиридонов! – рявкнул прапор. – Вы арестованы! За покушение на жизнь товарища вы будете преданы суду военного трибунала!
   Все повторилось. Опять Спирю разоружили, опять посадили в глайдер и под охраной Юраши и Фарата отправили на базу.
   Кирилл, поднявшись, все-таки добрался до Ирины.
   – Перелом поясничного отдела позвоночника, – сказала та. – Примерно месяц в госпитале. Потом столько же на реабилитацию. У тебя ожог на лбу, давай обработаю.
   И только теперь Кирилл почувствовал боль.
   А когда прибыли на базу, маховик административно-правовой машины уже завертелся.
   Через два часа – вернувшиеся из боя едва-едва успели пообедать, и Кирилл с Альвиной вновь сидели за столом вдвоем – из Семецкого прибыл «шмель» угольно-черного цвета с пятеркой охранников на борту. Спирю вывели из базового карцера, надели на руки ограничитель подвижности и велели подниматься на борт.
   Прапор Малунов передал старшему охраннику персон-карту арестованного, и черный «шмель» взял курс на Семецкий, унося Спирю навстречу таким ржавым пистонам, каких у него не было ни разу в жизни.

43

   После ужина в курилке затеяли обсуждалово, стоило ли Спире распускать себя так, чтобы стрелять в своего.
   Кирилл услышал часть обсуждалова случайно, потому что его задержал после ужина Малунов и затеял этакий душещипательный разговор. Наверное, хотел убедиться в том, что старшина не потерял душевного равновесия. Однако, как ни странно, выстрел из трибэшника не слишком волновал Кирилла. Если что и не давало ему покоя, так это ранение Ксанки, поскольку было совершенно ясно, что она опять прикрывала его от гостей и опять забыла о собственной безопасности. То есть, она пострадала из-за него уже во второй раз.
   Прапора интересовало вовсе не происшедшее с Ксанкой, он говорил о сегодняшнем поведении гостей, интересовался мнением Кирилла об одноногах, и тот чуть не проговорился о выводах, которые сделал относительно гостей по результатам анализа архивных видеозаписей. После этого прапору оставалось бы только поинтересоваться, на основании каких данных старшина пришел к подобным выводам, и провала было бы не избежать.
   Однако Кирилл вовремя прикусил язычок, и скользкую тему удалось обойти. Прапор убедился в том, что душевное равновесие старшины если и пострадало от происшедшего после боя, то в самой малой степени, успокоился, и Кирилл был отпущен с миром…
   Подходя к курилке, он услышал голос Тормозиллы.
   – Голимый целлофан это, парни, – говорил Тормозилло. – Уж коли тебе ревность башню расплавила, отзови соперника в сторонку да настучи ему по башне. А так вот, с помощью бластера… Нет, голимый целлофан!
   Кирилл замер за углом казармы, прислушиваясь.
   – Ага, – отозвалась Вика Шиманская. – Хотела бы я посмотреть, как этот недомерок сумел бы настучать по репе Кенту.
   Как и всякая крупная метелка, Вика не уважала обрезков невысокого роста и всегда стремилась их подколоть.
   – Тем не менее, оружие в таких разборках применять нельзя, – поддержал Тормозиллу Фарат Шакирянов. – Это явный перебор. Секите поляну сами, это что же, если ты повздорил с кем-то из-за метелки, то потом в бою должен поджаривать ботву, не стрельнут ли тебе в спину?
   Тут в разговор вступила Пара Вин:
   – И все-таки Кент, на мой взгляд…
   Что она собиралась о нем сказать, Кирилл так и не узнал, поскольку сзади раздались шаги, и, чтобы не оказаться застуканным в подслушивании, пришлось шумно откашляться и выйти из-за угла.
   Разговор сразу затих.
   Однако над курилкой словно повисла грозовая туча. И едва Кирилл сел на скамейку и закурил, Пара Вин сказала:
   – Слушай, Кент, я сегодня поглядывала в бою за тобой… Ты был какой-то тормознутый.
   – И в чем это выражалось? – спросил Кирилл, потому что молчать было нельзя.
   – Не знаю, – Пара Вин затянулась сигаретой, и огонек высветил из полумрака ее лицо. Глаза метелки пылали, словно два заката. – Ты как будто задумывался на мгновение перед тем, как выстрелить. Короче говоря, Ксанка тебя попросту спасла.
   – В самом деле?
   – Да. Именно. – В голосе метелки послышался вызов.
   Кирилл не стал его принимать.
   – Что ж… Значит, когда она вернется из госпиталя, я как-нибудь спасу ее. – Кирилл постарался, чтобы тон его переполняло добродушие.
   И ему удалось разрядить атмосферу.
   – И в самом деле, Вина, – сказал Юраша Кривоходов. – Чего ты наехала на Кента? Он-то в чем виноват? В том, что действовал тормознуто? Так он тоже не железный. Сколько раз он спасал многих из нас в предыдущих боях! Забыли? У всех бывают неудачные дни. А Ксанка… Какой-то старинный поэт сказал: «Безумству храбрых поем мы песню»… Возблагодарим Единого за то, что Ксанка осталась жива. А Спирю жалко, но он сам сделал свой выбор. В своих стрелять – голимый целлофан! Витек прав.
   Атмосфера окончательно разрядилась. Грозовая туча улетела. Все загомонили.
   – Слушайте, – сказала Вика Шиманская. – Сегодня не у одного Спири башню с курса свернуло. Говорят, в штабе дежурный застрелился. Ни с того ни с сего взял и пальнул себе в подбородок.
   – Летучий мусор, наверное, – отозвался Кривоходов. – С чего бы дежурному в штабе стреляться?
   – Ну мало ли… Может, метелка не дала.
   – Да мне хоть тысяча метелок не дай, я хрена застрелюсь!
   – Что ты говоришь! – восхитилась Шиманская. – А давайте, девочки, объявим Юраше бойкот! И посмотрим, как он из хрена застрелится.
   Смех смехом, но на вечернем построении выяснилось, что самоубийство дежурного в штабе – вовсе не летучий мусор. Об этом объявил капеллан Топотков. Правда, о причинах суицида он ни словом не обмолвился.

44

   На следующий день Кирилла и всю его дозорную команду, из которой снова вывалились двое человек, в район Динозаврова Позвоночника решили не посылать. То ли прапор вознамерился дать команде передышку, то ли просто подошла их очередь на отдых от дозора. Впрочем, как и обычно, бездельничать офицеры не позволили, нашли, чем занять подчиненных. Было приказано провести профилактику личного оружия.
   Приказано – провели. Все данные, снятые тестером, оказались в заданных пределах – и мощность импульса, и рассеивание луча. Кроме заряда основного и запасного аккумуляторов, но это после вчерашнего боя было вполне объяснимо. Источники энергии меняли после каждого боя и между профилактиками, а тут уж сам Единый велел.
   Кирилл как раз вынул из гнезда разряженный аккумулятор, когда за спиной его раздался чей-то голос:
   – Это вы будете старшина Кентаринов?
   – Да! – Кирилл обернулся. – Только не буду, а был, есть и буду!
   Перед ним стоял невысокий сержантик из штабных приблатненных. В каждом боевом подразделении имеются такие. В бой они стремятся последними, а к штабным офицерам в посыльные попадают первыми. Такой у них от Единого талант. Фамилии посыльного Кирилл не помнил. А может, и не знал никогда. Подумаешь, сержант!…
   – Вас вызывает начальник штаба майор Шишмаренок, господин старшина. – Сержантик сделал значительное лицо, какое всегда бывает у посыльных. – Весьма срочно!
   Кирилл поморщился. Что там еще такое случилось?
   Утром к Шишмаренку вызывали Пару Вин, она отсутствовала более получаса, а вернулась сосредоточенно-молчаливая и какая-то скукоженная. И словно воды в рот набрала.
   Потом по тому же маршруту проследовал Юраша Кривоходов. И этот, вернувшись в расположение взвода, ни слова не сказал, за каким дьяволом его вызывал начштаба. Однако явно не для ознакомления с наградными документами…
   Что же такое эта парочка натворила, если теперь вызывают и его, непосредственного их командира? Чем можно простому бойцу провиниться перед начальником штаба, которого он, простой боец, и видит только на раздаче да вечернем построении?
   Впрочем, если вспомнить, что майор по совместительству работает на службу безопасности, то провинности у этой парочки могут предполагаться самые разные. Вплоть до того, что парни, к примеру, завербованы противником. Хотя, в этом случае они бы вряд ли вернулись в казарму. За ними бы попросту прилетели из Семецкого те эсбэшники, которые работают вовсе не по совместительству. Тогда, к примеру, они являются секретными сотрудниками начштаба и докладывали ему о вчерашнем происшествии после боя. Тогда почему начштаба не вызывал их раньше?
   Ладно, сейчас разберемся! Кирилл вставил в гнездо заряженный аккумулятор и положил оружие в надлежащую ячейку.
   – Пожалуйста, старшина, побыстрее! – Сержантик, похоже, собирался сопровождать Кирилла.
   Так что же такое натворили Альвина и Юраша? Может, вызовы связаны со вчерашним самоубийством дежурного? А каким боком?
   Через пять минут Кирилл постучал в кабинет начальника штаба.
   – Да! – послышался голос хозяина кабинета. – Входите!
   Кирилл вошел. Сержант-посыльный остался за дверью.
   – Господин майор, старшина Кентаринов по вашему приказанию явился! – Кирилл вопросительно посмотрел на начштаба.
   Шишмаренок встретил его взглядом в упор, внимательным и строгим.
   – Проходите, Кентаринов. Садитесь.
   Кирилл подошел ближе и сел на стул, стоящий перед столом майора.
   – Как служится, Кентаринов?
   – Спасибо, господин майор! Все прекрасно, жалоб нет.
   – Да, всей базе известны ваши успехи. – Майор откинулся на стуле, потом потянулся к ящику стола и достал пачку «Галактических особых». – Прошу, закуривайте.
   – Премного благодарен, господин майор! – Кирилл встал со стула, взял из пачки сигарету, достал из кармана зажигалку и прикурил.
   «Что за любезности такие? – подумал он. – Или с толку меня сбить хочет господин майор? С какой целью?»
   Закурил и начштаба. Снова оценивающе посмотрел на подчиненного, дождался, пока на конце сигареты нарос столбик пепла, и по-братски поделился пепельницей, подвинув ее на центр стола.
   Кабинет у него был невелик, однако, судя по силовому занавесу, закрывавшему дальнюю от окна стену, глазу было доступно далеко не все.
   – Догадываетесь, старшина, зачем я вас вызвал? – спросил наконец начштаба.
   «За ржавыми пистонами, – мысленно ответил Кирилл. – Что за ходьба вокруг да около?»
   – У вас сегодня побывали двое моих подчиненных, – сказал он. – Не удивительно было бы после этого побывать и их командиру.
   Майор по-прежнему сверлил Кирилла взглядом, да так, что тот стал ощущать некую обеспокоенность.
   Неужели резидент службы безопасности вызвал его за тем, чтобы пропесочить за неспешность в выполнении полученного задания? Но при чем тогда Мишка и Пара Вин?
   Шишмаренок глубоко затянулся и раздавил сигарету в пепельнице. Снова пристально посмотрел на Кирилла и сказал:
   – Откройте занавес!
   Кирилл было дернулся, чтобы встать со стула, но майор зло рявкнул:
   – Сидеть, старшина!
   И Кирилл вообще перестал что-либо понимать. Так обращаются с арестованными…
   Послышалось тихое жужжание, и закрывающий стену занавес начал уползать в угол.
   О Единый, да он вовсе и не силовой! Самый обыкновенный, из какой-то материи, с механическим электроприводом… На всем корпусные снабженцы экономят, кол им в дюзу!…