Не успел Роман ответить, как на столике возле кровати зазвонил телефон. И в ту же минуту раздался громкий звонок в дверь.
– Возьми трубку, – скомандовал Роман, подбирая с полу свои брюки и поспешно натягивая их. – А я пойду посмотрю, кого там принесло.
Улыбнувшись ему, Дезире подошла к телефону.
– Снова то же самое. – Мрачный тон Адриана лишил девушку блаженного умиротворения, которое она испытывала всего несколько секунд назад.
Тем временем Роман посмотрел в дверной глазок и тихо выругался, узнав человека, стоявшего снаружи. Однако делать было нечего, и он отпер дверь.
– Роман Фалконар?
– Вы отлично знаете, как меня зовут, детектив. В душе Романа воцарилось странное спокойствие – вероятно, из-за того, что он с самого начала ждал этот неотвратимо приближавшийся момент.
Судя по каменному выражению на лице О'Мейли, ирландцу было не до шуток.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Фалконар, – заявил он, и его громкий голос прозвучал в маленькой прихожей подобно унылому звону колокола на похоронах. – Речь идет об изнасиловании и убийстве Тавифы Сью Джексон.
Позади Романа раздался какой-то странный звук – что-то среднее между удивленным возгласом и рыданием. Сердце Романа болезненно дрогнуло. Оглянувшись через плечо, он увидел Дезире. Девушка стояла на пороге спальни, плотно запахнув шелковый халат цвета слоновой кости, и выглядела столь же хрупкой и бледной, как и все жертвы насильника из Французского квартала.
Глава 14
ЭПИЛОГ
– Возьми трубку, – скомандовал Роман, подбирая с полу свои брюки и поспешно натягивая их. – А я пойду посмотрю, кого там принесло.
Улыбнувшись ему, Дезире подошла к телефону.
– Снова то же самое. – Мрачный тон Адриана лишил девушку блаженного умиротворения, которое она испытывала всего несколько секунд назад.
Тем временем Роман посмотрел в дверной глазок и тихо выругался, узнав человека, стоявшего снаружи. Однако делать было нечего, и он отпер дверь.
– Роман Фалконар?
– Вы отлично знаете, как меня зовут, детектив. В душе Романа воцарилось странное спокойствие – вероятно, из-за того, что он с самого начала ждал этот неотвратимо приближавшийся момент.
Судя по каменному выражению на лице О'Мейли, ирландцу было не до шуток.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Фалконар, – заявил он, и его громкий голос прозвучал в маленькой прихожей подобно унылому звону колокола на похоронах. – Речь идет об изнасиловании и убийстве Тавифы Сью Джексон.
Позади Романа раздался какой-то странный звук – что-то среднее между удивленным возгласом и рыданием. Сердце Романа болезненно дрогнуло. Оглянувшись через плечо, он увидел Дезире. Девушка стояла на пороге спальни, плотно запахнув шелковый халат цвета слоновой кости, и выглядела столь же хрупкой и бледной, как и все жертвы насильника из Французского квартала.
Глава 14
Дезире не могла поверить, что все это происходит на самом деле. После появления Майкла она заставила себя приготовить кофе, однако двигалась словно на автопилоте.
– Да, я был знаком с Тавифой, – говорил Роман, когда Дезире вошла в гостиную с кружками кофе на подносе.
Обходя разлапистую елку, Дезире снова вспомнила тот вечер, когда Роман так неожиданно привез ей этот щедрый дар, а она поняла, что по уши влюблена в него.
– В качестве клиента? – мягким и вовсе не осуждающим тоном поинтересовался детектив.
– Разумеется, нет! – вмешалась Дезире и с такой силой поставила поднос на кофейный столик, что расплескала ароматную жидкость. – Поверить не могу, что у тебя хватает наглости задавать такие вопросы!
О'Мейли спокойно встретил ее яростный взгляд.
– Послушай, Дезире... – начал он предостерегающим тоном.
– Не смей обращаться со мной как с малым ребенком, Майкл Патрик О'Мейли! – взорвалась Дезире. Она не часто выходила из себя, однако чувствовала, что еще немного – и она за себя не поручится.
– Послушай, Дезире. – Голос Романа звучал негромко и нежно. Однако и в нем также слышалось предостережение. – О'Мейли задал вполне закономерный вопрос. – Взгляд его усталых глаз вернулся к лицу Майкла. – Я никогда в жизни не платил за любовь, детектив. Заявляю вам, что ни разу не пользовался услугами Тавифы. Однако я действительно несколько раз разговаривал с ней об особенностях ее ремесла. Это было необходимо для книги, над которой я сейчас работаю. – Роман помолчал, раздумывая, стоит ли говорить о содержании книги, а затем решил, что О'Мейли и так рано или поздно все узнает. – Это будет продолжение романа, который уже вышел.
– «Убей ее нежно», – кивнул О'Мейли. – Знаете, роман мне очень понравился, даже несмотря на то, что у вас многие следователи окружной прокуратуры выставлены полными идиотами.
Слабая улыбка появилась на губах Романа.
– А помните поговорку: «Пиши только о том, что тебе хорошо известно»? О'Мейли опять кивнул.
– Да, я слышал об этом. И главный герой мне тоже понравился.
Дезире только сейчас сообразила, что образ упрямого детектива, который в конце концов арестовал опасного маньяка, насильника и убийцу. Роман почти один к одному списал с Майкла О'Мейли. Тем злее показалась ей шутка судьбы, что свела сейчас писателя и детектива.
– Благодарю вас, – просто ответил Роман. Восторженный поклонник знаменитого писателя исчез, и на его месте снова сидел полицейский.
– В данном случае, мистер Фалконар, вы, надеюсь, понимаете, что кое-что не может меня не беспокоить.
– Насильник, орудующий во Французском квартале, беспокоит всех и каждого; – холодно отозвался Роман И тут же почувствовал, как в глазах его возникает знакомая режущая боль, а голова словно превращается в гудящую наковальню.
– Верно. Но, кажется, именно вы, как никто иной, интересуетесь насилием и убийствами.
Услышав такое утверждение, Дезире изо всех сил прикусила губу. Только взгляд Романа не дал ей вмешаться в разговор.
– Судя по гонорарам, который я получаю за мои книги, я не единственный, кого интересуют эти темы.
– И в этом я должен с вами согласиться. – О'Мейли подался вперед и взял в руки кружку кофе. Хотя его лицо приняло задумчивое выражение, поза детектива оставалась непринужденной и расслабленной. По опыту общения с ним Дезире знала, что внешность бывает обманчива. О'Мейли всегда был опаснее всего как раз в те моменты, когда казался совершенно спокойным. – Однако не все читатели столь близко знали убитую. И не у каждого из них есть черный «порше», в который девочка села как раз в ночь убийства.
Эти произнесенные ровным тоном слова, казалось, взорвались в маленькой гостиной подобно бомбе. В комнате повисло тяжелое молчание.
Не в состоянии более выносить тягостную тишину, Дезире заговорила:
– В городе есть и другие черные «порше».
– Верно. Однако один свидетель успел заметить номер автомобиля. И это – номер вашей машины, – обратился О'Мейли к Роману.
Роман выругался про себя.
– Ерунда! – воскликнул он вслух.
– Вы хотите сказать, что были в ту ночь где-либо еще?
– В какую ночь?
О'Мейли кивнул, молча признавая выигранное собеседником очко.
– Мне надо заглянуть в мой ежедневник, – сказал Роман, когда детектив назвал ему дату и время. Однако сам Роман уже знал, каков будет ответ. Ведь в ту ночь, когда несчастная Тавифа Сью Джексон села в черный «порше», а затем была найдена убитой, он был дома. Один. И подтвердить его алиби может лишь проклятая бутылка.
– Буду весьма благодарен, если вы это сделаете, мистер Фалконар, – подчеркнуто вежливым тоном произнес О'Мейли.
– А ведь кто-то мог просто воспользоваться машиной Романа, разве не так? Тогда вполне естественно, что он об этом ничего не знает, – предположила Дезире. – Его гараж стоит отдельно от дома. Если он, например, был чем-то занят, или работал, или спал... – Она обменялась быстрым взглядом с Романом, и оба поняли, что подумали об одном и том же. Спал? Напился в стельку – вот это будет точнее...
– Тогда получается, что преступник вернул машину в гараж после того, как убил девушку, так? – О'Мейли даже не пытался скрыть иронию в голосе.
– Такое вполне могло быть, – настаивала Дезире, однако Майкл только проворчал что-то в ответ.
Потом он принялся задавать новые вопросы – в основном о проститутке, тело которой было обнаружено накануне. Последний раз ее видели в день рождественского приема в доме Фалконаров. В тот день, когда Дезире и Роман стали любовниками.
Когда через час с лишним допрос был окончен, Дезире проигнорировала молчаливый протест Романа и настояла на том, чтобы проводить О'Мейли к его машине.
– Поверить не могу, что ты допускаешь, будто это Роман! – взорвалась она, как только они вышли из дома.
– Если бы я действительно верил, что этот тип виновен, я бы сейчас же арестовал его – хотя бы для того; чтобы ты не стала его следующей жертвой!
– Это просто курам на смех! Роман никогда не обидит меня. Кроме того, я ведь говорила с насильником по телефону – изволь не забывать об этом! Это был вовсе не Роман.
– Голос можно изменить. Если бы ты говорила с маньяком по той линии, которую мы прослушиваем, у нас была бы сейчас компьютерная распечатка его тембра и интонаций! – Майкл в первый раз за время разговора дал волю своему раздражению. – А пока что нам приходится работать с теми крохами, что у нас есть. И, как ни неприятно тебе такое известие, все указывает на твоего дружка.
– Вот, значит, в чем дело! Ты ревнуешь?
– Черт побери, нет... – Девушка не отрывала от лица детектива яростного взгляда, и он наконец пожал плечами. – Может быть, совсем чуть-чуть.
Дезире скрестила руки на груди.
– Звучит не очень-то логично, особенно если учесть твой роман с Карин.
– Ты вечно говорила, что я должен обращать больше внимания на мои чувства, – огрызнулся Майкл. – Может, мои чувства из-за того, что ты сблизилась с этим автором полицейских ужастиков, и нельзя назвать логичными, однако тут я ничего не могу поделать, будь оно все неладно! Если мы с тобой больше не спим вместе, это еще не означает, что мне нет до тебя дела, Дезире. Я не забыл старые добрые времена. Тем не менее я не могу считать этого парня убийцей только потому, что он твой любовник, – по крайней мере без должного на то основания! – Он достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Посмотри-ка лучше вот на это.
Дезире расправила бумагу – на ней был черно-белый рисунок.
– Что это? – поинтересовалась она, чувствуя, как стынет кровь у нее в жилах, несмотря на неистовый гнев, который только что обуревал ее.
– Фоторобот человека, который заказал в цветочном магазине цветы для тебя. Точно такие же цветы, как и те, что получали все жертвы изнасилования, – объяснил Майкл. – Сегодня утром он появится во всех газетах.
Рисунок был на удивление точный. Дезире подумала, что портрет можно назвать слегка размытой фотографией Романа.
– Да, это он, – проговорил О'Мейли, так как Дезире молчала. – И можешь мне поверить, Дезире: если бы не связи Фалконаров в правительстве города и штата, он бы уже сидел за решеткой.
– Роман ни в чем не виновен.
– Интересно, что бы ты сказала, если бы не спуталась с Фалконаром?
– Я ни с кем не путаюсь. – Дезире сложила листок бумаги и автоматически опустила его в карман своего халата. – Я люблю Романа.
О'Мейли коротко выругался.
– Этого-то я и боялся. – Он посмотрел на Дезире долгим, испытующим взглядом. – Ты помнишь номер моего пейджера?
– Разумеется.
– Могу я попросить тебя об одном одолжении?
– Пока не знаю.
– Старайся думать головой, а не сердцем. И, если только у тебя возникнет хоть малейшее подозрение, немедленно звони мне, ладно?
Глядя в обеспокоенные глаза О'Мейли, Дезире почувствовала, как сердце ее разрывается между мужчиной, которого она отчаянно пыталась когда-то полюбить, и человеком, в которого влюбилась сейчас, несмотря на все усилия ни за что не делать этого.
– Роман никогда не сможет обидеть меня, – упрямо повторила она.
О'Мейли погладил щеку девушки тыльной стороной широкой ладони.
– Будем надеяться, что ты права.
Дезире постояла на краю улицы, наблюдая, как он уезжает, а затем с тихим вздохом вернулась в дом.
Роман стоял у окна, и Дезире поняла, что он видел, как О'Мейли прощался с ней.
– Он тревожится за меня, – попыталась объяснить она.
– Не он один... – Дезире снова показалась Роману удивительно хрупкой и беззащитной. К сожалению, с самого начала между ними стоял насильник из Французского квартала. – Будет лучше, если я уйду.
Он сказал это так решительно, что Дезире показалось, будто в голове у нее включилась тревожная сирена.
– Ты имеешь в виду – вообще, верно? Роман не удивился, что она догадалась о его намерениях. Ум и проницательность Дезире были двумя из множества причин, по которым он влюбился в нее.
– Да... – Он устало провел рукой по волосам. – Ничего у нас не получится.
– Разумеется, не получится, если мы с самого начала на это настроимся, – спокойно согласилась с ним Дезире, хотя на душе у нее скребли кошки: она понимала, что жизнь без него потеряет для нее всякий смысл. Дезире пересекла комнату и подошла вплотную к Роману. – Один вопрос.
Он уже знал, о чем она может спросить.
– Это не я. В убийстве я не виноват.
– Это мне известно и без тебя. – Во взгляде Дезире мелькнула улыбка. – Как насчет свадьбы в канун Нового года?
Ее груди были так тесно прижаты к телу Романа, что ему страстно захотелось попробовать соблазнительную плоть на вкус.
– Свадьбы? – рассеянно переспросил он, и ладони его скользнули под полы шелкового халата Дезире.
Ощутив его нежное прикосновение, девушка выгнулась, всем телом прижимаясь к Роману, и ее тихий вздох прозвучал как жалобный стон.
– Мне кажется, так будет лучше всего – я имею в виду, для детей...
Роману казалось, что его уже ничто на свете не сможет удивить. Намотав на руку пряди шелковистых волос Дезире, он откинул голову девушки назад.
– Для детей? – Серьезный взгляд темных, как ночь, глаз окинул ее лицо, внимательно изучая его выражение, впивая волнующую улыбку сирены, от которой, кажется, и в глубокой старости его сердце будет биться быстрее. – Так ты?..
– Еще нет. – Дезире обвила его руками, и Роман ощутил на своей коже ее теплое дыхание. – Но после того, что мы с тобой вытворяли, Роман Фалконар, будет странно, если в конце концов у нас не появится малыш.
Ребенок. Его ребенок. Неожиданно Роман понял, что мысль об этом ему удивительно приятна. Он подхватил Дезире на руки.
– А знаешь, – проговорил он, осторожно обходя колючие еловые лапы, – в детстве я всегда мечтал о том, чтобы у меня был братик или сестренка.
– И я тоже. – Несмотря на все предостережения О'Мейли, Дезире чувствовала, как от сладкого предвкушения у нее кружится голова.
– В таком случае будет несправедливо, если мы с тобой остановимся на одном ребенке...
– Отлично. А что ты скажешь о троих?
– Хорошая цифра.
– Конечно, четыре – куда более удобное число, и к тому же четное... – произнесла Дезире, когда Роман опустил ее на незастланную постель.
– Мне тоже всегда нравились четные числа.
– У моей тети Евангелины восемь детей. В ее доме всегда стояли смех и гам... – В голосе Дезире прозвучала грусть.
Услышав это, Роман обнял девушку и принялся целовать ее виски, щеки и глаза.
– Лучше всего не откладывать дело в долгий ящик и начать немедленно.
– Если не ошибаюсь, – лукаво проговорила она, начиная расстегивать пуговицы его рубашки, – именно я первая заговорила об этом.
Они любили друг друга с нежностью, от которой на глаза Дезире навертывались слезы. Поцелуями Роман смахнул слезинки с ее ресниц, а затем привлек девушку к себе, и они заснули, восполняя долгие часы, что провели без сна накануне ночью.
Когда же они наконец проснулись, солнце уже село и комнату окутывали темные тени.
– Уже почти Рождество, – пробормотала Дезире, прижавшись губами к груди Романа. – Хочешь, обменяемся подарками сегодня вечером? Или подождем до завтра?
В первый день Рождества они были приглашены на обед к родителям Романа. После радушного приема в доме Фалконаров и на редкость приятного ланча с матерью Романа, во время которого Дезире узнала много интересного о детстве и юности своей мамы, девушка решила предпринять еще одну попытку восстановить отношения с семьей своего отца.
– Я уже получил самый дорогой подарок, – отозвался Роман. Он прижал ладонь к животу Дезире, представляя, как в ее теле зарождается клубочек новой жизни. На сердце у него стало тепло и покойно. И теперь он понял, что настало время сказать Дезире хотя бы часть правды. – Мне надо кое в чем тебе признаться. Я читал твои книги: «Тайные страсти» и «Страхи и фантазии».
– Я знаю.
– Давно?
– С самого первого дня. Я видела их у тебя на книжной полке и тогда еще подумала, знаешь ли ты, что именно я их написала.
– Первый раз я увидел их на столе у Ларри.
– Вот оно что. – Дезире кивнула. – Мне следовало подумать о такой возможности. Хотя я не знала, что Ларри Кассебаум и твой агент.
– Что мне в нем нравится, так это то, что он никогда не распространяется о своих клиентах. О тебе он мне ничего не говорил. Просто так вышло, что я бродил по его офису...
– И разнюхивал, точь-в-точь как я в твоей библиотеке, – с дразнящей усмешкой подсказала ему Дезире.
– И разнюхивал, – рассмеявшись, согласился Роман. – Обе твои книги я купил сразу же, как только вернулся домой.
Да поможет ей небо, но Дезире просто обязана была задать ему этот вопрос:
– Ну и?.. Что ты подумал?
– Что они не только превосходно написаны, но и совершенно откровенно рассказывают о фантазиях, о которых мало у кого хватит смелости поведать даже близкому другу.
– Меня удивило, что их так быстро раскупают, – ответила ему Дезире. – Да и Ларри – тоже.
– А меня – нет. – Роман провел ладонью от плеча до бедра Дезире, наслаждаясь тем, что плоть ее словно загоралась чувственным огнем под кончиками его пальцев. – Я еще не говорил тебе, что твои новеллы необыкновенно возбуждают?
– Нет.
– Так оно и есть. Честно говоря, особенно один рассказ – «Алые ленты».
Роман почувствовал, что Дезире буквально окаменела.
– Что такое, Дезире?
Она подняла глаза, всматриваясь в его лицо, и тут же поняла, что рядом с этим мужчиной она всегда будет в полной безопасности.
– Просто так вышло, что это один из самых любимых моих рассказов, – проговорила девушка, стараясь отмести в сторону неизбежную мысль о неизвестном мужчине, который, по всей вероятности, также находит эту эротическую новеллу крайне возбуждающей.
Тело Дезире, повинуясь ласке Романа, снова ожило, словно превращаясь в жидкое пламя. Она поймала руку Романа и поднесла ее к губам.
– Делай все, что захочешь. Роман, – нет на свете ничего, на что бы я ответила тебе «нет».
Склонив голову. Роман ответил ей поцелуем, который, казалось, длился бесконечно долго, и сердце Дезире заныло от мучительной нежности.
– Роман... – почти простонала Дезире, когда он прервал поцелуй и встал. Она потянулась к нему, и движения ее стали замедленными, словно во сне. – Пожалуйста... Я хочу тебя. Пожалуйста, люби меня, Роман...
– Еще не время. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, по шее. Большой палец его руки коснулся вздрагивающей жилки, и Роман ощутил бешеное биение пульса Дезире. – Нам ведь некуда спешить...
Дезире увидела, как он подошел к латунной вешалке в дальнем конце комнаты и снял с крючков два тончайших шарфика – один из алого шелка, а другой почти прозрачный, в золотистую крапинку. Сладостное предвкушение близкого блаженства захватило Дезире, когда она догадалась, что он задумал.
– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. – Роман приблизился к кровати, и взгляд его внезапно стал властным и одновременно исполнился неизъяснимой нежности. – Я никогда – ни за что на свете – не сделаю тебе больно...
– Я знаю. – Глядя снизу вверх на этого сильного и мужественного мужчину, Дезире поняла, что любит его всем сердцем. И безоговорочно доверяет ему.
Обвив алым шелковым шарфом запястья Дезире, Роман привязал ее руки к столбикам кровати за головой девушки.
– Господи, как же ты прекрасна. – Он проделал то же самое и с другим запястьем. – И как умна...
Его взгляд медленно скользил по ее телу, и голод, пылавший в его «черных глазах, казалось, воспламенял плоть Дезире.
Роман присел рядом с ней и коснулся ее подбородка..
– Я хочу провести с тобой такую ночь, какой у нас еще не бывало.
Она затрепетала, услышав его охрипший от страсти, низкий голос. Он медленно обвел пальцем припухшие губы Дезире, и они слегка приоткрылись, приглашая своего властелина.
– Пусть это будет ночь, свободная от запретов. – Он лизнул кончик своего указательного пальца и медленно провел им по груди Дезире, обводя сначала один напрягшийся сосок, а затем другой. – Ночь, когда я могу овладеть тобой, как мне будет угодно, – и при этом доставить тебе лишь наслаждение. Ночь, когда ты сможешь осуществить свои самые сокровенные фантазии и мечты, не испытывая при этом ни стыда, ни угрызений совести.
– О да, да... – Зубы Романа нежно прикусили острый темный сосок, и Дезире выгнулась дугой, предлагая ему насладиться ее телом. – Да, я на все согласна.
Роман властно запустил пальцы в густые волосы Дезире, откинул ее голову назад и вновь обвел ее лицо долгим, оценивающим взглядом, от которого у девушки перехватило дыхание.
– Ты прекрасна, – снова чуть слышно пробормотал он.
Глаза Дезире стали совсем золотистыми от переполнявшего ее страстного желания. Роман знал, что никогда еще не был так возбужден. Волна варварски неистового желания захлестнула его, и дикий голод, слишком долго терзавший его душу и тело, подобно неукротимому зверю, готов был наконец вырваться на свободу.
Роман жадно впился губами в рот Дезире; Поцелуй был горячим и лихорадочным, словно балансировал на острой грани грубого насилия, и Дезире казалось, будто языки пламени все быстрее и быстрее обвивают ее тело. Она попыталась освободить руки, страстно желая прикоснуться к волосам Романа, однако с опозданием сообразила, что узлы завязаны слишком крепко.
Еще никогда в своей жизни она не чувствовала себя столь беспомощной, бессильной противостоять мужчине и своим собственным темным желаниям. И никогда еще ей так не хотелось слепо следовать за мужчиной, куда бы он ни повел ее. Первобытное упоение закружило Дезире в водовороте огненного наслаждения. Даже в самых смелых своих фантазиях ей не представлялось столь остро-чувственное удовольствие.
Отлично сознавая, насколько бесценно доверие, которым одарила его Дезире, Роман принуждал себя не уступать неистовому желанию, пожиравшему его изнутри. В окне на бездонно-синем зимнем небе медленно поднимался тонкий серп бледного месяца, а Роман все не спешил, безжалостно доводя Дезире до полного изнеможения и изо всех сил стараясь не потерять самообладания. Кожа девушки сияла в лучах лунного света подобно матовому жемчугу.
Дезире извивалась на жарких сбившихся простынях, изнемогая от сладостной истомы, сгорая изнутри, отчаянно желая, чтобы Роман прекратил наконец эту восхитительную пытку, и одновременно страшась этого. А он все ближе и ближе подводил Дезире к тонкой, как острие бритвы, грани блаженного забытья, и она понимала, что рассудок ее вот-вот не выдержит напряжения обуревавших ее желаний.
Роману казалось, что плоть Дезире горяча, как огонь, а тело ее было под его руками послушным и « податливым. Именно такой он и представлял ее себе с того момента, когда в то злосчастное утро девушка появилась на пороге его дома.
– Ты хоть представляешь себе, до чего ты прекрасна? – Язык Романа прочертил влажную дорожку по содрогающейся горячей коже Дезире.
Ее сияющие золотистые глаза молили об освобождении, бедра вздрагивали. Ей отчаянно хотелось ощутить на себе тяжесть его тела. Хотелось прикоснуться к нему так же, как сейчас он прикасался к ней, довести его до такого же сладостного безумия.
Чувствуя себя древним воином-завоевателем, впервые ступающим на неведомые земли. Роман прикасался к Дезире, не отрывая взгляда от ее лица. Глаза Дезире потемнели от страсти, веки стали тяжелыми, а Роман все ласкал, ее с неутомимостью язычника.
– Пожалуйста... – с трудом выговорила Дезире, когда твердые губы Романа в очередной раз прикоснулись к ее влажной, возбужденной плоти. – Я хочу тебя. Роман.
– Я знаю, – отозвался он, приникая губами к ее груди.
Роман ощущал, как сердце Дезире бьется, подобно барабану, ударяясь о его губы, и пламя дикого желания потекло от нее к нему, разогревая его кровь. Его язык заскользил по телу Дезире, спускаясь все ниже и ниже.
Он отчаянно желал сжечь в памяти ее тела всякое воспоминание о другом мужчине, ему хотелось овладеть ею столь неистово, чтобы она уже никогда не смогла забыть его.
Всхлипнув, Дезире с трудом произнесла имя Романа. В эту минуту ей казалось, что еще немного – и она сгорит заживо в огне неистовства, которое он пробудил в ней. Не успела она перевести дыхание, как Роман одним быстрым движением развязал узлы на шелковых лентах, освобождая Дезире и позволяя рукам девушки обвиться вокруг него, увлекая в бешеный водоворот слияния.
Кровь ударила Роману в голову горячей волной, словно он ступил в бушующее пламя. Ощутив себя единой плотью с Дезире, он понял, что ждал этого момента всю свою жизнь...
Дезире лежала, чувствуя себя в полной безопасности в надежном кольце рук Романа, и ждала, когда же успокоится ее неровное дыхание.
– Мне казалось, что я все знаю, – пробормотала она наконец, прижавшись губами к его влажной груди.
– Но?.. – Роман крепче обнял ее и поцеловал спутавшиеся каштановые волосы.
Сияющие от счастья глаза улыбнулись ему.
– Но я и представить себе не могла, какое это наслаждение.
– Ты даже не знаешь, до чего приятно это слышать.
Дезире весело рассмеялась.
– Есть только одна проблема. – Она провела рукой по телу Романа. – Ты целую вечность сводил меня с ума. Похоже, будет только справедливо, если и я займусь тем же.
– Ты права. – Роман перекатился на спину, раскидывая руки в стороны жестом сдающегося в плен воина. – Делай со мной все, что хочешь, любовь моя. Я весь твой.
И Дезире приняла его приглашение.
Так прошла вся ночь.
– Да, я был знаком с Тавифой, – говорил Роман, когда Дезире вошла в гостиную с кружками кофе на подносе.
Обходя разлапистую елку, Дезире снова вспомнила тот вечер, когда Роман так неожиданно привез ей этот щедрый дар, а она поняла, что по уши влюблена в него.
– В качестве клиента? – мягким и вовсе не осуждающим тоном поинтересовался детектив.
– Разумеется, нет! – вмешалась Дезире и с такой силой поставила поднос на кофейный столик, что расплескала ароматную жидкость. – Поверить не могу, что у тебя хватает наглости задавать такие вопросы!
О'Мейли спокойно встретил ее яростный взгляд.
– Послушай, Дезире... – начал он предостерегающим тоном.
– Не смей обращаться со мной как с малым ребенком, Майкл Патрик О'Мейли! – взорвалась Дезире. Она не часто выходила из себя, однако чувствовала, что еще немного – и она за себя не поручится.
– Послушай, Дезире. – Голос Романа звучал негромко и нежно. Однако и в нем также слышалось предостережение. – О'Мейли задал вполне закономерный вопрос. – Взгляд его усталых глаз вернулся к лицу Майкла. – Я никогда в жизни не платил за любовь, детектив. Заявляю вам, что ни разу не пользовался услугами Тавифы. Однако я действительно несколько раз разговаривал с ней об особенностях ее ремесла. Это было необходимо для книги, над которой я сейчас работаю. – Роман помолчал, раздумывая, стоит ли говорить о содержании книги, а затем решил, что О'Мейли и так рано или поздно все узнает. – Это будет продолжение романа, который уже вышел.
– «Убей ее нежно», – кивнул О'Мейли. – Знаете, роман мне очень понравился, даже несмотря на то, что у вас многие следователи окружной прокуратуры выставлены полными идиотами.
Слабая улыбка появилась на губах Романа.
– А помните поговорку: «Пиши только о том, что тебе хорошо известно»? О'Мейли опять кивнул.
– Да, я слышал об этом. И главный герой мне тоже понравился.
Дезире только сейчас сообразила, что образ упрямого детектива, который в конце концов арестовал опасного маньяка, насильника и убийцу. Роман почти один к одному списал с Майкла О'Мейли. Тем злее показалась ей шутка судьбы, что свела сейчас писателя и детектива.
– Благодарю вас, – просто ответил Роман. Восторженный поклонник знаменитого писателя исчез, и на его месте снова сидел полицейский.
– В данном случае, мистер Фалконар, вы, надеюсь, понимаете, что кое-что не может меня не беспокоить.
– Насильник, орудующий во Французском квартале, беспокоит всех и каждого; – холодно отозвался Роман И тут же почувствовал, как в глазах его возникает знакомая режущая боль, а голова словно превращается в гудящую наковальню.
– Верно. Но, кажется, именно вы, как никто иной, интересуетесь насилием и убийствами.
Услышав такое утверждение, Дезире изо всех сил прикусила губу. Только взгляд Романа не дал ей вмешаться в разговор.
– Судя по гонорарам, который я получаю за мои книги, я не единственный, кого интересуют эти темы.
– И в этом я должен с вами согласиться. – О'Мейли подался вперед и взял в руки кружку кофе. Хотя его лицо приняло задумчивое выражение, поза детектива оставалась непринужденной и расслабленной. По опыту общения с ним Дезире знала, что внешность бывает обманчива. О'Мейли всегда был опаснее всего как раз в те моменты, когда казался совершенно спокойным. – Однако не все читатели столь близко знали убитую. И не у каждого из них есть черный «порше», в который девочка села как раз в ночь убийства.
Эти произнесенные ровным тоном слова, казалось, взорвались в маленькой гостиной подобно бомбе. В комнате повисло тяжелое молчание.
Не в состоянии более выносить тягостную тишину, Дезире заговорила:
– В городе есть и другие черные «порше».
– Верно. Однако один свидетель успел заметить номер автомобиля. И это – номер вашей машины, – обратился О'Мейли к Роману.
Роман выругался про себя.
– Ерунда! – воскликнул он вслух.
– Вы хотите сказать, что были в ту ночь где-либо еще?
– В какую ночь?
О'Мейли кивнул, молча признавая выигранное собеседником очко.
– Мне надо заглянуть в мой ежедневник, – сказал Роман, когда детектив назвал ему дату и время. Однако сам Роман уже знал, каков будет ответ. Ведь в ту ночь, когда несчастная Тавифа Сью Джексон села в черный «порше», а затем была найдена убитой, он был дома. Один. И подтвердить его алиби может лишь проклятая бутылка.
– Буду весьма благодарен, если вы это сделаете, мистер Фалконар, – подчеркнуто вежливым тоном произнес О'Мейли.
– А ведь кто-то мог просто воспользоваться машиной Романа, разве не так? Тогда вполне естественно, что он об этом ничего не знает, – предположила Дезире. – Его гараж стоит отдельно от дома. Если он, например, был чем-то занят, или работал, или спал... – Она обменялась быстрым взглядом с Романом, и оба поняли, что подумали об одном и том же. Спал? Напился в стельку – вот это будет точнее...
– Тогда получается, что преступник вернул машину в гараж после того, как убил девушку, так? – О'Мейли даже не пытался скрыть иронию в голосе.
– Такое вполне могло быть, – настаивала Дезире, однако Майкл только проворчал что-то в ответ.
Потом он принялся задавать новые вопросы – в основном о проститутке, тело которой было обнаружено накануне. Последний раз ее видели в день рождественского приема в доме Фалконаров. В тот день, когда Дезире и Роман стали любовниками.
Когда через час с лишним допрос был окончен, Дезире проигнорировала молчаливый протест Романа и настояла на том, чтобы проводить О'Мейли к его машине.
– Поверить не могу, что ты допускаешь, будто это Роман! – взорвалась она, как только они вышли из дома.
– Если бы я действительно верил, что этот тип виновен, я бы сейчас же арестовал его – хотя бы для того; чтобы ты не стала его следующей жертвой!
– Это просто курам на смех! Роман никогда не обидит меня. Кроме того, я ведь говорила с насильником по телефону – изволь не забывать об этом! Это был вовсе не Роман.
– Голос можно изменить. Если бы ты говорила с маньяком по той линии, которую мы прослушиваем, у нас была бы сейчас компьютерная распечатка его тембра и интонаций! – Майкл в первый раз за время разговора дал волю своему раздражению. – А пока что нам приходится работать с теми крохами, что у нас есть. И, как ни неприятно тебе такое известие, все указывает на твоего дружка.
– Вот, значит, в чем дело! Ты ревнуешь?
– Черт побери, нет... – Девушка не отрывала от лица детектива яростного взгляда, и он наконец пожал плечами. – Может быть, совсем чуть-чуть.
Дезире скрестила руки на груди.
– Звучит не очень-то логично, особенно если учесть твой роман с Карин.
– Ты вечно говорила, что я должен обращать больше внимания на мои чувства, – огрызнулся Майкл. – Может, мои чувства из-за того, что ты сблизилась с этим автором полицейских ужастиков, и нельзя назвать логичными, однако тут я ничего не могу поделать, будь оно все неладно! Если мы с тобой больше не спим вместе, это еще не означает, что мне нет до тебя дела, Дезире. Я не забыл старые добрые времена. Тем не менее я не могу считать этого парня убийцей только потому, что он твой любовник, – по крайней мере без должного на то основания! – Он достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Посмотри-ка лучше вот на это.
Дезире расправила бумагу – на ней был черно-белый рисунок.
– Что это? – поинтересовалась она, чувствуя, как стынет кровь у нее в жилах, несмотря на неистовый гнев, который только что обуревал ее.
– Фоторобот человека, который заказал в цветочном магазине цветы для тебя. Точно такие же цветы, как и те, что получали все жертвы изнасилования, – объяснил Майкл. – Сегодня утром он появится во всех газетах.
Рисунок был на удивление точный. Дезире подумала, что портрет можно назвать слегка размытой фотографией Романа.
– Да, это он, – проговорил О'Мейли, так как Дезире молчала. – И можешь мне поверить, Дезире: если бы не связи Фалконаров в правительстве города и штата, он бы уже сидел за решеткой.
– Роман ни в чем не виновен.
– Интересно, что бы ты сказала, если бы не спуталась с Фалконаром?
– Я ни с кем не путаюсь. – Дезире сложила листок бумаги и автоматически опустила его в карман своего халата. – Я люблю Романа.
О'Мейли коротко выругался.
– Этого-то я и боялся. – Он посмотрел на Дезире долгим, испытующим взглядом. – Ты помнишь номер моего пейджера?
– Разумеется.
– Могу я попросить тебя об одном одолжении?
– Пока не знаю.
– Старайся думать головой, а не сердцем. И, если только у тебя возникнет хоть малейшее подозрение, немедленно звони мне, ладно?
Глядя в обеспокоенные глаза О'Мейли, Дезире почувствовала, как сердце ее разрывается между мужчиной, которого она отчаянно пыталась когда-то полюбить, и человеком, в которого влюбилась сейчас, несмотря на все усилия ни за что не делать этого.
– Роман никогда не сможет обидеть меня, – упрямо повторила она.
О'Мейли погладил щеку девушки тыльной стороной широкой ладони.
– Будем надеяться, что ты права.
Дезире постояла на краю улицы, наблюдая, как он уезжает, а затем с тихим вздохом вернулась в дом.
Роман стоял у окна, и Дезире поняла, что он видел, как О'Мейли прощался с ней.
– Он тревожится за меня, – попыталась объяснить она.
– Не он один... – Дезире снова показалась Роману удивительно хрупкой и беззащитной. К сожалению, с самого начала между ними стоял насильник из Французского квартала. – Будет лучше, если я уйду.
Он сказал это так решительно, что Дезире показалось, будто в голове у нее включилась тревожная сирена.
– Ты имеешь в виду – вообще, верно? Роман не удивился, что она догадалась о его намерениях. Ум и проницательность Дезире были двумя из множества причин, по которым он влюбился в нее.
– Да... – Он устало провел рукой по волосам. – Ничего у нас не получится.
– Разумеется, не получится, если мы с самого начала на это настроимся, – спокойно согласилась с ним Дезире, хотя на душе у нее скребли кошки: она понимала, что жизнь без него потеряет для нее всякий смысл. Дезире пересекла комнату и подошла вплотную к Роману. – Один вопрос.
Он уже знал, о чем она может спросить.
– Это не я. В убийстве я не виноват.
– Это мне известно и без тебя. – Во взгляде Дезире мелькнула улыбка. – Как насчет свадьбы в канун Нового года?
Ее груди были так тесно прижаты к телу Романа, что ему страстно захотелось попробовать соблазнительную плоть на вкус.
– Свадьбы? – рассеянно переспросил он, и ладони его скользнули под полы шелкового халата Дезире.
Ощутив его нежное прикосновение, девушка выгнулась, всем телом прижимаясь к Роману, и ее тихий вздох прозвучал как жалобный стон.
– Мне кажется, так будет лучше всего – я имею в виду, для детей...
Роману казалось, что его уже ничто на свете не сможет удивить. Намотав на руку пряди шелковистых волос Дезире, он откинул голову девушки назад.
– Для детей? – Серьезный взгляд темных, как ночь, глаз окинул ее лицо, внимательно изучая его выражение, впивая волнующую улыбку сирены, от которой, кажется, и в глубокой старости его сердце будет биться быстрее. – Так ты?..
– Еще нет. – Дезире обвила его руками, и Роман ощутил на своей коже ее теплое дыхание. – Но после того, что мы с тобой вытворяли, Роман Фалконар, будет странно, если в конце концов у нас не появится малыш.
Ребенок. Его ребенок. Неожиданно Роман понял, что мысль об этом ему удивительно приятна. Он подхватил Дезире на руки.
– А знаешь, – проговорил он, осторожно обходя колючие еловые лапы, – в детстве я всегда мечтал о том, чтобы у меня был братик или сестренка.
– И я тоже. – Несмотря на все предостережения О'Мейли, Дезире чувствовала, как от сладкого предвкушения у нее кружится голова.
– В таком случае будет несправедливо, если мы с тобой остановимся на одном ребенке...
– Отлично. А что ты скажешь о троих?
– Хорошая цифра.
– Конечно, четыре – куда более удобное число, и к тому же четное... – произнесла Дезире, когда Роман опустил ее на незастланную постель.
– Мне тоже всегда нравились четные числа.
– У моей тети Евангелины восемь детей. В ее доме всегда стояли смех и гам... – В голосе Дезире прозвучала грусть.
Услышав это, Роман обнял девушку и принялся целовать ее виски, щеки и глаза.
– Лучше всего не откладывать дело в долгий ящик и начать немедленно.
– Если не ошибаюсь, – лукаво проговорила она, начиная расстегивать пуговицы его рубашки, – именно я первая заговорила об этом.
Они любили друг друга с нежностью, от которой на глаза Дезире навертывались слезы. Поцелуями Роман смахнул слезинки с ее ресниц, а затем привлек девушку к себе, и они заснули, восполняя долгие часы, что провели без сна накануне ночью.
Когда же они наконец проснулись, солнце уже село и комнату окутывали темные тени.
– Уже почти Рождество, – пробормотала Дезире, прижавшись губами к груди Романа. – Хочешь, обменяемся подарками сегодня вечером? Или подождем до завтра?
В первый день Рождества они были приглашены на обед к родителям Романа. После радушного приема в доме Фалконаров и на редкость приятного ланча с матерью Романа, во время которого Дезире узнала много интересного о детстве и юности своей мамы, девушка решила предпринять еще одну попытку восстановить отношения с семьей своего отца.
– Я уже получил самый дорогой подарок, – отозвался Роман. Он прижал ладонь к животу Дезире, представляя, как в ее теле зарождается клубочек новой жизни. На сердце у него стало тепло и покойно. И теперь он понял, что настало время сказать Дезире хотя бы часть правды. – Мне надо кое в чем тебе признаться. Я читал твои книги: «Тайные страсти» и «Страхи и фантазии».
– Я знаю.
– Давно?
– С самого первого дня. Я видела их у тебя на книжной полке и тогда еще подумала, знаешь ли ты, что именно я их написала.
– Первый раз я увидел их на столе у Ларри.
– Вот оно что. – Дезире кивнула. – Мне следовало подумать о такой возможности. Хотя я не знала, что Ларри Кассебаум и твой агент.
– Что мне в нем нравится, так это то, что он никогда не распространяется о своих клиентах. О тебе он мне ничего не говорил. Просто так вышло, что я бродил по его офису...
– И разнюхивал, точь-в-точь как я в твоей библиотеке, – с дразнящей усмешкой подсказала ему Дезире.
– И разнюхивал, – рассмеявшись, согласился Роман. – Обе твои книги я купил сразу же, как только вернулся домой.
Да поможет ей небо, но Дезире просто обязана была задать ему этот вопрос:
– Ну и?.. Что ты подумал?
– Что они не только превосходно написаны, но и совершенно откровенно рассказывают о фантазиях, о которых мало у кого хватит смелости поведать даже близкому другу.
– Меня удивило, что их так быстро раскупают, – ответила ему Дезире. – Да и Ларри – тоже.
– А меня – нет. – Роман провел ладонью от плеча до бедра Дезире, наслаждаясь тем, что плоть ее словно загоралась чувственным огнем под кончиками его пальцев. – Я еще не говорил тебе, что твои новеллы необыкновенно возбуждают?
– Нет.
– Так оно и есть. Честно говоря, особенно один рассказ – «Алые ленты».
Роман почувствовал, что Дезире буквально окаменела.
– Что такое, Дезире?
Она подняла глаза, всматриваясь в его лицо, и тут же поняла, что рядом с этим мужчиной она всегда будет в полной безопасности.
– Просто так вышло, что это один из самых любимых моих рассказов, – проговорила девушка, стараясь отмести в сторону неизбежную мысль о неизвестном мужчине, который, по всей вероятности, также находит эту эротическую новеллу крайне возбуждающей.
Тело Дезире, повинуясь ласке Романа, снова ожило, словно превращаясь в жидкое пламя. Она поймала руку Романа и поднесла ее к губам.
– Делай все, что захочешь. Роман, – нет на свете ничего, на что бы я ответила тебе «нет».
Склонив голову. Роман ответил ей поцелуем, который, казалось, длился бесконечно долго, и сердце Дезире заныло от мучительной нежности.
– Роман... – почти простонала Дезире, когда он прервал поцелуй и встал. Она потянулась к нему, и движения ее стали замедленными, словно во сне. – Пожалуйста... Я хочу тебя. Пожалуйста, люби меня, Роман...
– Еще не время. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, по шее. Большой палец его руки коснулся вздрагивающей жилки, и Роман ощутил бешеное биение пульса Дезире. – Нам ведь некуда спешить...
Дезире увидела, как он подошел к латунной вешалке в дальнем конце комнаты и снял с крючков два тончайших шарфика – один из алого шелка, а другой почти прозрачный, в золотистую крапинку. Сладостное предвкушение близкого блаженства захватило Дезире, когда она догадалась, что он задумал.
– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. – Роман приблизился к кровати, и взгляд его внезапно стал властным и одновременно исполнился неизъяснимой нежности. – Я никогда – ни за что на свете – не сделаю тебе больно...
– Я знаю. – Глядя снизу вверх на этого сильного и мужественного мужчину, Дезире поняла, что любит его всем сердцем. И безоговорочно доверяет ему.
Обвив алым шелковым шарфом запястья Дезире, Роман привязал ее руки к столбикам кровати за головой девушки.
– Господи, как же ты прекрасна. – Он проделал то же самое и с другим запястьем. – И как умна...
Его взгляд медленно скользил по ее телу, и голод, пылавший в его «черных глазах, казалось, воспламенял плоть Дезире.
Роман присел рядом с ней и коснулся ее подбородка..
– Я хочу провести с тобой такую ночь, какой у нас еще не бывало.
Она затрепетала, услышав его охрипший от страсти, низкий голос. Он медленно обвел пальцем припухшие губы Дезире, и они слегка приоткрылись, приглашая своего властелина.
– Пусть это будет ночь, свободная от запретов. – Он лизнул кончик своего указательного пальца и медленно провел им по груди Дезире, обводя сначала один напрягшийся сосок, а затем другой. – Ночь, когда я могу овладеть тобой, как мне будет угодно, – и при этом доставить тебе лишь наслаждение. Ночь, когда ты сможешь осуществить свои самые сокровенные фантазии и мечты, не испытывая при этом ни стыда, ни угрызений совести.
– О да, да... – Зубы Романа нежно прикусили острый темный сосок, и Дезире выгнулась дугой, предлагая ему насладиться ее телом. – Да, я на все согласна.
Роман властно запустил пальцы в густые волосы Дезире, откинул ее голову назад и вновь обвел ее лицо долгим, оценивающим взглядом, от которого у девушки перехватило дыхание.
– Ты прекрасна, – снова чуть слышно пробормотал он.
Глаза Дезире стали совсем золотистыми от переполнявшего ее страстного желания. Роман знал, что никогда еще не был так возбужден. Волна варварски неистового желания захлестнула его, и дикий голод, слишком долго терзавший его душу и тело, подобно неукротимому зверю, готов был наконец вырваться на свободу.
Роман жадно впился губами в рот Дезире; Поцелуй был горячим и лихорадочным, словно балансировал на острой грани грубого насилия, и Дезире казалось, будто языки пламени все быстрее и быстрее обвивают ее тело. Она попыталась освободить руки, страстно желая прикоснуться к волосам Романа, однако с опозданием сообразила, что узлы завязаны слишком крепко.
Еще никогда в своей жизни она не чувствовала себя столь беспомощной, бессильной противостоять мужчине и своим собственным темным желаниям. И никогда еще ей так не хотелось слепо следовать за мужчиной, куда бы он ни повел ее. Первобытное упоение закружило Дезире в водовороте огненного наслаждения. Даже в самых смелых своих фантазиях ей не представлялось столь остро-чувственное удовольствие.
Отлично сознавая, насколько бесценно доверие, которым одарила его Дезире, Роман принуждал себя не уступать неистовому желанию, пожиравшему его изнутри. В окне на бездонно-синем зимнем небе медленно поднимался тонкий серп бледного месяца, а Роман все не спешил, безжалостно доводя Дезире до полного изнеможения и изо всех сил стараясь не потерять самообладания. Кожа девушки сияла в лучах лунного света подобно матовому жемчугу.
Дезире извивалась на жарких сбившихся простынях, изнемогая от сладостной истомы, сгорая изнутри, отчаянно желая, чтобы Роман прекратил наконец эту восхитительную пытку, и одновременно страшась этого. А он все ближе и ближе подводил Дезире к тонкой, как острие бритвы, грани блаженного забытья, и она понимала, что рассудок ее вот-вот не выдержит напряжения обуревавших ее желаний.
Роману казалось, что плоть Дезире горяча, как огонь, а тело ее было под его руками послушным и « податливым. Именно такой он и представлял ее себе с того момента, когда в то злосчастное утро девушка появилась на пороге его дома.
– Ты хоть представляешь себе, до чего ты прекрасна? – Язык Романа прочертил влажную дорожку по содрогающейся горячей коже Дезире.
Ее сияющие золотистые глаза молили об освобождении, бедра вздрагивали. Ей отчаянно хотелось ощутить на себе тяжесть его тела. Хотелось прикоснуться к нему так же, как сейчас он прикасался к ней, довести его до такого же сладостного безумия.
Чувствуя себя древним воином-завоевателем, впервые ступающим на неведомые земли. Роман прикасался к Дезире, не отрывая взгляда от ее лица. Глаза Дезире потемнели от страсти, веки стали тяжелыми, а Роман все ласкал, ее с неутомимостью язычника.
– Пожалуйста... – с трудом выговорила Дезире, когда твердые губы Романа в очередной раз прикоснулись к ее влажной, возбужденной плоти. – Я хочу тебя. Роман.
– Я знаю, – отозвался он, приникая губами к ее груди.
Роман ощущал, как сердце Дезире бьется, подобно барабану, ударяясь о его губы, и пламя дикого желания потекло от нее к нему, разогревая его кровь. Его язык заскользил по телу Дезире, спускаясь все ниже и ниже.
Он отчаянно желал сжечь в памяти ее тела всякое воспоминание о другом мужчине, ему хотелось овладеть ею столь неистово, чтобы она уже никогда не смогла забыть его.
Всхлипнув, Дезире с трудом произнесла имя Романа. В эту минуту ей казалось, что еще немного – и она сгорит заживо в огне неистовства, которое он пробудил в ней. Не успела она перевести дыхание, как Роман одним быстрым движением развязал узлы на шелковых лентах, освобождая Дезире и позволяя рукам девушки обвиться вокруг него, увлекая в бешеный водоворот слияния.
Кровь ударила Роману в голову горячей волной, словно он ступил в бушующее пламя. Ощутив себя единой плотью с Дезире, он понял, что ждал этого момента всю свою жизнь...
Дезире лежала, чувствуя себя в полной безопасности в надежном кольце рук Романа, и ждала, когда же успокоится ее неровное дыхание.
– Мне казалось, что я все знаю, – пробормотала она наконец, прижавшись губами к его влажной груди.
– Но?.. – Роман крепче обнял ее и поцеловал спутавшиеся каштановые волосы.
Сияющие от счастья глаза улыбнулись ему.
– Но я и представить себе не могла, какое это наслаждение.
– Ты даже не знаешь, до чего приятно это слышать.
Дезире весело рассмеялась.
– Есть только одна проблема. – Она провела рукой по телу Романа. – Ты целую вечность сводил меня с ума. Похоже, будет только справедливо, если и я займусь тем же.
– Ты права. – Роман перекатился на спину, раскидывая руки в стороны жестом сдающегося в плен воина. – Делай со мной все, что хочешь, любовь моя. Я весь твой.
И Дезире приняла его приглашение.
Так прошла вся ночь.
ЭПИЛОГ
На следующее утро Дезире, казалось, парила в небесах. Прошедшей ночью ей довелось пережить самые восхитительные, самые невероятно чувственные моменты в своей жизни. И, хотя сначала именно она отдалась на милость Романа, к тому времени, когда встало солнце, Дезире и Роман не раз становились пленниками друг друга, получая взамен стократно более ценные дары.