Страница:
Олег давно понял маму. Все ее молодые приятельницы, с которыми она приезжала, а теперь вот уже без сопровождения присылала в Киев, были милыми, толковыми, все придерживались строгих правил. Непонятно было только почему они, обладающие столь высокими достоинствами, оставались в девицах, хотя не считали для себя зазорным ночевать в квартире далеко не старого холостяка, подчас как бы ненароком показываться тому же холостяку в кокетливом неглиже, притворно-стыдливо ахать при этом и тут же бросать на него отнюдь не смущенные взгляды. Некоторые были и в самом деле миловидные, даже хорошенькие, но все они с благословения Галины Павловны предлагали ему нешуточную игру в жениха и невесту, а он, однажды обжегшись, чурался таких игр. Его стоицизм объяснялся еще и тем, что в одну из своих последних поездок в качестве интуристовского гида он встретил в вагоне-ресторане международного поезда подругу детских и юношеских лет, с которой не виделся со дня своего отъезда из Берна и которая, как вскоре выяснилось, приобрела за эти годы дурную манеру запускать в обидчиков телефонные аппараты...
Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским родственникам.
Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега причитается пятьдесят "зеленых". Как же не содрать с делового человека свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться "зелеными", если Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный "жигуль" к его дому.
Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше - на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора. Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной деятельности десять миллионов долларов.
- Это шутка? - спросил Шерстюк.
- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами не пропадет.
- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться судостроительный директор.
- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.
- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.
- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с альтмановским контрактом передам завтра по факсу.
- Четыре - это все, что у меня есть.
Договорились о пяти.
На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое обещание.
Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой операции, но все как-то не находил времени.
Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе. Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.
Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в составе "ограниченного контингента" советских войск в Афганистане. Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались сумерки, сел в кресло, углубился в документы.
Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того, что компания "Скиф-Холдинг" взяла на себя финансирование всех работ, поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками, поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со стороны заказчика - производственное объединение "Транзистр" оказалось как бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря, компанию "Скиф-Холдинг" крупно подставили и начинать сражение с Закалюком с таких позиций будет архитрудно...
Закрыв красную папку, Олег подошел к бару, взял початую бутылку коньяку, в холодильнике отыскал начавший уже желтеть плавленый сырок, кисть винограда из последней переданной матерью с оказией посылки и не столько поужинал, сколько выпил, чтобы заглушить давно уже не посещавшую его тоску. Он не хотел встречаться с Леонидом не только потому, что роман с младшей кузиной у него продолжался и после ее замужества, что не было ни для кого секретом, но еще и потому, что в свое время инженер Закалюк был причастен к истории, с которой начались все беды Олега Савицкого...
Выкурив очередную сигарету и прихватив с собой всю пачку, пошел в крытую лоджию, открыл пошире окно и, не снимая свитера, чтобы не застудить все еще ломившее плечо, лег на топчан, укрылся одеялом, и воспоминания не заставили себя ждать...
Возвращение семнадцатилетнего парня в родной город, о котором у него сохранились лишь отрывочные воспоминания детства. Двухэтажный особняк семейства Савицких, на улице Листопада, построенный дедом - дорожным мастером Егором Матвеевичем и перестроенный затем на свой лад дядей Петром Егоровичем - инженером-строителем, ко времени приезда швейцарского племянника, ставшего мэром Сосновска. Приветливая, прячущаяся в обвислых желтоватых усах улыбка старого путейца. "А ну, кажись, наследник. Вроде бы на Николая похож. Но крепость тела чувствуется моя. Значит в мужских делах сбоя не будет... Чего краснеешь, глаза тупишь, как девица на выданьи? За Савицкими робость никогда не значилась. Какой же из тебя - стеснительного - продолжатель нашего рода получится?" Ободряющее подмигивание Петра Егоровича, дескать, не принимай слова деда всерьез - такие у него шуточки. В этом доме шутит не только старый путеец. Насмешливая скороговорка старшей дочери Петра Егоровича - поджарой черноглазой Натали. "Ах, кузен, вы такой весь иностранный. Как прикажете вас величать: месье, герр, синьор? Вы как раз поспели к обеду. Но говорят, сыновья дипломатов приучены к деликатесам и ничего, кроме омаров, да устриц не едят. А у нас, вы уж не обессудьте, из водоплавающих только мороженый хек имеется. Придется привыкать, месье Савицкий..." Восхищенные миндалевидные с поволокой глаза младшей кузины - пятиклассницы Полины: "Олег, не слушай Наташку. В нашем доме никакого хека не было и нет. На обед сегодня рассольник, жаркое, компот. Ничего, если я спрошу, какой иностранный язык ты изучал? Я тоже французский учу, но только два раза в неделю. Позанимаешься со мной?.. Крепкое, до хруста суставов рукопожатие ладно скроенного парня, назвавшегося Леонидом, студента Политехнического института. "Сегодня же освобожу вашу комнату... Ну что вы, Олег, мне неловко вас стеснять. Я нахожусь здесь в основном как квартирант и лишь в какой-то мере как подопечный Петра Егоровича. Вы же вернулись в родную обитель. Так что все нормально. Обо мне не беспокойтесь: месяц-другой где-нибудь перекантуюсь, а там - защита диплома и, как говорится: "Коммунисты - вперед!"
...Вот уже год они живут в одной комнате, ничуть не стесняя друг друга. Олег рассказывает Леониду о Швейцарии, совершенствует его и упражняет свой не совсем безукоризненный английский. Леонид натаскивает его по истории КПСС - предмету неизвестному бернским лицеистам, но крайне необходимому студентам советского вуза. Леонид уже работает инженером на номерном заводе, получает приличную зарплату, не скупясь водит Олега и Натали по молодежным кафе, барам; Натали угощает коктейлями и пирожными, а Олега пивом. Берет Олега с собой в бассейн "Динамо", на теннисные корты. В бассейне Олег не может тягаться с ним - пловцом-перворазрядником, зато на теннисных кортах Леонид пасует перед Олегом. Он не обижается на неизменные проигрыши, но однажды у него вырывается, что, дескать, ему, парню, выросшему в простой крестьянской семье, никогда не дастся эта игра аристократов. То ли выплеснулась тайная зависть, то ли ляпнул, не подумав. Не может Олег понять и другого - отношения Леонида к Натали. Казалось бы, они нравятся друг другу, да и пара во всех отношениях подходящая. Но что-то не ладится у них и не по вине Натали, которая в общении с квартирантом каждый раз идет едва ли не на подвиг - придерживает свой язвительный язычок, дабы не задеть его самолюбия. Но однажды в порыве откровенности она признается Олегу: "Он какой-то ни рыба, ни мясо. За пять лет, что живет в нашем доме, ни разу не поцеловал меня, о большем уже не говорю. Знаешь почему? Боится, что я маме расскажу, и ему придется сделать мне предложение или покинуть наш дом. А он не хочет ни того, ни другого. Я - к нему? Откровенно говоря, питала когда-то. Но сейчас ни за какие коврижки! Уж лучше за этого амбала с вашего заочного, который приходит к тебе за конспектами, выйду. Вот мужчина без комплексов - только раз взглянул, и я уже беременной себя почувствовала... Сержант милиции? Но это превосходно! Представляешь, Натали Савицкая - первая мисс филфака, дочь мэра Сосновска выходит за мента? У мамы, конечно, будет инфаркт. Но этот инженеришка наконец-то уберется из нашего дома..."
Как странно порой складываются людские судьбы. Никто не думал, что Натали действительно выйдет за старшего сержанта милиции Романа Корзуна, а спустя восемнадцать лет тот же Роман, уволенный из милиции в подполковничьем звании придет на поклон к некогда поверженному им сопернику с нижайшей просьбой о трудоустройстве, и генеральный директор производственного объединения "Транзистр" Леонид Максимович Закалюк снизойдет к его просьбе - возьмет в свое объединение, да еще поставит руководить кадрами.
...Конец сентября 1981 года. Арестантская палата госпиталя МВД, где лежит недавно прооперированный после тяжелого ранения, отстраненный от должности и взятый под стражу следователь городского управления внутренних дел Олег Савицкий. Единственный человек, который общается с ним, не считая медперсонала и охраны - следователь по особо важным делам Петренко. Петренко неглупый и, в общем-то, порядочный человек, он искренне сочувствует попавшему в беду коллеге, в меру своих возможностей старается облегчить его участь. Но что-то настораживает Олега в позиции следователя, а того не устраивает позиция подозреваемого, подчас они перестают понимать друг друга. И вот первый вольный посетитель - Леонид Закалюк. Пока только ему разрешено навещать подозреваемого, хотя тот не просил об этом следователя. Но уже вскоре Олег начинает понимать, почему Петренко сделал такое исключение для Леонида...
4
Федосеич не подвел - в семь утра вымытый до зеркального блеска "жигуль" стоял у подъезда. Правое переднее крыло было мастерски отрихтовано, покрашено под общий цвет машины - не отличишь; мотор и ходовая часть работали исправно, и Олег без сожаления расстался с пятьюдесятью долларами.
В семь тридцать он был уже на железнодорожном вокзале. Поезд пришел без опозданий, но Галина Павловна неправильно назвала номер вагона, и Олег безуспешно пытался отыскать в растущей на глазах толпе приезжих и встречающих невысокого роста миловидную девушку лет двадцати в синем плаще. Зина сама нашла его, сказала, что сразу узнала - есть у нее такая способность узнавать нужных ей людей. И, не давая ему опомниться, заявила, что он производит приятное впечатление и даже интереснее, чем об этом ей говорили общие знакомые, но, к сожалению, не в ее вкусе - слишком высок и чересчур сдержан, а ей нравятся коренастые, разбитные. Это было сказано без тени смущения, с подкупающей непосредственностью девочки-болтушки. Она была прехорошенькой миниатюрной брюнеткой с живыми брызжущими веселым лукавством глазами и чем-то напоминала Полину в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Зине перевалило уже за двадцать, но выглядела она моложе - девчонка, да и только, что заставило Олега усомниться в ее профессиональной подготовленности. Но Зина заверила его, что ей не впервой участвовать в заседаниях арбитража, она уже год работает юристконсультом общества с ограниченной ответственностью, которое возглавляет ее мать, в недавнем прошлом заведующая оптово-розничной базой. Она - Зина, окончила правовой техникум и хотя еще не очень "сечет" в хозяйственном праве, но соображает неплохо и ориентируется мгновенно. Последнее качество во многом объясняется тем, что от бабушки Клеопатры Самсоновны - ворожеи и кудесницы, которая ее воспитала, она унаследовала способность угадывать чужие мысли, что немаловажно в деловых отношениях. В других отношениях она этим не злоупотребляет, но если Олег Николаевич хочет убедиться, она может угадать, о чем он сейчас думает. Олег изъявил такое желание девочка-болтушка стала забавлять его. Зина попросила не отводить взгляд и с полминуты пристально смотрела ему в глаза.
- Вы думаете о каком-то неприятном деле, которым не хотите, но должны заниматься.
Олег удивился, но тут же подумал, что угадать это было нетрудно настроение у него не из лучших. Тем не менее подтвердил догадку, что Зина восприняла как должное. Когда он сказал, что забронировал ей отдельный номер в гостинице "Украина" (тут же невольно подумав, что, остановись эта забавная девчушка у него дома, все могло бы статься), Зина понимающе улыбнулась:
- К себе не приглашаете, чтобы не поддаться искушению? - Но затем погасила улыбку, сказала серьезно: - Правильно решили. Вы только подумали об этом, как и во мне что-то всколыхнулось. Не иначе, как физиология заговорила. Впервые в жизни! А это нехорошо, до добра это не доведет.
На какой-то миг Олег растерялся - она и в самом деле угадывала его мысли. Он не знал, что и подумать об этой слишком бойкой и слишком уж откровенной девице. Не исключено, что это своеобразное кокетство, хотя Зина не производила впечатление развязной особы: в ее манере держаться, говорить была подкупающая искренность и, пожалуй, беззащитность.
В гостиничном номере, куда он занес ее увесистую сумку, Зина передала ему посылку от Галины Павловны, а затем стала готовить завтрак для двоих. Олег начал было отказываться от угощения, но девушка сказала, что привезла такие вкусные вещи, которые грех не отведать. Она не преувеличила: "вещи" действительно были соблазнительными: копченый лещ, балык, салат из баклажанов, бутылка крымского муската. Но еще больше Олега соблазняли ее стройные, в меру полные ножки, что явили себя во всей красе после того, как Зина сняла плащ, под которым оказалось коротенькое платьице. Перехватив его взгляд, девушка порозовела, затем нахмурилась, погрозила пальчиком, но потом подошла к нему, заглянула в глаза, сказала просительно:
- Перестаньте об этом думать. Ну пожалуйста. Меня это нервирует. Я еще девушка. Невероятно, но факт. Такое воспитание.
И вдруг она обняла его, прильнула к его губам розовым бантиком своих губ. Олег успел ответить на ее поцелуй, а его ладони, скользнув по соблазнительным ножкам, ощутили маленькие пружинящие полушария, когда Зина резко отстранилась, одернула платьице, метнулась на другую сторону стола.
- Нет! Вы не посмеете, потому что это будет ужасно. Не подумайте, что я ломаюсь или боюсь этого. Я не этого - себя боюсь. Нам нельзя быть вместе, не вы предназначены мне. И, случись у нас это, вы имели бы потом со мной большую беду. А у вас в жизни уже было так. Зачем же вам новая беда? Но не огорчайтесь: вы еще встретите ту, которая предназначена вам судьбой. Недели не пройдет, как встретите. Верьте мне: я не только телепат, но и чуточку кудесница.
И хотя Олег не поверил ее предсказанию, он благодарно приложился к ее шелковистой ручке - Зина правильно решила: скоропалительный роман ни к чему хорошему не привел бы их, а потому не следовало больше оставаться наедине с ней.
В офис Олег приехал в начале десятого. Его уже ожидали посетители, сотрудники с документами на подпись, в его кабинете разрывались телефоны. Олег переключил телефоны на коммутатор референта, предупредил Оксану Борисовну, чтобы до обеда ни с кем его не соединяла, принял одного посетителя, которого нельзя было не принять, другого направил к коммерческому директору, подписал несколько, не терпящих отлагательства, документов. Затем пригласил к себе главного бухгалтера, своего преемника по службе маркетинга Диму Бубело, старшего юристконсульта Елену Аполлинарьевну и дал им задание до конца дня собрать какие только можно сведения о сосновском объединении "Транзистр", его финансовом положении, производственных связях, руководящем составе - к предстоящей схватке с Закалюком надо было подготовиться поосновательней. Он еще озадачивал подчиненных, когда по селектору Оксана Борисовна сообщила, что звонили из Министерства экономики и пригласили вице-президента компании на межведомственное совещание. Компания "Скиф-Холдинг" была независимой коммерческой структурой, но Шумский увязывал ее деятельность с государственными программами, что не всегда положительно сказывалось на доходах компании, но обеспечивало ей поддержку в правительственных кругах.
Олег не любил бывать в высоких кабинетах, присутствовать на многочисленных совещаниях, где говорилось обо всем, а конкретно ни о чем. Однако уклоняться было нельзя, и он поехал в Институт экономики на совещание.
5
Как Олег и предвидел, два часа были потеряны напрасно. Но после совещания, в буфете, куда Олег заскочил, чтобы выпить кофе и что-нибудь пожевать - на обед уже не оставалось времени, он встретил партнера по теннису - ответственного работника министерства Атаманчука, который подсел к нему за столик, спросил не сможет ли Олег посодействовать одной из опекаемых им, Атаманчуком, фирм в приобретении сотни-другой импортных компьютеров, но не за СКВ - за "деревянные"? Олег вспомнил предложение Алексея Саенко и обнадежил Атаманчука. Пользуясь случаем, поинтересовался перспективой конверсии Сосновского "Транзистра" - Атаманчук курировал оборонную промышленность и мог быть в курсе. Атаманчук многозначительно улыбнулся, дескать, твой интерес мне понятен, сказал, что в правительственных кругах вернулись к этому вопросу по просьбе Главы Сосновской областной администрации Мельника, но задний ход вряд ли будет дан: объем производства оборонной продукции в целом по стране сокращается из месяца в месяц, многие предприятия ВПК оказались на грани банкротства, а у "Транзистра" есть возможность перепрофилироваться без ощутимых потерь.
- Закалюк этого не понимает? - спросил Олег. - Ведь он неглупый человек.
- Неглупый, - согласился Атаманчук. - Но понимать одно, а принимать другое. Закалюк не хочет лишних хлопот, головоломок - с госзаказом легче жить - и пускается во все тяжкие. Мельник поддерживает его по старой дружбе - в свое время они возглавляли комитет комсомола Сосновского Политеха. Из двадцати трех тысяч студентов, девятнадцать тысяч комсомольцев было. Армия! И они командовали этой армией в лучших традициях ВЛКСМ: стройотряды - в десант; дружины - в рейд; все как один на первомайскую демонстрацию, на уборку картошки, свеклы; но на конференции, семинары - уже только надежных, а на тайные вечери с отрезвлением поутру в сауне - исключительно приближенных.
Атаманчук улыбнулся в ухоженные усы, потеребил коротко подстриженную бородку, что делала его похожим на разночинца конца девятнадцатого века.
- Говорю это не с чьих-то слов - я учился в том же Политехе, был секретарем факультетского бюро и имел честь быть приближенным к особе Гены Мельника. Гена был первым, вторых не признавал, и Леня Закалюк ходил у него как бы в адъютантах.
Он погасил улыбку, очевидно посчитав, что чересчур увлекся воспоминаниями молодости, добавил уже с осуждением:
- Но времена меняются, а люди, к сожалению, не всегда это понимают.
Ничего конкретного он не обещал, но как бы вскользь упомянул, что не далее как три дня назад Шумский обращался к министру по тому же вопросу, и министр дал понять, что поддерживает компанию "Скиф-Холдинг".
- Так что дерзайте, цивилизованные бизнесмены!
Атаманчук покровительственно похлопал Олега по плечу.
Вторая половина дня прошла в такой круговерти, что к вечеру Олег уже не помнил где был, с кем и по каким поводам встречался, разговаривал, спорил; кому звонил и кто звонил ему. В конце дня снова разболелось плечо, он принял таблетку анальгина, но это не помогло. Без четверти шесть к нему зашел Костя-самбист, открыл свой "дипломат", достал и положил на стол новенькую "беретту" с запасной обоймой и разрешением на право ношения пистолета.
Олег был неравнодушен к оружию. Но уже много лет относился с опаской к пистолетам, на что имелись причины. Недоуменно посмотрел на Костю.
- Я просил?
- Василий Тимофеевич сказал, что вы просили.
Олег потер лоб, стараясь припомнить обращался ли он с такой просьбой к руководителю службы безопасности? Возможно, когда-то, по какому-то случаю, что-то в этом роде говорил, но должно быть не очень настаивал. Обратил внимание, что разрешение датировано вчерашним числом и тут же связал это с просьбой Брыкайло. Снова, на этот раз строго, посмотрел на Костю.
- Это что же в подкрепление поручения твоего шефа?
- Ствол там не помешает, - дипломатично заметил Костя.
- А что в Сосновске война идет?
- Война - не война, но крутые там озверели, дня без разборок не проходит. На прошлой неделе одного хлопца вовсе не хлипкого, там завалили.
- Напрочь завалили?
- В реанимации в Одессе лежит.
- Подстрелили, говоришь, в Сосновске, а госпитализировали в Одессе?
- В Сосновске его нельзя было оставлять.
- Очень любопытно. Ваш хлопец?
- Контачил с нами, но работает в другой фирме.
- В той, где стволы с разрешением на них выдают? - прищурился Олег.
Костя потупился, стал разглядывать носки своих туфель.
- Кто же его так? - не отступал Олег.
- Местные бойцы на подряде.
- А чего они окрысились? Физиономия его не понравилась?
- Физиономия у него в порядке. Он одним объектом интересовался, а они прикрывали этот объект.
- У этого объекта не греческое ли имя?
- Я не силен в греческом.
- Зато в трепе ты силен, как и твой шеф! - повысил голос Олег. Забери ствол и эту ксиву.
- Отказываетесь? - недоуменно посмотрел на него Костя.
- В компетенцию вице-президента компании "Скиф-Холдинг" не входят перестрелки с провинциальными мафиози. Это ваша задача обеспечить его безопасность где бы то ни было. За это вам деньги платят, притом немалые. Компрунэ ву па?
- Компрунэ-то компрунэ. Но что передать Василию Тимофеевичу?
- Что слышал, то и передай!
Еще вчера чутье подсказало Олегу, что просьба Василия Брыкайло о выяснении теневых связей сосновского "Атланта" вовсе не безобидна. И вот теперь не оставалось уж сомнений, что ко всем проблемам, ожидавшим его в Сосновске, прибавилась еще и эта.
Выезжая из паркинга, он едва не столкнулся с новеньким "вольво", владелец которого обругал Олега последними словами. Олег не остался в долгу, но настроение было окончательно испорчено.
Уже поставил машину в гараж, когда вспомнил, что в доме нет ни крошки, а сегодня он не обедал - что-то где-то перехватывал на ходу. Голода не ощущал, но было только начало восьмого, да и о завтрашнем дне надо подумать. Тащиться за три квартала в ближайший гастроном, толкаться в очередях не хотелось. Решил ограничиться фруктами, что передала мать.
Посылка была довольно тяжелой, так что голодная смерть ему не грозила, хотя фрукты не прельщали его, не мужская это еда.
Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским родственникам.
Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега причитается пятьдесят "зеленых". Как же не содрать с делового человека свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться "зелеными", если Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный "жигуль" к его дому.
Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше - на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора. Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной деятельности десять миллионов долларов.
- Это шутка? - спросил Шерстюк.
- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами не пропадет.
- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться судостроительный директор.
- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.
- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.
- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с альтмановским контрактом передам завтра по факсу.
- Четыре - это все, что у меня есть.
Договорились о пяти.
На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое обещание.
Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой операции, но все как-то не находил времени.
Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе. Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.
Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в составе "ограниченного контингента" советских войск в Афганистане. Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались сумерки, сел в кресло, углубился в документы.
Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того, что компания "Скиф-Холдинг" взяла на себя финансирование всех работ, поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками, поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со стороны заказчика - производственное объединение "Транзистр" оказалось как бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря, компанию "Скиф-Холдинг" крупно подставили и начинать сражение с Закалюком с таких позиций будет архитрудно...
Закрыв красную папку, Олег подошел к бару, взял початую бутылку коньяку, в холодильнике отыскал начавший уже желтеть плавленый сырок, кисть винограда из последней переданной матерью с оказией посылки и не столько поужинал, сколько выпил, чтобы заглушить давно уже не посещавшую его тоску. Он не хотел встречаться с Леонидом не только потому, что роман с младшей кузиной у него продолжался и после ее замужества, что не было ни для кого секретом, но еще и потому, что в свое время инженер Закалюк был причастен к истории, с которой начались все беды Олега Савицкого...
Выкурив очередную сигарету и прихватив с собой всю пачку, пошел в крытую лоджию, открыл пошире окно и, не снимая свитера, чтобы не застудить все еще ломившее плечо, лег на топчан, укрылся одеялом, и воспоминания не заставили себя ждать...
Возвращение семнадцатилетнего парня в родной город, о котором у него сохранились лишь отрывочные воспоминания детства. Двухэтажный особняк семейства Савицких, на улице Листопада, построенный дедом - дорожным мастером Егором Матвеевичем и перестроенный затем на свой лад дядей Петром Егоровичем - инженером-строителем, ко времени приезда швейцарского племянника, ставшего мэром Сосновска. Приветливая, прячущаяся в обвислых желтоватых усах улыбка старого путейца. "А ну, кажись, наследник. Вроде бы на Николая похож. Но крепость тела чувствуется моя. Значит в мужских делах сбоя не будет... Чего краснеешь, глаза тупишь, как девица на выданьи? За Савицкими робость никогда не значилась. Какой же из тебя - стеснительного - продолжатель нашего рода получится?" Ободряющее подмигивание Петра Егоровича, дескать, не принимай слова деда всерьез - такие у него шуточки. В этом доме шутит не только старый путеец. Насмешливая скороговорка старшей дочери Петра Егоровича - поджарой черноглазой Натали. "Ах, кузен, вы такой весь иностранный. Как прикажете вас величать: месье, герр, синьор? Вы как раз поспели к обеду. Но говорят, сыновья дипломатов приучены к деликатесам и ничего, кроме омаров, да устриц не едят. А у нас, вы уж не обессудьте, из водоплавающих только мороженый хек имеется. Придется привыкать, месье Савицкий..." Восхищенные миндалевидные с поволокой глаза младшей кузины - пятиклассницы Полины: "Олег, не слушай Наташку. В нашем доме никакого хека не было и нет. На обед сегодня рассольник, жаркое, компот. Ничего, если я спрошу, какой иностранный язык ты изучал? Я тоже французский учу, но только два раза в неделю. Позанимаешься со мной?.. Крепкое, до хруста суставов рукопожатие ладно скроенного парня, назвавшегося Леонидом, студента Политехнического института. "Сегодня же освобожу вашу комнату... Ну что вы, Олег, мне неловко вас стеснять. Я нахожусь здесь в основном как квартирант и лишь в какой-то мере как подопечный Петра Егоровича. Вы же вернулись в родную обитель. Так что все нормально. Обо мне не беспокойтесь: месяц-другой где-нибудь перекантуюсь, а там - защита диплома и, как говорится: "Коммунисты - вперед!"
...Вот уже год они живут в одной комнате, ничуть не стесняя друг друга. Олег рассказывает Леониду о Швейцарии, совершенствует его и упражняет свой не совсем безукоризненный английский. Леонид натаскивает его по истории КПСС - предмету неизвестному бернским лицеистам, но крайне необходимому студентам советского вуза. Леонид уже работает инженером на номерном заводе, получает приличную зарплату, не скупясь водит Олега и Натали по молодежным кафе, барам; Натали угощает коктейлями и пирожными, а Олега пивом. Берет Олега с собой в бассейн "Динамо", на теннисные корты. В бассейне Олег не может тягаться с ним - пловцом-перворазрядником, зато на теннисных кортах Леонид пасует перед Олегом. Он не обижается на неизменные проигрыши, но однажды у него вырывается, что, дескать, ему, парню, выросшему в простой крестьянской семье, никогда не дастся эта игра аристократов. То ли выплеснулась тайная зависть, то ли ляпнул, не подумав. Не может Олег понять и другого - отношения Леонида к Натали. Казалось бы, они нравятся друг другу, да и пара во всех отношениях подходящая. Но что-то не ладится у них и не по вине Натали, которая в общении с квартирантом каждый раз идет едва ли не на подвиг - придерживает свой язвительный язычок, дабы не задеть его самолюбия. Но однажды в порыве откровенности она признается Олегу: "Он какой-то ни рыба, ни мясо. За пять лет, что живет в нашем доме, ни разу не поцеловал меня, о большем уже не говорю. Знаешь почему? Боится, что я маме расскажу, и ему придется сделать мне предложение или покинуть наш дом. А он не хочет ни того, ни другого. Я - к нему? Откровенно говоря, питала когда-то. Но сейчас ни за какие коврижки! Уж лучше за этого амбала с вашего заочного, который приходит к тебе за конспектами, выйду. Вот мужчина без комплексов - только раз взглянул, и я уже беременной себя почувствовала... Сержант милиции? Но это превосходно! Представляешь, Натали Савицкая - первая мисс филфака, дочь мэра Сосновска выходит за мента? У мамы, конечно, будет инфаркт. Но этот инженеришка наконец-то уберется из нашего дома..."
Как странно порой складываются людские судьбы. Никто не думал, что Натали действительно выйдет за старшего сержанта милиции Романа Корзуна, а спустя восемнадцать лет тот же Роман, уволенный из милиции в подполковничьем звании придет на поклон к некогда поверженному им сопернику с нижайшей просьбой о трудоустройстве, и генеральный директор производственного объединения "Транзистр" Леонид Максимович Закалюк снизойдет к его просьбе - возьмет в свое объединение, да еще поставит руководить кадрами.
...Конец сентября 1981 года. Арестантская палата госпиталя МВД, где лежит недавно прооперированный после тяжелого ранения, отстраненный от должности и взятый под стражу следователь городского управления внутренних дел Олег Савицкий. Единственный человек, который общается с ним, не считая медперсонала и охраны - следователь по особо важным делам Петренко. Петренко неглупый и, в общем-то, порядочный человек, он искренне сочувствует попавшему в беду коллеге, в меру своих возможностей старается облегчить его участь. Но что-то настораживает Олега в позиции следователя, а того не устраивает позиция подозреваемого, подчас они перестают понимать друг друга. И вот первый вольный посетитель - Леонид Закалюк. Пока только ему разрешено навещать подозреваемого, хотя тот не просил об этом следователя. Но уже вскоре Олег начинает понимать, почему Петренко сделал такое исключение для Леонида...
4
Федосеич не подвел - в семь утра вымытый до зеркального блеска "жигуль" стоял у подъезда. Правое переднее крыло было мастерски отрихтовано, покрашено под общий цвет машины - не отличишь; мотор и ходовая часть работали исправно, и Олег без сожаления расстался с пятьюдесятью долларами.
В семь тридцать он был уже на железнодорожном вокзале. Поезд пришел без опозданий, но Галина Павловна неправильно назвала номер вагона, и Олег безуспешно пытался отыскать в растущей на глазах толпе приезжих и встречающих невысокого роста миловидную девушку лет двадцати в синем плаще. Зина сама нашла его, сказала, что сразу узнала - есть у нее такая способность узнавать нужных ей людей. И, не давая ему опомниться, заявила, что он производит приятное впечатление и даже интереснее, чем об этом ей говорили общие знакомые, но, к сожалению, не в ее вкусе - слишком высок и чересчур сдержан, а ей нравятся коренастые, разбитные. Это было сказано без тени смущения, с подкупающей непосредственностью девочки-болтушки. Она была прехорошенькой миниатюрной брюнеткой с живыми брызжущими веселым лукавством глазами и чем-то напоминала Полину в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Зине перевалило уже за двадцать, но выглядела она моложе - девчонка, да и только, что заставило Олега усомниться в ее профессиональной подготовленности. Но Зина заверила его, что ей не впервой участвовать в заседаниях арбитража, она уже год работает юристконсультом общества с ограниченной ответственностью, которое возглавляет ее мать, в недавнем прошлом заведующая оптово-розничной базой. Она - Зина, окончила правовой техникум и хотя еще не очень "сечет" в хозяйственном праве, но соображает неплохо и ориентируется мгновенно. Последнее качество во многом объясняется тем, что от бабушки Клеопатры Самсоновны - ворожеи и кудесницы, которая ее воспитала, она унаследовала способность угадывать чужие мысли, что немаловажно в деловых отношениях. В других отношениях она этим не злоупотребляет, но если Олег Николаевич хочет убедиться, она может угадать, о чем он сейчас думает. Олег изъявил такое желание девочка-болтушка стала забавлять его. Зина попросила не отводить взгляд и с полминуты пристально смотрела ему в глаза.
- Вы думаете о каком-то неприятном деле, которым не хотите, но должны заниматься.
Олег удивился, но тут же подумал, что угадать это было нетрудно настроение у него не из лучших. Тем не менее подтвердил догадку, что Зина восприняла как должное. Когда он сказал, что забронировал ей отдельный номер в гостинице "Украина" (тут же невольно подумав, что, остановись эта забавная девчушка у него дома, все могло бы статься), Зина понимающе улыбнулась:
- К себе не приглашаете, чтобы не поддаться искушению? - Но затем погасила улыбку, сказала серьезно: - Правильно решили. Вы только подумали об этом, как и во мне что-то всколыхнулось. Не иначе, как физиология заговорила. Впервые в жизни! А это нехорошо, до добра это не доведет.
На какой-то миг Олег растерялся - она и в самом деле угадывала его мысли. Он не знал, что и подумать об этой слишком бойкой и слишком уж откровенной девице. Не исключено, что это своеобразное кокетство, хотя Зина не производила впечатление развязной особы: в ее манере держаться, говорить была подкупающая искренность и, пожалуй, беззащитность.
В гостиничном номере, куда он занес ее увесистую сумку, Зина передала ему посылку от Галины Павловны, а затем стала готовить завтрак для двоих. Олег начал было отказываться от угощения, но девушка сказала, что привезла такие вкусные вещи, которые грех не отведать. Она не преувеличила: "вещи" действительно были соблазнительными: копченый лещ, балык, салат из баклажанов, бутылка крымского муската. Но еще больше Олега соблазняли ее стройные, в меру полные ножки, что явили себя во всей красе после того, как Зина сняла плащ, под которым оказалось коротенькое платьице. Перехватив его взгляд, девушка порозовела, затем нахмурилась, погрозила пальчиком, но потом подошла к нему, заглянула в глаза, сказала просительно:
- Перестаньте об этом думать. Ну пожалуйста. Меня это нервирует. Я еще девушка. Невероятно, но факт. Такое воспитание.
И вдруг она обняла его, прильнула к его губам розовым бантиком своих губ. Олег успел ответить на ее поцелуй, а его ладони, скользнув по соблазнительным ножкам, ощутили маленькие пружинящие полушария, когда Зина резко отстранилась, одернула платьице, метнулась на другую сторону стола.
- Нет! Вы не посмеете, потому что это будет ужасно. Не подумайте, что я ломаюсь или боюсь этого. Я не этого - себя боюсь. Нам нельзя быть вместе, не вы предназначены мне. И, случись у нас это, вы имели бы потом со мной большую беду. А у вас в жизни уже было так. Зачем же вам новая беда? Но не огорчайтесь: вы еще встретите ту, которая предназначена вам судьбой. Недели не пройдет, как встретите. Верьте мне: я не только телепат, но и чуточку кудесница.
И хотя Олег не поверил ее предсказанию, он благодарно приложился к ее шелковистой ручке - Зина правильно решила: скоропалительный роман ни к чему хорошему не привел бы их, а потому не следовало больше оставаться наедине с ней.
В офис Олег приехал в начале десятого. Его уже ожидали посетители, сотрудники с документами на подпись, в его кабинете разрывались телефоны. Олег переключил телефоны на коммутатор референта, предупредил Оксану Борисовну, чтобы до обеда ни с кем его не соединяла, принял одного посетителя, которого нельзя было не принять, другого направил к коммерческому директору, подписал несколько, не терпящих отлагательства, документов. Затем пригласил к себе главного бухгалтера, своего преемника по службе маркетинга Диму Бубело, старшего юристконсульта Елену Аполлинарьевну и дал им задание до конца дня собрать какие только можно сведения о сосновском объединении "Транзистр", его финансовом положении, производственных связях, руководящем составе - к предстоящей схватке с Закалюком надо было подготовиться поосновательней. Он еще озадачивал подчиненных, когда по селектору Оксана Борисовна сообщила, что звонили из Министерства экономики и пригласили вице-президента компании на межведомственное совещание. Компания "Скиф-Холдинг" была независимой коммерческой структурой, но Шумский увязывал ее деятельность с государственными программами, что не всегда положительно сказывалось на доходах компании, но обеспечивало ей поддержку в правительственных кругах.
Олег не любил бывать в высоких кабинетах, присутствовать на многочисленных совещаниях, где говорилось обо всем, а конкретно ни о чем. Однако уклоняться было нельзя, и он поехал в Институт экономики на совещание.
5
Как Олег и предвидел, два часа были потеряны напрасно. Но после совещания, в буфете, куда Олег заскочил, чтобы выпить кофе и что-нибудь пожевать - на обед уже не оставалось времени, он встретил партнера по теннису - ответственного работника министерства Атаманчука, который подсел к нему за столик, спросил не сможет ли Олег посодействовать одной из опекаемых им, Атаманчуком, фирм в приобретении сотни-другой импортных компьютеров, но не за СКВ - за "деревянные"? Олег вспомнил предложение Алексея Саенко и обнадежил Атаманчука. Пользуясь случаем, поинтересовался перспективой конверсии Сосновского "Транзистра" - Атаманчук курировал оборонную промышленность и мог быть в курсе. Атаманчук многозначительно улыбнулся, дескать, твой интерес мне понятен, сказал, что в правительственных кругах вернулись к этому вопросу по просьбе Главы Сосновской областной администрации Мельника, но задний ход вряд ли будет дан: объем производства оборонной продукции в целом по стране сокращается из месяца в месяц, многие предприятия ВПК оказались на грани банкротства, а у "Транзистра" есть возможность перепрофилироваться без ощутимых потерь.
- Закалюк этого не понимает? - спросил Олег. - Ведь он неглупый человек.
- Неглупый, - согласился Атаманчук. - Но понимать одно, а принимать другое. Закалюк не хочет лишних хлопот, головоломок - с госзаказом легче жить - и пускается во все тяжкие. Мельник поддерживает его по старой дружбе - в свое время они возглавляли комитет комсомола Сосновского Политеха. Из двадцати трех тысяч студентов, девятнадцать тысяч комсомольцев было. Армия! И они командовали этой армией в лучших традициях ВЛКСМ: стройотряды - в десант; дружины - в рейд; все как один на первомайскую демонстрацию, на уборку картошки, свеклы; но на конференции, семинары - уже только надежных, а на тайные вечери с отрезвлением поутру в сауне - исключительно приближенных.
Атаманчук улыбнулся в ухоженные усы, потеребил коротко подстриженную бородку, что делала его похожим на разночинца конца девятнадцатого века.
- Говорю это не с чьих-то слов - я учился в том же Политехе, был секретарем факультетского бюро и имел честь быть приближенным к особе Гены Мельника. Гена был первым, вторых не признавал, и Леня Закалюк ходил у него как бы в адъютантах.
Он погасил улыбку, очевидно посчитав, что чересчур увлекся воспоминаниями молодости, добавил уже с осуждением:
- Но времена меняются, а люди, к сожалению, не всегда это понимают.
Ничего конкретного он не обещал, но как бы вскользь упомянул, что не далее как три дня назад Шумский обращался к министру по тому же вопросу, и министр дал понять, что поддерживает компанию "Скиф-Холдинг".
- Так что дерзайте, цивилизованные бизнесмены!
Атаманчук покровительственно похлопал Олега по плечу.
Вторая половина дня прошла в такой круговерти, что к вечеру Олег уже не помнил где был, с кем и по каким поводам встречался, разговаривал, спорил; кому звонил и кто звонил ему. В конце дня снова разболелось плечо, он принял таблетку анальгина, но это не помогло. Без четверти шесть к нему зашел Костя-самбист, открыл свой "дипломат", достал и положил на стол новенькую "беретту" с запасной обоймой и разрешением на право ношения пистолета.
Олег был неравнодушен к оружию. Но уже много лет относился с опаской к пистолетам, на что имелись причины. Недоуменно посмотрел на Костю.
- Я просил?
- Василий Тимофеевич сказал, что вы просили.
Олег потер лоб, стараясь припомнить обращался ли он с такой просьбой к руководителю службы безопасности? Возможно, когда-то, по какому-то случаю, что-то в этом роде говорил, но должно быть не очень настаивал. Обратил внимание, что разрешение датировано вчерашним числом и тут же связал это с просьбой Брыкайло. Снова, на этот раз строго, посмотрел на Костю.
- Это что же в подкрепление поручения твоего шефа?
- Ствол там не помешает, - дипломатично заметил Костя.
- А что в Сосновске война идет?
- Война - не война, но крутые там озверели, дня без разборок не проходит. На прошлой неделе одного хлопца вовсе не хлипкого, там завалили.
- Напрочь завалили?
- В реанимации в Одессе лежит.
- Подстрелили, говоришь, в Сосновске, а госпитализировали в Одессе?
- В Сосновске его нельзя было оставлять.
- Очень любопытно. Ваш хлопец?
- Контачил с нами, но работает в другой фирме.
- В той, где стволы с разрешением на них выдают? - прищурился Олег.
Костя потупился, стал разглядывать носки своих туфель.
- Кто же его так? - не отступал Олег.
- Местные бойцы на подряде.
- А чего они окрысились? Физиономия его не понравилась?
- Физиономия у него в порядке. Он одним объектом интересовался, а они прикрывали этот объект.
- У этого объекта не греческое ли имя?
- Я не силен в греческом.
- Зато в трепе ты силен, как и твой шеф! - повысил голос Олег. Забери ствол и эту ксиву.
- Отказываетесь? - недоуменно посмотрел на него Костя.
- В компетенцию вице-президента компании "Скиф-Холдинг" не входят перестрелки с провинциальными мафиози. Это ваша задача обеспечить его безопасность где бы то ни было. За это вам деньги платят, притом немалые. Компрунэ ву па?
- Компрунэ-то компрунэ. Но что передать Василию Тимофеевичу?
- Что слышал, то и передай!
Еще вчера чутье подсказало Олегу, что просьба Василия Брыкайло о выяснении теневых связей сосновского "Атланта" вовсе не безобидна. И вот теперь не оставалось уж сомнений, что ко всем проблемам, ожидавшим его в Сосновске, прибавилась еще и эта.
Выезжая из паркинга, он едва не столкнулся с новеньким "вольво", владелец которого обругал Олега последними словами. Олег не остался в долгу, но настроение было окончательно испорчено.
Уже поставил машину в гараж, когда вспомнил, что в доме нет ни крошки, а сегодня он не обедал - что-то где-то перехватывал на ходу. Голода не ощущал, но было только начало восьмого, да и о завтрашнем дне надо подумать. Тащиться за три квартала в ближайший гастроном, толкаться в очередях не хотелось. Решил ограничиться фруктами, что передала мать.
Посылка была довольно тяжелой, так что голодная смерть ему не грозила, хотя фрукты не прельщали его, не мужская это еда.