Святой Понтий долго просвещал царей: он рассказал им всё подробно о Христе, о тайнах веры и о будущей жизни, и его речь, проникнутая благодатью Святого Духа, отверзла царям ум: уразумев всю истинность его слов, они умилились сердцем и уверовали в Господа нашего Иисуса Христа. Цари умоляли святого Понтия на следующий день еще более подробно изъяснить им тайну спасения, чтобы они могли избежать неугасимого огня и в будущей бессмертной жизни получить часть со святыми. В этот день, равно как и после, цари не ходили в капитолий для принесения жертв идолам; они приказали только день тысячелетия Рима отпраздновать народными зрелищами. Святой же Понтий не замедлил отправиться к святейшему папе Фавию, которому и рассказал всё; папа, исполненный живейшей радости, преклонил колена, говоря:
— Господи Иисусе Христе, благодарю Тебя, что Ты благоизволил чрез раба Своего Понтия привести царей римских к познанию Твоего пресвятого имени!
На другой день папа и Понтий вместе отправились к царям и долго беседовали с ними о едином истинном Боге и о всем пути спасения; видя веру царей, папа огласил их ко святому крещению, а потом, спустя непродолжительное время, и крестил; вместе с ними крестились и другие, ибо по примеру царей весьма многие уверовали во Христа. И кто может передать радость христиан в это время? Тогда сбылось и произнесенное по велению Божию дьяволом чрез бесновавшегося жреца о святом Понтии, когда он находился еще в утробе матери: заручившись разрешением царей, святой Понтий вместе со святым папою Фавием, пошел в храм Дия, где было произнесено вышеупомянутое предсказание; здесь они сначала сокрушили идолов, а потом разорили до основания и самый храм; было уничтожено и несколько других языческих храмов, их место заняли святые Божии церкви; в эти дни очень многие обращались ко Христу и крестились. Но они не составляли собой всех жителей Рима: это была только часть его, и не все капища, наполненные идолами, были разрушены за описываемые благоприятные для Церкви Христовой, но немногие, по воле Божией, годы. Такою свободою она наслаждалась только четыре года: Господь Иисус Христос, желая искусить Церковь Свою как золото в горниле, попустил начаться новому гонению, — нечестивый Декий [ ], находясь во главе язычников, поднял восстание и убил благочестивых царей за их веру во Христа. И многие из новокрещенных, не обладавшие твердостью душевною, боясь гонений, снова возвратились к язычеству; другие же бежали, скрываясь, где кто мог, а мужественные смело шли на муки, полагая за Христа души свои. В это лютое, неожиданно, как буря, поднявшееся гонение святой Понтий укрылся в одном месте в самом Риме, но его особенно старательно отыскивали языческие жрецы; своим разрушением идолов и капищ он возбудил в них к себе сильнейшую ненависть, — они жаждали предать его мучениям. Это обстоятельство побудило святого Понтия бежать в одну ночь из Рима, следуя словам самого Господа, говорящего в Евангелии: «когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой»(Мф.10:23); он пришел в город Кимелу [ ], находившийся на границе Галлии, близ Альпийских гор; здесь он жил как странник и пришелец. Царь Декий вскоре погиб, и после кратковременного царствования Галла с Волузианом на престол римского государства вступил Валериан [ ] с сыном Галлиеном. Эти цари желали уничтожить самое имя христиан не только в Риме, но и во всех областях его; с этою целью они повсюду рассылали особых начальников для мучения христиан; два таких мучителя, Клавдий и Анавий, были, между прочим, посланы и в Галльскую область. Они прежде всего пришли в город Кимелу; принеся жертвы богам и устроив посреди города судилище, они издали повеления, которым предписывалось христиан брать и представлять к ним для пыток. Святой Понтий, как муж знаменитый и знатный, был схвачен и представлен прежде всех на беззаконное судилище. Увидев его, игемон Клавдий сказал с гневом:
— Ты тот Понтий, который, не знаю каким волшебством, произвел смятение в Риме и отвратил от богов царей?
— Я никого не совращал и не производил никаких смут, — отвечал святый Понтий, — но обратил, кого мог, от язычества к истинному Богу.
Игемон сказал:
— Цари наши, зная, что ты человек знатного рода, приказали тебе принести жертву богам: в противном случае ты будешь осужден на различные мучения вместе с людьми худородными и нищими.
Святой Понтий возразил на это:
— Мой царь и утешитель Христос, и если за Него я лишусь земного отечества, то буду наследником вечного, и если лишусь скоропреходящих благ, то буду участником вместе со святыми ангелами в небесной славе.
— Зачем ты хочешь достичь избавления, произнося совершенно непонятные речи? — спросил Клавдий, — тебе предстоит одно, — принести жертву богам: если не сделаешь этого, то тело твое будет растерзано на пытке.
— Ведь я сказал тебе, что я христианин и никогда не принесу жертвы богам, — отвечал святой Понтий.
Игемон приказал святого Понтия бросить, заковав предварительно в цепи, в темницу, пока он сообщит о нем царям; затем Клавдий отправил к ним такое письмо:
— Владыкам вселенной, могучим победителям, царям римским Валериану и Галлиену рабы ваши Клавдий и Анавий: войдя в пределы Галлии, мы нашли Понтия, некогда смутившего Рим, сокрушившего богов и разорившего их храмы, а теперь укрывающегося от вашей власти и не повинующегося вашим велениям, и так как он один из знатнейших сенаторов, то мы не посмели подвергнуть его мучениям, но только, заключив в узы, посадили в темницу, доколе вы не рассмотрите это дело и не повелите, как мы должны с ним поступить.
Цари прислали такой ответ:
— Владычество наше повелевает вам следующее: если Понтий не захочет принести жертвы богам, то вы получаете над ним полную власть и можете умертвить его каким только образом хотите.
Получив повеление царей, игемоны Клавдий и Анавий отправились в судилище и приказали привести Христова узника. Клавдий сказал святому Понтию:
— Выслушай справедливое приказание владык твоих, которым они повелевают тебе принести богам жертву; если не сделаешь этого, то предашься на мучения вместе с осужденными.
Святой Понтий ответил:
— Я не имею никакого другого владыки, кроме единого Господа моего Иисуса Христа, Который всегда может избавить меня от тех мук, какими вы угрожаете мне.
— Я удивляюсь, — говорил Клавдий, — как ты, человек знатный, по собственной воле дошел до такой нищеты и бесчестия, — ты служишь такому Господу, о Котором вы сами рассказываете, что Он был человеком бедным и простым, и что Его убил, не знаю за какое преступление, Пилат, тоже подобно нам игемон. Не лучше ли тебе повиноваться господам, которые кротко управляют всем римским царством?
— Удивляюсь и я, — возразил святой Понтий, — как ты, будучи человеком разумным, дошел до такого безумия, что не хочешь познать Творца неба и земли, обнищавшего ради твоего спасения и — дерзаешь называть бесславным Того, Кого на небе почитают ангелы и Кто не по принуждению, а по своей воле благоволил ради нашего избавления претерпеть распятие от иудеев и Пилата. О, если бы ты захотел преклониться пред столь великим в своем смирении Богом: тотчас просветился бы ум твой и ты уразумел бы, что в своем заблуждении лежишь как в темной пропасти вместе со своими богами, или лучше сказать бесами; владыки же твои, которых ты называешь правителями римскими, поклоняясь дереву и камню, не только сами идут к погибели, но и увлекают за собою подчиненный им народ; знайте, что если вы останетесь в своем неверии, то погибнете лютою смертью и в день страшного суда вместе с вашими богами осудитесь на вечные муки.
Эти слова привели игемона в ярость; в гневе он закричал слугам:
— Приготовьте грабли, железные рожны, огонь и всё, что имеется для мучений; пусть пред всеми обнаружится его безумие!
— Всё уже готово, — отвечали слуги.
— Протяните его на дыбу, — приказал игемон, — чтобы он всем телом своим почувствовал мучения, и посмотрим, избавит ли его Бог от наших рук.
Святой Понтий, в то время как его протягивали, говорил игемону:
— Хотя по неверию своему ты и называешь Бога моего бессильным, но я твердо верю, что муки которые ты намерен причинить мне, по силе Владыки моего Иисуса Христа не коснутся тела моего и оно избежит страдания.
Тотчас же орудие пытки с великим громом упало и превратилось в прах; слуги от страха, как мертвые, тоже попадали на землю, а святой Понтий, исполнившись радости, сказал игемону:
— Хоть теперь убедись, маловер, что Господь мой имеет власть «избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания»(2 Пет.2:9).
Клавдий игемон от гнева не знал, что делать; товарищ его Анавий сказал ему:
— Мудрый муж, когда мы пришли сюда, то в одно время с нами было приведено два громадных медведя, пойманных в Далматских горах; прикажи устроить зрелище и отдай Понтия на съедение этим зверям.
Быстро, по приказанию игемона, было устроено зрелище, и святой мученик поставлен посреди; два сторожа вывели медведей, чтобы они растерзали святого. Но медведи неожиданно бросились на сторожей и пожрали их, к святому же Понтию они боялись даже приблизиться. У присутствовавшего при этом народа исторгся невольный крик:
— Един есть Бог — Бог христианский, в Которого верует Понтий!
Уязвленный в своей гордости и еще более разгневанный игемон закричал слугам, чтобы они, как можно скорее, принесли дров и хвороста: он хотел сжечь святого мученика. Святой Понтий сказал ему:
— В чем обвиняешь ты меня, что считаешь возможным предать меня огню? Ты сам погибнешь в неугасимом огне; меня же Господь мой всегда, если захочет, сохранит невредимым среди огня, как соблюл Он в древности трех отроков в вавилонской печи (Дан., 3 гл.).
Когда были собраны дрова и другие, быстро воспламеняющиеся, вещества, святого Понтия поставили связанного среди того места, где совершались зрелища; затем его обложили кругом дровами и хворостом и зажгли их; все думали, что от мученика останется один только пепел. Но когда всё сгорело, то увидели, что святой Понтий жив и совершенно невредим: огонь не коснулся даже его одежды. И снова народ воскликнул:
— Велик Бог христианский!
Видя свое поражение, игемон почувствовал сильный стыд и сказал святому мученику:
— Чего ты гордишься, как будто бы уже победил все мучения, не думаешь ли избежать более сильных? Но вот близ честной храм Аполлона: ступай и принеси в нем жертву.
Святой Понтий отвечал:
— Я приношу Господу моему Иисусу Христу в жертву мое тело, которое до сих пор соблюл чистым от языческих мерзостей, а вас и царей ваших скоро постигнет справедливый суд Божий за то, что вы несправедливо гоните невинных рабов Христовых.
Игемон же начал лицемерно уговаривать его:
— На самом деле следовало бы, чтобы ты был нашим судьей, а не мы твоим: ведь ты один из первых сенаторов, и мы недоумеваем из-за каких напрасных надежд ты лишаешь сам себя чести и богатства.
— Честь этого мира и богатства его, — отвечал святой Понтий, — похожи на утренний туман, скрывающий от глаз человека и землю, и горы, и море; когда же повеет ветер, он быстро исчезает, — точно его и не было; но честь, богатство и слава, к которым я стремлюсь, пребывают вечно.
Во время этой речи святого иудеи, в большом числе находившиеся среди народной толпы, начали кричать, обращаясь к игемону:
— Убей, убей скорее волхва этого!
А святой Понтий, подняв руки к небу, говорил:
— Благодарю Тебя, Боже мой, что и иудеи вопиют против меня, подражая отцам своим, кричавшим Пилату на Христа: распни, распни Его! (ср. Иоан.19:6, 15).
После этого игемон произнес смертный приговор святому Понтию:
— Ведите его за город, и там бросьте в болото.
Всё было исполнено, как приказал мучитель. И святой мученик Понтий, будучи обезглавлен, этим последним мучением завершил свои страдания за Христа. Честное же тело святого, описатель страданий его и сверстник его, Валерий, предал погребению на том самом месте, где оно было повержено по усечении главы [ ].
Спустя немного времени по смерти святого Понтия, сбылись его пророчества. Нечестивый царь римский Валериан во время войны с персидским царем Сапором был захвачен в плен, где постоянно подвергался всевозможным издевательствам: всякий раз когда Сапор садился на коня, он наступал ногою на шею Валериану, как будто на подножку; другой же царь римский Галлиен был убит своими воинами на дороге в Медиолан. Игемон же Клавдий и друг его Анавий сделались бесноватыми в тот именно час, когда святой мученик был усечен: Клавдий собственным зубами изгрыз свой язык и выплюнул его изо рта, а у Анавия глаза вышли из орбит и повисли вдоль щек, и после недолгих, но лютых мучений от бесов, они оба окончили жизнь свою. Язычники и иудеи, видя исполнение слов святого Понтия, почувствовали страх, и многие начали почитать гробницу святого мученика. Валерий же, описав жизнь и страдания святого, и видя, что гонение не прекращается, сел на корабль и отплыл, боясь мучителей, в Ливию. А честная душа святого мученика Понтии вошла в радость Господа своего, Владыки нашего Иисуса Христа, Ему же со Отцом и Святым Духом честь и слава и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Память святого мученика Евсигния
Святой Евсигний происходил из Антиохии; за всё время царствования Диоклитиана, Максимиана, Констанция Хлора, Константина Великого и его сыновей он служил в войске; он известен, между прочим, как собеседник святого мученика Василиска и описатель его страданий, понесенных им при Максимиане. По усечении главы святого Василиска, святой Евсигний видел вместе с ним изображенный звездами на небе Крест, и, вооруженный силою крестною, он мужественно боролся с противниками. Прослужив в войске шестьдесят лет, он оставил его при сыне Константина Великого Констанции, так как был уже очень стар. По возвращении на родину в Антиохию, он посвятил жизнь свою Богу, проводя всё время в молитве и посте, постоянно посещая храмы Божии; так он дожил до времени Юлиана Отступника, гонителя христиан [ ]. Когда этот нечестивый царь прибыл в Антиохию, то святой Евсигний был взят на мучения, благодаря следующему обстоятельству. В один день он шел в церковь и на пути встретил двух язычников, поднявших между собою какой-то спор, перешедший в ссору. Когда святой Евсигний поравнялся с ними, они остановили его со словами:
— Нам известно, доблестный муж, что ты долгое время был воином и, поэтому, знаешь законы, — просим тебя разбери наш спор и произнеси свой справедливый суд.
Святой Евсигний исполнил их просьбу и разобрал их дело, как требовала того справедливость; один оказался правым, а другой нет. Последний обиделся, пошел к царю и донес ему, что Евсигний христианин. Царь приказал взять святого и привести к себе на суд. Представ пред мучителем, святой Евсигний безбоязненно обличил его за то, что он не следовал примеру Константина Великого, а отрекся от Христа и, перейдя в язычество, заменил поклонение истинному Богу почитанием идолов. Святой Евсигний восхвалял при этом веру и благочестие Константина Великого, рассказывая по порядку, как он видел Крест на небе и победил силою Его врагов, как, оставив язычество, всем сердцем прилепился к Господу Иисусу Христу, просветив верою и святым крещением не только себя самого, но и всю вселенную. Ублажая таким образом Константина Великого, святой Евсигний в то же время обличал богоотступника и укорял его за нечестие. Не желая выслушивать этих укоризн, Юлиан приказал отсечь голову воину Христову. Таким образом святой Евсигний мученически скончался за Христа на сто десятом году жизни и преселился в жизнь вечную, где нет времени.
Память священномученика Фавия, папы римского
Святой Фавий происходил из Рима [ ] и был пресвитером во дни нечестивых римских царей, особенно приверженных к язычеству и гнавших, поэтому, церковь Божию. Сначала святой Фавий жил в одном селении близ Рима, а потом переселился в самый город и здесь с усердием занялся погребением тел мучеников: в это время много христиан было мучимо и убиваемо за веру, причем тела их бросались за городские ворота на съедение собакам, зверям и птицам; святой Фавий тайно ночью брал тела мучеников и с честью предавал земле. По убиении в царствование Максимина [ ] за исповедание Христово святейшего папы Анфира [ ], верующие, скрывавшиеся от преследований и содержавшие в тайне свою веру, собрались для избрания нового папы вместе с епископами и пресвитерами в один храм, неизвестный гонителям: один малозаметный дом служил для них храмом в это тревожное для христиан время. Здесь в собрании присутствовал и святый Фавий. Когда начались изыскания, кого бы по достоинству избрать для занятия столь высокого положения, каким было положение римского епископа, многие припоминали честных и выдающихся мужей, которые бы […] никто даже и не думал: он, как недавно пришедший из села, был одним из незначительных по положению пресвитеров. При выборе начались несогласия, и вдруг вверху над головами явился белый, как снег, голубь; спустившись, он сел на голове пресвитера Фавия, затем снова поднялся вверх и сделался невидим. Тогда все поняли, что Сам Господь чрез Святого Духа Своего избрал Фавия в предстоятеля и пастыря церкви Своей и с великою радостью посадили его на патриарший престол. Таким образом святой Фавий сделался папою римским; в церкви же Христовой настало спокойствие. Мучитель Максимин был убит своими воинами, после него на престол вступил Гордиан [ ], при котором и прекратилось гонение: этот царь, хотя и был язычником, но отличался кротким, добрым характером, он запретил гнать христиан. Наслаждаясь в его царствование миром, они повсюду устраивали церкви. Святой Фавий в погребальных пещерах устроил над гробами мучеников много поместительных храмов, где верные собирались для молитвы, а над самыми пещерами, служившими убежищем во время гонений, он соорудил часовни. Церковь возрастала, благодаря ежедневному обращению язычников от нечестия к христианству; особенного процветания она достигла по смерти Гордиана, когда его место занял Филипп [ ], разделявший управление вместе с сыном своим, тоже Филиппом, оба они приняли христианство, будучи просвещены одним благочестивым и знатным мужем Понтием [ ]; святой папа Фавий крестил их. В это время особенно увеличилось число верных: следуя примеру царя с сыном, многие крестились, и веру Христову можно было свободно и безбоязненно исповедовать. Святой папа Фавий, при содействии истинного раба Христова сенатора Понтия, созидал храмы, разрушая в то же время капища вместе с идолами. Но церковь не долго, — около четырех лет только, — наслаждалась таким покоем и свободой: Глава ее Христос, желая, чтобы невеста Его, за которую Он пролил Кровь Свою, здесь на земле была как золото, испытанное в горниле и как цветок среди терний, опять попустил ей подвергнуться бедам и страданиям, и началось гонение, поднятое адским драконом, который, как открыл Господь Иоанну Богослову в видении, преследовал блиставшую небесным величием Жену, испуская из пасти целую реку воды, чтобы потопить Ее [ ]. Этот древний ненавистник добра, не вынося возрастания славы Христовой, поднялся против принявших христианство, благочестивых царей. Ненавидевшие Христа и христиан язычники, собравшись под предводительством нечестивого Декия [ ], убили царя Филиппа и его сына именно за то, что они уверовали во Христа и дозволили свободное исповедание религии христианской. После убийства царей они обратились на христиан; в это время кровь христиан лилась рекою. Святой папа Фавий был схвачен прежде всех: его, как представителя и учителя христиан, язычники особенно сильно ненавидели. Искали и благочестивого сенатора Понтия, но не нашли: он, подобно многим верным, скрылся, а потом бежал из Рима. Святой же папа Фавий был обезглавлен [ ] и перешел вместе со многими, в одно время с ним убиенными, овцами своей паствы из церкви воинствующей в церковь торжествующую. А святой Понтий был взят впоследствии и тоже приял мученическую кончину за Господа нашего Иисуса Христа, Ему же со Отцом и Святым Духом слава во веки. Аминь.
В тот же день память святых мучеников: Кантидия и Кантидиана, побитых камнями в Египте и Сивела, в Египте же умерщвленного стрелами.
В тот же день память святой праведной Нонны, матери святого Григория Богослова.
Память 6 августа
Синаксарь [ ] на Преображение Господне
Приближаясь к вольным ради нашего спасения страданиям, Господь наш Иисус Христос начал говорить ученикам, что «должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту»(Мф.16:21); Он сказал это в Кесарии Филипповой [ ] после исповедания Его Апостолом Петром Христом, Сыном Бога живого, — «Ты — Христос, Сын Бога Живаго»(Мф.16:16). Шел уже последний год трилетней проповеди Иисуса Христа и тридцать третий от рождения Его Пречистою Девою. Слова Христовы сильно опечалили учеников и особенно — Апостола Петра, который и начал прекословить Господу, говоря: «будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!»(Мф.16:22). Заметив скорбь учеников и желая облегчить ее, Иисус Христос обещает некоторым из них показать Свою славу, в какую облечется по Своем отшествии: «есть некоторые из стоящих здесь, — сказал Он, — которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем»(Мф.16:28). Спустя шесть дней после изложенных событий, Господь в сопровождении учеников и множества народа отправился из области Кесарии Филипповой в пределы Галилеи [ ]; день уже склонился к вечеру, когда Он достиг Галилейской горы Фавор [ ]. Имея обыкновение удаляться ночью от учеников для уединенной молитвы Богу Отцу, Иисус Христос и на этот раз, оставив под горой народ и взяв из учеников с собою только Петра, Иакова и Иоанна, взошел с ними на вершину горы, чтобы помолиться, и здесь, отойдя от них на небольшое расстояние на возвышенный холм, предался молитве. Три же Апостола, утомившись частью от восхождения на гору, частью от продолжительной молитвы, уснули, как передает об этом святой Евангелист Лука: «Петр же и бывшие с ним отягчены были сном»(Лк.9:32). Во время их сна, когда близился рассвет, Господь Иисус Христос преобразился, блистая славою Своего Божества; по Его велению Ему предстали два пророка, — Моисей от мертвых и Илия из рая; они беседовали о предстоящих Ему в Иерусалиме страданиях и смерти. Эта беседа и особенное проявление божественной силы пробудили Апостолов; увидев неизреченную славу Господа Иисуса, — лицо Его, сиявшее как солнце, ризы, блиставшие белизною как снег, и двух мужей, стоявших в этой славе и говоривших с Ним, Апостолы пришли в ужас. По откровению Святого Духа, они тотчас в мужах узнали Моисея и Илию и поняли, что беседа идет о вольных Христовых страданиях; внимая ей, Апостолы стояли с трепетом, наслаждаясь в то же время зрением Божественной славы, насколько возможно было это для их телесных очей. И Сам Господь явил им славу Свою в той степени, в какой может видеть земной человек и не лишиться зрения; для смертного человека недоступно лицезрение невидимого, бессмертного Божества. Моисей некогда молил Господа, чтобы Он явил ему Свою божественную славу лицом к лицу; Господь на это ответил: «человек не может увидеть Меня и остаться в живых»(Исх.33:20). Когда беседа Христа с Моисеем и Илией приходила к концу и Апостолы, по внушению Святого Духа, узнали о скором отшествии их, Апостол Петр проникся скорбью, что пророки хотят скрыться из глаз их: он желал бы непрестанно наслаждаться дивным зрелищем Христовой славы и честных пророков; проникшись дерзновением, он сказал: