Страница:
После погибели архиерея святой Филипп многих крестил там и поставил им епископом одного почтенного и достойного мужа по имени Наркисса, сам же ушел в Парфию. Дорогой он просил у Бога помощи в трудах своих. И вот в то время, как он преклонил колена для молитвы, явилось ему с неба изображение орла с золотыми крыльями, распростертыми наподобие распятого Христа. Укрепленный этим явлением, святой Филипп отправился опять на проповедь и, обошедши аравийские и кандакийские города, сел на корабль и поплыл морем к Сирийскому городу Азоту [5]. Ночью поднялась сильная буря на море, и все уже отчаивались за жизнь свою. Тогда святой апостол встал на молитву, и тотчас же явилось на небе знамение светоносного креста, которое озарило мрак ночи, и море внезапно утихло, и волны его улеглись. Пристав к берегам Азота, Филипп высадился с корабля и был принят в дом одного страннолюбца по имени Никоклида, у которого была дочь Харитина, страдавшая болезнью одного глаза. Войдя в дом Никоклида, апостол начал проповедовать присутствовавшим слою Божие, и все с радостью слушали его. В числе слушающих присутствовала и Харитина; она объята была таким духовным восторгом от учения апостола, что забыла даже о болезни своей. Он же, видя такое усердие ее к слову Божьему, повелел ей призвать имя Иисуса Христа и приложить руку к болевшему глазу. Как только Харитина исполнила это, в ту же минуту исцелился глаз ее, и весь дом Никоклидов уверовал во Христа и принял святое крещение.
Из Азота Апостол Филипп направился в Иераполь Сирийский [6], где, проповедуя Христа, вызвал сильный гнев в народе, угрожавшем даже побить его камнями. Но заступничество одного влиятельного гражданина по имени Ир спасло его от народного возмущения.
«Граждане! — обратился он к народу. — Послушайте совета моего, не делайте никакого зла этому чужестранцу до тех пор, пока не узнаем, истинно ли учение его, и если оно не окажется таковым, то погубим его».
Народ не осмелился противоречить Иру, который вслед за тем привел Филиппа в дом свой. Апостол предложил у него обычную свою проповедь и обратил к святой вере Ира, весь дом его и соседей, просветив их таинством святого крещения. Граждане, узнав о том, что Ир принял крещение, собрались ночью и обступили дом его, намереваясь сжечь в нем Ира во время сна вместе с апостолом и со всеми его домашними. Открыв их замысел, апостол безбоязненно предстал перед ними; они же, как дикие звери, скрежеща зубами, схватили его и повели в свой совет. Начальник совета, имя которому было Аристарх, увидев апостола, протянул свою руку и схватил его за волосы, но в ту же минуту рука его иссохла и он лишился зрения и слуха. Тогда, в чувствах народа произошла перемена: гнев их, при виде этого чуда, сменился изумлением, и народ стал умолять апостола исцелить градоначальника их Аристарха. Филипп же сказал: «Если он не уверует в проповедуемого мной Бога, то не будет исцелен».
В это время вблизи них двигалось погребальное шествие, и народ, желая надругаться над апостолом, сказал: «Если воскресишь этого мертвеца, тогда Аристарх и мы уверуем в Бога твоего».
Апостол возвел очи свои на небо, долго молился и потом, обратившись к умершему, сказал кротким голосом: «Феофил!» И тотчас мертвец поднялся на носилках, сел и открыл глаза свои. Тогда вторично сказал ему Филипп: «Христос повелевает тебе: встань и говори с нами!»
Умерший, встав с одра своего, припал к ногам апостола со словами: «Благодарю тебя, святой слуга Божий, что избавил меня в этот час от великого зла: два черных и зло-смрадных эфиопа повлекли меня, и если бы ты не предотвратил и не избавил меня от них, то я был бы низвергнут в мрачный тартар».
Тогда все видевшие это преславное чудо, единогласно прославили Единого Истинного Бога, проповедуемого Филиппом. Апостол сделал рукой знак народу, чтобы он умолк на некоторое время, и велел Иру положить своей рукой крестное знамение на поврежденные члены Аристарха. Как только Ир исполнил это, тотчас же иссохшая рука Аристарха исцелела, и он стал видеть и слышать и совершенно исцелился. Эти чудеса, творимые святым Филиппом силой Христовой, обратили ко Христу жителей Иераполя, и все ринулись разбивать идолов своих. Первым из уверовавших был родитель Феофила, который сокрушил двенадцать золотых идолов и роздал золото нищим. Апостол крестил всех и поставил им епископом Ира. Основав, таким образом, церковь в Иераполе и утвердив заново просвещенных в святой вере, святой Филипп отправился на проповедь в другие страны. Пройдя Сирию и нагорную Азию, он прибыл в Лидию и Мизию [7], и, проходя этими странами, обращал к Истинному Богу неверных язычников. Там к нему присоединился святой апостол Варфоломей [8], который в то время проповедовал в соседних городах и послан был от Бога на помощь Филиппу. За ним следовала еще и сестра Филиппа — девица Мариамна [9], и все они вместе стали служить делу спасения рода человеческого. Проходя по Лидии и Мизии и благовествуя слово Божие, они претерпевали от неверных многие напасти, биения и скорби, были заключаемы в темницы, побиваемы камнями, но, несмотря на все гонения, благодатью Божьей оставались живы для предстоящих трудов по распространенно веры Христовой. В одном из Лидийских селений, они встретили возлюбленного ученика Христова святого Иоанна Богослова, и вместе с ним отправились в страну Фригийскую. Войдя в город Иераполь [10], они проповедали там Христа. Этот город был переполнен идолами, которым поклонялись все его жители; между ложными божествами была еще одна ехидна, для которой был построен особый храм, куда ей приносили пищу и совершали многочисленные и разнообразные жертвоприношения; безумцы почитали также и других гадов и ехидн. Св. Филипп, прежде всего, вместе со своей сестрой вооружился молитвой на ехидну, в чем помогал им и святой Иоанн Богослов, который был в то время с ними. Все они вместе молитвой, как бы копьем, победили ту ехидну и силой Христовой умертвили ее. После этого Иоанн Богослов разлучился с ними, предоставив им Иераполь для проповедования слова Божия, а сам пошел в другие города, распространяя повсюду святое благовествование. Святой же Филипп с Варфоломеем и Мариамной оставались в Иераполе, усердно стараясь уничтожить мрак идолопоклонства, дабы воссиял на заблудших свет познания истины, над чем они трудились день и ночь, уча неверных слову Божьему, вразумляя неразумных и направляя заблудших на путь истинный. В городе жил один человек, по имени Стахий, бывший слепым уже сорок лет. Святые апостолы, силой молитвы, просветили его телесные очи, а проповедью Христовой просветили его душевную слепоту. Крестив Стахия, святые пребывали в его доме. И пронеслась по всему городу молва, что слепой Стахий прозрел. К его дому стали собираться толпы народа. Святые апостолы поучали всех, стекавшихся к ним, вере во Христа Иисуса. Приносили туда и многих больных, и всех святые апостолы исцеляли молитвой и изгоняли бесов, так что большое число людей уверовало во Христа и крестилось.
Жена начальника того города по имени Никанора была укушена змеей и лежала больная, при смерти. Услыхав о святых апостолах, находившихся в доме Стахия, что они одним словом исцеляют всякие болезни, она, в отсутствие своего мужа, повелела рабам своим отнести себя к ним и получила двойное исцеление: телесное — от укуса змеи и душевное — от бесовского обольщения, и, наученная святыми апостолами, уверовала во Христа. Когда градоначальник вернулся домой, рабы передали ему, что жена его от каких-то чужестранцев, проживающих в доме Стахия, научилась веровать во Христа. Придя в страшный гнев, Никанор повелел тотчас же схватить апостолов, дом же Стахия сжечь, что и было исполнено. Собралось множество народа, и святых апостолов Филиппа, Варфоломея и святую деву Мариамну с побоями повлекли по городу, надругаясь над ними, и, наконец, бросили в темницу. После этого начальник города воссел на судейское место судить проповедников Христовых, и собрались к нему все жрецы идольские и жрецы погибшей ехидны, принося жалобы на святых апостолов и говоря: «Начальник! отомсти за бесчестие богов наших, так как с тех пор, как появились странники эти, в нашем городе запустели алтари великих богов наших, и народ забывает приносить им обычные жертвы; знаменитая наша богиня ехидна погибла, и весь город наполнился беззаконием. Умертви этих волхвов».
Тогда начальник города велел снять одежду со святого Филиппа, думая, что в ней заключаются чары колдовства, но, сняв с него одежду, ничего не нашли. Также поступили и со святым Варфоломеем, и в его одеждах не нашли ничего. Когда же они с тем же намерением приблизились к Мариамне, чтобы снять одежду и обнажить ее девическое тело, внезапно она в глазах их превратилась в огненный пламень, и нечестивцы со страхом отбежали от нее. Святые апостолы осуждены были правителем на распятие. Первым пострадал святой Филипп. Просверлив ступни ног его и продев в них веревки, они распяли его на кресте вниз головой перед дверями капища ехидны, и в то же время кидали в него камнями. Затем они распяли святого Варфоломея у стены храма. И внезапно сделалось великое землетрясение, земля разверзлась и поглотила градоначальника со всеми жрецами и множеством неверующих. Все оставшиеся в живых, и верующие и язычники, пришли в великий страх и с рыданиями просили святых апостолов сжалиться над ними и умолить Единого Истинного Бога своего, чтобы земля не поглотила их так же, как и тех. Поспешно бросились снимать с креста распятых апостолов. Святой Варфоломей был повешен невысоко, и его скоро сняли. Но Филиппа не могли скоро снять с креста, потому что он был повешен высоко и особенно потому, что на это было особенное произволение Божие, дабы апостол Его через эти страдания и крестную смерть, перешел от земли на небо, куда всю жизнь обращены были стопы его. Вися таким образом, святой Филипп молился Богу за врагов своих, чтобы Господь отпустил им грехи их и просветил разум их к познанию истины. Господь преклонился к молению его и тотчас повелел земле исторгнуть живыми поглощенные ею жертвы, за исключением градоначальника и жрецов ехидны. Тогда все громким голосом исповедали и прославили силу Христову, изъявляя желание креститься. Когда хотели снять с креста святого Филиппа, то увидели, что он уже предал Богу святую душу свою, и сняли его мертвым. Родная сестра его, святая Мариамна, все время смотревшая на страдания и смерть брата своего Филиппа, с любовью обнимала и лобызала снятое с древа тело его и радовалась, что Филипп сподобился пострадать за Христа. Святой Варфоломей совершил над всеми уверовавшими в Господа крещение и поставил им епископом Стахия. Новообращенные с честью похоронили тело святого Апостола Филиппа. На том месте, где истекла кровь св. Апостола, произросла в три дня виноградная лоза, в знамение того, что святой Филипп за пролитую свою кровь во имя Христа наслаждается вечным блаженством с Господом своим в Царствии Его [11].
Святой же Варфоломей с блаженной девой Мариамной, после погребения святого Филиппа, пробыл несколько дней в Иераполе и, утвердив в вере Христовой вновь основанную церковь, удалился оттуда в город Албан в великую Армению [12], где и был распят. Св. Мариамна направилась в Ликаонию [13] и там, обратив многих к святой вере, мирно скончалась. За все это Богу нашему слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Житие святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского
Из Азота Апостол Филипп направился в Иераполь Сирийский [6], где, проповедуя Христа, вызвал сильный гнев в народе, угрожавшем даже побить его камнями. Но заступничество одного влиятельного гражданина по имени Ир спасло его от народного возмущения.
«Граждане! — обратился он к народу. — Послушайте совета моего, не делайте никакого зла этому чужестранцу до тех пор, пока не узнаем, истинно ли учение его, и если оно не окажется таковым, то погубим его».
Народ не осмелился противоречить Иру, который вслед за тем привел Филиппа в дом свой. Апостол предложил у него обычную свою проповедь и обратил к святой вере Ира, весь дом его и соседей, просветив их таинством святого крещения. Граждане, узнав о том, что Ир принял крещение, собрались ночью и обступили дом его, намереваясь сжечь в нем Ира во время сна вместе с апостолом и со всеми его домашними. Открыв их замысел, апостол безбоязненно предстал перед ними; они же, как дикие звери, скрежеща зубами, схватили его и повели в свой совет. Начальник совета, имя которому было Аристарх, увидев апостола, протянул свою руку и схватил его за волосы, но в ту же минуту рука его иссохла и он лишился зрения и слуха. Тогда, в чувствах народа произошла перемена: гнев их, при виде этого чуда, сменился изумлением, и народ стал умолять апостола исцелить градоначальника их Аристарха. Филипп же сказал: «Если он не уверует в проповедуемого мной Бога, то не будет исцелен».
В это время вблизи них двигалось погребальное шествие, и народ, желая надругаться над апостолом, сказал: «Если воскресишь этого мертвеца, тогда Аристарх и мы уверуем в Бога твоего».
Апостол возвел очи свои на небо, долго молился и потом, обратившись к умершему, сказал кротким голосом: «Феофил!» И тотчас мертвец поднялся на носилках, сел и открыл глаза свои. Тогда вторично сказал ему Филипп: «Христос повелевает тебе: встань и говори с нами!»
Умерший, встав с одра своего, припал к ногам апостола со словами: «Благодарю тебя, святой слуга Божий, что избавил меня в этот час от великого зла: два черных и зло-смрадных эфиопа повлекли меня, и если бы ты не предотвратил и не избавил меня от них, то я был бы низвергнут в мрачный тартар».
Тогда все видевшие это преславное чудо, единогласно прославили Единого Истинного Бога, проповедуемого Филиппом. Апостол сделал рукой знак народу, чтобы он умолк на некоторое время, и велел Иру положить своей рукой крестное знамение на поврежденные члены Аристарха. Как только Ир исполнил это, тотчас же иссохшая рука Аристарха исцелела, и он стал видеть и слышать и совершенно исцелился. Эти чудеса, творимые святым Филиппом силой Христовой, обратили ко Христу жителей Иераполя, и все ринулись разбивать идолов своих. Первым из уверовавших был родитель Феофила, который сокрушил двенадцать золотых идолов и роздал золото нищим. Апостол крестил всех и поставил им епископом Ира. Основав, таким образом, церковь в Иераполе и утвердив заново просвещенных в святой вере, святой Филипп отправился на проповедь в другие страны. Пройдя Сирию и нагорную Азию, он прибыл в Лидию и Мизию [7], и, проходя этими странами, обращал к Истинному Богу неверных язычников. Там к нему присоединился святой апостол Варфоломей [8], который в то время проповедовал в соседних городах и послан был от Бога на помощь Филиппу. За ним следовала еще и сестра Филиппа — девица Мариамна [9], и все они вместе стали служить делу спасения рода человеческого. Проходя по Лидии и Мизии и благовествуя слово Божие, они претерпевали от неверных многие напасти, биения и скорби, были заключаемы в темницы, побиваемы камнями, но, несмотря на все гонения, благодатью Божьей оставались живы для предстоящих трудов по распространенно веры Христовой. В одном из Лидийских селений, они встретили возлюбленного ученика Христова святого Иоанна Богослова, и вместе с ним отправились в страну Фригийскую. Войдя в город Иераполь [10], они проповедали там Христа. Этот город был переполнен идолами, которым поклонялись все его жители; между ложными божествами была еще одна ехидна, для которой был построен особый храм, куда ей приносили пищу и совершали многочисленные и разнообразные жертвоприношения; безумцы почитали также и других гадов и ехидн. Св. Филипп, прежде всего, вместе со своей сестрой вооружился молитвой на ехидну, в чем помогал им и святой Иоанн Богослов, который был в то время с ними. Все они вместе молитвой, как бы копьем, победили ту ехидну и силой Христовой умертвили ее. После этого Иоанн Богослов разлучился с ними, предоставив им Иераполь для проповедования слова Божия, а сам пошел в другие города, распространяя повсюду святое благовествование. Святой же Филипп с Варфоломеем и Мариамной оставались в Иераполе, усердно стараясь уничтожить мрак идолопоклонства, дабы воссиял на заблудших свет познания истины, над чем они трудились день и ночь, уча неверных слову Божьему, вразумляя неразумных и направляя заблудших на путь истинный. В городе жил один человек, по имени Стахий, бывший слепым уже сорок лет. Святые апостолы, силой молитвы, просветили его телесные очи, а проповедью Христовой просветили его душевную слепоту. Крестив Стахия, святые пребывали в его доме. И пронеслась по всему городу молва, что слепой Стахий прозрел. К его дому стали собираться толпы народа. Святые апостолы поучали всех, стекавшихся к ним, вере во Христа Иисуса. Приносили туда и многих больных, и всех святые апостолы исцеляли молитвой и изгоняли бесов, так что большое число людей уверовало во Христа и крестилось.
Жена начальника того города по имени Никанора была укушена змеей и лежала больная, при смерти. Услыхав о святых апостолах, находившихся в доме Стахия, что они одним словом исцеляют всякие болезни, она, в отсутствие своего мужа, повелела рабам своим отнести себя к ним и получила двойное исцеление: телесное — от укуса змеи и душевное — от бесовского обольщения, и, наученная святыми апостолами, уверовала во Христа. Когда градоначальник вернулся домой, рабы передали ему, что жена его от каких-то чужестранцев, проживающих в доме Стахия, научилась веровать во Христа. Придя в страшный гнев, Никанор повелел тотчас же схватить апостолов, дом же Стахия сжечь, что и было исполнено. Собралось множество народа, и святых апостолов Филиппа, Варфоломея и святую деву Мариамну с побоями повлекли по городу, надругаясь над ними, и, наконец, бросили в темницу. После этого начальник города воссел на судейское место судить проповедников Христовых, и собрались к нему все жрецы идольские и жрецы погибшей ехидны, принося жалобы на святых апостолов и говоря: «Начальник! отомсти за бесчестие богов наших, так как с тех пор, как появились странники эти, в нашем городе запустели алтари великих богов наших, и народ забывает приносить им обычные жертвы; знаменитая наша богиня ехидна погибла, и весь город наполнился беззаконием. Умертви этих волхвов».
Тогда начальник города велел снять одежду со святого Филиппа, думая, что в ней заключаются чары колдовства, но, сняв с него одежду, ничего не нашли. Также поступили и со святым Варфоломеем, и в его одеждах не нашли ничего. Когда же они с тем же намерением приблизились к Мариамне, чтобы снять одежду и обнажить ее девическое тело, внезапно она в глазах их превратилась в огненный пламень, и нечестивцы со страхом отбежали от нее. Святые апостолы осуждены были правителем на распятие. Первым пострадал святой Филипп. Просверлив ступни ног его и продев в них веревки, они распяли его на кресте вниз головой перед дверями капища ехидны, и в то же время кидали в него камнями. Затем они распяли святого Варфоломея у стены храма. И внезапно сделалось великое землетрясение, земля разверзлась и поглотила градоначальника со всеми жрецами и множеством неверующих. Все оставшиеся в живых, и верующие и язычники, пришли в великий страх и с рыданиями просили святых апостолов сжалиться над ними и умолить Единого Истинного Бога своего, чтобы земля не поглотила их так же, как и тех. Поспешно бросились снимать с креста распятых апостолов. Святой Варфоломей был повешен невысоко, и его скоро сняли. Но Филиппа не могли скоро снять с креста, потому что он был повешен высоко и особенно потому, что на это было особенное произволение Божие, дабы апостол Его через эти страдания и крестную смерть, перешел от земли на небо, куда всю жизнь обращены были стопы его. Вися таким образом, святой Филипп молился Богу за врагов своих, чтобы Господь отпустил им грехи их и просветил разум их к познанию истины. Господь преклонился к молению его и тотчас повелел земле исторгнуть живыми поглощенные ею жертвы, за исключением градоначальника и жрецов ехидны. Тогда все громким голосом исповедали и прославили силу Христову, изъявляя желание креститься. Когда хотели снять с креста святого Филиппа, то увидели, что он уже предал Богу святую душу свою, и сняли его мертвым. Родная сестра его, святая Мариамна, все время смотревшая на страдания и смерть брата своего Филиппа, с любовью обнимала и лобызала снятое с древа тело его и радовалась, что Филипп сподобился пострадать за Христа. Святой Варфоломей совершил над всеми уверовавшими в Господа крещение и поставил им епископом Стахия. Новообращенные с честью похоронили тело святого Апостола Филиппа. На том месте, где истекла кровь св. Апостола, произросла в три дня виноградная лоза, в знамение того, что святой Филипп за пролитую свою кровь во имя Христа наслаждается вечным блаженством с Господом своим в Царствии Его [11].
Святой же Варфоломей с блаженной девой Мариамной, после погребения святого Филиппа, пробыл несколько дней в Иераполе и, утвердив в вере Христовой вновь основанную церковь, удалился оттуда в город Албан в великую Армению [12], где и был распят. Св. Мариамна направилась в Ликаонию [13] и там, обратив многих к святой вере, мирно скончалась. За все это Богу нашему слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Тропарь, глас 3:
Благоукрашается вселенная, Ефиопия ликовствует, яко венцем красуема тобою, просветившися светло, торжествует память твою, богоглаголиве Филиппе: вся бо веровати Христу научил еси, и течение совершил достойно Евангелия. Тем дерзновенно варит ефиопская рука к Богу, Егоже моли даровати нам велию милость.Кондак, глас 8:
Ученик и друг Твой, и подражатель страсти Твоея, вселенней Бога Тя проповеда, богоглаголивый Филипп: того молитвами от врагов пребеззаконных церковь Твою, и всяк град Твой, Богородицею соблюди, многомилостиве.
Житие святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского
Святой Григорий Палама [1], архиепископ Фессалоникийский [2], был родом из Константинополя и происходил от благородных и благочестивых родителей, которые старались научить его с юных лет как человеческой, так и в особенности Божественной премудрости и всякой добродетели. В ранней юности он потерял отца; мать же Григория позаботилась дать ему, равно как и всем его братьям и сестрам, разумное и доброе воспитание, в духе закона Господня и Божественного Писания. Она устроила жизнь их среди мудрых учителей, дабы сын ее научился от них премудрости; он же, отличаясь природными умственными дарованиями и прилежанием, в короткое время преуспел в изучении философских и других известных тогда наук. Но, не доверяя собственной своей памяти, он положил за правило — перед каждым уроком класть по три земных молитвенных поклона перед иконой Пресвятой Богородицы. И Пречистая споспешествовала благочестивому отроку, быстрые успехи которого обращали на себя всеобщее внимание. Сам царь принимал живое участие в святом Григории и отечески заботился о его воспитании.
Между тем Григорий с ранних лет уже возненавидел все земное, как сон обольстительный, и, исполненный пламенной любви к Богу, презрел все временные блага, стремясь всей душой прилепиться к Единому Богу, Источнику всякой премудрости и Подателю всякой благодати, и оставить мир и суетную славу его. Побуждаемый сими чувствами, он искал сближения и встреч с иноками святой горы Афонской, просил у них советов и руководства и узнавал от них образ и правила иноческой и подвижнической жизни, испытывая свои силы, — может ли он быть действительным иноком. Дорогие свои одежды Григорий заменил худым рубищем и начал мало-помалу изменять свои прежние привычки и образ внешнего поведения, оставив все условия светских приличий, что обратило на него общее внимание придворных, и многие признали его даже сумасшедшим. Так протекло несколько лет, и ни убеждения царя, ни уговоры друзей его, ни насмешки окружающих не могли остановить Григория на избранном им пути.
С успехом прошедши такой искус, Григорий на двадцатом году от рождения окончательно решил принять иноческий сан и удалиться в пустыню, о чем и возвестил своей Боголюбивой матери. Вначале она была несколько опечалена этим, но потом согласилась с его намерением, радуясь о Господе, и даже, с помощью Божией, уговорила и остальных детей своих принять иночество, дабы она могла сказать вместе с пророком: «Вот я и дети, которых дал мне Господь» (Ис. 8:18). Следуя евангельской заповеди, святой Григорий роздал все имение свое нищим и, презрев всем сердцем своим красоту, сладость и славу мира этого, пошел вослед Христа, уводя с собой на тот же путь мать свою, братьев и сестер. Мать и сестер он оставил в одном женском монастыре; братьев же привел с собой на святую гору Афонскую и вместе с ними поселился в пустынной обители Ватопедской [3], подчинив себя в полное послушание святому, облагодатствованному старцу Никодиму, от которого и принял впоследствии иноческий постриг.
Во второй год своего пребывания у Никодима Григорий удостоен был Божественного посещения. Однажды, во время богомысленного подвига, перед ним явился светоносный и благолепный муж, в котором он узнал святого Апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Ласково взирая на Григория, апостол спросил его: «Почему, взывая к Богу, ты всякий раз только повторяешь: просвети тьму мою, просвети тьму мою?»
Григорий отвечал: «Чего же другого должен я просить, кроме этого, — да просвещусь и узнаю, как творить Его святую волю?»
Тогда святой евангелист сказал: «По воле Владычицы всех, Богородицы, с этой поры я буду с тобой неотступно».
По смерти учителя своего, святого старца Никодима, святой Григорий удалился в великую лавру святого Афанасия [4], где служил братии за общей трапезой, а также исполнял должность церковного певца. Прожив там несколько лет в страхе Божьем, в послушании ко всем, Григорий укротил навсегда плотские страсти, являя собой утешительный пример евангельского бесстрастия и божественной чистоты. За свое смирение, кротость и подвиги стяжал он себе всеобщую любовь и уважение братии; но, избегая славы и стремясь к еще более суровой жизни, он удалился из лавры в глубокую пустыню, в скит Глоссия, и там вручил себя руководству благоговейного старца Григория, проводя суровую созерцательную жизнь, горя безмерной любовью к Богу, Которому посвятил и душу и тело. Непрестанной молитвой победив все наветы бесовские, он сподобился благодатных даров. Погружаясь в глубину молитвенного духа и озаряясь им, доходил до такой степени умиления и плача сердечного, что слезы струями текли из очей его, как постоянный и неиссякаемый источник.
Но безмолвие Григория и его сподвижников вскоре было нарушено по причине нападений, какие делали агаряне [5] на монахов, безмолвствовавших вне монастырей. Ввиду этого Григорий, вместе с другими иноками, принужден был покинуть свою пустыню и удалиться в Фессалоники. Отсюда святой задумал отправиться в Иерусалим, для поклонения святым местам, и, если то угодно будет Богу, окончить там где-нибудь дни свои в пустынном безмолвии. Желая узнать, благоугодно ли Богу намерение их, он молился о том Богу. И вот во сне явился ему святой великомученик Димитрий, мощи которого почивали в Солуни [6]. Великомученик убедил его не оставлять Фессалоники. Тогда святой Григорий, после усиленного поста и молитвы, принял в Солуни сан священства и, в сопровождении немногочисленной братии, удалился в близлежащий скит, где и стали они подвизаться снова. Образ жизни его был таков: пять дней в неделю он и сам вовсе не выходил никуда и к себе не принимал никого; лишь в субботу и воскресенье, по совершении священнодействия и по принятии Божественных Тайн, он входил в духовное общение с братьями, назидая и утешая их своею трогательно-поучительною беседою. В сии часы, следовавшие за затвором преподобного, и особенно после литургии, на лице его был виден дивный Божественный свет. Во время священнодействия он всех приводил в слезы и умиление. Многие великие святые мужи удивлялись его добродетельной жизни, за которую он удостоился от Бога дара чудотворений и пророчествования, и называли его богоносцем и пророком [7].
В это время отошла ко Господу добродетельная мать святого Григория. Дочери и сподвижницы ее, сестры Григория, просили его прийти к ним, для утешения их сиротства и для духовного наставления. Повинуясь призыву родственной любви, Григорий прибыл в Константинополь к сестрам своим и потом снова поспешил вернуться в свою излюбленную пустыню, но вскоре после того, по истечении пяти лет безмолвной жизни в Веррском скиту, принужден был, по причине частых набегов албанцев, снова удалиться на святую гору, в лавру преподобного Афанасия, где и принят был подвизавшимися там отцами с великою любовью. И здесь также, уединяясь вне монастыря, в безмолвной келие святого Саввы, кроме субботы и воскресенья, он никуда не выходил, ни с кем не виделся, и никто его ни видал, — разве по нуждам священнодействия. Все прочие дни его и ночи протекали в молитвенном подвиге и богомыслии.
Однажды, в келейной молитве пред Пречистой Богоматерью, преподобный молил Ее, дабы, в устранение от него и собратий его всяких препятствий к совершенному безмолвию, благоволила Она принять на Себя попечение и промышление о всех житейских их потребностях. Премилосердия Владычица в ответ на его усердную молитву удостоила его Своего явления, в сопровождении множества светоносных мужей. Представ ему, она сказала, обращаясь к сопровождавшим Ее светоносным мужам: «Отныне и навсегда будьте попечителями о нуждах Григория и его братии».
С этого времени, как передавал о том впоследствии сам святой Григорий, он действительно, где бы ни находился, всегда ощущал особенное о себе Божественное промышление. В другое время, в состоянии молитвенного богомыслия, Григорий впал в легкую дремоту. И вот ему представилось, что в руках его — сосуд чистого молока, переполненный настолько, что оно переливалось чрез край; затем молоко это приняло вид виноградного вина, которое, переливаясь чрез край сосуда, омочило его руки и одежду, распространяя кругом дивное благоухание. Ощущая его, Григорий исполнился святой радости. И явился ему светозарный юноша, и сказал:
— Почему не передаешь ты этого чудного пития, оставляемого тобой без достодолжного внимания? Ведь это — не иссякающий никогда дар Божий.
— Но кому же передавать это питие, когда нет нуждающихся в нем? — спросил святой Григорий.
— Хотя в настоящее время действительно нет жаждущих этого пития, — возразил юноша, — но ты, все-таки, исполняя долг свой, должен не пренебрегать даром Божиим, в надлежащем пользовании которым Владыка потребует от тебя отчета.
При этих словах дивное видение окончилось. Святой Григорий истолковал его в том смысле, что молоко означало дар слова обыкновенный, понятный для сердец простых, ищущих духовного наставления, а превращение молока в вино означало, что со временем от него Вышняя Воля потребует более глубокого наставления в высших истинах веры Христовой. Вскоре после этого Григорий был избран игуменом Есфигменского монастыря [8], но, по прошествии непродолжительного времени, желание пустынного безмолвия увлекло его снова в лавру святого Афанасия. Здесь он достиг такого духовного совершенства, что многие святые мужи дивились его добродетельной жизни и называли его богоносцем при виде изумительных его чудотворений, дара которых сподобился он от Бога. Он изгонял бесов; неплодным деревьям молитвой своей возвращал плодородие, предсказывал будущее, как настоящее. Но не избежал и преподобный различных и частых искушений, по слову Божьему: «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12). Все терпел он с радостью, «дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и мести и славе в явление Иисуса Христа» (1 Пет. 1:7), как говорит святой Апостол Петр.
Много скорбей перенес святой Григорий Палама в борьбе с ересями, которые начали в то время волновать Церковь Божью. Особенно великую услугу оказал он Церкви обличением лжеучителей, отвергавших православное учение о духовном благодатном свете, освещающем внутреннего человека и иногда открывающемся видимо, как на Фаворе [9] и на лице Моисея после собеседования Его с Богом на Синае (Исх. 34:29–30). В это время на святую гору Афонскую прибыл из Калабрии [10], один ученый инок по имени Варлаам, который вместе со своими последователями возмутил хульными учениями мир в Церкви Христовой и спокойствие афонских иноков. В продолжение целых двадцати трех лет доблестный пастырь мужественно боролся с Варлаамом, и все многочисленные скорби, которые перенес за это время святой Григорий Палама, трудно даже подробно изобразить. Варлаам учил о Фаворском свете, что он был нечто вещественное, сотворенное, являвшееся в пространстве и окрашивавшее воздух, так как он был видим телесными очами людей, еще неосвещенных благодатью. Таковыми же, т. е. сотворенными, он признавал все действия Божества и даже дары Святого Духа: Духа премудрости и разума и т. д., не страшась низвести Бога в разряд тварей, ниспровергая свет и блаженство праведных в Царствии Отца Небесного, силу и действие Триипостасного Божества. Таким образом, Варлаам и его последователи нечестиво рассекали одно и то же Божество на созданное и несозданное, а тех, которые этот Божественный свет и всякую силу, всякое действие с благоговением признавали не созданным, а присносущным [11], называли двоебожниками и многобожниками. Считая, напротив, веру афонских пустынников в созерцание света Божьего телесными очами и приготовление к тому чувственным образом [12] — заблуждением, Варлаам явно восстал и против них, и против молитвы, и против их таинственного созерцания. Но прежде, нежели клеветы Варлаама на афонских иноков сделались гласными, этот еретик, за предосудительное и укоризненное свое поведение с бесчестием был выслан патриархом. С гневом и скорбью Варлаам удалился в Фессалоники, распространяя и там свои клеветы на афонских иноков. Не имея собственных сил противостоять красноречивому и искусному в науках Варлааму, солунские иноки принуждены были вызвать с Афона божественного Григория. По прибытии в Фессалонику святой Григорий сначала действовал в духе кротости, но, увидев, что меры эти не действуют на упорного лжеучителя, приносящего столь сильные потрясения Церкви и ее законоположениям, начал истреблять возражения и клеветы Варлаама не только изустно, но и сильными писаниями, исполненными высоких истин и доводов божественных. Сам Варлаам, узнав их и почувствовав их силу, принужден был оставить афонских иноков в покое, но за то со всей силой восстал против святителя Божьего. Когда же и это не помогло, пристыженный Варлаам удалился в Константинополь, изустно и письменно жалуясь Константинопольскому патриарху Иоанну XIV [13] на святого Григория и афонских иноков.
Между тем Григорий с ранних лет уже возненавидел все земное, как сон обольстительный, и, исполненный пламенной любви к Богу, презрел все временные блага, стремясь всей душой прилепиться к Единому Богу, Источнику всякой премудрости и Подателю всякой благодати, и оставить мир и суетную славу его. Побуждаемый сими чувствами, он искал сближения и встреч с иноками святой горы Афонской, просил у них советов и руководства и узнавал от них образ и правила иноческой и подвижнической жизни, испытывая свои силы, — может ли он быть действительным иноком. Дорогие свои одежды Григорий заменил худым рубищем и начал мало-помалу изменять свои прежние привычки и образ внешнего поведения, оставив все условия светских приличий, что обратило на него общее внимание придворных, и многие признали его даже сумасшедшим. Так протекло несколько лет, и ни убеждения царя, ни уговоры друзей его, ни насмешки окружающих не могли остановить Григория на избранном им пути.
С успехом прошедши такой искус, Григорий на двадцатом году от рождения окончательно решил принять иноческий сан и удалиться в пустыню, о чем и возвестил своей Боголюбивой матери. Вначале она была несколько опечалена этим, но потом согласилась с его намерением, радуясь о Господе, и даже, с помощью Божией, уговорила и остальных детей своих принять иночество, дабы она могла сказать вместе с пророком: «Вот я и дети, которых дал мне Господь» (Ис. 8:18). Следуя евангельской заповеди, святой Григорий роздал все имение свое нищим и, презрев всем сердцем своим красоту, сладость и славу мира этого, пошел вослед Христа, уводя с собой на тот же путь мать свою, братьев и сестер. Мать и сестер он оставил в одном женском монастыре; братьев же привел с собой на святую гору Афонскую и вместе с ними поселился в пустынной обители Ватопедской [3], подчинив себя в полное послушание святому, облагодатствованному старцу Никодиму, от которого и принял впоследствии иноческий постриг.
Во второй год своего пребывания у Никодима Григорий удостоен был Божественного посещения. Однажды, во время богомысленного подвига, перед ним явился светоносный и благолепный муж, в котором он узнал святого Апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Ласково взирая на Григория, апостол спросил его: «Почему, взывая к Богу, ты всякий раз только повторяешь: просвети тьму мою, просвети тьму мою?»
Григорий отвечал: «Чего же другого должен я просить, кроме этого, — да просвещусь и узнаю, как творить Его святую волю?»
Тогда святой евангелист сказал: «По воле Владычицы всех, Богородицы, с этой поры я буду с тобой неотступно».
По смерти учителя своего, святого старца Никодима, святой Григорий удалился в великую лавру святого Афанасия [4], где служил братии за общей трапезой, а также исполнял должность церковного певца. Прожив там несколько лет в страхе Божьем, в послушании ко всем, Григорий укротил навсегда плотские страсти, являя собой утешительный пример евангельского бесстрастия и божественной чистоты. За свое смирение, кротость и подвиги стяжал он себе всеобщую любовь и уважение братии; но, избегая славы и стремясь к еще более суровой жизни, он удалился из лавры в глубокую пустыню, в скит Глоссия, и там вручил себя руководству благоговейного старца Григория, проводя суровую созерцательную жизнь, горя безмерной любовью к Богу, Которому посвятил и душу и тело. Непрестанной молитвой победив все наветы бесовские, он сподобился благодатных даров. Погружаясь в глубину молитвенного духа и озаряясь им, доходил до такой степени умиления и плача сердечного, что слезы струями текли из очей его, как постоянный и неиссякаемый источник.
Но безмолвие Григория и его сподвижников вскоре было нарушено по причине нападений, какие делали агаряне [5] на монахов, безмолвствовавших вне монастырей. Ввиду этого Григорий, вместе с другими иноками, принужден был покинуть свою пустыню и удалиться в Фессалоники. Отсюда святой задумал отправиться в Иерусалим, для поклонения святым местам, и, если то угодно будет Богу, окончить там где-нибудь дни свои в пустынном безмолвии. Желая узнать, благоугодно ли Богу намерение их, он молился о том Богу. И вот во сне явился ему святой великомученик Димитрий, мощи которого почивали в Солуни [6]. Великомученик убедил его не оставлять Фессалоники. Тогда святой Григорий, после усиленного поста и молитвы, принял в Солуни сан священства и, в сопровождении немногочисленной братии, удалился в близлежащий скит, где и стали они подвизаться снова. Образ жизни его был таков: пять дней в неделю он и сам вовсе не выходил никуда и к себе не принимал никого; лишь в субботу и воскресенье, по совершении священнодействия и по принятии Божественных Тайн, он входил в духовное общение с братьями, назидая и утешая их своею трогательно-поучительною беседою. В сии часы, следовавшие за затвором преподобного, и особенно после литургии, на лице его был виден дивный Божественный свет. Во время священнодействия он всех приводил в слезы и умиление. Многие великие святые мужи удивлялись его добродетельной жизни, за которую он удостоился от Бога дара чудотворений и пророчествования, и называли его богоносцем и пророком [7].
В это время отошла ко Господу добродетельная мать святого Григория. Дочери и сподвижницы ее, сестры Григория, просили его прийти к ним, для утешения их сиротства и для духовного наставления. Повинуясь призыву родственной любви, Григорий прибыл в Константинополь к сестрам своим и потом снова поспешил вернуться в свою излюбленную пустыню, но вскоре после того, по истечении пяти лет безмолвной жизни в Веррском скиту, принужден был, по причине частых набегов албанцев, снова удалиться на святую гору, в лавру преподобного Афанасия, где и принят был подвизавшимися там отцами с великою любовью. И здесь также, уединяясь вне монастыря, в безмолвной келие святого Саввы, кроме субботы и воскресенья, он никуда не выходил, ни с кем не виделся, и никто его ни видал, — разве по нуждам священнодействия. Все прочие дни его и ночи протекали в молитвенном подвиге и богомыслии.
Однажды, в келейной молитве пред Пречистой Богоматерью, преподобный молил Ее, дабы, в устранение от него и собратий его всяких препятствий к совершенному безмолвию, благоволила Она принять на Себя попечение и промышление о всех житейских их потребностях. Премилосердия Владычица в ответ на его усердную молитву удостоила его Своего явления, в сопровождении множества светоносных мужей. Представ ему, она сказала, обращаясь к сопровождавшим Ее светоносным мужам: «Отныне и навсегда будьте попечителями о нуждах Григория и его братии».
С этого времени, как передавал о том впоследствии сам святой Григорий, он действительно, где бы ни находился, всегда ощущал особенное о себе Божественное промышление. В другое время, в состоянии молитвенного богомыслия, Григорий впал в легкую дремоту. И вот ему представилось, что в руках его — сосуд чистого молока, переполненный настолько, что оно переливалось чрез край; затем молоко это приняло вид виноградного вина, которое, переливаясь чрез край сосуда, омочило его руки и одежду, распространяя кругом дивное благоухание. Ощущая его, Григорий исполнился святой радости. И явился ему светозарный юноша, и сказал:
— Почему не передаешь ты этого чудного пития, оставляемого тобой без достодолжного внимания? Ведь это — не иссякающий никогда дар Божий.
— Но кому же передавать это питие, когда нет нуждающихся в нем? — спросил святой Григорий.
— Хотя в настоящее время действительно нет жаждущих этого пития, — возразил юноша, — но ты, все-таки, исполняя долг свой, должен не пренебрегать даром Божиим, в надлежащем пользовании которым Владыка потребует от тебя отчета.
При этих словах дивное видение окончилось. Святой Григорий истолковал его в том смысле, что молоко означало дар слова обыкновенный, понятный для сердец простых, ищущих духовного наставления, а превращение молока в вино означало, что со временем от него Вышняя Воля потребует более глубокого наставления в высших истинах веры Христовой. Вскоре после этого Григорий был избран игуменом Есфигменского монастыря [8], но, по прошествии непродолжительного времени, желание пустынного безмолвия увлекло его снова в лавру святого Афанасия. Здесь он достиг такого духовного совершенства, что многие святые мужи дивились его добродетельной жизни и называли его богоносцем при виде изумительных его чудотворений, дара которых сподобился он от Бога. Он изгонял бесов; неплодным деревьям молитвой своей возвращал плодородие, предсказывал будущее, как настоящее. Но не избежал и преподобный различных и частых искушений, по слову Божьему: «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12). Все терпел он с радостью, «дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и мести и славе в явление Иисуса Христа» (1 Пет. 1:7), как говорит святой Апостол Петр.
Много скорбей перенес святой Григорий Палама в борьбе с ересями, которые начали в то время волновать Церковь Божью. Особенно великую услугу оказал он Церкви обличением лжеучителей, отвергавших православное учение о духовном благодатном свете, освещающем внутреннего человека и иногда открывающемся видимо, как на Фаворе [9] и на лице Моисея после собеседования Его с Богом на Синае (Исх. 34:29–30). В это время на святую гору Афонскую прибыл из Калабрии [10], один ученый инок по имени Варлаам, который вместе со своими последователями возмутил хульными учениями мир в Церкви Христовой и спокойствие афонских иноков. В продолжение целых двадцати трех лет доблестный пастырь мужественно боролся с Варлаамом, и все многочисленные скорби, которые перенес за это время святой Григорий Палама, трудно даже подробно изобразить. Варлаам учил о Фаворском свете, что он был нечто вещественное, сотворенное, являвшееся в пространстве и окрашивавшее воздух, так как он был видим телесными очами людей, еще неосвещенных благодатью. Таковыми же, т. е. сотворенными, он признавал все действия Божества и даже дары Святого Духа: Духа премудрости и разума и т. д., не страшась низвести Бога в разряд тварей, ниспровергая свет и блаженство праведных в Царствии Отца Небесного, силу и действие Триипостасного Божества. Таким образом, Варлаам и его последователи нечестиво рассекали одно и то же Божество на созданное и несозданное, а тех, которые этот Божественный свет и всякую силу, всякое действие с благоговением признавали не созданным, а присносущным [11], называли двоебожниками и многобожниками. Считая, напротив, веру афонских пустынников в созерцание света Божьего телесными очами и приготовление к тому чувственным образом [12] — заблуждением, Варлаам явно восстал и против них, и против молитвы, и против их таинственного созерцания. Но прежде, нежели клеветы Варлаама на афонских иноков сделались гласными, этот еретик, за предосудительное и укоризненное свое поведение с бесчестием был выслан патриархом. С гневом и скорбью Варлаам удалился в Фессалоники, распространяя и там свои клеветы на афонских иноков. Не имея собственных сил противостоять красноречивому и искусному в науках Варлааму, солунские иноки принуждены были вызвать с Афона божественного Григория. По прибытии в Фессалонику святой Григорий сначала действовал в духе кротости, но, увидев, что меры эти не действуют на упорного лжеучителя, приносящего столь сильные потрясения Церкви и ее законоположениям, начал истреблять возражения и клеветы Варлаама не только изустно, но и сильными писаниями, исполненными высоких истин и доводов божественных. Сам Варлаам, узнав их и почувствовав их силу, принужден был оставить афонских иноков в покое, но за то со всей силой восстал против святителя Божьего. Когда же и это не помогло, пристыженный Варлаам удалился в Константинополь, изустно и письменно жалуясь Константинопольскому патриарху Иоанну XIV [13] на святого Григория и афонских иноков.