Роуз Эмили. Всесилие страсти

   Корт улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы.
   — Вернулись старые времена. Я не добился бы всего, чего добился в жизни, если бы не твоя помощь в учебе. Я в долгу у тебя.
   — Ага, и ты в благодарность увел у меня из-под носа право произнести прощальную речь.
   — Сама виновата. Из тебя вышла слишком хорошая учительница.
   Корт повернулся к входной двери. Трейси взяла было его под руку, но, почувствовав, как напряглись его мускулы, тут же отпустила.
   — Ты вполне можешь использовать внутреннюю лестницу.
   — А не боишься, что скажут соседи?
   Не раз бывало, что ее семья становилась темой пересудов, но ее самое скандалы никогда не касались.
   — Либби и так уже успела разнести новость, что ты снял у меня комнату и я нянчу твоего малыша.
   Он кивнул и исчез за лестницей, и Трейси перевела взгляд с него на восхитительного младенца на своих руках.
   — Надо тебе помягче обходиться с папой, мой сладенький. Он старается, а ведь он никогда не успокаивался, пока не добивался того, чего хочет.
   В дверях кухни Корт остановился. Домашняя атмосфера сняла напряжение рабочего дня. Он глянул на сына: Джош пускал пузыри и счастливо гулил, сидя на своем высоком стульчике. Трейси завоевала расположение малыша за один день, а он, его отец, не мог этого сделать за целую неделю.
   Стоя спиной к дверям, Трейси мешала что-то на плите, и пахло это «что-то» достаточно заманчиво, чтобы возбудить аппетит. Но еще заманчивее звучало ее мурлыканье в такт покачиванию бедер в джинсах. Встряхнув головой, он постарался выбросить неуместные мысли. Лучше обратить внимание на тот голод, который он может утолить.
   — Вытащи из холодильника салаты, а потом садись и рассказывай, как прошел твой первый день, повернулась к нему Трейси.
   Рот Корта растянула улыбка. Трейси всегда любила покомандовать, но почему-то ее распоряжения никогда не раздражали, как распоряжения братьев. Он достал салаты, устроился рядом с Джошем и предложил ему печенье, оставленное Трейси на столе. Джош поколебался, но взял, что-то пролепетав. Уже прогресс.
   — Больница не похожа на то, к чему я привык.
   Нас учили быстро разобраться в проблеме и назначить лечение. По схеме «вылечить и выставить».
   А мои сегодняшние пациенты, кажется, больше хотели вытащить из меня сведения обо мне самом, чем жаловаться на свои болячки.
   — А ты думал, техасская глубинка и университетская клиника — одно и то же? Там тебя учили отстранять лишнее. Заниматься только болезнью.
   А здесь в тебе хотят видеть друга, человека, которому можно довериться. Ты не только лечишь, но и должен знать все обстоятельства, которые могли вызвать болезнь, — так тут считают. То есть ты должен быть наполовину доктор, наполовину психолог.
   Стряпня Трейси уже была распределена по трем тарелкам.
   — Док говорит то же самое, но я же здесь ненадолго, как мне всех их узнать?
   — Это ведь им неизвестно. Для них ты — местный паренек, который чего-то достиг в жизни и вернулся домой.
   Она поставила перед ним тарелку и села. Он всегда любил курицу с клецками. Помнит ли это Трейси, или ему просто повезло?
   — Обленилась наша Либби. До самого ленча никто не спросил меня про Джоша.
   Трейси поморщилась:
   — В ближайшие дни все девицы на выданье чем-нибудь да заболеют.
   — Вот что мне сейчас ни к чему — это связываться с девочками, которые мечтают о домике с белым заборчиком, — застонал Корт.
   Трейси прикусила губу и налила ему чаю со льдом.
   — Понимаю. Но подумай о положительной стороне. В ближайшие недели ты увидишь раздетых женщин больше, чем любой другой видит за всю жизнь.
   Братья начнут тебе завидовать. — Насмешливый огонек в ее глазах сменился серьезностью. — Ты любил мать Джоша?
   Корт едва не поперхнулся. Он помедлил с ответом.
   — Я считал тогда, что люблю. Мы встречались с Кэйт три года и хотели пожениться, когда я закончу учебу.
   — Зачем было ждать?
   — Значительная чикагская фирма предложила Кэйт работу. Должность была слишком хороша, чтобы отказываться, но и я хотел закончить обучение в том же университете. — Он чувствовал себя как школьник, не приготовивший урока.
   — В Иллинойсе есть учебные клиники, а в Северной Каролине — юридические фирмы.
   — Но для нее недостаточно престижные. И я хотел учиться у доктора Гиббонса, его считают лучшим кардиохирургом в стране. Еще несколько семестров — и меня могут взять к нему.
   — Для тебя всегда было так: все или ничего. Если бы вы действительно любили друг друга, наверно, один из вас согласился бы чем-то пожертвовать, чтобы только оставаться вместе.
   Ему это уже приходило в голову. Кэйт получала и отклоняла предложения от известных фирм поблизости от Дарема. Она предпочла свою карьеру ему, Корту. Это задело его. Не потому ли он не женился на Кэйт? И знала ли она еще до отъезда, что бросит его? Почему не дала ему этого понять? Или она пыталась это сделать, а он, поглощенный учебой, не заметил?
   Трейси кормила Джоша с гораздо большим умением, чем Корт.
   — Расскажи мне о ней.
   — Кэйт была полна решимости стать лучшим в мире защитником по уголовным делам. Она хотела вести какое-нибудь громкое дело.
   — И тебе это нравилось?
   — Я уважал ее стремления. Она знала, чего хочет, выработала план, как этого добиться. Что мне нравится в женщине: точное знание, чего ей надо, и достаточно смелости, чтобы взвалить это на себя.
   Рука Трейси застыла над тарелкой.
   — А что с ее семьей?
   — Она единственный ребенок. Ее родители умерли. Кроме меня, у Джоша никого нет.
   — Ему очень повезло, что у него есть ты да еще клан Лэндеров. Твои братья и невестки в последние годы много занимаются общественными делами. Ты можешь гордиться своей семьей, Корт.
   Очень ему много проку от моей семьи, если они живут за полстраны отсюда.
   — Ты встречаешься сейчас с кем-нибудь? С кем-то, кто мог бы тебе помочь с ребенком?
   — Я встречаюсь с тобой.
   И вижу тебя в совершенно новом свете. Из книжного червя выросла красивая и уверенная в себе женщина. Если кто-нибудь твердо верит в семейную жизнь и верность до гроба, так это именно Трейси, но он слишком привязан к ней, чтобы переспать с ней, а потом оставить одну.
   С какой учительской строгостью она смотрит на него!
   — У тебя есть чувство юмора, Корт. Теперь ответь на вопрос.
   — Если бы я и хотел с кем-то встречаться, смены по семьдесят два часа прикончат любую связь, и очень быстро. Так что я ни с кем не встречаюсь и в обозримом будущем не собираюсь этого делать.
   Но как-то надо найти способ стать хорошим отцом, в котором Джош так нуждается. Риск подвести малыша пугал Корта больше всего на свете.
   — Корт… — Голос Трейси и мягкое прикосновение к руке пробудили его. Некоторое время ушло у него на то, чтобы понять: он в постели, а Трейси сидит рядом, закутанная в халат.
   — Что стряслось? Джош?
   — Звонил док Финни. Сандра Аддисон рожает.
   В больницу не хочет, настаивает, что будет рожать дома. Ему нужна твоя помощь.
   Ругнувшись, Корт откинул одеяло.
   — Завтра загляну к телефонщикам и подгоню их, чтобы поскорей обеспечили мне связь. Я знаю, что в нашу договоренность полуночные звонки по твоему телефону не включались. Посмотришь за Джошем?
   — Конечно. Я посплю на диване и услышу его.
   Он полез в шкаф за брюками и чистой рубашкой.
   — Нет уж, на этом диване можно все кости переломать. Спи на моей кровати. Я не заразный.
   Остановившись рядом с ней, он подавил желание пригладить ее растрепанные волосы. Шелковистая река стекала вниз до середины спины. Звонок врача явно вытащил ее из кровати. Неуверенным жестом он потрепал девушку по плечу.
   — Спасибо, Трейси. Я у тебя в долгу.
   Солнце упорно лезло сквозь веки. Она пряталась от него под одеялами, где было так тепло, уютно… И вдруг неумолимая, как холодный душ, мысль заставила ее окончательно проснуться: она проспала ночь в постели Корта!
   Откинув с лица волосы, Трейси села на кровати и повернулась в ту сторону, откуда доносился его низкий, рокочущий голос. Он ходил взад-вперед мимо двери в ванную с Джошем на руках, тихо с ним разговаривая. Ее сердце запрыгало, точно рыба, вытащенная из воды.
   Боже мой, она, должно быть, спала как убитая, после того как встала к Джошу в последний раз.
   Даже не слышала, как Корт вернулся. Где же он спал? Уж не на жутком ли диване? Надо выбросить это орудие для пыток, как только найдутся деньги купить что-нибудь другое. Она повернула голову. На подушке рядом с ней была вмятина и на белой наволочке выделялся одинокий темный волос.
   Она спала с Кортом Лэндером!
   И никто об этом не знает. Вот это здорово.
   Трейси вспомнилось идиотское предложение Либби соблазнить Корта, чтобы тот никуда не уезжал, и пульс девушки забился быстрее. Нет, ничего подобного не случится. Страстные похождения не для нее. Не важно, что они так заманчивы, что столько раз она предавалась мечтам, в которых видела Корта своим любовником. Он всегда был недосягаем для нее. И прежде был для нее слишком хорош, а уж сейчас и думать нечего. Она сдунула с лица непослушные волосы и решительно тряхнула головой. Нет, если она и сумела вызвать в нем желание, то удержать его не сможет.
   Но что же это такое! Память опять вызвала в ней сладостные ощущения от прикосновения руки своего любимого, руки Корта. Дрожь пробежала по телу, кожа покрылась пупырышками. Сможет ли она справиться со своим сердцем, если вступит в связь, зная заранее, что все кончится тривиально?
   Нет, лучше сосредоточиться на достижимой цели, стать первой женщиной — директором школы в графстве. Получив учительский сертификат, она перестала быть объектом жалости соседей. И если ее будут уважать те самые люди, которые когда-то пренебрегали ею, она станет вполне счастлива.
   — Доброе утро. — В дверях стоял Корт.
   Комок в горле удалось проглотить. Еще бы сделать что-то с сердцем — ну не может оно биться спокойно при виде этого милого, колючего от щетины лица, при звуке его голоса, с утра слегка с хрипотцой, такого домашнего.
   — Здравствуй. Ты давно пришел?
   — Хочешь сказать, что все проспала? — В карих глазах блеснула насмешка.
   Трейси вспыхнула. Корт всегда любил подразнить.
   — Похоже, ты забываешься.
   — Ой, мама. Раньше ты любила вставать рано.
   Я и сейчас люблю вставать рано, подумала она.
   Вот только волосы, наверное, с утра как воронье гнездо, рубашка износилась чуть не до дыр… Где же халат? Ага, висит на спинке дивана, видно сквозь дверь в соседнюю комнату. О боже, она как голая.
   Трейси постаралась вернуться к трезвым мыслям.
   — У Джоша режутся зубки. Ему нужно детское обезболивающее. Сегодня куплю.
   — Он плохо спал?
   — Да. А как Сандра?
   — Прекрасно, как и ее новорожденная дочь.
   Мне удалось уговорить ее отправиться в больницу для полного обследования.
   — Док Финни позволил тебе принять роды?
   — Ага. Я и забыл, что такое скоротечные роды. Он явно был доволен собой.
   Когда же он выйдет? Ей бы взять халат. Или придется так и сидеть со сложенными на груди руками, пока она не справится с собой.
   — В кардиологическом отделении тебе заниматься родами не придется.
   — Наверно, нет. — Он спустил ребенка на пол, и печаль в его глазах вынудила Трейси задержать дыхание. — Возня с Сандрой заставила меня пожалеть, что я не был при рождении Джоша.
   Слезы застряли у нее в горле.
   — Может быть, со следующим ребенком тебе больше повезет.
   — Я не планирую еще одного. И с этим-то не могу управиться.
   Тем временем Джош целеустремленно направился к куче коробок в углу, собрав все свои силенки, чтобы ползти быстрее. Ухватившись за одну из них, он попытался встать, и лежащая сверху коробка зашаталась. Трейси вскочила и кинулась к нему, чтобы предупредить несчастье, то же сделал Корт, и они едва не столкнулись. Он поймал ее одной рукой за талию, а другой придержал коробки.
   Она прижалась к нему всем телом. Тонкая ткань не скрыла жара его плоти, пробудившейся при этом прикосновении. Внутри у Трейси все слилось в один тяжелый болезненный комок.
   — Трейси? — В его глазах пылал костер. Она наклонила голову, чтобы не видеть вопроса, горевшего на его лице.
   Боже мой. Тут едва подавляешь собственное глупое желание, а если добавляется его…
   — Нам не следует больше встречаться таким образом, а то забудем переодеться. — Произнесенная им шепотом шутка не удалась, но он не отпустил Трейси. Даже сжал пальцы крепче.
   — Верная мысль, — едва выдавила она.
   Темные глаза теперь смотрели на ее губы.
   — Если я поцелую тебя, влепишь мне так же, как Бобби Смиту в десятом классе?
   — Нет, наверно.
   — Наверно?
   — Он предложил мне денег, чтобы я еще кое-что у него поцеловала.
   Корт выругался и прижал ее крепче. Она вся пылала от его близости, от плеч до колен, и слегка дрожала.
   — Напомни мне отколотить его при первой же встрече.
   Он приподнял ее подбородок согнутым пальцем и приблизил свое лицо. Во рту Трейси пересохло точно в пустыне — и через долю секунды он накрыл ее губы своими. Ничего похожего на предыдущий поцелуй: он дразнил и уговаривал губами и языком. Кисти ее рук оказались зажаты между их телами. Она согнула пальцы, скользя по его груди, потом выпрямила их, прижала ладони к этой стене из мышц. Под одной ладонью гулко стучало сердце, и ее собственное сердце торопилось вдогонку.
   Теплые ладони скользнули по ее спине вниз, легли на бедра, прижали к толстому стержню напрягшейся мужской плоти. Трейси ахнула, и он воспользовался этим: провел по ее языку своим нежное и жалящее касание.
   Корт хочет ее. Ее колени слабели, к коже приливала кровь. А он все соблазнял и мучил ее рот, приглашал принять участие в этой игре.
   Она подняла руки к его плечам и начала разминать плотные мышцы под теплой, податливой кожей. Страсть грызла ее изнутри, в груди возникла незнакомая боль, и жажда, какой Трейси еще не знала, проснулась и росла в ней.
   Неожиданно сумасшедшая выдумка Либби соблазнить Корта — показалась ей вполне.., ну, разумной, что ли. Но не для того, чтобы принудить Корта не уезжать. Вместе навсегда — это не для них, но, может быть, он пробудет с ней лето. И у нее останется память любовных ласк Корта — согревать душу, когда она будет настоящей старой девой и заведет себе штук сорок кошек.
   Корт чуть-чуть отстранился. Бессильно уронил руки, потом неуверенно провел ладонью по волосам. Глянул на Джоша, опять на нее.
   — Ну, ты и сексуальна.
   Она посмеялась — от удовольствия и от испытанного волнения.
   — Источники не исчерпаны.., если это тебя привлекает. — Она медленно, глубоко вдохнула.
   — А что вы, собственно, предлагаете, Трейси Салливен?
   Облизнула губы, собралась с силами.
   — Мужа я не ищу. Ты не ищешь жену. Но мы оба — взрослые люди, и у нас есть свои… — ее вновь бросило в жар, — потребности. Мы можем.., э-э.., попробовать их удовлетворить.
   — Это — предложение?
   Может, еще не поздно спрятаться, заползти под ковер? Но под ногами резвится Джош, наверняка не подозревая, какую глупость делает его няня.
   Вот тянет за подол и пытается встать.
   А вдруг Корт отвергнет ее? Сможет ли она встречаться с ним лицом к лицу, каждый день, пока не кончится лето?
   — Я думаю, что мы могли бы удовлетворить друг друга. — Сколько-то секунд он молча смотрел на нее. — Ты знаешь, что я уезжаю через пару месяцев, и все-таки хочешь спать со мной?
   Она подняла голову, мысленно проклиная свои пылающие щеки.
   — Да, и потом мы распрощаемся до следующей встречи выпускников через десять лет.
   — А соседи? Твоя репутация? Должность директора?
   Стоит просочиться слушку, что Трейси завела любовную связь, — и прости-прощай работа. Не говоря уже о грязи, которую выльют на ее родных.
   — Пока мы будем пользоваться внутренней лестницей и не посвящать в дело никого третьего, никто ничего не будет знать.
   — Ты уверена, что не предпочла бы кого-нибудь, от кого можно получить обручальное кольцо, белый заборчик вокруг уютного домика и прочее?
   — Заборчик у меня есть, и я уже говорила тебе, что не намерена заводить детей. То есть ни в кольце, ни во всем прочем я не нуждаюсь. — Вспотевшие ладони пришлось вытереть, проведя ими по рубашке.
   Прошло несколько долгих, полных напряжения секунд, прежде чем Корт сказал:
   — Хорошо.
   Ее сердце билось с такой силой, что Трейси стала бояться, как бы у нее не лопнула барабанная перепонка. Что значит «хорошо»?
   — Объясни, а? Чуточку побольше!
   Он улыбнулся, и в глазах его заплясали чертики.
   — Трейси, даже «чуточку побольше» грозит мне разрывом сосудов.
   Она прижала левую руку к груди, стараясь совладать со своим дыханием, а правую протянула ему.
   — Ну ладно, соглашение достигнуто. — Он поднес руку к своим губам. Ее кожи коснулось сначала его дыхание, затем губы. — И держитесь, мисс Салливен, потому что лето нам предстоит долгое и страшно жаркое.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   — Дя-дя-дя.
   Корт с трудом оторвался от распухших губ Трейси и наклонился к ребенку у своих ног. Его сын смотрел на него снизу вверх — одна крохотная ручка нашла его штанину, вторая держится за рубашку Трейси.
   — Дя-дя-дя.
   — Он что, говорит со мной или просто упражняется?
   Трейси отняла от него свою руку, уперла ее в бок и вошла в роль учительницы. Как она так перевоплощалась, он не понимал, но в позе и наклоне головы у нее сразу появилось что-то такое, что не оставляло сомнений: она здесь начальник.
   — Обычно девятимесячный ребенок узнает отца и уже зовет его.
   Он присел и поднял Джоша. Маленький кулачок продолжал держаться за край рубашки Трейси, и, когда Корт выпрямился, этот край пополз вверх.
   На мгновение обнажились длинные и стройные бедра — прежде чем Трейси торопливо одернула рубашку. Скоро он будет трогать эти бедра. Сколько времени понадобится Джошу, чтобы уснуть?
   И вдруг Корта точно обдало холодной водой.
   Он не готов. Черт!
   — Трейси, у меня нет никаких предохранительных средств. Я ничем не болен, уверен, что ты также здорова, но я не хочу рисковать еще одной незапланированной беременностью. Ты запаслась презервативами, когда все это придумала?
   Трейси залилась густым румянцем. Глаз она не поднимала.
   — Я не придумывала этого заранее. Решила под влиянием момента.
   Внутри у него все оборвалось, будто при рывке вниз с «американских горок».
   — Хочешь подумать еще?
   — Нет, но в городе покупать презервативы нам нельзя. Станет известно всем…
   — Я проеду в Лома-Альту.
   Она закрыла горло рукой, но между тонкими пальцами бился учащенный пульс. Эти пальцы скоро будут гладить его, возбуждать… Желание разгорелось с новой силой. Корт прочистил горло.
   — Трейси, если ты не вполне уверена…
   — Вполне. — Она расправила плечи. — А теперь давай мне Джоша, иди мойся и одевайся на работу.
   — Иди первой. — Он поймал ее руку и прижался губами к кончикам пальцев. — А когда твои руки, скользкие от мыла, будут касаться твоего тела, знай: я хотел бы, чтобы это были мои руки.
   Все время, пока ребенок спал, Трейси готовилась к встрече Корта и жалела, что пропускала мимо ушей болтовню Либби о том, как та наводит марафет. И ведь нельзя позвонить и попросить рассказать все еще раз. Либби, чего доброго, разнесет новость о ее связи с Кортом по всему графству.
   Наведение марафета не понадобилось. Позвонил Корт и сказал, что в Лома-Альту заехать не сможет, слишком занят. Так что сегодня они не смогут иметь близость. Несмотря на это, Трейси выбрила ноги, выщипала брови, надушилась.
   Когда Трейси услышала, что грузовичок Корта въезжает во двор, ее руки затряслись так, что пришлось отложить лопаточку для помешивания или же весь обед непременно расплескался бы по плите. Она взяла Джоша на руки и подошла к входной двери. Корт шел по дорожке к дому такой лощеный и видный в своем темно-синем костюме, что внутри у Трейси все перевернулось.
   — Папа пришел домой!
   На этот раз Джош не стал прятаться, но и не потянулся к Корту, когда дверь открылась. Поколебавшись мгновение, Корт провел рукой по головке сына.
   — Привет, малыш.
   Шагнув внутрь, он закрыл за собой массивную деревянную входную дверь и прислонился к ней.
   Ослабив галстук, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и наконец обнял Трейси за талию, чтобы привлечь ближе. Сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди.
   Легчайшие поцелуи — лоб, нос, губы.
   — Привет, Трейси. Как прошел день? — Опять эти задорные огоньки в глазах. Выбил человека из равновесия, а теперь хочет, чтобы она вела умные разговоры?
   Медленно выдохнув, она отстранилась немного и попыталась связать несколько слов:
   — У нас с Джошем все было хорошо, А у тебя?
   — Сплошное расстройство. Все время думал о том, как приду домой и мы займемся любовью.
   Трейси потеряла дар речи. Завозившийся Джош вывел ее из столбняка. Она посадила мальчика на пол. Тот заторопился по направлению к игрушкам, которые она успела распаковать и сложить на стеганом одеяле в углу кабинета.
   — Вообще-то я спрашивала про пациентов.
   — Работаю как со связанными руками. Я мало что имею право делать, пока мне не пришлют лицензию. Доктор Финни должен меня контролировать и подписывать каждый мой рецепт. Тоже расстройство. Весь расстроенный пришел. — Он покачался на пятках и улыбнулся.
   Прежде чем она сообразила, что Корт хочет делать, он вытащил у нее из волос заколку, рассыпав густые пряди по плечам. Расправил пальцем запутавшиеся. Явное удовольствие, которое он при этом не мог скрыть, заглушило ее желание протестовать.
   — Мне нравится, когда твои волосы распущены.
   — Да я вообще-то не хотела их отращивать. Нет времени подстригаться. Хотя Эми все время меня изводит, чтобы я что-нибудь с ними сделала. Она теперь парикмахер.
   — Хорошо, что ты ей этого не позволила. Мужчина должен предвкушать, как длинные пряди скользнут по его обнаженной груди, потом ниже…
   Хищная улыбка желания в его глазах стеснила дыхание в груди Трейси. Может быть, она спустила с цепи зверя? Не собирается ли он дразнить ее подобным образом, пока они не доведут свои отношения до кульминации? Трейси сомневалась, что сможет выдержать дни словесной любовной игры.
   — У меня… — В голове смешалось, голос ее срывался. Она сглотнула и попробовала опять:
   — Креветки пригорят, а лапша выкипит. — Выплеснуться через край грозило не только содержимое кастрюльки. Не рискуя больше ни словом, она бросилась в кухню — так быстро, как только могли нести ее ослабевшие ноги.
   Корт беззвучно рассмеялся. Не следовало до такой степени ее доводить, но очень уж занимательно следить, как румянец с ее щек распространяется на шею и дальше на грудь. Расширившиеся зрачки почти закрыли золотисто-коричневую радужку, а если она будет дышать еще взволнованней, на ее сарафане обязательно лопнет шов. А уж ноги… Он глубоко втянул в себя воздух, чтобы успокоиться, и неверной рукой провел по волосам.
   Кто бы мог подумать, что он и Трейси когда-нибудь сблизятся? В школьные годы она гоняла его суровей всех учителей. Грозилась, и ругала, и всегда заставляла выжимать себя до конца, чтобы добиться лучших результатов. И ни разу не показала, что хотела бы других отношений с ним.
   Когда ее брат Дэвид сказал Корту, что сестру некому вести на выпускной вечер, он предложил выручить и сразу же пригласил ее. Трейси была ему приятна: принимала его таким, каков он есть, не стараясь переделать. Она не будет ворчать, что он не может позволить себе ни роскошный обед для нее, ни смокинг.
   Тот вечер начинался прекрасно. Пообедали они в Тилдене, в ее любимом заведении, где жарили мясо на решетке. Не слишком изысканно, но лучше, чем кухня в его или ее доме, а где-либо еще обедать вместе им не случалось. И дальше шло все прекрасно, пока они не добрались до физкультурного зала, где, протанцевав час-другой, Трейси вернулась из дамской комнаты с жалобами на головную боль и просьбой, чтобы ее отвезли домой.
   А на следующий день она походила на айсберг: тверда и холодна, как ледышка. Что-то пошло не так, и он не понял, что. Учеба пришла к концу, и их пути разошлись.
   Но это было тогда. А теперь двое взрослых людей пришли к соглашению, и, поскольку ни один из них не ожидает чего-то большего, чем приятно проведенное лето, разочарований не предвидится.
   Все, что надо, — это вести себя достаточно осторожно и не дразнить окружающих.
   Пиджак и галстук полетели на спинку стула, он пересек комнату и сел на край одеяла рядом с Джошем.
   — Думается, мы ей нравимся, приятель.
   Он потрогал медальон со святым Кристофером, висящий у него на шее, — это осталось ему от женщины, родившей его ребенка, но бросившей его самого.
   — Я упаковал вещи твоей мамы, и дядя Патрик сохранит их для тебя. А когда ты будешь старше, мы просмотрим их вместе.
   — Обед готов. — В дверях, едва сдерживая слезы, стояла Трейси.
   — Слыхал, парень? Пора подкрепиться, — бодро сказал Корт, хотя от этих ее слез сжалось сердце.
   Он подкинул Джоша в воздух, и послышался звук, очень похожий на смех. Это поразило его, он подкинул малыша опять. В ответ Джош наградил его своим радостным лепетом.
   — Прогресс, дружок. Может, у нас с тобой что и получится.
   Трейси подняла взгляд от блюда, которое ставила на стол.
   — Конечно, получится. Не бывало еще, чтобы тебе не удавалось то, чего ты хотел.
   — Матери своей я не удержал. — Смерть Кэйт растревожила в нем чувства, с которыми он, как думал, покончил. Нет, совсем ни к чему портить вечер грустными воспоминаниями! Например, что он любил только двух женщин в своей жизни — и обе его бросили.