Роуз Эмили. Всесилие страсти

   Вперед выдвинулся Джек Лэндер.
   — Вам больше делать нечего, как портить людям настроение, Коллин?
   — Было бы ужасно, если бы Трейси опозорила своих маму и папу, как это сделали Дэвид и Шерри. Право же, твои дети — твой тяжкий крест, Элис.
   Рука Корта сжала пальцы Трейси сильнее, и когда она осмелилась посмотреть ему в лицо, то прочла на нем немой вопрос. Со стыда Трейси пробил озноб. За десять лет своего отсутствия он, очевидно, не озаботился узнать, сколько сплетен породили фокусы Салливенов. Вот узнает, сразу покончит с этой фальшивой помолвкой.
   Тем временем ее мама успела стать в защитную позу.
   — Мы все совершаем ошибки. Разве ты не слышала сегодня проповеди? Милосердный человек умеет забывать и прощать.
   — А человек, боящийся Бога, умеет держать брюки на застежке. — И миссис Бланшар двинулась от них в сторону.
   Неловкое молчание было прервано матерью Трейси.
   — Если на этой неделе мы выберем ткань и фасон, я смогу сразу начать шить тебе подвенечное платье.
   От необходимости отвечать Трейси избавил приход пастора.
   — Я рад, что ты пришел сегодня на службу, Корт. Вы с Трейси выбрали чудесный день, чтобы объявить о вашей помолвке.
   — Да, сэр.
   — По-моему, правильно, что вы вместе.
   — Трейси всегда выводила на поверхность лучшее, что есть во мне, сэр. — Корт невозмутимо смотрел на Трейси.
   — С моей точки зрения, вы оба выводили друг друга из затруднительных обстоятельств на дорогу успеха. Ваши достижения могут вдохновить младших членов общины последовать вашему примеру. — Пастор пожал Корту руку и похлопал по плечу. — Мы счастливы приветствовать твое возвращение, сын мой. Почему бы нам не присоединиться к остальным в зале, чтобы ты мог объявить о помолвке всем? Пусть они порадуются вместе с тобой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   — Сверни здесь. — Корт указывал на грунтовую дорогу, спускающуюся к реке Нуэсес. Знакомый речной запах был как дружеское приветствие, успокаивал. Последний час дался ему нелегко. — Я всегда приходил сюда, когда хотел побыть один и подумать.
   Трейси вела свой седан по старой колее, между свисающими ветвями.
   — А я думала, что ты приводил сюда девочек пообниматься.
   — Я сам пустил эти слухи. Мужчине надо поддерживать свою репутацию. Да у меня и времени не было. Работал на ранчо, потом вкалывал у дока в больнице, тренировал баскетбольные команды, да еще твои уроки — тут зубы почистить едва успеваешь. Ты — первое существо женского пола, которое я пригласил сюда.
   — А Кэйт?
   — И ее не приводил. Тишина ей не нравилась.
   Трейси ахнула, выехав на открытое место. Корта это не удивило: солнце сверкало на тихой воде не хуже ламп в операционной. Жужжали стрекозы, плескалась рыба. Напряжение дня немного отпускало.
   — Здесь ничего не изменилось с того самого дня, когда док притащил меня сюда порыбачить и поговорить о профессии врача.
   Выбравшись из машины, он сдернул с себя галстук заодно с пиджаком, затем расстегнул ремешки Джоша. Сухая трава шуршала у него под ногами, когда он шел к реке. Оглянулся на Трейси:
   — Помнишь, как ты меня поймала здесь купающимся нагишом?
   — Да. — Она покраснела.
   — А сама пробовала?
   — Нет. — Возмущение в ее тоне заставило его улыбнуться.
   В первые одинокие годы в колледже он часто вспоминал этот день. А что, если бы он тогда вылез на берег, схватил ее и, шокированную его видом, поцеловал? Его удержали только дружеские чувства по отношению к ней, да еще то, что ее братья наверняка отлупили бы его.
   Когда Корт учился в Мак-Маллене, он был лучшим учеником — большая шишка на ровном месте.
   В колледже оказался одним из многих, барахтающихся в общей лохани, чтобы не утонуть. Не раз он задавался вопросом, а по себе ли выбрал дело и не лучше ли было остаться и устроить свою жизнь с какой-либо девушкой из местных. Несколько раз он хотел позвонить Трейси, набирал номер, но бросал трубку, не дождавшись соединения. Она верила, что он способен добиться своей цели стать врачом, и разочаровывать ее — и себя — не хотелось.
   Прошло несколько лет, и ему встретилась Кэйт.
   Она не только верила, что Корт станет врачом, но подталкивала его выше, считая, что из него выйдет хирург. В периоды сомнений в самом себе он цеплялся за ее веру. Во многом Кэйт заняла место Трейси. Подбадривала его, когда нагрузка становилась невыносимой.
   До своего отъезда он мечтал, как купит у дока Финни этот участок и построит дом с окнами на реку, на любимое место рыбалки Финни. Но как-то вышло, что со временем все это вытеснили идеи Кэйт: жизнь в большом городе, шикарный кабинет, огромный дом и автомобили с прибамбасами. Он и не помнил, когда сменил курс и почему.
   Вот уж автомобильные прибамбасы никогда для него ничего не значили. Как он ездил в школу на старом грузовичке, так и ездит на том же грузовичке сейчас.
   Часовое пребывание в церковных яслях, очевидно, не утомило Джоша. Он весело прыгал у него на руках и удовлетворенно пел: «Дя-дя-дя».
   При виде доверчивой улыбки сына его сердце смягчилось. Неужели всего неделю назад он раздумывал, не отдать ли Джоша для усыновления?
   Он вспомнил, как осветилось личико ребенка радостью, когда он забирал его из яслей, и прижал мальчика крепче. Это Трейси надо благодарить, что между ними нет больше пропасти.
   — Похоже, я упустил что-то в развитии местных событий. Что натворили Дэвид и Шерри, почему Бланшар так на них взъелась?
   Трейси закусила губу и сжала кулаки. Солнце вспыхивало огнями в ее волосах, проявляло легкие веснушки на носу.
   — Дэвид убежал с женой нашего преподавателя естественных наук. Они прожили вместе два года, прежде чем Хейди получила развод. Шерри не окончила школу и уехала из города со своим другом. В прошлом году вернулась с ребенком на руках и беременная. Они с ним так и не поженились.
   Теперь живет дома с родителями.
   — А старые ведьмы вроде Бланшар не находят ничего лучшего, как тыкать этим тебе в нос. Почему ты со всем этим миришься, Трейси? Шепотки за спиной, наглые взгляды, все лезут не в свое дело? Почему ты не уезжаешь?
   Трейси распрямилась и взглянула ему прямо в лицо.
   — Я не уезжаю, потому что хочу показать всем, что дети Салливенов — не подонки и что с нами надо считаться. А почему ты так рвешься отсюда?
   — Здесь я всегда буду только младшим из Лэндеров. А я не хочу прожить жизнь в тени братьев и чтобы Калеб, Патрик и Брэнд вмешивались в мои дела. Да еще вся община следит за каждым твоим шагом.
   — Народ здесь любознательный, ничего не скажешь. И осудят, и поругают — но они же всегда готовы помочь, когда ты нуждаешься в помощи. Как семья.
   — У меня есть семья.
   Она подошла ближе и тронула его за плечо.
   — Нет, Корт. Ты отошел от них. С того времени, как у твоего отца случился инфаркт, ты только три раза приезжал сюда. И мне больно было смотреть, как ты стоял тогда один на той годовщине да и в церковном зале сегодня. Ты здесь как посторонний.
   Попало тебе, Корт. Он напрягся, и Джош начал беспокоиться. Трейси протянула ему руки, и его сын бросился к ней. Она взяла его на руки и прижала к себе. Джош ухватил ее лицо обеими руками и принялся сосать ее подбородок. Это он так целуется. Придется поучить малыша кой-чему… лет эдак через двадцать.
   Засунув руки в карманы, он принялся расхаживать вдоль берега. Наконец признал:
   — Я не приезжал, потому что Кэйт здесь все было не по вкусу. И ранчо ей не нравилось, и мои не вызывали восторга.
   — Но почему? У тебя прекрасная семья, а «Крукид Крик» стал прямо картинкой.
   — У нее были большие планы, и скромное жилище Лэндеров ее требованиям не отвечало. Хотя Патрик и получил свои миллионы, из рабочего класса мы так и не вылезли.
   — Снобизм.
   Он никогда не думал так, но, наверно, Трейси права.
   — Кэйт росла в бедной обстановке, но не собиралась в ней оставаться.
   — И я не собираюсь, но это не значит, что презираю тех, у кого мало возможностей. Мои родные едва сводят концы с концами, ты сам мог заметить, и старики все еще живут в старом доме. Да, свалку засыпали, но в жаркий день, чуть повеет ветерок, и она сразу о себе напоминает. Я не стыжусь своего прошлого и горда тем, как высоко мне удалось забраться, когда шансы были равны нулю. Она взяла его руку. — И ты должен этим гордиться.
   Он повернулся к Трейси и испытующе посмотрел ей в лицо. Она стала сильнее за прошедшие годы, больше верит в себя. Волей-неволей будешь уважать ее за это и восхищаться ею.
   — Если ей так не нравилось, кем ты был, почему она связалась с тобой вообще?
   Резонный вопрос. Он сам частенько над ним размышлял.
   — Не знаю. И почему она дала мне отлуп — тоже не знаю.
   — Тебя что больше беспокоит: что ты не знаешь, почему она тебя полюбила или почему бросила?
   Слишком хорошо понимает его эта Трейси. С ходу нашла любимую мозоль.
   — Если я не знаю, в чем ошибся с Кэйт, как я смогу не наделать вновь тех же ошибок?
   — Может, это были не твои ошибки?
   От неожиданности он хмыкнул. Обнял Трейси за талию и привлек к себе, чтобы поцеловать висок. Ее близость и запах разбудили в нем чувственность.
   — Ты всегда сражалась на моей стороне, Трейси. Поехали домой. У нас двенадцать часов перед работой.
   В понедельник вечером, не успел Корт дойти до ступенек дома, как Трейси уже распахнула двери.
   — Надо что-то делать.
   Ее отчаянный тон, бледность и растрепанные волосы заставили его заподозрить, что ей сегодня пришлось тяжелее, чем ему — а ему досталось по первое число. Ему вдруг страстно захотелось схватить ее в объятья — и убить всех досаждающих ей демонов. Вот что ему совершенно ни к чему — это полюбить Трейси и потерять ее. Так, как было с Кэйт. Он потянулся за Джошем.
   Джош рванулся к нему — впервые в жизни! — и волнение стеснило Корту грудь. Джош влепил ему звонкий поцелуй и завозился, прижимаясь ближе.
   Будто хочет проникнуть в сердце отца, подумал Корт. И ведь ему это удалось — крохотному мальчугану, любить которого не входило в его планы.
   Бережно обнимая сына, он взглянул на Трейси поверх нежного пушка детской головы.
   — Что случилось?
   — Приходили твои невестки. Притащили племянников и племянниц и журналы для новобрачных.
   Корта передернуло. В больницу сегодня явился Патрик и настоял на том, что угостит его ленчем.
   Разговор шел почти исключительно о будущей свадьбе. Братец мало того, что предложил помочь выбрать кольцо для Трейси, но еще захотел заплатить за него и за всю, черт подери, свадьбу. Только этого не хватало. Ясно, что на его зарплате не разбогатеешь, но уж кольцо Трейси — если бы Корт собирался его покупать — он оплатил бы сам.
   — Корт, твои племяшки просили, чтобы им разрешили нести цветы, а мальчики — кольца. Плохо лгать взрослым, но разочаровывать малышей… Она принялась мерить расстояние от камина к двери и обратно. Остановилась перед ним. — Я хочу опять стать для тебя квартирной хозяйкой и няней Джоша, и никем больше.
   Ото! Это вроде как запереть конюшню, когда лошадей уже украли.
   — Не хочу лицемерить. Я сейчас прошу школьный совет доверить мне самую ответственную должность в школе и, чтобы получить эту должность, вру. Не могу я так, — дрожащим голосом повторила она.
   — И сможешь забыть, как хорошо нам вместе?
   — Должна. Буду нянчить только в оговоренные часы. Нам придется быть вместе на людях, пока ты не уедешь, но только на людях.
   Плохо, что Трейси в его постели больше не будет. Но куда хуже, что она явно намерена отгородиться от него глухой стеной. Он привык рассчитывать на дружбу Трейси, на ее знание людей здесь, на помощь в установлении контакта с Джошем. Он шагнул ближе и потянулся к ней, но она отступила назад. За кофейный столик. Сжатые в кулаки пальцы побелели.
   — Я перестаю сама себя уважать. Корт. — Эти произнесенные хриплым шепотом слова заставили сжаться его горло. Ничто другое не могло бы ударить его с большей силой.
   Джош завертелся у него на руках. Корт с трудом выпрямил руки и посадил ребенка на пол.
   — Должен быть другой выход.
   — Иногда сталкиваешься с проблемами, от которых не уйти. Ты говорил с доком Финни?
   Еще одна вещь, о которой не хочется вспоминать.
   — Я сказал ему, что мы подумываем, не остаться ли здесь, но что я не буду чувствовать себя уверенно, практикуя самостоятельно, если не проработаю еще пару лет под компетентным руководством и не подучусь. Это правда, кстати.
   — По крайней мере он не объявит о продаже своего дома немедленно.
   — Тебя послушать, док рассказал о своих планах ухода на покой всем и каждому.
   — Рассказал. Мы все знаем, что он хочет переехать к морю, но не может вырваться отсюда, потому что желающих купить у него практику в этом захолустье нет.
   — А участок у реки?
   — Об этом спроси его самого.
   Док обещал продать Корту эту землю, когда тот закончит обучение и вернется работать домой. Думать о том, что вскоре эта полоска речного берега может оказаться чужой собственностью, было неприятно.
   — Познакомься с Пам, карапуз, — сказала Трейси Джошу, останавливаясь у стола регистраторши.
   Пам подняла глаза от компьютерного экрана.
   — Господи, он такой же красавчик, как папа, правда?
   Она лукаво мигнула, и Трейси стало неуютно.
   — Да. Корт позвонил и попросил прийти с ним на профилактический осмотр.
   — Рикардо, — Пам позвала подростка, который по полдня помогал в больнице, — скажи, пожалуйста, Корту, то есть доктору Лэндеру, что Трейси и Джош пришли.
   — Ага. Привет, мисс Салливен.
   — Привет, Рикардо. Нравится работа?
   Парнишка был одним из ее лучших учеников, но из проблемой семьи и нуждался в работе.
   — Здорово нравится. Док учит меня разным хорошим вещам. Спасибо, что порекомендовали меня. — И Рикардо убежал.
   Трейси отнесла Джоша туда, где сидели ожидающие приема, и выслушала поздравления по поводу помолвки. К тому времени, как Корт вывел из кабинета миссис Клейн, она была готова рвать на себе волосы, так достали ее вопросы о свадьбе.
   Ложь обрела свою собственную жизнь, разрасталась все новыми подробностями.
   Корт выглядел просто роскошно. Вместо пиджака белый халат, без галстука. Две верхние пуговицы светло-голубой рубашки расстегнуты.
   Тихо сказав что-то восьмидесятилетней старушке, Корт проводил ее к выходу. Озабоченное выражение у него на лице сменилось улыбкой, когда он повернулся и заметил пришедших. Джош потянулся к отцу. Взяв его на руки, Корт прижался губами к лобику малыша и, наклонившись, мимолетно поцеловал в губы Трейси.
   — На нас смотрят, — шепнул он, когда она попыталась отстраниться, и как ни в чем не бывало продолжал:
   — Спасибо, что принесла Джоша. Док посмотрел его медицинскую карточку, увидел, что пропущены сроки прививок, и предложил пройти профилактический осмотр. Сейчас я заберу у Пам карточку, и пойдем в кабинет. Нам не помогут, сестра ушла сегодня рано.
   Трейси пошла по коридору вслед за ним до маленькой комнаты. Общими усилиями они раздели Джоша — их руки и плечи то и дело соприкасались.
   При каждом таком прикосновении в груди Трейси росло стеснение, воздух в комнате, казалось, сгущался. Ее обонятельная система упрямо отфильтровывала медицинские запахи и, как пчела — цветок, выискивала легчайший аромат знакомого одеколона. Ну почему правильные поступки даются так трудно?
   Корт закончил взвешивать и измерять Джоша, послушал его сердце и легкие. Посмотрел в уши, пощупал толстый животик. Последнее Джошу очень понравилось.
   Трейси никогда не видела, как Корт работает.
   Безусловно, он знал свое дело — и имел достаточно терпения. Упрямство ребенка он перебарывал мягкой настойчивостью, возмущение успокаивал легкими прикосновениями. Закончив, оставил Джоша сидеть на столике для осмотра.
   Между взрослыми установилось неловкое молчание. Корт глянул на часы, потом на дверь и сунул стетоскоп в карман халата. Озабоченно наморщил лоб:
   — Как ты?
   Прошло три дня, как они вернулись к чисто деловым отношениям, три длинных, наполненных молчанием дня. Несколько слов, когда Корт оставлял с ней Джоша, несколько слов — когда забирал его. И все.
   — Прекрасно.
   Испытующий взгляд изучал ее столь же дотошно, как еще недавно — его руки.
   — Помощь не нужна? Я видел утром обезболивающее на кухонном столе, когда оставлял Джоша.
   Щеки Трейси вспыхнули. Разговаривать с ним о своих месячных…
   — У меня все в порядке.
   Он наморщился еще больше.
   — Трейси…
   — Ну, спазмы у меня, — ей самой не верилось, что она это сказала вслух.
   — Ты проверилась? Я бы мог…
   — Нет. Я здорова. Спасибо.
   Чтобы Корт осматривал ее… Даже и думать об этом невозможно. И вообще, стоит ему хоть раз тронуть ее, и она — очень даже вероятно — пригласит его вернуться в ее постель. Она скучала по нему, и не только по изумительному искусству любви. Не раз он рассказывал ей об университете, о соседях по общежитию, и, слушая, она как бы проживала еще и его жизнь. В ответ рассказывала о своей семье, об учениках, об общих старых приятелях. Ей недоставало всего этого, недоставало его присутствия за завтраками и обедами, его отчетов о том, как прошел день, рассказов о трудных случаях. И его касаний, его запаха, вкуса его кожи.
   Боже, она заново влюбилась в него.
   — Иногда помогают противозачаточные таблетки, и можно попробовать тепло или оргазм. — Он вошел в роль доктора и расслабился, почувствовав себя на своем коньке — чего о ней нельзя было сказать никак.
   — У меня нет грелки, а другие варианты меня не интересуют. И потом. Корт, у меня есть врач, она знает об этой проблеме.
   — Она? К Финни не обращаешься?
   — Нет. Езжу в Кингсвилл.
   Вновь напряженное молчание. Корт опять взглянул на часы. Куда делся док? Когда пришла Трейси, он занимался с последним больным.
   Смотреть на нее было больно, и он принялся забавляться с малышом. Он тосковал без Трейси и, что хуже, думал о ней днями напролет. Иногда отключался на эти думы, слушая пациентов, и тогда приходилось просить их повторить все сказанное заново. Собственная расхлябанность огорчала его донельзя, а ведь раньше с ним такого не случалось. Никогда мысли о Кэйт не мешали работать.
   — Посмотрю, что его задержало. — Корт рывком распахнул дверь и увидел, что доктор Финни стоит по другую ее сторону.
   — Готовы?
   Поприветствовав Трейси, Финни принялся за осмотр Джоша, непрерывно комментируя свои действия. Корт старался все это запоминать, но, пожалуй, не вполне преуспевал. Все его внимание было сосредоточено на синяках под глазами Трейси, на ее бледности, на поджатых губах. Все признаки говорили ему о ее плохом самочувствии больше, чем она осознавала.
   Закончив осмотр, док вытащил из своего кармана ампулу и шприц.
   — Здоровый мальчуган. Теперь сделай ему прививку. Заметь, что я держал все в кармане, чтобы согреть.
   Корт почувствовал напряжение. Он делал сотни уколов — но не собственному ребенку.
   — Не думаете, что будет лучше, если это сделаете вы?
   — Нет, сынок, не думаю.
   Твердый отказ не оставлял выбора. Скрестив на груди руки, Финни отошел назад, наблюдая.
   Руки Корта, наполнявшие шприц, дрожали.
   Обыкновенная прививка, в конце-то концов! Что он за врач, если это для него проблема? Со скрежетом зубовным он заставил себя выполнить всю процедуру: протереть кожу на бедре мальчика, взять ее в складку, наконец, ввести иглу и впрыснуть жидкость.
   Секунда — и Джош заревел. Внутри Корта все перевернулось, а когда сынишка со слезинками, бегущими вниз по щекам, потянулся ручонками к Трейси, стало еще больнее.
   Финни положил руку ему на плечо.
   — Урок первый. Отцам легче со временем не становится. Гораздо хуже этого укольчика будет, когда придется накладывать ему швы, вправлять вывихи и переломы. Без этого не обойдется, и нужно быть к этому готовым. Так же и с Трейси.
   Любить иногда больно, но и ничего лучшего нет, как заботиться о тех, кого любишь. Ну, я жду тебя у регистратора. — Финни повернулся и ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.
   Корт провел неуверенной рукой по щеке, оперся о край раковины и глубоко вдохнул для укрепления духа. Черт, где его хваленая бесстрастность?
   — Ты в порядке? — Трейси коснулась его спины.
   — В полнейшем.
   Он тщательно вымыл и вытер руки, стараясь собраться, прежде чем повернуться к ней лицом.
   Джош кончил орать, но все еще всхлипывал. Корт положил ладонь на теплую спинку.
   — Извини меня, сынок.
   Джош рванулся к нему, Корт поймал его и прижал к себе.
   — А ведь я люблю его.
   Трейси улыбнулась. По-видимому, ее позабавило удивление в его голосе, но это была первая улыбка, которую он увидел у нее за последние дни. Как больно.
   — Я знаю. Это видно по всему, что ты делаешь для него.
   — Но всего три недели назад я даже не подозревал, что он есть на свете.
   — Любовь не признает правил. Она.., ну, случается, и все.
   У Кэйт он выучился тому, что любовь вовсе не «случается». А требует тщательного отбора.
   Корт уже тянулся к дверной ручке, когда Трейси придержала его за локоть.
   — Ты хороший врач. — Она была серьезна, но он-то знал, что потерпел сейчас неудачу.
   — Я как-то этого не чувствую.
   Она шагнула ближе, обняла его одной рукой и прижала к себе вместе с Джошем.
   — Ты беспокоишься о пациенте, вот что делает тебя хорошим врачом.
   Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
   — Сюрприз! — закричали им навстречу. Приемная была переполнена: тут и ее родные, и Корта.
   Не обошлось без Либби и Чака, и все сияют улыбками.
   Господи, у меня нет сейчас на это сил, подумала Трейси, прижав руку к низу живота. Пока они возились с Джошем, помещение превратилось в истый кошмар: здесь по-настоящему собирались праздновать помолвку. С потолка свисали белые бумажные колокола, воздушные шары заполняли углы комнаты, у стены стоял стол с закусками включая праздничный торт и цветы. Защелкали фотоаппараты.
   Корт притянул ее к себе и прошептал:
   — Улыбнись для фото, дорогая.
   Трейси принужденно улыбнулась.
   — Не надо было это устраивать.
   — Я не устраивал. Для меня это тоже сюрприз. Его улыбка показалась ей такой же фальшивой, как и само представление.
   Трейси переходила от одного поздравляющего к другому с такой скоростью, будто ее подхватил вихрь. Поцелуи, объятья и благие пожелания. Живот возмущался при каждом прикосновении. Ей бы сейчас забрать из аптеки лекарство, добраться до дома, залезть в постель и спрятаться под одеялом от всего мира. Ну за что такое наказание?
   Подошли близняшки — племянницы Корта.
   — Тетя Трейси, а мы нашли подходящие для подружек невесты платья! — Миранда протянула ей на утверждение вырванную из журнала страницу.
   Тетя? Выходит, с их свадьбой все уже решено и подписано? Девочки так расстроятся, будут оскорблены их лучшие чувства, и все из-за этой несчастной лжи.
   — Очень красивое платье. — Ее голос хрипит, а улыбку, наверно, вернее назвать оскалом.
   — Мама говорит, если мы найдем такой хорошенький детский смокинг, Марисса или я повезем Джоша в его колясочке, а колясочку украсим лентами и цветами.
   Трейси кивнула, точно заводная кукла, и постаралась не стискивать зубы.
   Рядом возник Корт и положил руку ей на талию. Поздравления продолжали сыпаться градом.
   Как выбраться из этого положения и не обидеть родных? С каждой минутой, с каждым новым поздравлением спазмы Трейси становились болезненнее, в висках стучало сильнее.
   К тому времени, как пришла очередь Либби, Трейси была готова закричать. Или разрыдаться.
   Либби улыбалась во весь рот. Господи, как же дорого приходится платить за то вранье.
   И Трейси решила сознаться во всем. Пусть ее не выберут директором. Что бы там Либби ни наговорила людям, а лучше уж покончить со всем этим сейчас, пока не потрачены время и деньги на свадьбу, которой не будет.
   — Либби, мы с Кортом поторопились. Расчувствовались, встретившись после стольких лет, и эта помолвка…
   — Поторопились! — Либби расхохоталась. — Ну, ты и шутница! Ты же влюбилась в Корта еще в одиннадцатом классе! По мне, так ты слишком затянула эту волынку, девочка!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Кровь отхлынула от головы, перед глазами поплыло.
   А Корт смеялся, как и все остальные, только у него это почему-то было искусственно — и его рука обняла ее крепче. Она чувствовала на себе его взгляд. Старалась придумать, как поостроумнее опровергнуть слова подруги, — и ничего не придумывалось.
   А Либби тараторила дальше, как будто и не выдала только что перед всеми ее сокровенную тайну:
   — Так что скажешь, если мы устроим свадьбу летом, а не на Рождество? Я ведь знаю, вы оба не в силах ждать. — Либби выразительно повела бровями и подмигнула.
   Сердце Трейси остановилось.
   — Н-не.., не думаю. Нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу после стольких лет. Чтобы быть уверенными, что из нашей связи выйдет толк.
   Либби наклонилась ближе, глаза лукаво сверкают.
   — Уж ты поверь, судя по тому, что мы видели, толку из вашей связи выйдет море!
   Губы Трейси дрожали. Ну что на это ответить?
   Что вообще делать — кроме того, чтобы стиснуть зубы и постараться это пережить?
   — Иди резать торт! — позвала ее мать.
   Обрадовавшись предлогу сбежать, Трейси двинулась на зов — скованными, неверными шагами.
   Еще бы лучше выскочить за дверь и удрать отсюда вообще. Джоша взяла ее сестра Эми, подоспела мать, волоча за собой Корта. Она же поставила жениха и невесту в нужную для фото позу: оба вместе держат нож. Наконец любители фотографировать были удовлетворены. Трейси попробовала отодвинуться, но Корт ей этого не дал.