Рябинин Борис Степанович. «Шерхан» ложится на дно

   – Особые приметы?
   – Красный бантик на голове.
   Ему пришло в голову, что она отвечает на его вопросы как-то рассеянно. Словно она в какой-то мере утратила интерес к поискам этой чертовой собаки. Странно, не из-за его же неудачного вопроса?
   – Ну вот, мы почти приехали, – сказала Светлана, сворачивая с шоссе на узкую асфальтовую дорожку, ведущую к высоким кованым воротам. Выходить из машины не пришлось; она нажала кнопочку на пульте, и ворота медленно открылись.
   – Может быть, сразу пойдем на то место, где вы ее потеряли? – предложил Крылов.
   – Сначала давайте зайдем в дом.
   – Зачем?
   – Я вам покажу ее фотографию. Заодно можете выпить чего-нибудь холодненького.
   Выйдя из прохладного салона машины на жару и солнцепек, они поднялись на крыльцо.
   Достав из сумочки ключи, она отперла дверь и впустила Крылова в полумрак здания.
   Он вошел, ощущая смутное, но все усиливающееся беспокойство.
   Ключи, что-то связанное с ключами. Да! Действительно, ключи!
   Он внезапно понял, что его смущало. Показывая ему свои ключи, она сказала, что в ее машине есть кондиционер, а в его «шестерке» он скорее всего отсутствует. Откуда она узнала, что он ездит на «шестерке»? По ключам это определить невозможно. Значит, она что-то о нем уже знала? И это при ее, как она выразилась, непрактичности? Что-то здесь не клеится. Кажется, он попал в ловушку.

Глава 20

   Самолет приземлился в аэропорту города Желтогорска без четверти двенадцать. Пока он маневрировал по аэродрому, пока подошел автобус, прошло еще около четверти часа. Хорошо еще, что багажа как такового у Житкова с Хохловым с собой не было. У Житкова его заменял видавший виды желтый кожаный «дипломат», а у Хохлова – черная матерчатая сумка с широким ремнем, позволявшим носить ее на плече.
   Выйдя из здания аэровокзала на широкую площадь, они устроили небольшое совещание.
   – Ну что? Рванем по домам? – спросил Хохлов своего шефа, практически не сомневаясь в ответе.
   В самолете они провели около пяти часов.
   И хотя кресло «Як-40», ввиду его чрезмерной малогабаритное™, отнюдь не самое лучшее место для отдыха, более всего их утомили две промежуточные посадки и связанные с ними минуты бесцельного блуждания в незнакомых аэровокзалах.
   – Да, неплохо бы сейчас залечь на что-нибудь такое, где можно было бы вытянуть ноги, – мечтательно заметил Житков. – Да и перекусить бы не мешало.
   – Ну, так вперед, к дивану! – воскликнул Хохлов. И деловито уточнил:
   – На моторе или автобусом?
   – Давай на всякий случай позвоним в контору, – неожиданно, и в первую очередь для себя, предложил Житков. – Чтобы потом спать спокойно.
   – Давай, – уныло согласился Хохлов.
   Они подошли к будочке, торгующей транспортными талонами, и Житков купил два телефонных жетона. Чтобы позвонить, им пришлось вернуться в здание аэровокзала. И это было неплохо – жара стояла просто египетская.
   – Ну что? – спросил Хохлов, после того как его спутник набрал нужный номер. – Молчит?
   Житков одобрительно усмехнулся:
   – Говорит. Да еще как говорит. С выражением. Прямо как Зиновий Гердт.
   Неожиданно он произнес:
   – Сергей, возьми трубку. Это я, Житков.
   Не дождавшись ответа, он сам ее повесил.
   – Автоответчик купил, – объяснил он свое поведение, – но самого, похоже, в конторе нет.
   – Ну так что? По домам? – с надеждой повторил свой вопрос Хохлов.
   – Давай так, я все-таки заеду в контору, а ты езжай домой. Отдыхай.
   – О-о! Бог ты мой, – простонал Хохлов, проклиная педантичность и упорство своего шефа, – поехали уж вместе.
   – Тогда пошли скорее, наш автобус подошел.
   При подходе к зданию они увидели на стоянке знакомую машину.
   – Либо Сергей в конторе, либо с ним случилось нечто ужасное, – насмешливо прокомментировал Хохлов данное обстоятельство.
   – Не каркай, – серьезно заметил Житков.
   Поднявшись к себе в офис и обнаружив его пустым, они отреагировали по-разному. Хохлов устало опустился на стул и налил в стакан воды из графина. Житков стал внимательно оглядывать помещение.
   – Пить хочешь? – спросил Хохлов. – Вода еще холодная.
   – Да, – согласился Житков, показывая на мокрые пятна на ковровом покрытии, – он здесь был совсем недавно.
   – Ну и что? Видишь, пятен крови и расчлененных трупов нет. Мало ли где он может болтаться?
   – Давай прослушаем автоответчик.
   – Ну давай. Ты знаешь, как им пользоваться?
   – Разберемся как-нибудь.
   Разобрались быстро. И вскоре с интересом слушали эпохальную речь капитана Иванова.
   – Кто этот Цицерон? – поинтересовался Хохлов, незнакомый с оратором.
   – Капитан Иванов из уголовного розыска.
   – Мне кажется, Сергей довольно своеобразно выполнил твое напутствие, – заметил Хохлов. – Мне редко приходилось наблюдать милиционеров в такой ярости, как этот капитан.
   – Возможно, у него были для этого самые серьезные основания.
   – У капитана?
   – У капитана – само собой. Я имею в виду Сергея.
   – Во всяком случае, ясно, что он влип в какую-то историю.
   – Да. И, судя по откровениям капитана, дома его тоже нет.
   – Где же его искать?
   – Пока не знаю. Но ясно, что Иванов в этом деле нам не помощник.
   – Уж это точно.
   – Давай пока здесь концы поищем. Что там Иванов говорил о каком-то объявлении?
   – Черт его знает. Но смотри, шеф, тут какие-то газеты разбросаны.
   – Вот и давай их просмотрим. Будем искать самое идиотское объявление.
   Долго искать не пришлось. Только одно из объявлений было повторено во всех трех изданиях. Кроме того, там фигурировал номер их телефона.
   – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Хохлов, прочитав странный текст в третий раз.
   – Не особенно, – честно признался Житков.
   – Давай искать дальше.
   – Давай. Кстати, ты не вынимал перед отъездом книгу с адресами и телефонами? Чего это она на столе валяется?
   – Вынимал. Я переписывал оттуда екатеринбургские телефоны твоих знакомых ментов.
   Но я точно помню, что положил ее обратно.
   – Верю. На тебя это похоже. А вот твой приятель чрезмерной аккуратностью не страдает.
   – Хочешь сказать, что он ее доставал?
   – Не сама же она из ящика выпрыгнула.
   – И что нам это дает?
   – Не знаю, может быть, и ничего.
   Житков сел за стол, взял амбарную книгу и стал медленно перелистывать страницы. Ничего примечательного, кроме неровно оторванного клочка бумаги, ему обнаружить не удалось. Вернувшись на страницу с клочком бумаги, он спросил Хохлова:
   – Это не ты оставил?
   – Нет, – уверенно ответил тот, – и могу точно сказать, что, когда я ее листал, этого клочка там не было.
   – Значит, Сергей записывал какой-то номер или адрес с этих двух страниц.
   – Да их здесь с полсотни, если не больше.
   Не говоря ни слова, Житков достал из ящика стола лупу, взял амбарную книгу и подошел к окну. Там он стал вертеть книгу, подбирая удобный угол освещения. Потом стал внимательно рассматривать страницы через лупу. Через минуту он крикнул Хохлову:
   – Записывай!
   Тот схватил карандаш и клочок бумаги, найденный только что в книге.
   – Готов?
   – Готов.
   – Первая цифра – два. Вторая – неразборчиво. Третья – шесть или восемь. Четвертая – ноль. Пятая – неразборчиво. Шестая – один или семь. Седьмая – неразборчиво. Записал?
   – Записал. Это что? След от карандаша?
   – Да, он записывал номер, положив листок прямо на страницу книги. И на ней, естественно, кое-что отпечаталось.
   – И ты думаешь, что с помощью двух точных цифр мы сумеем догадаться, кому он звонил?
   – Почему нет? Если есть из чего выбирать.
   Житков взял у Хохлова листок и педантично стал сверять прочитанные им цифры с номерами телефонов на тех двух страницах, между которыми они нашли клочок бумаги.
   Не прошло и пяти минут, как перед ними лежал коротенький список из двух фамилий.
   Вторым номером в нем значился Леонид Демьянович Смолянский.
   – Игорь, по-моему, Сергей покупал газеты в нашем вестибюле. Сходи, поговори с лоточником. Может быть, он запомнил, когда и с кем он выходил отсюда, – попросил Житков, взявшись за телефонную трубку.
   – Сделаю, Павел Иванович, – откликнулся Хохлов, срываясь с места.
   Поколебавшись секунду, Житков решил начать звонки со второго номера.

Глава 21

   Крылов лихорадочно пытался найти правильное решение. Самое глупое, что он мог сейчас сделать, это броситься бежать. В ловушку он залез уже достаточно глубоко. И от неожиданности его оппоненты могут наделать глупостей.
   Вряд ли его сюда привезли, чтобы убить, для этого есть более простые способы. Тут он вспомнил злополучного страхового афериста – Котова. Может быть, ловушка, в которую его заманили, это тоже работа таинственного Севы? Да, скорее всего газетное объявление сработало таким неожиданным способом. Но как они узнали, что опубликованный в объявлении номер принадлежит «Шерхану»? Автоответчик! Он же сам продиктовал все на автоответчик. Они позвонили, пока его не было, и все узнали.
   Он застонал от обиды:
   – О-о! Какой я идиот!
   – Что вы сказали? – спросила Света, обернувшись к замешкавшемуся в прихожей Крылову.
   – Я говорю, хватит валять дурака, Света. Где Сева? Пора нам с ним поговорить.
   – Я здесь, – послышался насмешливый хриплый голос.
   В проеме двери, ведущей в гостиную, появилась фигура крупного мужчины. В правой руке он держал короткоствольный револьвер какого-то чудовищного калибра.
   – Проходи, легавый, проходи. Только не дергайся, не надо. Не вынуждай Светку мыть полы. Парень ты крупный, дырки моя пушка делает очень большие. Так что из тебя ведра два натечет, не меньше.
   – Зачем мне дергаться? Ты же понял, что я знал, к кому еду. Если бы я не хотел, то и не приехал бы.
   – Знал, не знал, сейчас на это наплевать.
   Встань к стене лицом и руки положи на стену.
   Крылов выполнил приказание.
   – Светка, обыщи его.
   Она тщательно выполнила приказание и коротко доложила:
   – Оружия нет.
   – Доставай все из карманов.
   Она сделала и это, выложив содержимое карманов на столик.
   – Руки за спину, – последовала следующая команда.
   Пришлось выполнить и ее. На запястьях Крылова защелкнулись наручники.
   – Теперь проходи в залу и садись.
   Крылов прошел в гостиную и сел на краешек стула, откинуться на спинку ему мешали скованные за спиной руки. Сева и Света сели на диван напротив него и с интересом стали его разглядывать.
   – Чего уставились? – не выдержал он.
   – Ждем-с, – насмешливо ответил Сева.
   – Чего-с?
   – Как чего? – удивился Сева. – Ты же давал объявления в газетах. Что, мол, заинтересован в доказательствах моей непричастности.., и так далее. Ну, давай, излагай.
   – Что?
   – Доказательства эти. Что еще?
   – Они существуют. У меня есть показания человека, который причастен к гибели милиционеров…
   – Хватит трепаться… – вдруг резко оборвал его Сева. – Все и так знают, что их ухлопал этот сопляк, которого по телевизору показывали.
   И нечего тут доказывать. Ты мне скажи, какого хрена ты в это дело сунул свой длинный нос?
   – Я работал по просьбе отца этого парня…
   – То-то я смотрю, что какая-то падла у меня под ногами крутится. Так это ты Либермана предупредил?
   – Я, – честно признался Крылов, не видевший причин делать из этого тайну.
   – И где он сейчас?
   – Не знаю.
   – Врешь!
   – Правда не знаю. Прячется где-то у знакомых.
   – Адрес!
   – Еще раз тебе говорю, не знаю. Да и ничего тебе устранение Либермана не даст.
   – Это еще почему? – угрюмо поинтересовался Сева.
   – Потому что Либерман дал официальные показания с твоими приметами, опознал тебя по фотографиям, и ты только усугубишь свое положение…
   – Где же вы с ним нашли мои фотографии? – зло спросил Сева.
   – В милиции. Где еще? Скажешь, что их там нет?
   – Нет, не скажу, – хмуро ответил Сева.
   Крылов решил, что лед тронулся и Севе придется сдаваться на милость победителя. То есть на его, Крылова, милость. Иванов будет посрамлен, Смолянский – восхищен, а Житков – удовлетворен.
   Он чувствовал душевный подъем. Потому что пережитые трудности и опасности придают дополнительную прелесть жизни, как приправы – основным блюдам.
   Однако его ликование оказалось несколько преждевременным.
   – Врет он все, папа. Не слушай его, – неожиданно вмешалась в разговор Света.
   Крылов с удивлением обнаружил, что Света действительно Севина дочь. И это был не первый и, увы, не последний сюрприз, преподнесенный ему сегодня Светой.
   – Что ты имеешь в виду? – с вновь обретенной надеждой повернулся Сева к дочери.
   – Не был он ни в какой милиции. Наоборот, они его самого разыскивают. И обещают в тюрьму посадить. Я сама через дверь слышала, как на него какой-то мент орал в автоответчике. Он поэтому и удрал со мной оттуда, что боялся там оставаться. И к тому же мент его подозревает в убийстве Котова.
   – Ну, – удивился Сева. – Это сильно меняет дело. Если, значит, ты вдруг, не дай бог, конечно, исчезнешь, то милиция не только по тебе не заплачет, но и Котова на тебя спишет.
   – Не слушай ты ее! Она все перепутала. Капитан просто шутил.
   – О-о! – вдруг удивленно воскликнул Сева, словно его осенила какая-то гениальная мысль. – А где Котов, там и.., короче, – посуровел вдруг он, – где ты прячешь этого слесаря-гинеколога пархатого?
   – Кого-кого?
   – Либермана! – рявкнул Сева.
   – Я же тебе сказал, что не знаю.
   – А кто знает?
   Крылов промолчал.
   Сева встал, подошел к нему, схватил левой рукой за волосы и потянул на себя, а правой – нанес короткий удар в лицо. Крылов упал на ковер. Он почувствовал, что его рот наполняется кровью.
   Света наблюдала за происходящим со странной блуждающей улыбкой на порозовевшем лице. Ее прекрасные глаза возбужденно блестели.
   – Вспомнил? – спросил Сева, наклонившись над пытающимся приподняться пленником.
   Тот промолчал.
   Удар ногой в живот заставил Крылова скрючиться на полу. Дыхание остановилось.
   – Теперь вспомнил? – продолжал бесноваться Сева.
   – Папа, я думаю, что теперь он какое-то время не сможет говорить, – спокойно пояснила Света, не вставая с дивана.
   – Да, ты права, – неожиданно покладисто согласился тот. – Ладно, я пока разберу его вещички. Может, в них что интересное найдется.
   Он подошел к столику и стал осматривать вещи Крылова. Единственная вещь, что привлекла его внимание, оказалась узким клочком бумаги с записанным на нем телефонным номером.

Глава 22

   Валентин, приоткрыв тяжелую дверь, заглянул в кабинет Смолянского. Тот, сидя в широком кресле, читал Плевако.
   – Леонид Демьянович.
   – Что, Валентин?
   – Можно ко мне сюда приятель придет?
   – Зачем? Тебе скучно?
   – Не в этом дело. Мне ведь экзамены нужно сдавать. Хотелось бы подготовиться. А у меня с собой ничего нет.
   – Это тот, у которого ты до меня жил?
   – Да, Суханов.
   – Кажется, ему можно доверять, не так ли?
   – Конечно. Свой парень.
   – Я не возражаю.
   – Так я ему позвоню?
   – Звони конечно.
   – Спасибо, Леонид Демьянович.
   – Не за что, голубчик, не за что.
   Валентин подошел к столу, чтобы воспользоваться стоящим на нем телефоном. В этот момент телефон зазвонил. Смолянский взял трубку:
   – Адвокатская контора Смолянского, – четко артикулируя, представился он.
   – Адвокатская? – переспросил хриплый мужской голос.
   – Естественно, а вам, собственно, какая нужна?
   – Э-э, такая и нужна.
   – И что же вы хотели?
   – Хочу с вами проконсультироваться по одному делу.
   – Какого рода дело?
   – Чего?
   – Я спрашиваю, дело уголовное или гражданское?
   – Да это как повернуть. Нынче ведь как?
   Сегодня оно, кажись, гражданское, а завтра, глядь, уже уголовное.
   – Это, конечно, так, но есть же некоторые определенные критерии…
   – А вы сам-то, ваше степенство, по какой части?
   – Я – по уголовной.
   – Я скорее тоже по уголовной, – тяжело вздохнув, признался собеседник. – Да чего уж там.., точно уголовник. Можно не сомневаться.
   – Как срочно нужна вам моя консультация?
   – Очень срочно, ваше степенство. Край, как срочно. За срочность, само собой, будет отдельная доплата. Не сомневайтесь, ваше степенство, не обижу.
   – Хорошо, приезжайте прямо сейчас.
   – Один момент. Понимаете, ваше степенство, дело мое.., оно такое деликатное.., мне желательно, чтобы никто посторонний…
   – О чем вы, любезный, толкуете? Я гарантирую полную конфиденциальность. Это просто само собой разумеется. Я, любезный, – адвокат, а не сорока-белобока! Стыдитесь, любезный!
   – Прошу пардону, ваше степенство. Обмишулился по необразованности…
   – Ну хорошо, – смягчился адвокат, – приезжайте. Я вас жду. Только скажите, как вас зовут?
   – Э-э, Петров Иван Иваныч.
   – Жду вас, Иван Иванович.
   – А где вы обретаетесь?
   – Записывайте адрес.
   – Диктуй, ваше степенство…
   Едва Валентин успел поговорить с Сухановым, который очень обрадовался звонку и обещал тотчас приехать с книгами и конспектами, как телефон зазвонил вновь.
   – У нас тут прямо Смольный, – буркнул в очередной раз оторванный от любимого Плевако адвокат. Но в поднятую трубку четко продекламировал:
   – Адвокатская контора Смолянского.
   – Здравствуйте, Леонид Демьянович.
   – Здравствуйте, мой дорогой Павел Иванович, весьма счастлив вас услышать, – радостно воскликнул Смолянский, узнав голос Житкова, которого очень уважал и ценил.
   – Как поживаете?
   – Вашими молитвами. А вы?
   – Тоже хорошо.
   – Вы по делу или как?
   – Пока не знаю.
   – А как узнать?
   – Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос.., к вам случайно в последнее время Сергей Крылов не обращался?
   – Как же, как же. Именно, обращался.
   – И по какому поводу?
   – О-о! Это целая история…
   – Расскажите, пожалуйста.
   – Она довольно длинная. Может быть, лучше это сделать при личной встрече?
   Житков задумался. Конечно, личная встреча была бы предпочтительнее. Он взглянул на часы…
   Сева положил телефонную трубку.
   – Что же, доченька, – обратился он к Светлане, – придется мне навестить адвоката Смолянского. Сдается мне, что он-то знает, где сидит этот жидо-гинеколог. А? Падла легавая? – обратился он к Крылову.
   Тот, поднявшись с ковра, опять сидел на, краешке стула. Отвечать Севе он не счел нужным. Да Сева и не нуждался в его ответах.
   – Пока я к адвокату буду ездить, ты, доченька, присмотри тут за этим фраером. Я его на всякий случай в подвал отведу.
   Сева подошел к Крылову и ткнул его в бок стволом револьвера:
   – Вставай, чего расселся.
   Подталкивая Крылова в спину, Сева подвел его к двери и открыл ее. Крутая узкая лестница вела вниз, в темноту.
   – Шагай, – приказал Сева.
   Крылов медленно пошел вниз, стараясь не упасть в темноте. Однако внезапно щелкнул выключатель, и внизу зажегся свет. Крылов оказался в просторном чистом подвальном помещении, в углу которого находился водогрейный котел, служащий для отопления дома.
   Сева шел следом. За ним спускалась Светлана.
   – Я его, пожалуй, к котлу пристегну, – объяснил Сева дочери свои намерения.
   – Пристегни, – согласилась она.
   – Ты его можешь порасспрашивать маленько, пока меня не будет. Может, и он адресок этого масона-гинеколога припомнит. Ты ведь умеешь это делать. Чтобы времени зря не терять.
   Тут его никто не услышит. Пусть хоть оборется.
   – Па-ап, – капризно протянула Светлана.
   – Чего?
   – Надень на него ошейник.
   – Светка, кончай эти свои штучки! Дело надо делать. А не развлекаться.
   – Ну па-ап!
   – Отстань, говорю!
   – Тогда не буду его допрашивать.
   – Не капризничай, не время сейчас.
   – А вот не буду, и все.
   – Ну, черт с тобой, – вздохнул Сева и полез в какой-то сундук.
   Покопавшись в нем, он вытащил ржавый металлический ошейник с приклепанной к нему толстой и длинной цепью.
   Крылову казалось, что все в данный момент происходящее с ним совершенно нереально. Что он смотрит по телевизору неизвестный ему ранее фильм ужасов Хичкока. Что сейчас фильм прервется, начнут показывать рекламу жевательной резинки «Дирол» без сахара, и можно будет пойти на кухню, чтобы налить себе чашечку чая. Или открыть бутылочку пива.
   – Нагнись, – рассеяв его мечты, приказал Сева своим хриплым голосом, держа Сергея на прицеле.
   Крылов был вынужден повиноваться.
   – Ты, дочка, сама надень, – сказал Сева, передавая ей ошейник, – а я его под пушкой подержу, а то как бы не кинулся.
   Света взяла ошейник, сноровисто надела и закрепила его "на шее узника. Цепь она пропустила через скобу на топке котла, свободный конец обмотала вокруг водопроводной трубы на стене подвала и закрепила его приличных размеров висячим замком. Таким образом, она могла, подтягивая цепь к стене, ограничивать возможность передвижения Сергея.
   – Порядок, – удовлетворенно заметил Сева, засовывая револьвер за брючный ремень.
   После этого папаша и дочь вышли из подвала.
   На прощание Светлана оглянулась и одарила Крылова лучезарной улыбкой, от которой по его спине побежали мурашки.

Глава 23

   Подумав и еще раз взглянув на часы, Житков со вдохом отказался от приглашения Смолянского:
   – К сожалению, Леонид Демьянович, время не позволяет. Расскажите в общих чертах, в чем суть вашего с ним дела.
   Как Смолянский и предупреждал, скорого рассказа не получилось. К тому же Житков часто прерывал его уточняющими вопросами и кое-что был даже вынужден записать.
   В заключение Житков предупредил:
   – Леонид Демьянович, в поисках Либермана преступники могут выйти и на вас. Это маловероятно, но в принципе возможно. Поэтому прошу вас, спрашивайте, кто к вам пришел, и ни в коем случае не открывайте двери посторонним.
   – Хорошо, Павел Иванович, я обязательно последую вашему совету, – покладисто согласился адвокат.
   Распрощавшись со Смолянским, Житков, роясь в своей записной книжке, пояснил Хохлову:
   – Кажется, наш приятель действительно впутался в тяжелое дело. Вообще-то он неплохо его начал, но ему просто не хватило опыта. И конец этого дела может оказаться очень печальным.
   – И мы не сможем ему помочь? – с тревогой спросил Хохлов.
   – Попытаемся, – лаконично ответил Житков, набирая очередной телефонный номер.
   – А куда ты сейчас звонишь?
   – В областное УВД, в отделение по угонам автотранспорта.
   – Алло, – в этот момент ответила телефонная трубка.
   – Здравствуйте, попросите майора Истомина.
   – Я слушаю.
   – Привет, Николай, Житков беспокоит.
   Срочное дело.
   – Слушаю вас, – сразу посерьезнел майор, понимавший: если сам Житков говорит, что дело срочное, то пора доставать из сейфа пистолет.
   – Скажи мне, Николай, если покопаться в ваших картотеках, то что можно выудить о человеке с такими приметами: безусловно связан с автокражами и сопутствующим бизнесом; лет сорока – сорока пяти, высокий, плотный, черноволосый, с хриплым голосом; у основания большого пальца правой руки татуировка «Сева»; на этой же руке отсутствует безымянный палец; в его ближайшем окружении фигурирует высокая красивая блондинка лет не более двадцати…
   – По имени Светлана, – закончил майор.
   – Ее имени я не знаю, – признался Житков.
   – Зато я их прекрасно знаю, – усмехнулся майор, – мне не надо и в картотеки заглядывать.
   – Кто такие?
   – Мужчина, Решетняк Всеволод Константинович, кличка Сева. Дважды судим. Трижды лежал на обследовании в психиатрической клинике, но то ли косил, то ли правда больной, так и не установили…
   – А сам-то как думаешь?
   – По-моему – псих натуральный.
   – Ага, ну, давай дальше.
   – Пару лет назад организовал банду по краже и реализации автотранспорта. Три месяца назад мы ее здорово потрясли, но его самого прижать не смогли. Сам он угонами не занимается. Его специализация – изготовление фальшивых документов и реализация краденого.
   У него обширные связи, особенно на Кавказе.
   – Понятно. А блондинка?
   – Его родная дочь. Вот она действительно сумасшедшая. По моим последним данным, она лечится в психиатрической клинике.
   – Уже не лечится, – буркнул Житков, – либо выписали, либо сама сбежала.
   – Может быть, и выписали. Это такая артистка… Сара Бернар. Когда она захочет, то может сыграть роль абсолютно здорового человека.
   Я, конечно, не психиатр…
   – Вот тогда и не надо углубляться, – не слишком вежливо прервал его Житков. – Давай вернемся к фактам.
   – Давайте, – без обиды согласился словоохотливый майор.
   – А где ее мать? Что с ней?
   – Та тоже была с большим приветом. Через полгода после рождения дочери покончила жизнь самоубийством. И весьма оригинальным способом.
   – Это каким?
   – Она опасной бритвой вскрыла себе вены, перерезала горло и спрыгнула с переходного моста на железнодорожный путь.
   – Я полагаю, реанимобиль ей не потребовался?
   – Нет, потребовались совковые лопаты. Она спрыгнула прямо перед тепловозом скорого поезда.
   – Интересно. А теперь самое главное, Николай. Где они сейчас обитают?
   – Месяц назад Решетняк жил в арендованном им доме где-то в Поливановке. Точно я не знаю, но могу уточнить.
   – Когда тебе перезвонить?
   – Минут через семь-десять.