Рыбачук Константин. Межгалактическая тюрьма

   – Почему Земля? Неужели нельзя было найти какую-нибудь другую планету?
   «Солнечная система находится на самой окраине освоенной Вселенной, а Землю выбрали из-за наиболее подходящих для жизни природных условий».
   – И как давно ее используют для таких целей?
   «Решение превратить Землю в Межгалактическую тюрьму было принято около пятнадцати тысяч лет назад. Я хорошо помню это время».
   Почему-то последнее замечание Криса меня не удивило. Мне всегда казалось, что человеческая жизнь слишком мала по космическим масштабам и не гармонирует с окружающим нас миром. Так почему бы тогда не допустить, что во Вселенной есть разумные существа, которые живут в сотни, а то и в тысячи раз дольше земного человека.
   – И после этого вас – долгоживущих интеллектов – стали отправлять сюда в изгнание? – скорее утвердительно спросил я.
   «Не только нас, – раздался его ответ. – Долгоживущий интеллект – это просто одна из высших ступеней развития человека. Таких людей во Вселенной очень мало. Это все равно, что гений на Земле, только во вселенских масштабах. А основное население Галактик в принципе ничем не отличается от обыкновенных людей, разве что срок жизни значительно больше. В Федерации Галактик средний срок жизни равен приблизительно тысяче лет».
   – Ты хочешь сказать, что обыкновенные люди из вашей Федерации тоже отбывают свой срок наказания на Земле?
   «Да, но только, в отличие от нас, они не знают об этом».
   – Почему?
   «Им стирают память», – пришел ко мне ответ.
   В этот миг мне почему-то показалось, что Крис чего-то не договаривает. И внезапно ужасающая догадка промелькнула у меня в мозгу.
   – Выходит, и я, возможно, один из заключенных Межгалактической тюрьмы? – заплетающимся от волнения языком промолвил я и уставился на фосфоресцирующую фигуру.
   Крис кивнул, и в ту же секунду я услышал ответ на свой вопрос, от которого меня буквально бросило в холодный пот.
   «Да, ты один из заключенных. Так же, как и все остальные люди на этой планете».
   – Боже мой! – в отчаянии прошептал я. – Теперь мне многое становится понятным. Вся наша жизнь – это отбывание наказания за преступления, совершенные в других мирах.
   «Приблизительно так».
   – Но почему они это делают с нами? Я имею в виду, почему они стирают нам память?
   «По этому вопросу было очень много самых противоречивых мнений. Некоторые представители Галактик предлагали сохранять память, но большинство решило, что это негуманно: жить жизнь, а возможно, и несколько жизней, с воспоминанием о преступлении – очень тяжело. Правда, были и другие причины, но сейчас не время говорить о них – ты все равно ничего не поймешь».
   Чтобы хоть как-то успокоить нервы, я достал из кармана пачку сигарет и закурил. При свете зажигалки образ Криса потускнел и был почти невидим.
   «Все верно, – отвечая на мой мысленный вопрос, произнес он. – Я совершенно невидим в лучах света, потому что сейчас представляю из себя практически только ментальную оболочку. В наказание за преступление я был лишен физического тела, жизненной энергии и после этого заключен в этот специальный саркофаг». – Он указал на «сосуд судьбы».
   – А почему тебя просто не лишили памяти?
   «Это невозможно сделать. Человек, достигший ступени долгоживущего интеллекта, полностью контролирует свою ментальную деятельность и не поддается никакому влиянию извне. В этом есть и свои плюсы, и свои минусы».
   – Что же тут плохого? Ах да, ты обречен вечно помнить о том проступке, за который оказался здесь.
   «Не только это! В отличие от обыкновенных людей, которые могут отбыть срок на Земле и, исправившись, вернуться в цивилизованный мир, я – вечный изгнанник».
   – Что же такое ужасное ты совершил? – после непродолжительной паузы спросил я. – Ты можешь мне сказать это?
   «Ничего особенного, – в ту же секунду ответил он и, помолчав немного, добавил: – Во всяком случае, по общечеловеческим понятиям. Дело в том, что в нашем мире существует понятие «запретные знания». Высший Совет наложил запрет на исследования в различных областях науки, оправдывая это тем, что подобные знания могут нанести вред человечеству. Мое единственное преступление – научное любопытство. Невзирая на запрет, я занимался исследованиями микро– и макрокосмоса».
   – И это все?
   «Этого было вполне достаточно для тысячелетнего заключения и вечного изгнания».
   Я затянулся дымом и обвел тлеющим угольком сигареты пещеру.
   – А остальные? – спросил я, имея в виду преступления других ДЖИНов, занимавших в свое время ниши в стенах пещеры.
   «Большинство находится в изгнании за проступки, подобные моему. Но есть и другие…»
   – Понятно, среди вас, как и среди людей, есть хорошие, а есть плохие.
   Я докурил, щелчком пальца отбросил окурок, проследив взглядом за его полетом, и, собравшись с духом, спросил:
   – Крис, а ты можешь сказать мне, какое преступление совершил я?
   «Возможно, – пришел ко мне ответ. – Но для этого я должен поглубже просканировать твой мозг, произвести полное исследование подсознания».
   – Я согласен, – подумав какое-то время, ответил я. – После того, что ты мне рассказал, я не смогу жить с чувством неопределенности. Мне нужно обязательно знать, за что я здесь нахожусь. Что мне делать?
   «Прежде всего ты должен подойти ко мне, ведь я лишен энергии и не могу самостоятельно перемещаться».
   Я подошел к светящейся в темноте фигуре.
   «Теперь постарайся полностью расслабиться, – продолжал поучать меня Крис. – Так, хорошо! Закрой глаза и отбрось все посторонние мысли».
   Я постарался в точности выполнить инструкции долгоживущего. На какое-то мгновение я почувствовал легкое прикосновение, словно теплый ветерок дунул мне в лицо. Затем я вновь услышал голос долгоживущего, звучащий у меня в мозгу.
   «Странно! Очень странно, Алекс!»
   – Что ты узнал? – Мое волнение достигло апогея, я даже не обратил внимания на то, что Крис впервые назвал меня по имени.
   Я сел возле сосуда прямо на пол, наблюдая за вновь появившейся перед моими глазами призрачной фигурой. «Успокойся! Ничего плохого ты не совершал».
   – Так почему же тогда я здесь?
   «В этом и заключается странность. В твоем подсознании записаны причины, по которым ты стал изгнанником. Но я считаю, что все эти данные ложные, что это твоя легенда».
   – Не понял!
   «Я не знаю, как это тебе объяснить. Представь, что человеческая память как ячейки компьютера. На первом – сознательном – уровне записаны данные твоей настоящей жизни, а на втором – подсознательном – прошлой. Именно на подсознательном уровне находятся причины твоего изгнания. Но есть еще и третий уровень. Вернее, не третий, а промежуточный между сознательным и подсознательным…»
   – Ты меня совсем замучил своими объяснениями, – не выдержал я. – Скажи мне лучше, почему я нахожусь на Земле, за какое преступление?!
   «Я же тебе и объясняю. На подсознательном уровне записано, что ты был отправлен в тюрьму за превышение служебных полномочий».
   – О Господи, каких полномочий? Говори толком, – опять не выдержал я.
   «Служебных, – спокойно продолжил Крис– Ты был агентом галактической службы безопасности и при задержании преступников нарушил инструкции, превысив свои полномочия. За это тебя разжаловали и сослали на Землю».
   – Вот теперь мне понятно, а то заладил: первый уровень, второй уровень, третий уровень…
   «Кстати, ты не дослушал!»
   – А что тут слушать, и так все понятно.
   «В том-то и дело, что не понятно. На третьем уровне твоего подсознания закодировано какое-то специальное задание. Я не смог расшифровать его, но думаю, что в нем-то все и дело».
   – Не понял, повтори еще раз!
   «Все очень просто. Давай рассуждать логически. Ты – агент галактической службы безопасности и должен попасть на Землю. Что ты сделаешь?»
   Я на секунду задумался, стараясь представить себе подобную ситуацию, но Крис не дал мне времени на размышления.
   «Ты совершишь какое-нибудь незначительное преступление. Правильно?»
   – Вроде пока все логично, – согласился я.
   «За это преступление тебя ссылают на Землю, а это – именно то, чего ты и добивался. Теперь пойдем дальше. Ты знаешь, что твоя память будет стерта, но только на сознательном уровне. Значит, необходимо записать информацию на подсознательный, а еще лучше – на промежуточный уровень, предварительно закодировав ее. В нужный момент произойдет раскодировка, и ты вспомнишь о своей настоящей миссии».
   – И когда наступит этот момент?
   «Не знаю. Очевидно, для расшифровки этой информации необходим какой-то специальный ключ, но я в этих вопросах не специалист».
   С того момента, как я нашел и освободил Криса, прошло не более получаса, однако за это время на меня обрушился шквал информации, и теперь необходимо было все спокойно обдумать и взвесить. Но какая-то неосознанная мысль не давала мне сосредоточиться.
   Крис молчал. Не знаю, подслушивал он мои мысли или нет, но это было не столь важно.
   С самого начала я испытывал к этому человеку (или ДЖИНу) искреннюю симпатию. Он мне очень напоминал Андрея. Такой же спокойный, рассудительный, добрый и к тому же – без вины виноватый.
   И вдруг, как вспышка молнии, мелькнула отгадка этих совпадений. В один миг мне вспомнились недомолвки Андрея, его намеки на великое предназначение и уверенность в нашей скорой встрече.
   – Крис! – воскликнул я. – А где сейчас находятся остальные сосланные на Землю долгоживущие?
   «Я не знаю».
   – Зато я, по-моему, знаю, – довольный ответил я.
   За несколько минут я вкратце рассказал Крису об Андрее и его роли в последних событиях моей жизни, о его талантах врачевателя, а также о таинственных намеках на мое предназначение.
   – Ты говоришь, что среди вас есть специалисты самых разных профилей? – поинтересовался я у него.
   «Да. Конечно, мы обладаем знаниями во всех разделах науки, но без узкой специализации в какой-либо области невозможно достигнуть высоких результатов».
   – Все ясно. Я так и думал. Значит, мы отправляемся в монастырь к Андрею. Возможно, он или подобные ему смогут мне помочь вспомнить все.
   Я вскочил на ноги и стал шарить по карманам в поисках карты, которую мне при расставании дал Андрей.
   – А, черт! – воскликнул я в сердцах. – Карта осталась в моей сумке в лагере археологов.
   «Так давай немедленно отправимся туда!» – Мой энтузиазм передался и Крису.
   По всей видимости, ему не терпелось встретиться с себе подобными.
   «Только не забудь и меня с собой прихватить. – Он кивнул на медный цилиндр. – Я не смогу еще длительное время перемещаться самостоятельно, пока не накоплю достаточное количество жизненной энергии».
   – Это невозможно, – удрученно ответил я. – Внизу меня ждут бандиты, захватившие археологов в плен.
   Я уже собирался рассказать Крису о том, что произошло со мной в этот день, но потом, вспомнив о его телепатических способностях, спросил:
   – Ты ведь сканировал мой мозг и, очевидно, знаешь, какие обстоятельства привели меня сюда?
   «Я не читаю мысли, которые мне не адресованы, а твое подсознание я исследовал по твоей просьбе и с твоего согласия, – ответил долгоживущий, по-моему, даже немного обидевшись на меня за такое предположение».
   – Извини, – сказал я и, чтобы хоть как-то сгладить его обиду, добавил: – Чтобы сэкономить время, я разрешаю тебе просканировать мое сознание.
   И опять я почувствовал мягкое прикосновение, словно теплый ветерок дунул мне в лицо.
   «Все ясно, – через минуту произнес Крис и, отвечая на мой мысленный вопрос, добавил: – Второго выхода здесь нет».
   – Плохо! Честно говоря, я очень надеялся на это. Жаль, конечно, что ты не сказочный джинн, а то мы могли бы перенестись отсюда в любом направлении, – пошутил я.
   «Я, конечно, не сказочный герой, но тоже кое-что могу. Правда, для этого мне придется контролировать твое физическое тело и энергию».
   – Что ты придумал? – спросил я, соглашаясь в душе на любой план, который помог бы нам выбраться из пещеры и освободить захваченных в плен археологов.
   «Доверься мне!» – прозвучал в моем мозгу голос долгоживущего.
   Вот я и доверился, хотя через минуту очень сильно пожалел об этом. Крис не сказал ни слова о том, что он думает предпринять. С моего согласия он вошел в мое тело и взял полный контроль на себя. Я же, как посторонний наблюдатель, просто смотрел за тем, что он делает.
   Думаю, такое случалось со многими: неожиданно поймать себя на мысли, что все происходящее – иллюзия, в которой ты помимо своей воли принимаешь участие. Именно такое чувство было у меня, когда, достигнув выхода из пещеры, я подошел к краю площадки и прыгнул…
   Вихрь самых разных мыслей пронесся в моей голове. Крис почувствовал мое состояние и немедленно отреагировал.
   «Успокойся! – услышал я его мысль. – Сейчас все поймешь!»
   Эти слова были лишними. Я уже и так успокоился, потому что понял, что он делает. Мое тело, которое согласно законам земного притяжения должно было падать вниз с ускорением, вместо этого парило, медленно опускаясь, словно опавший листок. Через несколько секунд я полностью освоился и теперь даже получал наслаждение от неизведанного ранее чувства свободного полета.
   Уже давно стемнело, и никто из бандитов, расположившихся прямо под скалой, не видел нашего головокружительного спуска.
   Мы опустились неподалеку от костра, возле которого они сидели. Я говорю «мы», потому что в одном теле были два разума – две разные личности. И не имеет значения, что у Криса не было сейчас своего физического тела. В любом виде он все равно оставался личностью.
   Как только мы опустились на землю, долгоживущий вернул мне контроль над телом, сказав при этом:
   «Извини, что не предупредил тебя заранее! Знай ты о том, что я задумал, – твои подсознательные рефлексы могли бы помешать осуществить левитацию».
   «Уже извинил», – мысленно ответил я, потому что, находясь в непосредственной близости от бандитов, не мог произнести этого вслух.
   Притаившись за камнем, мы какое-то время наблюдали за боевиками. Они о чем-то негромко беседовали на своем языке. Я очень слабо понимал по-таджикски, поэтому хотел немедленно отправиться в лагерь археологов, но Крис посоветовал немного подождать.
   «Они собираются что-то делать, – объяснил он мне. – Я не все понял, но давай лучше еще немного за ними понаблюдаем».
   Я согласился. Еще пару минут бандиты о чем-то негромко спорили, а затем от группы отделился один из них и, подсвечивая себе дорогу карманным фонариком, направился в сторону лагеря. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, куда и зачем отправился этот человек.
   Стараясь ступать как можно тише, я отошел от костра и направился вслед за удаляющимся огоньком фонаря.
   На землю уже давно спустилась ночь, но луна еще не взошла. Передвигаться в темноте по столь пересеченной местности было довольно трудно и небезопасно. Связнику, идущему впереди меня, эта ночная прогулка тоже не доставляла удовольствия. Время от времени я слышал, как он чертыхался, спотыкаясь о камни на горной тропинке. И это несмотря на то, что он подсвечивал себе дорогу фонариком!
   Я был лишен такой возможности, однако следовал за ним не отставая, руководствуясь собственным инстинктом, а может, и не только им. В моем подсознании наверняка отпечатался маршрут, по которому мы не раз ходили с Сергеем Ивановичем и Леной. Вероятно, Крис, понимая важность нашей миссии, помогал перевести подсознательные импульсы во вполне осознанные действия. Так или иначе, я ни разу не оступился и не сбился с узкой горной тропинки. Более того, расстояние между мной и боевиком-связником постепенно сокращалось.
   Спустя пару часов, приблизительно на полпути к лагерю, идущий впереди решил сделать привал. Он остановился возле небольшого камня и, присев на него, закурил.
   Я понял, что пришло время действовать. Лучший момент мог просто не представиться.
   Бесшумной тенью я подобрался поближе к ничего не подозревающему боевику и присел за небольшим валуном метрах в десяти от него. На таком расстоянии было прекрасно видно его лицо, время от времени подсвечивающееся огоньком сигареты, слышно, как он учащенно дышит после трудного ночного перехода.
   Я подобрал небольшой камешек, валяющийся у меня под ногами, и, размахнувшись, бросил его через голову бандита. Камень шлепнулся на землю метров на двадцать впереди него, вызвав своим падением сильный шум. Связник соскочил с камня, вскинул автомат и, повернувшись в сторону шума, включил карманный фонарь. Именно такой реакции я от него и ожидал.
   В ночной тишине еще не успело смолкнуть эхо, вызванное звуком падения камня, как я, оттолкнувшись от земли, словно спринтер, преодолел расстояние, разделяющее нас.
   Очевидно, в последнее мгновение боевик услышал или почувствовал мое приближение. Он стал поворачиваться в мою сторону, но было уже слишком поздно.
   Оказавшись за его спиной, я нанес сильный удар рукояткой «Макарова», попав при этом чуть сзади уха. Вообще-то я метил по затылку, но поворот головы бандита на звук моих шагов немного изменил место приложения удара. Хотя и этого оказалось вполне достаточно.
   Противник как подкошенный свалился к моим ногам. Электрический фонарик бряцнул о камни, но не разбился. Я подобрал его и осветил поверженного. Из небольшой ранки за ухом на камни капала кровь, зрачки у него закатились, дыхание не было слышно, и вообще, он не подавал никаких признаков жизни.
   Я расстегнул рубаху камуфляжного костюма, в которую он был одет, и приложил руку к сердцу. Сердце билось.
   «Ну, слава Богу, кажется, живой!» – подумал я, наблюдая за тем, как мощная волосатая грудь стала мерно вздыматься в такт дыханию.
   Мне совсем не хотелось убивать этого человека. К тому же в свете последних событий я совершенно по-другому относился ко всему происходящему на Земле и к людям, несущим тяжкий крест заключенных Межгалактической тюрьмы.
   Кто знает, как этот человек оказался в банде боевиков, что привело его туда и заставило вести такой образ жизни? Да и, в конце концов, какое преступление или преступления он совершил в своих прошлых жизнях на Земле и в высших мирах? За что несет груз космической кармы? Я не знал ответов на эти вопросы и поэтому был не вправе судить этого человека, а уж тем более лишать его жизни.
   «Не судите, да не судимы будете», – кажется, так говорится в Священном Писании.
   Поэтому я и не стал в него стрелять, хотя конечно же такой вариант был гораздо проще и не требовал от меня каких-то особенных усилий.
   Еще несколько секунд я постоял над связником, вглядываясь в его небритое лицо. Я не испытывал к нему ни ненависти, ни злости, а только жалость и сострадание.
   Такие же чувства я испытывал ко всем обманутым, озлобленным, одураченным людям, проводившим всю свою жизнь в погоне за материальными ценностями и властью над себе подобными. Их лишили памяти, а следовательно, и истинной цели существования на Земле. Если у человека нет великой цели, то вполне понятно, почему он отдается темным порокам и страстям, ставя их во главу своей жизни.
   Разглядывая поверженного, я неожиданно вспомнил, что все боевики, напавшие на лагерь археологов, были одеты точно в такую же форму. Это навело меня на мысль воспользоваться одеждой бандита, чтобы его товарищи в случае обнаружения приняли меня за своего.
   Сняв с него автомат и быстро раздев, я крепко связал ему руки и ноги. Затем надел его камуфляжный костюм поверх своей одежды, не забыв при этом и про чалму. Закончив переодевание и оттащив связника с горной тропы, я уложил его под небольшим кустом и двинулся дальше.
   Не дойдя до лагеря около километра, я свернул с тропы и поднялся вверх по склону горы, рискуя при этом сломать себе ноги. Такое отклонение от прямого маршрута было необходимо для выяснения дислокации противника. Соваться в лагерь, не зная ситуации, было бы полным безрассудством.
   Около получаса я провел на склоне, внимательно наблюдая за лагерем и его окрестностями. На первый взгляд казалось, что палаточный городок археологов пуст. Ни движения, ни звука, ни огонька…
   Лишь спустя какое-то время мне удалось обнаружить признаки жизни. Полог одной из палаток откинулся, давая возможность увидеть тусклый свет, пробивающийся из дверного проема, в котором на секунду мелькнула фигура человека и тут же исчезла, словно растворилась во мраке ночи.
   После некоторых раздумий я решил подобраться немного поближе к лагерю. И уже начал было спускаться вниз, когда мое внимание привлекли вспышки света неподалеку от палаточного городка.
   Источником этих вспышек скорее всего был карманный фонарь. В какой-то миг мне даже удалось различить человека, подающего световые сигналы. Ни на кого из археологов он не был похож, а это само по себе говорило о многом.
   Три короткие вспышки в мою сторону и столько же – в противоположную.
   «Интересно, кому эти сигналы предназначены?» – и не успел я задать себе этот вопрос, как уже получил на него ответ.
   Аналогичные световые вспышки наблюдались с противоположного от меня края лагеря, а также с моей стороны – метров за двести вниз по склону от того места, где находился мой наблюдательный пункт.
   В данной обстановке только полный идиот мог не догадаться, что обмен сигналами, которые я только что наблюдал, был произведен между командиром боевиков и его бойцами, находящимися в секретах. А еще через несколько минут стало понятно, что обозначали эти сигналы.
   Я увидел, а вернее, вначале услышал, что кто-то идет из лагеря по горной тропинке, направляясь в мою сторону.
   Этот человек не старался скрыть своего приближения, и поэтому звуки его шагов были отчетливо слышны издалека. К тому же время от времени он подсвечивал себе дорогу фонариком.
   – Кто идет? – раздался голос часового, говорившего по-таджикски.
   Я слабо владел этим языком, но все же моих познаний хватало, чтобы понять общий смысл их диалога.
   – Это я – Мустафа! – ответил боевик, подойдя вплотную к тому месту, откуда подавались световые сигналы.
   Часовой осветил лицо подошедшего, узнал своего товарища и вылез из укрытия.
   Я хорошо знал это место. Небольшой скалистый пригорок с выемкой посередине был идеальным местом для засады. Он возвышался метров на десять над поверхностью пологого склона горы, с двух сторон обрываясь отвесными скалами. Именно на этом скальном выступе я учился азам альпинизма под руководством Сергея Ивановича, излазив его, что называется, вдоль и поперек.
   Бандиты не знали этого, да и знать не могли, а я решил использовать это знание. Если, конечно, новый часовой займет то же место, что и его товарищ.
   Перекинувшись парой слов и похлопав друг друга по плечу, они разошлись. Старый часовой отправился в лагерь, а новый, о, счастье, стал взбираться на пригорок.
   Выждав несколько минут, я стал осторожно спускаться со склона, направляясь к выступу, на котором засел боевик.
   Видимо, он чувствовал себя там в полной безопасности, потому что даже закурил. Правда, я лишь секунду видел огонек зажигалки и багрово-красный уголек сигареты. Затем он спрятал сигарету в кулак, да и я к тому времени спустился со склона горы и оказался ниже верхнего уровня пригорка.
   Подойдя к отвесному краю, я принялся взбираться по нему, на ощупь. находя старые крюки, вбитые нами еще во время тренировок. Это требовало определенных усилий, но игра стоила свеч. Я решил поступить так, потому что бандит никак не ожидает нападения с этой, на его взгляд, неприступной стороны. Кроме того, пологие склоны пригорка были покрыты мелким гравием, осыпающимся под ногами, а следовательно, подобраться к боевику незамеченным не представлялось возможным.
   Весь мой план по освобождению заложников был построен на внезапности, поэтому на начальном этапе операции – при снятии часового – я ни в коем случае не мог допустить стрельбы или даже шума.
   Не буду описывать, каких трудов мне стоило взобраться по отвесной скале в полной темноте, не производя ни малейшего шума. Ни один камешек не выскочил у меня из-под ног, ни один крюк не заскрипел под моими руками. В конце концов я взобрался на вершину и замер, восстанавливая дыхание после подъема и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит неподалеку.
   К этому времени боевик уже выкурил сигарету. Его голова в светлой чалме ясно выделялась на фоне камней. Я решил повторить свой фокус и, подняв камешек под ногой, бросил его на противоположный край пригорка.
   Часовой отреагировал немедленно. Он резко вскочил и повернул голову на звук осыпи, внимательно осматривая пологий склон скального выступа. Это было последнее, что он увидел.
   В прыжке преодолев разделявшие нас метры, я ударил его по затылку прикладом автомата. Противник сполз на дно выемки, не проронив ни звука. Забрав оружие, я быстро спеленал его, как ребенка, не забыв вставить в рот кляп, сооруженный из его же чалмы. Еще раз проверив надежность пут на руках и ногах боевика, я быстрым шагом направился к палаточному городку.
   Непроглядная тьма позволила мне подобраться к лагерю незамеченным. Возле крайней палатки я остановился и прислушался. Это была палатка Сергея Ивановича. Похоже, что именно здесь разместилась основная группа бандитов. Из-за тонкой брезентовой стенки раздавался многоголосый храп.