Страница:
Наряду с тем под агрессивностью Н.И. Леонов предлагает понимать «свойство личности, характеризующееся наличием деструктивных тенденций, в основном в области субъектно-субъектных отношений» [14]. По мнению этого ученого, деструктивный компонент человеческой активности является необходимым в созидательной деятельности, так как потребности индивидуального развития с неизбежностью формируют в людях способность к устранению и разрушению препятствий, преодолению того, что противодействует этому процессу, то есть активизирует социальную активность общества. При соотнесении данного утверждения с феноменом агрессии в печатных СМИ приходим к выводу о том, что воплощение деструктивного компонента способствует получению более исчерпывающей информации, в том числе в печатной полемике, а также активизирует социальную активность читателей.
Отметим, что понятие «агрессия» по его этимологическим признакам многие исследователи ставят в один ряд с понятием «конфликт». Е.Н. Богданов и В.Г. Зазыкин относят понятие «конфликт» к общенаучной категории, принадлежащей прежде всего конфликтологии. «Конфликтные ситуации имеют глубокое психологическое содержание, потому что конфликтуют, прежде всего, люди из-за действия причин, носящих субъективный или объективный характер в процессе психологического давления на оппонентов, – отмечают исследователи. – Стиль, стратегия и тактики противоборства отражают их индивидуальные характеристики. Способы предупреждения и разрешения конфликтов основаны в первую очередь на оказании психологического воздействия на оппонентов с целью изменения их отношений» [15]. Это утверждение развивает наше убеждение в том, что понятие «агрессия» – многоаспектное и в современных условиях существования медийного сектора требует основательного изучения.
Так или иначе, определения, которые дают исследователи агрессии и форм ее проявления, базируются на определении, сформулированном Э. Аронсоном и развивают нашу мысль о значительном агрессивном потенциале печатной полемики.
Заслуживает внимания предложение профессора Н.И. Леонова разделять агрессивные проявления на два основных типа: мотивационную агрессию как самоценность и инструментальную агрессию как средство, подразумевая при этом, что и та, и другая могут проявляться как под контролем сознания, так и вне него, и сопряжены с эмоциональными переживаниями: гнев, враждебность [16]. Деление агрессии на указанные выше два типа встречаем и в фундаментальной работе «Агрессия» у Р. Бэрона и Д. Ричардсона [17]. В русле первого типа агрессии – мотивационной – имеет смысл говорить о целевой установке полемиста, так как в данном случае акт проявления агрессии направлен на достижение определенной цели. Во втором случае, при определении инструментальной агрессии, важно отметить, что агрессия усматривается не в целевой установке полемиста как таковой, а служит лишь средством для достижения поставленной цели, которая может быть направлена даже на созидание.
У Н. И. Леонова приводится обозначение видов реакций, которые выделили А. Басс и А. Дарки, создавшие опросник, дифференцирующий проявление агрессии и враждебности [18].
1. Косвенная агрессия окольным путем направлена на другое лицо или ни на кого не направлена. Примером фиксации косвенной агрессии в полемическом тексте может служить публикация в газете «Тамбовская жизнь» «За пенсией… в суд» [19]. В центре внимания журналиста – проблема неуплаты руководителями отдельных организаций страховых взносов, которые формируют накопительную часть трудовой пенсии работников. Рассматривается локальная ситуация – отчисление трудовых взносов ФГУ «Госсорткомиссия». «Обиженные» работники просят прокомментировать ситуацию начальника управления Пенсионного фонда России в Тамбовском районе И. Родионова, чему предшествовало обращение Управления в арбитражный суд Тамбовской области, который удовлетворил заявление и вынес решение о взыскании взносов, однако проблема так и не была устранена. В связи с этим работникам рекомендовано обратиться в суд или в прокуратуру. Решительно, несколько угрожающе звучит заявление одного из работников ФГУ «Госсорткомиссия» Ю. Савельева: «Мы будем отстаивать свои права всеми дозволенными методами. Не хотим получать по вине нерадивых работодателей нищенскую пенсию». Далее ситуацию комментирует управляющий отделением Пенсионного фонда по Тамбовской области Т. Козловская, где также отмечается агрессивность по отношению к недобросовестным руководителям организаций: «С неплательщиками страховых взносов мы ведем непримиримую борьбу, отстаивая интересы застрахованных лиц. В нашем отделении существует комплекс мер по снижению задолженности предприятий и организаций по страховым взносам на обязательное пенсионное обеспечение. <…> Только сообща мы заставим нерадивых работодателей почитать закон и законные интересы людей». В анализируемой публикации отсутствуют ответные реплики представителей данной организации, однако очевидно противостояние двух сторон: работодателей – с одной стороны (введена категория «нерадивый работодатель», что с успехом можно применить и к другим их «коллегам») и работников, а также представляющего их интересы отделения Пенсионного фонда РФ по Тамбовской области – с другой. Таким образом, в данной публикации агрессия полемиста направлена не только на конкретного «нерадивого работодателя» (прямая агрессия), но и против их недобросовестных «коллег».
2. Раздражение (готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении – вспыльчивость, грубость). Указанный вид агрессии наиболее очевиден в материалах СМИ, передающих аудиовизуальную информацию, например, в телепередачах. Тем не менее, в печатной полемике также очевидна фиксация подобной реакции. Так, в серии публикаций «Хождение по мукам» [20], «Хождение по мукам-2» [21] журналист критически подходит к деятельности различных служб (паспортно-визовая служба Ленинского РОВД г. Тамбова, ФГУ ГБ медико-социальной экспертизы по Тамбовской области), график работы которых создает такую проблему, как «стояние в очереди» (подзаголовок публикаций – «Операция «Очередь» в рубрике «Общество»). Как констатирует журналист, многочасовое стояние в очереди способствуют напряженности обстановки в этой части общества, о чем свидетельствуют следующие выражения героев публикации – опрошенных людей, находящихся в очередях: «Да безобразие!», «Им там не до нас!
<…> О людях никто не думает. Попробуйте вот зайти, пока там блатные! Инспекторша тут же отбреет: закройте дверь!», «Это какой – то ужас. <…> Медикам тоже тяжело, народу много, они злятся. Но и нас можно понять! Люди с костыльками, после инфарктов» и т. п. Не менее агрессивны выступления оппонентов – лиц, представляющих данные службы, в высказываниях которых также очевидно раздражение: «Мы искренне стараемся помочь всем заявителям, но просто физически не успеваем. <…> Район у нас самый маленький, но все главные чиновники живут здесь! Каждый день звонят и приводят за руку людей. Вы бы отказали своему начальнику? А очередь возмущается: блатные! И за это я получаю вместе с пайковыми шесть тысяч рублей в месяц!», «Да что вы ко мне пристали?! Эти стулья уже пять раз ломали. Поставим новые, не волнуйтесь…», «Это не мы безалаберные, а они сами…» и т. п. Подобные ситуации не менее знакомы рядовому читателю, а сгущение фактов журналистом в серии публикаций по определенной тематике, с одной стороны, способствует разрешению поднятых вопросов (как отмечает журналист, после первой же публикации данной рубрики последовала желаемая реакция – данные службы начали работать более оперативно), но с другой – возрастает напряжение в обществе, что объясняется чрезвычайной распространенностью подобного явления. Раздражение героев публикации усиливает ее эмоциональное содержание.
3. Негативизм (оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов). Этот вид агрессии также более характерен для электронных СМИ. Однако подобная реакция закреплена и в практике печатных изданий. Так, в публикации «34000 рублей – за отсутствие улыбки» [22] речь о ситуации, когда врачи в силу своей некомпетентности провели неудачную операцию ребенку, в результате чего он стал инвалидом. Его мама обратилась в суд, требуя материальной и моральной компенсации за причиненный ущерб. Суд Октябрьского района г. Тамбова постановил выплатить потерпевшему ребенку денежную компенсацию в размере 30 тысяч рублей за моральный вред и 4 тысячи – за материальный. Всю компенсацию мать ребенка тут же потратила на оплату долгов за лечение. Тем не менее, женщина вынашивает надежду, что сможет собрать деньги на операцию, которая исправит головотяпство врачей, но ее одолевает отчаяние, и свои эмоции, полные негативизма, она выливает на медицинских работников («Боюсь, теперь мы денег так и не соберем, – сокрушается Вера Михайловна. – Группу в этом году с Сережи сняли. Я работаю в колхозе, получаю мало. Кроме того, мы занимали на лечение»).
4. Обида (зависть и ненависть к окружающим за действительные или вымышленные действия). Этот вид агрессивного поведения в печатной полемике широко распространен. Отметим примеры фиксации подобной реакции в газетных материалах. К примеру, основу публикации «Врачей перессорили» [23] составляет описание конфликтной ситуации, сложившейся в сфере здравоохранения: повышение заработной платы отдельным категориям представителей данной профессии сразу же повлекло разногласия среди них. Пытаясь вникнуть в суть проблемы, журналист накаляет обстановку: «Одни медработники выходили из бухгалтерии с увесистыми пачками купюр и довольными лицами. Другие, поджав губы, пересчитывали жалкие три-пять тысяч и гадали, как жить дальше. Обделенных оказалось значительное большинство. Причем все это специалисты узкой квалификации – хирурги, невропатологи, окулисты. В проекте правительства для них не нашлось места. Теперь в наших больницах и поликлиниках нет таких понятий, как «хороший врач» и «плохой врач». Есть врачи богатые, а есть бедные». Агрессивный настрой как журналиста, так и противников принятого законопроекта выдают заголовок публикации и ее подзаголовки – «Врач врачу не товарищ» и «Маловато будет». В публикации цитируются слова «обиженных» врачей. Так, врач-отоларинголог МЛПУ «Городская детская поликлиника» Н. Бирюкова говорит: «Сейчас участковая медсестра зарабатывает в разы больше меня и моих коллег. Представляете, с каким на строением мы теперь работаем? Мы, конечно, рады за наших коллег-педиатров, зарплаты давно надо было прибавить. Но почему только им? У нас работа не менее сложная, чем на участках. Вот, вчера, например, мы приняли 42 новорожденных ребенка, хотя должны принимать только 18 человек». «Обиженный» настрой и у заместителя главного врача по лечебной работе того же лечебно-профилактического учреждения Н. Нарутдиновой: «Выходит, что врач, имеющий высшее образование и большой стаж работы, получает меньше участковой медсестры. Конечно, надо было увеличивать зарплаты, пусть на меньшие суммы, – но всем». Эскалация конфликтной ситуации достигается путем прогнозирования ее развития. Журналист отмечает, что федеральным бюджетом предусмотрено повышение заработной платы работникам службы «Скорой помощи» и фельдшерско-акушерских пунктов, а финансирование учреждений родовспоможения в связи с выдачей «родовых» сертификатов позволит увеличить зарплату акушерам и гинекологам. Соблюдая правило открытого финала полемического текста, автор материала заключает: «Главное, чтобы не получилось как с участковыми врачами. И тревожит вопрос: а как же все остальные специалисты узкой квалификации – с ними-то что делать будем?».
5. Подозрительность (в диапазоне от недоверия и настороженности по отношению к людям до убеждения в том, что другие люди планируют и приносят вред). Подобная реакция закреплена в текстах печатной полемики, что становится очевидно при непосредственном речевом взаимодействии оппонентов. В публикации «Нацпроект «Доступное гнилье» [24] ставятся под сомнение благие намерения чиновников изменить ситуацию с острым для молодых семей «квартирным вопросом». Конкретные примеры историй участников программы «Молодежи – доступное жилье» делают выступление журналиста не голословным. Так, он отмечает, что «…говорить о доступном жилье по меньшей мере странно. А упоминать о комфорте и вовсе неприлично. Неудивительно, что количество «отказников» неуклонно растет. От участия в программе и получения «бесплатного сыра» от государства уже отказались, по разным данным, от 30 до 79 молодых семей». Завершая свое выступление, автор материала не без сарказма заключает: «14-е место Тамбовщины из 17 областей ЦФО по обеспеченности жильем – результат в свете вышесказанного вполне закономерный. И в ближайшем будущем ситуация вряд ли изменится кардинальным образом, несмотря на все президентские инициативы и областные программы. Общее количество тамбовчан, улучшивших жилищные условия в 2006 году, это 258 молодых семей – при очереди в 1600 человек (это только те, кто пробился через бумажную волокиту и подал заявку на участие в программе). Не слишком ли скромные показатели для нацпроекта с таким громким и пафосным названием? А потому слоган этот звучит скорее как лозунг на митинге бездомных. Так и видится крупными буквами на самодельном плакате: «Доступное и комфортное жилье – гражданам России».
6. Вербальная агрессия (выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы). Отметим особенности проявления вербальной агрессии в публикации газеты «Тамбовский меридиан» «Макаров» дом бережет» [25]. Журналист демонстрирует противостояние тех, кто в России имеет право на законное обладание оружием и вооруженных бандитов, и «простых смертных». Ставя себя во вторую категорию, автор публикации четко выражает собственную позицию, которая обозначена уже в лиде к материалу: «У нас много преступников – и мы их боимся. У нас очень много милиционеров – и мы их тоже боимся. Выход один: защитить себя самим». Выдвигая тезисы, отражающие реальное положение дел, журналист спорит со сложившейся ситуацией. При этом его агрессивное отношение к оппонентам обнаруживается уже в подзаголовках к публикации: «Дело рук самих утопающих», «Пускай разбойник трепещет», «Волки и овцы». Журналист отмечает: «Россия среди развитых стран – лидер по уровню убийств. Душат, режут, стреляют, бьют по голове гантелями, трубами, кирпичами, бейсбольными битами и даже крышками от унитаза. Более 20 тысяч убийств ежегодно. И почти столько же людей пропадают без вести», – что обнаруживает его негативное отношение к существующему положению дел. Особая категория лиц, против которых направлена агрессия журналиста, – милиционеры: «Население России страшится милиционеров больше, чем бандитов. Опросы проводили, все серьезно», – что звучит весьма убедительно. Таким образом, точка зрения автора становится очевидной, понимается читателем однозначно и приглашает его к размышлению.
7. Чувство вины (выражает возможное убеждение субъекта в том, что он является плохим человеком, что поступает зло, а также ощущаемые им угрызения совести). На наш взгляд, в полемических текстах данная реакция («самоагрессия»), своего рода самоуничижение, встречается крайне редко.
Становится понятно, что формы проявления агрессии различны, и в сфере журналистики агрессия проявляется во всех обозначенных формах. По нашему наблюдению, косвенная агрессия, раздражение, негативизм, обида, подозрительность, чувство вины находят свое воплощение в речевой (вербальной) агрессии как журналиста, так и героев его публикации.
Особняком стоит физическая агрессия, которую Н.И. Леонов также называет в этом ряду, подразумевая под этим видом агрессии такое ее выражение, как использование физической силы против другого лица. Она, как правило, реализуется в электронных масс-медиа, но и в печатном тексте фиксируется проявление физической агрессии – как информационный повод, как факт. Примером служат криминальные хроники, расследования. К тому же в печатных СМИ физическая агрессия имеет место в иллюстративном материале, который визуально передает агрессивный настрой журналиста, героев его публикации. Так, публикация «Мир, труд, май» [26], в тексте которого агрессия находит явное воплощение (описывается противостояние демонстрантов, власти и силовых структур, в том числе и физическое), сопровождается фотографией в жанре репортажа. В одном из фрагментов текста читаем: «А вот отряды ОМОН, свезенные сразу из нескольких областей в Москву и Питер на «Марш несогласных», вдоволь намахались дубинками», – что прямо комментирует фотографию к материалу, где ОМОНовцы, невзирая на физическое самочувствие людей (упала пожилая женщина), противостоят демонстрантам, вооружившись металлическими щитами и дубинками. Подпись под фотографией: «Разрешите вам помочь подняться…» – усиливает агрессивный компонент публикации, дополняя его горькой иронией. И подобных примеров на страницах современных печатных СМИ встречается немало.
Тем не менее, на наш взгляд, в данной классификации очевидно смешение понятий. Так, если в косвенной агрессии усматривается целевая установка полемиста, и данный вид агрессии направлен на реального оппонента, то раздражение и обида являются реакциями участника межличностного взаимодействия на поведение или действия противника, связанными с чувственно-эмоциональным восприятием. К раздражению и обиде примыкает и такой вид реакции, как злость, упоминание о которой встречаем в работе А. Бэрона и Д. Ричардсона «Агрессия» [27].
Необоснованно, по нашему мнению, выделять как особую форму проявления агрессии негативизм. Негативизм является средством на пути к достижению поставленной цели, при этом в поведении индивида, характеризующемся негативизмом, проявление агрессии не ставится во главу угла. То есть, негативизм является одной из агрессивных реакций в русле мотивационной и инструментальной агрессии.
Физическую агрессию, по нашему мнению, можно определить как один из уровней проявления агрессии (наряду с вербальным воплощением агрессии). В связи с этим применительно к средствам массовой информации физическую агрессию предпочтительнее выделить как в ряду инструментальной (служит одним из средств, и нередко весьма эффективных, при достижении поставленной цели), так и в ряду мотивационной агрессии (проявление физической агрессии – целевая установка). Однако в материалах печатных СМИ физическая агрессия фиксируется в двух случаях:
– во-первых, когда журналист рассказывает о физической агрессии (насилия, убийства, теракты и т. п.) в текстовом материале. В этом случае агрессия является поводом для создания публикации;
– во-вторых, когда те же самые агрессивные реакции отображаются в иллюстративном материале.
Как мы уже отмечали, агрессия может выступать как самоцель (мотивационная агрессия) – способ самовыражения журналиста в полемическом тексте, нередко – как элемент внутриличностного конфликта, его несогласия с существующим положением дел, подчас невротического переживания явлений окружающей действительности. Нередко агрессия-самоцель очевидна в колонках редактора, письмах в редакцию. К примеру, в публикации «Тухлятина» [28] редактор массового еженедельника «Аргументы и факты» Н. Зятьков, продолжая обсуждаемую на страницах издания тему – конфликт США с Ираном, останавливается на локальном случае: «Пятнадцать английских моряков, задержанных в Персидском заливе и признавшихся в «незаконном вторжении» в территориальные воды Ирана, вернулись домой. Их провожали в Тегеране и встречали в Лондоне, как голливудских актеров». «Тухлятина», по мнению автора публикации, – это то, что «остается в «человеческом остатке», если не брать во внимание пропагандистские интересы Великобритании и Ирана, которые обнаруживаются в этой ситуации. И здесь же журналист задается вопросом и отвечает на него: «Казалось бы, какое отношение к нам имеет попытка английской армии не столько "отмазать" своих опозорившихся бойцов, но и дать им еще подзаработать на интервью? Самое прямое. Все дело в том, что именно эти самые англичане, а вместе с ними французы, американцы регулярно сокрушаются, как ужасно обстоят дела в Российской армии, как негуманно мы ведем себя в Чечне, как плохо у нас с моралью и демократией. А имеют ли они такое право после вот таких случаев переделки предателей в героев? Да, не поем мы за завтраком гимн России и в армии нашей масса проблем. Но променять Родину за банку пива смогут разве что единицы отморозков». В данном фрагменте текста автор публикации, как видно, в агрессивной манере выражает собственную позицию, затрагивает актуальную проблему – вопрос внешней политики, для убедительности приводит пример истинного патриотизма русского солдата, для которого служение Родине превыше всего. Причем авторское несогласие, возмущение в отношении поставленной в публикации проблемы четко обозначено уже в рубрике к материалу – «Ответная реакция главного редактора». Такой подход к конкретизации собственной точки зрения является способом самовыражения журналиста, а форма подачи материала в большей степени воздействует на читателя, обладает большей убедительностью.
Аргументируя собственную позицию, журналисты все чаще прибегают к инструментальной агрессии, которая является способом опровержения позиции оппонента и привлечения внимания аудитории не только к поставленной проблеме, но и дает ей возможность понять, что точка зрения автора публикации – единственно верная. Так, в публикации «Вам русским языком говорят» [29] коллектив «Российской газеты» обсуждает с компетентными в данном вопросе лицами – финалистами и лауреатами самой крупной в нашей стране литературной премии «Большая книга» (рубрика так и называется – «Совет экспертов») – актуальную проблему: современное состояние русского языка. Ключевые вопросы обозначены в лиде к материалу: «Что происходит сегодня с русским языком? На каком языке говорит наше общество, наши дети? Ответственны ли писатели за сохранение русской речи?». Данная тема в 2007 году муссировалась всеми средствами массовой информации, так как в России 2007 год был объявлен Годом русского языка.
Авторская позиция (а в роли автора выступает коллектив редакции газеты) здесь очевидна: журналисты спорят с существующим положением дел, а для конкретизации собственной точки зрения, создания особого эмоционального фона, наибольшего воздействия на читателя они определенным образом строят вопросы. Глубокая эмоциональность заложена уже в заголовке к публикации – «Вам русским языком говорят», который может быть прочитан и как повествовательный, утвердительный, и как весьма экспрессивный. Конкретизация поставленной проблемы видна в подзаголовках к материалу, где также обнаруживается и полемичность, и агрессивность настроя журналиста: «Эволюция или катастрофа?», «Писатели бессильны?», «Кому можно и нельзя?», «Язык все выдержит», «Где был? Пиво пил», «Не родись безъязыкой», «За что отвечают писатели?», «Разговор книгопродавца с поэтом» и «Киллер или убийца?». Композиция публикации представляет собой импровизированный «круглый стол», поэтому авторская позиция становится очевидна и в постановке вопросов журналистами, где очевидна агрессия: «Дорогие писатели, вам не кажется, что с русским языком произошли изменения, сопоставимые с теми, что были в 20-30-е годы прошлого века, после революции и Гражданской войны? Огромное вливание новых слов (новояз), мощная экспансия иностранных слов, легализация мата, причем не только среди подростков, но и в литературе, кино, театре, СМИ. Нужны ли меры на законодательном уровне, как во Франции, где за употребление иностранных слов штрафуют?», «Вам возражает Дина Рубина в письме (она также участвует в «круглом столе», присылая свои ответы по электронной почте. – Примеч. С. Аносовой): «Боюсь, мы плачем по волосам давно снятой Интернетом головы. Эта тотальная безголовость языка сегодня разливается повсюду. Недавно на какое-то мое замечание юная сотрудница издательства отвечает: «Не волнуйтесь, я уже вписала это в органайзер, свяжусь с менеджером, он сделает запрос мирчандайзеру». Я чуть сознание не потеряла! Этот кошмарный дебильный интернетовский новояз в «Живом Журнале»! Все эти «птушто», «когданить», «жжоть не по-децки» и прочая скулы сворачивающая мерзость… Уж лучше вообще существовать в совершенно чужой языковой среде. Разделение стихий, так сказать, полезнее для чистоты литературного языка» и т. д.
Отметим, что понятие «агрессия» по его этимологическим признакам многие исследователи ставят в один ряд с понятием «конфликт». Е.Н. Богданов и В.Г. Зазыкин относят понятие «конфликт» к общенаучной категории, принадлежащей прежде всего конфликтологии. «Конфликтные ситуации имеют глубокое психологическое содержание, потому что конфликтуют, прежде всего, люди из-за действия причин, носящих субъективный или объективный характер в процессе психологического давления на оппонентов, – отмечают исследователи. – Стиль, стратегия и тактики противоборства отражают их индивидуальные характеристики. Способы предупреждения и разрешения конфликтов основаны в первую очередь на оказании психологического воздействия на оппонентов с целью изменения их отношений» [15]. Это утверждение развивает наше убеждение в том, что понятие «агрессия» – многоаспектное и в современных условиях существования медийного сектора требует основательного изучения.
Так или иначе, определения, которые дают исследователи агрессии и форм ее проявления, базируются на определении, сформулированном Э. Аронсоном и развивают нашу мысль о значительном агрессивном потенциале печатной полемики.
Заслуживает внимания предложение профессора Н.И. Леонова разделять агрессивные проявления на два основных типа: мотивационную агрессию как самоценность и инструментальную агрессию как средство, подразумевая при этом, что и та, и другая могут проявляться как под контролем сознания, так и вне него, и сопряжены с эмоциональными переживаниями: гнев, враждебность [16]. Деление агрессии на указанные выше два типа встречаем и в фундаментальной работе «Агрессия» у Р. Бэрона и Д. Ричардсона [17]. В русле первого типа агрессии – мотивационной – имеет смысл говорить о целевой установке полемиста, так как в данном случае акт проявления агрессии направлен на достижение определенной цели. Во втором случае, при определении инструментальной агрессии, важно отметить, что агрессия усматривается не в целевой установке полемиста как таковой, а служит лишь средством для достижения поставленной цели, которая может быть направлена даже на созидание.
У Н. И. Леонова приводится обозначение видов реакций, которые выделили А. Басс и А. Дарки, создавшие опросник, дифференцирующий проявление агрессии и враждебности [18].
1. Косвенная агрессия окольным путем направлена на другое лицо или ни на кого не направлена. Примером фиксации косвенной агрессии в полемическом тексте может служить публикация в газете «Тамбовская жизнь» «За пенсией… в суд» [19]. В центре внимания журналиста – проблема неуплаты руководителями отдельных организаций страховых взносов, которые формируют накопительную часть трудовой пенсии работников. Рассматривается локальная ситуация – отчисление трудовых взносов ФГУ «Госсорткомиссия». «Обиженные» работники просят прокомментировать ситуацию начальника управления Пенсионного фонда России в Тамбовском районе И. Родионова, чему предшествовало обращение Управления в арбитражный суд Тамбовской области, который удовлетворил заявление и вынес решение о взыскании взносов, однако проблема так и не была устранена. В связи с этим работникам рекомендовано обратиться в суд или в прокуратуру. Решительно, несколько угрожающе звучит заявление одного из работников ФГУ «Госсорткомиссия» Ю. Савельева: «Мы будем отстаивать свои права всеми дозволенными методами. Не хотим получать по вине нерадивых работодателей нищенскую пенсию». Далее ситуацию комментирует управляющий отделением Пенсионного фонда по Тамбовской области Т. Козловская, где также отмечается агрессивность по отношению к недобросовестным руководителям организаций: «С неплательщиками страховых взносов мы ведем непримиримую борьбу, отстаивая интересы застрахованных лиц. В нашем отделении существует комплекс мер по снижению задолженности предприятий и организаций по страховым взносам на обязательное пенсионное обеспечение. <…> Только сообща мы заставим нерадивых работодателей почитать закон и законные интересы людей». В анализируемой публикации отсутствуют ответные реплики представителей данной организации, однако очевидно противостояние двух сторон: работодателей – с одной стороны (введена категория «нерадивый работодатель», что с успехом можно применить и к другим их «коллегам») и работников, а также представляющего их интересы отделения Пенсионного фонда РФ по Тамбовской области – с другой. Таким образом, в данной публикации агрессия полемиста направлена не только на конкретного «нерадивого работодателя» (прямая агрессия), но и против их недобросовестных «коллег».
2. Раздражение (готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении – вспыльчивость, грубость). Указанный вид агрессии наиболее очевиден в материалах СМИ, передающих аудиовизуальную информацию, например, в телепередачах. Тем не менее, в печатной полемике также очевидна фиксация подобной реакции. Так, в серии публикаций «Хождение по мукам» [20], «Хождение по мукам-2» [21] журналист критически подходит к деятельности различных служб (паспортно-визовая служба Ленинского РОВД г. Тамбова, ФГУ ГБ медико-социальной экспертизы по Тамбовской области), график работы которых создает такую проблему, как «стояние в очереди» (подзаголовок публикаций – «Операция «Очередь» в рубрике «Общество»). Как констатирует журналист, многочасовое стояние в очереди способствуют напряженности обстановки в этой части общества, о чем свидетельствуют следующие выражения героев публикации – опрошенных людей, находящихся в очередях: «Да безобразие!», «Им там не до нас!
<…> О людях никто не думает. Попробуйте вот зайти, пока там блатные! Инспекторша тут же отбреет: закройте дверь!», «Это какой – то ужас. <…> Медикам тоже тяжело, народу много, они злятся. Но и нас можно понять! Люди с костыльками, после инфарктов» и т. п. Не менее агрессивны выступления оппонентов – лиц, представляющих данные службы, в высказываниях которых также очевидно раздражение: «Мы искренне стараемся помочь всем заявителям, но просто физически не успеваем. <…> Район у нас самый маленький, но все главные чиновники живут здесь! Каждый день звонят и приводят за руку людей. Вы бы отказали своему начальнику? А очередь возмущается: блатные! И за это я получаю вместе с пайковыми шесть тысяч рублей в месяц!», «Да что вы ко мне пристали?! Эти стулья уже пять раз ломали. Поставим новые, не волнуйтесь…», «Это не мы безалаберные, а они сами…» и т. п. Подобные ситуации не менее знакомы рядовому читателю, а сгущение фактов журналистом в серии публикаций по определенной тематике, с одной стороны, способствует разрешению поднятых вопросов (как отмечает журналист, после первой же публикации данной рубрики последовала желаемая реакция – данные службы начали работать более оперативно), но с другой – возрастает напряжение в обществе, что объясняется чрезвычайной распространенностью подобного явления. Раздражение героев публикации усиливает ее эмоциональное содержание.
3. Негативизм (оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов). Этот вид агрессии также более характерен для электронных СМИ. Однако подобная реакция закреплена и в практике печатных изданий. Так, в публикации «34000 рублей – за отсутствие улыбки» [22] речь о ситуации, когда врачи в силу своей некомпетентности провели неудачную операцию ребенку, в результате чего он стал инвалидом. Его мама обратилась в суд, требуя материальной и моральной компенсации за причиненный ущерб. Суд Октябрьского района г. Тамбова постановил выплатить потерпевшему ребенку денежную компенсацию в размере 30 тысяч рублей за моральный вред и 4 тысячи – за материальный. Всю компенсацию мать ребенка тут же потратила на оплату долгов за лечение. Тем не менее, женщина вынашивает надежду, что сможет собрать деньги на операцию, которая исправит головотяпство врачей, но ее одолевает отчаяние, и свои эмоции, полные негативизма, она выливает на медицинских работников («Боюсь, теперь мы денег так и не соберем, – сокрушается Вера Михайловна. – Группу в этом году с Сережи сняли. Я работаю в колхозе, получаю мало. Кроме того, мы занимали на лечение»).
4. Обида (зависть и ненависть к окружающим за действительные или вымышленные действия). Этот вид агрессивного поведения в печатной полемике широко распространен. Отметим примеры фиксации подобной реакции в газетных материалах. К примеру, основу публикации «Врачей перессорили» [23] составляет описание конфликтной ситуации, сложившейся в сфере здравоохранения: повышение заработной платы отдельным категориям представителей данной профессии сразу же повлекло разногласия среди них. Пытаясь вникнуть в суть проблемы, журналист накаляет обстановку: «Одни медработники выходили из бухгалтерии с увесистыми пачками купюр и довольными лицами. Другие, поджав губы, пересчитывали жалкие три-пять тысяч и гадали, как жить дальше. Обделенных оказалось значительное большинство. Причем все это специалисты узкой квалификации – хирурги, невропатологи, окулисты. В проекте правительства для них не нашлось места. Теперь в наших больницах и поликлиниках нет таких понятий, как «хороший врач» и «плохой врач». Есть врачи богатые, а есть бедные». Агрессивный настрой как журналиста, так и противников принятого законопроекта выдают заголовок публикации и ее подзаголовки – «Врач врачу не товарищ» и «Маловато будет». В публикации цитируются слова «обиженных» врачей. Так, врач-отоларинголог МЛПУ «Городская детская поликлиника» Н. Бирюкова говорит: «Сейчас участковая медсестра зарабатывает в разы больше меня и моих коллег. Представляете, с каким на строением мы теперь работаем? Мы, конечно, рады за наших коллег-педиатров, зарплаты давно надо было прибавить. Но почему только им? У нас работа не менее сложная, чем на участках. Вот, вчера, например, мы приняли 42 новорожденных ребенка, хотя должны принимать только 18 человек». «Обиженный» настрой и у заместителя главного врача по лечебной работе того же лечебно-профилактического учреждения Н. Нарутдиновой: «Выходит, что врач, имеющий высшее образование и большой стаж работы, получает меньше участковой медсестры. Конечно, надо было увеличивать зарплаты, пусть на меньшие суммы, – но всем». Эскалация конфликтной ситуации достигается путем прогнозирования ее развития. Журналист отмечает, что федеральным бюджетом предусмотрено повышение заработной платы работникам службы «Скорой помощи» и фельдшерско-акушерских пунктов, а финансирование учреждений родовспоможения в связи с выдачей «родовых» сертификатов позволит увеличить зарплату акушерам и гинекологам. Соблюдая правило открытого финала полемического текста, автор материала заключает: «Главное, чтобы не получилось как с участковыми врачами. И тревожит вопрос: а как же все остальные специалисты узкой квалификации – с ними-то что делать будем?».
5. Подозрительность (в диапазоне от недоверия и настороженности по отношению к людям до убеждения в том, что другие люди планируют и приносят вред). Подобная реакция закреплена в текстах печатной полемики, что становится очевидно при непосредственном речевом взаимодействии оппонентов. В публикации «Нацпроект «Доступное гнилье» [24] ставятся под сомнение благие намерения чиновников изменить ситуацию с острым для молодых семей «квартирным вопросом». Конкретные примеры историй участников программы «Молодежи – доступное жилье» делают выступление журналиста не голословным. Так, он отмечает, что «…говорить о доступном жилье по меньшей мере странно. А упоминать о комфорте и вовсе неприлично. Неудивительно, что количество «отказников» неуклонно растет. От участия в программе и получения «бесплатного сыра» от государства уже отказались, по разным данным, от 30 до 79 молодых семей». Завершая свое выступление, автор материала не без сарказма заключает: «14-е место Тамбовщины из 17 областей ЦФО по обеспеченности жильем – результат в свете вышесказанного вполне закономерный. И в ближайшем будущем ситуация вряд ли изменится кардинальным образом, несмотря на все президентские инициативы и областные программы. Общее количество тамбовчан, улучшивших жилищные условия в 2006 году, это 258 молодых семей – при очереди в 1600 человек (это только те, кто пробился через бумажную волокиту и подал заявку на участие в программе). Не слишком ли скромные показатели для нацпроекта с таким громким и пафосным названием? А потому слоган этот звучит скорее как лозунг на митинге бездомных. Так и видится крупными буквами на самодельном плакате: «Доступное и комфортное жилье – гражданам России».
6. Вербальная агрессия (выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы). Отметим особенности проявления вербальной агрессии в публикации газеты «Тамбовский меридиан» «Макаров» дом бережет» [25]. Журналист демонстрирует противостояние тех, кто в России имеет право на законное обладание оружием и вооруженных бандитов, и «простых смертных». Ставя себя во вторую категорию, автор публикации четко выражает собственную позицию, которая обозначена уже в лиде к материалу: «У нас много преступников – и мы их боимся. У нас очень много милиционеров – и мы их тоже боимся. Выход один: защитить себя самим». Выдвигая тезисы, отражающие реальное положение дел, журналист спорит со сложившейся ситуацией. При этом его агрессивное отношение к оппонентам обнаруживается уже в подзаголовках к публикации: «Дело рук самих утопающих», «Пускай разбойник трепещет», «Волки и овцы». Журналист отмечает: «Россия среди развитых стран – лидер по уровню убийств. Душат, режут, стреляют, бьют по голове гантелями, трубами, кирпичами, бейсбольными битами и даже крышками от унитаза. Более 20 тысяч убийств ежегодно. И почти столько же людей пропадают без вести», – что обнаруживает его негативное отношение к существующему положению дел. Особая категория лиц, против которых направлена агрессия журналиста, – милиционеры: «Население России страшится милиционеров больше, чем бандитов. Опросы проводили, все серьезно», – что звучит весьма убедительно. Таким образом, точка зрения автора становится очевидной, понимается читателем однозначно и приглашает его к размышлению.
7. Чувство вины (выражает возможное убеждение субъекта в том, что он является плохим человеком, что поступает зло, а также ощущаемые им угрызения совести). На наш взгляд, в полемических текстах данная реакция («самоагрессия»), своего рода самоуничижение, встречается крайне редко.
Становится понятно, что формы проявления агрессии различны, и в сфере журналистики агрессия проявляется во всех обозначенных формах. По нашему наблюдению, косвенная агрессия, раздражение, негативизм, обида, подозрительность, чувство вины находят свое воплощение в речевой (вербальной) агрессии как журналиста, так и героев его публикации.
Особняком стоит физическая агрессия, которую Н.И. Леонов также называет в этом ряду, подразумевая под этим видом агрессии такое ее выражение, как использование физической силы против другого лица. Она, как правило, реализуется в электронных масс-медиа, но и в печатном тексте фиксируется проявление физической агрессии – как информационный повод, как факт. Примером служат криминальные хроники, расследования. К тому же в печатных СМИ физическая агрессия имеет место в иллюстративном материале, который визуально передает агрессивный настрой журналиста, героев его публикации. Так, публикация «Мир, труд, май» [26], в тексте которого агрессия находит явное воплощение (описывается противостояние демонстрантов, власти и силовых структур, в том числе и физическое), сопровождается фотографией в жанре репортажа. В одном из фрагментов текста читаем: «А вот отряды ОМОН, свезенные сразу из нескольких областей в Москву и Питер на «Марш несогласных», вдоволь намахались дубинками», – что прямо комментирует фотографию к материалу, где ОМОНовцы, невзирая на физическое самочувствие людей (упала пожилая женщина), противостоят демонстрантам, вооружившись металлическими щитами и дубинками. Подпись под фотографией: «Разрешите вам помочь подняться…» – усиливает агрессивный компонент публикации, дополняя его горькой иронией. И подобных примеров на страницах современных печатных СМИ встречается немало.
Тем не менее, на наш взгляд, в данной классификации очевидно смешение понятий. Так, если в косвенной агрессии усматривается целевая установка полемиста, и данный вид агрессии направлен на реального оппонента, то раздражение и обида являются реакциями участника межличностного взаимодействия на поведение или действия противника, связанными с чувственно-эмоциональным восприятием. К раздражению и обиде примыкает и такой вид реакции, как злость, упоминание о которой встречаем в работе А. Бэрона и Д. Ричардсона «Агрессия» [27].
Необоснованно, по нашему мнению, выделять как особую форму проявления агрессии негативизм. Негативизм является средством на пути к достижению поставленной цели, при этом в поведении индивида, характеризующемся негативизмом, проявление агрессии не ставится во главу угла. То есть, негативизм является одной из агрессивных реакций в русле мотивационной и инструментальной агрессии.
Физическую агрессию, по нашему мнению, можно определить как один из уровней проявления агрессии (наряду с вербальным воплощением агрессии). В связи с этим применительно к средствам массовой информации физическую агрессию предпочтительнее выделить как в ряду инструментальной (служит одним из средств, и нередко весьма эффективных, при достижении поставленной цели), так и в ряду мотивационной агрессии (проявление физической агрессии – целевая установка). Однако в материалах печатных СМИ физическая агрессия фиксируется в двух случаях:
– во-первых, когда журналист рассказывает о физической агрессии (насилия, убийства, теракты и т. п.) в текстовом материале. В этом случае агрессия является поводом для создания публикации;
– во-вторых, когда те же самые агрессивные реакции отображаются в иллюстративном материале.
Как мы уже отмечали, агрессия может выступать как самоцель (мотивационная агрессия) – способ самовыражения журналиста в полемическом тексте, нередко – как элемент внутриличностного конфликта, его несогласия с существующим положением дел, подчас невротического переживания явлений окружающей действительности. Нередко агрессия-самоцель очевидна в колонках редактора, письмах в редакцию. К примеру, в публикации «Тухлятина» [28] редактор массового еженедельника «Аргументы и факты» Н. Зятьков, продолжая обсуждаемую на страницах издания тему – конфликт США с Ираном, останавливается на локальном случае: «Пятнадцать английских моряков, задержанных в Персидском заливе и признавшихся в «незаконном вторжении» в территориальные воды Ирана, вернулись домой. Их провожали в Тегеране и встречали в Лондоне, как голливудских актеров». «Тухлятина», по мнению автора публикации, – это то, что «остается в «человеческом остатке», если не брать во внимание пропагандистские интересы Великобритании и Ирана, которые обнаруживаются в этой ситуации. И здесь же журналист задается вопросом и отвечает на него: «Казалось бы, какое отношение к нам имеет попытка английской армии не столько "отмазать" своих опозорившихся бойцов, но и дать им еще подзаработать на интервью? Самое прямое. Все дело в том, что именно эти самые англичане, а вместе с ними французы, американцы регулярно сокрушаются, как ужасно обстоят дела в Российской армии, как негуманно мы ведем себя в Чечне, как плохо у нас с моралью и демократией. А имеют ли они такое право после вот таких случаев переделки предателей в героев? Да, не поем мы за завтраком гимн России и в армии нашей масса проблем. Но променять Родину за банку пива смогут разве что единицы отморозков». В данном фрагменте текста автор публикации, как видно, в агрессивной манере выражает собственную позицию, затрагивает актуальную проблему – вопрос внешней политики, для убедительности приводит пример истинного патриотизма русского солдата, для которого служение Родине превыше всего. Причем авторское несогласие, возмущение в отношении поставленной в публикации проблемы четко обозначено уже в рубрике к материалу – «Ответная реакция главного редактора». Такой подход к конкретизации собственной точки зрения является способом самовыражения журналиста, а форма подачи материала в большей степени воздействует на читателя, обладает большей убедительностью.
Аргументируя собственную позицию, журналисты все чаще прибегают к инструментальной агрессии, которая является способом опровержения позиции оппонента и привлечения внимания аудитории не только к поставленной проблеме, но и дает ей возможность понять, что точка зрения автора публикации – единственно верная. Так, в публикации «Вам русским языком говорят» [29] коллектив «Российской газеты» обсуждает с компетентными в данном вопросе лицами – финалистами и лауреатами самой крупной в нашей стране литературной премии «Большая книга» (рубрика так и называется – «Совет экспертов») – актуальную проблему: современное состояние русского языка. Ключевые вопросы обозначены в лиде к материалу: «Что происходит сегодня с русским языком? На каком языке говорит наше общество, наши дети? Ответственны ли писатели за сохранение русской речи?». Данная тема в 2007 году муссировалась всеми средствами массовой информации, так как в России 2007 год был объявлен Годом русского языка.
Авторская позиция (а в роли автора выступает коллектив редакции газеты) здесь очевидна: журналисты спорят с существующим положением дел, а для конкретизации собственной точки зрения, создания особого эмоционального фона, наибольшего воздействия на читателя они определенным образом строят вопросы. Глубокая эмоциональность заложена уже в заголовке к публикации – «Вам русским языком говорят», который может быть прочитан и как повествовательный, утвердительный, и как весьма экспрессивный. Конкретизация поставленной проблемы видна в подзаголовках к материалу, где также обнаруживается и полемичность, и агрессивность настроя журналиста: «Эволюция или катастрофа?», «Писатели бессильны?», «Кому можно и нельзя?», «Язык все выдержит», «Где был? Пиво пил», «Не родись безъязыкой», «За что отвечают писатели?», «Разговор книгопродавца с поэтом» и «Киллер или убийца?». Композиция публикации представляет собой импровизированный «круглый стол», поэтому авторская позиция становится очевидна и в постановке вопросов журналистами, где очевидна агрессия: «Дорогие писатели, вам не кажется, что с русским языком произошли изменения, сопоставимые с теми, что были в 20-30-е годы прошлого века, после революции и Гражданской войны? Огромное вливание новых слов (новояз), мощная экспансия иностранных слов, легализация мата, причем не только среди подростков, но и в литературе, кино, театре, СМИ. Нужны ли меры на законодательном уровне, как во Франции, где за употребление иностранных слов штрафуют?», «Вам возражает Дина Рубина в письме (она также участвует в «круглом столе», присылая свои ответы по электронной почте. – Примеч. С. Аносовой): «Боюсь, мы плачем по волосам давно снятой Интернетом головы. Эта тотальная безголовость языка сегодня разливается повсюду. Недавно на какое-то мое замечание юная сотрудница издательства отвечает: «Не волнуйтесь, я уже вписала это в органайзер, свяжусь с менеджером, он сделает запрос мирчандайзеру». Я чуть сознание не потеряла! Этот кошмарный дебильный интернетовский новояз в «Живом Журнале»! Все эти «птушто», «когданить», «жжоть не по-децки» и прочая скулы сворачивающая мерзость… Уж лучше вообще существовать в совершенно чужой языковой среде. Разделение стихий, так сказать, полезнее для чистоты литературного языка» и т. д.