- Хорошо, я подумаю, - сказал Толик солидно. - Так и быть, я принимаю ваше приглашение.
- Если вы думаете, что я останусь в этой ненадежной Вселенной, которая вот-вот развалится на куски, то вы глубоко ошибаетесь, - сказал Аркадий. Нравится вам это или нет, но вы возьмете меня с собой. Не станете же вы рисковать жизнью единственного в своем роде кота? Что потом о вас скажут видные натуралисты? Насколько мне известно...
- Считайте себя зачисленным в штат, - сказал я псевдокоту, опасаясь, что из-за его разглагольствований нам никогда не удастся начать экспедицию.
- А я за это себе подберу потрясающие очки, - пообещал довольный Аркадий. - Они украсят нас всех!
- Итак, состав экспедиции почти укомплектован. Осталось всего лишь два вакантных места, - объявил я.
- Ну что ж, возьмите меня, - предложил музыкант. - Пока Вселенная под угрозой, строить здесь все равно нет никакого смысла. А там я, может быть, пригожусь.
- А если возьмете меня, я буду предсказывать ближайшее будущее, - сказал прорицатель. - И только прекрасное притом!
- Тогда в путь! - призвал я своих товарищей.
- Но чтобы попасть в другую Вселенную, к Пете, мы должны добраться до края нашей Вселенной. Но как это сделать, если она бесконечна? - вдруг спохватился музыкант.
- Я об этом где-то слыхал, потому и согласился пойти вместе с тобой, весело признался Пыпин. - Ну что, юнга, разоблачили твою смелость, да? Ты заранее знал, что у Вселенной нет границ, а значит, тебе никогда не выбраться из ее пределов. То-то!
Но я с достоинством пренебрег его обидными словами. Да и что можно ждать от бывшего двоечника, если даже самые гениальные умы и те наивно считали, что у Вселенной нет границ?
- Да, Вселенная бесконечна и вместе с тем у нее есть пределы, - возразил я с улыбкой.
Мои друзья, начавшие было волноваться, притихли, пораженные моим сообщением. И чтобы не наслаждаться своим триумфом, я быстро прочитал коротенькую лекцию.
- Не забывайте, что наша Вселенная - волчок. Он вертится вокруг оси, и поэтому все летает внутри у него только по кругу да по спирали. Вот оттого Вселенная и кажется бесконечной. По кругу можно ходить сколько угодно, и ему не будет конца. Но у каждой игрушки есть форма, а значит, и предел. И если мы отправимся по прямой, то быстренько доберемся до границы. Поверьте, наша Вселенная не так уж и велика. Так что дело остается за транспортом.
- Ну, если за транспортом... - произнес с облегчением музыкант. - Есть у нас на Чудной один изобретатель. У него-то мы что-нибудь найдем.
Он повел нас за собой, и вскоре мы, обойдя невысокий холм, очутились перед диковинным домиком, который стоял на воздушной подушке. Над его крышей сияли большие стеклянные буквы:
КОНСТРУКТОРСКОЕ БЮРО!
МАШИНЫ ДАЮТ ТОЛЬКО В ОБМЕН!
На каменном крыльце домика появился толстенький лохматый человечек и, ликуя, спросил:
- Что, удивлены? Вокруг все разрушено, а мой дом стоит! Я чувствовал, что когда-нибудь будет вселеннотрясение, и потому построил дом на воздушной подушке. Вот он уверял: мол, все будет хорошо, - и толстяк со смехом указал на прорицателя, - а я не поверил.
- А что я мог поделать, если оптимизм так и бьет из меня ключом? простонал пристыженный прорицатель.
- А я не поверил! - с наслаждением повторил толстяк. - И дом мой стоит как ни в чем не бывало. Оценили? Ну, а теперь можете сказать, зачем пожаловали ко мне.
Я объяснил толстяку, что нам нужен транспорт, который бы доставил нашу экспедицию к границе Вселенной. Толстяк подумал и сказал:
- Что быстрее скорости света? Мысль! Так вот, есть у меня мыслелет. Он перенесет вас в любой пункт назначения со скоростью мысли. Но я хочу напомнить об одном условии. - И толстяк, хитро улыбаясь, прочитал: "Машины дают только в обмен!" А у вас есть что-нибудь для обмена?
Мои будущие спутники было упали духом, им казалось, что нам нечего предложить взамен, а я, не раздумывая, спросил:
- Что вы хотите за свой мыслелет?
- Машину времени! - выпалил толстяк и торжествующе засмеялся.
- Эко сказал! Да где нам ее взять? - оживился Пыпин.
- А иначе я не отдам свой мыслелет! - И толстяк потер руки, очень довольный собой. - Условие есть условие!
- Значит, условие есть условие? - настойчиво переспросил я, чтобы он потом не отказался от своих слов.
- Условие есть условие, - повторил толстяк. - Вы мне - машину времени! Я вам - мыслелет! Уж очень мне хочется ваглянуть на себя в прошлом. Какой я был красивый и умный. Знаю, знаю: время сделало мою особу еще краше, и она продолжает и дальше цвести. Но мне хочется посмотреть самому, как я совершенствуюсь прямо у себя на глазах.
Я извлек из кармана маленькое зеркальце и протянул толстяку.
- Вот вам машина времени!
- Что вы мне дали? Это же обычное зеркало! - возмутился толстяк, поворачивая зеркальце перед носом и так и этак.
- Точно, зеркало, обыкновенное, - поддержал его довольный Пыпин.
- Правильно. Это зеркало, - подтвердил я. - И вместе с тем это простейшая машина времени.
- Не морочьте мне голову! Оставьте его себе! - рассердился толстяк, пытаясь вернуть мне зеркало.
Мои товарищи смущенно молчали, тоже считая, что зеркало - это всего лишь зеркало. Им было даже немножко неудобно за меня. За мои откровенные, как они думали, попытки обмануть изобретателя.
- А вы посмотрите в него, - невозмутимо посоветовал я толстяку, отстраняя его руку.
- Ну посмотрел, - с холодной яростью сообщил толстяк, полагая, будто я издеваюсь над ним.
- И что там увидели? - спросил я с невольной улыбкой.
- Себя! - в бешенстве рявкнул толстяк.
- Вы не совсем точно выразились. Не просто себя, - поправил я. - Вы увидели себя в прошлом. То есть каким были одну миллиардную, а может, всего лишь миллионную секунды тому назад. Я имею в виду время, которое понадобилось для того, чтобы ваш облик дошел до поверхности зеркала и отразился в ней.
- И следовательно, зеркало является самой настоящей машиной времени! радостно подхватил прорицатель.
- Я могу подсчитать точно, на какое время вы погрузились в свое прошлое, деловито пообещал Толик Слонов.
- Я-то думал, что такие удивительные события происходят только в книжках с картинками, - произнес спаниель, покачав головой.
- Не верьте им! Юнга их всех обвел вокруг пальца! - суетливо сказал Пыпин изобретателю.
Но толстяк еще раз посмотрел в зеркало и потрясенно пробормотал:
- Да, это и вправду машина времени... Батюшки, как я неустанно хорошею! О, мой лик стал еще лучше, чем был одну миллиардную секунды тому назад! Чудеса! А я столько лет бился над таким агрегатом, и все было напрасно... Надеюсь, вы не передумали? - обратился он ко мне. - Учтите, вы обещали отдать машину времени за мой мыслелет.
И толстяк крепко прижал зеркальце к своей груди.
- Я бы ни за что не обменял машину времени на какой-то мыслелет, - опять суетливо вмешался Пыпин.
Но я заверил настороженного изобретателя в неизменности нашего уговора, и мы тут же обменялись машинами. Я оставил толстяку свое зеркальце, а он, сияя от удачной сделки, выкатил из прихожей дома космический аппарат.
Мыслелет походил на типичное межзвездное судно будущего и отличался от него разве что комнатными размерами. Его приводила в движение энергия мысли, и потому он не нуждался в запасах горючего, которое будет занимать на космических кораблях очень много места.
Я предложил назвать наш корабль "Перепелкино-3". Почти весь экипаж отнесся к моему предложению с одобрением. И только Пыпин, из-за присущей ему привычки перечить всем и во всем, проголосовал против.
Я подобрал под ногами осколок известняка, вывел на борту мыслелета его гордое имя, и наш маленький отважный отряд погрузился в корабль.
Мы уже приготовились к старту, и тут изобретатель, вместо добрых напутственных слов смущенно хихикнул и произнес:
- Сказать по правде, мыслелет не взлетит. Я изобрел его просто так, для обмена. И сколько ни пробовал, он ни с места. Только, чур, назад не возвращаем, - и спрятал зеркальце за спину.
Хорошо, что я уже в это время сел в кресло пилота и по привычке начал думать.
"Голубчик, - подумал я, обращаясь к мыслелету, - трогай! Иначе погибнут тысячи миров. Пропадет наша родная Вселенная!"
И мыслелет легко вспорхнул в космос. Под нами мелькнуло изумленное лицо изобретателя. И планета исчезла из виду. А загадочный летательный аппарат, получив излученный мной мощный заряд мысли, уносил нас все дальше и дальше к окраинам Вселенной.
Это был невообразимый полет! Я еле успевал мыслить. За иллюминаторами проносились скопления галактик. Но нам они казались черными пятнами, потому что их свет никак не мог нас догнать.
И вдруг кто-то невидимый подхватил наш мыслелет и швырнул куда-то в сторону по крутой дуге. Корабль упал на что-то мягкое и замер, потому что мы, потрясенные переменой, на время перестали мыслить. И как выяснилось потом, сделали это вовремя. Иначе бы наш корабль улетел за пределы квартиры, в которой жил мальчик Петя.
Мы вышли из мыслелета и осмотрелись.
Вдалеке, пониже линии горизонта, посреди безбрежного океана паркета крутился яркий волчок, сверкающий всеми красками радуги. Это была наша Вселенная, из которой нас выбросила вон центробежная сила, как только мы приблизились к ее границе.
- Что же выходит? Мы там живем? - забеспокоился Пыпин.
- Да, Пыпин. Это наша родная Вселенная, - тепло отозвался я.
- Такая маленькая? Ну и ну, - ошеломленно пробормотал Пыпин.
- Отчий дом изнутри всегда кажется большим, - напомнил я ему, стараясь избежать ложного пафоса.
С трех других сторон нас окружало тугое, пружинящее под ногами зеленое пространство. Я понял, что наш корабль угодил на тахту, на которой спит мальчик Петя.
А затем мы увидели и его самого. Он сидел на коврике среди других игрушек и пытался разобрать заводной автомобиль. По сравнению с нами Петя казался фантастически огромным. Его лицо с азартно горящими глазами и высунутым от усердия кончиком языка находилось на высоте сотен миллионов километров.
- Эй ты, пацан! - закричал Пыпин. - Ты эти штуки брось! Не трогай Вселенную! Тебе что? Других игрушек мало? Вот их и ломай!
- Кто знает, может, и другие игрушки Вселенные? И этот заводной автомобиль, - заметил я Пыпину.
- Ну да? Ты это... слишком, - не поверил Пыпин, но на всякий случай добавил: - Петьк, ты вот что, положь автомобиль.
Но мальчик его не слышал.
У всех, кроме еще ничего не понявшего Пыпина, дружно упали сердца. У тех, кто понял, что нам не удастся поговорить с родителями Пети, потому что они никогда не заметят нас, не услышат нашего голоса, что для них мы меньше самой крошечной песчинки, а голое наш тоньше писка атомов комара. А нам нужно было срочно предупредить родителей, что Вселенная наша в опасности. И может, угроза сейчас нависла и над другим миром, заключенным в игрушечном автомобиле.
- Не слушает, что взрослые говорят, - пожаловался на мальчика Пыпин.
Но когда мы ему объяснили, что происходит на самом деле, Пыпин вместе с нами впал в отчаяние. Это случилось с ним впервые в жизни.
Лично я всегда впадаю в отчаяние перед тем, как найти неожиданный выход из совершенно безнадежного положения. Так случилось и на этот раз.
- Друзья! Нам необходимо попасть под микроскоп! - воскликнул я неожиданно даже для самого себя. - Мы должны найти молодого талантливого ученого с микроскопом! И когда он увидит нас увеличенными в миллиарды раз, мы расскажем ему о наших тревогах.
- Это вы придумали остроумно, - признал прорицатель. - Но каким образом, хотелось бы знать, мы отыщем и ученого, и микроскоп в таком огромном мире?
- Биолога нам найдет Толик Слонов, - ответил я, подмигнув заговорщицки мальчику.
- Так вот зачем я нужен был экспедиции! - обрадовался Толик. - Я мигом его найду! Вот возьму и окажусь перед линзой микроскопа!
Сказав это, Толик исчез. Не прошло и минуты томительного ожидания, как он снова вырос перед нами, словно появился из-под земли. И вести, которые мальчик принес, оказались самыми обнадеживающими.
По словам нашего разведчика, нам очень повезло. Петин папа был тем самым биологом, которого мы мечтали найти. И здесь же, за стеной, стоял самый современный электронный микроскоп.
Оживившись, повеселев, наш экипаж сел в мыслелет и отправился путешествовать по квартире. Мы пересекли детскую комнату, облетели гостиную и, заглянув в кабинет, сразу увидели микроскоп, стоящий посреди письменного стола - новенький, сверкающий линзами и никелем.
Самого хозяина в кабинете не было. Видно, он все еще вел научно-исследовательскую работу в своем институте.
Я убавил свои мысли и осторожно посадил корабль на сухое чистое стекло, расположенное перед микроскопом.
Мы вышли наружу и в ожидании ученого разбрелись по стеклу. Каждый старался по-своему скоротать свободное время. Толик сразу же, не теряя ни одной драгоценной минуты, уединился в стороне и, радуя мой глаз, начал повторять учебный материал, который он не твердо усвоил в прошедшем году.
Музыкант достал кларнет и, упражняясь, тихо и задушевно запел, в то же время аккомпанируя себе под сурдинку:
Ах, ты моя дорогая Вселенная,
Для одних голубая или зеленая,
Для других желтая или красная,
А в общем, для всех очень прекрасная!
Грустные звуки складывались в легкие домики и беседки, как бы символизируя образ его милой Вселенной.
Пока музыкант, экспериментируя, строил изящный дачный поселок, прорицатель старался предсказать свое ближайшее будущее.
- Поверьте мне, милейший, - говорил он себе, - не пройдет и двух секунд, как вы поскользнетесь. Я уж не знаю, что это будет: лед или паркет, - но вы поскользнетесь, точно!
Прорицатель сделал шаг, его ноги разъехались на гладком стекле, и он мягко шлепнулся на спину.
- Вы свидетели: я это предвидел! - напомнил он нам, гордясь своим природным даром.
- Какой содержательный кабинет! - с восхищением говорил мне Аркадий. - В таком кабинете можно провести всю жизнь, даже не выглядывая в окна. Пусть оттуда доносится шум автомобилей и разные голоса: птичьи, людские. Пусть! Зато здесь столько книг и картинок! Любопытно, есть ли в этих книжках картинки? И еще вопрос: цветные они или черно-белые? Как полагаете, коллега?
Он вертелся перед глазом микроскопа, норовя и так и зтак посмотреть через него на корешки книг, стоявших на полках. Ведь, как известно, оптический прибор, если заглянуть в него с обратной стороны, наоборот, уменьшает предметы.
А я тем временем, расположившись на стекле, как на полу, написал большими печатными буквами на листах бумаги два транспаранта. В одном сердечно приветствовал местное население от имени всех цивилизаций нашего волчка. В другом извещал хозяев квартиры о вселенской катастрофе, которая может произойти из-за того, что они не уделяют достаточного внимания воспитанию своего ребенка.
И только Пыпин слонялся по стеклу, не зная, куда себя деть от безделья. Походив просто так - руки в брюки, - он было потянул спаниеля за ухо. Но тот даже не обернулся, только оживленно спросил:
- Скажите, Пыпин, вы что любите больше: реальную жизнь или прекрасный вымысел?
Пыпину сразу стало неинтересно. Он отпустил ухо Аркадия, пробурчал:
- А тебе какое дело? - И отошел.
- Странный тип, - шепнул мне пес, кивнув в сторону Пыпина. - Как будто не целый человек, а всего лишь его половинка, - и, сдвинув воображаемые очки на лоб, вновь начал вертеться перед линзой.
Наконец за дверью кабинета прогрохотали, точно раскаты приближающегося грома, чьи-то шаги. Мы прихорошились, привели свое платье в порядок, готовясь к встрече с первым представителем другой Вселенной. И в комнату вошел подросток четырнадцати лет.
Мы знали, что нас никто не услышит, но все равно, не удержавшись, приветствовали паренька радостными возгласами, приветливо махали ему руками. Музыкант поднес к губам кларнет и сыграл встречный марш, выстроив помпезную арку в честь этой исторической минуты.
- Вот увидите, сейчас он подойдет к микроскопу, - взволнованно предсказал прорицатель.
- Друзья, я должен вас разочаровать, - сказал я, не теряя головы. - Ни один воспитанный подросток не позволит себе подойти к микроскопу без разрешения взрослых. Так что наберитесь терпения. Подождем, когда появится сам ученый.
А подросток пританцовывал, насвистывая веселенький мотив, показавшийся мне поразительно знакомым.
- Это старая песня уличных мальчишек, - пояснил музыкант.
- Точно, - подтвердил Пыпин. - "Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш, соломенную шляпу, в кармане финский нож".
Мне было известно, что воспитанный подросток не станет петь такую гадкую песню. Поэтому мной овладело нехорошее предчувствие.
- Друзья! - обратился я к своим товарищам. - Это он научил своего младшего брата, и тот ломает игрушки. Нам следует быть начеку! Этот человек крайне опасен!
Не подозревая, что за ним следят несколько пар зорких встревоженных глаз, подросток слонялся по кабинету в поисках развлечений. Он оттолкнул ногой тяжелое кожаное кресло, сделал стойку на голове, провел пальцем по корешкам книг, но это не принесло ему удовлетворения.
И вдруг ищущий взгляд озорника остановился на микроскопе. На его губах заиграла ехидная улыбка шириной в тысячи километров.
- Ага, что я сказал? Он приближается к микроскопу! - закричал в ужасе прорицатель.
Я поискал глазами наш мыслелет и увидел, что мы удалились от него на слишком далекое расстояние.
- Маэстро, нам нужна большая лодка, - сказал я хладнокровно музыканту.
- Понятно! Сюита ре мажор! - объявил музыкант, поняв меня с полуслова, и начал строить корабельные стапели.
Мне еще казалось, что подросток, прежде чем сделать то, чего я так опасался, посмотрит в окуляры микроскопа и, заметив людей, остановится. Но он, даже не заглянув в окуляр, начал именно с того, чего я так опасался. Вредно хихикая, подросток взял со стола пипетку, набрал из банки с цветами воды и поднес ее к стеклу, на котором находилась наша экспедиция. На конце пипетки висела гигантская капля воды размером с Атлантический океан.
- Э-э-э... Ты хулигань, да знай меру! Ты что? Совсем того? - опасливо закричал Пыпин.
Я повернулся к музыканту, чтобы узнать, что происходит на стапелях. Там стояла уже готовая к спуску замечательная турецкая фелюга, отличающаяся отменными мореходными качествами.
- Все на борт! - скомандовал я и схватил за ошейник собаку.
И едва мы успели взобраться на судно, как на стекло тотчас обрушился невиданный потоп.
Волны носили нас из стороны в сторону, но я уверенно вел фелюгу сквозь шторм.
- Я бы такое себе не позволил. Это уже чересчур, - сказал мне Пыпин, отряхиваясь от брызг.
- Да ведь и он считает, что не сделал ничего особенного, - возразил я.
- Да ну? - удивился Пыпин.
Океан наконец затих. Но когда всем уже казалось, будто беда осталась позади, мы увидели в океане Машу. Она плыла к нам уверенным кролем, словно на уроке физкультуры.
Несмотря на суровую обстановку, Толик не удержался, засек по своим наручным часам скорость, с какой Маша покрывала расстояние, отделявшее ее от фелюги, и сожалеюще произнес:
- Жаль, что плывет во сне, не то был бы личный рекорд.
Машу и нас уже разделяло несколько метров, мы уже верили, что и эта неожиданность тоже осталась позади, как вдруг из пучин океана вынырнуло диковинное чудовище и бросилось вслед за беззащитной отличницей.
Я сразу узнал его. Это был свирепый вирус гонконгского гриппа. Только в этой Вселенной он по размерам превосходил самую опасную земную акулу.
- Иван Иванович... вы должны... меня спасти, - серьезно сказала Маша в промежутках между гребками. - Иначе я... должна проснуться... А это, по-моему... лишено логики... Мне столько... пришлось перевидеть... снов, чтобы... встретиться с вами.
В ее словах было столько резона, что у меня не повернулся язык отказать. В самом деле, было бы очень неразумно после долгих стараний оставить приключение в разгаре. И нам пришлось заняться спасением рассудительной девочки.
Однако, уже принимая первые меры, мы открыли, что у нас нет оружия, способного поразить гигантского хищника.
А он между тем настигал отличницу, хотя у Маши был третий спортивный разряд и девочка плавала всеми существующими на свете стилями, и, когда уже казалось, что все потеряно и Маше придется прервать свой сон, я вспомнил о пачке антибиотиков, которая всегда находилась в моих карманах среди прочих неожиданных предметов, крайне необходимых во время бедствия.
Я сунул руку в карман и уже нащупал лекарство, но в это время меня опередил Аркадий. Грозно рыкнув, он перепрыгнул через борт и вцепился клыками в загривок вируса, который уже протянул свои инфекционные щупальца к Машиной пятке.
Вирус издал ужасный вопль и заметался по океану, пытаясь сбросить с себя седока. Но пес держался за его загривок, словно заправский ковбой, пока хищник не сбежал в морские глубины.
После этого Маша подобрала собаку, и мы втащили своих товарищей на борт фелюги.
- Ну теперь-то никто не скажет, будто я до сих пор не видел живую мышь, сообщил спаниель и шумно отряхнулся от воды.
- Я должен вас разочаровать, дорогой Аркадий: Если вы до сих пор не видели живых мышей, то ничего не изменилось и сегодня, - сказал я с мягкой улыбкой.
- Здрасте! А это кто, по-вашему, был? - возмутился пес.
- Вирус! - сказал я. - Зверь пострашней мышей. В Англии в прошлом году из-за эпидемии гриппа из строя вышли тысячи людей. А уж кошек и собак никто не считал. Некогда было!
- Не может быть?! - воскликнул Аркадий. И попытался упасть в обморок, но ему помешало крепкое здоровье.
Он предпринял еще две попытки лишиться чувства, и все равно у него ничего не вышло.
- А все случилось потому, что я в этой кутерьме опять уронил очки. Иначе бы меня ничто не заставило броситься в эту драку, - сердито пробормотал Аркадий, пытаясь скрыть свое смущение.
И все же мои антибиотики нашли себе применение. Пока экипаж фелюги поднимал Машу и собаку на борт, гонконгское чудовище вернулось, приведя с собой целую орду своих сородичей. Но мы растворили в воде мой антибиотик, и вирусы тут же погибли.
Пока наша экспедиция спасала Машу, в кабинете появилось новое действующее лицо. Покончив со страшным врагом и вернувшись к своему главному делу, мы увидели пожилого мужчину с гривой седых волос. Эта грива была так велика, что нам поначалу показалось, будто потолок над нами затянут кучевыми облаками. А под облаками, точно два ясных неба, синели добрые глаза этого человека.
- Я же запретил подходить к микроскопу! - напустился ученый на своего старшего сына.
- А я и не хотел. Но там, папа, такое!.. Такое!.. Что я прямо-таки был обязан туда посмотреть, - не моргнув, солгал подросток.
- Ну и врунишка, - осуждающе пробормотал Пыпин.
- И что ты мог увидеть? На стекле под линзой ничего нет, - удивился мужчина, но, заглянув в окуляр микроскопа, воскликнул:
- Батюшки, это же люди!
Мы приветственно помахали ученому. Потом выловили из воды транспаранты и показали хозяину кабинета. Буквы размокли, слегка подтекли, но ученому удалось расшифровать оба текста.
- Извините нас, пожалуйста, - сказал ученый с самым искренним сожалением... - Мы, конечно, не предполагали, что волчок может на самом деле оказаться целой Вселенной. И тем не менее нам нельзя было полагаться только на старшего сына. Мы надеялись, что он присмотрит за Петей, и вот к чему это привело. Моя супруга, видите ли, певица. Все время гастроли, гастроли... У меня с утра до вечера институт... Мы и тебя проглядели, сынок, - грустно признался он подростку. - А ты и сам превратился в своенравного распущенного мальчишку, стал учить своего младшего брата нехорошим поступкам. И вот из-за вас чуть не погибли миллионы самобытных цивилизаций.
- Я же об этом не знал. Я никому не хотел плохого, - расстроился подросток.
После этого биолог пообещал, что и волчок и другие Петины игрушки будут целы, и предложил обменяться информацией.
Я охотно ответил согласием.
Но поначалу наша беседа столкнулась с большими затруднениями, потому что мой голос был неуловим для толстой барабанной перепонки ученого. Все же я и тут нашел выход из положения, став с помощью взгляда посылать своему собеседнику знаки морзе. Продолжительный взгляд - тире. Взгляд короткий точки. И вскоре мы толковали с ним, забыв о необычайных условиях, в которых проходила научная конференция, о том, что я и мои друзья стоим на борту слегка покачивающейся фелюги, а биолог смотрит на нас через сложную оптику своего микроскопа.
Но в конце концов наступила минута прощания. Мы расстались с легкой печалью, потому что успели привязаться друг к другу.
- Я обращусь через газету ко всем нашим ребятам, попрошу, чтобы после этого случая они берегли свои игрушки, - пообещал биолог.
Он символически пожал каждому члену нашего экипажа руку и даже мысленно почесал за ухом у пса.
Распрощавшись с биологом, мы поплыли к своему мыслелету, который терпеливо лежал на волнах, и перебрались на его борт.
Я сел за пульт и начал мыслить, вначале медленно, а потом все быстрей и мощней. "Перепелкино-3" поднялся над водой и, описав под линзой микроскопа прощальный круг, полетел в детскую комнату.
Пересекая пространство Петиной комнаты, мы увидели, что мальчик с помощью старшего брата аккуратно сложил все игрушки в специальный шкаф. И лишь наш волчок, как и прежде, вращался посреди пола.
Я направил корабль к сверкающему ободку экватора, сделанному из нержавеющей стали. Однако центробежная сила, еще недавно выбросившая нас из волчка на тахту, помешала нам вернуться в родную Вселенную. Мыслелет бился носом о поверхность волчка, но центробежная сила каждый раз отталкивала его назад.
- Если вы думаете, что я останусь в этой ненадежной Вселенной, которая вот-вот развалится на куски, то вы глубоко ошибаетесь, - сказал Аркадий. Нравится вам это или нет, но вы возьмете меня с собой. Не станете же вы рисковать жизнью единственного в своем роде кота? Что потом о вас скажут видные натуралисты? Насколько мне известно...
- Считайте себя зачисленным в штат, - сказал я псевдокоту, опасаясь, что из-за его разглагольствований нам никогда не удастся начать экспедицию.
- А я за это себе подберу потрясающие очки, - пообещал довольный Аркадий. - Они украсят нас всех!
- Итак, состав экспедиции почти укомплектован. Осталось всего лишь два вакантных места, - объявил я.
- Ну что ж, возьмите меня, - предложил музыкант. - Пока Вселенная под угрозой, строить здесь все равно нет никакого смысла. А там я, может быть, пригожусь.
- А если возьмете меня, я буду предсказывать ближайшее будущее, - сказал прорицатель. - И только прекрасное притом!
- Тогда в путь! - призвал я своих товарищей.
- Но чтобы попасть в другую Вселенную, к Пете, мы должны добраться до края нашей Вселенной. Но как это сделать, если она бесконечна? - вдруг спохватился музыкант.
- Я об этом где-то слыхал, потому и согласился пойти вместе с тобой, весело признался Пыпин. - Ну что, юнга, разоблачили твою смелость, да? Ты заранее знал, что у Вселенной нет границ, а значит, тебе никогда не выбраться из ее пределов. То-то!
Но я с достоинством пренебрег его обидными словами. Да и что можно ждать от бывшего двоечника, если даже самые гениальные умы и те наивно считали, что у Вселенной нет границ?
- Да, Вселенная бесконечна и вместе с тем у нее есть пределы, - возразил я с улыбкой.
Мои друзья, начавшие было волноваться, притихли, пораженные моим сообщением. И чтобы не наслаждаться своим триумфом, я быстро прочитал коротенькую лекцию.
- Не забывайте, что наша Вселенная - волчок. Он вертится вокруг оси, и поэтому все летает внутри у него только по кругу да по спирали. Вот оттого Вселенная и кажется бесконечной. По кругу можно ходить сколько угодно, и ему не будет конца. Но у каждой игрушки есть форма, а значит, и предел. И если мы отправимся по прямой, то быстренько доберемся до границы. Поверьте, наша Вселенная не так уж и велика. Так что дело остается за транспортом.
- Ну, если за транспортом... - произнес с облегчением музыкант. - Есть у нас на Чудной один изобретатель. У него-то мы что-нибудь найдем.
Он повел нас за собой, и вскоре мы, обойдя невысокий холм, очутились перед диковинным домиком, который стоял на воздушной подушке. Над его крышей сияли большие стеклянные буквы:
КОНСТРУКТОРСКОЕ БЮРО!
МАШИНЫ ДАЮТ ТОЛЬКО В ОБМЕН!
На каменном крыльце домика появился толстенький лохматый человечек и, ликуя, спросил:
- Что, удивлены? Вокруг все разрушено, а мой дом стоит! Я чувствовал, что когда-нибудь будет вселеннотрясение, и потому построил дом на воздушной подушке. Вот он уверял: мол, все будет хорошо, - и толстяк со смехом указал на прорицателя, - а я не поверил.
- А что я мог поделать, если оптимизм так и бьет из меня ключом? простонал пристыженный прорицатель.
- А я не поверил! - с наслаждением повторил толстяк. - И дом мой стоит как ни в чем не бывало. Оценили? Ну, а теперь можете сказать, зачем пожаловали ко мне.
Я объяснил толстяку, что нам нужен транспорт, который бы доставил нашу экспедицию к границе Вселенной. Толстяк подумал и сказал:
- Что быстрее скорости света? Мысль! Так вот, есть у меня мыслелет. Он перенесет вас в любой пункт назначения со скоростью мысли. Но я хочу напомнить об одном условии. - И толстяк, хитро улыбаясь, прочитал: "Машины дают только в обмен!" А у вас есть что-нибудь для обмена?
Мои будущие спутники было упали духом, им казалось, что нам нечего предложить взамен, а я, не раздумывая, спросил:
- Что вы хотите за свой мыслелет?
- Машину времени! - выпалил толстяк и торжествующе засмеялся.
- Эко сказал! Да где нам ее взять? - оживился Пыпин.
- А иначе я не отдам свой мыслелет! - И толстяк потер руки, очень довольный собой. - Условие есть условие!
- Значит, условие есть условие? - настойчиво переспросил я, чтобы он потом не отказался от своих слов.
- Условие есть условие, - повторил толстяк. - Вы мне - машину времени! Я вам - мыслелет! Уж очень мне хочется ваглянуть на себя в прошлом. Какой я был красивый и умный. Знаю, знаю: время сделало мою особу еще краше, и она продолжает и дальше цвести. Но мне хочется посмотреть самому, как я совершенствуюсь прямо у себя на глазах.
Я извлек из кармана маленькое зеркальце и протянул толстяку.
- Вот вам машина времени!
- Что вы мне дали? Это же обычное зеркало! - возмутился толстяк, поворачивая зеркальце перед носом и так и этак.
- Точно, зеркало, обыкновенное, - поддержал его довольный Пыпин.
- Правильно. Это зеркало, - подтвердил я. - И вместе с тем это простейшая машина времени.
- Не морочьте мне голову! Оставьте его себе! - рассердился толстяк, пытаясь вернуть мне зеркало.
Мои товарищи смущенно молчали, тоже считая, что зеркало - это всего лишь зеркало. Им было даже немножко неудобно за меня. За мои откровенные, как они думали, попытки обмануть изобретателя.
- А вы посмотрите в него, - невозмутимо посоветовал я толстяку, отстраняя его руку.
- Ну посмотрел, - с холодной яростью сообщил толстяк, полагая, будто я издеваюсь над ним.
- И что там увидели? - спросил я с невольной улыбкой.
- Себя! - в бешенстве рявкнул толстяк.
- Вы не совсем точно выразились. Не просто себя, - поправил я. - Вы увидели себя в прошлом. То есть каким были одну миллиардную, а может, всего лишь миллионную секунды тому назад. Я имею в виду время, которое понадобилось для того, чтобы ваш облик дошел до поверхности зеркала и отразился в ней.
- И следовательно, зеркало является самой настоящей машиной времени! радостно подхватил прорицатель.
- Я могу подсчитать точно, на какое время вы погрузились в свое прошлое, деловито пообещал Толик Слонов.
- Я-то думал, что такие удивительные события происходят только в книжках с картинками, - произнес спаниель, покачав головой.
- Не верьте им! Юнга их всех обвел вокруг пальца! - суетливо сказал Пыпин изобретателю.
Но толстяк еще раз посмотрел в зеркало и потрясенно пробормотал:
- Да, это и вправду машина времени... Батюшки, как я неустанно хорошею! О, мой лик стал еще лучше, чем был одну миллиардную секунды тому назад! Чудеса! А я столько лет бился над таким агрегатом, и все было напрасно... Надеюсь, вы не передумали? - обратился он ко мне. - Учтите, вы обещали отдать машину времени за мой мыслелет.
И толстяк крепко прижал зеркальце к своей груди.
- Я бы ни за что не обменял машину времени на какой-то мыслелет, - опять суетливо вмешался Пыпин.
Но я заверил настороженного изобретателя в неизменности нашего уговора, и мы тут же обменялись машинами. Я оставил толстяку свое зеркальце, а он, сияя от удачной сделки, выкатил из прихожей дома космический аппарат.
Мыслелет походил на типичное межзвездное судно будущего и отличался от него разве что комнатными размерами. Его приводила в движение энергия мысли, и потому он не нуждался в запасах горючего, которое будет занимать на космических кораблях очень много места.
Я предложил назвать наш корабль "Перепелкино-3". Почти весь экипаж отнесся к моему предложению с одобрением. И только Пыпин, из-за присущей ему привычки перечить всем и во всем, проголосовал против.
Я подобрал под ногами осколок известняка, вывел на борту мыслелета его гордое имя, и наш маленький отважный отряд погрузился в корабль.
Мы уже приготовились к старту, и тут изобретатель, вместо добрых напутственных слов смущенно хихикнул и произнес:
- Сказать по правде, мыслелет не взлетит. Я изобрел его просто так, для обмена. И сколько ни пробовал, он ни с места. Только, чур, назад не возвращаем, - и спрятал зеркальце за спину.
Хорошо, что я уже в это время сел в кресло пилота и по привычке начал думать.
"Голубчик, - подумал я, обращаясь к мыслелету, - трогай! Иначе погибнут тысячи миров. Пропадет наша родная Вселенная!"
И мыслелет легко вспорхнул в космос. Под нами мелькнуло изумленное лицо изобретателя. И планета исчезла из виду. А загадочный летательный аппарат, получив излученный мной мощный заряд мысли, уносил нас все дальше и дальше к окраинам Вселенной.
Это был невообразимый полет! Я еле успевал мыслить. За иллюминаторами проносились скопления галактик. Но нам они казались черными пятнами, потому что их свет никак не мог нас догнать.
И вдруг кто-то невидимый подхватил наш мыслелет и швырнул куда-то в сторону по крутой дуге. Корабль упал на что-то мягкое и замер, потому что мы, потрясенные переменой, на время перестали мыслить. И как выяснилось потом, сделали это вовремя. Иначе бы наш корабль улетел за пределы квартиры, в которой жил мальчик Петя.
Мы вышли из мыслелета и осмотрелись.
Вдалеке, пониже линии горизонта, посреди безбрежного океана паркета крутился яркий волчок, сверкающий всеми красками радуги. Это была наша Вселенная, из которой нас выбросила вон центробежная сила, как только мы приблизились к ее границе.
- Что же выходит? Мы там живем? - забеспокоился Пыпин.
- Да, Пыпин. Это наша родная Вселенная, - тепло отозвался я.
- Такая маленькая? Ну и ну, - ошеломленно пробормотал Пыпин.
- Отчий дом изнутри всегда кажется большим, - напомнил я ему, стараясь избежать ложного пафоса.
С трех других сторон нас окружало тугое, пружинящее под ногами зеленое пространство. Я понял, что наш корабль угодил на тахту, на которой спит мальчик Петя.
А затем мы увидели и его самого. Он сидел на коврике среди других игрушек и пытался разобрать заводной автомобиль. По сравнению с нами Петя казался фантастически огромным. Его лицо с азартно горящими глазами и высунутым от усердия кончиком языка находилось на высоте сотен миллионов километров.
- Эй ты, пацан! - закричал Пыпин. - Ты эти штуки брось! Не трогай Вселенную! Тебе что? Других игрушек мало? Вот их и ломай!
- Кто знает, может, и другие игрушки Вселенные? И этот заводной автомобиль, - заметил я Пыпину.
- Ну да? Ты это... слишком, - не поверил Пыпин, но на всякий случай добавил: - Петьк, ты вот что, положь автомобиль.
Но мальчик его не слышал.
У всех, кроме еще ничего не понявшего Пыпина, дружно упали сердца. У тех, кто понял, что нам не удастся поговорить с родителями Пети, потому что они никогда не заметят нас, не услышат нашего голоса, что для них мы меньше самой крошечной песчинки, а голое наш тоньше писка атомов комара. А нам нужно было срочно предупредить родителей, что Вселенная наша в опасности. И может, угроза сейчас нависла и над другим миром, заключенным в игрушечном автомобиле.
- Не слушает, что взрослые говорят, - пожаловался на мальчика Пыпин.
Но когда мы ему объяснили, что происходит на самом деле, Пыпин вместе с нами впал в отчаяние. Это случилось с ним впервые в жизни.
Лично я всегда впадаю в отчаяние перед тем, как найти неожиданный выход из совершенно безнадежного положения. Так случилось и на этот раз.
- Друзья! Нам необходимо попасть под микроскоп! - воскликнул я неожиданно даже для самого себя. - Мы должны найти молодого талантливого ученого с микроскопом! И когда он увидит нас увеличенными в миллиарды раз, мы расскажем ему о наших тревогах.
- Это вы придумали остроумно, - признал прорицатель. - Но каким образом, хотелось бы знать, мы отыщем и ученого, и микроскоп в таком огромном мире?
- Биолога нам найдет Толик Слонов, - ответил я, подмигнув заговорщицки мальчику.
- Так вот зачем я нужен был экспедиции! - обрадовался Толик. - Я мигом его найду! Вот возьму и окажусь перед линзой микроскопа!
Сказав это, Толик исчез. Не прошло и минуты томительного ожидания, как он снова вырос перед нами, словно появился из-под земли. И вести, которые мальчик принес, оказались самыми обнадеживающими.
По словам нашего разведчика, нам очень повезло. Петин папа был тем самым биологом, которого мы мечтали найти. И здесь же, за стеной, стоял самый современный электронный микроскоп.
Оживившись, повеселев, наш экипаж сел в мыслелет и отправился путешествовать по квартире. Мы пересекли детскую комнату, облетели гостиную и, заглянув в кабинет, сразу увидели микроскоп, стоящий посреди письменного стола - новенький, сверкающий линзами и никелем.
Самого хозяина в кабинете не было. Видно, он все еще вел научно-исследовательскую работу в своем институте.
Я убавил свои мысли и осторожно посадил корабль на сухое чистое стекло, расположенное перед микроскопом.
Мы вышли наружу и в ожидании ученого разбрелись по стеклу. Каждый старался по-своему скоротать свободное время. Толик сразу же, не теряя ни одной драгоценной минуты, уединился в стороне и, радуя мой глаз, начал повторять учебный материал, который он не твердо усвоил в прошедшем году.
Музыкант достал кларнет и, упражняясь, тихо и задушевно запел, в то же время аккомпанируя себе под сурдинку:
Ах, ты моя дорогая Вселенная,
Для одних голубая или зеленая,
Для других желтая или красная,
А в общем, для всех очень прекрасная!
Грустные звуки складывались в легкие домики и беседки, как бы символизируя образ его милой Вселенной.
Пока музыкант, экспериментируя, строил изящный дачный поселок, прорицатель старался предсказать свое ближайшее будущее.
- Поверьте мне, милейший, - говорил он себе, - не пройдет и двух секунд, как вы поскользнетесь. Я уж не знаю, что это будет: лед или паркет, - но вы поскользнетесь, точно!
Прорицатель сделал шаг, его ноги разъехались на гладком стекле, и он мягко шлепнулся на спину.
- Вы свидетели: я это предвидел! - напомнил он нам, гордясь своим природным даром.
- Какой содержательный кабинет! - с восхищением говорил мне Аркадий. - В таком кабинете можно провести всю жизнь, даже не выглядывая в окна. Пусть оттуда доносится шум автомобилей и разные голоса: птичьи, людские. Пусть! Зато здесь столько книг и картинок! Любопытно, есть ли в этих книжках картинки? И еще вопрос: цветные они или черно-белые? Как полагаете, коллега?
Он вертелся перед глазом микроскопа, норовя и так и зтак посмотреть через него на корешки книг, стоявших на полках. Ведь, как известно, оптический прибор, если заглянуть в него с обратной стороны, наоборот, уменьшает предметы.
А я тем временем, расположившись на стекле, как на полу, написал большими печатными буквами на листах бумаги два транспаранта. В одном сердечно приветствовал местное население от имени всех цивилизаций нашего волчка. В другом извещал хозяев квартиры о вселенской катастрофе, которая может произойти из-за того, что они не уделяют достаточного внимания воспитанию своего ребенка.
И только Пыпин слонялся по стеклу, не зная, куда себя деть от безделья. Походив просто так - руки в брюки, - он было потянул спаниеля за ухо. Но тот даже не обернулся, только оживленно спросил:
- Скажите, Пыпин, вы что любите больше: реальную жизнь или прекрасный вымысел?
Пыпину сразу стало неинтересно. Он отпустил ухо Аркадия, пробурчал:
- А тебе какое дело? - И отошел.
- Странный тип, - шепнул мне пес, кивнув в сторону Пыпина. - Как будто не целый человек, а всего лишь его половинка, - и, сдвинув воображаемые очки на лоб, вновь начал вертеться перед линзой.
Наконец за дверью кабинета прогрохотали, точно раскаты приближающегося грома, чьи-то шаги. Мы прихорошились, привели свое платье в порядок, готовясь к встрече с первым представителем другой Вселенной. И в комнату вошел подросток четырнадцати лет.
Мы знали, что нас никто не услышит, но все равно, не удержавшись, приветствовали паренька радостными возгласами, приветливо махали ему руками. Музыкант поднес к губам кларнет и сыграл встречный марш, выстроив помпезную арку в честь этой исторической минуты.
- Вот увидите, сейчас он подойдет к микроскопу, - взволнованно предсказал прорицатель.
- Друзья, я должен вас разочаровать, - сказал я, не теряя головы. - Ни один воспитанный подросток не позволит себе подойти к микроскопу без разрешения взрослых. Так что наберитесь терпения. Подождем, когда появится сам ученый.
А подросток пританцовывал, насвистывая веселенький мотив, показавшийся мне поразительно знакомым.
- Это старая песня уличных мальчишек, - пояснил музыкант.
- Точно, - подтвердил Пыпин. - "Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш, соломенную шляпу, в кармане финский нож".
Мне было известно, что воспитанный подросток не станет петь такую гадкую песню. Поэтому мной овладело нехорошее предчувствие.
- Друзья! - обратился я к своим товарищам. - Это он научил своего младшего брата, и тот ломает игрушки. Нам следует быть начеку! Этот человек крайне опасен!
Не подозревая, что за ним следят несколько пар зорких встревоженных глаз, подросток слонялся по кабинету в поисках развлечений. Он оттолкнул ногой тяжелое кожаное кресло, сделал стойку на голове, провел пальцем по корешкам книг, но это не принесло ему удовлетворения.
И вдруг ищущий взгляд озорника остановился на микроскопе. На его губах заиграла ехидная улыбка шириной в тысячи километров.
- Ага, что я сказал? Он приближается к микроскопу! - закричал в ужасе прорицатель.
Я поискал глазами наш мыслелет и увидел, что мы удалились от него на слишком далекое расстояние.
- Маэстро, нам нужна большая лодка, - сказал я хладнокровно музыканту.
- Понятно! Сюита ре мажор! - объявил музыкант, поняв меня с полуслова, и начал строить корабельные стапели.
Мне еще казалось, что подросток, прежде чем сделать то, чего я так опасался, посмотрит в окуляры микроскопа и, заметив людей, остановится. Но он, даже не заглянув в окуляр, начал именно с того, чего я так опасался. Вредно хихикая, подросток взял со стола пипетку, набрал из банки с цветами воды и поднес ее к стеклу, на котором находилась наша экспедиция. На конце пипетки висела гигантская капля воды размером с Атлантический океан.
- Э-э-э... Ты хулигань, да знай меру! Ты что? Совсем того? - опасливо закричал Пыпин.
Я повернулся к музыканту, чтобы узнать, что происходит на стапелях. Там стояла уже готовая к спуску замечательная турецкая фелюга, отличающаяся отменными мореходными качествами.
- Все на борт! - скомандовал я и схватил за ошейник собаку.
И едва мы успели взобраться на судно, как на стекло тотчас обрушился невиданный потоп.
Волны носили нас из стороны в сторону, но я уверенно вел фелюгу сквозь шторм.
- Я бы такое себе не позволил. Это уже чересчур, - сказал мне Пыпин, отряхиваясь от брызг.
- Да ведь и он считает, что не сделал ничего особенного, - возразил я.
- Да ну? - удивился Пыпин.
Океан наконец затих. Но когда всем уже казалось, будто беда осталась позади, мы увидели в океане Машу. Она плыла к нам уверенным кролем, словно на уроке физкультуры.
Несмотря на суровую обстановку, Толик не удержался, засек по своим наручным часам скорость, с какой Маша покрывала расстояние, отделявшее ее от фелюги, и сожалеюще произнес:
- Жаль, что плывет во сне, не то был бы личный рекорд.
Машу и нас уже разделяло несколько метров, мы уже верили, что и эта неожиданность тоже осталась позади, как вдруг из пучин океана вынырнуло диковинное чудовище и бросилось вслед за беззащитной отличницей.
Я сразу узнал его. Это был свирепый вирус гонконгского гриппа. Только в этой Вселенной он по размерам превосходил самую опасную земную акулу.
- Иван Иванович... вы должны... меня спасти, - серьезно сказала Маша в промежутках между гребками. - Иначе я... должна проснуться... А это, по-моему... лишено логики... Мне столько... пришлось перевидеть... снов, чтобы... встретиться с вами.
В ее словах было столько резона, что у меня не повернулся язык отказать. В самом деле, было бы очень неразумно после долгих стараний оставить приключение в разгаре. И нам пришлось заняться спасением рассудительной девочки.
Однако, уже принимая первые меры, мы открыли, что у нас нет оружия, способного поразить гигантского хищника.
А он между тем настигал отличницу, хотя у Маши был третий спортивный разряд и девочка плавала всеми существующими на свете стилями, и, когда уже казалось, что все потеряно и Маше придется прервать свой сон, я вспомнил о пачке антибиотиков, которая всегда находилась в моих карманах среди прочих неожиданных предметов, крайне необходимых во время бедствия.
Я сунул руку в карман и уже нащупал лекарство, но в это время меня опередил Аркадий. Грозно рыкнув, он перепрыгнул через борт и вцепился клыками в загривок вируса, который уже протянул свои инфекционные щупальца к Машиной пятке.
Вирус издал ужасный вопль и заметался по океану, пытаясь сбросить с себя седока. Но пес держался за его загривок, словно заправский ковбой, пока хищник не сбежал в морские глубины.
После этого Маша подобрала собаку, и мы втащили своих товарищей на борт фелюги.
- Ну теперь-то никто не скажет, будто я до сих пор не видел живую мышь, сообщил спаниель и шумно отряхнулся от воды.
- Я должен вас разочаровать, дорогой Аркадий: Если вы до сих пор не видели живых мышей, то ничего не изменилось и сегодня, - сказал я с мягкой улыбкой.
- Здрасте! А это кто, по-вашему, был? - возмутился пес.
- Вирус! - сказал я. - Зверь пострашней мышей. В Англии в прошлом году из-за эпидемии гриппа из строя вышли тысячи людей. А уж кошек и собак никто не считал. Некогда было!
- Не может быть?! - воскликнул Аркадий. И попытался упасть в обморок, но ему помешало крепкое здоровье.
Он предпринял еще две попытки лишиться чувства, и все равно у него ничего не вышло.
- А все случилось потому, что я в этой кутерьме опять уронил очки. Иначе бы меня ничто не заставило броситься в эту драку, - сердито пробормотал Аркадий, пытаясь скрыть свое смущение.
И все же мои антибиотики нашли себе применение. Пока экипаж фелюги поднимал Машу и собаку на борт, гонконгское чудовище вернулось, приведя с собой целую орду своих сородичей. Но мы растворили в воде мой антибиотик, и вирусы тут же погибли.
Пока наша экспедиция спасала Машу, в кабинете появилось новое действующее лицо. Покончив со страшным врагом и вернувшись к своему главному делу, мы увидели пожилого мужчину с гривой седых волос. Эта грива была так велика, что нам поначалу показалось, будто потолок над нами затянут кучевыми облаками. А под облаками, точно два ясных неба, синели добрые глаза этого человека.
- Я же запретил подходить к микроскопу! - напустился ученый на своего старшего сына.
- А я и не хотел. Но там, папа, такое!.. Такое!.. Что я прямо-таки был обязан туда посмотреть, - не моргнув, солгал подросток.
- Ну и врунишка, - осуждающе пробормотал Пыпин.
- И что ты мог увидеть? На стекле под линзой ничего нет, - удивился мужчина, но, заглянув в окуляр микроскопа, воскликнул:
- Батюшки, это же люди!
Мы приветственно помахали ученому. Потом выловили из воды транспаранты и показали хозяину кабинета. Буквы размокли, слегка подтекли, но ученому удалось расшифровать оба текста.
- Извините нас, пожалуйста, - сказал ученый с самым искренним сожалением... - Мы, конечно, не предполагали, что волчок может на самом деле оказаться целой Вселенной. И тем не менее нам нельзя было полагаться только на старшего сына. Мы надеялись, что он присмотрит за Петей, и вот к чему это привело. Моя супруга, видите ли, певица. Все время гастроли, гастроли... У меня с утра до вечера институт... Мы и тебя проглядели, сынок, - грустно признался он подростку. - А ты и сам превратился в своенравного распущенного мальчишку, стал учить своего младшего брата нехорошим поступкам. И вот из-за вас чуть не погибли миллионы самобытных цивилизаций.
- Я же об этом не знал. Я никому не хотел плохого, - расстроился подросток.
После этого биолог пообещал, что и волчок и другие Петины игрушки будут целы, и предложил обменяться информацией.
Я охотно ответил согласием.
Но поначалу наша беседа столкнулась с большими затруднениями, потому что мой голос был неуловим для толстой барабанной перепонки ученого. Все же я и тут нашел выход из положения, став с помощью взгляда посылать своему собеседнику знаки морзе. Продолжительный взгляд - тире. Взгляд короткий точки. И вскоре мы толковали с ним, забыв о необычайных условиях, в которых проходила научная конференция, о том, что я и мои друзья стоим на борту слегка покачивающейся фелюги, а биолог смотрит на нас через сложную оптику своего микроскопа.
Но в конце концов наступила минута прощания. Мы расстались с легкой печалью, потому что успели привязаться друг к другу.
- Я обращусь через газету ко всем нашим ребятам, попрошу, чтобы после этого случая они берегли свои игрушки, - пообещал биолог.
Он символически пожал каждому члену нашего экипажа руку и даже мысленно почесал за ухом у пса.
Распрощавшись с биологом, мы поплыли к своему мыслелету, который терпеливо лежал на волнах, и перебрались на его борт.
Я сел за пульт и начал мыслить, вначале медленно, а потом все быстрей и мощней. "Перепелкино-3" поднялся над водой и, описав под линзой микроскопа прощальный круг, полетел в детскую комнату.
Пересекая пространство Петиной комнаты, мы увидели, что мальчик с помощью старшего брата аккуратно сложил все игрушки в специальный шкаф. И лишь наш волчок, как и прежде, вращался посреди пола.
Я направил корабль к сверкающему ободку экватора, сделанному из нержавеющей стали. Однако центробежная сила, еще недавно выбросившая нас из волчка на тахту, помешала нам вернуться в родную Вселенную. Мыслелет бился носом о поверхность волчка, но центробежная сила каждый раз отталкивала его назад.