Сальваторе Роберт. Атака клонов

   Кеноби решил в пользу первого предположения. В конце концов, Фетт – охотник за головами. У него должны быть свои секреты и пара-тройка могущественных врагов.
   Он все еще изучал устройство замка, когда дверь вдруг распахнулась. На пороге стоял мальчишка. Обыкновенный пацан с темными взъерошенными волосами, лет девяти-десяти, по контрасту с белокожими аборигенами и белыми стенами необычайно смуглый.
   Точно такой же, как те, кого Оби-Ван уже видел сегодня.
   Впрочем, различие все же было. И сразу бросалось в глаза.
   Этому действительно было десять лет.
   И в призрачном, изменчивом мире Великой силы след мальчика разительно отличался от отпечатков его собратьев – вернее, от одного-единственного отпечатка, только необычайно размноженного. Внешне, если не считать слишком длинных для мальчишки волос, он был очень похож на других клонов – такой же необычно чистый для своего возраста. Но отнюдь не от внутренней, впечатанной в генетический код аккуратности.
   Мальчишка переступил с ноги на ногу. Здороваться он не собирался.
   – Боба, – ласково пропела ему Таун Ве. – Твой отец дома?
   Мальчик не спускал с гостей мрачного взгляда; глаза у него были такие же темные, как у местных жителей. Осмотр занял гораздо больше времени, чем мог себе представить Кеноби.
   – Угу, – соизволил, в конце концов, сообщить мальчик.
   – Можно нам его видеть?
   Еще одна томительная пауза, еще один долгий, пристальный и неприязненный взгляд.
   – Точно.
   Мальчик сделал короткий шаг в сторону, пропуская гостей, по-прежнему не сводя взгляда с Кеноби.
   – Папа! – вдруг крикнул он, не поворачивая головы.
   Оби-Ван вздрогнул. До этой секунды он не задумывался, как же, собственно, называет клон своего… как бы это назвать? Вот-вот. Интересно, знает ли мальчик, откуда он взялся? Или действительно считает Джанго отцом?
   Времени почти не было, но Кеноби все-таки попытался выловить в Великой силе ответ. Мальчик любил Джанго, и, кажется, Фетт с необычайной нежностью относился к собственной копии. А может быть, нет тут никакой подоплеки, нет хитрого плана, а есть лишь желание иметь сына?
   – Пап! – опять крикнул мальчик. – Таун Ве пришла!
   В прихожую неторопливо вышел охотник. Одет Джанго был в просторную рубаху и широкие штаны. Короткие темные волосы были мокрыми. Кеноби сразу узнал его, сегодня он видел это лицо тысячи раз. Только это лицо было старше, покрыто шрамами и небрито. Сам охотник был гораздо плотнее, тяжелее, чем его юные копии. И все-таки Кеноби с большей охотой связался бы с этими копиями, нежели с прототипом. Джанго напоминал завсегдатаев злачных мест. Оба предплечья покрывала татуировка. Необычный рисунок, Оби-Ван никогда не видел ничего подобного. Не тривиальные надписи и рисунки. Скорее, ритуальная вязь. Надо бы поискать в архивах, решил джедай. Может быть, он наткнется на еще одну потерянную планету?
   Охотник не счел нужным скрывать настороженность и недовольство визитом.
   – Хорошо, что ты вернулся, – напевный голос Таун Ве в затянувшейся паузе прозвучал диссонансом. – Было ли твое путешествие продуктивным?
   Вернулся откуда? Оби-Ван тоже насторожился. Но – нервы не нервы, а Джанго был профессионалом. Выражение на смуглом широкоскулом лице осталось прежним. Не дрогнуло ничего.
   – Вполне, – кратко обронил охотник.
   Акцент у него был необычный. Слышать его Оби-Вану раньше не приходилось.
   Джанго вновь смерил гостей подозрительным взглядом. Точно таким же, как у мальчика.
   – Это джедай, мастер Оби-Ван Кеноби, – преувеличенно весело защебетала каминоанка, определенно пытаясь разрядить ситуацию. – Он прибыл проконтролировать наш прогресс.
   – Да ну? – если Джанго это и озаботило, то он не соизволил этого продемонстрировать.
   – Ваши клоны весьма впечатляющи, – вставил Кеноби. – Вы, наверное, гордитесь этим.
   Джанго отчетливо фыркнул.
   – Я просто пытаюсь жить в этой Галактике, мастер джедай.
   – Как и все мы, не так ли?
   Кеноби, наконец, удалось оторвать взгляд от Джанго, хотя это и было непросто. Но осмотреться все-таки надо было. Тем более что за приоткрытой дверью спальни ему почудилась облупленная кираса, очень похожая на ту, которая защищала хозяина ракетного ранца и отравленной стрелки. А еще там блеснула изогнутая полоса необычного визора.
   Уточнить детали не удалось, потому что Джанго загородил спиной проход. Плечи у невысокого охотника оказались достаточно широкие.
   – А вам не доводилось бывать на Корусканте? – осведомился Оби-Ван, у которого от светской беседы уже начинало ломить скулы.
   – Пару раз.
   – Недавно?
   Нет, все-таки хорошо, что разговор у них мирный, потому что охотник довольно скоро потеряет терпение, а выяснять на собственной шкуре, насколько у собеседника хорошая реакция и крепкие кулаки, джедаю не очень хотелось.
   – Возможно.
   – Значит, вы должны знать мастера Сифо-Дйаса, – заметил Кеноби.
   Никакой логикой тут не пахло, просто было интересно посмотреть, как отреагирует охотник.
   Никак.
   И с места Джанго тоже не сдвинулся.
   Оби-Ван плюнул на приличия и попытался бочком пододвинуться так, чтобы заглянуть охотнику за плечо. Джанго бросил сквозь зубы короткую фразу на незнакомом языке.
   Сначала Оби-Вану показалось, что охотник попросту выругался. Секундой позже выяснилось, что он ошибся. За размышлениями и примитивным допросом Кеноби успел позабыть о мальчишке. Тем более что тот стоял неподвижно и с высказываниями не лез. Он, похоже, вообще не любил разговаривать – подстать отцу.
   Оказывается, фраза предназначалась именно ему. Джанго подождал, когда сын выполнит распоряжение, и только после того, как вожделенная дверь оказалась закрыта, сделал шаг в сторону. Причем сделал его так, что создалось впечатление, будто он выпроваживает назойливого визитера.
   – Мастера – как? – уточнил Джанго.
   – Сифо-Дйаса. Разве не он вас нанял?
   – Никогда о таком не слышал.
   И если он лгал, то делал это умело.
   – Неужели?
   – Моего нанимателя зовут Тиранус, – пояснил охотник; и опять-таки фальшь унюхать не удалось. – На лунах Богдена.
   – Любопытно, – пробормотал молодой джедай, разглядывая носки собственных сапог.
   В поле зрения находились также босые ноги Джанго и до неприличия белый пол с натекшей лужицей у входа и влажными отпечатками ступней возле двери в душевую. Кеноби перестал что-нибудь понимать. И не мог избавиться от впечатления, что пока что это он рассказал охотнику больше, чем собирался, ничего не получив взамен.
   – Понравилась армия? – вдруг по собственному почину поддержал разговор Джанго.
   – Не терпится увидеть ее в деле…
   Кеноби чувствовал на себе взгляд охотника. Ничего, он тоже умеет делать каменное лицо. Правда, у Джанго есть преимущество, в каком-то смысле он здесь был в большем количестве. Оби-Ван осторожно поднял голову. Фетт осклабился.
   – Они справятся. Гарантирую лично.
   За спиной охотника негромко и узнаваемо фыркнул мальчишка.
   – Как их донор?
   Фетт продолжал ухмыляться.
   – Спасибо, что потратили на нас время, Джанго, – вежливо произнес Оби-Ван и повернулся к Таун Ве, кивнул на внешнюю дверь.
   – Встреча с джедаем – океан удовольствия, – сказали ему в спину.
   Представив сумрачный океан за пределами города, Оби-Ван проглотил издевку, которую Джанго и не думал скрывать. Джанго Фетт не просто производил впечатление опасного человека, он им был. Ему хватало и хитрости, и специфической мудрости, разжиться которой можно только на улице, и наглости в нужной дозировке. А уж в том, что Фетт умело и охотно пользуется оружием, Кеноби не сомневался. Ему даже не удалось хорошенько «прощупать» настроение охотника. Оби-Ван счел: разумнее отступить.
   Вопросов было множество, у некоторых имелись ответы, и ни один из них не имел смысла. Да и был ли Джанго Фетт тем безликим незнакомцем, который повстречался джедаям в ночь покушения на Амидалу?
   Интуиция твердила, что был. Но он же был прототипом для клонов, заказ на которых сделал магистр Ордена. Мозаика не складывалась. Кеноби никогда не умел мыслить логично, а тут кусочки были разного размера и формы, хоть плачь. Клонеры не враги и говорят правду, Джанго враг, но говорит правду. А в результате – полная ерунда.
   Таун Ве задержалась ровно настолько, чтобы вручить мальчику какой-то гостинец, и следом за джедаем вышла в коридор. Дверь закрылась. Оби-Ван как раз примеривался к ощущениям внутри прихожей.
   Негромко щелкнул замок.

* * *

   – Это его истребитель, да, папа? Он – джедай, поэтому может пользоваться Р4-П, да? Ну, папа…
   Бобу прорвало. С ним периодически случались приступы говорливости, всякий раз связанные с кораблями. Сейчас он ухитрялся говорить, набив рот конфетой, подаренной Таун Ве. Джанго кивнул с отсутствующим видом.
   – Я так и знал! – восторженно заверещал отпрыск и подавился.
   Джанго, не глядя, хлопнул ладонью по спине сына.
   – Собери вещи.
   Боба заткнулся.
   – Пап… а в чем дело?
   – Собирай вещи. Мы уезжаем.
   Боба начал было возражать, посмотрел на Джанго и осторожно закрыл рот. Юный Боба уже научился не игнорировать кое-какие из взгля-дов отца. Например, тот, которым на него сейчас смотрели.
   Нога за ногу он поплелся в свою комнату.
   – Живо!
   Бобу сдуло из прихожей.
   Охотник горестно покачал головой. Вот уж чего ему сейчас не хватало, так это такого поворота дел. Зачем он только взялся за этот заказ? Он удивился, когда представители Торговой Федерации изложили ему суть дела. Он даже попытался выжать из них дополнительную информацию. Но они оказались крепкими орешками и объяснили лишь, что смерть сенатора обеспечивает безопасность необычайно важного их союзника. И назначили такую цену, что Джанго не устоял.
   Если все пройдет как запланировано, они с Бобой получат столько денег, что можно будет не думать о будущем. Он даже сможет оставить дела, и все его время будет принадлежать только сыну.
   Клиент забыл только упомянуть о крошечной детали: о возможности оказаться под прицелом храмовников.
   Охотник посмотрел на открытую дверь в детскую. Внутри чем-то шуршал Боба, собирая свои немудреные пожитки.

17

   Падме проснулась неожиданно и бесповоротно. Что-то было неправильно, что-то мешало спать. Девушка подскочила, отряхиваясь, кожу щекотало, словно по ней ползали многоножки.
   Но в спальне было тихо. Все вещи на своих местах, никто нигде не шевелится и не пытается укусить. А в густой чернильной тени не затаился наемный убийца.
   Но ведь что-то же ее разбудило! Очевидно, это что-то происходило не здесь.
   – Нет… – услышала она сдавленный вскрик из соседней спальни, которую отвели для Скайуокера. – Мама, нет… не надо…
   Падме соскочила с кровати и побежала к дверям, даже не подумав протянуть руку за накидкой. У двери она все же остановилась и прислушалась. Новые стоны и невнятный вскрик. Опасности не было, просто Анакину опять снились кошмары. Падме решительно толкнула тяжелую створку.
   – Мам… – прозвучало уже отчетливее. – Не надо, мама…
   Анакин метался по перекрученным простыням, его лицо блестело от пота.
   Падме сделала шаг, и в то же мгновение Скайуокер вдруг успокоился, свернулся в клубок. Дурной сон оставил его.
   Падме попятилась, окончательно приходя в себя. А вдруг сейчас он проснется и… И? И тут она, вся в белом, прозрачном и не слишком длинном. Она аккуратно прикрыла за собой створки дверей, подождала немного. Почему-то хотелось хихикать. Она опять прислушалась, но ни криков, ни стонов больше не было слышно. Падме вернулась в кровать.
   В эту ночь она долго лежала без сна. Она не понимала. Почему ей так хочется быть с ним? Обнять, помочь пройти сквозь темные сны. Она попыталась прогнать нелепые мысли, которые уводили ее на опасную и нехоженую тропу. Ей туда не хотелось. У нее было предназначение, и прыжок в постель к какому-то мальчишке вовсе не предполагался.
   На следующее утро она отыскала Анакина на восточном балконе. Скайуокер смотрел на восход. Солнце только выглянуло над горами и принялось лениво разгонять ночной туман. Скайуокер стоял у самой балюстрады. Падме ждала, что он обернется, но на нее не обратили внимания.
   Падме, обидевшись, подошла ближе. И только тогда обнаружила, что ошиблась. Анакин не предавался размышлениям и не любовался восходом. Он делал что-то еще, ей не понятное. Падме нахмурилась. Что можно делать, стоя босиком на влажных от росы камнях и глядя в небо? Она 276 сделала еще шаг. Нет, очередная ошибка: глаза Анакина были закрыты.
   И весь он был не здесь. То есть вот он стоит, но ощущение такое, будто он далеко. Не здесь.
   – Не уходи, – произнес Анакин, не поворачивая головы.
   – Я не хотела мешать тебе…
   – Ты не мешаешь. Наоборот.
   Ей понравились его слова. И понравилось, как он их произнес. Амидала одернула себя. И почувствовала, что проигрывает сражение. Что-то случилось с матрицей мира, с ее собственным зрением. Все сместилось и перепуталось. Перед ней, освещенный лучами утреннего солнца, стоял юный герой, будущий рыцарь, величайший из всех, кого знал Орден. Сопливый мальчишка, с которым она случайно познакомилась во время войны. Случайностей не бывает, повторила она от кого-то услышанную фразу.
   – У тебя был кошмар прошлой ночью, – сказала она, когда Анакин открыл глаза.
   – У джедаев кошмаров не бывает, – дерзко и самоуверенно ответили ей.
   – Я слышала, как ты кричал, – не собиралась уступать Падме.
   Анакин повернулся. Сомнения кончились.
   – Я видел маму, – его взгляд блуждал по каменным плиткам. – Я видел ее так же ясно, как тебя сейчас. Ей больно. Ее убивают, Падме. Ей больно!
   – Кто?
   – Я знаю, что нарушаю приказ. Мне велено охранять тебя. Наверное, меня накажут или вышвырнут из Ордена, но я должен идти.
   – Идти? – тупо переспросила она. – Куда?
   – Я должен помочь ей. Прости, Падме… У меня просто нет выбора.
   – Конечно, нет… – она лихорадочно придумывала слова. – Если ты считаешь… то…
   Он решительно кивнул. Он не считал. Он знал.
   – Я поеду с тобой.
   Неизвестно, кого предложение изумило больше.
   Анакин собрался было возразить.
   – Таким образом ты будешь по-прежнему охранять меня, – торопливо заговорила Падме; ей надо было заглушить занудливый внутренний голос, у которого по странному стечению обстоятельств были интонации старшей сестры. – И Орден останется доволен. Ты ничего не нарушишь.
   – По-моему, Совет что-то другое имел в виду… Там ничего не говорили про то, что я должен тащить тебя за собой в опасное место…
   – Опасное место, – Падме вымученно расхохоталась. – Вот уж где я точно никогда не была!

* * *

   По сравнению с сине-зеленым шариком Набу Татуин казался однообразным и скучным. Когда корабль вынырнул из гиперпространства, он был всего лишь белесой мутноватой каплей. Теперь же планета нависала над ними, огромный серо-желтый шар. Он был настолько же мертвым, насколько Набу – живой.
   – Домой, домой, хватит гулять, – вдруг улыбнулся Анакин.
   – Время настало ложиться в кровать, – подхватила Падме.
   – А ты откуда знаешь?
   – А разве кто-нибудь не знает?
   Анакин смущенно почесал нос.
   – Ну, не знаю… я-то думал, что… я думал, мама сочинила ее для меня.
   – Прости… – Падме тоже смутилась. – Может, так оно и есть. Может, ее песенка дальше совсем другая, и моя мама пела совсем по-другому?
   Скайуокер с сомнением покачал головой. Да, в общем, ему было не жалко, он даже обрадовался. Словно их родители сделали им один подарок на двоих.
   – Странно, нам еще никто не передал координаты для посадки, – удивилась Падме, сверяясь с приборами.
   – И не передадут, пока мы сами не попросим, – успокоил ее падаван. – Тут нет строгих правил. Просто выбираешь местечко, паркуешь корабль и тешишь себя надеждой, что его никто не уведет, пока ты решаешь свои проблемы.
   – Тут по-прежнему так же мило, как десять лет назад.
   Анакин кивнул. Тут ничего не менялось с тех пор, как сюда прибыли первые колонисты. Что ж, пора выяснить, чем были его сны – предупреждением или воспоминанием о том, что уже произошло.
   Он повел корабль на снижение. Слишком быстро, под слишком острым углом. Скайуокер поймал на себе напряженный взгляд своей спутницы, но только независимо дернул плечом. Обсуждать манеру пилотажа он не был намерен. Ни с кем.
   Температура обшивки стремительно повышалась.
   – Мос Эспа, – Анакин ткнул пальцем в экран.
   И еще больше сбросил высоту. Из динамика донесся чей-то протест. Скайуокер не стал отвечать. Он вел корабль так, будто никогда не улетал с Татуина. Сначала по широкой дуге облетел городок, потом выпустил шасси и попросту шлепнул яхту в пустующий док, не позаботившись запросить разрешение или уведомить диспетчерскую о своем прибытии.
   Потом открыл люк.
   – Эй, золотарь, в каком борделе тебя учили летать?!
   Падме ойкнула, но дремлющее любопытство напомнило о себе, и бывшая королева высунулась из-за плеча Анакина, чтобы посмотреть, кто же на них кричит.
   Кричал коренастый коротышка, облеченный властью. Еще у представителя власти было сопливое рыльце и шипастый гребень.
   – Без разрешения нельзя! Кто тебя сюда приглашал?
   – Ну, так пригласи нас, – ладонь Анакина погладила воздух.
   – Ну, так я тебя приглашаю, – счастливо хрюкнул представитель власти.
   Падме захихикала в кулак.
   – Ани, не знала, что ты такой мерзкий…
   Они вышли на широкую улицу.
   – Док пустой, чего он привязался?
   Анакин был доволен собой. Ему давно не терпелось опробовать один из самых знаменитых трюков, но в Ордене руками не сильно помашешь, а вне Храма, как правило, рядом вечно торчит Оби-Ван. Тем более что падаванам этот фокус вообще не положен. Считается, что только рыцарь высокого уровня способен без вреда для объекта воздействовать на мысли собеседника. И не каждый магистр обладает возможностью проделывать внушение на большом количестве народа.
   Что ж, на одном персонаже – получилось!
   Анакин подозвал дроида-рикшу, тощего, низкорослого робота серии ЕС-ПСА с колесами вместо нижних конечностей и антигравитационной коляской сзади. Они устроились на жестком неудобном сиденье, Анакин назвал адрес, и рикша попылил по улице, ловко петляя среди толпы и время от времени издавая пронзительный гудок, когда кто-то не слишком расторопно давал ему дорогу.
   – Считаешь, что он замешан? – полюбопытствовала Падме, когда ей надоело озираться на глинобитные однообразные стены и полосатые выгоревшие тенты.
   Она помахала рукой бабульке с зонтиком. Почтенная дама весила под тонну, а лысую голову украшал лазурного цвета хохолок.
   – Уотто?
   – Ну, его ведь так зовут, верно? Твой бывший хозяин.
   – Если Уотто хоть пальцем тронул маму, я ему пообрываю крылья, – холодно пообещал Анакин.
   Он еще не придумал, как должен относиться к визиту и что положено чувствовать в подобных ситуациях. Он не был уверен, что хочет видеть тойдарианца, даже если тот не причастен. Барахольщик обращался с ним много лучше иных хозяев, бил не слишком часто и не слишком сильно. Но… но он не отпустил маму. Куай-Гон так и сказал: «Уотто не захотел». Никто никогда не мог обвинить Анакина Скайуокера в забывчивости.
   – Останови здесь…
   Рикша подрулил к обочине. Точнее, к тому, что здесь заменяло обочину.
   У входа в лавку на табурете сидел крылатый тойдарианец в круглой шляпе и бесцельно тыкал отверткой в ржавый блок. Мотиватор дроида, на глаз определил Анакин. И сломан так, что не починишь. Должно быть, Уотто тоже это подозревал, потому что поднес блок к самому хоботку, посопел, обнюхивая, и отставил в сторону. После чего с подозрением осмотрел отвертку, постукивая пальцами по объемистому брюшку. Он казался таким маленьким и смешным!
   Оказывается, Анакин так долго и вдумчиво разглядывал барахольщика, что не заметил, как Падме выбралась из коляски и теперь с ухмылкой протягивала ему руку, чтобы помочь вылезти.
   – Подожди нас, – попросила она рикшу. – Пожалуйста.
   Анакин спрыгнул на утоптанный песок.
   – Но чубба да ванга, да ванга!
   От пронзительного негодующего вопля дроид-рикша нелепо присел, Падме вздрогнула, несколько праздных гуляк оглянулись, а из дверей лавки выскочила тройка роботов-механиков и кинулась на помощь хозяину.
   – Язык хаттов, – пояснил Анакин специально для спутницы.
   – Точно. Не этот, вот этот, – перевела Падме. – Закрой рот, Ани. Думаешь, легко быть королевой?
   Скайуокер лишь головой покачал, посмотрел на Уотто, посмотрел на Падме, вздохнул и пошел здороваться.
   – Чут чут, Уотто (Привет, Уотто (хатт.).).
   – Ке боода? (Что надо? (хатт.))
   – Ди нова, чут чут (Да ничего, просто привет (хатт.).).
   Чтобы перекричать галдеж механиков, пришлось напрячь голосовые связки.
   – Го ана бопа! (А ну заткнитесь! (хатт.)) – завопил тойдарианец.
   Рикшу перекосило на другой бок.
   Механики, как по команде, замолчали и схлопнулись в небольшие мячики.
   – Динг ми часа хопа (Позволь, я помогу тебе (хатт.).), – предложил Скайуокер и поднял неработающий мотиватор.
   Осмотрел, отобрал у Уотто отвертку. Барахольщик следил за ним так, будто случайный посетитель вот-вот бросится наутек, унося драгоценный хлам.
   – Ке боода? – переспросил он. – Йо баан рее хота. Но вега ми кондорта. Кин часа джедай. Но бата ту ту! (Что нужно? Ты чего лезешь? Не нужно мне ничего. Тем более, помощи от джедая. Что бы это ни было, я не виноват! (хатт.))
   – Он тебя не узнает, – защекотал Анакину ухо шепот Падме.
   И Анакин, и Уотто разом подняли головы. Бывшая королева хихикала, прикрывая рот ладонью.
   – Ми боска ди Шми Скайуокер (Я ищу Шми Скайуокер (хатт.).), – напрямик сообщил падаван.
   Уотто настороженно прищурился. Скайуокер мог поклясться, что слышит, с каким скрипом проворачиваются шестеренки в голове тойдарианца.
   – Ани? – ошеломленно спросил барахольщик. – Малыш Ани? Х-ха!
   Анакин примерился к мотиватору. Интересно… должно получиться, если ткнуть вот сюда… Внутри блока что-то щелкнуло, на панели мигнули разноцветные огоньки. Мотиватор ожил. Анакин с ухмылкой вручил его осчастливленному тойдарианцу.
   – Ты и на самом деле Ани! – возликовал барахольщик. – Это все-таки ты!
   Линялые крылышки вознесли его над табуретом.
   – Как ты вырос-то!
   – Привет, Уотто.
   – Ух ты! – тойдарианец пританцовывал в воздухе, объемистое брюшко весело колыхалось. – Джедай! Кто бы мог подумать? Эй, не поможешь мне выбить из парочки тунеядцев должок? Они мне должны кучу денег. Если ты такой же пройдоха, как тот твой долговязый приятель…
   – Моя мама… – напомнил Анакин.
   – А да, Шми. Она больше не моя. Я ее продал.
   – Продал?
   Падме успела поймать его за руку.
   – Несколько лет назад, – пояснил Уотто, с гудением кружа над табуретом. – Мне жаль, Ани, но сам знаешь, дело есть дело. Продал ее фермеру по имени Ларс. По крайней мере, я думаю, что это был Ларс. Память уже не та, – пожаловался он и тяжко шлепнулся обратно на табурет. – Веришь, нет, но я слышал, он на ней потом женился.
   Анакин мотнул головой. Переварить все новости разом как-то не получалось.
   – Ты знаешь, где живет этот Ларс?
   – Далеко отсюда. Где-то в окрестностях Мос Айсли, по-моему.
   – Поточнее не можешь?
   Уотто погрузился в размышления. Он вздыхал, сопел, тер лапками лоб и хоботок. Потом с виноватым видом пожал узкими плечами.
   – Я очень хочу знать, где он живет, – с нажимом произнес Анакин.
   У него конвульсивно сжался кулак. Уотто вдруг звонко икнул и съежился.
   – Да-да, конечно… как скажешь… надо записи посмотреть…
   Как будто не было десяти лет, в лавке ничего не изменилось. Только потолок стал гораздо ниже, и для того, чтобы войти, пришлось пригнуться. И на стойку теперь не взлетишь с лихого полпрыжка. Можно было разве что вальяжно опереться.
   Но пахнет по-прежнему смазкой и припоем, а с заднего двора в открытую дверь сквознячок задувает запах нагретого солнцем железа. Дни, недели, годы он провел здесь, приводя в порядок все, что летело в его голову из лапок Уотто. А на досуге копался в залежах на заднем дворе. Не все воспоминания причиняли боль. Были и такие, в которых под брюхом гоночного болида уносилась назад пятнистая от света и тени земля.
   Уотто сохранил и голову, и крылья лишь потому, что в записях отыскались координаты водосборной фермы, принадлежащей некоему Клиггу Ларсу. Действительно, недалеко от Мос Айсли. По здешним меркам, конечно.
   – Остался бы, Ани, – предложил дружелюбно Уотто.
   Он заметно повеселел, даже крыльями взмахивал не так натужно, хотя часто присаживался на стойку передохнуть.
   Анакин молча развернулся и зашагал к выходу. Он дал себе слово: сегодня он в последний раз видит тойдарианца и его лавку. Если, конечно, не выяснит, что Уотто солгал или каким-то образом виноват в той боли, которую причинили Шми.
   Падаван с трудом дождался, когда Падме усядется рядом с ним в коляску.
   – Обратно к докам, – приказал Анакин рикше. – Быстро.
   – Уверен, что не хочешь чего-нибудь выпить? – крикнул барахольщик с порога, чем немало удивил и потряс соседей, но робот-рикша уже уносил парочку прочь, только клубы пыли вздымались.
   – Ани ду джедай, – заметил Уотто, всплескивая сразу четырьмя лапками. – Кто бы мог подумать…