Сальваторе Роберт. Павшая крепость

   Пайкел разжал одну руку и ткнул ею в направлении гиганта, который, казалось, ничего не понимал, пока что-то не выскочило из просторного рукава Пайкела, впившись сочащимися ядом клыками в физиономию удивленного великана.
   Враг отпустил дубинку и отпрянул, в ужасе царапая саднящую рану. Он слышал воинственное «о-о-о-о!» Пайкела, когда тот опять вскинул оружие, но приближения смертоносного удара так и не увидел.
   Потерявший палицу огр поднял руки, сдаваясь и моля о пощаде.
   Это не произвело никакого впечатления на охваченного слепой яростью Айвена. За его спиной лежал погибший Вандер, и дворф пребывал явно не в том настроении, чтобы прислушиваться к тому, что может сказать отчаявшийся монстр. Топор его поднимался и опускался, рубя плоть и кости, и к тому времени, как подоспевшая Шейли опустила руку на плечо Айвена, успокаивая его, вопли огра стихли навечно.

ЗОВ НА ВЕТРУ

   Человек у стены застонал, и Даника мгновенно оказалась рядом с ним, грубо завернув руки неприятеля ему за спину и ткнув лицом в твердый камень.
   – Так сколько времени твое заклинание будет прикрывать нас? – бросила она Кэддерли.
   – Недолго, – ответил молодой жрец, удивленный ее резким тоном.
   – А что делать с ним? – Даника дернула вывернутые руки плененного солдата, вызвав еще один стон избитого человека.
   – Ты с ним полегче, – попросил Кэддерли.
   – Как ты с ними? – саркастически осведомилась Даника, махнув рукой на дымящуюся груду.
   Теперь Кэддерли понял гнев девушки. Бой был жестоким, и зловоние горелой плоти напоминало об этом.
   – Почему ты не сказал мне, что сделает этот камень? – Вопрос Даники прозвучал отчаянной мольбой.
   Для Кэддерли наступили нелегкие минуты размышления над этой сменой ролей. Обычно именно он оказывался слишком мягкосердечным, он втягивал всех в неприятности, отказываясь чересчур жестко сражаться с явными врагами. Он сохранил жизнь Дориген в Шилмисте, когда она, беспомощная, лежала перед ним на земле, хотя Даника и настаивала, чтобы юноша прикончил колдунью. А сейчас Кэддерли поступил безжалостно, сделав то, чего требовала ситуация, наперекор собственным мирным инстинктам. Кэддерли не раскаивался – он знал, что все люди в сожженной груде несли зло в сердцах, – но молодой жрец весьма удивился реакции Даники.
   Девушка еще раз дернула руки пленника, словно пытая его болью Кэддерли, мстя юноше за то, что он пошел против своей природы, противореча очевидным желаниям.
   – Он незлой человек, – мягко сказал Кэддерли.
   Даника замешкалась, взгляд ее прекрасных глаз словно пытался найти искренность на лице возлюбленного. Она всегда умела читать его мысли и поверила, что и на этот раз он говорит правду (хотя откуда он получил подобную информацию, Даника понятия не имела).
   – А они были злыми? – резко спросила Даника, снова мотнув головой на погребальный костер.
   – Да, – ответил молодой жрец. – Когда я произнес святое слово, что ты почувствовала?
   Одно воспоминание о том чудесном мгновении сняло угрюмое напряжение с милого лица Даники. Что она почувствовала? Она почувствовала себя влюбленной, почувствовала себя в согласии со всем миром, почувствовала, что ничто безобразное не может приблизиться к ней.
   – И видишь, как слово, подействовало на них, – продолжил Кэддерли, найдя ответ в безмятежном выражении лица девушки.
   Проследив за его логикой, Даника ослабила хватку.
   – Но с этим было все в порядке, – сказала она.
   – Он незлой человек, – повторил юноша.
   Даника кивнула и отпустила солдата. Однако, когда она снова взглянула на Кэддерли, лицо ее опять окаменело, и теперь на нем читался не гнев, а разочарование.
   Кэддерли понял, что ответов на вопросы любимой у него нет. Среди злобных монстров в отряде врагов были и человеческие существа, люди среди гоблинов. Даника досадовала, потому что Кэддерли сделал то, что было необходимо, потому что он полностью отдался битве. Она сердилась на юношу за то, что он пощадил Дориген, но эта злость рождалась из страха девушки перед колдуньей. Честно говоря, Даника любила Кэддерли еще больше за его совестливость, за то, что он пытался любой ценой избежать кошмаров сражения.
   Кэддерли оглянулся на гору трупов. Да, он сдался, примкнув к бою от всего сердца.
   Кэддерли знал, что так было нужно. Он ужасался сделанному не меньше Даники, но если б можно было повернуть время вспять, он поступил бы точно так же. Его друзья оказались в отчаянном положении – впрочем, как и весь край, – и опасность исходит от обитателей этой крепости. Замок Тринити, а не Кэддерли в ответе за жизни, которые были и будут потеряны в эти дни.
   Но хотя аргументы эти и основывались на незыблемой логике, Кэддерли не смог справиться с щемящей болью в груди, когда посмотрел на груду мертвецов, и с уколом в сердце, когда увидел разочарование Даники.
 
   – Нам надо идти!
   Шейли тянула Айвена за руку, оглядываясь назад, туда, где в глубине коридора слышался топот множества сапог.
   Айвен взглянул на Вандера и вздохнул – голова дуплоседа превратилась в окровавленную бесформенную глыбу. Точно такой же вздох за спиной заставил Айвена повернуться и обнаружить Пайкела. Дворф с любопытством обшарил брата взглядом, поскольку что-то в одежде Пайкела показалось ему странным.
   – Как ты удрал от змеи? – спросил вдруг Айвен, внезапно вспомнивший их недавнее злоключение.
   Пайкел коротко свистнул, и из-за ворота дворфа, как по сигналу, выскользнула змеиная голова и закачалась в воздухе возле его правой щеки, заросшей зеленым волосом.
   Шейли и Айвен потрясение отпрянули, а Айвен к тому же, защищаясь, выставил между собой и своим удивленным братом топор.
   – Дуу-ррид! – радостно провозгласил Пайкел, поглаживая змею, которая, кажется, осталась весьма довольна лаской.
   А Пайкел кивнул, показывая, что пора бы уже идти дальше.
   – Дуу-ррид? – осведомилась Шейли у Айвена, когда Пайкел вприпрыжку понесся по коридору.
   – Он хочет быть друидом, – пояснил Айвен, двинувшись следом за братом. – Он не знает, что дворфы не могут быть друидами.
   Шейли задумалась над этими словами.
   – И змеями тоже, – решила она, наконец, и, в последний раз беспомощно взглянув на мертвого Вандера, поспешила за своими спутниками.
 
   – Спасибо тебе, – шепнул солдат Кэддерли, не отрывая глаз от обугленной, спекшейся массы мертвых соратников.
   Спустя секунду странное заклятие Кэддерли иссякло, и груда развалилась. Притяжение земли вернулось.
   – Где Абаллистер? – резко спросил молодой жрец.
   Губы человека плотно сжались, превратившись в тонкую полоску.
   Кэддерли оттолкнул Данику, схватил стражника за ворот и прижал его к стене.
   – Ты все еще пленник! – прорычал он в удивленное лицо неприятеля. – Ты нам можешь быть полезен, и мы отплатим тебе соответственно. Или вреден, – мрачно закончил Кэддерли.
   Произнося эту тираду, он обернулся на кучу мертвецов, и от невысказанной угрозы кровь отлила от лица солдата.
   – Веди нас к колдуну, – приказал Кэддерли. – Самой короткой дорогой.
   Человек посмотрел на Данику, словно умоляя о поддержке, но воительница невозмутимо отвела взгляд.
   Жест этот не отразил смятения, царившего в сердце Даники. Кэддерли только что угрожал пленному, человеку, которого объявил незлым. Она никогда не видела Кэддерли таким расчетливо холодным, и хотя девушка могла понять его решительные действия, справиться со страхами ей оказалось не под силу.
   Пленник провел их через боковую дверь, обогнув сперва половину круглой комнаты. Они сделали всего дюжину шагов, когда Кэддерли снова схватил солдата, пихнул его к стене и начал грубо срывать с него позвякивающие доспехи кусок за куском, стащил даже сапоги с тяжелыми подошвами.
   – Тише, – прошипел он. – Мне не нужно других боев, кроме боя с Абаллистером.
   Человек зарычал и оттолкнул Кэддерли, но тут же обнаружил застывший у его горла, поблескивающий серебром рукояти кинжал Даники.
   – Колдун могуществен, – предостерег пленник, разумно приглушив голос.
   Кэддерли кивнул.
   – И ты боишься последствий своих действий в том случае, если Абаллистер победит, – сказал он.
   Губы солдата снова сжались, и он не ответил. Кэддерли отстранил Данику и снова приблизил свое лицо, окаменевшее и неумолимое, к лицу стражника.
   – Выбирай, – заявил молодой жрец низким, угрожающим голосом. – А ты не думал о том, что Абаллистер может проиграть? Стоит ли рисковать?
   Глаза человека нервно метнулись в сторону, но он снова промолчал.
   – Абаллистера здесь нет, – напомнил ему Кэддерли. – И твоих союзников тоже. Есть только ты и я, и ты знаешь, что я могу сделать.
   И человек тут же зашагал, совершенно неслышно ступая босыми ногами по каменному полу. Они пересекли несколько боковых коридоров, часто слыша топот других солдат, вероятно мечущихся в поисках их. Каждый раз, когда какой-нибудь отряд пробегал неподалеку, Даника встревоженно оглядывалась на Кэддерли, словно говоря ему, что этот чужой человек, способный сейчас выдать их одним-единственным окриком, полностью на его совести.
   Но солдат честно соблюдал условия плена, чуть ли не на цыпочках пробираясь мимо расположений стражников и групп патрульных.
   Затем они свернули в какой-то длинный коридор, и одновременно в другом его конце появился отряд гоблинов. Бежать было некуда. Гоблины, шесть уродливых тварей, приближались с оружием наготове, соблюдая осторожность.
   Пленник обратился к чудовищам на их каркающем языке, в котором Кэддерли разбирался достаточно, чтобы понять, что солдат сочинил небылицу о том, что его посылали к жрецам и теперь он несет Абаллистеру некую важную информацию.
   И все же гоблины опасливо поглядывали на Кэддерли и Данику, обмениваясь друг с другом короткими замечаниями, – точнее, подозрениями.
   Даже пошедший на сотрудничество пленник оглянулся, не скрывая беспокойства.
   Даника не стала ждать, когда события начнут разворачиваться вполне предсказуемым образом. Она неожиданно прыгнула, рубанув ребром ладони по горлу ближайшего гоблина, крутанулась так, что нога ее взлетела, врезавшись в грудь второго, и метнула кинжал в лицо третьего. Поднырнув под летящий на нее меч, девушка из низкой стойки выпрыгнула вверх, дважды лягнув владельца меча по морде и груди.
   Два гоблина кинулись к ней, настроенные скорее разминуться с Кэддерли и солдатом, чем столкнуться с ними, но Кэддерли достал одного своим дорожным посохом, раздробив монстру колено, а стражник сделал подножку другому.
   Даника развернулась и снова ударила ногой, отправив гоблина в полет, окончившийся у стены.
   Создание ударилось о камень и не успело еще шлепнуться, как Даника, точно рассчитавшая маневр, пнула его снова. Тварь опять вскочила и опять врезалась в стену после мощного удара.
   В четвертый раз гоблину позволили рухнуть на пол, поскольку Даника отпрыгнула, перелетев через распростершегося на полу пленника и оказалась на спине очередного гоблина. Одной рукой она ухватила врага за подбородок, а другой вцепилась в волосы у него на затылке.
   Гоблин взвизгнул и попытался остановиться и повернуться, но Даника оказалась проворней – руки ее яростно рванули в разные стороны, сворачивая омерзительной твари шею.
   – Ложись! – крикнула она Кэддерли.
   Молодой жрец упал на пол, и гоблин, стоящий перед ним, неожиданно оказался один на один с Даникой, немедленно заработав жестокий пинок в уродливую морду. Он отлетел назад на несколько футов и застонал, ударившись о камень, а Даника промчалась мимо.
   Гоблин с поврежденной шеей уже стоял на коленях, пытаясь обрести устойчивое положение. Даника подпрыгнула высоко в воздух и опустилась коленями на костлявую спину чудовища, свалив его на пол. Она выхватила из-за голенища второй кинжал, свободной рукой ухватила врага за колтун волос и оттянула его голову назад, прочертив тонкую линию на сером горле.
   То же самое она сделала с беспомощным гоблином, из лица которого торчал ее второй кинжал, положив конец его страданиям. А когда она повернулась, то увидела Кэддерли и пленника, с недоумением глядящих на нее.
   – Я не веду переговоров с гоблинами, – мрачно пояснила Даника, вытирая окровавленные клинки о ближайшего монстра.
   – Ее не обгонишь, – сказал Кэддерли солдату, и тот непонимающе взглянул уже на молодого жреца. – Я просто подумал, что стоит об этом упомянуть, – хмыкнул Кэддерли.
   Они поспешили дальше – Кэддерли и Даника жаждали, чтобы между ними и этой бойней пролегло как можно большее расстояние. Пленник ничего не сказал, он просто продолжал вести их быстрым шагом, и вскоре в туннелях стало тише, – видимо, солдаты сюда уже не заглядывали.
   Кэддерли ощущал, что стены здесь не природного происхождения, хотя облицованы необработанным камнем. Молодой жрец чувствовал остаточную энергию магии, использованной для создания этого места, словно какой-то мощный двеомер извлек из этих стен настоящий камень.
   Эмоции молодого жреца перемешались. Он был счастлив, что пленный солдат ведет их, не сбиваясь с пути, счастлив, что их поиски могут скоро подойти к концу. Но одновременно Кэддерли испытывал чувство острой тревоги, ведь если Абаллистер создал эти туннели, если его магия вырвала камни, очистив проходы, то гроза над Ночным Заревом – всего лишь слабый намек на его силу.
   А потом в мысли Кэддерли проникло еще что-то, какой-то ускользающий, далекий крик, словно кто-то звал его. Он остановился и прикрыл глаза.
   Кэддерли.
   Да, он ясно услышал зов. Юноша нащупал в кармане амулет, которым обзавелся недавно и с помощью которого мог связаться с бесом, Друзилом. Если он холодный, значит, Друзила нет поблизости.
   Кэддерли.
   Нет, Друзила тут нет, и Кэддерли не верил, что это Дориген могла звать его. Кто же тогда? Кто настолько «настроен» на него, что может вступать в телепатический контакт без его ведома и участия?
   Молодой жрец открыл глаза, решив не дать завести себя в тупик.
   – Идем дальше, – бросил он спутникам, занимая свое место рядом с ними.
   Но зов не смолкал, едва уловимый, далекий, и Кэддерли больше всего тревожило то, что зов этот отчего-то звучал очень, очень знакомо.

ДВОРФСКАЯ ХИРОСТЬ

   – Мы должны двигаться тихо, – внушала Шейли своим спутникам-дворфам то, что казалось ей очевидной предосторожностью.
   И все же вскоре Шейли пришла к пониманию, что ее определение «тихого движения» сильно отличается от представлений Айвена и Пайкела. Громкое буханье сапог Айвена радостно подхватывали каменные своды, а каждому шагу Пайкела вторил двойной шлепок его сандалий – сперва об пол, а затем о его ступню.
   Они миновали несколько длинных темных коридоров, освещенных лишь редкими факелами на стенах. Свернув за угол и пройдя под аркой, компаньоны обнаружили ряд расположенных вдоль стен чаш, наполненных какой-то прозрачной жидкостью.
   Айвен, давно мечтавший освежиться, задержался и направился к одной из чаш, чтобы зачерпнуть пригоршню, но Пайкел шлепнул его по руке, покачав пальцем перед лицом обескураженного брата.
   – Ух-ох, – предупредил зеленобородый дворф, высоко подпрыгнул и вытянул из держателя факел.
   Продолжая качать пальцем, Пайкел прикоснулся огнем к жидкости. Та зашипела, полетели брызги, и над поверхностью выросло ядовитое серое облако, от вони которого Айвен мгновенно зажал нос. А Пайкел высунул язык и пробубнил:
   – Ёк.
   – Откуда он узнал? – спросила Шейли Айвена, когда они выбрались из зоны зловония.
   Айвен пожал плечами:
   – Опять какая-нибудь его друидская чепуха.
   – Дуу-ррид! – согласился Пайкел.
   – Угу, дуу-ррид, – проворчал Айвен. – Или он просто знал, что это место посвящено Талоне, а Талона – богиня отравы.
   Лукавый Пайкел не выдал секрета. Он просто топал за товарищами, слишком часто выдавая свое коронное «хи-хи-хи».
   За следующим резким изгибом коридора друзья обнаружили поджидающих их врагов.
   Шейли выстрелила, прицелившись между двух набычившихся дворфских голов, и попала в грудь переднему орку, убив его на месте.
   – Лягушка! – крикнул Айвен, вспомнив об игре, которой они с братом частенько забавлялись.
   Пайкел мгновенно оказался перед следующим орком, присел на корточки, а Айвен подскочил сзади и, широко расставив ноги, перемахнул через брата, которой, ловко подцепив ступню Айвена, послал своего брата в полет по красивой дуге.
   Орк застыл от изумления, не делая попыток обороняться, и топор Айвена тюкнул его в череп, расколов башку тупого создания буквально пополам.
   Проведя прием, оба дворфа неуклюже растянулись на полу, а между тем несколько нетронутых врагов еще стояли (хотя, после того как они стали свидетелями того, как голову их товарища разрубили надвое, никто из них явно не стремился ринуться в атаку). Впрочем, медля, они поступали не слишком разумно – ведь линия огня между ними и Шейли оказалась чиста.
   Лук эльфийки заработал без перерыва – она стреляла, даже не целясь, по скоплению врагов.
   Несколько секунд – и несколько стрел – спустя те, кто остался жив, обратились в паническое бегство.
   – А теперь еще тише, – процедила Шейли сквозь стиснутые зубы.
   – Тише! – заартачился Айвен. – Да пусть сюда топает хоть вся их треклятая стая!
   – Оо-ой! – воскликнул Пайкел.
   Сошедшиеся во мнениях братья повернулись к Шейли и обнаружили, что эльфийка, прижавшись спиной к углу стены и вскинув лук, глядит куда-то за их спины.
   – Твое желание может исполниться, – объяснила она. – Сюда идут гоблины под предводительством огра.
   Айвен и Пайкел кинулись в угол, к эльфийке, кивнули друг другу, словно пришли к молчаливому соглашению о том, как вести следующий бой. Айвен нагнулся, сгорбившись, и на этот раз Пайкел взлетел ему на плечи, прислонился к камню и поднял одну руку, намеренно ухватившись за край стены и выставив пальцы на обозрение приближающимся врагам.
   Айвен мотнул головой Шейли, чтобы она отступила на пару шагов.
   Огибающий угол огр ожидал – судя по размещению руки дворфа – встретить высокого противника. А Пайкел, когда нападающий монстр показался из-за поворота, ринулся вниз, и летящая дубина врага бессмысленно врезалась в голую стену.
   А топор Айвена уже погрузился в бедро врага, разрубая мышцы и сухожилия.
   Не в состоянии остановить инерцию движения, раненый огр продолжал поворачивать, оказавшись спиной к Шейли. Стараясь затормозить, он дважды дернулся, когда стрелы эльфийки вонзились ему под лопатки, а потом, споткнувшись, повалился назад. Одна стрела сломалась под чудовищным весом, но вторая, вошедшая в тело под таким углом, что ударилась об пол вертикально, глубоко погрузилась в плоть, проткнув сердце, и острие ее проклюнулось спереди, высунувшись из груди огра.
   К тому моменту, когда гоблины, держащиеся в двух шагах от своего вожака, обогнули угол, их предводитель был уже мертв.
   Впрочем, первые гоблины даже не успели осмыслить сего факта. Пайкел, прижимавшийся к стене, взмахнул дубинкой, звучно чмокнув ею по голеням врагов, и оба монстра растянулись на земле – прямо у ног Айвена. Яростно рубящий топор рыжебородого дворфа быстро покончил с ними.
   Остатки отряда развернулись и побежали – типичный пример верности гоблинов.
   – Они вернутся, – мрачно сказала Шейли.
   – Ага, и тупые гоблины услышат шум потасовки и прибегут с другой стороны, прихватив толпу родичей! – согласился Айвен.
   – Так что твое желание вполне реально, Айвен, – отозвалась эльфийка. – Вскоре нас может окружить весь гарнизон Замка Тринити, зажав, как в тисках.
   Шейли подошла к углу и выглянула из-за него, потом пробежала вперед, вглядываясь в даль в поисках какого-нибудь бокового туннеля, надеясь на что-нибудь, что помогло бы им выбраться из этого тесного пространства.
   Пайкел, уже осознавший их крайне затруднительное положение, не участвовал в дискуссии. Он ползал на коленях вдоль стены, бодая лбом все кажущиеся многообещающими камни.
   – Что он делает? – спросила Шейли, озадаченная явно нелепыми действиями Пайкела.
   Дворф как раз уперся в очередную глыбу. Услышав слова эльфийки, он повернулся к Айвену, улыбаясь до ушей, и взвизгнул.
   – Тут есть проход! – заорал Айвен, падая на колени рядом с братом, и оба дворфа запустили мозолистые пальцы в щели по краям выбранного камня, раскачивая его.
   – Рядом с коридорами всегда прокладывают потайные туннели, – объяснил Айвен сомневающейся Шейли. – Откачивать воду на случай затопления.
   Острые уши эльфийки уловили звук приближающихся с обеих сторон шагов.
   – Поторопитесь, – попросила она дворфов, а сама подбежала к стене и схватила факел.
   Затем Шейли бросилась назад, за угол, и помчалась в обратную сторону, окуная огонь во все попадающиеся на пути купели и сбрасывая со стен остальные факелы. Весь коридор позади нее вскоре наполнился ядовитым серым дымом, клубящимся в смрадной тьме. В этой плотной пелене Шейли благодаря своему чувствительному к теплу зрению различала рдеющие точки глаз гоблинов.
   – Упрямцы, – пробормотала она и побежала в другую сторону, повторяя свои действия.
   Но к тому времени, как она вернулась к дворфам, враги подошли уже совсем близко. Один гоблин даже высунулся из-за угла – и тут же рухнул со стрелой в глазу.
   – Поторопитесь! – хрипло прошептала Шейли и закашлялась – едкий дым все же настиг ее.
   – Сама поторопись, – рявкнул в ответ Айвен.
   Дворф притянул эльфийку к полу и практически запихнул ее в отверстие, уходящее вниз грязным желобом. Следующим плюхнулся Пайкел, хихикая и пристраивая позади себя свою дубинку и топор Айвена.
   – Что он делает? – спросила Шейли, но Пайкел лишь прижал корявый палец к губам: и прошипел:
   – Тсс!
   Айвен приник к стене, зажмурившись, чтобы красноватое свечение глаз не выдавало его. Позади него шаркали гоблины.
   С другой стороны приближался второй отряд врагов.
   – Их больше, чем мы думали! – взревел Айвен по-гоблински, хрипло вереща и каркая, как они.
   Гоблины рядом с дворфом встревожились и вскинули оружие, пристально вглядываясь в сбивающую с толку дымку.
   – Бей их! Убей их! – рявкнул Айвен, и клич его подхватили едва ли не все гоблины обоих отрядов, рванувшись навстречу друг другу.
   В одно мгновение обе группы сошлись, колотя друг друга, ведь каждый считал, что рубит чужаков, вторгшихся в Замок Тринити.
   А Айвен спокойным прогулочным шагом дошел до потайного туннеля и остановился перед отверстием. Пайкел высунул руку, но Айвен медлил, решив насладиться зрелищем до конца. Наконец терпение Пайкела иссякло, и он просто схватил Айвена за обе лодыжки, рывком свалил его и втащил в туннель.
   Затем Пайкел вскарабкался на спину своего лежащего лицом вниз брата и высунулся из отверстия, чтобы достать извлеченный из кладки блок и вернуть его на место. Но теперь замешкался зеленобородый дворф, захваченный свирепостью схватки; он даже захихикал, когда мимо прокатилась отрубленная гоблинская голова.
   Никогда не упускающий возможности дать сдачи, Айвен повторил поступок брата – дернул его за ноги и проволок по грязи.
   Вскоре трое друзей нашли выход из этого туннеля, по которому приходилось передвигаться ползком, и оказались в другом каменном коридоре, в стороне от битвы. Айвен и Пайкел возглавили «шествие», на их чумазых лицах застыло решительное выражение.
   За несколько последних минут Шейли не раз ошеломленно качала головой, наблюдая за способом передвижения дворфов: они сметали и уничтожали все на своем пути, включая и парочку не ожидавших нападения гоблинов. Однако теперь эльфийка не просила их вести себя потише. Она знала, что их побег – всего лишь временная отсрочка, и не имеет значения, украдкой они станут пробираться или нет, все равно рано или поздно придется встретиться с организованной обороной.
   Эльфийка улыбнулась, радуясь, что оказалась рядом с буйными Валуноплечими. Она уже видела братьев в таком же состоянии духа в Шилмисте. Что ж, пусть враги наступают, решила она. Придется им встретиться с охваченными жаждой боя храбрецами, крепышами дворфами!
   Айвен и Пайкел слегка притормозили и притихли, когда троица приблизилась к лестнице, убегающей куда-то вверх и начинающейся там, где коридор разветвлялся в четыре стороны: отличное место дли засады. Сверху неслось пение, производимое грохочущим голосом великана. Коридор позади и два боковых прохода казались пустыми, так что боевые друзья осторожно пересекли открытое пространство.
   Все считали, что их путь лежит вверх по лестнице, но даже отсюда они видели, как притоптывает сапогами великан на ступеньке. Гигантский монстр продолжал фальшиво напевать, видимо даже не подозревая о незваных гостях Замка Тринити.
   – Взбирайся побыстрее, – только и бросил Айвен Шейли, после чего подмигнул брату, и оба дворфа кинулись к лестнице, причем бас великана служил им прикрытием, заглушая тяжелые шаги, заставляющие стонать дерево.
   Шейли нервно огляделась, думая, что ситуация не слишком хороша. Однако она тут же услышала радостный рев дворфов и глухие удары топора Айвена и дубинки Пайкела о ноги великана. А потом земля содрогнулась – это монстр скатился с лестницы.
   Шейли собиралась всадить в чудовище еще и стрелу для надежности, но услышала, как три коридора позади быстро наполняются вражескими солдатами. Так что она повернулась и выстрелила в сгущающуюся массу неприятеля, не пожелав проверить, попала стрела в цель или нет.