Страница:
"Над поверхности!” – внезапно вскрикнул Бруенор.
"Да”, – согласился Старая Ночь. “Сообщество дварфов обитало в сооружениях на земле. Такое редко встречается в наши дни, а во времена Митрилового Зала это вообще было неслыханно. Насколько я знаю, могло быть только два варианта”.
Регис выкрикнул победный крик.
"Твоя радость может быть преждевременной”, – отметил Старая Ночь. “Даже если мы узнаем где раньше находжился Сеттлстоун, то путь к Митриловвому залу лишь начинался оттуда”.
Бруенор перескочил несколько страниц, и затем положил книгу на стол. “Так близко!” – прорычал он, ударив своим кулаком по дереву. “И я должен узнать!”
Дриззт подошел к нему и достал пузырек из-под своего плаща. “Снадобье”, – ответил он на озадаченный взгляд Бруенора, – “оно вновь заставит тебя вернуться в те дни, что ты провел в Митриловом Зале”.
"Могущественное заклинание”, – предупредил Старая Ночь. “И не подконтрольное. Тщательно взвесь все прежде чем использовать его, дварф”.
Бруенор уже тянул свои руки к снадобью. Он выпил напиток одним глотком, затем оперся о стол, чтобы удержать себя в руках, когда он начнет действовать. На его морщинистом лбу выступила испарина и он невольно дернулся, когда снадобье послало его разум сквозь завесу веков.
Регис и Вулфгар подошли к нему, варвар взял его за плечи и усадил в кресло.
Глаза Бруенора были широко раскрыты, но он не видел ничего в комнате перед собой. Пот тек с него ручьями, и его подергивания перешли в дрожь.
"Бруенор”, – тихо позвал Дриззт.
"Нет, отец мой!” – закричал Бруенор. “Только не здесь в темноте! Пойдем со мной. Что я буду делать без тебя?”
"Бруенор”, – более решительно позвал его Дриззт.
"Он не здесь”, – объяснил Старая Ночь, знакомый с действием снадобья, так как оно часто использовалось долгоживущими расами, в частности эльфами, когда они искали воспоминания о своем далеком прошлом. Однако, обычно воспоминания возвращали в более приятные дни. Старая Ночь с большрй тревогой смотрел на Бруенора, так как его снадобье вернуло его в самые неприятные дни его прошлого, восмпоминания, которые его разум блокировал, или затуманивал, чтобы защитить его против сильных эмоций. Однако сейчас эти эмоции со всей яростью нашли выход в незащищенном разуме дварфа.
"Перенесите его в Палаты Дварфов“, – приказал Старая Ночь. “Пусть он насладиться образами своих героев. Они помогут ему вспомнить, и дадут ему сил пройти сквозь это испытание”.
Вулфгар поднял Бруенора и отнес его в Палаты Дварфов, положив его в середине круглой комнаты. Друзья ушли, оставив дварфа наедине с его иллюзиями.
Бруенор едва различал образы вокруг себя, блуждая между мирами прошлого и настоящего. Изображения Морадина, Думатона и все его божества и герои смотрели на него сверху, давая ему небольшое утешение против накатывающих на него волн трагедии. Броня дварфов, искусно выкованные топоры и молоты окружали его, и он купался в присутствии величайших ценностей его гордой расы.
Однако эти образы не могли заставить исчезнуть ужас, который он познал вновь – падение его клана, Митрилового Зала и смерть своего отца.
"Свет!” – закричал он, метаясь между облегчением и печалью. “Хвала моему отцу, и отцу моего отца! Мы должны быть благодарны им за наше спасение! Сеттлстоун…” – он на некоторое мгновение потерял сознание, потом пришел в себя, – “…приютил нас. Гибель, гибель! Приютил нас!”
"Цена слишком высока”, – сказал Вулфгар, которому причиняли боль страдания дварфа.
"Он пожелал заплатить”, – ответил Дриззт.
"Будет жаль, если мы ничего не узнаем”, – сказал Регис. “В его путанице нет указания направления”.
"Его воспоминания уже привели его в Сеттлстоун, без упоминания дорог, которые он оставил позади себя”, – заметил Дриззт.
Дриззт вытащил скимитар и ниже опустил капюшон своего плаща на лицо.
"Что…” – хотел спросить Регис, но дроу уже действовал. Он подошел к Бруенору и и приблизил свое лицо ближе к взмокшей щеке дварфа.
"Я друг”, – прошептал он Бруенору. “Пришел узнав о падении зала! Мои союзники ждут! Мы отомстим, могучий дварф из Клана Баттлхаммера! Покажи нам путь, чтобы мы могли вернуть былую славу зала!”
"Тайна”, – с трудом произнес Бруенор, едва не теряя сознание.
Дриззт не отступал. “Время не ждет! Тьма приближается!” – закричал он. “Путь, дварф, мы должны знать путь!”
Бруенор пробормотал несколько невнятных звуков и все друзья открыли от удивления рот, поняв, что дроу пробился сквозь последний мысленный барьер, который препятствовал Бруенору найти зал.
"Громче!” – настоял Дриззт.
"Четвертая Вершина!” – закричал Бруенор. “Вверх по подъему и в Долину Хранителя!”
Дриззт посмотрел на Старую Ночь, который кивнул в знак того, что ему были знакомы эти места, и затем повернулся назад к Бруенору. “Отдыхай, могучий дварф”, – утешительно сказал он. “Твой клан будет отомщен!”
"По описанию, которое дает книга о Сеттлстоуне, Четвертая Вершина может находиьтся лишь в одном месте”, – объяснил Старая Ночь Дриззту и Вулфгару, когда они вернулись назад в библиотеку. Регис остался в Палате Дварфов, чтобы присмотреть за Бруенором.
Хранитель достал трубу для свитков из высокого шкафа, и развернул древний пергамент – это была карта центральных земель севера, между Сильвееримуном и Мирабаром.
"Единственное поселение дварфов на поверхности во времена Митрилового Зала, расположенное достаточно близко к горам, чтобы дать такое название, должно быть здесь”, – сказал он, указав самую южную вершину Хребта Мира, чуть севернее Несме и Эвермура. “Заброшенный каменный город сейчас называется просто “Руины”, и он был известен под именем Дварвендор в те времена когда там жила бородатая раса. Но сутя по словам вашего спутника, мне кажется, что это и есть тот Сеттлстоун, о котором говорит книга ”.
"Почему он тогда не указан в книге как Дварвендор?” – спросил Вулфгар.
"Дварфы скрытная раса”, – объяснил Старая Ночь с улыбкой, – “особеннок когла это касается сокровищ. Гарумн из Митрилового Зала решил скрыть местонахождение от жадности внешнего мира. Он и Эльмур из Сеттлстоуна всеми способами старались запутать надоедливых торговцев и сбить их с пути. Поэтому они присваивали поселениям различные названия, которые сейчас всплывают в разных источниках об истории дварфов. Возможно многие ученые даже читали о Митриловом Зале, который носил другое название и читающие думали, что оно принадлежит другому из многих древних родин дварфов, сейчас потерянных для нас”.
Хранитель помолчал некоторое мгновение, чтобы обдумать все что произошло. “Вы должны выступать”, – посоветовал он. “Несите дварфа, если потребуется, но доставьте его в Сеттлестоун прежде чем окончится действие снадобья. Блуждая в своих воспоминаниях, Бруенор возможно сможет повторить свой путь назад к горам в Долине Хранителя, и к дверям Митрилового Зала”.
Дриззт внимательно разглядел карту и точку, которой Старая Ночь отметил расположение Сеттлстоуна. “Назад на запад”, – прошептал он, повторяя подозрения Алустриель. “Всего два дня пути отсюда”.
Вулфгар придвинулся к нему, чтобы рассмотреть пергамент и добавил, в его голосе раличалось предчувствие и доля печали, – “Наша дорога близка к своему концу”.
17
"Да”, – согласился Старая Ночь. “Сообщество дварфов обитало в сооружениях на земле. Такое редко встречается в наши дни, а во времена Митрилового Зала это вообще было неслыханно. Насколько я знаю, могло быть только два варианта”.
Регис выкрикнул победный крик.
"Твоя радость может быть преждевременной”, – отметил Старая Ночь. “Даже если мы узнаем где раньше находжился Сеттлстоун, то путь к Митриловвому залу лишь начинался оттуда”.
Бруенор перескочил несколько страниц, и затем положил книгу на стол. “Так близко!” – прорычал он, ударив своим кулаком по дереву. “И я должен узнать!”
Дриззт подошел к нему и достал пузырек из-под своего плаща. “Снадобье”, – ответил он на озадаченный взгляд Бруенора, – “оно вновь заставит тебя вернуться в те дни, что ты провел в Митриловом Зале”.
"Могущественное заклинание”, – предупредил Старая Ночь. “И не подконтрольное. Тщательно взвесь все прежде чем использовать его, дварф”.
Бруенор уже тянул свои руки к снадобью. Он выпил напиток одним глотком, затем оперся о стол, чтобы удержать себя в руках, когда он начнет действовать. На его морщинистом лбу выступила испарина и он невольно дернулся, когда снадобье послало его разум сквозь завесу веков.
Регис и Вулфгар подошли к нему, варвар взял его за плечи и усадил в кресло.
Глаза Бруенора были широко раскрыты, но он не видел ничего в комнате перед собой. Пот тек с него ручьями, и его подергивания перешли в дрожь.
"Бруенор”, – тихо позвал Дриззт.
"Нет, отец мой!” – закричал Бруенор. “Только не здесь в темноте! Пойдем со мной. Что я буду делать без тебя?”
"Бруенор”, – более решительно позвал его Дриззт.
"Он не здесь”, – объяснил Старая Ночь, знакомый с действием снадобья, так как оно часто использовалось долгоживущими расами, в частности эльфами, когда они искали воспоминания о своем далеком прошлом. Однако, обычно воспоминания возвращали в более приятные дни. Старая Ночь с большрй тревогой смотрел на Бруенора, так как его снадобье вернуло его в самые неприятные дни его прошлого, восмпоминания, которые его разум блокировал, или затуманивал, чтобы защитить его против сильных эмоций. Однако сейчас эти эмоции со всей яростью нашли выход в незащищенном разуме дварфа.
"Перенесите его в Палаты Дварфов“, – приказал Старая Ночь. “Пусть он насладиться образами своих героев. Они помогут ему вспомнить, и дадут ему сил пройти сквозь это испытание”.
Вулфгар поднял Бруенора и отнес его в Палаты Дварфов, положив его в середине круглой комнаты. Друзья ушли, оставив дварфа наедине с его иллюзиями.
Бруенор едва различал образы вокруг себя, блуждая между мирами прошлого и настоящего. Изображения Морадина, Думатона и все его божества и герои смотрели на него сверху, давая ему небольшое утешение против накатывающих на него волн трагедии. Броня дварфов, искусно выкованные топоры и молоты окружали его, и он купался в присутствии величайших ценностей его гордой расы.
Однако эти образы не могли заставить исчезнуть ужас, который он познал вновь – падение его клана, Митрилового Зала и смерть своего отца.
"Свет!” – закричал он, метаясь между облегчением и печалью. “Хвала моему отцу, и отцу моего отца! Мы должны быть благодарны им за наше спасение! Сеттлстоун…” – он на некоторое мгновение потерял сознание, потом пришел в себя, – “…приютил нас. Гибель, гибель! Приютил нас!”
"Цена слишком высока”, – сказал Вулфгар, которому причиняли боль страдания дварфа.
"Он пожелал заплатить”, – ответил Дриззт.
"Будет жаль, если мы ничего не узнаем”, – сказал Регис. “В его путанице нет указания направления”.
"Его воспоминания уже привели его в Сеттлстоун, без упоминания дорог, которые он оставил позади себя”, – заметил Дриззт.
Дриззт вытащил скимитар и ниже опустил капюшон своего плаща на лицо.
"Что…” – хотел спросить Регис, но дроу уже действовал. Он подошел к Бруенору и и приблизил свое лицо ближе к взмокшей щеке дварфа.
"Я друг”, – прошептал он Бруенору. “Пришел узнав о падении зала! Мои союзники ждут! Мы отомстим, могучий дварф из Клана Баттлхаммера! Покажи нам путь, чтобы мы могли вернуть былую славу зала!”
"Тайна”, – с трудом произнес Бруенор, едва не теряя сознание.
Дриззт не отступал. “Время не ждет! Тьма приближается!” – закричал он. “Путь, дварф, мы должны знать путь!”
Бруенор пробормотал несколько невнятных звуков и все друзья открыли от удивления рот, поняв, что дроу пробился сквозь последний мысленный барьер, который препятствовал Бруенору найти зал.
"Громче!” – настоял Дриззт.
"Четвертая Вершина!” – закричал Бруенор. “Вверх по подъему и в Долину Хранителя!”
Дриззт посмотрел на Старую Ночь, который кивнул в знак того, что ему были знакомы эти места, и затем повернулся назад к Бруенору. “Отдыхай, могучий дварф”, – утешительно сказал он. “Твой клан будет отомщен!”
"По описанию, которое дает книга о Сеттлстоуне, Четвертая Вершина может находиьтся лишь в одном месте”, – объяснил Старая Ночь Дриззту и Вулфгару, когда они вернулись назад в библиотеку. Регис остался в Палате Дварфов, чтобы присмотреть за Бруенором.
Хранитель достал трубу для свитков из высокого шкафа, и развернул древний пергамент – это была карта центральных земель севера, между Сильвееримуном и Мирабаром.
"Единственное поселение дварфов на поверхности во времена Митрилового Зала, расположенное достаточно близко к горам, чтобы дать такое название, должно быть здесь”, – сказал он, указав самую южную вершину Хребта Мира, чуть севернее Несме и Эвермура. “Заброшенный каменный город сейчас называется просто “Руины”, и он был известен под именем Дварвендор в те времена когда там жила бородатая раса. Но сутя по словам вашего спутника, мне кажется, что это и есть тот Сеттлстоун, о котором говорит книга ”.
"Почему он тогда не указан в книге как Дварвендор?” – спросил Вулфгар.
"Дварфы скрытная раса”, – объяснил Старая Ночь с улыбкой, – “особеннок когла это касается сокровищ. Гарумн из Митрилового Зала решил скрыть местонахождение от жадности внешнего мира. Он и Эльмур из Сеттлстоуна всеми способами старались запутать надоедливых торговцев и сбить их с пути. Поэтому они присваивали поселениям различные названия, которые сейчас всплывают в разных источниках об истории дварфов. Возможно многие ученые даже читали о Митриловом Зале, который носил другое название и читающие думали, что оно принадлежит другому из многих древних родин дварфов, сейчас потерянных для нас”.
Хранитель помолчал некоторое мгновение, чтобы обдумать все что произошло. “Вы должны выступать”, – посоветовал он. “Несите дварфа, если потребуется, но доставьте его в Сеттлестоун прежде чем окончится действие снадобья. Блуждая в своих воспоминаниях, Бруенор возможно сможет повторить свой путь назад к горам в Долине Хранителя, и к дверям Митрилового Зала”.
Дриззт внимательно разглядел карту и точку, которой Старая Ночь отметил расположение Сеттлстоуна. “Назад на запад”, – прошептал он, повторяя подозрения Алустриель. “Всего два дня пути отсюда”.
Вулфгар придвинулся к нему, чтобы рассмотреть пергамент и добавил, в его голосе раличалось предчувствие и доля печали, – “Наша дорога близка к своему концу”.
17
ВЫЗОВ
Они вышли в путь когда на небе ярко сияли звезды и не останавливались до тех пор пока звезды не совершили свой полный круг на небосклоне и вновь не появились на небе. Бруенор не нуждался в поддержке. Полная противоположность самому себе. Это был дварф, вернувшийся из своего бреда и его взгляд был направлен на столь ощутимый сейчас путь к цели, которой он так долго стремился, он шел самым быстрым шагом за все время, что они провели с тех пор как покинули Долину Ледяного Ветра. Со стеклянными глазами и блуждая и в прошлом и настоящем, мысли Бруенора поглощали его. Почти две сотни лет он мечтал об этом возвращении, и эти последние несколко дней в дороге казалось тянулись дольше чем прошедшие столетия.
Друзья несомненно победили своего главного врага – время. Если их подсчеты в Заставе были верны, Митриловый Зал находился в нескольких днях пути, в то время как короткое время едва перевалило за середину. Так как время больше не давило на них, Дриззт, Вулфгар и Регис готовясь покинуть Заставу, ожидали, что их последний переход будет неспешным. Но когда очнулся Бруенор и узнал об открытиях, даже и слышать ничего не желал о том, чтобы медлить. Никто не стал спорить с ним, однако из-за волнения, и без того угрюмое настроение Бруенора, ухудшилось еще больше.
"Двигай живей своими ногами!” – продолжал он набрасываться на Региса, чьи маленькие ножки не выдерживали темпа, заданного неистовым дварфом. “Ты должен был остаться со своим пузом в Десяти Городах!” Затем дварф перешел на тихое ворчание, которого не было слышно за топотом его ног, и устремился вперед, не обращая внимания на любое замечание которое мог позволить себе Регис или любой комментарий исходивший от Вулфгара или Дриззта относительно его манер.
Они вновь шли в сторону Раувин, чтобы использовать ее воды как проводника. Дриззт убедил Бруенора свернуть на северо-запад как только на горизонте появятся вершины гор. Дроу не желал вновь встретится с патрулем из Несме, уверенный, что именно из-за этого города Алустриель не смогла пустить его в Сильверимун.
Бруенор так и не смог расслабиться в лагере этой ночью, несмотря на то, что они покрыли более половины пути до развалин Сеттлстоуна. Он метался по лагерю словно загнанное животное, сжимая и разжимая свои кулаки и бормоча себе о том судьбоносном дне, когда его народ был изгнан из Митрилового Зала, и о мести которую он осуществит когда вернется.
"Это снадобье?” – спросил Вулфгар у Дриззта позже этим же вечером, когда они стояли рядом с лагерем и наблюдали за дварфом.
"Возможно, частично”, – ответил Дриззт, также сильно обеспокоенный поведением своего друга. “Снадобье заставило Бруенора вновь пережить самые болезненные моменты его долгой жизни. И сейчас когда воспоминания прошлого нашли выход в его эмоциях, они освежили его раны, которые мучили его все эти годы”.
"Он боится”, – заметил Вулфгар.
Дриззт кивнул. “Это испытание всей его жизни”.
"Это не только его испытание”, – отметил Вулфгар, посмотрев на Региса, который свалился без сил сразу после ужина. “Халфлинг не может двигаться в таком темпе”.
"Впереди меньше одного дня пути”, – ответил Дриззт. “Регис выдержит это испытание, как и все мы”. Он хлопнул варвара по плечу и Вулфгар, не полностью удовлетворенный, но убежденный, что не сможет повлиять на дварфа, отправился на боковую. Дриззт вновь перевл свой взгляд на расхаживающего дварфа, и на его темном лице появилось озабоченное выражение.
Дриззт и вправду не переживал за Региса. Халфлинг всегда умел преодолеть все невзгоды. Однако Бруенор сильно беспокоил дроу. Он вспомнил те дни, когда дварф ковал Эйджис-фанг, могущественный молот. Это оружие стало наивысшим достижением в его богатой карьере кузнеца, оружие достойной легенд. Бруенор даже не смел надеяться превзойти этот успех, или хотя бы повторить его. Дварф никогда больше не брал в руки кузнечный молот и не подходил к наковальне.
Теперь путешесвтие в Митриловый Зал было целью всей жизни Бруенора. Как Эйджис-фанг стал самым лучшим его изделием, так и это путешествие было его высочайшим подъемом. Очаг волнения Дриззта был едва различим, и поэтому более опасен, чем успех или провал поисков; опасности дороги они делили поровну, и они с готовностью приняли их прежде чем отправиться в путь. Будут возвращены древние зала или нет, но Бруенор должен достигнуть вершины своей горы. Он должен достичь момента своей славы.
"Успокойся, друг мой”, – сказал Дриззт, подойдя к дварфу.
"Это мой дом эльф!” – ответил Бруенор, не в силах перебороть себя.
"Я понимаю”, – произнес Дриззт. “Похоже, что мы и вправду увидим Митриловый Зал, и это ставит перед нами вопрос на который мы вскоре должны будем ответить”.
Бруенор с любопытством посмотрел на него, хотя он прекрасно понимал, что Дриззт имел в виду.
"Мы так долго были заняты только тем, что старались отыскать Митриловый Зал, и совсем не задумывались о том, что будет, когда мы войдем в него”.
"Я по праву cnfye Королем Митрилового Зала”, – рявкнул Бруенор.
"Согласен”, – сказал дроу, – “но как быть с тьмой, которая все еще может скрываться там? Силой, которая вынудила весь твой клан покинуть шахты. Сможем ли мы вчетвером победить ее?”
"Она могла исчезнуть сама по себе, эльф”, – ответил Бруенор сердитым тоном, не желая обсуждать возможности. “Из всех наших знаний следует, что залы должны быть покинуты”.
"Возможно. Но какие у тебя планы, если тьма все еще там?”
Бруенор задумался на некоторое мгновение. “Мы пошлем весточку в Долину Ледяного Ветра”, – ответил он. “Мои соплеменники будут с нами весной”.
"Но их не больше сотни!” – напомнил ему Дриззт.
«Тогда я попрошу помощи в Адбаре!» – резко произнес Бруенор. “Харбромм будет рад помочь, если я пообещаю ему часть сокровищ”.
Дриззт знал, что Бруенор не примет так быстро подобное обещание, но он решил прекратить поток волнующих его вопросов. “Спокойной ночи”, – произнес он дварфу. “Ты сможешь найти все ответы, когда это потребуется”.
Шаг не стал менее неистовым на следующее утро. Вскоре над ними нависли горы и еще одна перемена произошла с дварфом. Он внезапно остановился, закачавшись и едва не потеряв равновесие. Вулфгар и Дриззт подбежали к нему и схватили его за руки.
"Что случилось?” – спросил Дриззт.
"Дварвендор”, – еле различимым голосом произнес Бруенор. Он указал на каменнуую породу, выступающую из основания ближайшей горы.
"Ты знаешь это место?”
Бруенор не ответил. Он вновь двинулся вперед, отклонив любую помощь. Его друзья пожали плечами и двинулись за ним вслед.
Час спустя строения уже можно было разглядеть. Подобно гигантским домам из карт, огромные каменные пластины были искусно сложены, образуя дома, и хотя они быди заброшены более сотни лет время и ветра не повлияли на них. Только дварфы могли вложить такую силу в камень, могли разместить камни так, что они казались продолжением гор, которые прошли сквозь поколения и истории бардов, так чтобы какая-нибудь раса в будущем смотрела на них с благоговейным трепетом и изумлением, не имея даже понятия как это чудо было построено.
Бруенор вспомнил. Он вошел в деревню, как он это проделал много десятилетий назад, слеза появилась в его сером глазе и его тело задрожало против воспоминаний тьмы, которая поглотила его клан.
Его друзья не стали его беспокоить некоторое время, не желая нарушать его уединение. Наконец, когда прошел полдень, Дриззт подошел к нему.
"Ты знаешь дорогу?” – спросил он.
Бруенор посмотрел вверх на тропу, взбиравшуюся по склону одной из ближайших гор. “Полдня”, – ответил он.
"Разобьем лагерь здесь?” – спросил Дриззт.
"Это было бы хорошо для меня”, – сказал Бруенор. “Мне надо о многом подумать, эльф. Не бойся, я не забыл дороги”. Его глаза сузились на тропу, по которой он бежал в день пришествия тьмы, и прошептал, – “Я никогда больше не забуду дороги”.
В не столь удаленном лагере, на лице Энтрери играла злая улыбка, когда он всматривался в темный горизонт, и огонек света, как он знал, был лагерный костер его жертвы.
Кэтти-бри тоже заметила его и знала, следующий день станет для нее днем ее самого большого вызова. Она провела большую часть своей жизни с закаленными в боях дварфами, под неусыпной опекой Бруенора. Он приучил ее к дисциплине и уверенности в своих силах. Не видимость наглости, чтобы скрыть свое ненадежное положение, но настоящая вера в себя и полная оценка своих сил. Она не могла долго заснуть этой ночью, но это скорее было из-за ее старания, чем из-за страха провала.
Они рано выступили и достигли руин вскоре после рассвета. Однако они нашли лишь остатки от лагеря друзей.
"Час, возможно два”, – предположил Энтрери, наклонившись низко, чтобы почувствовать жар от угольков.
"Бок уже нашел новые следы”, – сказала Сидни, указав на голема, двигающегося в направлении поножия ближайшей горы.
На лице Энтрери расплылась улыбка, когда он почувствовал предвкушение погони. Однако Кэтти-бри не обратила внимания на убийцу, больше заинтересованная выраженеим лица Ирдана.
Солдат казалось был колебался. Он пошел вслед за ними, когда Сидни и Энтрери двинулись за Боком, но его шаги были тяжелы. Он очевидно не жаждал как Сидни и Энтрери, вступить в ту схватку, что начинала вырисовываться впереди.
Кэтти-бри была довольна.
Они двигались все утро, пробираясь сквозь узкие ущелья и каменные завалы, держа свой путь в глубь гор. Затем, в первый раз с тех пор как два года назад он начал свои поиски, Энтрери увидел свою жертву.
Убийца перелез через каменную насыпь и замедлил свой шаг спускаясь в маленькую лощину с деревьями, когда Бруенор и его друзья взбирались на склон на другой стороне. Энтрери припал к земле и подал сигнал остальным остановиться.
"Останови голема”, – сказал он Сидни, так как Бок уже исчез в зарослях и вскоре должен был появиться на другой стороне, представ перед друзьями во всей своей красе.
Сидни стремительно поднялась. “Бок, иди ко мне!” – крикнула она так громко, как только посмела, так как несмотря на то, что друзья были на порядочном расстоянии, эхо, поднимающееся в горах могло выдать ее.
Энтрери указал на небольшие площадки по всему подножию горы впереди их. “Мы можем настигнуть их прежде чем они обогнут гору”, – сказал он Сидни. Он прыгнул назад к Кэтти-бри и Ирдану, и резко скрутил руку Кэтти-бри за ее спиной. “Если ты крикнешь, ты увидишь как твои друзья умрут”, – заверил он ее. “И затем твой конец будет наиболее мучительным”.
Кэтти-бри изобразила на лице свой самый испуганный взгляд, довольная тем что последняя угроза убийцы была пуста для нее. Она переборола тот ужас, который навел на нее Энтрери когда они впервые встретились в Десяти Городах. Она убедила себя, что несмотря на все его повадки беспощадного убийцы, он прежде всего был обычным человеком.
Энтрери указал на крутое ущелье ниже друзей. “Я пройду сквозь ущелье”, – объяснил он Сидни, – “и встречу их. Ты и твой голем продолжите путь и зайдете у них с тыла”.
"А я?” – произнес Ирдан.
"Останешься с девченкой!” – приказал Энтрери, тоном, словно он разговаривал со своим слугой. Он развернулся и пошел прочь, не желая слушать никаких протестов.
Сидни даже не посмотрела на Ирдана, пока она стояла и поджидала голема. У нее не было время на подобные споры и она рассудила, что если Ирдан не мог ответить сам за себя, то он не стоил ее внимания.
"Действуй сейчас”, – поршептала Кэтти-бри Ирдану, – “ради себя, а не меня!” Он посмотрел на нее скорее с любопытством, чем со злом.
"Магичка совсем тебя не уважает”, – продолжила Кэтти-бри. “Убийца заменил тебя, и она с радостью пожертвует тобой ради него. Это твой шанс, первый и последний, если мои глаза говорят мне правду! Время показать магичке чего ты стоишь, Солдат из Лускана!”
Ирдан нервно оглянулся вокруг. Из всех козней, что он ожидал от этой женщины, ее слова были достаточно правдивы, чтобы убедить его, что ее оценка ситуации была верна.
Его гордость взяла верх. Он повернулся к Кэтти-бри и бросил ее на землю, и затем миновав Сидни погнавшись за Энтрери.
"Ты куда направился?” – крикнула ему в след Сидни, но Ирдана больше не интересовали бессмысленные разговоры.
Удивленная и сбитая с толку, Сидни обернулась, чтобы проверить их пленницу. Кэтти-бри ожидала этого и поэтому издав стон, она упала на камень, словно она потеряла сознание, однако по правде говоря, она достаточно уклонилась от удара Ирдана, который пришелся вскользь. Она была в полном сознании, но со связанными руками, и поэтому все ее движения были направлены на то, чтобы занять позицию из которой он смогла бы просунув руки под своими ногами, вытащить их вперед.
Действия Кэтти-бри достаточно удовлетворили Сидни и она полностью переключила все свое внимание на приближающуюся стычку между двумя ее спутниками. Услышав приближение Ирдана, Энтрери обернулся к нему, держа наготове свой кинжал и саблю.
"Тебе было сказано оставаться с девченкой!” – прошипел он.
"Я шел в это путешествие не для того, чтобы сторожить твою пленницу!” – ответил Ирдан, извлекая свой меч.
Характерная ухмылка вновь появилась на лице Энтрери. “Возвращайся”, сказал он последний раз Ирдану, хотя знал, и был этому рад, что гордый солдат не повернет назад.
Ирдан сделал еще один шаг вперед.
Энтрери нанес удар.
Ирдан был опытным воином, ветераном многих сражений, и если Энтрери хотел убить его одним ударом, то он ошибался. Меч Ирдана отвел удар в сторону и он сделал ответный выпад.
Заметив очевидное презрение которым отвечал Энтрери Ирдану, и зная насколько горд солдат, Сидни боялась этой стычки с тех самых пор как они покинули Башню Тайн. Она не волновалась, если один из них погибнет сейчас, и она подозревала что это будет Ирдан – но она не могла позволить, чтоббы что-то ставило под угрозу ее миссию. После того, как дроу будет у нее в руках, Энтрери и Ирдан смогут уладить свои разногласия.
"Иди к ним!” – крикнула она приближающемуся голему. “Останови поединок!” – Бок сразу же развернулся и бросился в сторону сражающихся, а Сидни тряхнув своей головой от досады, поверила, что ситуация вновь вскоре окажется под ее контролем и они смогут продолжить свою охоту.
Но она не видела как позади нее понялась Кэтти-бри.
Кэтти-бри знала, что у нее был лишь один шанс. Она бесшумно покралась и ударила своими сцепленными руками по основанию шеи магички. Сидни упала на камни и Кэтти-бри помчалась вниз в чащу деревьев, ее кровь пульсировала в ее венах. Она намеревалась добраться как можно ближе к своим друзьям и предупредить их криком, прежде чем ее взявшие ее в плен поймают ее.
Почти сразу как только Кэтти-бри исчезла среди деревьев, она услышала сдавленный крик Сидни, – “Бок!”
Голем сразу повернул назад, на некотором расстоянии позади Кэтти-бри, но двигаясь быстрыми шагами.
Даже если они видели ее побег, Ирдан и Энтрери были слишком заняты между собой, чтобы интересоваться ей.
"Ты больше не будешь оскорблять меня!” – крикнул Ирдан, поверх лязга стали.
"Буду!” – прошипел Энтрери. “Есть много способов, чобы осквернить труп, идиот, и знай, что я буду издеваться над каждой твоей гнилой косточкой”. Он усилил свою атаку, полностью сконцетрировавшись на своем противнике, его лезвия запели свой смертельный танец.
Ирдан отчаянно сражался, но опытный убийца с легкостью отражал все его выпады и уловки. Вскоре солдат израсходовал весь набор своих приемов и ударов, но даже ни на долю не приблизился к своей цели. Он выдохнется раньше Энтрери – он это ясон понял еще в самом начале схватки.
Они обменялись еще несколькими ударами, и выпады Энтрери становились все быстрее и быстрее, в то время как Ирдан сильно замедлил свои движения. Содат надеялся что Сидни вмешается в этот момент. Его усталость отчетливо прослеживалась в его движениях, и он не мог понять почему магичка молчит и не вмешивается в ход поединка. Он посмотрел через свое плечо с растущим чувством безнадежности. Затем он увидел Сидни, лежащую лицом вниз на камне…
Почетный выход, подумал он, более беспокоясь за себя. “Магичка!” – крикнул он Энтрери. “Мы должны помочь ей!” Эти слова ничего не значили для Энтрери.
"И девченка!” – крикнул Ирдан, надеясь привлечь внимание убийцы. Он попытался уйти от поединка, отпрыгнув назад от Энтрери и опустив свой меч. “Мы продолжим позже”, – ответил он угрожающим тоном, хотя у него не было намерения вновь вступать в открытый подинок с убийцей.
Энтрери не ответил, но опустил свои клинки. Ирдан, благородный солдат, обернулся, чтобы рассмотреть Сидни.
Кинжал украшенный драгоценными камнями воткнулся в его спину.
Кэтти-бри споткнулась, не сумев удержать свое равновесие со связаными руками. Под ее ногой посыпались камни и она упала на землю. Проворная словно кошка, она быстро вскочила.
Но Бок был быстрее.
Кэтти-бри вновь упала и перелетела через камень. Она побежала вниз по опасному склону из оспыающихся камней, слыша за собой топот голема, и она знала, что у нее не хватит сил, чтобы убежать от этого создания. Но у нее не было выбора. Пот жег ее многочисленные раны и застилал ей глаза, и она уже потеряла всякую надежду. Но она продолжала бежать, ее мужество отвергало ее очевидный конец.
Несмотря на все ее отчаяние и ужас она нашла в себе силы чтобы найти выход. Склон уходил вниз на двадцать футов, и прямо рядом с ней он преграждался куском мертвого дерева. Безнадежный план пришел к ней на ум, но она решила попробовать его осуществить. Она остановилась на мгновение, чтобы рассмотреть это место и оценить какой эффект смещение этой коряги произведет на камни.
Друзья несомненно победили своего главного врага – время. Если их подсчеты в Заставе были верны, Митриловый Зал находился в нескольких днях пути, в то время как короткое время едва перевалило за середину. Так как время больше не давило на них, Дриззт, Вулфгар и Регис готовясь покинуть Заставу, ожидали, что их последний переход будет неспешным. Но когда очнулся Бруенор и узнал об открытиях, даже и слышать ничего не желал о том, чтобы медлить. Никто не стал спорить с ним, однако из-за волнения, и без того угрюмое настроение Бруенора, ухудшилось еще больше.
"Двигай живей своими ногами!” – продолжал он набрасываться на Региса, чьи маленькие ножки не выдерживали темпа, заданного неистовым дварфом. “Ты должен был остаться со своим пузом в Десяти Городах!” Затем дварф перешел на тихое ворчание, которого не было слышно за топотом его ног, и устремился вперед, не обращая внимания на любое замечание которое мог позволить себе Регис или любой комментарий исходивший от Вулфгара или Дриззта относительно его манер.
Они вновь шли в сторону Раувин, чтобы использовать ее воды как проводника. Дриззт убедил Бруенора свернуть на северо-запад как только на горизонте появятся вершины гор. Дроу не желал вновь встретится с патрулем из Несме, уверенный, что именно из-за этого города Алустриель не смогла пустить его в Сильверимун.
Бруенор так и не смог расслабиться в лагере этой ночью, несмотря на то, что они покрыли более половины пути до развалин Сеттлстоуна. Он метался по лагерю словно загнанное животное, сжимая и разжимая свои кулаки и бормоча себе о том судьбоносном дне, когда его народ был изгнан из Митрилового Зала, и о мести которую он осуществит когда вернется.
"Это снадобье?” – спросил Вулфгар у Дриззта позже этим же вечером, когда они стояли рядом с лагерем и наблюдали за дварфом.
"Возможно, частично”, – ответил Дриззт, также сильно обеспокоенный поведением своего друга. “Снадобье заставило Бруенора вновь пережить самые болезненные моменты его долгой жизни. И сейчас когда воспоминания прошлого нашли выход в его эмоциях, они освежили его раны, которые мучили его все эти годы”.
"Он боится”, – заметил Вулфгар.
Дриззт кивнул. “Это испытание всей его жизни”.
"Это не только его испытание”, – отметил Вулфгар, посмотрев на Региса, который свалился без сил сразу после ужина. “Халфлинг не может двигаться в таком темпе”.
"Впереди меньше одного дня пути”, – ответил Дриззт. “Регис выдержит это испытание, как и все мы”. Он хлопнул варвара по плечу и Вулфгар, не полностью удовлетворенный, но убежденный, что не сможет повлиять на дварфа, отправился на боковую. Дриззт вновь перевл свой взгляд на расхаживающего дварфа, и на его темном лице появилось озабоченное выражение.
Дриззт и вправду не переживал за Региса. Халфлинг всегда умел преодолеть все невзгоды. Однако Бруенор сильно беспокоил дроу. Он вспомнил те дни, когда дварф ковал Эйджис-фанг, могущественный молот. Это оружие стало наивысшим достижением в его богатой карьере кузнеца, оружие достойной легенд. Бруенор даже не смел надеяться превзойти этот успех, или хотя бы повторить его. Дварф никогда больше не брал в руки кузнечный молот и не подходил к наковальне.
Теперь путешесвтие в Митриловый Зал было целью всей жизни Бруенора. Как Эйджис-фанг стал самым лучшим его изделием, так и это путешествие было его высочайшим подъемом. Очаг волнения Дриззта был едва различим, и поэтому более опасен, чем успех или провал поисков; опасности дороги они делили поровну, и они с готовностью приняли их прежде чем отправиться в путь. Будут возвращены древние зала или нет, но Бруенор должен достигнуть вершины своей горы. Он должен достичь момента своей славы.
"Успокойся, друг мой”, – сказал Дриззт, подойдя к дварфу.
"Это мой дом эльф!” – ответил Бруенор, не в силах перебороть себя.
"Я понимаю”, – произнес Дриззт. “Похоже, что мы и вправду увидим Митриловый Зал, и это ставит перед нами вопрос на который мы вскоре должны будем ответить”.
Бруенор с любопытством посмотрел на него, хотя он прекрасно понимал, что Дриззт имел в виду.
"Мы так долго были заняты только тем, что старались отыскать Митриловый Зал, и совсем не задумывались о том, что будет, когда мы войдем в него”.
"Я по праву cnfye Королем Митрилового Зала”, – рявкнул Бруенор.
"Согласен”, – сказал дроу, – “но как быть с тьмой, которая все еще может скрываться там? Силой, которая вынудила весь твой клан покинуть шахты. Сможем ли мы вчетвером победить ее?”
"Она могла исчезнуть сама по себе, эльф”, – ответил Бруенор сердитым тоном, не желая обсуждать возможности. “Из всех наших знаний следует, что залы должны быть покинуты”.
"Возможно. Но какие у тебя планы, если тьма все еще там?”
Бруенор задумался на некоторое мгновение. “Мы пошлем весточку в Долину Ледяного Ветра”, – ответил он. “Мои соплеменники будут с нами весной”.
"Но их не больше сотни!” – напомнил ему Дриззт.
«Тогда я попрошу помощи в Адбаре!» – резко произнес Бруенор. “Харбромм будет рад помочь, если я пообещаю ему часть сокровищ”.
Дриззт знал, что Бруенор не примет так быстро подобное обещание, но он решил прекратить поток волнующих его вопросов. “Спокойной ночи”, – произнес он дварфу. “Ты сможешь найти все ответы, когда это потребуется”.
Шаг не стал менее неистовым на следующее утро. Вскоре над ними нависли горы и еще одна перемена произошла с дварфом. Он внезапно остановился, закачавшись и едва не потеряв равновесие. Вулфгар и Дриззт подбежали к нему и схватили его за руки.
"Что случилось?” – спросил Дриззт.
"Дварвендор”, – еле различимым голосом произнес Бруенор. Он указал на каменнуую породу, выступающую из основания ближайшей горы.
"Ты знаешь это место?”
Бруенор не ответил. Он вновь двинулся вперед, отклонив любую помощь. Его друзья пожали плечами и двинулись за ним вслед.
Час спустя строения уже можно было разглядеть. Подобно гигантским домам из карт, огромные каменные пластины были искусно сложены, образуя дома, и хотя они быди заброшены более сотни лет время и ветра не повлияли на них. Только дварфы могли вложить такую силу в камень, могли разместить камни так, что они казались продолжением гор, которые прошли сквозь поколения и истории бардов, так чтобы какая-нибудь раса в будущем смотрела на них с благоговейным трепетом и изумлением, не имея даже понятия как это чудо было построено.
Бруенор вспомнил. Он вошел в деревню, как он это проделал много десятилетий назад, слеза появилась в его сером глазе и его тело задрожало против воспоминаний тьмы, которая поглотила его клан.
Его друзья не стали его беспокоить некоторое время, не желая нарушать его уединение. Наконец, когда прошел полдень, Дриззт подошел к нему.
"Ты знаешь дорогу?” – спросил он.
Бруенор посмотрел вверх на тропу, взбиравшуюся по склону одной из ближайших гор. “Полдня”, – ответил он.
"Разобьем лагерь здесь?” – спросил Дриззт.
"Это было бы хорошо для меня”, – сказал Бруенор. “Мне надо о многом подумать, эльф. Не бойся, я не забыл дороги”. Его глаза сузились на тропу, по которой он бежал в день пришествия тьмы, и прошептал, – “Я никогда больше не забуду дороги”.
***
Быстрый шаг Бруенора оказался счастливым для друзей, так как Бок с легкостью шел по следам дроу от Сильверимуна и вел свой отряд с такой же скоростью. Миновав Заставу – магические охранные знаки не позволили им приблизиться к башне – отряд голема прошел значительное расстояние.В не столь удаленном лагере, на лице Энтрери играла злая улыбка, когда он всматривался в темный горизонт, и огонек света, как он знал, был лагерный костер его жертвы.
Кэтти-бри тоже заметила его и знала, следующий день станет для нее днем ее самого большого вызова. Она провела большую часть своей жизни с закаленными в боях дварфами, под неусыпной опекой Бруенора. Он приучил ее к дисциплине и уверенности в своих силах. Не видимость наглости, чтобы скрыть свое ненадежное положение, но настоящая вера в себя и полная оценка своих сил. Она не могла долго заснуть этой ночью, но это скорее было из-за ее старания, чем из-за страха провала.
Они рано выступили и достигли руин вскоре после рассвета. Однако они нашли лишь остатки от лагеря друзей.
"Час, возможно два”, – предположил Энтрери, наклонившись низко, чтобы почувствовать жар от угольков.
"Бок уже нашел новые следы”, – сказала Сидни, указав на голема, двигающегося в направлении поножия ближайшей горы.
На лице Энтрери расплылась улыбка, когда он почувствовал предвкушение погони. Однако Кэтти-бри не обратила внимания на убийцу, больше заинтересованная выраженеим лица Ирдана.
Солдат казалось был колебался. Он пошел вслед за ними, когда Сидни и Энтрери двинулись за Боком, но его шаги были тяжелы. Он очевидно не жаждал как Сидни и Энтрери, вступить в ту схватку, что начинала вырисовываться впереди.
Кэтти-бри была довольна.
Они двигались все утро, пробираясь сквозь узкие ущелья и каменные завалы, держа свой путь в глубь гор. Затем, в первый раз с тех пор как два года назад он начал свои поиски, Энтрери увидел свою жертву.
Убийца перелез через каменную насыпь и замедлил свой шаг спускаясь в маленькую лощину с деревьями, когда Бруенор и его друзья взбирались на склон на другой стороне. Энтрери припал к земле и подал сигнал остальным остановиться.
"Останови голема”, – сказал он Сидни, так как Бок уже исчез в зарослях и вскоре должен был появиться на другой стороне, представ перед друзьями во всей своей красе.
Сидни стремительно поднялась. “Бок, иди ко мне!” – крикнула она так громко, как только посмела, так как несмотря на то, что друзья были на порядочном расстоянии, эхо, поднимающееся в горах могло выдать ее.
Энтрери указал на небольшие площадки по всему подножию горы впереди их. “Мы можем настигнуть их прежде чем они обогнут гору”, – сказал он Сидни. Он прыгнул назад к Кэтти-бри и Ирдану, и резко скрутил руку Кэтти-бри за ее спиной. “Если ты крикнешь, ты увидишь как твои друзья умрут”, – заверил он ее. “И затем твой конец будет наиболее мучительным”.
Кэтти-бри изобразила на лице свой самый испуганный взгляд, довольная тем что последняя угроза убийцы была пуста для нее. Она переборола тот ужас, который навел на нее Энтрери когда они впервые встретились в Десяти Городах. Она убедила себя, что несмотря на все его повадки беспощадного убийцы, он прежде всего был обычным человеком.
Энтрери указал на крутое ущелье ниже друзей. “Я пройду сквозь ущелье”, – объяснил он Сидни, – “и встречу их. Ты и твой голем продолжите путь и зайдете у них с тыла”.
"А я?” – произнес Ирдан.
"Останешься с девченкой!” – приказал Энтрери, тоном, словно он разговаривал со своим слугой. Он развернулся и пошел прочь, не желая слушать никаких протестов.
Сидни даже не посмотрела на Ирдана, пока она стояла и поджидала голема. У нее не было время на подобные споры и она рассудила, что если Ирдан не мог ответить сам за себя, то он не стоил ее внимания.
"Действуй сейчас”, – поршептала Кэтти-бри Ирдану, – “ради себя, а не меня!” Он посмотрел на нее скорее с любопытством, чем со злом.
"Магичка совсем тебя не уважает”, – продолжила Кэтти-бри. “Убийца заменил тебя, и она с радостью пожертвует тобой ради него. Это твой шанс, первый и последний, если мои глаза говорят мне правду! Время показать магичке чего ты стоишь, Солдат из Лускана!”
Ирдан нервно оглянулся вокруг. Из всех козней, что он ожидал от этой женщины, ее слова были достаточно правдивы, чтобы убедить его, что ее оценка ситуации была верна.
Его гордость взяла верх. Он повернулся к Кэтти-бри и бросил ее на землю, и затем миновав Сидни погнавшись за Энтрери.
"Ты куда направился?” – крикнула ему в след Сидни, но Ирдана больше не интересовали бессмысленные разговоры.
Удивленная и сбитая с толку, Сидни обернулась, чтобы проверить их пленницу. Кэтти-бри ожидала этого и поэтому издав стон, она упала на камень, словно она потеряла сознание, однако по правде говоря, она достаточно уклонилась от удара Ирдана, который пришелся вскользь. Она была в полном сознании, но со связанными руками, и поэтому все ее движения были направлены на то, чтобы занять позицию из которой он смогла бы просунув руки под своими ногами, вытащить их вперед.
Действия Кэтти-бри достаточно удовлетворили Сидни и она полностью переключила все свое внимание на приближающуюся стычку между двумя ее спутниками. Услышав приближение Ирдана, Энтрери обернулся к нему, держа наготове свой кинжал и саблю.
"Тебе было сказано оставаться с девченкой!” – прошипел он.
"Я шел в это путешествие не для того, чтобы сторожить твою пленницу!” – ответил Ирдан, извлекая свой меч.
Характерная ухмылка вновь появилась на лице Энтрери. “Возвращайся”, сказал он последний раз Ирдану, хотя знал, и был этому рад, что гордый солдат не повернет назад.
Ирдан сделал еще один шаг вперед.
Энтрери нанес удар.
Ирдан был опытным воином, ветераном многих сражений, и если Энтрери хотел убить его одним ударом, то он ошибался. Меч Ирдана отвел удар в сторону и он сделал ответный выпад.
Заметив очевидное презрение которым отвечал Энтрери Ирдану, и зная насколько горд солдат, Сидни боялась этой стычки с тех самых пор как они покинули Башню Тайн. Она не волновалась, если один из них погибнет сейчас, и она подозревала что это будет Ирдан – но она не могла позволить, чтоббы что-то ставило под угрозу ее миссию. После того, как дроу будет у нее в руках, Энтрери и Ирдан смогут уладить свои разногласия.
"Иди к ним!” – крикнула она приближающемуся голему. “Останови поединок!” – Бок сразу же развернулся и бросился в сторону сражающихся, а Сидни тряхнув своей головой от досады, поверила, что ситуация вновь вскоре окажется под ее контролем и они смогут продолжить свою охоту.
Но она не видела как позади нее понялась Кэтти-бри.
Кэтти-бри знала, что у нее был лишь один шанс. Она бесшумно покралась и ударила своими сцепленными руками по основанию шеи магички. Сидни упала на камни и Кэтти-бри помчалась вниз в чащу деревьев, ее кровь пульсировала в ее венах. Она намеревалась добраться как можно ближе к своим друзьям и предупредить их криком, прежде чем ее взявшие ее в плен поймают ее.
Почти сразу как только Кэтти-бри исчезла среди деревьев, она услышала сдавленный крик Сидни, – “Бок!”
Голем сразу повернул назад, на некотором расстоянии позади Кэтти-бри, но двигаясь быстрыми шагами.
Даже если они видели ее побег, Ирдан и Энтрери были слишком заняты между собой, чтобы интересоваться ей.
"Ты больше не будешь оскорблять меня!” – крикнул Ирдан, поверх лязга стали.
"Буду!” – прошипел Энтрери. “Есть много способов, чобы осквернить труп, идиот, и знай, что я буду издеваться над каждой твоей гнилой косточкой”. Он усилил свою атаку, полностью сконцетрировавшись на своем противнике, его лезвия запели свой смертельный танец.
Ирдан отчаянно сражался, но опытный убийца с легкостью отражал все его выпады и уловки. Вскоре солдат израсходовал весь набор своих приемов и ударов, но даже ни на долю не приблизился к своей цели. Он выдохнется раньше Энтрери – он это ясон понял еще в самом начале схватки.
Они обменялись еще несколькими ударами, и выпады Энтрери становились все быстрее и быстрее, в то время как Ирдан сильно замедлил свои движения. Содат надеялся что Сидни вмешается в этот момент. Его усталость отчетливо прослеживалась в его движениях, и он не мог понять почему магичка молчит и не вмешивается в ход поединка. Он посмотрел через свое плечо с растущим чувством безнадежности. Затем он увидел Сидни, лежащую лицом вниз на камне…
Почетный выход, подумал он, более беспокоясь за себя. “Магичка!” – крикнул он Энтрери. “Мы должны помочь ей!” Эти слова ничего не значили для Энтрери.
"И девченка!” – крикнул Ирдан, надеясь привлечь внимание убийцы. Он попытался уйти от поединка, отпрыгнув назад от Энтрери и опустив свой меч. “Мы продолжим позже”, – ответил он угрожающим тоном, хотя у него не было намерения вновь вступать в открытый подинок с убийцей.
Энтрери не ответил, но опустил свои клинки. Ирдан, благородный солдат, обернулся, чтобы рассмотреть Сидни.
Кинжал украшенный драгоценными камнями воткнулся в его спину.
Кэтти-бри споткнулась, не сумев удержать свое равновесие со связаными руками. Под ее ногой посыпались камни и она упала на землю. Проворная словно кошка, она быстро вскочила.
Но Бок был быстрее.
Кэтти-бри вновь упала и перелетела через камень. Она побежала вниз по опасному склону из оспыающихся камней, слыша за собой топот голема, и она знала, что у нее не хватит сил, чтобы убежать от этого создания. Но у нее не было выбора. Пот жег ее многочисленные раны и застилал ей глаза, и она уже потеряла всякую надежду. Но она продолжала бежать, ее мужество отвергало ее очевидный конец.
Несмотря на все ее отчаяние и ужас она нашла в себе силы чтобы найти выход. Склон уходил вниз на двадцать футов, и прямо рядом с ней он преграждался куском мертвого дерева. Безнадежный план пришел к ней на ум, но она решила попробовать его осуществить. Она остановилась на мгновение, чтобы рассмотреть это место и оценить какой эффект смещение этой коряги произведет на камни.