Сальваторе Роберт. Серебряные потоки

   Дроу рейнджер во время сражения был полон изящества, он был полон гармонии, и следовал своему пути справедливости с непревзойденной страстью. Но Энтрери лишь вселял ужас, этот невозмутимый убийца бессердечно устранял любое препятствие на своем пути.
   Первоначальная ярость атаки дварфов начала остывать, и Фендер и Гролло удивлялись тому, что пол все еще не окрасился кровью их противника. Но в то время как их атаки начали утихать, Энтрери продолжал свое черное дело. Его лезвия были подобны призракам, на каждый выпад он отвечал двумя и тем заставил дварфов отступать.
   Его движения были легки. Его запас сил был бесконечен.
   Фендер и Гролло продолжали удерживать свою защитную стойку, но даже несмотря на все усилия, направленные на отражения выпадов, каждый находящийся в этой комнате понимал, что этого всего лишь вопрос времени, прежде чем смертоносный клинок достигнет цели.
   Кэтти-бри не видела смертельного выпада, но она отчетливо заметила яркую полоску крови, появившуюся на горле Гролло. Дварф продолжал сражаться еще в течении нескольких мгновений, не обращая внимания на то, что не мог вдохнуть. Затем, вздрогнув, Гролло опустился на колени, схватился за горло и с булькающим стоном провалился в объятия смерти.
   Ярость вновь овладела Фендером, несмотря на его усталость. Его топор раз за разом взмывал вверх, моля о мести.
   Энтрери играл с ним, шлепая его плоской стороной сабли по голове.
   Оскорбленный, взбешенный и полностью осознающий, что его превзошел более умелый противник Фендер решился на последний, самоубийственный выпад, намереваясь унести с собой в могилу и убийцу.
   Энтрери сделал шаг в сторону, засмеявшись над этим безнадежным выпадом, и закончив сражение, глубоко погрузил свой кинжал в грудь Фендера, и когда тот споткнулся довершил дело ударом сабли в голову.
   Слишком шокированная, чтобы плакать, слишком напуганная, чтобы кричать, Кэтти-бри немигающим взглядом смотрела как Энтрери вытаскивал свой кинжал из груди Фендера. Уверенная в неизбежности своей смерти, она закрыла глаза, когда кинжал стал приближаться к ней. Она ощущала его металл, теплый от крови дварфа, прикоснувшийся к ее горлу.
   И затем дразнящее царапанье его лезвия на ее мягкой, ранимой коже, когда Энтрери медленно повернул лезвие в своей руке.
   Танец смерти.
   И вдруг она перестала чувствовать металл. Кэтти-бри открыла свои глаза в тот момент, когда кинжал занял свое место в ножнах на поясе убийцы. Он сделал шаг назад.
   "Видишь”, — он дал ей простое объяснение проявления подобного милосердия, — “я убиваю лишь тех, кто стоит у меня на пути. Возможно даже трое из твоих друзей и смогут избежать встречи с моим клинком. Мне нужен лишь халфлинг”.
   Кэтти-бри не пошла на поводу у ужаса, охватившего ее. Спокойным ледяным голосом она произнесла — “Ты недооцениваешь их. Они будут сражаться с тобой”.
   С невозмутимой уверенностью Энтрери ответил, — “Значит они тоже умрут”.
   Кэтти-бри не могла сражаться в хладнокровии с убийцей. Ее единственным ответом было лишь презрение к нему. Она плюнула в него, не задумываясь о последствиях.
   Он ответил ей очередным ударом. Ее глаза помутнели от боли и на них навернулись слезы, Кэтти-бри провалилась во тьму. Но когда она теряла сознание, то успела расслышать удаляющийся жестокий, бессердечный смех, когда убийца покидал дом.

2. ГОРОД ПАРУСОВ

   "Вот мы и добрались, парень”, — сказал Бруенор Вулфгару, когда они разглядывали Лускан с небольшого холма в нескольких милях к северу от города.
   Вулфгар смотрел на представшую перед ним картину с замиранием сердца. Лускан был гораздо меньше любого южного города и даже меньше своего ближайшего соседа Уотердипа, расположенного в нескольких сотнях милях вниз по побережью. Но юному варвару, который провел всю свою жизнь среди северных племен и в маленьких поселениях Десяти Городов, укрепленный морской порт показался воистину роскошным.
   На стене, окружавшей Лускан, располагались несколько охранных башен. Даже с такого расстояния, Вулфгар мог различить множество солдат, прогуливающихся по парапету, и кончики их копий ярко сверкали в свете нового зарождающегося дня.
   "Выглядит не очень гостеприимно”, — заметил Вулфгар.
   "Лускан не очень рад посетителям”, — сказал Дриззт, подошедший к своим друзьям. “Они могут открыть свои ворота для торговцев, но простым путешественникам обычно приходится уходить ни с чем”.
   "Наша первая остановка там”, — проревел Бруенор. “И я намерен попасть туда любыми способами!”
   Дриззт утвердительно кивнул, не став спорить. Он не посещал Лускан во время своего перехода в Десять Городов. Обитатели города, в основном люди, относились к другим расам с явным пренебрежением. И даже эльфов и дварфов, обитающих на поверхности они часто отказывались пускать. И Дриззт подозревал, что с темным эльфом они могли поступить гораздо хуже, нежели просто прогнать его.
   "Я хочу позавтракать”, — продолжил Бруенор, и по его сердитому тону можно было понять, что ничто не заставит его свернуть с выбранного пути. “Если мы выступим немедленно, то достигнем ворот еще до полудня. Где этот Грохочущий Живот, будь он проклят?”
   Дриззт оглянулся через плечо в направлении лагеря. “Спит”, — ответил он, несмотря на то, что ответ на этот вопрос всем уже был известен. С тех пор как друзья покинули Десять Городов, Регис каждый день ложился раньше всех и вставал позже всех (и все время не без посторонней помощи).
   "Надо устроить ему взбучку!” — приказал Бруенор. Он повернулся к лагерю, но Дриззт положил руку ему на плечо и остановил его.
   "Пусть халфлинг спит”, — рассудил дроу. “Возможно, будет лучше если мы подойдем к воротам Лускана в обманчивых сумерках”.
   Просьба Дриззта смутила дварфа на какой-то миг — пока он не разглядел мрачное выражение лица дроу и тревогу в его глазах. Эти двое так сильно сблизились за годы их дружбы, что Буренор часто забывал, что Дриззт был изгнанником. Чем дальше они удалялись от Десяти Городов, где знали Дриззта, тем больше о нем начинали судить по цвету его кожи и репутации его народа.
   "Ладно, пусть спит”, — согласился Бруенор. “Возможно, так даже лучше”.
   Они неспешным шагом покинули лагерь чуть позже этим утром, но лишь для того, чтобы позже понять, что ошиблись в оценке расстояния до города. Они достигли ворот города чуть позже захода солнца, когда в небе уже начали проявляться первые признаки наступления ночи.
   Строение выглядело также неприветливо, как и репутация Лускана: большая железная дверь утопала в каменной стене, а по бокам над ней возвышались две невысокие квадратные башни. Несколько голов в меховых шапках показались на стене над воротами и друзья явно ощутили, как еще больше глаз, и возможно луков, были направлены на них из темноты.
   "Кто вы, пришедшие к воротам Лускана?” — раздался голос со стены.
   "Путешественники с севера”, — ответил Бруенор. “Уставший отряд, проделавший немалый путь сюда из Десяти Городов что находятся в Долине Ледяного Ветра! ”
   "Ворота закрылись на закате”, — ответил голос. “Идите прочь!”
   "Ах ты, сын лысого гнолла”, — тихо прорычал Бруенор. Он подкинул свой топор в руках, словно намеревался выбить дверь.
   Дриззт успокаивающе похлопал дварфа по плечу, его чуткий слух ясно услышал звук натягивающейся тетивы арбалета.
   Внезапно Регис взял контроль над ситуацией в свои руки. Он подтянул свои брюки, которые спадали из-за его круглого живота, и застегнул застежку на поясе, чтобы придать себе важный вид. Гордо распрямив свои плечи, он подошел к своим друзьям.
   "Могу я узнать ваше имя, достопочтенный сэр?” — окликнул он солдата на стене.
   "Я Ночной Страж Северных Ворот. И это все, что тебе нужно знать!” — последовал грубый ответ.
   "И кто…”
   "Регис, Первый Гражданин Брин Шандера. Несомненно ты не раз слышал мое имя или видел мои искусные изделия.”
   Товарищи услышали шепот на стене, затем наступила тишина. “Мы видели фигурки вырезанные халфлингом из Десяти Городов. Ты это он?”
   "Герой войны с гоблинами и лучший резальщик по кости”, — объявил Регис, низко поклонившись. “Советники Десяти Городов будут недовольны, если узнают, что меня прогнали ночью от ворот одного из его главных торговых партнеров”.
   Вновь послышался шепот, затем долгое молчание. Внезапно заскрипели засовы и послышался звук поднимаемой решетки. Халфлинг посмотрел через плечо на своих удивленных друзей и улыбнулся.
   "Дипломатия, дварф, мой невежественный друг”, — засмеялся он.
   Ворота со скрипом распахнулись и наружу вышли двое настороженных, но невооруженных человека. Было ясно, что они были прекрасно защищены со стены. Угрюмые солдаты следили за каждым движением незнакомцев через прицел арбалета.
   "Я Ирдан”, — сказал один из людей.
   "А я Ночной Страж”, — сказал другой. “Покажите мне, что у вас есть на продажу”.
   "Продажу?” — эхом повторил Бруенор. “Кто здесь говорил о торговле?” Он вновь подбросил в руках свой топор, вызвав нервное шарканье наверху. “Похоже это оружие на то, которым торгуют эти вонючие купцы?”
   Регис и Дриззт двинулись, чтобы успокоить дварфа, однако Вулфгар, столь же возбужденный, как и Бруенор, встал рядом с ним, сложив свои могучие руки на груди и устремив сверлящий взгляд на наглого хранителя ворот.
   Оба воина предусмотрительно отступили назад и Ночной Страж вновь заговорил, на этот раз более повышенным тоном. “Первый Гражданин”, — потребовал он, — “зачем вы пришли к нашему городу?”
   Регис обошел Бруенора и встал напротив солдата. “Э…мы хотели исследовать ваш рынок”, — выпалил он, пытаясь придумать подходящую историю. “У меня есть несколько особенно прекрасных фигурок для продажи в этом сезоне и я хочу быть уверен, что здесь все, включая цену на изделия, устроит меня”.
   Оба солдата обменялись знакомыми улыбками. “Ты проделал слишком долгий путь для столь незначительного задания”, — резко произнес Ночной Страж. “Не проще ли было бы тебе дождаться каравана?”
   Регис беспокойно поерзал, поняв, что эти солдаты были слишком опытны, чтобы попасться на его уловку. У него не оставалось другого выбора, кроме как нащупать под рубашкой рубиновую подвеску, так как он знал, что сейчас лишь она одна могла помочь им пройти сквозь ворота. Но выставив рубин на всеобщее обозрение, он давал след убийце, который как он знал, был неподалеку.
   Внезапно Ирдан двинулся вперед, когда присмотрелся к фигуре стоящей рядом с Бруенором. Плащ Дриззта До’Урдена слегка съехал вбок, обнажая черную кожу его лица.
   Словно по сигналу, Ночной Страж, быстро последовал за Ирданом, поняв причину его внезапной реакции. Неохотно четверо друзей опустили свои руки на рукояти оружия, готовясь к сражению, которого они совсем не желали.
   Но внезапно Ирдан остановился и вытянутой рукой остановил второго стражника, и затем напрямую обратился к дроу. “Дриззт До’Урден?” — спокойно спросил он, ижидая услышать подтверждение своей догадки.
   Дроу кивнул, удивленный тем, что его узнали.
   "Твое имя также достигло Лускана с другими историями о Долине Ледяного Ветра”, — объяснил Ирдан. “Простите нас”. Он низко поклонился. “Нам не часто приходится видеть представителей вашей расы у ворот.”
   Дриззт вновь кивнул, но промолчал, испытывая неловкость от столь неудачного сравнения. Никогда прежде привратник не спрашивал его имени или о его делах. Дроу быстро пришел к выводу, что лучше избегать ворот, он привык бесшумно перелезать городскую стену во тьме и быстро отыскивать темный угол, где скрывались другие преступники, и где у него были шансы остаться незамеченным. Неужели его имя и подвиги могли дать ему каплю уважения и так далеко от Десяти Городов?
   Бруенор повернулся к Дриззту и подмигнул ему, его собственный гнев рассеялся тем фактом, что наконец его друг был оценен по достоинству незнакомцем.
   Но Дриззт не был в этом так уверен. Он даже и не смел надеяться на подобное отношение к нему — все его чувства, которые он так усиленно старался скрыть, пришли в смятение. Он предпочел оставить при себе свои подозрения. Он лишь напряг свой слух, когда оба солдата отошли назад для личной беседы.
   "Мне безразлично как его зовут”, — услышал он как Ночной Страж шептал Ирдану. “Ни один дроу не пройдет через мои ворота!”
   "Ты ошибаешься”, — возразил Ирдан. “Это — герои Десяти Городов. Халфлинг и вправду Первый Гражданин Брин Шандера, дроу — рейнджер со смертельной, но безупречно чистой репутацией, а дварф — насколько я могу судить по кружке эля на его щите — Бруенор Баттлхаммер, вождь своего клана в долине.”
   "А что насчет варвара?” спросил Ночной Страж, пытаясь всем своим видом показать, что не был им впечатлен, хотя на самом деле явно нервничал. “Что он за бандит?”
   Ирдан пожал плечами. “Его огромный рост, его молодость, и выдержка не по годам. Мне кажется невероятным, что он может быть здесь, но это может быть вождь варварских племен о которых говорят барды. Мы не должны прогонять этих путешественников — последствия могут быть плачевны”.
   "Разве может Лускан бояться каких-то там немощных поселенцев из Долины Ледяного Ветра?” — продолжал Ночной Страж.
   "Есть много других торговых портов”, — ответил Ирдан. “Не каждую битву можно выиграть с помощью меча. Потеря изделий Десяти Городов не добавит нам уважения со стороны наших торговцев, или торговых кораблей, что приплывают каждый сезон”.
   Ночной Страж вновь внимательно оглядел четырех незнакомцев. Он не доверял им, несмотря на убеждения своего напарника, и не хотел их видеть в своем городе. Но также он и понимал, что если его подозрения были напрасны и он поставит под угрозу торговлю изделиями, то его собственное будущее будет довольно безрадостным. Ополчение Лускана было подвластно торговому совету, который не прощал ошибок, из-за которых пустел его кошелек.
   Ночной Страж уступил. “Проходите”, — сказал он друзьям. “Держитесь стены и двигайтесь в направлении доков. Найдете таверну “Абордажная Сабля”, я думаю там вас согреют и накормят!”
   Дриззт смотрел вслед своим друзьям, когда они проходили через ворота, и предположил, что они тоже подслушали часть разговора. Бруенор подтвердил его подозрения, когда они удалились на достаточное расстояние от солдат.
   "Эй, эльф”, — засмеялся дварф и легонько толкнув Дриззта в бок, будучи явно в хорошем расположении духа. “Значит истории о наших подвигах дошли даже до этих далеких земель. Что ты скажешь на это?”
   Дриззт вновь пожал плечами и Бруенор прыснул от смеха, считая, что его друг растерялся от столь внезапно нахлынувшей на него известности. Регис и Вулфгар тоже присоединились к веселью Бруенора, юный гигант так хлопнул дроу по спине, когда проходил мимо него, что едва не вышиб из него дух.
   Но Дриззт волновался не только из-за смущения. Когда они прошли мимо, то он заметил ухмылку на лице Ирдана, которая совсем была не похожа на улыбку восхищенного человека. И в то время как он не сомневался, что некоторые из рассказов о битве против Акара Кессела и его армии гоблинов достигли Лускана, сильное подозрение в нем вызвал тот факт, что простой солдат знал гораздо больше о нем и его друзьях, нежели привратник, ответственный за то, чтобы устанавливать личность всех входящих в город. Улицы Лускана состояли из двух и трехэтажных домов, тесно жавшихся друг к другу, где находили себе пристанище люди, бежавшие из дикой тундры в безопасность городских стен. Изредка попадавшиеся башни или сторожевые посты служили лишь для того, чтобы показать значимость одного из жителей или превосходство какой-либо гильдии над другими. Осторожный город, Лускан выжил, и даже стал процветать лишь благодаря вечной подозрительности, которая зачастую граничила с паранойей. Это был город теней, и четверо незваных гостей в эту ночь отчетливо ощущали на себе пристальные настороженные взгляды из каждой темной дыры, пока прокладывали себе путь.
   Доки представляли из себя одну из самых бедных частей города, где в изобилии водились воры, преступники всех мастей, и нищие, ютившиеся в темных углах узких улочек. Постоянный туман, приносимый с моря, плотным одеялом укутывал землю и придавал переулкам еще более зловещий вид.
   Последняя улица, которая вела непосредственно к докам, носила название Полуночный Переулок. Регис, Дриззт и Бруенор положили свои руки на рукояти оружия,
   Поняв, что вступили в границы владений воров и бандитов. Вулфгар шел открыто и без намека на страх, хотя и он ощущал угрозу, зависшую в воздухе. Не понимая, что эта улица была нетипично грязной и убогой для большого города, он с жадностью впитывал в себя первые “дары” цивилизации.
   "Мы на месте”, — сказал Бруенор, заметив небольшой отряд людей, возможно воров, собравшийся у входа в таверну. Потертая временем вывеска раскачивающаяся на цепях гласила: “Абордажная Сабля”
   Регис тяжело сглотнул, пугающий водоворот эмоций захлестнул его. В дни своей молодости в Калимпорте, когда он был вором, то частенько посещал подобные места, но его осведомленность лишь усиливала его тревогу. Случайное вмешательство в темные дела творившиеся в тенях этой мрачной таверны, как он знал, могло быть не менее смертоносным, чем кинжал любого головореза, сидящего в ней. “Вы действительно хотите войти туда?” — спросил он, бледнея.
   "Без пререканий!” — отрезал Бруенор. “Ты знал, через что тебе придется пройти, когда покидал долину. Теперь пеняй на себя!”
   "Ты в надежных руках”, — успокоил Дриззт Региса.
   Слишком заносчивый в своей неопытности, Вулфгар сделал еще более гордое заявление. “С какой это кстати они должны напасть на нас? Безусловно, мы не сделали ничего плохого”, — сказал он. И затем громко, бросая вызов теням, произнес, — “Не бойся, маленький друг. Мой молот успокоит любого, кто захочет встать на нашем пути!”
   "Глупый мальчишка”, — проворчал Бруенор, когда он, Регис и Дриззт обменялись скептическими взглядами.
   Обстановка внутри “Абордажной Сабли” полностью соответствовала самым мрачным представлениям о ней. Большая часть таверны представляла из себя большой зал с длинным баром, предусмотрительно располагавшимся в углу у дальней стены, прямо напротив двери. Лестница, бравшая свое начало у бара, вела на второй этаж этого строения, и часто использовалась ярко накрашенными, надушенными и крикливо разодетыми женщинами и их дружками, нежели гостами заведения. И вправду, моряки с торговых кораблей, прибывавших в Лускан, обычно выбирались на сушу для непродолжительных развлечений и затем старались как можно скорее вернуться под укрытие своих лодок, прежде чем алкоголь неминуемо свалит их с ног и сделает беззащитными.
   "Абордажная Сабля” была наполнена тысячами звуков, запахов и образов, которые больше нигде нельзя было встретить. Запах алкоголя, от сильного эля, дешевого вина и более экзотических и крепких напитков, пропитал каждый угол. Легкая дымка от экзотических курительных трубочек, словно туман снаружи, превращала реальность в расплывчатые, словно взятые из снов картины.
   Дриззт двинулся к пустующему столу, расположенному недалеко от двери, а Бруенор пошел к барной стойке, чтобы сделать заказ. Вулфгар двинулся вслед за дварфом, но Дриззт остановил его. “За стол”, — объяснил он. “Ты слишком возбужден; Бруенор обо всем позаботится.”
   Вулфгар попытался возразить, но был прерван.
   "Пойдем”, — предложил Регис. “Сядь рядом со мной и Дриззтом. Никто не посмеет обидеть старого упрямого дварфа, а крошечный халфлинг и худой эльф могут показаться хорошим развлечением для местной публики. Нам нужны твой рост и сила, чтобы предотвратить подобное нежелательное внимание к нам.”
   Подбородок Вулфгара задрался вверх от таких комплиментов и он решительно двинулся к столу. Регис подмигнул Дриззту и последовал за ним.
   "Тебе еще многому предстоит научиться, мой юный друг”, — прошептал Дриззт, так тихо, чтобы не услышал варвар. ”И ты будешь так далеко от своего дома.”
   Бруенор вернулся с четырьмя кружками меда. “Мы должны как можно скорее закончить наши дела здесь” — сказал он Дриззту, — “и вновь отправиться в путь. Цены на комнаты в этой дыре настоящий грабеж средь бела дня!”
   "Обычно комнаты здесь не сдают на всю ночь,” — засмеялся Регис.
   Но Бруенор все еще продолжал хмуриться. “Пей,” — сказал он дроу. “Если верить бармену, то Крысиный Переулок неподалеку, и возможно нам удастся переговорить с нужным человеком сегодняшней ночью”.
   Дриззт кивнул и сделал глоток, хотя он совсем и не хотел пить, но все же надеялся, что совместное распитие поможет успокоить дварфа. Дроу также хотел как можно скорее покинуть Лускан, опасаясь, что его темная кожа могла доставить им большие неприятности. Также он волновался и за Вулфгара. Варвары Долины Ледяного Ветра, несмотря на свою беспощадность в сражении, были полны благородства, на котором основывался их общественный строй. Дриззт боялся, что Вулфгар может стать легкой добычей коварных и предательских улиц города. На дороге, в открытой тундре, молот Вулфгара обеспечивал ему надежную защиту, но здесь, среди замаскированных лезвий и спрятанных в рукаве кинжалов, его могучее оружие и боевой опыт были слабыми помощниками.
   Вулфгар одним залпом осушил свою кружку, тщательно вытер рот рукой и встал. “Ну, тогда двинемся в путь”, — сказал он Бруенору. “Кого мы ищем?”
   "Сядь на место и закрой свою глотку, парень”, — выругался Бруенор, оглянувшись вокруг, чтобы определить — не привлекли ли они к себе ненужного внимания. “Этой ночью на дело пойду я и дроу. Нам не нужен такой огромный воин как ты! Ты останешься с Грохочущим Животом и будешь держать свой рот на замке!”
   Вулфгар обиженно сел на свое место, но Дриззт был рад, что Бруенор сделал правильные выводы о юном воине. И вновь Регис смог спасти частичку гордости Вулфгара.
   "Ты не пойдешь с ними!” — воскликнул он. “Я не желаю бродить ночью по темным улицам, но и не осмелюсь остаться здесь один. Пусть Дриззт и Бруенор развлекаются в холодных и вонючих переулках. Мы останемся здесь и сполна насладимся заслуженным отдыхом!”
   Дриззт благодарно хлопнул Региса по колену под столом и встал. Бруенор осушил свою кружку и тоже поднялся со стула.
   "Тогда двинемся в путь”, — сказал он дроу. А затем Вулфгару — , “Позаботься о халфлинге и будь осторожен с женщинами! Они голодны как подвальные крысы, и их единственное желание — обчистить твой кошелек!”
   Бруенор и Дриззт свернули в первый попавшийся переулок за “Абордажной Саблей”, дварф остался сторожить проход, а Дриззт прошел несколько шагов в темноту. Убедившись что он был один, Дриззт достал из своей сумки маленькую ониксовую статуэтку, изображавшую охотящуюся пантеру, и поставил ее перед собой.
   "Гвенвивар”, — тихо произнес он. “Приди ко мне, моя тень.”
   Его зов, пройдя сквозь планы, достиг астрального дома пантеры, разбудив ее ото сна. Хозяин не вызывал ее уже в течении многих месяцев и кошка с радостью откликнулась на его зов.
   Гвенвивар пролетела сквозь планы, следуя яркому огоньку света, который был зовом дроу. И затем кошка оказалась в переулке рядом с Дриззтом, сразу же начав изучать новую незнакомую обстановку.
   "Я боюсь, мы попали в опасную паутину”, — объяснил Дриззт. “Мне нужны глаза там, где я не могу находиться”.
   Без промедления, Гвенвивар вспрыгнула на кучу булыжников, затем на крыльцо ближайшего дома и растворилась среди темных крыш. Чувствуя себя теперь в гораздо большей безопасности, Дриззт вернулся к Бруенору.
   "Ну и где эта чертова кошка?” — спросил Бруенор, хотя в его голосе можно было различить нотки облегчения от того, что пантеры не было с дроу. Дварфы с недоверием относились к любой магии, кроме той, с помощью которой они улучшали свое оружие, и Бруенор, мягко говоря, недолюбливал пантеру.
   "Там, где мы нуждаемся в ней больше всего”, — ответил дроу.
   Он двинулся вниз по Лунной Улице . “Не бойся, Бруенор, Гвенвивар присмотрит за нами.”
   Дварф нервно оглянулся через плечо, а его лоб у основания рогатого шлема покрылся испариной. Он знал Дриззта уже несколько лет, но всегда чувствовал себя неуютно рядом с кошкой.
   Дриззт спрятал улыбку за краем своего плаща.
   Все улицы по которым им приходилось прокладывать свой путь, наполненные кучами мусора и грудами камня, казались на одно лицо. Бруенор с подозрением всматривался в каждую темную арку или переулок. Его зрение не было таким острым как дроу, и если бы даже он видел в темноте также хорошо как и Дриззт, то вероятно еще сильнее бы сжимал рукоятку своего топора.
   Но дварф и дроу могли сильно не волноваться. Они совсем не походили на обычных пьяниц, обычно забредавших в эту часть города, и не были легкой добычей для воров. Множество зарубок на топоре Бруенора и плавное покачивание двух скимитаров на поясе дроу, выглядели достаточно внушительно для большинства бандитов.
   В лабиринте улиц и переулков им пришлось потратить достаточно много времени, прежде чем они добрались до Крысиного Переулка. Он шел параллельно морю, и казалось был непроходим, из-за плотного тумана, окутавшего его. По обеим его сторонам тянулись длинные приземистые склады, и разбитые ящики и коробки, валявшиеся в полном беспорядке, во многих местах лишь уменьшали и без того узкий проход до того, что в него едва мог протиснуться один человек.
   "Отличное место для прогулок в такую темную ночь”, — уныло изрек Бруенор.