Сальваторе Роберт. Служитель кристалла

   Рай'ги недовольно глянул на Киммуриэля. Они только что сошлись во мнении, что успех предприятия возможен лишь при полной секретности и внезапности. Члены гильдии Басадони и Бреган Д'эрт должны были нанести удар почти одновременно, чтобы не оставить свидетелей.
   Как похоже на Мензоберранзан! Когда в городе дроу одно семейство нападало на другое — а это случалось не так уж редко, — успех измерялся не только исходом сражения, но и отсутствием стоящих доверия свидетелей. Даже если у всех остальных жителей города не будет никаких сомнений в том, кто начал войну, все равно никаких действий никто не предпримет, если только свидетельские показания не будут достаточно вескими.
   Правда, это не Мензоберранзан, с сожалением подумал Рай’ги. Здесь подозрение повлечет за собой расследование. А в Подземье подозрение при отсутствии свидетелей вызывало только безмолвное восхищение.
   — Все наши солдаты на местах, — сказал Киммуриэль. — Дроу разместились под дворцами гильдий штурмовыми отрядами, достаточными для того, чтобы прорваться внутрь, а солдаты Басадони окружили три основных дворца. Все произойдет быстро, поскольку нападения снизу никто не ждет.
   Пока он докладывал, Рай’ги не сводил с Шарлотты пристального взгляда и заметил, как тень усмешки искривила уголки ее губ. Может, кто-то предал Бреган Д'эрт? И Рэйкерсы сейчас как раз строят укрепления против прорыва снизу?
   — Лазутчиков определили? — обратился он к ней. По плану, сперва нужно было уничтожить разведчиков на улицах.
   — Их не нашли, — беспечно ответила Шарлотта, и подозрения Рай’ги усилились. Он снова взглянул на Киммуриэля.
   — Все на месте, — подтвердил псионик.
   — Сброд Киго уже заполонил туннели, — ответил Рай’ги словами старинной поговорки дроу.
   В незапамятные времена бесчисленная толпа гоблинов под предводительством хитрого мятежного раба Киго была наголову разбита небольшим населением маленького городка дроу. Дроу тогда оставили свои дома, находившиеся на открытом месте, и сразились с превосходящими силами врагов в туннелях. При теперешних обстоятельствах слова Рай'ги означали: все на месте и готовы вступить в неравный бой.
   Шарлотта, ничего не поняв, недоуменно посмотрела на мага. Разве можно назвать «сбродом» солдат под домами Рэйкерсов? Само собой, пояснять он ничего не стал, ему было глубоко безразлично, что ей понятно, а что — нет.
   — Пропавших шпионов выследили? — обратился он к ней. — Известно уже, куда они сбежали?
   — Скорее всего, по домам попрятались, — ответила Шарлотта. — На улице почти никого не осталось.
   Лишнее подтверждение тому, что слишком много сведений просочилось наружу. Может, Шарлотта их и передала? Рай'ги с трудом удержал порыв допросить ее, не сходя с места. Пытки у дроу были настолько изощренными, что ни один человек не выдержал бы и быстро рассказал все, что знает. Но тогда придется объясняться с Джарлаксом, а к этому Рай'ги был не готов. Пока.
   Если в решительный момент он отзовет всех — и солдат Басадони, и темных эльфов — и они вернутся во дворец с оружием, не запятнанным кровью Рэйкерсов. Джарлакс будет очень недоволен. Несмотря на ропот приближенных, главарь был полон решимости провести сражение.
   Рай'ги закрыл глаза и стал просчитывать варианты в поисках подходящего решения. Среди принадлежащих Рэйкерсам зданий было одно, стоявшее на отшибе, и наверняка гарнизон там небольшой. Захватив его, они не нанесут большого урона гильдии, зато умерят гнев Джарлакса.
   — Отзови солдат Басадони, — приказал он. — Пусть их отступление заметят — пускай часть из них отправляется в «Медного муравья» и другие заведения.
   — Но «Медный муравей» закрыт, — напомнила Шарлотта.
   — Так откройте, — отрезал чародей; — Скажите Двайвел Тиггервиллис, что ей и ее сородичам нечего бояться. Пусть все видят наших солдат на улицах — только не боевыми отрядами, а небольшими группами.
   — А что делать с Бреган Д'эрт? — озабоченно спросил Киммуриэль. Несмотря на то, что Рай'ги только что нарушил приказ Джарлакса, особой тревоги в голосе псионика не слышалось, и чародей это отметил.
   — Перебросить Бергиньона и всех, кто владеет магией, на восьмую позицию, — ответил Рай'ги, имея в виду отстойник под тем самым малозначащим зданием Рэйкерсов.
   Киммуриэль удивленно поднял белые брови. Они прекрасно знали, что этот дом не способен оказать серьезное сопротивление, так что не было никакой нужды переводить туда такие силы.
   — Нужно провести все так гладко, как если бы мы напали на сам Дом Бэнр, — заявил Рай'ги, и Киммуриэль округлил глаза. — Пересмотреть дислокацию и план нападения всех сил дроу.
   — Можно вызвать кобольдов, они сами все сделают, — пренебрежительно заметил псионик.
   — Никаких кобольдов и никаких людей, — выделяя каждое слово, ответил Рай’ги. — Это дело дроу.
   Киммуриэль начал понимать, что задумал Рай'ги, и на его лице появилась заговорщицкая улыбка. Он бросил быстрый взгляд на Шарлотту, кивнул Рай'ги и закрыл глаза. Он должен был установить телепатическую связь с Бергиньоном и другими командирами частей Бреган Д'эрт.
   Рай'ги пристально смотрел на Шарлотту. К ее чести, она ничем не выдала своих чувств и мыслей.
   — Ты же говорил, нужно бросить все силы, — заметила она.
   — Только не сегодня, — ответил Рай'ги. — Умный вор не станет красть яйцо, если рискует разбудить дракона.
   Шарлотта смотрела на него и не знала, что думать. Ему приятно было видеть, что эта предусмотрительная и умная женщина нервничает. Она развернулась и поднялась на одну ступеньку по лесенке, ведущей к люку.
   — Куда собралась? — спросил Рай'ги.
   — Отозвать солдат Басадони, — сказала она таким тоном, словно это само собой разумелось.
   Чародей покачал головой и жестом велел остаться.
   — Киммуриэль передаст приказ.
   Шарлотта чуть помедлила — Рай’ги с удовольствием наблюдал ее растерянность и тревогу, — но все же спустилась.
 

* * *

   Бергиньон ничего не понимал: какой смысл переходить в наступление, если большинство Рэйкерсов улизнут? Но он вырос в матриархальном Мензоберранзане, где мужчины привыкли подчиняться приказам беспрекословно. Так он поступил и на этот раз.
   Он обучался искусству боя в самом сильном из домов Мензоберранзана, в его распоряжении был отряд, для которого захват маленького незащищенного здания Рэйкерсов, стоявшего как форпост гильдии на чужих улицах, был чепухой. Но все же несмотря на некоторое замешательство и недоумения, Бергиньон Бэнр хищно улыбнулся.
   Вернулись неуловимые, как тень, разведчики, которых несколько минут назад через туннели, созданные колдунами, отправили внутрь здания. На языке жестов они передали свои донесения,
   Бергиньон убедился, что дело плевое: в небольшом строении над ними находилось человек двадцать, и ни один из них, похоже, не владел магией. Согласно донесениям разведчиков, все они были обычными уличными хулиганами, умевшими, когда надо, уйти в тень, и тем спасти свою шкуру.
   Однако для глаз темных эльфов тень не была помехой.
   Бергиньон и его подручные теперь хорошо представляли, с чем они могут столкнуться внутри здания, тогда как люди совершенно не подозревали о присутствии дроу.
   «Доложили командирам отрядов о путях отступления?» — знаками спросил Бергиньон, давая понять, что имеет в виду отступление не своих бойцов, а бегство осажденных.
   «Там стоят чародеи» , — беззвучно ответил один из разведчиков.
   «А авангарду сообщили направление атаки », — добавил другой.
   Бергиньон кивнул и дал знак начинать наступление, после чего присоединился к своему отряду. Они должны были проникнуть в здание последними.
   В отряде Бергиньона было два мага. Один стоял с закрытыми глазами, готовый передать сигнал. Другой поднял к потолку руки и глаза, зажав в пальцах щепоть подземного гриба селусси.
   — «Пора», — донесся сквозь стены магический шепот.
   Второй чародей начал творить заклинание, делая какие-то сложные жесты и при этом напевая без остановки.
   Заклинание закончилось звуком, похожим на шипение, и маг коснулся потолка растопыренными пальцами.
   По каменному своду пошла рябь, словно колдун коснулся поверхности воды. Чародей стоял, рябь становилась сильнее, и, в конце концов, кусок свода исчез, будто испарился. Вместо него образовался прорезавший толщу камня туннель, уходивший вверх до нижнего этажа здания.
   Одному из Рэйкерсов не повезло, он как раз проходил мимо, и отверстие возникло прямо под его ногами. Он замахал руками, пытаясь удержаться на краю. Несколько солдат-дроу мгновенно переместились, подпрыгнули и поднялись в воздух, активизировав врожденную способность к левитации.
   Первый из них, проносясь мимо Рэйкерса, рванул его за воротник и сбросил вниз. Парню удалось ловко приземлиться на ноги и сгруппироваться, потом он так же ловко вскочил, выхватывая кинжал.
   И в тот же миг побелел как полотно: темные эльфы один за другим проникали в дом! А прямо перед ним, обнажив великолепный меч, стоял красивый сильный воин-дроу.
   Он попытался договориться с ним, объявив, что сдается, но в то время как язык проговаривал вполне разумные слова, тело застыло, парализованное страхом. Он так и стоял, направив нож на дроу, а поскольку Бергиньон плохо знал общий язык, то так и не понял, чего хочет Рэйкерс.
   Мучиться догадками он, конечно, не стал. Полоснув мечом, он отсек парню руку с ножом. Быстро отдернув клинок, Бергиньон снова сделал выпад, точным ударом всадив меч прямо в сердце бедолаги.
   Бергиньон даже клинок обтирать не стал. Пригнувшись, ой взмыл вверх, в дом. Неожиданная помеха задержала-то его всего на пару секунд, но пол коридора уже успел покрыться трупами.
   Отряд Бергиньона покинул здание еще до того, как закончилось действие заклинания, державшего туннель. Дроу получили только царапины, из людей не спасся никто. Когда все было кончено, в доме Рэйкерсов не осталось ни единой монетки, даже из тех, что были припрятаны под половицами, мебель тоже всю вынесли. Волшебное пламя пожирало стены и перекрытия, но снаружи казалось, что внутри царят тишина и покой. От здания остался лишь каркас. Бреган Д'эрт заявила о себе.
 

* * *

   — Поздравлять не надо, — сообщил Бергиньон, встретившись с Рай'ги, Киммуриэлем и Шарлоттой. Дроу частенько говорили так — это означало, что противник был настолько незначительным, что одержанной победой было бы стыдно гордиться.
   Киммуриэль ухмыльнулся:
   — Дом чист. Никто не ушел. Задание выполнено как надо. Не подвиг, конечно, но мы довольны.
   Рай'ги продолжал придирчиво наблюдать за Шарлоттой Весперс. Понимает ли она, что в словах Киммуриэля нет никакой бравады, ясно ли ей, какая грозная сила пришла в Калимпорт? Для любой из гильдий города полное уничтожение дома другой гильдии было бы беспрецедентным завоеванием — только эльфы-дроу, лучше всех разбиравшиеся в междоусобных войнах, были на это способны. Сознает ли Шарлотта это? И попытается ли она извлечь из этого пользу?
   Лицо женщины оставалось неподвижным, но по блеску глаз Рай’ги понял, что она и сознает, и попытается. Чародей, видя, что Шарлотта сама идет навстречу своей гибели, довольно улыбнулся. Кайэнсин фал бьецц коппон канглос кри, а дроу, гласила старинная поговорка темных эльфов. Несчастны те, кто думает, что понимают замыслы дроу.
   — Что случилось, почему Джарлакс так изменил план? — спросил Бергиньон.
   — Джарлакс еще ничего не знает, — ответил Рай'ги. — Он вроде как остался за бортом. Это я вел операцию.
   Бергиньон хотел обратиться к Киммуриэлю, но внезапно передумал и поклонился чародею.
   — Вероятно, потом ты объяснишь, почему принял такое решение, и я буду лучше понимать наших врагов, — с почтением произнес он.
   Рай’ги слегка наклонил голову.
   — Стоило бы объяснить также и Джарлаксу, — вмешалась Шарлотта на безупречном языке дроу. — Вряд ли он удовлетворится твоим кивком.
   Рай’ги стрельнул глазами на Бергиньона и успел заметить злость, промелькнувшую в его взгляде. Женщина права, но она всего лишь иблис — дерьмо, как темные эльфы называли всех недроу, так что для Бергиньона ее замечание оскорбительно, поскольку он-то как раз кивком и удовлетворился. Промашка была совсем крошечной, но Рай'ги хорошо знал, что допусти Шарлотта еще несколько таких ошибок в отношении молодого Бэнра, ее вряд ли удастся опознать по тем кусочкам, что от нее останутся.
   — Надо сообщить Джарлаксу, — продолжил чародей. — Нам на месте необходимость изменения плана была очевидна, но он далеко, быть может, даже слишком, и ему все представляется иначе.
   Киммуриэль и Бергиньон переглянулись: к чему это говорить при Шарлотте? Но Рай'ги подал им едва заметный знак подыграть ему.
   — Можно было бы привлечь Домо и его крысиных оборотней, — предложил Киммуриэль, схватывая на лету. — Правда, потом придется потратить некоторое время, чтобы уничтожить их, — Он глянул на Шарлотту. — В основном это ляжет на тебя.
   — Не забывай, солдаты Басадони первыми устранились, — добавил Рай'ги. — И вернулись домой с чистым оружием,
   Дроу уставились на женщину. Внешне она держалась совершенно спокойно.
   — Ну что ж, Домо и крысиные оборотни, — подумав» согласилась она и стала рассуждать вслух: — Мы наведем на них подозрения, но открыто сваливать вину не станем. Да, так и представим. Будто они ничего не знали о наших намерениях и подрядились к паше Дадаклану охранять отстойники. Поскольку нам не хотелось обнаруживать себя перед этим трусом Домо, пришлось сосредоточить силы на неохраняемых участках, в основном вокруг восьмой позиции.
   Дроу переглянулись и стали слушать дальше.
   — Да, — уверенно промолвила Шарлотта, — это поможет нам и в отношении паши Дадаклана. Наверняка он чувствовал, что воздухе пахнет грозой, но когда узнает, что одно из его зданий превратилось в пыль, его страх только возрастет. Может, он даже начнет думать, что крысиные оборотни гораздо более опасны, чем все считали; что Домо поддерживают Басадони и что Рэйкерсов от новых нападений уберегло лишь то, что прежде они вели дела с Басадони.
   — Но разве это не будет значить, что дом Басадони тоже виновен в штурме дома? — спросил Киммуриэль, помогая Рай'ги втянуть ее еще глубже.
   — А мы не принимали в этом непосредственного участия, просто закрыли глаза на происходящее, — предложила Шарлотта, — В отместку за то, что за нашей гильдией стали так пристально следить, мы в решающий момент самоустранились, и все. Да, если все подать как надо, Домо только выиграет — все будут думать, что он сильнее, чем на самом деле. А если Рэйкерсы поверят, что были на краю гибели, то станут посдержаннее, и Джарлакс тоже добьется того, чего хотел. — Она улыбнулась, темные эльфы смотрели на нее одобрительно.
   — Давай приступай, — сказал Рай'ги и махнул рукой в сторону лестницы к люку.
   Шарлотта, вот тупица, довольно улыбнулась и ушла.
   — Этот обман должен распространиться и на Джарлакса, по крайней мере, отчасти, — заметил Киммуриэль, ясно видя, какую паутину женщина плетет вокруг самой себя.
   — Вы опасаетесь, что с Джарлаксом творится что-то не то? — без обиняков спросил Бергиньон, потому что в ином случае эта парочка не осмелилась бы действовать так решительно.
   — У него изменились предпочтения, — ответил Облодра.
   — Вы же не хотели идти на поверхность, — понимающей усмешкой промолвил Бэнр.
   — Нет, и нам очень хочется вновь увидеть свет Нарбондели, — согласился Рай'ги, имея в виду громадную колонну-часы в центре Мензоберранзана, которая циклично нагревалась и остывала, благодаря чему обладавшие инфразрением дроу могли определять время. — Ты слишком недавно здесь, тебе не понять, насколько бессмысленна тут жизнь. Скоро твоя душа затоскует по дому.
   — Уже тоскует, — ответил Бергиньон. — Этот мир мне противен, все здешние жители воняют, а Шарлотта Весперс больше всех.
   — Она и этот придурок Энтрери, — добавил Рай'ги. — А Джарлакс между тем опекает обоих.
   — Похоже, ему недолго осталось руководить Бреган Д'эрт, — заявил Киммуриэль, и Рай'ги с Бергиньоном невольно округлили глаза, подивившись его смелости.
   Правда, все они втайне думали о том же. Джарлакс слишком высоко замахнулся, приведя их на поверхность. Вероятно, теперь влиятельные дома Мензоберранзана уже не будут так расположены к шайке наемников. Игра была рискованной, но она могла окупиться, если в город направится поток невиданных и нужных товаров.
   Изначально планировалось пробыть на поверхности недолго, чтобы оставить своих доверенных лиц, которые координировали бы торговые потоки. Джарлакс же надолго увяз в делах людей. Сперва он завоевал Басадони и возобновил связи с этим Энтрери. Потом, как будто ради забавы, стал преследовать этого отступника До'Урдена. Покончив дела с ним и завладев Креншинибоном, он почему-то просто отпустил Дзирта, да еще приказал Рай’ги обратиться к Ллос и спасти жизнь мерзкого предателя.
   И теперь опять он рвется к власти в ущерб выгоде, при том, что никто из Бреган Д'эрт, за исключением его самого, не хочет тут оставаться.
   Каждый шаг, сам по себе незначительный, уводил всю банду все дальше от первоначальной цели, ради которой все они — Рай'ги, Киммуриэль, Бергиньон и другие — пошли с Джарлаксом.
   — Что будет с Шарлоттой Весперс? — спросил Киммуриэль.
   — Джарлакс все сделает за нас, — ответил чародей,
   — Она нравится Джарлаксу, — заметил Бергиньон.
   — Она только что решила его обмануть, — твердо ответил Рай'ги. — Мы это знаем, и она знает, что мы знаем, хотя пока еще не поняла, чем это чревато. С этой минуты ей придется исполнять все наши приказания.
   И он ухмыльнулся. Ему всегда нравилось наблюдать, как какой-нибудь иблис запутывается в сетях, сплетенных дроу, слишком поздно осознавая, что ему никогда из них не вырваться.
 

* * *

   — Я понимаю твое нетерпение, я чувствую то же самое, — сказал Джарлакс, — Все пока идет не так, как я себе представлял, но может, час еще не пробил.
   «Может быть, ты слишком доверяешь своим приближенным?» — раздался голос в его голове.
   — Нет, они видят то, что мы не замечаем в своем нетерпении, — не согласился наемник. — Из-за них много хлопот, иногда они несносны, и, когда задеты их интересы, безусловно, опасны, но тут все иначе. Я должен разобраться во всем. Может, есть лучший способ достижения цели.
   Голос начал что-то вещать, но Джарлакс оборвал беседу.
   Да, не зря Креншинибон испытывал уважение к этому темному эльфу. В отличие от прежних владельцев, включая даже демонов, в чьи лапы временами попадал кристалл, Джарлакс обладал несокрушимой волей, и обмануть его было чрезвычайно трудно.
   Собственно, такой неподатливостью отличался только один из прежних хозяев, тот, что непосредственно предшествовал наемнику, Дзирт До’Урден. Только он мог так же уверенно противостоять его чарам, но его защитой была высокая нравственность. Это было все равно, что находиться в руках какого-нибудь добросердечного дурака, равнодушного к власти.
   Тем удивительней было сопротивление Джарлакса, для которого нравственность была пустым звуком. Наемник не опасался кристалла, потому как не смотрел на него как на порождение зла. Креншинибон понял, что все встречавшееся ему на пути Джарлакс рассматривал как орудия, помогавшие ему двигаться в избранном направлении.
   Но кристалл мог подстроить множество развилок и незаметных поворотов, уводя его все дальше и дальше с этого пути, но не мог заставить его резко свернуть.
   Креншинибон пока даже не думал о смене владельца, как случалось всякий раз, когда он натыкался на препятствия. Сопротивление Джарлакса не грозило опасностью или бездействием. Хрустальный осколок разглядел в сильном и неподатливом хозяине возможность достижения такого могущества, о котором он и не мечтал.
   Этого дроу нельзя было превратить в простой инструмент разрушения и хаоса, в отличие от большинства демонов и людей. Что ж, тем интереснее. Пожалуй, это была самая сложная мысль, когда-либо возникавшая в ограниченном сознании осколка.
   Креншинибон думал, что они еще долго будут вместе.
   Он достигнет высот власти. Вот тогда весь мир попляшет.

Глава 5
ПЕРВЫЕ СТЕЖКИ БОЛЬШОГО ПОЛОТНА

   — Многие пытались, и кое-кому почти удалось, — сказала Двайвел Тиггервиллис, глава единственной в городе гильдии хафлингов, состоявшей почти исключительно из доносчиков и карманников, собиравшихся обычно в ее заведении «Медный муравей», — Некоторые даже держали проклятую штуковину в руках.
   — Проклятую? — переспросил Энтрери, устраиваясь в кресле поудобнее, что редко себе позволял.
   Он вдруг сам это заметил и улыбнулся. Это было единственное место в городе, где убийца позволял себе даже немного выпить. После того как он убил своего прежнего приятеля Дондона Тиггервиллиса, жившего за соседней дверью, он нередко сюда захаживал. Двайвел приходилась толстому хафлингу кузиной. Зная, что Энтрери убил ее родственника, она, тем не менее, понимала, что в каком-то смысле убийца оказал бедняге услугу.
   Энтрери это чувствовал, а Двайвел и ее приближенные охотно принимали его в заведении. «Медный муравей» был едва ли не самым безопасным трактиром в городе. Никаких особых защитных сооружений не было — Джарлакс легко мог бы сровнять его с землей, не привлекая и сотой доли своих сил, — но зато дом был защищен от любопытных глаз не хуже дворца какой-нибудь гильдии чародеев. Двайвел приложила к этому много стараний. Кроме того, все в городе знали, что в «Медном муравье» можно купить любые сведения, так что многим было выгодно, чтобы оно оставалось в сохранности, В каком-то смысле Двайвел и ее сородичи жили, как и Шалази Озуль, — умудряясь быть полезными всем возможным врагам.
   Хотя сравнение было не совсем удачное. Шалази — уличный прощелыга, которого интересовала только собственная персона. Он был человеком очень средних способностей, и нужные сведения просто покупал, отнюдь не проявляя при этом чудес изворотливости и изобретательности, а потом продавал их тому, кто давал самую большую цену. Озуль занимался, по существу, торговлей, и вполне в этом преуспел. Он был обычным паразитом, и Энтрери подозревал, что в один прекрасный день его труп найдут в каком-нибудь глухом переулке, и всем на это будет наплевать.
   С Двайвел Тиггервиллис тоже, в общем-то, могло произойти нечто подобное, но желающих отомстить убийце будет великое множество. И Артемис Энтрери в их числе.
   — Точно проклятая, — уверенно повторила Двайвел.
   — Для тех, кого он пронзает.
   — Для любого, кто его коснется, — возразила она.
   Убийца оперся на подлокотник и, склонив голову, внимательно смотрел на приятельницу.
   — Корин Сулез стал заложником своего меча, — пояснила женщина. — Понимая его огромную ценность, он заточил себя в крепости.
   — Но ведь у него несметные сокровища, — возразил Энтрери, понимая, что Двайвел права.
   — Меч — единственное, что не дает покоя всем чародеям мира, а также тем, кому они служат, — ответила она.
   Энтрери не стал спорить, кивнул, но сам думал иначе. Может, для Корина Сулеза меч и впрямь стал проклятием, но кто виноват, что он окопался в таком месте, где полно желающих завладеть этим сокровищем и тех, кто его смертельно боится? Сам же Артемис Энтрери, заполучив меч, намеревался бежать как можно дальше от Калимпорта. Он станет беглецом по той же причине, по какой Сулез был пленником.
   — Меч очень древний, — продолжала Двайвел, отвлекая его от этих мыслей. — Каждый, кто хотел им завладеть, умирал с ним в руках.
   Она думала, что произведет на него впечатление, но Энтрери остался совершенно спокоен.
   — Все умирают, Двайвел, — равнодушно ответил он, но по его ответу можно было понять, что жизнь в Калимпорте превратилась для него в сущий ад. — Единственное, что имеет значение, — как ты жил.
   Двайвел удивленно взглянула на него, и убийца испугался, что сболтнул лишнее и дал ей повод сделать собственные выводы о том, что же на самом деле творится в гильдии Басадони. Если смышленая женщина-хафлинг догадается об истинном положении дел, а Джарлакс или кто-либо из его приближенных об этом узнает, ее не спасет ничто — ни магическая защита, ни умение быть полезной всем и вся, ни друзья, ни даже Артемис Энтрери. «Медный муравей» будет разрушен, а ему самому больше негде будет спокойно отдохнуть.
   Двайвел смотрела на него, и в ее взгляде было не только профессиональное любопытство, но и нечто личное — быть может, сострадание?
   — Что же настолько вывело тебя из равновесия, Артемис Энтрери? — спросила она, но не успела даже договорить, как убийца метнулся вперед с кинжалом в руке, и с такой молниеносной быстротой очутился рядом с Двайвел, что ее охрана даже среагировать не успела, да и сама она не успела сообразить, что произошло.
   Он навис над женщиной, откинув ей голову и приставив к горлу острие кинжала.
   Она почувствовала, как сквозь малюсенький порез из нее как будто утекает сама жизнь.
   — Если когда-нибудь задашь этот вопрос за пределами дома, — прошипел убийца, обдавая ее жарким дыханием, — то пожалеешь, что я не прикончил тебя.
   Он отпихнул ее, и Двайвел быстро вскинула правую руку, давая знак охранникам не стрелять, а пальцами левой зажала крохотную ранку.