Сандему Маргит. Черная вода

   — Нет, нет, в этом нет необходимости, — успокоил ее Марко. — Взгляни, что делает Габриэл!
   Мальчик как раз снимал висящую у него на шее альруну. Он снимал тесемку через голову.
   — Этот корень был для меня большим утешением, — печально произнес он. — Но я все-таки жертвую им. Только режьте его осторожно, я не хочу причинять ему боль!
   Натаниель осторожно взял у него корень.
   — Дорогой мальчик, мы вовсе не собираемся разрушать его. Мы только хотим одолжить его у тебя на некоторое время. Кстати, это всего лишь обычный, маленький корешок мандрагоры, это тебе не Руне — первая альруна в мире.
   — У него есть чувства, — тихо произнес Габриэл, — Мне кажется, Руне что-то сделал с ним. Дал ему какие-то особые качества…
   — Я тоже так думаю, — сказал Натаниель. — Я только поднесу его к двери, и мы посмотрим, велика ли его власть.
   — Подожди-ка, — сказал Марко. — Нам даны эти сокровища вовсе не для того, чтобы мы воспользовались лишь парой вещей. Давайте-ка разложим их на полу в магические круги! Прямо перед дверью!
   — Думаю, это не принесет вреда… — осторожно произнесла Тува.
   — Марко совершенно прав, — сказал Натаниель. — Именно так и нужно сделать!
   Они принялись раскладывать в определенной последовательности различные предметы из сокровищ Людей Льда. Ни у кого не вызывало никаких сомнений, как именно следует раскладывать предметы.
   — Откуда нам все это известно? — удивленно произнесла Тува.
   Натаниель улыбнулся.
   — Мы очень сообразительны, — сказал он и тут же добавил: — А если говорить серьезно, то, я думаю, этим мы обязаны тому напитку, который пили на Горе Демонов. Помните, этот напиток дает стальные силы сопротивления, любовь к своему роду, зовущую на подвиг, способность видеть невидимое, выносливость, позволяющую противиться смерти, способность видеть в темноте, расторопность, находчивость, смелость и чувство юмора, власть над другими существами, а также, в случае необходимости, твердость, позволяющую убить другого. В полезности всего этого мы уже не раз убеждались!
   — Да, собственно говоря, мы все давно уже должны были умереть, горячо произнесла Тува. — Но не умерли. Но и не достигли еще своей цели и не знаем, что нас ожидает.
   — Вот именно! Если бы я только не чувствовал себя таким голым и пропащим!
   — Но ты вовсе не выглядишь голым, — уверила его Тува. — Знаки на теле прикрывают твою наготу. Ты вроде бы одет!
   — Да, — сказал Марко. — Тебе нечего стыдиться.
   — Спасибо. Тем не менее, мне хотелось бы, чтобы мы все были одинаково раздеты, — пробормотал Натаниель. — Но я понимаю, что это чрезмерное требование. Ладно, если вы сделали на полу магические круги, можно сделать еще одну попытку, не так ли?
   Все замерли в ожидании. Они знали, что если и на этот раз не получится, ничто им уже не поможет. Натаниель уже поднес было альруну к «воротам», но тут же снова обернулся к ним.
   — Прежде чем начать все это… я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что вы сделали для меня! Я говорю это на тот случай, если мы больше не увидимся.
   — Заткнись, мы вовсе не собираемся плакать, — сказала Тува и тут же заплакала. — Ну, давай же!
   И снова он повернулся к разрисованной надписями стене. Приблизив маленькую альруну к мистическим знакам, он громко произнес заклинания.
   И в тот же миг они зашатались, ища, за что бы ухватиться. Все вокруг них и под ними тряслось и качалось. Когда скала — с великой неохотой — разделилась надвое, послышался какой-то тяжкий вздох, исходящий от стен.
   Самое худшее произошло так внезапно, что все успели только издать вопль ужаса.
   Стоило только двери приоткрыться, как всех тут же засосало туда мощным воздушным потоком. Натаниеля, стоявшего впереди них, с такой силой притянуло к отверстию, что он сильно ударился о камни, поскольку дверь еще не полностью открылась.
   Шум урагана, похожий на гул, они и слышали издалека, а когда подошли ближе — он превратился в рев и грохот. Теперь же их увлекал за собой смерч, противостоять которому было невозможно.
   И в следующий миг все они оказались в воющем пустом пространстве. Только тело Натаниеля маячило впереди, словно голубой факел.

3

   Тува перепугалась до смерти, она была просто в шоке. Ей казалось, что ее мозг и тело перестали функционировать. В голове у нее не было ни одной мысли, она не чувствовала своего тела.
   Ее несло ветром по пустому пространству, в котором царила абсолютная тьма. Натаниеля рядом с ними уже не было.
   «С ними»?
   Она была совершенно одна! И не знала, где находятся теперь все остальные; это пространство казалось ей необъятным, бесконечным. Постепенно к ней стали возвращаться чувства, мозг медленно начинал работать.
   Было довольно холодно, но терпимо.
   Самым странным было то действие, которое это пустое пространство оказывало на ее сознание.
   Она ощущала глубокую депрессию, безутешную скорбь из-за своей неправильно прожитой жизни. Какую пользу она принесла миру? Как она распорядилась тем прекрасным даром, который представляет собой жизнь?
   А ведь она могла бы сделать так много, добиться чего-то значительного. И вместо этого она отмела прочь все возможности.
   Ее сердце просто разрывалось на части при мысли об Яне. Ян! Ее фантастическая, несравненная радость в жизни… И вот теперь его нет рядом с ней!
   Как же она потеряла его?
   Все, что угодно, но только не Яна! Он и только он что-то значит для нее.
   Что, если ему сейчас требуется ее помощь? Ян совершенно невинный участник борьбы между добром и злом! Он не должен был страдать из-за этого, это было бы так несправедливо!
   А остальные трое…
   Где они?
   Одиночество плотной стеной окружало ее со всех сторон. Этот вакуум, в котором она находилась, был совершенно непостижимым… Эта тьма… Удушающий страх…
   Туву охватила паника. И она закричала, дико и безумно.
   И тут внизу, прямо под ней, зажегся карманный фонарик. Как хорошо, что они прихватили с собой мощные фонари-прожекторы!
   Только у Натаниеля ничего при себе нет.
   Но ведь он и сам светится…
   У нее вырвался истерический смех, похожий на плач. Она заметила, что яростный, воющий смерч стал терять свою силу. Скорее всего, ураган буйствовал у входа, где давление воздуха было максимальным.
   И чем дальше она летела — или падала, или кружилась на месте — тем тише становилось вокруг.
   Скорее всего, она падала. Падала в бездонную глубину.
   Тува включила свой фонарик.
   Она пыталась добраться до того, кто был внизу и светил в ее сторону. Но вскоре она убедилась, что не может управлять своими движениями: она беспомощно барахталась во тьме.
   — Помогите! — закричала она. — На помощь!
   Но кто мог теперь ей помочь?
   Тишина. Тишина растворяла в себе слабый шум, доносящийся от входа. И чем дальше она летела, тем более плотной становилась тишина.
   Далеко-далеко в стороне слышался испуганный голос Габриэла. Он тоже звал на помощь.
   Бедняжка Габриэл!
   — Включи фонарик, Габриэл! — крикнула она во весь голос.
   В стороне от нее загорелся слабый свет. Расстояние между ними было таким большим, что прожектор казался теперь не больше спичечной головки.
   Вот это расстояния!
   Но тут она заметила, что свет внизу приближается к ней.
   — Падай сюда, Тува, — донесся до нее голос Марко, и ничего более чудесного она в жизни не слышала.
   — Я не могу, — крикнула она в ответ. — Меня куда-то несет.
   — Попробуй! Я поднимаюсь вверх. Управлять движением возможно. Пользуйся руками и ногами.
   Она задумалась. Если ей нужно опуститься ниже, она должна принять форму снаряда. И она стала переворачиваться вниз головой, прижимая руки к туловищу и выпрямив ноги.
   «Я — нырнувший в воду пеликан», — подумала она.
   Но сначала ей удалось только лечь горизонтально. А потом, постепенно, она приняла правильное положение — головой вниз.
   Как же быстро она понеслась!
   — Марко! Останови меня! Помоги! — кричала она.
   — Раскинь руки! Тормози ими! — доносился до нее его голос, уже гораздо более близкий.
   Тува подчинилась приказу. Скорость сразу уменьшилась. И наконец его рука схватила ее за запястье, они оказались рядом.
   — Ах, Марко, Марко! — всхлипывала она, прижимаясь к нему.
   — Ну, ну, без паники, мы должны контролировать свои действия. Она несколько раз глубоко вздохнула.
   — Да, теперь я успокоилась. Извини.
   — Мне понятен твой страх.
   — Марко, я примерно знаю, где находится Габриэл.
   — Нам нужно найти его.
   — Он сверху. В последний раз я видела его фонарик справа от себя. Но больше я никого не видела.
   — Я видел, как мимо меня пролетел Ян.
   — О, давай поищем Яна! — умоляюще произнесла она.
   — Конечно. Но начнем с Габриэла.
   — Разумеется.
   Пока они разговаривали, Марко удалось подняться вместе с Тувой наверх. Он уже изучил технику подобного передвижения. Сама же она чувствовала себя цыпленком, пытающимся летать.
   — Ветер утих, — сказала она. — Должно быть, мы уже далеко от входа.
   — Да. Мне кажется, я вижу какое-то светлое пятнышко.
   — Наверняка это Габриэл. О, как далеко он от нас находится!
   Марко позвал мальчика таким громовым голосом, который мог бы разбудить мертвого. В ушах у Тувы долго потом звенело.
   В ответ послышался лишь жалкий писк.
   — Мы идем, Габриэл!
   Судя по передвижению фонарика, мальчик двигался по направлению к ним.
   Они тоже двигались к нему, держась друг за друга. Временами они отклонялись от курса, кружили на месте, но, как бы там ни было, они все же приближались к световой точке.
   Свет становился все более и более ярким. И они услышали в его голосе надежду:
   — Ах, как хорошо, что вы здесь! Это Марко и Тува?
   — Так точно!
   И тут он произнес нечто удивительное:
   — Да, потому что я только что видел еще одного. И он был не из нашей компании.
   — Что ты говоришь? — в замешательстве спросил Марко. — Сейчас мы приблизимся и ты все нам расскажешь.
   — Хорошо. Ой, меня подхватило потоком воздуха. Помогите, я улетаю!
   Марко отпустил Туву и стрелой взметнулся вверх. Ему удалось схватить Габриэла за ногу.
   — Я схватил его! — крикнул он находящейся внизу Туве. — Как у тебя дела? Справишься сама?
   — Я не могу подняться к вам. Но я пытаюсь удержаться на месте.
   Марко, придерживая мальчика, сумел все-таки спуститься вниз, и все трое оказались вместе.
   — Слава Богу, — прошептал Габриэл. — Я так испугался!
   Тува хорошо понимала его. Когда свет ее фонарика упал на его лицо, она увидела следы слез.
   «Сколько времени мы уже летаем здесь?» — в страхе подумала она. О времени они забыли.
   Она спросила их об этом. Габриэл взглянул на свои часы и произнес жалобным голосом :
   — Два часа. Просто уму непостижимо!
   — Однако это так, — сказал Марко.
   — Крикни остальным, — попросила его Тува. — У тебя такой громкий голос. — Давайте крикнем все втроем.
   Они так и сделали.
   Но голоса их исчезли, без всякого эха, в безграничном пространстве.
   — А теперь рассказывай, Габриэл, — сказал Марко. — Ты сказал, что видел кого-то?
   — Да. Но это было ужасно далеко отсюда. Сначала я подумал, что это Ян говорит что-то на своем языке, потому что тот, кого я видел, кричал мне что-то непонятное, но это был не Ян.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я немного понимаю по-английски, — обиженно произнес Габриэл. — А он говорил не по-английски.
   — Но ведь Ян ирландец, — осторожно заметил Марко. — И он мог говорить по-гаэльски.
   — Не думаю, — сказала Тува, знавшая его лучше остальных. — Я полагаю, что он умеет говорить только по-английски и по-норвежски.
   — Ты разглядел этого человека? — спросил Марко.
   — Разумеется, я включил тысячаметровку, — ответил Габриэл. — Но он был слишком далеко. Я видел только контуры его тел а в темноте. Где мы находимся, Марко?
   Тот ничего не ответил, обдумывая то, что сказал ему Габриэл.
   — Здесь такие огромные расстояния, — жалобно произнес Габриэл.
   — Пугающе огромные! — согласилась Тува. — Марко, о чем ты думаешь?
   — Я прислушиваюсь к своим Чувствам, ощущениям, мыслям.
   — Я тоже это делаю, — сказала Тува.
   Он кивнул. Никто из них не сказал, к каким именно чувствам и мыслям, но оба поняли друг друга. Габриэл продолжал всхлипывать.
   — Не бойся, дружок, — сказала Тува. — Мы ведь теперь вместе. И с нами Марко.
   — Я думаю о своей мандрагоре. Она осталась лежать на полу. Совершенно одна.
   — Да, — серьезно кивнула Тува. — Мы потеряли все наши сокровища.
   — Не все, — заметил Марко. — Ты же знаешь, меч Таргенора… Он не принадлежал к числу сокровищ, поэтому его и не положили на каменный пол среди наших магических узоров. Ян стоял и держал его в руке.
   — Да, фактически так оно и было, — сказала Тува.
   — И когда я видел его в последний раз — глубоко внизу, во тьме, он по-прежнему держал его в руке.
   — Надеюсь, он продолжает держать его при себе, — пробормотала Тува.
   — Таргенор передал нам этот меч не случайно. Ян наверняка сохранил его. Возможно, он пригодится ему для самозащиты.
   — Но от кого ему защищаться? — похолодев, спросила Тува.
   — Может быть, против тех, кого мельком увидел Габриэл? Я не знаю, кого он мог увидеть. Может быть, это был болотный житель? Или… Я ничего не понимаю.
   — О, как я сожалею о потере! — жаловался Габриэл. — Моя маленькая альруна! Только теперь я понял, какой поддержкой она была для меня.
   — Да, Руне наделил ее особой силой, — сказал Марко. — Может быть, мы вернемся еще в этот внутренний склеп?
   Но никто из них в это не верил. Сокровища Людей Льда были утеряны, а вместе с ними — маленькая альруна Габриэла.
   И тут на них налетел такой порыв ветра, что они с трудом удержались рядом друг с другом. Всех троих понесло куда-то в сторону, и единственное, что они могли сделать, так это держаться друг за друга как можно крепче, чтобы не потеряться. Руки у Марко были свободны, Тува с Габриэлом держались, каждый со своей стороны, за его пояс. Одна рука у каждого из них тоже была свободна.
   Они услышали приближающийся яростный рев. Вернее, они приближались к чему-то такому, что издавало оглушительный рев, от которого у них чуть не лопались перепонки. Где-то вдали мерцал свет, но он не был похож на свет фонарика, светящаяся поверхность была намного шире, да и сам свет имел теплый, красноватый оттенок. От этой светящейся поверхности и исходил рев.
   Они боялись налететь на нее, но этого не случилось, скорее наоборот: что-то остановило их на порядочном расстоянии.
   Потом они понеслись дальше, не видя больше светящегося пятна и не слыша рева.
   — Это был вход? — крикнула на лету Тува. — То отверстие, через которое мы прошли, тоже продувалось бешеным ветром.
   — Нет, — ответил Марко. — Это не вход. Я не знаю, что это такое.
   И снова их окружила непроглядная тьма, с которой не могли бороться карманные фонарики.
   Через некоторое время Тува удивленно произнесла:
   — Мы движемся по кругу!
   — Да. По такому огромному кругу, что наш разум не в состоянии постичь его масштабы. Иногда нас относит вверх или вниз. Теперь же, как мне кажется, мы снова установили контроль за своим движением…
   Марко замолчал, обдумывая что-то, потом, просияв, воскликнул:
   — Но… Габриэл! Какие же мы глупцы! Мы просто лишились ясности рассудка. Ведь Натаниель держал мандрагору в руке! Он поднес ее к самым воротам!
   Лицо мальчика просияло.
   — Ах, да, да! Только бы он не потерял ее!
   Они не видели Натаниеля с тех самых пор, как попали в это жуткое пустое пространство.
   И это их очень беспокоило, ведь хотя Марко и был скалой, на которую можно было опереться, решающей силой обладал все-таки Натаниель. Это он мог вести их вперед, сами же они были брошены на произвол судьбы в этом великом Ничто.
   — Но Натаниель обладает самой большой возможностью обойтись собственными силами, — решил Марко. — Поэтому давайте попытаемся сначала найти Яна.
   Тува вздохнула с облегчением.
   — В последний раз, когда я видел его, он опускался вниз, — сказал Марко. — Он попал в воронку смерча. И я ничем не мог помочь ему, потому что тогда я был еще слишком ошарашен происходящим и не знал, что смогу передвигаться в нужном мне направлении.
   — Это понятно, — сказала Тува. — Давайте спустимся вниз!
   Крепко держась друг за друга, они понеслись вниз в кромешной тьме.
   Ян продолжал падать. Он был слишком сбит с толку, чтобы как-то сопротивляться падению или менять курс. Да это ему бы и не удалось, даже если бы он и попытался это сделать.
   Но меч он продолжал крепко сжимать в руке, делая это совершенно бессознательно, подобно тому, как в критические моменты человек может схватить самые что ни на есть неожиданные предметы. Меч стал для него чем-то вроде спасательного круга.
   Некоторое время он видел вдалеке Марко, но потом тот исчез. Это страшно напугало Яна. Но что он мог поделать? Ему показалось, что Марко удается затормозить падение.
   А сам Ян только падал и падал.
   С бесконечным отчаянием он думал о Туве и Габриэле. Как ему хотелось теперь быть рядом с Тувой, обнять ее, успокоить! Она исчезла почти сразу же после того, как их унесло ураганом. Один лишь Натаниель светился в темноте. И еще Марко включил фонарик. Яну пришлось долго шарить в кармане, прежде чем он смог вынуть свой фонарик. Не так-то легко было действовать одной рукой, держа в другой тяжеленный меч. Когда ему, наконец, удалось включить свет, он был уже далеко от Марко. Так далеко, что крики его уже не были слышны.
   Он не просто падал. Его все время относило в сторону.
   Какая же глубина была у этой бездны?
   Световое пятно от фонаря не могло прояснить картины. Это была всего лишь узкая полоска света в колоссальном пространстве тьмы.
   Что-то двигалось в абсолютной тишине.
   Ян направил свой прожектор в ту сторону.
   И увидел вдали какое-то существо, падающее, как и он сам, в Ничто.
   Он крикнул. Он перебрал по порядку имена всех своих друзей.
   Летящая фигура удалялась от него. Но до него донесся слабый крик, похожий на мольбу о помощи.
   Голос совершенно незнаком.
   Женский голос, но иного тембра, чем у Тувы.
   Здесь кто-то еще?
   И где это «здесь»?
   Ян давно уже перестал удивляться всему тому, что он переживал, находясь рядом с Людьми Льда. Он принимал теперь все как есть, и даже это, непостижимое.
   Он не мог догнать уносящееся от него существо. Возможно, это и к лучшему. Может быть, глупо, но у него отвратительное предчувствие опасности. А быть может, в этом предчувствии нет ничего глупого.
   Это владения Тенгеля Злого, его «второе место».
   Но кто мог предполагать, что здесь все будет именно так!
   Просто непостижимо, какая глубина у этой бездны! Неужели у этой чудовищной пропасти нет дна?
   Постепенно он стал склоняться к мысли, что находится в мировом пространстве. Во внутреннем мировом пространстве. В недрах земли.