Сартинов Евгений. Охота на оборотня

   Все вынуждены были согласиться с Шалимовым.
   — Кстати, чего это Виктюка нет? Ни его, ни Петухова, — удивился Андрей. — Тот тоже любит на трупы выезжать, извращенец.
   — А ты не знаешь, что ли? — удивился в свою очередь и Шалимов. — И Петя, и прокурор в больнице.
   — Что это с ними? Паленой водки оппоролись? — хмыкнул Демидов.
   — Почти. У Петухова обострение холецистита, а мой умудрился ногу сломать на собственной лестнице.
   — Слава богу! Хоть никто над душой стоять не будет! — обрадовался Андрей.
   — Как, а Зубко? Он теперь и.о. прокурора, — напомнил Шалимов.
   — Ладно, Геннадьевич человек, — с уважением протянул Колодников. — Сам бывший опер, десять лет на «земле» пахал, этот зря соваться не станет. Слушай, может, он даст нам ордер на ее арест?
   Шалимов отрицательно замотал головой:
   — Зубко еще хлеще Виктюка, он все твои прорехи быстро сфотографирует.
   — Да, это точно, — вздохнул Колодников и выкинул в открытую форточку уже пятый за час бычок. — Так что будем делать с этой дамочкой? Может, все же допросим?
   — И что я ей предъявлю? Инвалида? — хмыкнул следователь. — Нужно проводить опознание по полной форме. Ты же знаешь эти процедуры, а нарушать УПК не стоит.
   Ты сильно не гони, если это она, то все равно где-нибудь да проколется. Ты же знаешь женскую психологию.
   — Вообще-то правда, — пробормотал Андрей, вытаскивая очередную сигарету и вслух продолжая размышлять:
   — Если она только что грохнула этих двоих, то у нее еще мандраж не прошел. Надо ее крутить. Паш, — он обернулся к другу, — у тебя диктофон при себе?
   — Да, а что?
   Павел единственный в угро обладал такой техникой, купил за свой счет.
   — Давай сюда. Киреев пусть останется, займется с Сергеем Александровичем описью, это им на полдня. А ты и Виктор, — Андрей обернулся к участковому, — пошукай тут по окрестностям. Не может она по городу таскаться с этим ТТ, наверняка скинула где-то рядом.
   Доехать до Пролетарской было делом трех минут. Еще столько же Колодников жал на кнопку звонка, пока из соседней квартиры не выглянула женщина пенсионного возраста, та самая, неуловимая прежде Ольга Онуфриевна.
   — Вы к Анне Тимофеевне? Так ее нет, она на работе.
   — Да? — удивился Колодников. Он даже представить себе не мог, что после того, что произошло утром в квартире Машки Беловой, Верстакова еще и на работу пойдет. — Хорошо, спасибо большое.
   Найти кабинет Анны Тимофеевны в здании администрации оказалось делом несложным.
   — Верстакова где тут у вас сидит? — спросил Колодников на вахте у молоденького, но важного милиционера в звании младшего сержанта.
   — Второй этаж, восьмой кабинет.
   Андрей направился было к лестнице, но сержант его окликнул:
   — Э-э, гражданин, вы не борзейте! Позвоните сначала, если вас примут, тогда и пройдете!
   — Что ты сказал? — и удивился, и разозлился Андрей. Обычно все милиционеры знали его в лицо. — Ты сколько в органах, орел?
   — Уже год.
   — И все время здесь стоишь?
   — Да, — важно ответил сержант.
   — Можешь прощаться с этим местом, сегодня же скажу Милехину, чтобы перевел тебя куда-нибудь подальше, ночным волком в пешую команду.
   Сержант опешил, и, пока он прикидывал, кто этот человек и почему он так себя ведет, Колодников птицей взлетел на второй этаж.
   В восьмом кабинете сидели двое: спиной к двери молоденькая черноволосая девушка, напротив — Верстакова. На ее лице был тот же самый безупречный макияж.
   Увидев вошедшего сыщика, Анна Тимофеевна заметно изменилась в лице, и столь явный ужас промелькнул в ее красивых глазах, что Колодников уже не сомневался в правоте своих предположений. К тому же на ней действительно было красивое темно-синее платье. Несмотря на уверенность, Андрей все же решил соблюдать приличия до конца.
   — Добрый день, Анна Тимофеевна! — вежливо поздоровался он и затем обратился уже к ее молодой напарнице:
   — Будьте добры, оставьте нас вдвоем.
   Хорошенькая мордочка девушки выразила недоумение, и она с немым вопросом в глазах посмотрела на свою начальницу. За этот год, что Инночка работала в администрации, она уже все поняла в негласном табеле о рангах городских чиновников, но этот посетитель никуда не вписывался. И одет слишком просто, и лицо странного гостя мало походило на лощеные будки визитеров. Но Анна Тимофеевна дрогнувшим голосом сказала совсем не то, что ожидала услышать ее молодая коллега:
   — Идите, Инночка, можете сразу на обед.
   — Но до обеда еще десять минут… — начала было девушка, но, взглянув на застывшее лицо своей начальницы, замолкла. Удивленно подняв красиво прорисованные бровки, Инночка вышла из кабинета.
   «Да, стерва еще та растет, — подумал Андрей, глядя ей вслед. — Через пару лет к ней на драной козе не подъедешь».
   Неторопливо опустившись на освободившееся место, Колодников, так же не спеша, достал из кармана диктофон, включил его и, поставив на стол, задал первый вопрос.
   — Скажите, Анна Тимофеевна, вы были сегодня, примерно около одиннадцати, в квартире номер пять дома десять по Рабочей улице?
   Верстакова молчала и как завороженная смотрела на крутящееся колесико кассеты. Колодникову пришлось повторить вопрос. Тогда его собеседница попыталась что-то ответить, даже открыла рот, но голос сорвался. Андрей выключил диктофон и заговорил как можно спокойней:
   — Анна Тимофеевна, получилось так, что инвалид с первого этажа видел, как вы входили и выходили из подъезда. На процедуре опознания он. вас узнает, вы слишком эффектная женщина, тем более в таком красивом ярком платье.
   — Я была там, но я не убивала, — она заговорила как-то неожиданно быстро, и Колодников не успел записать эту фразу. Нажав на пуск, он жестом предложил собеседнице повторить ее. Та все сказала слово в слово, и Андрей с удивлением заметил, что Анна Тимофеевна как-то успокоилась, в глазах уже не бы-Ло прежней паники, да и голос почти не дрожал.
   — Тогда как все это было? Расскажите, — настаивал майор.
   — Когда я зашла, она была уже мертва.
   — Кто?
   Голос майора теперь звучал жестко и напористо, сейчас он никак не напоминал добродушного увальня с забавной походкой.
   — Ну эта, Машка.
   — А как вы попали в квартиру? — Колодников решил раскручивать сразу.
   — Дверь была приоткрыта, я постучала и вошла.
   — Что дальше?
   — Я шагнула вперед. — В глазах Верстаковой мелькнуло какое-то замешательство, и Андрей про себя закончил ее мысль: «С пистолетом в руке». А Анна Тимофеевна продолжала:
   — …и увидела, что она лежит на полу, мертвая.
   — И как вы это определили?
   — Она лежала на полу, в комнате, — повторила Верстакова. — Я подошла поближе и увидела дырку в ее лбу.
   — Продолжайте.
   — Мне стало страшно, я развернулась и побежала вниз.
   — Вы не стали вызывать милицию?
   Она отрицательно покачала головой.
   — Нет, у меня был какой-то шок. Все тут перехватило, — она двумя руками показала на горло. — Инночка может подтвердить. Я пришла, она мне про работу твердит, а я не понимаю ничего. Только сейчас начинаю приходить в себя.
   «Это видно, — подумал Андрей, — говоришь, как пишешь». А вслух спросил:
   — Это настолько вас потрясло?
   — Да. — Анна Тимофеевна открыла ящик стола, достала сигареты, закурила, с жадностью сделала первую затяжку. — Не каждый день, знаете ли, видишь мертвецов, да еще убитых…
   — . А что вы там вообще-то делали? — наконец задал главный вопрос Колодников. — Зачем вы пришли в квартиру Беловой?
   — Ее фамилия Белова? — удивилась она, а в глазах даже мелькнул смешок. — Забавно!
   — Почему забавно?
   — У меня тоже девичья фамилия Белова.
   — Не родня?
   — Нет! — это прозвучало слишком резко, словно Анну Тимофеевну оскорбило предположение о родстве с малограмотной поломойкой. — Таких у нас в родне нет.
   — Да, бывают совпадения, — согласился Колодников и продолжил:
   — Так зачем, с какой целью вы пришли утром в квартиру Марии Беловой?
   — Я принесла ей деньги за уборку подъезда, — она кивнула куда-то в сторону. — Вот они, до сих пор в сумочке лежат.
   — А почему именно сегодня? К тому же еще вчера вы мне говорили, что не знаете, где она живет, — настаивал Колодников.
   Анна Тимофеевна снова глубоко затянулась, чуть сморщилась от едкого дыма.
   — Это я узнала только сегодня утром. У меня вчера от этой хлорки разболелась голова, я подошла к Ольге Онуфриевне, это старшая по подъезду, моя соседка напротив. Она всегда собирает деньги за уборку, пожаловалась ей. Она и попросила меня по дороге на работу занести Машке эти самые деньги и лично высказать ей все претензии. От нее я и узнаг ла этот проклятый адрес.
   «Похоже, она не врет, и выглядит логично, — решил Колодников. — На сто процентов уверен, что эта самая Ольга Онуфриевна все подтвердит. Только одна неувязочка, дорогая моя Анна Тимофеевна, здание администрации от дома Беловой в противоположной стороне. Поди, скажет, что решила прогуляться. Погода хорошая, то-се!»
   — Но вам же совсем не по пути? — высказал он свои сомнения вслух.
   — А я решила перед работой прогуляться. Погода хорошая, и время было.
   Глядя на довольное лицо собеседницы, Колодников понял, что именно этот вопрос она и рассчитывала услышать и ответ был готов заранее.
   «Хорошо, ты решила, что все просчитала точно и владеешь ситуацией. А как ты отнесешься к этому?»
   — Скажите, а в котором часу вы пришли к Беловой? Постарайтесь ответить с точностью до минут.
   — Ну, — она заколебалась, — примерно в пол-одиннадцатого.
   — По заключению экспертов и показаниям свидетелей именно в это время в квартире произошло убийство. Вы кого-нибудь видели в квартире или по-близости?
   Верстакова замерла, глаза ее расширились.
   — Да, я ведь видела его!
   — Кого его? — сразу не понял Андрей. — Убийцу!
   — Почему вы решили, что именно убийцу? — пришло время удивляться Колодникову. Такого поворота он никак не ожидал.
   — А он вышел из подъезда прямо передо мной. Кроме того, когда я вошла в квартиру, там еше стоял дым такой, от пороха.
   — А вы хорошо знаете, как пахнет порох? — заин тересовался Андрей. — Увлекались стрельбой, охотой?
   В глазах женщины промелькнуло смятение.
   — Да нет… отец у меня в свое время увлекался охотой, с детства помню.
   — Ну хорошо, — согласился Колодников. — А почему убийцу не видел инвалид?
   — А он не пошел по дорожке, а сразу свернул и прошел под окнами к торцу дома.
   — Можете его описать?
   — Попробую.
   Глядя на напряженное лицо Верстаковой, Андрей понял, что она действительно старается припомнить все до малейших деталей.
   "Да, если это все на самом деле так, как она-говорит, то это ей на руку.
   Пока игра в ее пользу", — подумал он.
   — Ну, такой молодой парень, — почти нараспев начала она, — как модно сейчас, коротко стриженный, здоровенький такой крепыш. Рост выше среднего, серые брюки, синяя рубашка с погончиками, с карманами. Да! — Она даже чуть привстала и торопливо сунула в пепельницу давно прогоревшую сигарету. — Губа у него была разбита!
   — Это точно?
   — Да! Разбита, и очень сильно. Он ее еще на ходу платком вытирал. Нет, не вытирал, а так, — Верстакова показала жестом, — промакивал.
   — Что еще, какие-нибудь детали, мелочи? — настаивал Колодников. — Особенности?
   Она неуверенно покачала головой.
   — Какие-нибудь другие впечатления, — продолжал Андрей. — Кто он по характеру лица, одежды? Национальность? Алкаш, бомж? Вы же женщина, Должны отмечать такие вещи.
   — Ну-у… русский, это точно, за это ручаюсь. Что еще? Одет прилично. И рубаха, и брюки хорошего качества, все отглажено, отутюжено, побрит хорощо. Не бомж, конечно! По-моему, хорошо физически развит, плечи такие мощные… Да! Он был очень злой!
   — Это точно? С чего вы взяли? — напирал Колодников.
   — От него прямо несло этой злостью, как жаром от печки, — Верстакова руками показала нечто отталкивающее. — Я даже в сторону от него шарахнулась.
   — В руках у него что-нибудь было?
   Она задумалась.
   — Не помню… Кажется, что-то было, но что, сказать точно не могу.
   Анна Тимофеевна замолчала, и по ее потухшим глазам Андрей понял, что сеанс прикладной магии кончился. Выдержав паузу, Колодников с сожалением сказал:
   — Анна Тимофеевна, пожалуйста, изложите все, что вы сейчас вспомнили, на бумаге, занесете потом в третье отделение милиции, вы там рядом живете. И если припомните что-то еще, звоните в любой момент дня и ночи, очень вас прошу. Вот мои координаты.
   Он записал на листочке номера своих телефонов.
   В этот момент ожила рация.
   — Колодников Андрей!
   Майор сразу узнал голос Зудова и торопливо щелкнул переключателем.
   — Что, Паша?
   — Тут один прохожий у пацанов отобрал пистолет, принес к нам в отделение.
   ТТ, между прочим.
   — Хорошо, сейчас еду.

Глава 29

   Когда Колодников зашел в кабинет Зудова, то кроме хозяина увидел еще двоих — худощавого, высокого, изрядно потрепанного старика и белобрысого мальчишку, лет восьми, в шортах и белой майке с надписью РИО. Пацан сидел на стуле и усиленно хлюпал носом, а раскрасневшийся старик возбужденно ходил по крошечному кабинету, грозя разнести на своем пути хлипкую канцелярскую мебель.
   — Вот до чего распустили народ эти продажные демократы! Уже дети с оружием в руках носятся по улицам. Да вас бы за это при Сталине расстреляли в двадцать четыре часа! Всех, до одного!
   «Господи, да это же Кукин!» — понял Андрей, и ему стало как-то даже нехорошо. Василий Фомич Кукин прославился тем, что создал в городе собственную партию Сталина. Человек тридцать ярых последователей «отца народов» отличались сплоченностью и организованностью. Они единой колонной появлялись на центральной площади города в пролетарские праздники и столь же дружно, с пением «Интернационала», хоронили своих сподвижников. Последние мероприятия у них случались чаще, чем праздники, ибо средний возраст сталинистов зашкаливал за семьдесят пять. При этом партия неизменно восстанавливала свою численность, что оставалось самой большой загадкой.
   — Так что все-таки случилось, гражданин Кукин? — спросил Колодников, пристраиваясь на стул рядом с Пашкой.
   — Гражданином я тебе буду на скамье подсудимых, когда эти ваши продажные демократы найдут статью, по которой меня упекут в тюрягу, а пока извольте называть меня товарищ! — взорвался партийный вожак.
   — Извольте, товарищ Кукин, как прикажете! — Развел руками Андрей. Ему даже пришлось подыграть Кукину:
   — Так в чем дело, товарищ Кукин? Как Все это было, расскажите нам. Поверьте, что ребенок с оружием для нас также событие чрезвычайное и очень тревожное.
   Кукин пристально, как удав на кролика, уставился на Колодникова, но лицо Андрея было настолько невозмутимо, что придраться было не к чему. Тогда Ва-силий Фомич нервным движением протер очки мятым носовым платком и наконец заговорил по делу:
   — Я иду по центральному парку к Дому культуры, у нас там сегодня мероприятие, люди гуляют, мороженое продают. И вдруг я вижу большую группу мальчишек у скамейки. Это вам сейчас все по фигу, даже милиции, а мне нет! Я не поленился и подошел. Заглядываю сверху, и что я вижу в руках одного из них? — Он артистично взмахнул руками. — В руках его пистолет! И он пытается передернуть затвор! А предохранитель уже снят! Представляете, что было бы, если ему это удалось? Осталось бы только нажать на спуск, и все! Кто бы ответил за детскую смерть? Вы? А может быть, ваш паршивый президент?
   — А как вы узнали, что это настоящий пистолет, а не игрушечный? — попробовал сменить тему Андрей. — Сейчас делают такие похожие игрушки.
   Кукин саркастически ухмыльнулся:
   — Молодой человек, я с ТТ еще в Корее воевал, уж его я отличу от любой подделки!
   — Хорошо, — согласился Колодников, — убедили. Что было дальше?
   — Я, естественно, оружие отобрал. Мальчишки разбежались, и я успел поймать только этого.
   Теперь все дружно уставились на «виновника торжества».
   — Ну, ковбой, как тебя зовут? — обратился к пацану Андрей.
   — Вадик, — всхлипнув носом, еле слышно отозвался тот.
   — А фамилия как твоя, Вадик?
   — Зуйков.
   — Где живешь?
   — По Рабочей.
   — Рядом с парком, понятно. А учишься где?
   — В четвертой школе.
   — Родители где работают?
   — У меня только мамка, — опять всхлипнул парень.
   — Строгая?
   — Да.
   — Лупит?
   Пацан только кивнул и низко опустил голову.
   — Ну что ж, Вадик Зуйков из четвертой школы. Расскажи мне, где взял такую красивую игрушку? — спросил Колодников, стараясь говорить не строго, но уверенно.
   — Это не я, это Ванька Хворов его нашел!
   — Где нашел?
   — В кустах, в парке.
   — Ты это сам видел?
   — Да.
   — Хорошо. Место это помнишь? Показать сможешь?
   — Да.
   — Ну отлично. Тогда не плачь, сейчас поедем, и ты покажешь, где что было.
   И никто про это не узнает, даже твоя строгая мамка.
   Колодников посмотрел на стол Зудова и спросил:
   — А где пистолет-то?
   — Сычев над ним колдует.
   — А, это хорошо…
   В ту же секунду открылась дверь, и вошел эксперт-криминалист Сычев.
   — На ловца и зверь бежит, — сказал Колодников, Рассматривая прозрачный пакет в его руке, — только что тебя вспоминали. Что-нибудь нашел?
   — Голяк. Отпечатков нет, и это не тот пистолет, из которого убили Белову.
   — Почему ты так думаешь? — озадачился Андрей.
   — Нагара нет. Из него, похоже, вообще не стреляли. Свеженький, еще маслом пахнет, — пояснил Николай.
   Сычев положил на стол оружие, и все с недоумением уставились на пистолет.
   А эксперт продолжал:
   — Единственное, чем могу тебя порадовать, это тем, что оба они из одной серии.
   — Кто это, оба? — не понял Андрей.
   — Ну, вчерашний ствол, из которого грохнули Петровича, и этот. Выпущены в Чехии, номера идут друг за другом. Вот смотри, — и он протянул Андрею листочек с цифрами.
   — Действительно, странно, — пробормотал Колодников. — А вообще это уже очень интересно! Паша, ты все оформил?
   — Сейчас, вот ознакомлю с протоколом свидетеля, подписи сниму, и все.
   — Тогда мы с этим ковбоем, — Колодников хлопнул по плечу переставшего лить слезы Вадика, — съездим на то место, где он нашел оружие, и ты туда подъезжай.
   — Может, вы и меня подвезете? — засуетился Кукин. — Мне надо еще на митинг успеть, он вот-вот начнется.
   — Какой еще митинг? — удивился Зудов. — Вроде лето, никаких пролетарских праздников нет.
   — Митинг протеста против антинародного закона о пенсиях. Мы заранее все оформили, разрешение у нас есть, все законно.
   — Нет у нас места в машине, все занято, — заявил Андрей и, подхватив пацана под руку, заспешил к своему неизменному «бобику».

* * *

   На центральной площади, перед ДК имени Ленина, около памятника ему же, действительно уже переминалась с ноги на ногу толпа пенсионеров количеством около сотни. Все бьшо готово к изъявлению воли трудового народа, флаги и транспаранты наперевес, но по озабоченным лицам стариков Колодников понял, что все удивлены отсутствием Кукина. Тот, как истинный вожак, обычно приходил на все мероприятия первым.
   "И не лень им тут париться на солнцепеке? Будто эта ваша говорильня может что-то изменить. «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков… тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек…» — Колодникову вспомнились строчки из песни Высоцкого. Он еле сдержался, чтобы не рассмеяться вслух.
   Обогнув толпу, они подъехали к небольшому скверу с двумя десятками старых тополей и подстриженных кустов вдоль асфальтовых дорожек.
   — Ну, веди нас, Чингачгук! — сказал Андрей, высаживая мальчишку.
   Вадик уже освоился в обществе милиционеров, так что, оказавшись на месте утренних игр, он уверенно повел их в конец небольшого парка. Раздвинув кусты, Вадик торжественно показал на небольшой пятачок между невысоким забором и порослью акации.
   — Вот, тут он его нашел! Видите, пакет до сих пор валяется.
   — Постой, какой пакет, вот этот? — Колодников нагнулся, стараясь рассмотреть большой пластиковый пакет черного цвета с золоченой надписью «Кельвин Кляйн».
   — Да. Мы в войнушку играли с пацанами, я за дерево спрятался, а Ванька сюда полез. Потом вылезает уже с пистолетом. Во везет, да?
   На курносом лице Вадика появилась такая завистливая гримаса, что Колодников невольно расхохотался. Осторожно, двумя пальцами он достал пакет, внимательно осмотрел его, заглянул внутрь, даже понюхал и положил назад. Вызвав по рации Зудова, он попросил приехать в парк Сычева и начал осматриваться по сторонам, бормоча что-то себе под нос.
   — Если она шла оттуда, то это как раз прямая дорога к мэрии…
   — Что? — спросил не отрывавшийся от Колодникова ни на шаг молоденький шофер. Для парня, только что устроившегося в милицию, пока все еще было ново, а потому — интересно.
   — Да это я так, тихо сам с собою, — отговорился Андрей.
   Ожила рация, и он услышал свою фамилию.
   — Да, Колодников слушает!
   — Андрей, это Бармин, — доложил дежурный по ГОВД. — Звонили из линейного отделения милиции, они задержали двух бомжей со стволом. Пистолет ТТ с глушителем, как по заказу.
   — С глушителем?! — удивленно переспросил Колодников.
   — Да, именно с глушителем, ты не ослышался. Подъезжай туда, посмотри.
   — Хорошо, только Сычева дождусь.
   Сычева минут через десять привез на своей «копейке» Зудов. Павлу пришлось захватить и упрямого сталиниста, с ходу начавшего раздавать указания своим сторонникам, изрядно вспотевшим на солнцепеке. Так что разговор милиционеры вели уже на фоне усиленных мегафоном гневных речей ветеранов.
   Коротко обрисовав Николаю ситуацию с пакетом, Колодников оставил их выполнять формальности, а сам на «уазике» помчался на вокзал.
   В линейном отделении милиции его ждали. Толстый, добродушного вида капитан не торопясь пил горячий чай, обливаясь потом, вытирал его махровым полотенцем.
   Капитан Михаил Мурашкин был давним приятелем Колодникова.
   — Привет, — Андрей коротко поздоровался и уставился на стол, где лежал такой же, уже знакомый ему, черный пакет. — Этот?
   — Чай будешь? — вопросом на вопрос ответил Мурашкин и, не дожидаясь ответа, налил в небольшую чашку крепко заверенный чай. Колодников не стал кочевряжиться, уселся и отхлебнул ароматнейший напиток.
   — Умеешь ты, Михаил, чай заваривать, — с уважением сказал он. — Поделись рецептом.
   — Рецептом? Рецепт у меня один. В нашей кривовской воде ничего толкового заварить нельзя. Фигня одна получается. Жесткая она… Я за водой специально к одному ключу езжу, в трех километрах от города. Вода там — мягчайшая. Руки мыть невозможно, мыло не смывается. А для чая в самый раз.
   Потом Мурашкин как-то неожиданно перешел к делу:
   — А в пакете действительно пистолет. Как догадался?
   — Да видел я уже сегодня один такой же пакетик. «Кельвин Кляйн», — прочитав золоченую надпись, Колодников озадаченно почесал затылок. — Просто какая-то фирма этими стволами торгует! Даже пакеты одинаковые. Ну, выкладывай, как все было.
   — Задержали мы их случайно. — Михаил рассказывал неторопливо, таким флегматиком он был и по жизни. — Мои орлы патрулировали платформу, видят — стоят эти двое ханыг и ведут себя как-то беспокойно. Как увидели милицию, шугаться стали, едва бежать не кинулись, хорошо в это время поезд дорогу перекрыл. Ну, мои ребята подошли, проверили документы, у одного есть, у другого нет. А потом за пазухой одного нашли и это. Ствол стреляный, запах пороха, нагар. Естественно, подняли все ориентировки, вызвали ГОВД.
   — Протокол допроса покажи, — попросил Колодников.
   Мурашкин достал из папки и протянул листок, исписанный убористым почерком.
   Андрей прочитал и кивнул:
   — Ну, так я и знал. Эх, горе ты наше российское! Где они у тебя?
   — Сейчас приведут. — Михаил обернулся назад и крикнул:
   — Арам, тащи сюда эту парочку.
   Секунд через тридцать усатый сержант кавказской наружности ввел двух лохматых типчиков, одного взгляда на которых Колодникову хватило, чтобы вычислить все происходившее с ними не только в этот день, но и за всю предыдущую жизнь. Древняя одежда непонятного цвета сохранила все роскошные запахи «престижной гостиницы» в очередном подвале. Один из бомжей был повыше ростом, второй чуть пониже, на этом все отличия заканчивались. Сколько им лет, не мог бы определить никто, на вид можно было дать и пятьдесят, и больше, и меньше. Денатурат, основной напиток этих господ, разрушал организм с жестокой неизбежностью.
   — Ну что, заберешь их к себе? — спросил с ухмылкой Мурашкин. Его можно было понять. Задержание все равно уже идет в отчет, а возиться ему с бомжами совсем неохота. — Все равно к вам в ИВС везти придется.
   — Ладно, черт с тобой, заберу. — Колодников сморщился, заранее представляя себе, как будут ругаться охранники из ИВС, получив такой «смачный» подарок. — Но за это покажи мне этот ТТ. Отпечатки есть?
   Андрей знал, что, в отличие от бомжей, оружие ему вряд ли так скоро отдадут.
   — Ну, а ты что, никогда ТТ не видел? — ухмыльнулся капитан. — То, что из него стреляли, я и так тебе могу полную гарантию дать.
   — Ладно, не хочешь показывать ствол, тогда этих кадров я тебе оставляю, — в свою очередь усмехнулся Колодников. — Идет?
   — Ну черт с тобой, смотри, вымогатель. А нужных тебе отпечатков, сам понимаешь, не было. Эти орелики все стерли своими ручонками.