Страница:
Павел осторожно постучал в дверь. Ответом так же была тишина.
— Вы к Сашке, что ли? — спросила вынырнувшая словно из-под земли старуха.
— К Герасимову?
— Да, к нему, — признался Фортуна. — Он дома?
— Так нет его, и давно уж нету. — Как и всех женщин этого возраста, бабушку одолевало желание хоть с кем-нибудь поговорить. — Он вообще редко у нас тут появляется. Где живет, с кем — бог его знает. То вроде бы с Людкой из «Мечты» жил, белая такая баба, дородная! Потом, говорят, бросил ее, может, еще с какой-нибудь сошелся. Он как из тюрьмы вышел, так этих девок уж целую роту поменял. Потом пнут его бабы — он сюда приходит.
«Да, похоже, тут голый Вася», — печально подумал Павел, но тут бабка выдала совсем неожиданную информацию:
— Да вы лучше у Тольки спросите, где его дружок, он-то должен знать.
— А кто этот Толька? — заинтересовался Павел.
— Да дружок его из десятой комнаты. Молодой, лет восемнадцать, не больше, только заика, детдомовский он. Сашка его прямо как сына воспитывал, вместемузыку у него допоздна гоняли да водку пили. Он сейчас вот только что к себе прошел!
— Спасибо, мать, — поблагодарил Зудов и направился к десятой комнате.
— Похоже, это один из них, — сказал Пашка, на ходу оборачиваясь к своим спутникам. — Сиротин тоже что-то про заикание говорил. Сейчас подойдем, я скажу что-нибудь по-бабьи, а вы будьте наготове. Да не мешкайте с ним, сразу руки заламывайте, вдруг У него есть оружие!
Был в репертуаре Зудова такой фокус. Пользуясь тем, что у него и от природы был грудной, почти женский голос, он ломал его до конца, и отличить от бабьего было практически невозможно. Но все их планы пошли прахом.
Заика к этому моменту собрал все, что наказал ему Гера, уложил в сумку и свои необходимые шмотки, небольшой магнитофон, самую большую свою ценность, и собрался уходить. Но, открыв дверь, увидел идущих по коридору людей. Ему все стало ясно: не столько форма участкового, сколько напряженные лица остальных мужиков. Он рванулся назад и закрыл дверь на замок. Перейдя на бег, милиционеры остановились около двери.
— Открывай! Милиция! — рявкнул Фортуна. В ту же секунду три выстрела прошили тонкую дверную фанеру. Участковый даже побледнел, одна из пуль пробила ему погон. Отпрыгнув в сторону, он пробормотал:
— Ни хрена себе примочки…
— Анатолий, открывай дверь и сдавайся! — крикнул Павел, доставая пистолет, и услышал за дверью звон битого стекла.
— Лешка, вниз! — скомандовал Зудов Шаврину, а сам взглянул на участкового:
— Ну что, снесем ее?
— А он снова палить будет? На хрен надо! — Фортуна никак не мог отойти от пережитого, продолжая коситься на свое правое плечо. Тогда Зудов сам встал против двери и трижды выстрелил в нее. Ответа не последовало, и тогда участковый, уже пришедший в себя, крикнул:
— Давай!
Таран из двух тел общей массой больше двух центнеров снес хлипкую дверь времен социализма, и милиционеры проскочили в комнату. Она была пуста, только сквозняк трепал занавески на окне.
Зудов подошел, посмотрел вниз. Из-за угла показался запыхавшийся Шаврин.
— Ушел, гаденыш! — сообщил он. — Его подобрала машина, серая «пятерка»!
Стояла тут, на дороге.
— Номер не заметил? — поинтересовался Зудов. Алексей отрицательно мотнул головой:
— Нет, далеко было. Только видно, что не первой свежести тачка.
— Хорошо, сейчас мы спустимся.
Павел огляделся по сторонам, поднял с пола большую спортивную сумку, потянул за молнию и быстро просмотрел ее содержимое. Уже на улице, когда они все трое жадно смолили сигареты, заново переживая все произошедшее, Павел высказал свои соображения:
— Похоже, они собираются соскочить. Поняли, что на крючке, и рвут концы. И где, интересно, их нычка?
После короткого раздумья он ткнул пальцем в грудь Шаврина:
— Ты отправляйся в БТИ, поинтересуйся там, есть ли у Александра Филипповича Герасимова еще какая-то другая недвижимость: гараж, дача. А я займусь этой Людкой из «Мечты». Может, она что толковое скажет.
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
— Вы к Сашке, что ли? — спросила вынырнувшая словно из-под земли старуха.
— К Герасимову?
— Да, к нему, — признался Фортуна. — Он дома?
— Так нет его, и давно уж нету. — Как и всех женщин этого возраста, бабушку одолевало желание хоть с кем-нибудь поговорить. — Он вообще редко у нас тут появляется. Где живет, с кем — бог его знает. То вроде бы с Людкой из «Мечты» жил, белая такая баба, дородная! Потом, говорят, бросил ее, может, еще с какой-нибудь сошелся. Он как из тюрьмы вышел, так этих девок уж целую роту поменял. Потом пнут его бабы — он сюда приходит.
«Да, похоже, тут голый Вася», — печально подумал Павел, но тут бабка выдала совсем неожиданную информацию:
— Да вы лучше у Тольки спросите, где его дружок, он-то должен знать.
— А кто этот Толька? — заинтересовался Павел.
— Да дружок его из десятой комнаты. Молодой, лет восемнадцать, не больше, только заика, детдомовский он. Сашка его прямо как сына воспитывал, вместемузыку у него допоздна гоняли да водку пили. Он сейчас вот только что к себе прошел!
— Спасибо, мать, — поблагодарил Зудов и направился к десятой комнате.
— Похоже, это один из них, — сказал Пашка, на ходу оборачиваясь к своим спутникам. — Сиротин тоже что-то про заикание говорил. Сейчас подойдем, я скажу что-нибудь по-бабьи, а вы будьте наготове. Да не мешкайте с ним, сразу руки заламывайте, вдруг У него есть оружие!
Был в репертуаре Зудова такой фокус. Пользуясь тем, что у него и от природы был грудной, почти женский голос, он ломал его до конца, и отличить от бабьего было практически невозможно. Но все их планы пошли прахом.
Заика к этому моменту собрал все, что наказал ему Гера, уложил в сумку и свои необходимые шмотки, небольшой магнитофон, самую большую свою ценность, и собрался уходить. Но, открыв дверь, увидел идущих по коридору людей. Ему все стало ясно: не столько форма участкового, сколько напряженные лица остальных мужиков. Он рванулся назад и закрыл дверь на замок. Перейдя на бег, милиционеры остановились около двери.
— Открывай! Милиция! — рявкнул Фортуна. В ту же секунду три выстрела прошили тонкую дверную фанеру. Участковый даже побледнел, одна из пуль пробила ему погон. Отпрыгнув в сторону, он пробормотал:
— Ни хрена себе примочки…
— Анатолий, открывай дверь и сдавайся! — крикнул Павел, доставая пистолет, и услышал за дверью звон битого стекла.
— Лешка, вниз! — скомандовал Зудов Шаврину, а сам взглянул на участкового:
— Ну что, снесем ее?
— А он снова палить будет? На хрен надо! — Фортуна никак не мог отойти от пережитого, продолжая коситься на свое правое плечо. Тогда Зудов сам встал против двери и трижды выстрелил в нее. Ответа не последовало, и тогда участковый, уже пришедший в себя, крикнул:
— Давай!
Таран из двух тел общей массой больше двух центнеров снес хлипкую дверь времен социализма, и милиционеры проскочили в комнату. Она была пуста, только сквозняк трепал занавески на окне.
Зудов подошел, посмотрел вниз. Из-за угла показался запыхавшийся Шаврин.
— Ушел, гаденыш! — сообщил он. — Его подобрала машина, серая «пятерка»!
Стояла тут, на дороге.
— Номер не заметил? — поинтересовался Зудов. Алексей отрицательно мотнул головой:
— Нет, далеко было. Только видно, что не первой свежести тачка.
— Хорошо, сейчас мы спустимся.
Павел огляделся по сторонам, поднял с пола большую спортивную сумку, потянул за молнию и быстро просмотрел ее содержимое. Уже на улице, когда они все трое жадно смолили сигареты, заново переживая все произошедшее, Павел высказал свои соображения:
— Похоже, они собираются соскочить. Поняли, что на крючке, и рвут концы. И где, интересно, их нычка?
После короткого раздумья он ткнул пальцем в грудь Шаврина:
— Ты отправляйся в БТИ, поинтересуйся там, есть ли у Александра Филипповича Герасимова еще какая-то другая недвижимость: гараж, дача. А я займусь этой Людкой из «Мечты». Может, она что толковое скажет.
Глава 12
Они уже подъехали к гаражу, но Гера по-прежнему молчал, уставившись в одну точку, а Толян боялся нарушить затянувшуюся паузу. Наконец Гера коротко сказал своему верному адъютанту:
— Этим двоим о ментах ни слова. Завибрируют сразу, сосунки, заранее в штаны наложат. Все остается в силе, как решили, так и будет.
Одноклассников они нашли в гаражной пристройке, сидящими напротив друг друга в креслах. На столике перед ними лежало готовое к работе оружие, смазанное и заряженное. Толстый вертел в руках ТТ, а Серый ему что-то оживленно рассказывал, истерично посмеиваясь.
— Положи оружие и не играй с ним, — велел Гера и подошел к Сергею, резко схватил его за подбородок, так что голова запрокинулась. Зрачки парня были неестественно расширены, и Сашке мгновенно стало все понятно.
Со всей силы ударив Серого по лицу, Гера вместе с креслом свалил его на пол и еще пару раз пнул по ребрам.
— Ты что, сука?! Ох… л! Нам на дело идти, а ты наркоту ширяешь!
— Гера, я ж только косячок забил, травку… для спокойствия… — испуганно пробормотал парень.
— Я тебе сейчас кадык вырву, пидор! — вскрикнул Сашка и еще раз пнул Серого.
Бывший зэк бушевал еще минут пять, и эта внезапная вспышка ярости ошеломила его подельников. Таким они еще его не видели ни разу.
Когда лет пять назад Витька Голенков познакомился с ним, он был для него просто клевым мужиком с романтическим тюремным прошлым. Уверенность, сквозившая в его движениях, голос с хрипотцой, циничные и вместе с тем точные суждения о жизни, все это невольно притянуло к бандиту и его, и Сережку Белова.
Хладнокровие, умение держать себя в руках в любых условиях — этим притягивал Гера. И вдруг он запсиховал!
Причину знал только заика, но он молчал. Для него Гера был еще большим авторитетом, чем для этих маменькиных сынков. Для сироты и вечного изгоя Толика Малинина он заменял теперь все — отца, брата, наставника и учителя. Когда он начал заикаться, это стало поводом для шуток и издевательств всего интерната.
Он так и рос — сильным физически, но замкнутым и угрюмым. И после всего этого Гера его пригрел, позволил находиться рядом с собой, учил жизни, часами рассказывал о себе. Более того, он сам расспрашивал бывшего детдомовца о прежнем житье-бытье, и Толька ему рассказывал, также часами, и лишь затем спохватывался и понимал, что за это время он и заикался-то самую малость, чуть-чуть!
Отбушевав, Гера упал на свободное кресло, перевел дух, а затем снова обратился к поднявшемуся с пола Серому:
— Ну, козел, если все сорвется из-за тебя, я тебе лично яйца напоследок отстрелю! — Посмотрел на часы:
— Так, до часу всем отбой. Не хрен зря нервы трепать.
И первый откинулся на спинку кресла, демонстративно прикрыв глаза.
Наступила тишина.
Но Серый не спал — болела разбитая скула, кровоточила губа, неприятной солоноватостью заполняя рот. Он прикрыл глаза и затаился, боясь пошевелиться.
Его трясло как в лихорадке. На первое дело он шел легко, как на лихое приключение, но тяжелые ботинки бывшего афганца выбили из него эту блажь.
Теперь душа его холодела от одной мысли, что снова придется стрелять в людей, убивать. Серый сломался, но пути назад не было, он понимал. И это было самое страшное.
Толян тоже не спал, но глаза не закрывал, а смотрел в потолок, и мысли его, наоборот, были спокойны. Он безгранично верил своему наставнику и пытался представить, как все будет происходить. Еще очень не хотелось, чтобы Серый шел вместе с ними. Подсознательно он не верил ни ему, ни Витьке.
В отличие от других, Толстый спал.
Паша Зудов имел приватную беседу с Людой Яки-мовой, заведующей отделом в самом большом магазине района со сладким названием «Мечта». Полноватая, коротко стриженная, Люда в свои сорок всячески старалась выглядеть хотя бы на пару лет моложе и усиленно пользовалась косметикой, которая, как ни странно, лишь подчеркивала ее возраст.
— Да только что его видела, за полчаса до вашего приезда, — легко, не задумываясь, ответила она на первый вопрос Павла. — Выхожу — и он тут, продуктов набрал, как на Северный полюс собрался, все больше консервы. Но я даже подходить к нему не стала, прошла мимо, и все!
— Вы, говорят, были с ним близко знакомы? — улыбнувшись, спросил Зудов.
— Ну, было дело, с полгода мы с ним валандались. А чего, я женщина одинокая, с жилплощадью, — говоря это, Люда так откровенно стреляла глазами на красавца опера, что Пашке стало и неудобно, и смешно одновременно. Так явно его еще никто не пытался «подснять».
— Ну и как он вам? Что за человек? — поинтересовался он.
Люда пожала плечами.
— Гера? Да ничуть не лучше остальных мужиков. Сволочь сволочью. Ну… разве что горы золотые не обещал, хоть в этом молодец. Я и сама могла эти горы наворочать, без проблем, — продавщица томно опустила перекрашенные глаза, рассматривая яркий маникюр.
— А по характеру он как? — продолжал донимать вопросами опер.
— Ну… жесткий, — Люда подняла глаза вверх, припоминая, — мог при случае отматерить, но отходчив. Рукам воли не давал. Пил как все, но пьянел мало, это и незаметно было даже. Теткам моим в отделе нравился, мы и разбежались с ним из-за этого. Выбрались тут с девками и их мужьями на природу с шашлычками. Ну, приревновала я его там к одной овце, она одна приехала, без мужа. На Сашку начала вешаться, а он, кобель, и не прочь вроде бы. Ну, я, конечно, им сцену с разбором устроила, а как приехали домой, он молча собрался и ушел. Я думала к этой суке, оказалось — нет.
Паша почувствовал, что сейчас из глаз Люды брызнут слезы, но она удержалась.
— И давно он от вас ушел? — поинтересовался опер.
— С неделю назад, в прошлую субботу, — вздохнула она. — Главное, мы и до этого с ним ругались, и хуже было, но он так как-то вот сразу… — Она даже не находила слов. — Взял и просто ушел!
— А у него есть еще какое-то жилье?
— В бараке где-то, — махнула она рукой.
— Нет, это я знаю, — настаивал Павел. — А еще? Там — гараж, дача? Может, родня какая живет здесь?
Люда наморщила лоб:
— Дачу… не знаю я, с лопатой в руках я его себе не представлю, это точно. Не тот человек. А гараж у него есть, где-то в районе старого кладбища.
Мы однажды ездили с ним туда, но я сейчас даже не найду, мы приезжали ночью, зимой, на минутку. Какая-то деталь ему нужна была для автобуса. Я даже и из машины не выходила, холодно так было.
— Понятно. Спасибо, вы нам очень помогли, — поблагодарил Павел.
Люда подняла ярко прорисованные брови и спросила:
— Он что, во что-то серьезное влип?
— Да, — зачем-то подтвердил Зудов. — Очень.
— Это он может. Есть в нем что-то такое, — Люда Щелкнула пальцами, и по ее губам пробежала легкая Улыбка, — рискованное. Он, бывало, подопьет и говорит:
"Людка, отхватить бы нам с тобой пару миллионов да махнуть куда-нибудь на юг, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь. И зажить по-человечески, чтобы к тебе обращались не как к фраеру на побегушках, а просто и коротко: «Хозяин».
— Интересно, — пробормотал Павел, а сам подумал: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Пара миллионов — это хорошо, только где он их возьмет? В парке он отхватил шестьсот тысяч, и их ему делить надо. Маловато будет. К тому же если он хотел на юг, то уже бы давно свалил из города. А он еще здесь и консервами запасался. Неужели еще пойдет на дело?»
Эта мысль нехорошим предчувствием откликнулась в душе Павла.
— Можно от вас позвонить? — обратился он к женщине.
— У нас все можно, — двусмысленно ответила Люда и слегка качнула бедрами, но потом спохватилась и сказала, как пройти в подсобку.
Трубку взял Астафьев.
— Юра, у тебя есть что?
— Да! — Астафьев явно обрадовался возможности поделиться успехами. — Сычев сразу нашел следы крови в автопарке, на колонне в боксе. И похоже, нашли орудие убийства. На кувалде даже волосы остались.
— Это точно?
— Железно! Кроме того, Герасимов в ту ночь приезжал на своей машине, серой «пятерке». Все сотрудники машины ставят на территории автопарка, места там много, под охраной. Именно на ней он, похоже, и вывез тело Сиротина.
— Слушай, у меня есть предположение, что они не сегодня-завтра снова попробуют взять кассу. И уже по-крупному! Я сейчас подскочу в банк, попробую узнать, куда должны отправить большие суммы. А ты поезжай в гаражный кооператив в районе старого кладбища. Где-то там у Геры есть гараж. Точнее должен узнать Шаврин, я его послал в БТИ, попробуй связаться с ним. Пока! До связи!
— Этим двоим о ментах ни слова. Завибрируют сразу, сосунки, заранее в штаны наложат. Все остается в силе, как решили, так и будет.
Одноклассников они нашли в гаражной пристройке, сидящими напротив друг друга в креслах. На столике перед ними лежало готовое к работе оружие, смазанное и заряженное. Толстый вертел в руках ТТ, а Серый ему что-то оживленно рассказывал, истерично посмеиваясь.
— Положи оружие и не играй с ним, — велел Гера и подошел к Сергею, резко схватил его за подбородок, так что голова запрокинулась. Зрачки парня были неестественно расширены, и Сашке мгновенно стало все понятно.
Со всей силы ударив Серого по лицу, Гера вместе с креслом свалил его на пол и еще пару раз пнул по ребрам.
— Ты что, сука?! Ох… л! Нам на дело идти, а ты наркоту ширяешь!
— Гера, я ж только косячок забил, травку… для спокойствия… — испуганно пробормотал парень.
— Я тебе сейчас кадык вырву, пидор! — вскрикнул Сашка и еще раз пнул Серого.
Бывший зэк бушевал еще минут пять, и эта внезапная вспышка ярости ошеломила его подельников. Таким они еще его не видели ни разу.
Когда лет пять назад Витька Голенков познакомился с ним, он был для него просто клевым мужиком с романтическим тюремным прошлым. Уверенность, сквозившая в его движениях, голос с хрипотцой, циничные и вместе с тем точные суждения о жизни, все это невольно притянуло к бандиту и его, и Сережку Белова.
Хладнокровие, умение держать себя в руках в любых условиях — этим притягивал Гера. И вдруг он запсиховал!
Причину знал только заика, но он молчал. Для него Гера был еще большим авторитетом, чем для этих маменькиных сынков. Для сироты и вечного изгоя Толика Малинина он заменял теперь все — отца, брата, наставника и учителя. Когда он начал заикаться, это стало поводом для шуток и издевательств всего интерната.
Он так и рос — сильным физически, но замкнутым и угрюмым. И после всего этого Гера его пригрел, позволил находиться рядом с собой, учил жизни, часами рассказывал о себе. Более того, он сам расспрашивал бывшего детдомовца о прежнем житье-бытье, и Толька ему рассказывал, также часами, и лишь затем спохватывался и понимал, что за это время он и заикался-то самую малость, чуть-чуть!
Отбушевав, Гера упал на свободное кресло, перевел дух, а затем снова обратился к поднявшемуся с пола Серому:
— Ну, козел, если все сорвется из-за тебя, я тебе лично яйца напоследок отстрелю! — Посмотрел на часы:
— Так, до часу всем отбой. Не хрен зря нервы трепать.
И первый откинулся на спинку кресла, демонстративно прикрыв глаза.
Наступила тишина.
Но Серый не спал — болела разбитая скула, кровоточила губа, неприятной солоноватостью заполняя рот. Он прикрыл глаза и затаился, боясь пошевелиться.
Его трясло как в лихорадке. На первое дело он шел легко, как на лихое приключение, но тяжелые ботинки бывшего афганца выбили из него эту блажь.
Теперь душа его холодела от одной мысли, что снова придется стрелять в людей, убивать. Серый сломался, но пути назад не было, он понимал. И это было самое страшное.
Толян тоже не спал, но глаза не закрывал, а смотрел в потолок, и мысли его, наоборот, были спокойны. Он безгранично верил своему наставнику и пытался представить, как все будет происходить. Еще очень не хотелось, чтобы Серый шел вместе с ними. Подсознательно он не верил ни ему, ни Витьке.
В отличие от других, Толстый спал.
Паша Зудов имел приватную беседу с Людой Яки-мовой, заведующей отделом в самом большом магазине района со сладким названием «Мечта». Полноватая, коротко стриженная, Люда в свои сорок всячески старалась выглядеть хотя бы на пару лет моложе и усиленно пользовалась косметикой, которая, как ни странно, лишь подчеркивала ее возраст.
— Да только что его видела, за полчаса до вашего приезда, — легко, не задумываясь, ответила она на первый вопрос Павла. — Выхожу — и он тут, продуктов набрал, как на Северный полюс собрался, все больше консервы. Но я даже подходить к нему не стала, прошла мимо, и все!
— Вы, говорят, были с ним близко знакомы? — улыбнувшись, спросил Зудов.
— Ну, было дело, с полгода мы с ним валандались. А чего, я женщина одинокая, с жилплощадью, — говоря это, Люда так откровенно стреляла глазами на красавца опера, что Пашке стало и неудобно, и смешно одновременно. Так явно его еще никто не пытался «подснять».
— Ну и как он вам? Что за человек? — поинтересовался он.
Люда пожала плечами.
— Гера? Да ничуть не лучше остальных мужиков. Сволочь сволочью. Ну… разве что горы золотые не обещал, хоть в этом молодец. Я и сама могла эти горы наворочать, без проблем, — продавщица томно опустила перекрашенные глаза, рассматривая яркий маникюр.
— А по характеру он как? — продолжал донимать вопросами опер.
— Ну… жесткий, — Люда подняла глаза вверх, припоминая, — мог при случае отматерить, но отходчив. Рукам воли не давал. Пил как все, но пьянел мало, это и незаметно было даже. Теткам моим в отделе нравился, мы и разбежались с ним из-за этого. Выбрались тут с девками и их мужьями на природу с шашлычками. Ну, приревновала я его там к одной овце, она одна приехала, без мужа. На Сашку начала вешаться, а он, кобель, и не прочь вроде бы. Ну, я, конечно, им сцену с разбором устроила, а как приехали домой, он молча собрался и ушел. Я думала к этой суке, оказалось — нет.
Паша почувствовал, что сейчас из глаз Люды брызнут слезы, но она удержалась.
— И давно он от вас ушел? — поинтересовался опер.
— С неделю назад, в прошлую субботу, — вздохнула она. — Главное, мы и до этого с ним ругались, и хуже было, но он так как-то вот сразу… — Она даже не находила слов. — Взял и просто ушел!
— А у него есть еще какое-то жилье?
— В бараке где-то, — махнула она рукой.
— Нет, это я знаю, — настаивал Павел. — А еще? Там — гараж, дача? Может, родня какая живет здесь?
Люда наморщила лоб:
— Дачу… не знаю я, с лопатой в руках я его себе не представлю, это точно. Не тот человек. А гараж у него есть, где-то в районе старого кладбища.
Мы однажды ездили с ним туда, но я сейчас даже не найду, мы приезжали ночью, зимой, на минутку. Какая-то деталь ему нужна была для автобуса. Я даже и из машины не выходила, холодно так было.
— Понятно. Спасибо, вы нам очень помогли, — поблагодарил Павел.
Люда подняла ярко прорисованные брови и спросила:
— Он что, во что-то серьезное влип?
— Да, — зачем-то подтвердил Зудов. — Очень.
— Это он может. Есть в нем что-то такое, — Люда Щелкнула пальцами, и по ее губам пробежала легкая Улыбка, — рискованное. Он, бывало, подопьет и говорит:
"Людка, отхватить бы нам с тобой пару миллионов да махнуть куда-нибудь на юг, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь. И зажить по-человечески, чтобы к тебе обращались не как к фраеру на побегушках, а просто и коротко: «Хозяин».
— Интересно, — пробормотал Павел, а сам подумал: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Пара миллионов — это хорошо, только где он их возьмет? В парке он отхватил шестьсот тысяч, и их ему делить надо. Маловато будет. К тому же если он хотел на юг, то уже бы давно свалил из города. А он еще здесь и консервами запасался. Неужели еще пойдет на дело?»
Эта мысль нехорошим предчувствием откликнулась в душе Павла.
— Можно от вас позвонить? — обратился он к женщине.
— У нас все можно, — двусмысленно ответила Люда и слегка качнула бедрами, но потом спохватилась и сказала, как пройти в подсобку.
Трубку взял Астафьев.
— Юра, у тебя есть что?
— Да! — Астафьев явно обрадовался возможности поделиться успехами. — Сычев сразу нашел следы крови в автопарке, на колонне в боксе. И похоже, нашли орудие убийства. На кувалде даже волосы остались.
— Это точно?
— Железно! Кроме того, Герасимов в ту ночь приезжал на своей машине, серой «пятерке». Все сотрудники машины ставят на территории автопарка, места там много, под охраной. Именно на ней он, похоже, и вывез тело Сиротина.
— Слушай, у меня есть предположение, что они не сегодня-завтра снова попробуют взять кассу. И уже по-крупному! Я сейчас подскочу в банк, попробую узнать, куда должны отправить большие суммы. А ты поезжай в гаражный кооператив в районе старого кладбища. Где-то там у Геры есть гараж. Точнее должен узнать Шаврин, я его послал в БТИ, попробуй связаться с ним. Пока! До связи!
Глава 13
Игоря Анатольевича Белоножко, начальника службы безопасности банка, Павел увидел сразу. Он был начальником кривовской милиции, когда Паша работал еще участковым. Потом подполковник ушел на пенсию, вернее, на хорошо подготовленный плацдарм — в Госбанк.
— О, Игорь Анатольевич, вас мне как будто сам бог послал!
— Что такое, Паша? Что-то случилось? — подполковник, не по возрасту черноволосый и бодрый, явно был рад видеть бывшего сослуживца. — Что-то срочное?
— Да, м очень. Слышали про кассиров в автопарке?
— Ну как же! — Белоножко завелся:
— Что я; в городе, что ли, не живу и все связи обрезал? Обидеть хочешь?
— Да нет, при чем тут обида? — отмахнулся Павел, но, покосившись на рослого охранника в камуфляжной форме, отвел подполковника подальше. — Просто есть предположение, что эти парни хотят повторить «скачок», только уже с более крупным кушем, и если не сегодня, то завтра. Надо узнать, какие заводы сегодня получают крупные суммы и в котором часу.
Белоножко быстро оценил ситуацию и, выкинув сигарету, повел Зудова по коридору. Около его кабинета толпились граждане, жаждущие записаться на прием к руководству банка, но пддполковник коротко бросил:
— Сегодня записи не будет, — и, не обращая внимания на возмущенный ропот, пропустил Павла в кабинет и запер дверь. — А то так и будут лезть, — пояснил он и набрал короткий телефонный номер. — Людочка, радость моя, как здоровье, как настроение? — игриво начал он. — Хорошее, ну это хорошо, просто прекрасно!
Свадьба-то когда? И не боишься потом всю жизнь маяться? Ну смотри! А пока подскажи-ка мне, детка, какие наши крупные предприятия сегодня получают деньги.
Да, у кого мошна больше всего. Так, так, так! А во сколько? Ага, понятно.
Спасибо, Людочка, дай бог тебе хорошую свекровь!
Он еще желал невидимой Людочке всяческих благ, а сам уже пододвинул Павлу листок с четырьмя названиями.
— На, бери! — сказал он, положив трубку. — По идее это должностное преступление, информация строго секретная. Никому бы не доверил, а тебе и Андрюшке Колодникову, как себе, верю. Давай, Паша, крути этих чертей.
— О, Игорь Анатольевич, вас мне как будто сам бог послал!
— Что такое, Паша? Что-то случилось? — подполковник, не по возрасту черноволосый и бодрый, явно был рад видеть бывшего сослуживца. — Что-то срочное?
— Да, м очень. Слышали про кассиров в автопарке?
— Ну как же! — Белоножко завелся:
— Что я; в городе, что ли, не живу и все связи обрезал? Обидеть хочешь?
— Да нет, при чем тут обида? — отмахнулся Павел, но, покосившись на рослого охранника в камуфляжной форме, отвел подполковника подальше. — Просто есть предположение, что эти парни хотят повторить «скачок», только уже с более крупным кушем, и если не сегодня, то завтра. Надо узнать, какие заводы сегодня получают крупные суммы и в котором часу.
Белоножко быстро оценил ситуацию и, выкинув сигарету, повел Зудова по коридору. Около его кабинета толпились граждане, жаждущие записаться на прием к руководству банка, но пддполковник коротко бросил:
— Сегодня записи не будет, — и, не обращая внимания на возмущенный ропот, пропустил Павла в кабинет и запер дверь. — А то так и будут лезть, — пояснил он и набрал короткий телефонный номер. — Людочка, радость моя, как здоровье, как настроение? — игриво начал он. — Хорошее, ну это хорошо, просто прекрасно!
Свадьба-то когда? И не боишься потом всю жизнь маяться? Ну смотри! А пока подскажи-ка мне, детка, какие наши крупные предприятия сегодня получают деньги.
Да, у кого мошна больше всего. Так, так, так! А во сколько? Ага, понятно.
Спасибо, Людочка, дай бог тебе хорошую свекровь!
Он еще желал невидимой Людочке всяческих благ, а сам уже пододвинул Павлу листок с четырьмя названиями.
— На, бери! — сказал он, положив трубку. — По идее это должностное преступление, информация строго секретная. Никому бы не доверил, а тебе и Андрюшке Колодникову, как себе, верю. Давай, Паша, крути этих чертей.
Глава 14
Дальше все складывалось словно мозаика калейдоскопа, и каждый новый ее фрагмент коренным образом менял картину событий.
Ровно без пяти час Гера открыл глаза, но Толян был уверен, что наставник вообще не спал. Слишком не похоже было тревожное дыхание Александра на расслабленность спящего человека.
— Все, подъем, пора собираться! — скомандовал он.
Они погрузили в «десятку» оружие, надели на головы черные шапочки, которые моментально превращались в маски. Еще вечером Гера снял с машины слишком приметные прибамбасы — сейчас это было обычное авто.
Герасимов открыл ворота, и машина с ревом вылетела наружу. Сделав резкий разворот, «десятка» так же резко остановилась, поджидая закрывавшего гараж Геру. После внезапного припадка ярости теперь он держал себя в руках, и движения его были подчеркнуто неторопливы. Но Толстому он все же сделал короткое внушение:
— Будешь гнать, сам поведу машину, а ты вместо меня пойдешь на дело!
Витек с ужасом глянул на него. Этого он боялся больше всего, больше милиции и тюрьмы — стрелять и убивать. Машину он тронул с места плавно.
— Ты чего это, Владимир, разве сегодня дежуришь? — спросил он, пожимая вахтеру руку.
— Да, у Машки там кто-то умер, попросила заменить, —.ответил тот.
Подменить кого-то было делом обычным, так что расспрашивать дальше Михаил не стал.
Время тянулось, как никогда, особенно для невыспавшегося Жданова. Основная масса заводчан уже прошла, и сейчас через проходную изредка проскальзывали те, кто выходил по специальным увольнительным запискам. Ровно в два часа дня Жданов взглянул на часы и подошел к начальнику караула, Василию Охлопкину.
— Пора обедать, товарищ начальник.
— Сейчас, два слова осталось отгадать, — ответил тот, не отрываясь от сканворда. За тридцать лет работы в охране завода Охлопкин стал настоящим профессионалом по части логических шарад. Через пять минут он снял очки и с довольным видом отложил в сторону газету. — Ну вот, все. Простоватые пошли сканворды.
— И как тебе это не надоест? — искренне удивился Жданов.
— Ну, тебе же не надоедает ходить по болотам ради какой-то костлявой утки.
А сканворды, брат, совсем другое, тренировка ума. Ну что, пошли обедать? Валь, мы ушли! — крикнул он в сторону проходной.
— Хорошо, — ответила женщина. Все было как всегда, из года в год.
Мужчины вышли, но не успели пройти и нескольких метров, как Жданов остановился, хлопнул себя по карманам форменной рубахи и с досадой воскликнул:
— А деньги-то я не взял! Вот дурак! Иди, я тебя догоню.
— Да у меня есть, потом отдашь, — попробовал остановить его Охлопкин, но Михаил уже бежал к проходной.
Два человека, в бронежилетах, с большими брезентовыми сумками в руках, вышли из старинного здания в центре города. На шее каждого висел небольшой пистолет-пулемет «Кедр». Усевшись в «Ниву», старший по наряду бросил шоферу:
— Поехали!
Гера велел остановить машину метрах в двухстах от проходной, на углу Красноармейской и Заводской.
Толян вытянул шею, стараясь рассмотреть и изучить здание, которое он видел впервые. Это была довольно большая квадратная коробка из красного кирпича, выступающая из заводского забора. Большие стеклянные двери напоминали вход в обычный магазин. Рассмотрел он и загадочную черную дверь в торцевой стене проходной.
Милицейский «жигуленок» остановился на углу Заводской и Карла Мркса.
— Останови здесь, дальше не надо! — сказал Зудов шоферу. — А то засветимся.
Заводской улица называлась не зря. Сюда выходили проходные нескольких больших и малых заводов Кривова, поэтому окружающий пейзаж был довольно уныл — с обеих сторон бесконечные заборы, машины здесь почти не проезжали, люди появлялись еще реже, лишь в начале и конце смены.
— Они должны вылезти здесь, — пробормотал он и подумал, что, если он ошибся, начальство намылит ему шею, а коллеги будут долго над ним смеяться и называть паникером. В это время в машине ожила рация, и Зудов схватился за микрофон.
— Тридцать два шестьдесят шесть, Павел, ответь! Это Шаврин!
— Да, Алексей, что у тебя?
— Я нашел их нычку, — доложил опер. — Это гараж в районе старого кладбища, оформлен на Александра Филлиповича Герасимова. Один местный дедок показал, что сегодня рано утром Герасимов загонял в гараж зеленую «десятку», цвет малахит, жутко навороченную. Ему он сказал, что друг просил ее подремонтировать.
Павел невольно выругался. «Десятка» не входила в его планы. По всему городу были даны ориентировки на зеленую «девятку» и серую «пятерку»
Герасимова.
— Что в гараже? — спросил он. — Внутрь заходил?
— Не знаю, тут такие замки, что пробиваться надо с динамитом. Но, судя по всему, он пустой. Другой сосед сказал, что они уехали примерно с полчаса назад.
— Ты там один?
— С участковым.
— Хорошо, никуда не уходи. Я к тебе Астафьева отправил. Если что у них не получится, они вернутся к себе в логово. Только будь осторожен. Оружие у них есть, сам знаешь.
— Хорошо!
Тем временем белая «Нива» с инкассаторами тоже свернула на Заводскую. Все шло, как обычно. Шофера волновало неожиданно забарахлившее сцепление, дергающее машину. Леонид Бегма, старший по наряду, думал о своих отношениях с Ленкой.
Полгода назад она была для него просто очередной красивой бабой, а теперь стала единственной… И что теперь говорить детям? Жене? Со стороны казалось, что инкассатор пристально смотрит на дорогу, на самом деле он в очередной раз пытался найти какой-то выход из этого тупика.
Его напарник, Витька Пашков, в свои двадцать два еще не был обременен узами брака. Мысли его перескакивали от вчерашней драки на дне рождения друга к мучительным размышлениям, где взять деньги на ремонт сдохшего мотоцикла. Пока это было все, чем жизнь озадачила его на данный момент.
— А почему именно здесь? — спросил Зудова сидевший сзади сержант, один из прикомандированных патрульных милиционеров.
— На другие заводы деньги уже провезли, это последний, — пояснил Павел.
— А «Металлист»? Он-то помощней этого «Каустика». У меня жена там работает, ей сегодня тоже должны деньги давать, — удивился сержант.
Паша резко обернулся.
— Ты это точно знаешь? — переспросил он.
— Конечно! — с пылом подтвердил тот. — Она у меня в бухгалтерии завода работает, так что знает побольше других.
Павел достал из кармана список, предоставленный ему Белоножко, и, хотя помнил его наизусть, снова перечитал. «Металлист» среди них не значился. А ведь это был самый крупный, единственный держащийся на плаву завод Кривова. Зудов ничего не понимал.
— Вот они! — сказал Гера, когда белая «Нива», проехав мимо, свернула к кирпичному кубу проходной. — Приготовились! — И первый снял с автомата предохранитель и передернул затвор.
Ровно без пяти час Гера открыл глаза, но Толян был уверен, что наставник вообще не спал. Слишком не похоже было тревожное дыхание Александра на расслабленность спящего человека.
— Все, подъем, пора собираться! — скомандовал он.
Они погрузили в «десятку» оружие, надели на головы черные шапочки, которые моментально превращались в маски. Еще вечером Гера снял с машины слишком приметные прибамбасы — сейчас это было обычное авто.
Герасимов открыл ворота, и машина с ревом вылетела наружу. Сделав резкий разворот, «десятка» так же резко остановилась, поджидая закрывавшего гараж Геру. После внезапного припадка ярости теперь он держал себя в руках, и движения его были подчеркнуто неторопливы. Но Толстому он все же сделал короткое внушение:
— Будешь гнать, сам поведу машину, а ты вместо меня пойдешь на дело!
Витек с ужасом глянул на него. Этого он боялся больше всего, больше милиции и тюрьмы — стрелять и убивать. Машину он тронул с места плавно.
* * *
В десять утра, заступив на смену, Михаил Жданов с удивлением увидел среди привычных лиц Владимира Полькина, рослого сорокалетнего мужика.— Ты чего это, Владимир, разве сегодня дежуришь? — спросил он, пожимая вахтеру руку.
— Да, у Машки там кто-то умер, попросила заменить, —.ответил тот.
Подменить кого-то было делом обычным, так что расспрашивать дальше Михаил не стал.
Время тянулось, как никогда, особенно для невыспавшегося Жданова. Основная масса заводчан уже прошла, и сейчас через проходную изредка проскальзывали те, кто выходил по специальным увольнительным запискам. Ровно в два часа дня Жданов взглянул на часы и подошел к начальнику караула, Василию Охлопкину.
— Пора обедать, товарищ начальник.
— Сейчас, два слова осталось отгадать, — ответил тот, не отрываясь от сканворда. За тридцать лет работы в охране завода Охлопкин стал настоящим профессионалом по части логических шарад. Через пять минут он снял очки и с довольным видом отложил в сторону газету. — Ну вот, все. Простоватые пошли сканворды.
— И как тебе это не надоест? — искренне удивился Жданов.
— Ну, тебе же не надоедает ходить по болотам ради какой-то костлявой утки.
А сканворды, брат, совсем другое, тренировка ума. Ну что, пошли обедать? Валь, мы ушли! — крикнул он в сторону проходной.
— Хорошо, — ответила женщина. Все было как всегда, из года в год.
Мужчины вышли, но не успели пройти и нескольких метров, как Жданов остановился, хлопнул себя по карманам форменной рубахи и с досадой воскликнул:
— А деньги-то я не взял! Вот дурак! Иди, я тебя догоню.
— Да у меня есть, потом отдашь, — попробовал остановить его Охлопкин, но Михаил уже бежал к проходной.
Два человека, в бронежилетах, с большими брезентовыми сумками в руках, вышли из старинного здания в центре города. На шее каждого висел небольшой пистолет-пулемет «Кедр». Усевшись в «Ниву», старший по наряду бросил шоферу:
— Поехали!
Гера велел остановить машину метрах в двухстах от проходной, на углу Красноармейской и Заводской.
Толян вытянул шею, стараясь рассмотреть и изучить здание, которое он видел впервые. Это была довольно большая квадратная коробка из красного кирпича, выступающая из заводского забора. Большие стеклянные двери напоминали вход в обычный магазин. Рассмотрел он и загадочную черную дверь в торцевой стене проходной.
Милицейский «жигуленок» остановился на углу Заводской и Карла Мркса.
— Останови здесь, дальше не надо! — сказал Зудов шоферу. — А то засветимся.
Заводской улица называлась не зря. Сюда выходили проходные нескольких больших и малых заводов Кривова, поэтому окружающий пейзаж был довольно уныл — с обеих сторон бесконечные заборы, машины здесь почти не проезжали, люди появлялись еще реже, лишь в начале и конце смены.
— Они должны вылезти здесь, — пробормотал он и подумал, что, если он ошибся, начальство намылит ему шею, а коллеги будут долго над ним смеяться и называть паникером. В это время в машине ожила рация, и Зудов схватился за микрофон.
— Тридцать два шестьдесят шесть, Павел, ответь! Это Шаврин!
— Да, Алексей, что у тебя?
— Я нашел их нычку, — доложил опер. — Это гараж в районе старого кладбища, оформлен на Александра Филлиповича Герасимова. Один местный дедок показал, что сегодня рано утром Герасимов загонял в гараж зеленую «десятку», цвет малахит, жутко навороченную. Ему он сказал, что друг просил ее подремонтировать.
Павел невольно выругался. «Десятка» не входила в его планы. По всему городу были даны ориентировки на зеленую «девятку» и серую «пятерку»
Герасимова.
— Что в гараже? — спросил он. — Внутрь заходил?
— Не знаю, тут такие замки, что пробиваться надо с динамитом. Но, судя по всему, он пустой. Другой сосед сказал, что они уехали примерно с полчаса назад.
— Ты там один?
— С участковым.
— Хорошо, никуда не уходи. Я к тебе Астафьева отправил. Если что у них не получится, они вернутся к себе в логово. Только будь осторожен. Оружие у них есть, сам знаешь.
— Хорошо!
Тем временем белая «Нива» с инкассаторами тоже свернула на Заводскую. Все шло, как обычно. Шофера волновало неожиданно забарахлившее сцепление, дергающее машину. Леонид Бегма, старший по наряду, думал о своих отношениях с Ленкой.
Полгода назад она была для него просто очередной красивой бабой, а теперь стала единственной… И что теперь говорить детям? Жене? Со стороны казалось, что инкассатор пристально смотрит на дорогу, на самом деле он в очередной раз пытался найти какой-то выход из этого тупика.
Его напарник, Витька Пашков, в свои двадцать два еще не был обременен узами брака. Мысли его перескакивали от вчерашней драки на дне рождения друга к мучительным размышлениям, где взять деньги на ремонт сдохшего мотоцикла. Пока это было все, чем жизнь озадачила его на данный момент.
— А почему именно здесь? — спросил Зудова сидевший сзади сержант, один из прикомандированных патрульных милиционеров.
— На другие заводы деньги уже провезли, это последний, — пояснил Павел.
— А «Металлист»? Он-то помощней этого «Каустика». У меня жена там работает, ей сегодня тоже должны деньги давать, — удивился сержант.
Паша резко обернулся.
— Ты это точно знаешь? — переспросил он.
— Конечно! — с пылом подтвердил тот. — Она у меня в бухгалтерии завода работает, так что знает побольше других.
Павел достал из кармана список, предоставленный ему Белоножко, и, хотя помнил его наизусть, снова перечитал. «Металлист» среди них не значился. А ведь это был самый крупный, единственный держащийся на плаву завод Кривова. Зудов ничего не понимал.
— Вот они! — сказал Гера, когда белая «Нива», проехав мимо, свернула к кирпичному кубу проходной. — Приготовились! — И первый снял с автомата предохранитель и передернул затвор.
Глава 15
Зудов торопливо включил рацию и начал вызывать дежурную часть:
— Тридцать два шестьдесят шесть вызывает дежурную часть! Срочно!
Отозвались сразу, все были в курсе оперативного задания Зудова.
— Миронов, дозвонись до Белоножко в Сбербанк, узнай, получает ли сегодня деньги «Металлист». Минут через пять динамик ожил.
— Вызываю тридцать два шестьдесят шесть, Зудова! Белоножко говорит, что «Металлист» они не обслуживают, у них свой банк, «Кама — Волга».
Слова дежурного перекрыл далекий, но отчетливый треск выстрелов.
Наконец она открылась, и выглянувшая оттуда Валя Берзина, сорокапятилетняя, полная женщина, расплылась в счастливой улыбке:
— О, значит, сегодня деньги будут! А то вчера говорили, что задержат дня на три.
— Типун тебе на язык, — подхватил не менее счастливый Полькин. — Хватит, не те времена для задержек.
Первым получил пропуск и прошел Пашков, а вот Бегма задержался.
— Слушай, — обратился он к Полькину, — ты, говорят, свал-развал можешь в автосервисе устроить?
— А как же, дорогой! Приходи, сделают на высшем уровне.
— Я полгода назад делал его в «Идеале», вроде и неплохо; а резину жует.
— Знаешь что? Завтра у меня отсыпной, а вот послезавтра давай сговоримся после обеда…
Сначала Витька Пашков терпеливо ждал Леонида в проходной, а когда ему надоело, вышел в полутемный тамбур и сразу увидел направленный на него ствол.
Рука Витьки дернулась за оружием, но раздался приглушенный хлопок, и на переносице инкассатора обозначилась красная точка. Оружие Толяна было наготове, ему надо было всего лишь нажать на спуск.
Закончив разговор с вахтером, Бегма открыл дверь в тамбур и увидел падающего напарника, а за ним, в полутьме, черные тени без лиц. Реакция инкассатора была мгновенной, и он бросился назад. Две пули полетели ему вдогонку, одна попала в бронежилет, а вторая просвистела над головой.
— Налет! — крикнул Бегма и, отшвырнув в сторону сумку с деньгами, схватился за свой небольшой пистолет-пулемет. Теперь в дело вступил автомат Геры, беспощадно прошивая тонкое дверное полотно. Первые три пули ударили в бронежилет и откинули тело Леонида назад, четвертая попала в горло, перебив позвоночник, окончательно лишив его последнего шанса выжить. Автомат умолк, и теперь слышался только непрерывный визг вахтерши Вали. Неожиданно, откуда-то сбоку, застучали выстрелы из пистолета: Полькин успел достать свой «Макаров» и вступил в бой.
— Гранату! — крикнул Гера.
Серый торопливо рванул чеку и, открыв дверь, кинул в глубь проходной округлую лимонку. Через три секунды рванул взрыв, оборвавший крик обезумевшей женщины. Полетели выбитые стекла, сбитая штукатурка заполнила помещение пылью.
— Вперед! — крикнул Гера и первый рванулся в дверной проем. Перепрыгнув через лежащего инкассатора, он огляделся по сторонам и увидел в луже крови тело женщины. Он не мешкал и вскоре обнаружил главное — лежащие у стены серые инкассаторские сумки. Подхватив одну из них, он кивком указал на вторую заике.
— Возьми ее! — крикнул он, а сам побежал вперед и, потянув рычаг, открыл калитку. Он с облегчением увидел, что зеленая «десятка» уже стоит у ступенек проходной с открытыми дверями. Гера проскочил турникет, остановился, крикнул назад:
— Тридцать два шестьдесят шесть вызывает дежурную часть! Срочно!
Отозвались сразу, все были в курсе оперативного задания Зудова.
— Миронов, дозвонись до Белоножко в Сбербанк, узнай, получает ли сегодня деньги «Металлист». Минут через пять динамик ожил.
— Вызываю тридцать два шестьдесят шесть, Зудова! Белоножко говорит, что «Металлист» они не обслуживают, у них свой банк, «Кама — Волга».
Слова дежурного перекрыл далекий, но отчетливый треск выстрелов.
* * *
Сначала все шло по плану. Лишь только инкассаторы скрылись за стеклянными дверями проходной, а «Нива» поехала к расположенным в двадцати метрах воротам, Толстый рванул машину с места. Обозначенная Герой дверь действительно оказалась открытой, и они быстро и бесшумно проникли в здание, на ходу натягивая на лицо маски. Инкассаторы уже прошли турникеты, но еще стояли около закрытой калитки.Наконец она открылась, и выглянувшая оттуда Валя Берзина, сорокапятилетняя, полная женщина, расплылась в счастливой улыбке:
— О, значит, сегодня деньги будут! А то вчера говорили, что задержат дня на три.
— Типун тебе на язык, — подхватил не менее счастливый Полькин. — Хватит, не те времена для задержек.
Первым получил пропуск и прошел Пашков, а вот Бегма задержался.
— Слушай, — обратился он к Полькину, — ты, говорят, свал-развал можешь в автосервисе устроить?
— А как же, дорогой! Приходи, сделают на высшем уровне.
— Я полгода назад делал его в «Идеале», вроде и неплохо; а резину жует.
— Знаешь что? Завтра у меня отсыпной, а вот послезавтра давай сговоримся после обеда…
Сначала Витька Пашков терпеливо ждал Леонида в проходной, а когда ему надоело, вышел в полутемный тамбур и сразу увидел направленный на него ствол.
Рука Витьки дернулась за оружием, но раздался приглушенный хлопок, и на переносице инкассатора обозначилась красная точка. Оружие Толяна было наготове, ему надо было всего лишь нажать на спуск.
Закончив разговор с вахтером, Бегма открыл дверь в тамбур и увидел падающего напарника, а за ним, в полутьме, черные тени без лиц. Реакция инкассатора была мгновенной, и он бросился назад. Две пули полетели ему вдогонку, одна попала в бронежилет, а вторая просвистела над головой.
— Налет! — крикнул Бегма и, отшвырнув в сторону сумку с деньгами, схватился за свой небольшой пистолет-пулемет. Теперь в дело вступил автомат Геры, беспощадно прошивая тонкое дверное полотно. Первые три пули ударили в бронежилет и откинули тело Леонида назад, четвертая попала в горло, перебив позвоночник, окончательно лишив его последнего шанса выжить. Автомат умолк, и теперь слышался только непрерывный визг вахтерши Вали. Неожиданно, откуда-то сбоку, застучали выстрелы из пистолета: Полькин успел достать свой «Макаров» и вступил в бой.
— Гранату! — крикнул Гера.
Серый торопливо рванул чеку и, открыв дверь, кинул в глубь проходной округлую лимонку. Через три секунды рванул взрыв, оборвавший крик обезумевшей женщины. Полетели выбитые стекла, сбитая штукатурка заполнила помещение пылью.
— Вперед! — крикнул Гера и первый рванулся в дверной проем. Перепрыгнув через лежащего инкассатора, он огляделся по сторонам и увидел в луже крови тело женщины. Он не мешкал и вскоре обнаружил главное — лежащие у стены серые инкассаторские сумки. Подхватив одну из них, он кивком указал на вторую заике.
— Возьми ее! — крикнул он, а сам побежал вперед и, потянув рычаг, открыл калитку. Он с облегчением увидел, что зеленая «десятка» уже стоит у ступенек проходной с открытыми дверями. Гера проскочил турникет, остановился, крикнул назад: