Сартинов Евгений. Последняя империя. Книга первая

   Реакция на репортаж Бойля, тут же поданный в эфир и ставший сенсацией недели, оказалась неожиданной. Паника в городах и странах, названных Сазонтьевым потенциальными мишенями его ракет, приобрела грандиозный размах. Спокойная уверенность главковерха, незаурядная сила, веющая от фигуры генерала, убедили обывателя в неизбежности военного конфликта. Сотни тысяч людей бросали работу, жилье и сплошным потоком устремлялись во Францию, надеясь на слово главковерха. Самолеты в Австралию летели забитыми под завязку.
   Удар по экономике основных стран НАТО был нанесен жуткий. Встали сотни заводов, простаивали гиганты вроде «Филипса» или «Фольксвагена». Зато гостиницы Франции и Швейцарии огребали необыкновенные барыши. Выросли заказы на переоборудование подвалов в персональные бомбоубежища, впервые за много лет жители Европы закупали продукты мешками и ящиками. Цены на консервы выросли в несколько раз.
   Сазонтьев внимательно просмотрел репортаж Бойля, хмыкнул и спросил:
   — Кто сервировал стол?
   Капитан корабля, не поняв интонаций голоса главковерха, переглянулся со старпомом:
   — Мичман Никитенко.
   — Представить к очередному званию. Никогда не думал, что курицу можно замаскировать под фазана.

* * *

   Объединенный флот стран НАТО под командованием английского адмирала Уайта встретил эскадру Сазонтьева восточней Шепландских островов. На все призывы остановиться русские коробли отвечали молчанием и упрямо шли вперед. Вытянувшись в линию, корабли английского, американского и немецких флотов преграждали путь российской эскадре. Расстояние неминуемо сокращалось, в бинокли было видно, что крышки всех двадцати контейнеров с крылатыми ракетами открыты, так же как и шахты противокорабельных ракет типа «Москит». На мостике английского тяжелого крейсера «Хок» царило напряженное молчание. Казалось, что еще немного — и произойдет непоправимое.
   — Пора открывать огонь, — тихо сказал американский адмирал Вайс, представитель Объединенного командования НАТО на эскадре.
   — У меня не было такого приказа, — отозвался англичанин.
   — У вас приказ не допустить русских в Северное море.
   — Те, кто отдавали этот приказ, не обозначили в нем действий моей эскадры.
   — Не смешите меня, адмирал, есть только один метод остановить этого монстра — пустить его на дно.
   Уайт не отвечал, в бинокль он всматривался в приближающиеся корабли. Вопреки всем флотским канонам впереди на полной скорости в тридцать два узла шел сам крейсер, за ним, заметно отставая, эсминцы и остальные корабли сопровождения. Пора было открывать огонь, но в этом целеустремленном движении двадцати четырех тысяч тонн стали было что-то завораживающее. Адмирал, набрав в грудь воздух, приготовился отдать роковую команду, но тут вскрикнул дежурный радист:
   — Господин адмирал, вас вызывает Сазонтьев.
   — Что ему надо?
   — Не знаю.
   — Звук на громкую связь.
   Через секунду из динамиков громкой связи донесся голос Сазонтьева. Со своим характерным, мягким славянским акцентом тот равномерно и размеренно повторял одно и то же:
   — Сазонтьев вызывает «Хок», Сазонтьев вызывает «Хок», адмирал Уайт, адмирал Уайт.
   — Адмирал Уайт на связи. Что вы хотели нам сказать?
   — Слушай, дружище, — судя по голосу, Сазонтьев явно обрадовался ответу. — Вот у меня на столе стоят две бутылки виски, «Гленливен» и «Маккалоун», какой сорт лучше?
   — А по какому поводу собираетесь праздновать?
   — Как по какому, сегодня же день рождения адмирала Нельсона. Мне бы хотелось отметить этого достойнейшего адмирала не менее достойной выпивкой на английский манер.
   Уайт неотрывно смотрел на приближающийся крейсер. Время было упущено, взрыв нашпигованного ядерной начинкой русского корабля означал бы и конец эскадры Уайта. «Петр Великий», не сбавляя скорости, шел точно на немецкий фрегат «Байер». Расстояние сократилось до трехсот метров, крейсер уже не успевал остановиться. И у командира фрегата не выдержали нервы. Под кормой корабля забурлила вода, и «Байер», освобождая проход, двинулся вперед.
   — Слабак, — пробормотал Уайт в адрес немецкого капитана.

* * *

   Корабли разошлись в каких-то тридцати метрах друг от друга. Круто задранный вверх нос крейсера затмил скромно выглянувший из-за туч и линии горизонта ущербный кусочек солнца, и волна от буруна ракетоносца заметно качнула фрегат. Вслед за своим лидером в освободившийся проход втянулись и остальные корабли эскадры. Все это происходило под непрерывным обзором доброй полдюжины телекамер. Никогда еще ни один конфликт не освещался с такими подробностями в эфире реального времени. Корреспондент Си-эн-эн Джон Райт начинал свои репортажи одной и той же фразой:
   — Добрый вечер из преддверия ада. Если человечеству суждено будет погибнуть, то вы узнаете об этом первыми. Оставайтесь с нами на канале Си-эн-эн...
   Получив сообщение о том, что русский корабль находится в ста пятидесяти милях от Лондона, срочное ночное собрание парламента отправило в отставку правительство Стоквуда. За это голосовали и консерваторы, и лейбористы. Тем же утром из английской столицы начался многотысячный исход. Побросав работу и жилье, англичане, с трудом вспомнив адреса дальних родственников, мчались в захолустье Эссекса, Кента, а то и дальше, в Шотландию.
   Активней всего на угрозу уничтожения отреагировали жители Брюсселя. Началось все с пикетов у штаб-квартиры НАТО, а когда эскадра русских прорвалась в Северное море, в гости к генеральному секретарю НАТО Сантосу пожаловал сам мэр города, господин Йенсон. По такому поводу он был одет официально, в черную, бархатную мантию, с массивной цепью на шее и большим ключом в руке.
   — Господин генеральный секретарь, от лица жителей города Брюсселя я выражаю вам недовольство вашей деятельностью на территории Бельгии и предлагаю вашему учреждению покинуть территорию города в течение суток.
   Сантос откровенно опешил.
   — Но, господин мэр, это несерьезно. Во-первых, только правительство Бельгии может принять такое решение. Во-вторых, мы на этой земле по долголетнему договору, и в-третьих, так подобные дела в цивилизованном обществе не делаются.
   — И все-таки вы должны оставить наш город как можно быстрее. Через час мы отключим электричество и воду.
   — Как хотите, надеюсь, вы понимаете, что у нас есть система автономного снабжения своих объектов. И вообще, это свинство, Йенсон! Два года назад вы сами мне говорили, что наша контора — золотое дно для города, а теперь выкидываете такие фортели.
   Но мэр был невозмутим.
   — В таком случае мы силами полиции перекрываем дороги и опечатываем здание штаб-квартиры.
   — Может быть, вы еще рискнете пойти на штурм здания? — съязвил Сантос. — Морским пехотинцем давно уже надо потренироваться в стрельбе в реальных условиях по движущимся мишеням.
   Но утром работники штаб-квартиры обнаружили, что мэр свое слово сдержал и перекрыл проезд машин к зданию. Из него пропускали всех, туда же не пускали никого. Кроме чахлых переносных заграждений и трех десятков полицейских дорогу блокировала десятитысячная толпа демонстрантов с пацифистскими лозунгами.

* * *

   Сазонтьев еще пробивался со своей эскадрой в Северное море, а в Москве готовились к приему высокопоставленного гостя.
   — К нам летит Кэтрин Джонс, — сказал Володин, появляясь в дверях зала заседаний Временного Военного Совета.
   — Только этой суки не хватало, — вздохнул Ждан, мотнув головой.
   — Что она везет, Сергей, как ты думаешь? — спросил Сизов министра иностранных дел.
   — Как что, ультиматум. На другое она просто не способна. Что мне ей говорить?
   — А стоит вообще разговаривать? — спросил Сизов.
   — Дипломатический этикет надо соблюдать.
   — Ты вроде бы собирался ехать в Берлин?
   — Да, самолет уже готов.
   — Вот и езжай, а мы ее тут сами встретим.
   — Хорошо, только ради бога, — Володин умоляюще приложил к груди правую руку, — не переборщите. Это такая вредная баба!
   — Ладно-ладно, не сомневайся.
   — Мы ей рога поотшибаем, — хохотнул Ждан, получив в ответ укоризненный взгляд министра иностранных дел. Именно Володину приходилось расхлебывать всю кашу, заваренную этими «молодыми нахалами», а Ждан и молодчики из ФСБ были его постоянной головной болью.

* * *

   Когда «Боинг» Кэтрин Джонс приземлился в Домодедово, его встречала лишь небольшая кучка людей. Трап подали с большой задержкой, внизу госсекретаря встретили посол США в России и молодой человек с погонами старшего лейтенанта. На безупречном английском он обратился к высокому гостю:
   — От лица правительства и народа России мы приветствуем вас, госпожа Джонс, на российской земле. Прошу вас пройти в машину, все переговоры пройдут в здании МИДа на Смоленской площади.
   Госсекретарь с явным недоумением уставилась на встречающего.
   — А где Володин? — спросила она.
   — Полчаса назад он вылетел в Германию.
   Презрительно пожав плечами, госсекретарь прошла в поданный ей «Линкольн». По дороге она спросила посла Джона Стайка:
   — Как здесь, в Москве, чувствуется напряжение? Они еще не бегут из столицы?
   — Не особенно. По крайней мере внешне ничего не заметно.
   — А эти вшивые немцы и англичане рванули так, будто ракеты уже поднялись в воздух. Кстати, в каком звании этот мальчик, что встречал меня?
   — Старший лейтенант.
   — Похоже, они хотят унизить в моем лице Соединенные Штаты, вам так не кажется, Джон?
   Посол дипломатично пожал плечами. В отличие от своей гостьи, он хорошо знал эту страну и где-то даже любил ее.
   Следующий удар по самолюбию Кэтрин был нанесен в высотке на Смоленской площади. Ее привели в кабинет человека, едва ли более старшего по возрасту, чем встречавший ее лейтенант. На погонах его были четыре маленьких звезды, и госсекретарь быстро сообразила, что перед ней не более чем капитан.
   — Советник министерства иностранных дел Пантелеймонов, — представился офицер. — Мне поручено вести с вами переговоры от лица Временного Военного Совета.
   — А что, у вас не нашлось никого более старшего по званию? — разозлилась Джонс.
   — Увы, все в разъезде. Володин в Германии, Черышев в Англии, Юдин в Югославии.
   — В таком случае я от лица Объединенного командования стран НАТО и Соединенных Штатов выражаю свой протест по поводу введения в Северное море военных кораблей России. Если в течение трех дней вы не вернете корабли в Мурманск, мы пустим их на дно. Кроме того, мы нанесем удары крылатыми ракетами с ядерными боеголовками по важнейшим объектам вашей страны.
   — Хорошо, мы ожидали что-то подобное. Хочу только уточнить, это официальный ультиматум от лица глав стран НАТО или одних Соединенных Штатов?
   — Какая разница?
   — Большая.
   — Это официальная позиция правительства Соединенных Штатов, поддержанная главами всего альянса.
   — Разрешите ознакомиться с официальным документом.
   — Пожалуйста, — хмыкнула Джонс.
   Внимательно изучив документ, Пантелеймонов с сомнением покачал головой:
   — Я не уверен, что эта бумага соответствует действительным намерениям стран Североатлантического альянса. Канцлер ФРГ, например, не давал согласия на участие в акции.
   Кэтрин чуть скривила свои знаменитые губы. Этот капитан вольно или невольно угадал самое больное место документа. У Джонс не хватило времени, чтобы до конца согласовать документ с главами всех правительств. Но считаться с подобными мелочами было не в стиле «стальной леди». Она давно уже чувствовала себя на европейской политической арене выше всех этих канцлеров и премьеров.
   — В любом случае это не меняет сути документа, — госсекретарь сгустила голос до откровенно угрожающих тонов. — Каков будет ответ вашего правительства?
   — Ответ будет адекватным. В случае прямой агрессии Соединенных Штатов против России наше правительство берет на себя ответственность нанести удар баллистическими ракетами морского базирования по территории Соединенных Штатов.
   — Вы говорите так, словно европейских стран и вовсе не существует.
   — С ними у нас отдельный диалог. Просто вы там, на континенте, чувствуете себя неуязвимыми. Именно этого чувства мы и хотим вас лишить. На подводной лодке класса «Дельта» шестнадцать ракет с десятью отделяющимися боеголовками, умножьте все это на шесть — это и будет ваша доля апокалипсиса.
   — Мы держим все ваши лодки под прицелом.
   — Не все. Далеко не все.
   Это было действительно так. ВМС США потерял три «Дельты» и один «Тайфун». Этого вполне хватило бы для уничтожения всей страны. Кэтрин Джонс указала пухлым пальцем на папку в руках капитана:
   — Это все, что вы желаете сказать мировому сообществу?
   — Да.
   — Но вы даже не информировали ваших лидеров о тексте ультиматума! — вспылила она.
   — Зачем? Мы примерно знали, с чем вас ждать. Если вы действительно хотите соблюсти процедуру, я передам ваш документ членам Временного Военного Совета.
   — Куда, в баню? — съязвила госсекретарь.
   — Нет, это недалеко, в центр управления стратегических войск.
   Джонс с минуту молчала, пристально рассматривая своими выпуклыми глазами бесстрастное лицо собеседника.
   — Что ж, тогда мне не стоит зря терять времени.
   Она поднялась и решительно направилась к выходу. Капитан еле успел сунуть бювар с ответом правительства России в руки растерянного посла.
   Уже в машине, глядя в окно на Москву, госсекретарь сказала Стайку:
   — Вам, кажется, нравится этот город, Стайк?
   — Да, мадам.
   — А мне он кажется чудовищным. Слава Богу, что скоро его сотрут с лица земли.
   На борту самолета Кэтрин Джонс узнала еще одну неприятную новость. На Мальорке в это время открывалось первое собрание саммита глав правительств стран НАТО. Само по себе это собрание не было чем-то необычным, Джонс сама готовила это сборище. Но то, что переговоры начали, не дождавшись госсекретаря, больно ударило по самолюбию «Стальной леди».
   В том же аэропорту произошла еще одна знаменательная встреча. «Боинг» Джонс транспортировали по рулежкам, когда выглянувшая в иллюминатор госсекретарь увидела только что приземлившийся самолет со знакомой эмблемой Организации Объединенных Наций.
   — А этот-то что тут делает? — возмутилась она, ткнув пальцем в сторону личного самолета главы ООН Хамаза аль-Гамани. Представителя Египта давно уже никто не ставил и в медный грош. Его участие в решении мировых проблем было определено прихотью администрации США.
   — Не знаю, про этот визит мы даже не слышали.
   — Старый дурак решил поиграть в большую политику? Ну-ну! Пускай побегает впереди тележки с яблоками. Он, кажется, забыл, что скоро перевыборы главы ООН.
   Но аль-Гамани наоборот прекрасно помнил про выборы. Годы пребывания в последней должности не были для престарелого дипломата самыми счастливыми в его жизни. Впрочем, его честолюбие с возрастом чуть угасло, аль-Гамани вполне устраивало номинальное первенство на мировой сцене. Но месяц назад у него обнаружили рак в запущенной форме. Как истинный мусульманин, он воспринял это известие с философским спокойствием. Собственная судьба его уже мало интересовала, но внезапно вспыхнуло честолюбие. Захотелось уйти красиво, так, чтобы все поняли, чего он стоил на самом деле.
   В отличие от предыдущего посланника генерального секретаря ООН принимали на высшем уровне. Несмотря на поздний час аль-Гамани привезли в Большой Кремлевский дворец. С любопытством оглядываясь по сторонам и пытаясь найти видимые следы боев июньского переворота, низкорослый араб, тяжело опираясь на палку, прошел в Георгиевский зал. Там его встречал одетый в парадную форму Сизов.
   — Приветствую вас, господин генеральный секретарь, от лица народа и правительства России. Мы рады, что в этот сложный час в мировой истории вы посетили нашу столицу с миротворческой миссией. В сложившийся ситуации только ООН может стать посредником между конфликтующими сторонами.
   — Да, я тоже так считаю. Именно поэтому я здесь.
   Переговоры были недолги, и через три часа самолет генсека ООН вылетел на Мальорку.

ЭПИЗОД 46

   В самый разгар событий вокруг Югославии было объявлено об окончательном слиянии в одно государство России и Беларуси. Церемонию подготовили торжественную и даже помпезную, но все западные корреспонденты отметили в своих комментариях довольно кислую физиономию бессменного белорусского лидера. Похоже было, что он все-таки не ожидал столь быстрого объединения, тем более в не очень приятных условиях балканского кризиса. Белорусам оставили их парламент, видимые черты самоуправления, но в тот же день по российскому телевидению были показаны кадры, объясняющие всю подоплеку столь стремительного объединения.
   По Минскому шоссе, мимо стенда с надписью «Беларусь» проследовали десять мощных тягачей со стратегическими ракетами типа «Тополь». Бесконечные колонны танков и моторизованной пехоты смотрелись уже как довесок основного оружия первого удара. Ядерное дуло российского шантажа уперлось в висок старушке Европе. Особенно не понравилось это новообращенным странам НАТО: Польше, Венгрии и Чехии. Пока конфликт тлел в Северном море, они чувствовали себя более или менее в безопасности. Но теперь, когда ракеты оказались у них под боком, и они почувствовали леденящий холодок атомного апокалипсиса.
   Кроме этого, явно видимого противостояния существовал и еще один незримый фронт в глубинах Мирового океана. И борьба эта началась за две недели до выхода Северного флота России из своих портов. С одного из аэродромов в Сибири с ревом поднялся в воздух тяжелый стратегический бомбардировщик Ту-160. Сорок минут он упорно забирался все выше и выше. Достигнув максимальной высоты пятнадцать километров, самолет еще пять минут выжидал и в точно определенное полетным заданием время выпустил тяжелую ракету класса «воздух-воздух». Пронзив стратосферу, она отработала первую ступень, и отделившаяся небольшая головная часть управляемого снаряда нашла и уничтожила низколетящий спутник-шпион. Это был уже третий сбитый американский спутник за последние сутки. Теперь разрывы в наблюдениях территории России достигли нескольких часов.

* * *

   Через сутки, рассматривая последние фотоснимки космической разведки, аналитик ЦРУ Джозеф Адамски присвистнул. Просмотрев их внимательно еще раз, он набрал номер телефона своего непосредственного начальника:
   — Господин адмирал, надо поговорить.
   — Хорошо, подваливай к борту. Через три минуты я тебя жду.
   Вице-адмирал Джонсон в своем ведомстве заведовал отделом, курирующим военно-морские силы России. Всего лишь полгода назад он водил корабли Шестого флота США и еще не до конца втянулся в новую для него работу. Нарочитая грубоватость манер старого морского волка была для него защитной броней в обществе рафинированных интеллектуалов.
   — В чем дело, Джо, что-то сверхъестественное?
   — Мне кажется, что да.
   Адамски разложил на столе перед адмиралом два ряда снимков.
   — Это данные за последние сутки. Судя по ним, большая часть ракетных подводных лодок России покинула свои причалы и вышла в океан.
   — Да, мы засекли три «Дельты» и два «Тайфуна», наши парни висят у них на винтах.
   — Это я знаю, но в море вышло как минимум девять субмарин.
   Теперь адмирал уже внимательно всмотрелся в фотографии.
   — В последнее время они посылали на дежурство не более трех лодок, — напомнил Джозеф, — остальные, по нашим агентурным сведениям, либо не имели топлива, либо нуждались в ремонте. А тут сразу такая активность, причем во всех портах. Это и Скалистый, и Камчатка, и Владивосток.
   — Какое твое мнение обо всем этом? — спросил адмирал. — Война?
   Адамски пожал плечами:
   — Я знаю одно. Залпа любой из «Дельт» хватит для того, чтобы у нас на континенте некому оказалось справлять Хеллуин.

* * *

   Спустя две недели, одна из русских подводных лодок «К-445», по классификации НАТО «Дельта-3», двигалась строго на юг в двухстах километрах от западного побережья Англии. Ровно в восемь утра по московскому времени командир корабля капитан 1-го ранга Сергей Михайлович Заманихин появился в центральном посту управления подводным ракетоносцем. Месяц назад ему исполнилось ровно сорок, но выглядел он даже моложе. Высокого роста, с коротко стриженными волосами и фигурой борца, он уже третий сезон ходил на этом судне капитаном.
   — Смирно! — скомандовал дежурный офицер капитан 3-го ранга Семенов.
   — Вольно, — кивнул головой капитан и, подойдя к настольному светящемуся штурманскому планшету, всмотрелся в расположение надводных и подводных кораблей.
   — Какова обстановка в Северном море?
   — Все такая же. Дрейфуют в поле видимости друг друга. До конца ультиматума еще сутки.
   — Как реактор?
   Главный инженер-механик дивизиона капитан 1-го ранга Сергей Иванов со вздохом признался:
   — В норме.
   — Без выкрутасов?
   — Да. Я уже не знаю, что делать, похоже на него, как на деда-ревматика, влияет смена погоды.
   Еще в прошлом походе с реактором начало твориться что-то странное. Без видимых причин начинала расти мощность, постепенно, но неуклонно достигая опасного уровня. Для регулировки приходилось опускать графитовые стержни, после чего мощность резко падала, едва не заглушая при этом реакцию. Техническая комиссия не нашла у реактора видимых изъянов, на всякий случай лодку должны были вывести в ремонт, но тут подвернулась вся эта заваруха с югославами, и экипажу под командованием Заманихина пришлось выйти в море. Для страховки ему в поход прикрепили Иванова, но и он, в своем деле ас высшего пилотажа, не смог найти никаких явных причин подобных аномалий реактора.
   — Как ведут себя соседи? — спросил Заманихин, кивая куда-то в сторону.
   Он даже прислушался, хотя услышать шумы американской подводной лодки сейчас было невозможно.
   — Вполне пристойно, идут на цыпочках, шаг в шаг.
   — Расстояние?
   — Одна миля.
   Американская атакующая подводная лодка типа 688 «Чикаго» прицепилась за «К-445» сразу по выходу из фиорда Североморска, в Баренцевом море. Обычно в таких случаях капитаны ракетоносцев пытаются всеми возможными способами оторваться от своих опекунов, но в этот раз Заманихин сознательно увел за собой американца. Он знал, что с интервалом в час вслед за ним на океанскую вахту выйдут еще две «Дельты» и один «Тайфун». Уже тогда Заманихин понял, намечается что-то экстраординарное, подобное задание он получил в первый раз. Когда же начали поступать сообщения о походе российских кораблей в Северное море, капитан ракетоносца осознал всю подоплеку своей миссии.
   — Товарищ капитан, докладывает пост гидроакустики.
   — Что там у тебя, Андрейченко?
   — К шумам винтов эсминца добавились еще два, оба квалифицирую как противолодочные корабли.
   — Хорошо, молодец. Слушай дальше, — отключившись, Заманихин обернулся к своему штурману Василию Смыслову, за имя и фамилию получившему кличку «Шахматист». — Час от часу не легче. Зажимают.
   — Да, теперь нам пикнуть не дадут. Утопят как котят.
   — А надо бы подвсплыть для сеанса связи.
   — Попробуем?
   — Да. Подвсплыть на перископную глубину! — скомандовал Заманихин.
   Через десять минут радист доложил:
   — Товарищ капитан, телеграмма из штаба ВМС.
   Прочитав бланк, Заманихин с напряженным лицом глянул на всех присутствующих в рубке:
   — Готовность номер один.
   Вместе со штурманом и замполитом он открыл небольшой сейф, вытащил пакет и дискету. На ней были записаны координаты целей для боеголовок его корабля. Сто шестьдесят целей на территории Соединенных Штатов Америки. Через пару минут Смыслов доложил:
   — Координаты введены, ракеты к пуску готовы.
   — Ну что ж, осталось только ждать.
   После этого время на корабле словно остановилось. Громадная махина высотой с семиэтажный дом почти бесшумно скользила в толще вод. Прошел обед, затем и ужин, сменялись на вахте офицеры, мичманы и матросы, но капитан не покидал центр управления. Раз в полчаса он запрашивал акустиков о расстоянии до судов преследователей, оно не изменялось. Это внушало некоторую надежду.
   На корабле все понимали, что они уже заложники, почти смертники. Если начнется вооруженный конфликт и ракеты полетят на Россию, их уничтожат в ту же самую секунду. Если же Россия первая ударит по Американскому континенту, то придется вступить в бой и субмарине. Только что из этого получится, дадут ли им выпустить ракеты? Стоит акустикам с американской лодки услышать, как открываются люки ракетных шахт и вода заполняет их, тотчас в сторону лодки полетят торпеды, а сверху посыплются глубинные бомбы.
   Имелся еще и третий путь — не выполнить приказ командования. Оправдание этому с точки зрения обычной логики можно было найти. С самого начала Заманихин знал, что основная его функция — быть приманкой, отвлекать внимание на себя.
   — Фамилия у тебя такая, Заманихин, вот и будешь их заманивать, — пошутил на последнем инструктаже адмирал.
   Но не только фамилия сыграла при этом роль. Стоило пожертвовать лодкой с барахлящим реактором ради того, чтобы ушли незамеченными другие суда. Сейчас они также дрейфуют вдоль берегов Америки или лежат на грунте и ждут своего часа. Они даже смогут уйти после залпа, не все, но уйдут.
   Субмарине Заманихина тоже можно было попробовать уйти. Не выпускать ракеты, просто врубить на полную мощность реактор и, используя весь набор технических средств и опыт и интуицию капитана, укользнуть от торпед и мин американцев. Про этот вариант знали немногие — Смыслов, Семенов, еще несколько офицеров. Но ни один из них не подал вида и даже не намекнул своему капитану на возможность подобных действий. Всю сознательную жизнь их готовили к часу Икс, ради этого они надели погоны, ради этого их семьи долгие годы жили в скалистом неуютном краю за полярным кругом. Вольно или невольно, но среди офицеров, этой замкнутой касты, выросли люди, мыслящие совсем по-другому в век сплошного чистогана.