Сартинов Евгений. Тихая провинция (Маятник мести)

   - Дай-то Бог, - отозвался прокурор, но все же покачал головой. - Нет, есть у меня предчувствие, что это так просто не кончится.
   Закрыв за озабоченными офицерами дверь, мэр с той же улыбкой на губах
   подошел к окну и долго смотрел на улицу. Кончалась осень, но природа щадила среднюю полосу России и заморозки по ночам сменялись оттепелями днем, хотя лужи на тротуаре уже промерзли до самого асфальта, а на озерах стал первый гибкий и прозрачный лед. Дожди прекратились и желтая листва начала опадать в предчувствии скорой зимы. Люди ходили, одетые по осеннему и, как обычно, не очень верили, что пройдет и это благословенное тепло и метели закружат пронзительно-ледяной хоровод.
   Но не погода дарила Спирину хорошее настроение. Несколько дней назад к нему домой вечером пришла Виктория. Так получилось, что после свидания в охотничьем домике они виделись только три раза: когда он делал ей официальное предложение и в день подачи заявления в загс. Свадьбу наметили на февраль, а потом Вика уехала более чем на неделю в город, подчищала в университете "хвосты", после этого она приболела, и они общались в основном по телефону. И вот теперь без предупрежде ния она стояла на пороге его квартиры.
   Спирин просто ошалел от счастья, кинулся целовать ее, снимать с девушки куртку. Проводив Викторию в зал, он усадил ее в кресло, и пока она с любопыт ством оглядывалась по сторонам, Спирин сбегал на кухню, принес запотевшую бутылку шампанского, коробку конфет и начал срывать золотистую фольгу с высокого горлышка.
   - Вить, ну зачем ты? - попробовала остановить его Вика, но Спирин ее остановил.
   - Нет, ничего не говори. Будущая хозяйка первый раз посещает свою резиденцию, нет свой замок. И вообще...
   Он устроился на паласе у ее ног и, протянув шампанское, уже жалобным тоном сказал, глядя снизу вверх.
   - Я тебя не видел целую вечность.
   Вика улыбнулась, приняла бокал, они чокнулись, но она лишь пригубила
   из своего бокала.
   - Хорошее шампанское, - похвалила она.
   - Да, это не импортная дрянь, а настоящее "Абрау-Дюрсо", приготовленное старым, традиционным способом.
   Девушка сделала еще глоток и поставила бокал на журнальный столик.
   - Тебе что, не понравилось? - удивился Спирин.
   - Очень понравилось, - успокоила его Вика и серьезно глянула на Спирина. - Но я пришла к тебе не за этим.
   - А зачем? - спросил Виктор и, отставив бокал, хотел было подняться с паласа, но Вика его удержала.
   - Сиди-сиди, - сказала она, положив ладонь на плечо Виктора. - Это очень хорошо, что ты сидишь. То, что я скажу, может тебя несколько удивить.
   Она сделала небольшую паузу, как-то вздохнула и, прямо глядя в глаза встревоженному Виктору, тихо сказала:
   - У нас будет ребенок.
   Она угадала. Хорошо, что Спирин сидел, он и в самом деле сделал попытку откинуться всем телом назад, но только уперся спиной в ножку стола.
   - Правда? - спросил он после долгого молчания очень тихим голосом. Виктория даже встревожилась, она не могла понять выражение лица Спирина. Оно выглядело ни счастливым, ни огорченным, а скорее ошеломленным.
   - Нет, я что тебе, врать буду?- удивилась Вика. - Ты что, не рад?
   Спирин засмеялся странным, чуть неестественным смехом.
   - Понимаешь, я думал после того как у нас с Ларисой столько лет ничего не получалось, что все это так и будет, уже бесполезно. А тут, так быстро!
   - Как же это быстро?! - возмутилась Вика. - Мы с тобой когда в первый раз сошли с ума?
   - Где-то в начале сентября, - припомнил Виктор.
   - Ну вот, эти самые восемь недель, так оно и есть! Что делать будем?
   - Как что?! - удивился Спирин. - Рожать!
   - Да не в этом дело, - улыбнулась Вика. - Это само собой разумеется. Ты представляешь, какой живот у меня будет на свадьбе? Вот гости посмеются!
   - Ну, это просто, - рассмеялся Спирин. - Через три недели у тебя еще никакого живота не будет.
   - Ты что, серьезно? - удивилась девушка. - А как, нам пойдут навстречу в загсе? У них ведь там строгая очередь?
   - Ну куда они денутся! Да я их просто уволю!
   Вика рассмеялась, запустила пальцы в волосы Спирина, взъерошила их, а потом, убрав с лица улыбку, спросила:
   - Витя, а как горожане, они нас поймут? Мы ведь только ради этого хотели справить свадьбу в феврале? Через три недели Ларисе будет...
   Она про себя начала считать, но резко поднявшийся с пола Спирин оборвал ее. Присев на подлокотник, он обнял плечи девушки и сказал:
   - Они в любом случае осудят: завтра мы свадьбу сыграем или в феврале. Тем более всем будет ясно, что это у нас с тобой давно, - и нагнувшись, он погладил еще плоский, упругий живот любимой.
   Вика задумчиво посмотрела на него.
   - Что, все-таки сомневаешься?- спросил Спирин.
   - Да нет, просто прикидываю, успею ли сшить себе свадебное платье.
   Прошла уже неделя, но Спирин до сих пор пребывал в состоянии легкой эйфории и все, что не касалось его будущей свадьбы, жены и ребенка, казалось таким мелким, будничным и неинтересным.
   ГЛАВА 46
   Как раз в те же дни Нечай отбыл с двумя телохранителями на юг, в Сочи. Он хотел завершить красивую комбинацию, начатую еще в августе, с похищения Усмонова. Именно там, в "Дагомысе", должен был отдыхать в это время узбекский "бай", привыкший к южному городу еще в то время, когда числился в номенклатуре КПСС. Нечай не стал обращаться в Саратов, по тем адресам, что под пытками сказал ему Усмонов. Это сразу привлекло бы к нему подозрение компаньонов Усмонова, не зря они держали в тайне свои каналы поставок наркотиков.
   Провожая своего "патрона" в аэропорту, Рыдя не думал, что давно стал
   "объектом охоты". Гриша Граф, как это говорят охотники, "скрадывал" его. Он уже выяснил, где тот живет, на чем ездит, когда возвращается домой. Гриша к этому времени приоделся, влез в один из ближайших к пустоши домов и позаимствовал у загулявших на свадьбе хозяев теплую, добротную и приличную одежду. Больше всех от кражи пострадал хозяйский пес, волкодав размером с хорошего теленка, нещадно избитый вернувшимися под утро хозяевами. Зато теперь Гриша спокойно ходил по ночным улицам, правда натянув на голову капюшон и избегая освещенных мест. Проблем с едой у него тоже не было. Доев двух небольших овечек, добытых у подслеповатого старика, он утащил прямо из сарая молодого козлика, благо погода стояла морозная и мясо хранилось хорошо. В день отлета Нечая Григорий в очередной раз осмотрел свою рану, попробовал руку в действии и решил, что теперь пора действовать.
   Вечером Рыдя подъехал к своему гаражу недалеко от дома, вышел из машины и сунул в замочную скважину длинный ключ внутреннего замка. В этот момент сверху, с крыши, на Рыдю обрушилось что-то тяжелое, беспощадно отключившее его сознание.
   Очнулся он не скоро в довольно странном положении. Сначала он ощутил боль в руках. Очнувшись, Рыдя понял, что висит на связанных руках и попробовал найти ногами точку опоры. Это ему удалось, он встал, только снизу раздался какой-то странный звон, но боль в кистях ослабла, и Сергей осмотрелся по сторонам. Первой он увидел - печку буржуйку, в открытой топке которой яростно плясал огонь. Рядом с печкой Рыдя разглядел что-то вроде нар с наваленным сверху тряпьем, все остальное терялось во мгле. Со стороны буржуйки тянуло теплом, а вот сзади его тело холодил сквознячок. Опустив голову Рыдя увидел, что он голый, и это его поразило больше всего. Только теперь вслед за недоумением и яростью поднялась мутная волна страха. Поняв, что в помещении он один, Рыдя попробовал высвободить руки, но оказалось, что привязан он был крепко. Подняв голову, Сергей хотел разглядеть, на чем он висит, но не увидел, все терялось в темноте, только в затылке проснулась дикая боль, и он прикрыв глаза, мучительно застонав.
   Чуть оклемавшись, "адъютант" Нечая пошевелил ногами, снова вызвав лязг и звон металла. Приглядевшись, он понял, что ступни связаны цепью, по виду похожей на собачью, так что он мог стоять, и не более. Тут он выругался, попробовал еще раз освободить руки, но только до крови растер запястья. Боль остановила его ярость. Рыдя затих, и только тяжело дышал, а в голове проносились десятки мыслей. Кто? За что? Где он? Что это, месть старой воровской гвардии? Они на такое не способны, не их стиль. "Перо" в бок или выстрел из обреза вот это их методы. Неужели все-таки компаньоны Усмонова пронюхали, куда исчез их человек, но куда его привезли?
   Тут заскрежетала входная дверь, но светлее от этого в подземелье не стало. Вошедший человек прошел за спиной Рыди в глубь комнаты, зажег небольшую свечку, стоящую в обрезанной баночке из-под пива. Рыдя, вывернув голову, насколько позволяли его путы, старался рассмотреть незнакомца, понять кто он. Взяв в руки свечу, хозяин медленно подошел к висящему человеку и поднял вверх колеблющееся, слабое пламя. Увидев это лицо, Рыдя забыл про связанные руки и ноги и рванулся всем те лом назад, прокричав одно только слово: - Нет!!!
   Цыган усмехнулся.
   - Узнал? Да, Сережа, да. Это я, Гриша Граф, пришел с того света по твою душу.
   Рыдя слабо замотал головой, тщетно стараясь отогнать жуткое видение. Ведь он сам стрелял, видел падающее тело!? Приезжал он и потом, смотрел на оставшиеся от людей обугленные головешки, собранные цыганами для погребения. Там невозможно было остаться живым: все пылало, у него самого обуглились волосы на голове. Слухи о появляющейся на пепелище тени Гришки Графа Сергей воспринимал со смехом. В этой жизни Рыдя не верил ни в Бога, ни в черта, а вот теперь рад был поверить во что угодно, лишь бы прошло это наваждение. Он вглядывался в лицо призрака, тщетно пытаясь найти следы от ожогов, но заметил лишь седину, появившуюся в густой шевелюре цыгана, и лишь тогда поверил, что перед ним не привидение, а живой человек. Мертвые не седеют.
   - А ты ведь дружил с моим братом, - негромким голосом продолжил цыган, - помнишь Василия?
   Рыдя невольно кивнул головой. Сердце у него билось с частотой бегущего марафонца. А Григорий продолжал.
   - Вы вместе гоняли голубей, а сколько раз ты ночевал у нас в доме? Не в этом, кирпичном, а в стареньком, с дырявой крышей и дырами в полу. Ты был даже на похоронах Василия, единственный не наш, не цыган. А ты знаешь, что это такое для нас. Ты хорошо знаешь наши обычаи, правда ведь, Сережа?
   Рыдя побледнел. Он действительно знал многие обычаи цыган, густо замешанные на всех видах религий, от языческого поклонения силам природы до христианства. Но он понял о чем говорит Григорий. В делах мести цыгане придерживались Моисеевых заветов: "Око за око, зуб за зуб".
   - Ты правильно все понял, - кивнул головой Григорий, отошел к буржуйке, поворошил кочергой прогоревшие угли, затем подкинул дров, а кочергу оставил в топке. Поднявшись он повернулся лицом к своему пленнику, в руке у него блеснуло длинное лезвие ножа. Рыдя снова дернулся всем телом, еще раз попытался вырвать из оков руки и ноги, но только застонал от боли. Тогда он закричал.
   - Нет, Гриша, нет, не надо! Это не я, это Нечай все придумал, это его идея, я только исполнял!
   - И до него доберемся, - невозмутимо ответил цыган, плавно провел ножом по груди Сергея, и струйка крови брызнула из-под лезвия.
   Если бы кто-нибудь забрел в это проклятое место в ту ночь, то услышал бы жуткие стоны, доносящиеся словно из-под земли.
   ГЛАВА 47
   Убийство первого человека в команде Нечая наделало в городе много шума. Тело Рыди нашли на кладбище, недалеко от цыганских могил. Он сидел за рулем собственной машины, головой уткнувшись в клаксон, и постепенно затухающий вой гудка привлек внимание мужиков, пришедших с утра пораньше копать могилы. Они заглянули через стекло внутрь салона, сначала им показалось, что на Сергее была пижама в мелкую красную и белую полоску, но реальность оказалась гораздо
   страшней. Поняв это могильщики так поспешно рванули от машины, что побросали ломы и лопаты. Гриша Граф не был ни садистом, ни маньяком, просто он решил, что этот человек должен умереть самой мучительной смертью. Врачи установили, что внутренних ран у Рыди не было, Сергей умер от болевого шока.
   Зато о странном самоубийстве следователя прокуратуры Годованюка мало кто слышал. Концы с концами там явно не сходились: дверь была заперта только на один замок из трех, стояла расстеленная постель, и в то же время капитан словно только что откуда-то вернулся. При его неприятном нраве друзей у капитана не было, но в то же время никто из его коллег не поверил, что Годованюк способен свести счеты с жизнью, не тот характер. Дело зависло, и с каждым днем становилось все меньше шансов на его раскрытие.
   Воскрешение Ремизова если не из мертвых, то из пропавших без вести, вызвало цепную реакцию разнообразных событий. Слетел со своего поста комендант завода, проработавший на этом месте пятнадцать лет, переведены в простые вахтеры начальники караулов, взыскание получил командир части, охранявшей завод, но более всех пострадал бывший друг Ремизова, лейтенант Волобуев. Кроме выговора, командир части намекнул ему, что теперь Петру не стоит рассчитывать на скорое повышение в звании, после чего тот начал подумывать об отставке.
   Подобно кругам, расходящимся по воде, волны репрессий достигли и "мест весьма отдаленных". Получили взыскания и начальник лагеря, и командир отряда. Но самым жестоким образом пострадал сержант-раззява, допустивший побег. Сначала раздосадованный полковник содрал с него лычки, а затем объявил собравшему чемодан дембилю, что в этом году новогодние праздники тот встретит на вышке, и домой пусть пишет, чтоб ждали ближе к весне.
   К этому времени Выря потихоньку прибрал к рукам утраченную было власть, но это принесло ему мало радости. Тяжелый кашель всерьез замучил его, и врач поставил жестокий диагноз - туберкулез.
   А виновник всех этих событий находился в тепле и комфорте, много спал, много ел, наслаждался жизнью и ждал. Все произошло случайно. Покинув квартиру следователя, Ремизов долго шел по улицам ночного города и на одной из его окраин, невдалеке от железной дороги, набрел на киоск, ласково подманивающий витринами с традиционно алкогольно-шоколадным набором. Подойдя ближе Алексей долго, словно завороженный, смотрел на это пестрое изобилие. Снова проснулось чувство голода, а кроме того почему-то нестерпимо захотелось водки. К выпивке Ремизов относился равнодушно но, очевидно, сказывалось нервное перевозбуждение этих дней. Алексей даже почувствовал на губах горьковатый вкус водки. Он представил себе, как с хрустом свинчивает пробку, наливает в стакан прозрачную жидкость... Умом он понимал, что это глупо, надо было скрываться, искать какое-то убежище, а он не мог оторваться от этих дурацких витрин. Словно в ответ на его мысли, отщелкнулся крючок окошечка и насмешливый женский голос спросил.
   - Ну, что, не знаешь, что выбрать или денег нету?
   - Да нет, я сейчас,- и Алексей торопливо полез в карман.
   В поле зрения продавщицы появились его руки с пачками денег. Ремизов отвык от любых финансовых операций, поэтому действовал неловко, наконец поняв, сколько ему надо, он запихнул обратно в карман две пачки, а с третьей содрал банковскую ленту и сунул в окошечко несколько ассигнаций.
   - Дай бутылку водки и пару "Сникерсов".
   Продавщица молча подала, что он просил, выложила на прилавок сдачу.
   - А выпить из чего? - спросил Алексей.
   - Здесь, что ли пить, собрался? - спросила продавщица, не сильно удивившись. Она и не такое видела. - Вот, на пластмассовый стаканчик, и гони еще рубль.
   - Давай, - потребовал Ремизов, сдирая пробку. Он налил себе больше чем полстака на, выпил, торопливо заел невкусным, с пережаренными орехами "Сникерсом". Вниз по пищеводу пробежала горячая волна.
   - С похмелья, что ли? - спросила заскучавшая в своем скворечнике женщина.
   - Нет, просто так, - скупо ответил Алексей и налил себе еще.
   На этот раз дошло сразу. Ремизов почувствовал, как мир чуть качнулся под ногами, витрина превратилась в цветное пятно и заколыхалась морской волной.
   - С женой, поди, поссорился? - продолжала допытываться продавщица.
   - Угадала,- буркнул Алексей уже заплетающимся языком. Голова казалась чугунной, неудержимо тянуло к земле. Некоторое время он еще сопротивлялся, но затем положил голову на прилавок, стараясь не соскользнуть на землю.
   - Эй, ты чего это? Спишь, что ли? - засмеялась киоскерша. - Смотри, свалишься, тогда не наркоманы, так менты в вытрезвителе обшмонают.
   Но Ремизов не отвечал. Ноги его еще держали, хотя тоже начали подламываться. Как сквозь вату, он услышал щелчок замка и твердая рука повела его куда-то в тепло.
   - Сядь вот здесь, поспи, а то еще замерзнешь, - женщина пристроила Алексея на ящик в закутке между товарами, а сама, усевшись на стул возле окошечка, долго разглядывала спящего мужика.
   Ей понравился этот высокий, мощного сложения парень. Таисии Андреевне, или, проще, Тае, в этом году стукнуло сорок. Как говорили в застойные годы, она с младых лет посвятила себя однажды выбранной стезе торговле. Хваткая, напористая женщина, она не хотела ждать милостей от природы, брала все, что шло в руки и еще прихватывала проплывающее рядом. Одно время ей казалось, что жизнь идет, как надо: трехкомнатная кооперативная квартира, машина, гараж, дача. И ко всему
   этому нормальный, здоровый, в меру ленивый и в меру пьющий мужик. Он
   работал всю жизнь электриком и воспринимался ею не как добытчик и хранитель очага, а как шофер и механик ее машины, работник на даче, человек, с которым можно пойти в гости, да и в конце концов - как машина для удовлетворения ее естественных потребностей. Вскоре после свадьбы она родила сына и жила достаточно счастливо. Но лет пять назад ее стал преследовать злой рок. Сначала муж ушел к другой, помоложе и побогаче, ловко прихватив с собой машину. Тая восприняла
   удар судьбы с легким недоумением. Она никак не ожидала от своего "кабанчика" подобной прыти. Но потом, наведя справки, поняла, что во всем виновата соперница. После недолгого размышления Тая махнула на мужа рукой. Мужчины в ее доме появлялись часто, но ни один не оставался надолго. Может быть, причиной был ее резковатый, властный характер или мешал сын с его подростковыми сложностями, но что-то отпугивало от нее мужчин. А внешне она была еще очень привлекательна. Невысокая, с полноватыми бедрами и высокой грудью, Таисия сумела сохранить великолепную белоснежную кожу, что придавало ей особый шарм. Темно-карие глаза с прищуром расчетливой женщины, выщипанные в ниточку брови, коротко стриженные крашеные светлые волосы... Нет, выглядела она еще очень недурно.
   Три года назад исчезло одно из препятствий для ее личной жизни. Сын получил восемь лет, сильно порезав одного из бывших друзей. На суде он вел себя дерзко, за что и получил такой большой срок. Но за год до того он подсел на иглу, и этот год Тая прожила, как в аду. Идя домой после работы, она с ужасом думала, чего же она не досчитается сейчас: ковра или магнитофона, видика или хрусталя? Некоторых покупателей злил ее внешний вид: "Вся в золоте и во рту, и на груди, и в ушах", - ворчали они. Но они не знали, что таким способом она пыталась сохранить золото от посягательств сына-наркомана.
   Не успела Таисия прийти в себя после следствия и суда, как ее постигла новая беда. За третье нарушение правил торговли ее лишили на два года права заниматься коммерцией. Сначала она растерялась, но потом нашла выход: устроилась проводницей московского поезда и, закупая шмотки в Москве, продавала их местным барыгам. Бизнес хоть куда, ей показалось, что теперь она уж точно заживет но, вернувшись однажды из рейса, нашла свою квартиру абсолютно пустой. Воров нашли быстро, это оказались бывшие друзья сына, часть имущества ей вернули,
   но самое ценное: золото и аппаратура - уже ушли. Ценою невероятных усилий Таисия привела квартиру в прежний вид, но ее бизнес начал давать сбои: построенный Спириным рынок оставил ее не у дел. Никого уже не интересовали привезенные ею шмотки, идущие по той же цене, что и на Энском рынке. Одно время она держалась за счет продажи электроники. Покупала три-четыре телевизора и сдавала их в комиссионку. Но затем в Энске открылись оптовые магазины крупнейших фирм и опять сбили цену на ее товар. Так что, когда истек срок ее "дисквалификации", Тая с облегчением бросила "железку" и устроилась продавцом в первый же попавшийся магазин. Увы, то ли она постарела, то ли молодежь пошла слишком бойкая, но каждую неделю у ней с напарницей обнаруживалась солидная недостача. Гасили они ее пополам, из своего кармана. Но Тая прекрасно знала, что она этих денег не брала, значит, мухлевала напарница, нахальная Ленка. В любом случае та оказывалась в прибыли за ее счет. После нескольких шумных скандалов Тая ушла в другой отдел и с изумлением поняла, что там существует такая же система. То-то в этом магазине всегда имелись вакантные места. Новенькие выдерживали разбой месяца два, не больше.
   Уволившись из этого магазина, Тая долго не могла ничего найти. Все остальные торговые точки оказались заняты. Таисия с тоской в душе уже собиралась заняться обычным для горожан делом - податься в челноки. С содроганием она вспоминала опостылевшие ей стук колес, запах карболки по туалетам, пьяных пассажиров. Выручила ее Анька, старая подруга по торговому училищу, предложившая взять в аренду небольшой ларек. Чтобы побольше заработать, они не стали нанимать продавщиц со стороны, а работали вдвоем, по двенадцать часов. Навар был не особенно велик, торговля шла бойко только два раза в сутки, когда народ шел на платформу, чтобы ехать на работу, да вечером, когда все возвращались. Товар брали один и тот же: сигареты и водку, опохмелиться или догнаться.
   Все было ничего, но уставала она сильно. К концу недели ночных дежурств Таисия чувствовала себя совершенно разбитой. Было и еще одно важное для нее обстоятельство. Прошел уже месяц, как от нее ушел последний мужик, Валера, беженец из Карабаха, подрабатывавший в Энске на ремонте домов. Поэтому Тая с интересом разглядывала спящего Ремизова. Высокий мощный мужик, к таким она всегда питала слабость. Тем более не голодранец, деньги есть. Еще заводя незнакомца в ларек, она почувствовала резкий запах импортного одеколона. К нему примешивался какой-то еще запах, похожий на запах глицеринового мыла, но по незнанию Тая приняла его за некий импортный мужской дезодорант. Она никогда не работала в заводе, любая другая сразу определила бы легкий запах тротила. Ну, а то, что руки у парня в ссадинах, так это понятно: в наши времена с такими "бабками" ходят только крутые мужики.
   В восемь утра пришла сменщица, невысокая, худощавая Анька. Увидев спящего Алексея, она отреагировала по-своему.
   - Ого, это что у тебя, телохранитель?
   - Да нет, пьяный один, - ответила Таисия, укладывая в сумку нехитрое имущество: термос, любовный романчик, массажку. - Затащила сюда, чтобы не обшмонали, а то парень при деньгах и одет прилично.
   - Мне его не оставишь? - невинным тоном спросила подруга, продолжая жадно разглядывать спящего мужика.
   - Счас!- даже рассмеялась Тая. - И даже не мечтай! Ишь губы раскатала! Перебьешься!
   Аньку мучили те же самые проблемы. От законного мужа-пропойцы еле избавилась, другого не нашла, к тому же далеко не красавица и двое детей в нагрузку.
   Таисия между тем растолкала Ремизова.
   - Вставай, пошли, пора уже.
   - Куда пора, куда пошли? - спросонья не понял Алексей. Его еще пошатывало, и это со стакана водки на пустой желудок.
   - Куда надо, - отрезала Таисия, выталкивая постояльца на улицу под насмешливым взглядом товарки.
   На улице Ремизов пришел в себя, остро ощутил утренний морозец, его даже передернуло.
   - Что, замерз? - спросила Тая, разглядывая его при свете дня.
   - Да, есть немного, - сознался Алексей.
   - Ты что ж без шапки-то, холодно уже? - поинтересовалась женщина.
   Ремизов сделал вид, что только что это заметил.
   - А что, на мне ее не было?
   - Нет, - засмеялась она. - Хоть какая шапка- то была?
   - Голубая норка, - сказал Ремизов первое, что пришло в голову.
   Все это время они топтались на месте в двух шагах от ларька.
   - Ого, - покачала головой Таисия, - дорогая!
   А потом спросила как бы невзначай.
   - Тебе идти-то есть куда?
   - Вообще-то нет, - сказал правду Алексей.
   - Что так?
   - Да, с женой поругался, домой идти пока не хочу.
   - Ну тогда пошли ко мне, хоть переночуешь, - предложила женщина, словно этот разговор происходил не ранним утром, а поздним вечером. Взгляд ее скользнул в сторону, и Ремизов понял подоплеку невинной фразы. Несколько секунд он разглядывал женщину, потом согласился.
   - Пошли, раз приглашаешь.
   Они не торопясь шли по улицам и так же не спеша беседовали.
   - А ты вообще-то где сам живешь? - допрашивала Ремизова Тая.
   - Я не местный, из областного центра.
   - А здесь что делал?
   - Я же говорю, с женой поссорился, сел на последнюю электричку и поехал к другу в Энск. А он квартиру снимал, переехал куда-то, вот и пришлось по улицам скитаться.
   - А что с женой то поругался?- не отставала Таисия.
   "Вот настырная баба!" - подумал Ремизов и начал сочинять более или менее правдоподобную версию.
   - Да, это давно уже у нас, если бы не дочь, давно бы разошлись. Все ей сделал: квартиру, машину, нет, я еще сам должен у ней под подолом сидеть. Сколько раз ей говорил - если я буду сидеть дома, то будем жить на твою зарплату. Нет, ничего не понимает. Мало ли я там с друзьями выпью, должен я после работы разрядиться, все на нервах! А тут еще полоса невезения, все одно к одному.