Страница:
Саблин дружил с Есениным, причем поэт в конце Семнадцатого входил в боевую эсеровскую дружину. Дошл Черепанов поддерживал знакомство с поэтом В. Ходасевичем. Тогда левым эсерам сочувствовали многие писатели и поэты: Блок, Белый, Ремизов, Клычков, Клюев, Орешин и другие менее известные литераторы.
Яша почти ежедневно сидел за столиком "Кафе поэтов" и прислушивался к сбивчивым разговорам поэтов и их поклонников.
Он был "лириком, любил стишки, любил свою и чужую славу", вспоминал Анатолий Мариенгоф. Другой поэт - Вадим Шершеневич - так описал Блюмкина: "...человек с побитыми зубами... он озирался и пугливо сторожил уши на каждый шум, если кто-нибудь сзади резко вставал, человек немедленно вскакивал и опускал руку в карман, где топорщился наган. Успокаивался только сев в свой угол... Блюмкин был очень хвастлив, также труслив, но, в общем, милый парень... Он был большой, жирномордый, черный, кудлатый с очень толстыми губами, всегда мокрыми". Очевидно, в 1920 году Блюмкин страдал серьезным психическим расстройством. Его преследовало постоянное чувство страха за свою жизнь.
Уходя за полночь из "Кафе поэтов", он умолял кого-нибудь из своих знакомых обязательно проводить его до дома, явно опасаясь покушения. "Он обожал роль жертвы", - добавляет Шершеневич, и еще: "... он ужасно трусил перед болезнями, простудами, сквозняками, мухами (носителями эпидемий) и сыростью на улицах".
Кем же был этот "трус" и себялюбец, которому посвятили страницы своих воспоминаний известные поэты того времени и даже "сам" всесильный нарком Троцкий?
Блюмкин - легендарная и вместе с тем авантюрная личность эпохи революции. Тревожным июлем 1918 года его поступок мог бы изменить историю революции в России, а может быть, и ход Первой мировой войны. Но обо всем по порядку...
Яков Григорьевич Блюмкин, он же Симха-Янкель Гершев Блюмкин, родился в Одессе, на Молдаванке, в 1898 году, хотя в своей краткой биографии Блюмкцн "омолодил" себя, утверждая, что появился на свет в марте 1900 года. Он "менял" и свое "социальное происхождение": то утверждал, что родился в семье крупного купца - "буржуя", то заверял товарищей, что отец его был всегонавсе-го "рабочим лесных фирм", а позже - мелким еврейским торговцем-приказчиком.
С местом рождения тоже были проблемы... Блюмкин рассказывал, что родился вовсе не в Одессе, а в маленьком местечке Сосница Черниговской губернии и лишь в начале XX столетия с семьей переехал в Одессу. Когда Янкелю-Якову исполнилось шесть лет, умер его отец, оставив большую семью в шесть человек без средств к существованию.
Блюмкин писал: "В условиях еврейской провинциальной нищеты, стиснутый между национальным угнетением и социальной обезделейностью, я рос, предоставленный своей собственной детской судьбе". Детство и юность его связаны с миром Мишки "Япончика" - "короля бандитов", которому Яша в детстве подражал. Образование он получил в еврейской школе, которой руководил известный еврейский писатель - "дедушка еврейской литературы" Менделе-Мойхер-Сфорим (Я. А. Шолом). Обучение для сирот в этой школе было бесплатным, за счет иудейской общины. Пять классов и знание Талмуда, иврита, идиша и русского языка - это невесть что, но вполне достаточно, чтобы работать мальчиком-посыльным в магазинах и конторах Одессы.
Первое знакомство Блюмкина с революционерами произошло благодаря брату Льву (анархисту по убеждениям) и сестре Розе, которая состояла в социал-демократической партии. Но социал-демократы были слишком "консервативны" для Яши. Уже будучи учащимся технического училища, в 1915 году семнадцатилетний юноша знакомится с группой анархистов-коммунистов. Это было недолгое увлечение.
В том же году он вступает в партию эсеров, примыкая к ее левому крылу, которое к октябрю 1917 года становится партией левых эсеров. Втянул в эсеровский мир Блюмкина студент-эсер Валерий Кудельский (он же "Горожанин", он же "Гамбург"). Этот загадочный революционный персонаж был другом Котовского (вместе сидели) и Маяковского, а в 20-е годы возглавил секретно-оперативный отдел ГПУ-ЧК Советской Украины. А тогда, в "мирное царское время", Кудельский "баловался стишатами" и был посредственным провинциальным журналистом.
Друг Яши с шестнадцати лет, поэт Петр Зайцев утверждал, что Блюмкин до революции "никакого участия в политической борьбе не принимал" и что Яша всегда был "не чистым на руку... принимал участие в Одессе в самых грязных историях". Так, по словам того же Зайцева, он торговал фальшивыми отсрочками от армейской службы.
В предреволюционные годы юный Блюмкин работает электриком в электротехнической конторе, трамвайном депо, театре, на консервной фабрике братьев Аврич и Израильсона. Подолгу на одном месте неуживчивый, строптивый юнец не задерживался... И еще он писал стихи, которые публиковались в газетах "Одесский листок", "Гудок", журнале "Колосья". Молодое поколение Блюмкиных вообще было склонно к литературным занятиям. Старшие братья Якова - Исай и Лев были журналистами одесских газет, а брат Натан получил признание как драматург (псевдоним "Базилевский").
Судьбоносный Семнадцатый - сплошной "пробел" в биографии "известного революционера". Почему-то он не хотел вспоминать о времени, когда страной руководило Временное правительство. Возможно потому, что сам в то время симпатизировал этому "буржуазному правительству". Есть сведения, что Блюмкин некоторое время жил в Харькове, где подвизался в партиях народных социалистов и эсеров в роли агитатора (обе партии поддерживали Временное правительство). Как агитатор "по выборам в Учредительное собрание" он в августе - октябре 1917 года побывал в Поволжье.
Во время "одесской революции", в январе 1918-го, Блюмкин, совместно с Мишкой "Япончиком", принимает активное участие в формировании в Одессе 1-га Добровольческого железного отряда, состоявшего из люмпен-пролетариев и матросского пулеметного отряда, который и творил "ту самую революцию".
В те "мятежные" месяцы "одесской революции" Яша "водит" дружбу с лидерами одесских "крайне левых" групп и представителями местной "левой поэтической богемы": лидерами эсеров-максималистов Б. Черкуновым и П.Зайцевым, анархистом Ю. Дубманом. Черкунов тогда был комиссаром у знаменитого матроса Железнякова, а Петр Зайцев, "поэтический" юноша, стал начальником штаба у диктатора Одессы Михаила Муравьева и, по утверждению Блюмкина, увез "много миллионов из Одессы". Интересно, что Блюмкин был всегда где-то рядом с крупными теневыми денежными потоками.
В Одессе Блюмкин знакомится еще с одним авантюристом - поэтом А. Эрдманом, членом "Союза защиты родины и свободы" и английским шпионом. Возможно, Эрдман и устроил дальнейшую карьеру Блюмкина в ЧК. Уже в апреле 1918-го Эрдман под видом лидера литовских анархистов Бирзе ставит под свой контроль часть вооруженных анархистских отрядов Москвы и одновременно работает опером в ЧК, собирая информацию о немецком влиянии в России для стран Антанты. Очевидно, в его задачу входило столкнуть анархистов и левых эсеров с большевиками, спровоцировать первых на вооруженное выступление. Эрдман написал также несколько доносов на Муравьева, по которым большевики вели следствие. Очевидно, одно из заданий Эрдмана заключалось в том, чтобы обострить конфликт Муравьева с большевиками. "Одесская дружба" Эрдмана и Блюмкина не прерывалась и в Москве.
В марте 1918 года Блюмкина рекомендуют на пост начальника штаба 3-й Украинской советской "одесской" армии, которой предстояло остановить наступление румынских и австро-венгерских войск. Эта "армия" насчитывала всего около четырех тысяч солдат и подчинялась командующему М. Муравьеву.
Однако это воинство, так и не понюхав пороху, панически отступило при приближении австро-венгерских войск. Часть армии на кораблях добралась до Феодосии, где Блюмкина "за особые боевые заслуги" (!) назначают комиссаром Военного совета армии и помощником начальника штаба армии.
В апреле армию перевели в район Донбасса (Лозовая - Славянск). Перед ней была поставлена задача - сдерживать наступление германских, австро-венгерских войск и частей УНР на Донбасс. Но этот приказ злополучная армия не выполнила и разбежалась, превратившись в сотни мелких отрядов, что уклонялись от боев, но охотно реквизировали деньги банков и продовольствие у крестьян. Блюмкин, уже в качестве начальника штаба, руководит этими экспроприациями. Так, за ним числилось темное дело с экспроприацией четырех миллионов рублей из Государственного банка городка Славянска. Дабы замять свои делишки, Блюмкин предложил командующему 3-й революционной армией левому эсеру Петру Лазареву взятку. Часть денег Блюмкин решил оставить себе, часть - передать в фонд левоэсеровской партии.
Но махинации Блюмкина стали хорошо известны и под угрозой ареста он возвращает в банк три с половиной миллиона рублей. Куда подевались еще 500 тысяч, деньги тогда еще достаточно большие, остается загадкой. Очень загадочным в связи с этим представляется бегство Лазарева с фронта и с поста командующего. Архивные документы констатируют, что 80 тысяч из четырех миллионов пропали вместе с Лазаревым.
В конце апреля 1918 года Блюмкин покидает 3-ю армию, где он уже прослыл вором, и приезжает в Москву, где сразу же погружается в водоворот межпартийных интриг. Ему везет, он делает головокружительную революционную карьеру - становится во главе охраны ЦК партии левых эсеров.
"Революция избирает себе молодых любовников", - писал Троцкий, вспоминая Блюмкина. Яков Блюмкин, по словам Троцкого, "имел за плечами странную карьеру и сыграл еще более странную роль". Он стал одним из "отцов-основателей" ЧК и жертвой своего детища.
К лету 1918 года партия левых эсеров разрослась до 100 тысяч членов. Это была огромная сила, рвавшаяся к власти. За ней стояло многочисленное крестьянство и на вооружении у нее были традиции революционного террора. На почве критики большевизма росла популярность левых эсеров и слава "честных революционеров". Казалось, эта партия является той силой, что способна исправить "перекосы Октября" и смягчить "революционную диктатуру".
В мае 1918 года девятнадцатилетний Яков "представлял свою партию в ЧК при Дзержинском". Его назначают на ответственную должность начальника секретного отдела по борьбе с контрреволюцией в ЧК. Почему?! За какие заслуги?! Вопросы, к сожалению, остаются открытыми. И можно только предполагать, какие связи или какие деньги сыграли в этом решающую роль.
В ЧК Блюмкин был принят по рекомендации ЦК левых эсеров "как специалист по раскрытию заговоров". Очень интересно - каких? Что считать заговором: "октябрьскую революцию" в Одессе или участие Яши в отрядах "еврейской самообороны", которые создавал Япончик в 1917-м? О раскрытии Яшей к маю 1918-го, хотя бы одного действительного заговора историкам ничего неизвестно. Этих "заслуг" у него явно не было, иначе... Иначе наш хвастливый "герой" постоянно вспоминал бы о них устно или в своих мемуарах.
Так или иначе, в июне 1918 года его деятельность была конкретизирована - заведующий отделением контрразведовательного отдела по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью. В основном Блюмкин занимался "немецкими шпионами". Ответом на вопрос о внезапном взлете карьеры Блюмкина, возможно, могут служить знание Блюмкиным азов немецкого языка и его "одесские связи" с командующим Муравьевым, который, возможно, "вышел" на немецкие деньги.
Быть может, помогли деньги экспроприированные и присвоенные на Украине. Не исключено, что своим "взлетом" он обязан дружбе с Карлом Радеком, "полубогом большевистского Олимпа", очень влиятельной фигурой тех лет.
Не задумал ли Яков повторить "подвиг Ильича" и выжать из немцев деньги на "новую революцию". Возможно, именно через Блюмкина "непримиримый антигерманец". Муравьев получал деньги от немецкого посла Мирбаха.
Попробуем разобраться. В апреле 1918 года в Москву прибывает граф Вильгельм фон Мирбах - дипломатический представитель Германии в России. Наделенный особыми полномочиями, Мирбах считался мастером политической интриги. Он умудрялся поддерживать, казалось бы, невозможные связи с явными противниками Брестского мира.
Очевидно, Блюмкин вышел на немецкого посла через его родственника, офицера австрийской армии Роберта фон Мирбаха, который продолжительное время находился в русском плену, а в апреле 1918 года был освобожден и проживал в одной из московских гостиниц. В этой же гостинице снимала номер шведская актриса М. Ланд стрем, которая неожиданно, без видимых причин, покончила жизнь самоубийством.
Возможно, у актрисы и бывшего военнопленного был роман, так как в ходе следствия Роберт фон Мирбах был арестован. Вильгельм фон Мирбах обращается в ЧК с просьбой освободить родственника под гарантии посла Германии и обещает, в случае необходимости, по первому требованию ЧК "доставить" Роберта Мирбаха в ЧК для окончания следствия.
Посол "заглотнул наживку", не догадываясь, что его племянник Роберт к тому времени был уже завербован Блюмкиным как осведомитель в делах Германского посольства. Через Роберта велись секретные переговоры, а главное: в направлении Блюмкин - Муравьев, возможно, шли деньги. Германский посол, передавая деньги Блюмкину, имел возможность держать последнего в страхе перед разоблачением его неприглядных деяний.
Блюмкин сообщает Муравьеву о грозящей ему опасности. Так вначале возникает план похищения Мирбаха. Но уже в конце июня 1918 года Блюмкин и Муравьев начинают убеждать ЦК левых эсеров убить посла Германии, для того чтобы спровоцировать "революционно-освободительную войну против немецких империалистов", а за одно и для отстранения от власти сторонников Брестского мира (Ленина и его приверженцев).
ЦК левых эсеров 24 июня 1918 года принял решение "в самый короткий срок положить конец так называемой военной передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира, организовав ряд террористических актов в отношении видных представителей германского империализма".
Вечером 4 июля, беседуя с лидером левых эсеров Марией Спиридоновой, Блюмкин вызывается убить Мирбаха. План, разработанный Блюмкиным, был принят эсеровским ЦК, и покушение было назначено на 5 июля 1918 года. Однако Яков почему-то тянул и отложил исполнение теракта на день.
Граф Мирбах 5 июля посещает заседание V съезда Советов, где выслушивает множество проклятий как в свой адрес, так и в адрес своей страны, со стороны ораторов - левых эсеров. Но ему удается оставаться спокойным и сдержанным. Он слишком хорошо знал цену политической "трескотни".
А что же наш "герой"? Блюмкин в ночь перед покушением пишет прощальное "письмо к товарищу", решив после совершения теракта сдаться властям. Кому же из товарищей было оно адресовано? Возможно Муравьёву.
В этом письме, которое можно воспринимать как политическое завещание, Блюмкин рассуждает о том, что толкает его на это убийство:
"Черносотенцы-антисемиты с начала войны обвиняют евреев в германофильстве, и сейчас возлагают на евреев ответственность за большевистскую политику и за сепаратный мир с немцами. Поэтому протест еврея против предательства России и союзников большевиками в Брест-Литовске представляет особое значение. Я как еврей, как социалист, беру на себя совершение акта, являющегося этим протестом".
Обращаясь к неизвестному товарищу, Блюмкин называет его "противником сепаратного мира с Германией", заявляя, что "мы обязаны сорвать этот постыдный для России мир". Автор просит, в случае его гибели, сделать письмо достоянием широких масс. Ведь весь мир должен узнать, что "еврей-социалист не побоялся принести свою жизнь в жертву протеста...".
Блюмкин серьезно готовился к покушению. На бланке ЧК было отпечатано официальное направление для переговоров с послом Германии "по делу, имеющему непосредственное отношение к самому германскому послу". Ему помогали соратники - однопартийцы. Левый эсер, член ЦК ПЛСР П. Прошьян подделал подпись Дзержинского на документе, а В. Александрович, в то время занимавший должность заместителя Дзержинского, "приложил" печать к мандату и распорядился выдать Блюмкину машину ЧК.
В квартире у Прошьяна Блюмкин получает две бомбы{13} и два револьвера. К нему присоединяются помощники по совершению теракта - Николай Андреев и черноморский матрос из ЧК (его имя история не сохранила). Интересно, что Андреев был известен Блюмкину еще по Одессе.
6 июля 1918 года, в 14 часов, оставив шофёра и матроса в машине, Блюмкин и Андреев вошли в здание Германского посольства и потребовали аудиенции у Вильгельма фон Мирбаха. В это время посол обедал, и гостям пришлось ждать. Их приняли советник посольства граф Бассевитц и старший советник Рицлер, но пришедшие проявляли завидное упрямство и настаивали на личной встрече с графом Мирбахом.
Далее трагические события разворачиваются по следующему сценарию. Мирбах все-таки выходит к настырным визитерам. Блюмкин в течение пяти минут излагает ему "историю" ареста его племянника, а затем лезет в свой портфель, якобы для того, чтобы достать нужные документы. Но внезапно выхватывает из портфеля револьвер и стреляет сначала в Мирбаха, а затем в двух служащих посольства, сопровождавших его в этот роковой час.
Выстрелив три раза, Блюмкин бросился бежать. Но тут Андреев замечает, что Мирбах вовсе не убит. У посла хватило сил, чтобы подняться на ноги и, согнувшись, пойти. Андреев швыряет ему под ноги портфель, в котором находились бомбы, но они не взрываются. Андреев, находясь рядом с Мирбахом, умудряется, резко оттолкнув посла, поднять одну из бомб и с силой швырнуть ее в сторону жертвы. Бомба взрывается с оглушительным грохотом, разлетаются мелкие осколки оконного стекла, сыплется штукатурка.
Блюмкин и Андреев прыгают в окно. При падении со второго этажа Блюмкин подворачивает ногу. Однако террористы успешно преодолевают ограду посольства и садятся в автомобиль. И это, несмотря на начавшуюся из посольства стрельбу. А граф Мирбах с разорванной грудной клеткой истекал кровью. Ему оставалось жить несколько минут...
Существует несколько иная версия террористического акта. По ней именно Блюмкин бросил бомбу и, выпрыгнув после взрыва из окна, повредил ногу, а перелезая через железную ограду, зацепился и повис на ней. К тому же получил пулю в ягодицу. А сопровождавший его сообщник "не спеша" убил Мирбаха и снял Блюмкина с решётки. После чего оба благополучно скрылись на автомобиле.
Прятаться они планировали в отряде Дмитрия Попова. Это был отряд особого назначения Московской ЧК, командные должности в котором занимали левые эсеры. Отряд состоял преимущественно из военных матросов, осуждавших Брестский мир и фактическое уничтожение флота.
В машине обнаружили, что Блюмкин ранен и не в состоянии самостоятельно передвигаться. Его перенесли в штаб, сбрили бороду и остригли пышную шевелюру, обрядили, сняв френч, в военную гимнастёрку. После этих манипуляций, решив, что Блюмкин практически неузнаваем, его поместили в лазарет, который располагался напротив штаба Попова.
Но уже через несколько часов преступление и место пребывания преступников было раскрыто. Председатель ЧК Ф. Дзержинский примчался в штаб отряда Попова и потребовал немедленной выдачи террористов. Ему было не только в этом отказано, но и его самого - "Железного Феликса" - арестовали его же подчиненные из отряда Попова.
Отряд особого назначения ЧК, руководимый Дмитрием Поповым (будущим махновским командиром), стал центром восстания левых эсеров. Именно сюда был перебазирован ЦК левых эсеров, именно здесь они сосредоточили свои главные силы, а это около двух тысяч штыков и сабель, сорок восемь пулемётов, четыре броневика и восемь орудий. Большинство бойцов отряда составляли анархистски настроенные черноморские матросы.
Отряд левых эсеров захватывает телеграф, для того чтобы сообщить всей России, что все депеши за подписью Ленина "вредны" для советской власти и "правящей в настоящее время партии левых социал-революционеров". Левые эсеры заявили, что не хотят крови, но будут вынуждены обороняться, если войска, верные большевикам, нападут на них. Кроме Дзержинского, левые эсеры арестовали чекиста М. Лациса и председателя Моссовета большевика П. Смидовича.
В 6 часов утра 7 июля по особняку, в котором располагались отряд Попова и основные силы левых эсеров, открыла огонь артиллерия. Большевиков уже гораздо в меньшей степени интересовал захват Блюмкина, а вот все происходящее им было очень даже на руку. Они получили возможность одним махом разделаться со своими союзниками левыми эсерами и с террористами. В зале Большого театра во время V Всероссийского съезда Советов была арестована левоэсеровская фракция во главе с "вождем партии" Марией Спиридоновой. Попов тогда грозился: "За Марусю снесу артиллерией пол-Кремля, пол-Лубянки, пол-Театра!". Но большевики оказались сильнее.
Москва превратилась в кровавую арену гражданской войны. Прямой наводкой из пятнадцати орудий большевики расстреляли квартал, где засели левые эсеры, превратив его в руины. Левые эсеры не выдержали и стали отходить, оставляя городские позиции. Их небольшие отряды большевики быстро уничтожали или разоружали. К 5 часам дня 7 июля выступление левых эсеров было подавлено. Они понесли значительные потери: 300 человек погибло в боях или было расстреляно на месте, около 600 человек арестовано. Был издан ленинский указ об аресте всех боевиков левых эсеров и членов их ЦК.
События в Москве было тесно связано с выступлением командующего Восточным фронтом левого эсера Муравьева. Вскоре некоторые лидеры восстания будут расстреляны (тринадцать человек), Попов, заочно приговоренный к расстрелу, найдет спасение у Махно, десять политических лидеров - членов ЦК партии окажутся за решеткой. Спиридонова и Саблин "получили" год тюрьмы, но были амнистированы 29 ноября 1918 года, уже после развала Германской империи.
Таким образом, 7 июля 1918 года партия левых эсеров была полностью разгромлена, ей уже не суждено было ни возродиться, ни полностью легализоваться. "Каинова печать" заговорщиков и мятежников легла на бывших союзников большевиков. Левых эсеров изгоняли из Советов и профсоюзов. Вот пример печальной для них статистики: если до мятежа в губернских Советах было 20-23 % левых эсеров, то к концу 1918 года лишь 1%.
Мятеж левых эсеров и убийство Мирбаха, как и большинство деяний Блюмкина, окутаны тайной. Был ли мятеж? Или это разыгралось воображение Ленина и его приверженцев? Есть версия, что мятежа как раз и не было, а была провокация, была оборона левых эсеров от нападения большевиков и попытка освободить своих лидеров, незаконно арестованных большевиками.
Как развитие этой версии выступает гипотеза О. Шишкина (Битва за Гималаи. М., 1999) и В. Романова (Убит 6 июля. М., 1997). Оба автора утверждают, что убийство Мирбаха было подготовлено Лениным и Дзержинским. О планах убийства Мирбаха в немецком посольстве знали задолго до рокового "визита" Блюмкина. Немецкие дипломаты даже обращались в ВЧК с просьбой пресечь возможное покушение.
Позже, в беседе с женой Луначарского - Натальей Луначарской-Розенель и с ее двоюродной сестрой Татьяной Сац, Блюмкин признался, что о плане покушения на Мирбаха знали и Дзержинский, и Ленин. Интересно, что Ленин сразу же после покушения, по телефону, приказал, что убийц надо "искать, очень тщательно искать, но не найти".
Луначарская-Розенель говорила: "Большевики, как всегда, использовали эсеров как убийц, как людей, террористически воплощающих их идеалы в жизнь".
А что же Блюмкин? Заочно он был приговорён Ревтрибуналом при ВЦИК к трёхлетнему тюремному заключению. 9 июля 1918 года ему удаётся совершить побег из усиленно охранявшейся больницы, как он вспоминает, при помощи "внепартийных друзей".
Впоследствии Блюмкин напишет: "В августе 1918 года я жил в окрестностях Петербурга очень замкнуто, занимаясь исключительно литературной работой, собирая материалы об июльских событиях, и писал о них книгу".
Остаток лета 1918 года Блюмкин скрывается под фамилией Вишневский в городках Рыбинск и Кимры. Его, якобы, пристроили товарищи по партии на работу в уездный комиссариат земледелия, на должность младшего чиновника. Но это все было выдумано для потомков и отчетов и "партийных товарищей"...
В действительности лето 1918 года Блюмкин проводит в Питере, где служит в местном ЧК под фамилией Владимиров Константин Константинович. Тогда же он начал усиленно интересоваться, по долгу своей чекистской службы, оккультными кружками и сборищами местных мистиков.
Остается открытым вопрос, когда Блюмкин связал свою жизнь с ЧК? На мой взгляд, его завербовали еще весной 1918 года, используя для убеждения компроментирующие материалы о его "финансовых делишках". И обманом выглядят показания Дзержинского, которые он дал сразу после подавления "мятежа". Дзержинский уверял, что Блюмкину он никогда не доверял, особенно после доносов в ЧК Раскольникова и Мандельштама о том, что Блюмкин бахвалится, будто "жизнь людей в его руках" и что от него зависит вынесение смертных приговоров. Дзержинский уверял, что он даже отстранил Блюмкина от должности за болтливость... Но удивительно, что тот же Дзержинский скрывает осужденного Блюмкина в своем "штате" и поручает ему секретные операции.
Яша почти ежедневно сидел за столиком "Кафе поэтов" и прислушивался к сбивчивым разговорам поэтов и их поклонников.
Он был "лириком, любил стишки, любил свою и чужую славу", вспоминал Анатолий Мариенгоф. Другой поэт - Вадим Шершеневич - так описал Блюмкина: "...человек с побитыми зубами... он озирался и пугливо сторожил уши на каждый шум, если кто-нибудь сзади резко вставал, человек немедленно вскакивал и опускал руку в карман, где топорщился наган. Успокаивался только сев в свой угол... Блюмкин был очень хвастлив, также труслив, но, в общем, милый парень... Он был большой, жирномордый, черный, кудлатый с очень толстыми губами, всегда мокрыми". Очевидно, в 1920 году Блюмкин страдал серьезным психическим расстройством. Его преследовало постоянное чувство страха за свою жизнь.
Уходя за полночь из "Кафе поэтов", он умолял кого-нибудь из своих знакомых обязательно проводить его до дома, явно опасаясь покушения. "Он обожал роль жертвы", - добавляет Шершеневич, и еще: "... он ужасно трусил перед болезнями, простудами, сквозняками, мухами (носителями эпидемий) и сыростью на улицах".
Кем же был этот "трус" и себялюбец, которому посвятили страницы своих воспоминаний известные поэты того времени и даже "сам" всесильный нарком Троцкий?
Блюмкин - легендарная и вместе с тем авантюрная личность эпохи революции. Тревожным июлем 1918 года его поступок мог бы изменить историю революции в России, а может быть, и ход Первой мировой войны. Но обо всем по порядку...
Яков Григорьевич Блюмкин, он же Симха-Янкель Гершев Блюмкин, родился в Одессе, на Молдаванке, в 1898 году, хотя в своей краткой биографии Блюмкцн "омолодил" себя, утверждая, что появился на свет в марте 1900 года. Он "менял" и свое "социальное происхождение": то утверждал, что родился в семье крупного купца - "буржуя", то заверял товарищей, что отец его был всегонавсе-го "рабочим лесных фирм", а позже - мелким еврейским торговцем-приказчиком.
С местом рождения тоже были проблемы... Блюмкин рассказывал, что родился вовсе не в Одессе, а в маленьком местечке Сосница Черниговской губернии и лишь в начале XX столетия с семьей переехал в Одессу. Когда Янкелю-Якову исполнилось шесть лет, умер его отец, оставив большую семью в шесть человек без средств к существованию.
Блюмкин писал: "В условиях еврейской провинциальной нищеты, стиснутый между национальным угнетением и социальной обезделейностью, я рос, предоставленный своей собственной детской судьбе". Детство и юность его связаны с миром Мишки "Япончика" - "короля бандитов", которому Яша в детстве подражал. Образование он получил в еврейской школе, которой руководил известный еврейский писатель - "дедушка еврейской литературы" Менделе-Мойхер-Сфорим (Я. А. Шолом). Обучение для сирот в этой школе было бесплатным, за счет иудейской общины. Пять классов и знание Талмуда, иврита, идиша и русского языка - это невесть что, но вполне достаточно, чтобы работать мальчиком-посыльным в магазинах и конторах Одессы.
Первое знакомство Блюмкина с революционерами произошло благодаря брату Льву (анархисту по убеждениям) и сестре Розе, которая состояла в социал-демократической партии. Но социал-демократы были слишком "консервативны" для Яши. Уже будучи учащимся технического училища, в 1915 году семнадцатилетний юноша знакомится с группой анархистов-коммунистов. Это было недолгое увлечение.
В том же году он вступает в партию эсеров, примыкая к ее левому крылу, которое к октябрю 1917 года становится партией левых эсеров. Втянул в эсеровский мир Блюмкина студент-эсер Валерий Кудельский (он же "Горожанин", он же "Гамбург"). Этот загадочный революционный персонаж был другом Котовского (вместе сидели) и Маяковского, а в 20-е годы возглавил секретно-оперативный отдел ГПУ-ЧК Советской Украины. А тогда, в "мирное царское время", Кудельский "баловался стишатами" и был посредственным провинциальным журналистом.
Друг Яши с шестнадцати лет, поэт Петр Зайцев утверждал, что Блюмкин до революции "никакого участия в политической борьбе не принимал" и что Яша всегда был "не чистым на руку... принимал участие в Одессе в самых грязных историях". Так, по словам того же Зайцева, он торговал фальшивыми отсрочками от армейской службы.
В предреволюционные годы юный Блюмкин работает электриком в электротехнической конторе, трамвайном депо, театре, на консервной фабрике братьев Аврич и Израильсона. Подолгу на одном месте неуживчивый, строптивый юнец не задерживался... И еще он писал стихи, которые публиковались в газетах "Одесский листок", "Гудок", журнале "Колосья". Молодое поколение Блюмкиных вообще было склонно к литературным занятиям. Старшие братья Якова - Исай и Лев были журналистами одесских газет, а брат Натан получил признание как драматург (псевдоним "Базилевский").
Судьбоносный Семнадцатый - сплошной "пробел" в биографии "известного революционера". Почему-то он не хотел вспоминать о времени, когда страной руководило Временное правительство. Возможно потому, что сам в то время симпатизировал этому "буржуазному правительству". Есть сведения, что Блюмкин некоторое время жил в Харькове, где подвизался в партиях народных социалистов и эсеров в роли агитатора (обе партии поддерживали Временное правительство). Как агитатор "по выборам в Учредительное собрание" он в августе - октябре 1917 года побывал в Поволжье.
Во время "одесской революции", в январе 1918-го, Блюмкин, совместно с Мишкой "Япончиком", принимает активное участие в формировании в Одессе 1-га Добровольческого железного отряда, состоявшего из люмпен-пролетариев и матросского пулеметного отряда, который и творил "ту самую революцию".
В те "мятежные" месяцы "одесской революции" Яша "водит" дружбу с лидерами одесских "крайне левых" групп и представителями местной "левой поэтической богемы": лидерами эсеров-максималистов Б. Черкуновым и П.Зайцевым, анархистом Ю. Дубманом. Черкунов тогда был комиссаром у знаменитого матроса Железнякова, а Петр Зайцев, "поэтический" юноша, стал начальником штаба у диктатора Одессы Михаила Муравьева и, по утверждению Блюмкина, увез "много миллионов из Одессы". Интересно, что Блюмкин был всегда где-то рядом с крупными теневыми денежными потоками.
В Одессе Блюмкин знакомится еще с одним авантюристом - поэтом А. Эрдманом, членом "Союза защиты родины и свободы" и английским шпионом. Возможно, Эрдман и устроил дальнейшую карьеру Блюмкина в ЧК. Уже в апреле 1918-го Эрдман под видом лидера литовских анархистов Бирзе ставит под свой контроль часть вооруженных анархистских отрядов Москвы и одновременно работает опером в ЧК, собирая информацию о немецком влиянии в России для стран Антанты. Очевидно, в его задачу входило столкнуть анархистов и левых эсеров с большевиками, спровоцировать первых на вооруженное выступление. Эрдман написал также несколько доносов на Муравьева, по которым большевики вели следствие. Очевидно, одно из заданий Эрдмана заключалось в том, чтобы обострить конфликт Муравьева с большевиками. "Одесская дружба" Эрдмана и Блюмкина не прерывалась и в Москве.
В марте 1918 года Блюмкина рекомендуют на пост начальника штаба 3-й Украинской советской "одесской" армии, которой предстояло остановить наступление румынских и австро-венгерских войск. Эта "армия" насчитывала всего около четырех тысяч солдат и подчинялась командующему М. Муравьеву.
Однако это воинство, так и не понюхав пороху, панически отступило при приближении австро-венгерских войск. Часть армии на кораблях добралась до Феодосии, где Блюмкина "за особые боевые заслуги" (!) назначают комиссаром Военного совета армии и помощником начальника штаба армии.
В апреле армию перевели в район Донбасса (Лозовая - Славянск). Перед ней была поставлена задача - сдерживать наступление германских, австро-венгерских войск и частей УНР на Донбасс. Но этот приказ злополучная армия не выполнила и разбежалась, превратившись в сотни мелких отрядов, что уклонялись от боев, но охотно реквизировали деньги банков и продовольствие у крестьян. Блюмкин, уже в качестве начальника штаба, руководит этими экспроприациями. Так, за ним числилось темное дело с экспроприацией четырех миллионов рублей из Государственного банка городка Славянска. Дабы замять свои делишки, Блюмкин предложил командующему 3-й революционной армией левому эсеру Петру Лазареву взятку. Часть денег Блюмкин решил оставить себе, часть - передать в фонд левоэсеровской партии.
Но махинации Блюмкина стали хорошо известны и под угрозой ареста он возвращает в банк три с половиной миллиона рублей. Куда подевались еще 500 тысяч, деньги тогда еще достаточно большие, остается загадкой. Очень загадочным в связи с этим представляется бегство Лазарева с фронта и с поста командующего. Архивные документы констатируют, что 80 тысяч из четырех миллионов пропали вместе с Лазаревым.
В конце апреля 1918 года Блюмкин покидает 3-ю армию, где он уже прослыл вором, и приезжает в Москву, где сразу же погружается в водоворот межпартийных интриг. Ему везет, он делает головокружительную революционную карьеру - становится во главе охраны ЦК партии левых эсеров.
"Революция избирает себе молодых любовников", - писал Троцкий, вспоминая Блюмкина. Яков Блюмкин, по словам Троцкого, "имел за плечами странную карьеру и сыграл еще более странную роль". Он стал одним из "отцов-основателей" ЧК и жертвой своего детища.
К лету 1918 года партия левых эсеров разрослась до 100 тысяч членов. Это была огромная сила, рвавшаяся к власти. За ней стояло многочисленное крестьянство и на вооружении у нее были традиции революционного террора. На почве критики большевизма росла популярность левых эсеров и слава "честных революционеров". Казалось, эта партия является той силой, что способна исправить "перекосы Октября" и смягчить "революционную диктатуру".
В мае 1918 года девятнадцатилетний Яков "представлял свою партию в ЧК при Дзержинском". Его назначают на ответственную должность начальника секретного отдела по борьбе с контрреволюцией в ЧК. Почему?! За какие заслуги?! Вопросы, к сожалению, остаются открытыми. И можно только предполагать, какие связи или какие деньги сыграли в этом решающую роль.
В ЧК Блюмкин был принят по рекомендации ЦК левых эсеров "как специалист по раскрытию заговоров". Очень интересно - каких? Что считать заговором: "октябрьскую революцию" в Одессе или участие Яши в отрядах "еврейской самообороны", которые создавал Япончик в 1917-м? О раскрытии Яшей к маю 1918-го, хотя бы одного действительного заговора историкам ничего неизвестно. Этих "заслуг" у него явно не было, иначе... Иначе наш хвастливый "герой" постоянно вспоминал бы о них устно или в своих мемуарах.
Так или иначе, в июне 1918 года его деятельность была конкретизирована - заведующий отделением контрразведовательного отдела по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью. В основном Блюмкин занимался "немецкими шпионами". Ответом на вопрос о внезапном взлете карьеры Блюмкина, возможно, могут служить знание Блюмкиным азов немецкого языка и его "одесские связи" с командующим Муравьевым, который, возможно, "вышел" на немецкие деньги.
Быть может, помогли деньги экспроприированные и присвоенные на Украине. Не исключено, что своим "взлетом" он обязан дружбе с Карлом Радеком, "полубогом большевистского Олимпа", очень влиятельной фигурой тех лет.
Не задумал ли Яков повторить "подвиг Ильича" и выжать из немцев деньги на "новую революцию". Возможно, именно через Блюмкина "непримиримый антигерманец". Муравьев получал деньги от немецкого посла Мирбаха.
Попробуем разобраться. В апреле 1918 года в Москву прибывает граф Вильгельм фон Мирбах - дипломатический представитель Германии в России. Наделенный особыми полномочиями, Мирбах считался мастером политической интриги. Он умудрялся поддерживать, казалось бы, невозможные связи с явными противниками Брестского мира.
Очевидно, Блюмкин вышел на немецкого посла через его родственника, офицера австрийской армии Роберта фон Мирбаха, который продолжительное время находился в русском плену, а в апреле 1918 года был освобожден и проживал в одной из московских гостиниц. В этой же гостинице снимала номер шведская актриса М. Ланд стрем, которая неожиданно, без видимых причин, покончила жизнь самоубийством.
Возможно, у актрисы и бывшего военнопленного был роман, так как в ходе следствия Роберт фон Мирбах был арестован. Вильгельм фон Мирбах обращается в ЧК с просьбой освободить родственника под гарантии посла Германии и обещает, в случае необходимости, по первому требованию ЧК "доставить" Роберта Мирбаха в ЧК для окончания следствия.
Посол "заглотнул наживку", не догадываясь, что его племянник Роберт к тому времени был уже завербован Блюмкиным как осведомитель в делах Германского посольства. Через Роберта велись секретные переговоры, а главное: в направлении Блюмкин - Муравьев, возможно, шли деньги. Германский посол, передавая деньги Блюмкину, имел возможность держать последнего в страхе перед разоблачением его неприглядных деяний.
Блюмкин сообщает Муравьеву о грозящей ему опасности. Так вначале возникает план похищения Мирбаха. Но уже в конце июня 1918 года Блюмкин и Муравьев начинают убеждать ЦК левых эсеров убить посла Германии, для того чтобы спровоцировать "революционно-освободительную войну против немецких империалистов", а за одно и для отстранения от власти сторонников Брестского мира (Ленина и его приверженцев).
ЦК левых эсеров 24 июня 1918 года принял решение "в самый короткий срок положить конец так называемой военной передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира, организовав ряд террористических актов в отношении видных представителей германского империализма".
Вечером 4 июля, беседуя с лидером левых эсеров Марией Спиридоновой, Блюмкин вызывается убить Мирбаха. План, разработанный Блюмкиным, был принят эсеровским ЦК, и покушение было назначено на 5 июля 1918 года. Однако Яков почему-то тянул и отложил исполнение теракта на день.
Граф Мирбах 5 июля посещает заседание V съезда Советов, где выслушивает множество проклятий как в свой адрес, так и в адрес своей страны, со стороны ораторов - левых эсеров. Но ему удается оставаться спокойным и сдержанным. Он слишком хорошо знал цену политической "трескотни".
А что же наш "герой"? Блюмкин в ночь перед покушением пишет прощальное "письмо к товарищу", решив после совершения теракта сдаться властям. Кому же из товарищей было оно адресовано? Возможно Муравьёву.
В этом письме, которое можно воспринимать как политическое завещание, Блюмкин рассуждает о том, что толкает его на это убийство:
"Черносотенцы-антисемиты с начала войны обвиняют евреев в германофильстве, и сейчас возлагают на евреев ответственность за большевистскую политику и за сепаратный мир с немцами. Поэтому протест еврея против предательства России и союзников большевиками в Брест-Литовске представляет особое значение. Я как еврей, как социалист, беру на себя совершение акта, являющегося этим протестом".
Обращаясь к неизвестному товарищу, Блюмкин называет его "противником сепаратного мира с Германией", заявляя, что "мы обязаны сорвать этот постыдный для России мир". Автор просит, в случае его гибели, сделать письмо достоянием широких масс. Ведь весь мир должен узнать, что "еврей-социалист не побоялся принести свою жизнь в жертву протеста...".
Блюмкин серьезно готовился к покушению. На бланке ЧК было отпечатано официальное направление для переговоров с послом Германии "по делу, имеющему непосредственное отношение к самому германскому послу". Ему помогали соратники - однопартийцы. Левый эсер, член ЦК ПЛСР П. Прошьян подделал подпись Дзержинского на документе, а В. Александрович, в то время занимавший должность заместителя Дзержинского, "приложил" печать к мандату и распорядился выдать Блюмкину машину ЧК.
В квартире у Прошьяна Блюмкин получает две бомбы{13} и два револьвера. К нему присоединяются помощники по совершению теракта - Николай Андреев и черноморский матрос из ЧК (его имя история не сохранила). Интересно, что Андреев был известен Блюмкину еще по Одессе.
6 июля 1918 года, в 14 часов, оставив шофёра и матроса в машине, Блюмкин и Андреев вошли в здание Германского посольства и потребовали аудиенции у Вильгельма фон Мирбаха. В это время посол обедал, и гостям пришлось ждать. Их приняли советник посольства граф Бассевитц и старший советник Рицлер, но пришедшие проявляли завидное упрямство и настаивали на личной встрече с графом Мирбахом.
Далее трагические события разворачиваются по следующему сценарию. Мирбах все-таки выходит к настырным визитерам. Блюмкин в течение пяти минут излагает ему "историю" ареста его племянника, а затем лезет в свой портфель, якобы для того, чтобы достать нужные документы. Но внезапно выхватывает из портфеля револьвер и стреляет сначала в Мирбаха, а затем в двух служащих посольства, сопровождавших его в этот роковой час.
Выстрелив три раза, Блюмкин бросился бежать. Но тут Андреев замечает, что Мирбах вовсе не убит. У посла хватило сил, чтобы подняться на ноги и, согнувшись, пойти. Андреев швыряет ему под ноги портфель, в котором находились бомбы, но они не взрываются. Андреев, находясь рядом с Мирбахом, умудряется, резко оттолкнув посла, поднять одну из бомб и с силой швырнуть ее в сторону жертвы. Бомба взрывается с оглушительным грохотом, разлетаются мелкие осколки оконного стекла, сыплется штукатурка.
Блюмкин и Андреев прыгают в окно. При падении со второго этажа Блюмкин подворачивает ногу. Однако террористы успешно преодолевают ограду посольства и садятся в автомобиль. И это, несмотря на начавшуюся из посольства стрельбу. А граф Мирбах с разорванной грудной клеткой истекал кровью. Ему оставалось жить несколько минут...
Существует несколько иная версия террористического акта. По ней именно Блюмкин бросил бомбу и, выпрыгнув после взрыва из окна, повредил ногу, а перелезая через железную ограду, зацепился и повис на ней. К тому же получил пулю в ягодицу. А сопровождавший его сообщник "не спеша" убил Мирбаха и снял Блюмкина с решётки. После чего оба благополучно скрылись на автомобиле.
Прятаться они планировали в отряде Дмитрия Попова. Это был отряд особого назначения Московской ЧК, командные должности в котором занимали левые эсеры. Отряд состоял преимущественно из военных матросов, осуждавших Брестский мир и фактическое уничтожение флота.
В машине обнаружили, что Блюмкин ранен и не в состоянии самостоятельно передвигаться. Его перенесли в штаб, сбрили бороду и остригли пышную шевелюру, обрядили, сняв френч, в военную гимнастёрку. После этих манипуляций, решив, что Блюмкин практически неузнаваем, его поместили в лазарет, который располагался напротив штаба Попова.
Но уже через несколько часов преступление и место пребывания преступников было раскрыто. Председатель ЧК Ф. Дзержинский примчался в штаб отряда Попова и потребовал немедленной выдачи террористов. Ему было не только в этом отказано, но и его самого - "Железного Феликса" - арестовали его же подчиненные из отряда Попова.
Отряд особого назначения ЧК, руководимый Дмитрием Поповым (будущим махновским командиром), стал центром восстания левых эсеров. Именно сюда был перебазирован ЦК левых эсеров, именно здесь они сосредоточили свои главные силы, а это около двух тысяч штыков и сабель, сорок восемь пулемётов, четыре броневика и восемь орудий. Большинство бойцов отряда составляли анархистски настроенные черноморские матросы.
Отряд левых эсеров захватывает телеграф, для того чтобы сообщить всей России, что все депеши за подписью Ленина "вредны" для советской власти и "правящей в настоящее время партии левых социал-революционеров". Левые эсеры заявили, что не хотят крови, но будут вынуждены обороняться, если войска, верные большевикам, нападут на них. Кроме Дзержинского, левые эсеры арестовали чекиста М. Лациса и председателя Моссовета большевика П. Смидовича.
В 6 часов утра 7 июля по особняку, в котором располагались отряд Попова и основные силы левых эсеров, открыла огонь артиллерия. Большевиков уже гораздо в меньшей степени интересовал захват Блюмкина, а вот все происходящее им было очень даже на руку. Они получили возможность одним махом разделаться со своими союзниками левыми эсерами и с террористами. В зале Большого театра во время V Всероссийского съезда Советов была арестована левоэсеровская фракция во главе с "вождем партии" Марией Спиридоновой. Попов тогда грозился: "За Марусю снесу артиллерией пол-Кремля, пол-Лубянки, пол-Театра!". Но большевики оказались сильнее.
Москва превратилась в кровавую арену гражданской войны. Прямой наводкой из пятнадцати орудий большевики расстреляли квартал, где засели левые эсеры, превратив его в руины. Левые эсеры не выдержали и стали отходить, оставляя городские позиции. Их небольшие отряды большевики быстро уничтожали или разоружали. К 5 часам дня 7 июля выступление левых эсеров было подавлено. Они понесли значительные потери: 300 человек погибло в боях или было расстреляно на месте, около 600 человек арестовано. Был издан ленинский указ об аресте всех боевиков левых эсеров и членов их ЦК.
События в Москве было тесно связано с выступлением командующего Восточным фронтом левого эсера Муравьева. Вскоре некоторые лидеры восстания будут расстреляны (тринадцать человек), Попов, заочно приговоренный к расстрелу, найдет спасение у Махно, десять политических лидеров - членов ЦК партии окажутся за решеткой. Спиридонова и Саблин "получили" год тюрьмы, но были амнистированы 29 ноября 1918 года, уже после развала Германской империи.
Таким образом, 7 июля 1918 года партия левых эсеров была полностью разгромлена, ей уже не суждено было ни возродиться, ни полностью легализоваться. "Каинова печать" заговорщиков и мятежников легла на бывших союзников большевиков. Левых эсеров изгоняли из Советов и профсоюзов. Вот пример печальной для них статистики: если до мятежа в губернских Советах было 20-23 % левых эсеров, то к концу 1918 года лишь 1%.
Мятеж левых эсеров и убийство Мирбаха, как и большинство деяний Блюмкина, окутаны тайной. Был ли мятеж? Или это разыгралось воображение Ленина и его приверженцев? Есть версия, что мятежа как раз и не было, а была провокация, была оборона левых эсеров от нападения большевиков и попытка освободить своих лидеров, незаконно арестованных большевиками.
Как развитие этой версии выступает гипотеза О. Шишкина (Битва за Гималаи. М., 1999) и В. Романова (Убит 6 июля. М., 1997). Оба автора утверждают, что убийство Мирбаха было подготовлено Лениным и Дзержинским. О планах убийства Мирбаха в немецком посольстве знали задолго до рокового "визита" Блюмкина. Немецкие дипломаты даже обращались в ВЧК с просьбой пресечь возможное покушение.
Позже, в беседе с женой Луначарского - Натальей Луначарской-Розенель и с ее двоюродной сестрой Татьяной Сац, Блюмкин признался, что о плане покушения на Мирбаха знали и Дзержинский, и Ленин. Интересно, что Ленин сразу же после покушения, по телефону, приказал, что убийц надо "искать, очень тщательно искать, но не найти".
Луначарская-Розенель говорила: "Большевики, как всегда, использовали эсеров как убийц, как людей, террористически воплощающих их идеалы в жизнь".
А что же Блюмкин? Заочно он был приговорён Ревтрибуналом при ВЦИК к трёхлетнему тюремному заключению. 9 июля 1918 года ему удаётся совершить побег из усиленно охранявшейся больницы, как он вспоминает, при помощи "внепартийных друзей".
Впоследствии Блюмкин напишет: "В августе 1918 года я жил в окрестностях Петербурга очень замкнуто, занимаясь исключительно литературной работой, собирая материалы об июльских событиях, и писал о них книгу".
Остаток лета 1918 года Блюмкин скрывается под фамилией Вишневский в городках Рыбинск и Кимры. Его, якобы, пристроили товарищи по партии на работу в уездный комиссариат земледелия, на должность младшего чиновника. Но это все было выдумано для потомков и отчетов и "партийных товарищей"...
В действительности лето 1918 года Блюмкин проводит в Питере, где служит в местном ЧК под фамилией Владимиров Константин Константинович. Тогда же он начал усиленно интересоваться, по долгу своей чекистской службы, оккультными кружками и сборищами местных мистиков.
Остается открытым вопрос, когда Блюмкин связал свою жизнь с ЧК? На мой взгляд, его завербовали еще весной 1918 года, используя для убеждения компроментирующие материалы о его "финансовых делишках". И обманом выглядят показания Дзержинского, которые он дал сразу после подавления "мятежа". Дзержинский уверял, что Блюмкину он никогда не доверял, особенно после доносов в ЧК Раскольникова и Мандельштама о том, что Блюмкин бахвалится, будто "жизнь людей в его руках" и что от него зависит вынесение смертных приговоров. Дзержинский уверял, что он даже отстранил Блюмкина от должности за болтливость... Но удивительно, что тот же Дзержинский скрывает осужденного Блюмкина в своем "штате" и поручает ему секретные операции.